одно большое «сложно».

      – Чего ты хочешь?! – Юджин скрещивает руки на груди, пристально, по-совиному вглядываясь в лицо Юны. – Ты издеваешься?!       – Нет.       – Ещё хуже.       Она потирает пальцами переносицу, опуская взгляд на кафельный пол, хмурится. Юна понимает, насколько странно, – и даже преступно, – звучит её просьба. Счастливое время их странной дружбы осталось позади, как и совместная работа, общие проекты и долгие ночи на небольшой кухне только для сотрудников. Теперь они друг другу никто, – пара незнакомцев, связанных воспоминаниями. Такие не просят об одолжениях. Тем более о подобных.       – Юна, это должностное преступление.       – Нет, если это для дела.       – Не для личного дела, – она особенно давит на предпоследнее слово. – Понимаешь, о чём я? Ты не можешь просто заявиться и попросить досье на какого-то парня только из-за «интереса».       – Мне нужно больше, чем одно досье.       – Ты вообще слышишь, о чём я говорю?       – Да, конечно, – Юна откидывается на спинку стула. – Но ты ведь меня знаешь, Юджин. Я достану всё сама.       – Работа здесь хоть чему-то тебя научила, кролик?       Шин подаётся вперёд, проводя языком по нижней губе. Ухмылка проявляется сама собой.       – Тому, что нет информации, до которой нельзя докопаться. Вопрос лишь в том, сколько времени придётся потратить на поиск, и сколько законов попутно нарушить.       – Что, хочешь снова с нами поработать?       – Нет, я пока не соскучилась. Это важно для меня, Юджин. Это касается человека, которого я люблю.       – Думаешь, это на мне сработает?       – Да.       Юджин закатывает глаза, пока Юна снова кривит губы в улыбке. Она знает эту девушку достаточно хорошо, чтобы понять, – привычная броня напускного равнодушия почти пробита. Нужно только нажать. Да, это совсем не честно и даже грубо по отношению к тому, кого считал другом, но, когда у Шин есть цель, она не собирается останавливаться. Ей нужны досье.       – Я должна буду получить от тебя официальную бумагу.       – Она будет.       – Настоящую бумагу, кролик. Не смей даже думать о том, чтобы снова её подделать.       – Всё будет максимально законно, обещаю.       – Я достаточно поработала с тобой, чтобы никогда больше не верить этому «обещаю».       Только войдя внутрь, Юна понимает, как скучала по этой комнате. Всё так же, как и в тот день, когда она уходила, – столы с лучшими компьютерами, интерактивные доски, люди на мягких диванах по углам и даже настольный футбол. Взгляд цепляется за надпись «Шин Юна, абсолютная чемпионка» на табличке над игрой, и гордость наполняет тело. Вот, что значит профессионализм.       Юджин кивает кому-то и останавливается у столика, за которым работала Юна.       – Тут всё так же, как и когда я ушла, – шепчет Шин. – Ты же сказала, что его заняли.       – Ну, кое-кто попытался, но Вонён не позволила. Так… эй, почему ты улыбаешься?       – Каждый раз, когда ты говоришь, что Вонён сделала что-то, это обычно означает, что это сделала ты. Мило, что ты не хочешь, чтобы кто-то занимал мой стол.       – Это только на время. Пока Вонён не привыкнет, что ты здесь больше не работаешь.       – Да, конечно.       – Если хочешь досье, то заткнись. У тебя есть полный доступ на пять минут. Ни секундой больше.       – Конечно, босс.       – Я тебе больше не босс, кролик.       Юна чувствует себя здесь как дома. Пальцы бегают по знакомым клавишам, пока глаза внимательно изучают строчки на многочисленных мониторах.       Чхве Субин…       На первый взгляд его биография не отличается от тысяч таких же биографий всяких мелких сошек в бандах по всей стране. У отца несколько приводов за пьяные драки, на матери медицинские счета с отметками о лечении в травматологическом отделении. Оценки ниже среднего. Первое близкое общение с полицией в одиннадцать, – банальная драка с одноклассником, закончившаяся сломанной рукой.       Шин пробегает взглядом по спискам мелких нарушений, пока неожиданно застревает на той, которая отличается от всего, что она видела раньше. Холодные иероглифы на экране складывается в такое важное «свидетель». Дата – десять лет назад. На ум приходят слова Джису о годовщине смерти их матери, и картинки быстро складываются в одну.       Юна открывает дело, уже зная, что там увидит.       Информации не так много. Жертва – женщина лет сорока. Причина смерти: огнестрельные ранения, три в грудь, одно в голову. Муж, – тоже тяжело раненный в голову, – говорит, что, вернувшись домой, наткнулся на труп и вора, который пытался сбежать. Он попытался его задержать, но получил пулю.       «Тут написано, что сын и дочь, предположительно, сбежали, когда преступник ворвался в дом», – отмечает Юна. – «Он объявил их в розыск, и… о, тут есть допрос Субина».       «Я не знал, что нас ищут», – слова тянутся по монитору, постепенно сливаясь в воображении Шин в картинку. Вот этот парень, – худой и растрёпанный. Вот следователь, непременно в галстуке, потому что так прописано в уставе. В допросной холодно. Юне такое знакомо даже слишком хорошо. Удивительно, насколько все эти копы предсказуемы в своих методах допроса. Им стоило бы поучиться у мисс Хван. – «Когда раздались выстрелы, мы с Джису просто выскочили за дверь и побежали. Я даже не знал, что отец жив. Мы… мы думали, они оба погибли».       Она читает дальше, ожидая увидеть записи о том, что дети возвращены отцу, но натыкается лишь на подпись следователя и официальный отчёт о раскрытии дела. Странно… Субин был уже достаточно взрослым, чтобы жить самостоятельно, но Джису едва исполнилось шестнадцать. Отец обязан её забрать.       «Очевидно, он срывался не только на жене», – пробегает в голове Юны. – «Что ж, это многое объясняет. Если бы мой отец меня бил, я бы тоже говорила, что он мёртв».       – Время, кролик, – Юджин постукивает пальцами по столу. – И я нашла кое-что по хакеру, которого ты искала. Отправлю после получения официального запроса.       – Да, секунду. Готово.       – Стёрла информацию?       – Возможно.       Юджин не скрывает ухмылки.       – Это было в последний раз, Юна. Если хочешь и дальше работать там, где и сейчас, завязывай с этим, – она кивает на компьютер. – Если, конечно, не хочешь снова оказаться здесь.       – Я своё отработала, Юджин.       – Так не пытайся влезть в новые проблемы. Кстати, о них. Узнала, кто тебя искал?       – Просто коллега.       – Она не знает? – Юне не нужно даже отвечать. Очевидно, что Юджин знает. – Помнишь, пару лет назад ты спрашивала, почему я не ушла после того, как отработала свой срок? Это одна из причин. Там, – в реальном мире, – от меня будут ждать того же, что и раньше. Они будут видеть во мне преступника, человека, который не может исправиться, а это давит. Но здесь… – она обводит взглядом комнату. – Здесь меня понимают и не осуждают. Они такие же, как я и ты, и они знают, каково это – исправлять ошибки. Поэтому многие остаются. Лучше быть с тем, кто прошёл через то же, что и ты сам.       – Я не боюсь осуждения.       – Тогда почему не рассказала?       – Ну… – Шин поднимает голову, чтобы привести мысли в порядок. – В моей группе уже есть социопатка. Если кто-то узнает, что я успела сделать, начальство точно выйдет из себя. Никому не нужна полиция, в которой работают преступники.

***

      Юна натыкается на Вонён уже на выходе, и удовлетворённо замечает, что та, как и всё вокруг, не изменились. Она всё такая же высокая и слегка неуклюжая, с густыми волосами, разбросанными по плечам, и в растянутой футболке с глупой гиковской шуткой на английском, которую никто не поймёт. На шее тату, – строчка двоичного кода. У Юджин такая же под правой грудью.       – Как дела, малыш-гигант? – Со смешком Шин запускает пальцы в её причёску.       – Кролик…       – Нет, у тебя галлюцинации. Конечно, это я.       – Ты… решила вернуться?       – Нет, просто рабочий момент, – Юне не нравится видеть грусть на лице Вонён, и она притягивает её к себе, чтобы коротко обнять. – Я рада тебя видеть. Как коды?       – Почти закончила кое-что.       – Круто.       – А ты? Кое-кто болтает, что ты занялась поисками маньяков.       – Да, типа того. Оказывается, мои аналитические способности полезны не только при игре в настольный футбол.       – А мы с Юджин считали, что ты займёшься разработкой систем безопасности для банков. Там хорошо платят.       – Я хотела, но… просто подумала, что долги нужно отдавать.       Вонён понимающе кивает.       – Главное, чтобы ты была в безопасности.       – Ну, пока в меня не стреляли.       – Я серьёзно, кролик. Позаботься о себе.       – Всегда.

***

      Первое, что Джису отмечает, когда входит в небольшую комнату для переговоров, – тут холодно настолько, что пар выступает изо рта. Сурового вида мужчина в форме, – надзиратель, – осматривает её одежду, проверяет волосы и документы и только после разрешает сесть. Металлическая дверь по ту сторону пластиковых окон открывается, и сердце замирает.       Они не виделись шесть лет…       С того момента, когда полицейские, грубо скрутив руки за спиной, вывели Субина из квартиры. Они увели бы и Джису, если бы Йеджи не появилась. Её полного ледяного презрения взгляда и фамилии всегда оказывалось достаточно, чтобы избавиться от кучки тупоголовых копов. Наверное, тогда Чхве впервые поняла, – рядом с Хван нечего бояться. Она универсальный пропуск и защитная карточка, с которой никто не сможет поспорить. Ключ к любой двери.       Он садится на стул напротив, терпеливо ожидая, когда второй надзиратель снимет наручники. Удовлетворённый вздох срывается с губ, когда стальные браслеты оказываются в руках у надзирателя, пальцы ложатся на запястья, нежно массируя. Такие худые… кажется, даже в самые плохие месяцы дома Субин не был таким тощим, как сейчас.       Единственное, что не отличается от того Субина, которого Джису когда-то знала, – глаза. Такие же чёрные и блестящие, словно у больного человека. Под нижним веком мешки. Сколько он не спал?       – Ты здесь, – он улыбается.       – Ты же звал.       – Я звал шесть лет, малышка.       – Не называй меня так.       – О, – он морщится. – Обращаться к тебе мисс Чхве? Или кто ты теперь? Сержант?       – Пресс-секретарь.       – Девочка добилась успехов. Я всегда знал, что у тебя получится.       – Ближе к делу, Субин.       – Как грубо, – пара отросших чёрных прядей спадает со лба, закрывая глаза. – Ох, я давно должен постричься. Дело… да, точно, дело. Оно касается отца.       – Серьёзно? – Джису не говорит, а шипит, пропускает слова сквозь зубы и морщится, будто от боли. И ради этого он её позвал? Нет, к чёрту и отца, и всё, что с ним связано! – Я ухожу.       – Нет! Слушай, я сам не хотел с этим связываться, но… в общем, соседка написала, что его нет уже месяц.       – Он просто пьёт где-то.       – Да, она тоже так подумала, но прошёл день оплаты за квартиру. Ты же знаешь, он всегда платит вовремя, чтобы его не бесили звонками, а в этот раз не пришёл. Соседка пошла проверить, всё ли в норме, а увидела только почту месячной давности.       – Ну, значит, всё-таки спился. Какое мне дело?       – Будет хреново, если отца пресс-секретаря Чхве найдут пьяным в какой-нибудь помойке, верно? Я подумал, ты не захочешь, чтобы люди или твоё начальство узнало, что ты не заметила пропажи отца.       – Почему она сообщила тебе, а не мне?       – До тебя трудно дозвониться, адреса не найти, а я… – он поднимает руки, красноречивым жестом обводя пространство. – Всегда на одном месте. По крайней мере, на ближайшие девять лет.       – Не думал об апелляции?       – Могу не рассчитывать, пока не расскажу, с кем работал.       – Было бы разумнее…       – Не говори как адвокат, Джису. Я знаю, что разумно.       – Раз ты всё решил…       – Всегда терпеть не мог этот тон, – в его взгляде скользит хорошо знакомая нежность. – Я рад, что ты пришла, Джису. Действительно. Я сделал много дерьма, но… главное, что ты добилась того, чего хотела.       – Это не твоя заслуга.       – Да, я знаю, сколько Йеджи в тебя вложила. Повезло её встретить. – Да… очень.

***

      Йеджи с отвращением смотрит на потёртые, серые стены тюремного коридора, переводя взгляд на охранника рядом с собой. Тусклый свет делает его ещё уродливее, выделяет каждое несовершенство кожи, и делает тёмно-синюю форму настолько безвкусной, что тянет блевать. Её блузка от «Шанель» на фоне этого выглядит почти насмешкой. Хотя почему почти?       – Второй визит за день, – хмыкает мужчина. – Этот парень везунчик.       – Вы здесь недавно.       – Как догадались?       – Много болтаете, – отрезает Йеджи. – Другие этого не делают.       – Они дураки, раз упускают возможность поболтать с такой шикарной девушкой.       – Знают, что я оторву им яйца, если попытаются.       – Наглая. Мне такое нравится…       Как только его рука начинает тянуться к её плечу, Йеджи ловко перехватывает её, без всяких усилий перебрасывая тучное тело через себя. Он падает с глухим стуком. Выпирающий сквозь слишком узкую рубашку живот неприятно подрагивает, и Хван с трудом сдерживает желание пару раз врезать мыском тяжёлого ботинка по его рёбрам. Так он точно усвоит урок.       Дверь в коридор открывается.       – О, чёрт… – выдыхает второй охранник.       – Вам стоило научить его не распускать руки. Иначе однажды какая-нибудь старая дверь обязательно закроется перед его носом, а позади окажется пара крепких и очень возбуждённых парней.       – М-мне жаль, мисс Хван.       – Надеюсь на это, – хмыкает Йеджи. – Где заключённый?       – Уже ждёт.       – Хоть что-то вы в состоянии выполнить нормально. Давайте, помогите вашему глупому коллеге встать и коротко объясните правила. Я позову через пять минут.       – Да, мэм.       – Сегодня вы на удивление хорошо соображаете. Наверное, надо каждый раз ронять вашего коллегу на пол. Это отлично стимулирует работу вашего мозга.       Субин ждёт её за столом. Волосы взъерошены, под глазами знакомые мешки, а пальцы подрагивают. Кажется, встреча с Джису взволновала его. Неудивительно, учитывая, что последний раз они общались шесть или семь лет назад, ещё до его задержания.       – Джису всё-таки пришла?       – Она говорила с тобой об этом?       – Нет, – пожимает плечами Йеджи. – Но новый охранник слишком много болтает. Дурак.       – Хочешь, чтобы я что-то сделал с этим?       – Нет, я уже приложила его об пол, должно хватить.       – Хорошо, – кивает Субин.       Она садится на стул, прижимаясь спиной к холодной стене, пока он пристально наблюдает за каждым движением.       – Хочешь о чём-то спросить?       – Просто поблагодарить за то, что позаботилась о Джису. Я… я очень боялся, что она останется одна.       – Ну, вместо этого она осталась рядом с социопатом. Такая себе замена, – отмахивается Хван. – Ты сделал, что я просила?       – Конечно.       – И…       – Юми пришло пару открыток от бывших коллег. Ничего больше.       – Каких именно коллег?       – Со Босон и О Сунбок.       – Знаю их. Значит, снова мимо.       – Что я вообще ищу?       – То, что мне нужно.       – Это я понял.       – Тогда пойми ещё и то, что тебе не стоит влезать в чужие дела, красавчик, – пожимает плечами Йеджи, улыбаясь одной половиной губ. Субин покорно склоняет голову. – Ты умный мальчик, Бини. Почти такой же умный, как твоя сестра. Делай то, что я говорю, и не пытайся вмешиваться. Это ведь не так сложно?       – Просто хочу быть уверен, что это не доставит неприятностей Джису.       – Это дело не имеет к ней никакого отношения.       – Я могу тебе верить?       – В отличии от некоторых моих коллег, я никогда не вру, Бини. Джису в безопасности. Ей никогда и ничего не будет угрожать.       – Даже после того, как я перестану шпионить для тебя?       – Шпионить слишком грубое слово. Ты… выполняешь просьбы подруги своей сестры, а взамен она помогает тебе выживать в тюрьме. Это честная сделка.       – Да, вполне себе честная.       – Тогда просто соблюдай условия и не думай о том, о чём не должен. Запоминай всё, что происходит, я снова зайду через неделю, если не отвлекусь на работу.       – Хорошо. И… ещё раз спасибо за Джису. Я буду должен.       – Не говори так, Бини, а то кто-то на самом деле может потребовать вернуть долг.