Следуй за Воронами

      Мистер Хьюз редко выбирался куда-то из Сан-Франциско, предпочитая сидеть в городе и лишний раз носа не показывать из своего офиса. Но всё же предвыборная кампания сама себя не прокатит по штату, тем более он хотел быть выше, чем являлся на самом деле, и потому долго и упорно готовился к небольшой поездке по городам. Его команда прорабатывала маршрут, писала приветственную речь для жителей, кто-то подготовил объявление специально для телевизора. Там политик, который в действительности был немного обрюзгшим мужчиной лет за пятьдесят, представал перед всеми энергичным и активным человеком, который своего обязательно добьётся. Он сделает стопроцентную явку на выбору, и из всех посетителей будет сто процентов тех, кто выберет именно его.       Он не подозревал, что в маленьком городке Сан-Симеоне, в котором он не планировал задерживаться — хотел лишь проехать мимо, остановившись в гостинице, — прямо напротив большого, потрескивающего от перепадов напряжения телевизора сидел Мин Юнги, рассматривая карту передвижений политика. Он внимательно всё записывал, зарисовывал, искал идеальные варианты, как бы пересечься с этим человеком, как задержать, схватить за руку и убить. Именно о нём и говорил Юнги перед неудавшейся оргией. Именно о нём думал, когда смотрел на немного злую, немного растерянную и удивлённую Йеджи, в тот момент как уходил обнажённым из гостиной.       Йеджи с ним, кажется, больше не разговаривала. Он оставил ей рану на всю щёку, страх в глазах и собирающуюся комом ненависть в груди. Да, он достоин её ненависти, потому что знал — как только они убьют политика, им придётся убить друг друга. Никто не попадёт в тюрьму, только на Небеса, где они все вместе встретятся.       — Когда будем выдвигаться? — спросил Чонгук, помогая Чимину с ружьём. С каждым днём Пак становился всё более неуправляемым, всё больше нападал на Черён, которая уходила от него с синяками, и всё чаще Ли искала приюта у Джису.       Юнги видел — они что-то планировали, но что — не мог прочитать по губам, которые не открывались во время разговора. Его это злило. Настолько сильно, что он посматривал на девушек с откровенной яростью, но даже это их не пугало. Их действительно перестал пугать Мин, сдавал позиции, которые строил крепко, но бетон оказался обычной слюной, а крепкие кирпичи — обычными картонными коробками. Этим убийством политика он хотел покончить со всем, что начал, мечтал разобраться с каждым, кто дожил с ним до самого конца, а потом уйти в небытие.       Умереть. Или, как многие ему желали, сдохнуть.       — Ты что-нибудь знаешь о планах Черён и Джису? — Йеджи уже легла спать, повернувшись спиной — самым уязвимым местом, — к Юнги. — Они что-то хотят сделать плохое.       — Почему ты так в этом уверен? — спросила Хван, сдерживая тошноту от страха. В голосе, на её счастье, ничего не отразилось, и потому Юнги пропустил немного напряжённый тон мимо ушей. — Они поняли после прошлого раза, что не стоит возникать против всех. Они стали покладистыми.       — А ты?       — А я всегда была покладистой, — слукавила, но не пожалела, ведь получила за это отдающий мерзостью и теплом поцелуй в плечо от Юнги, который решил пойти спать. — Ты ведь меня знаешь…       — Потому и спрашиваю, изменилось ли что-то, — хмыкнул мужчина. — Спокойной ночи. Завтра мистер Хьюз будет в Сан-Симеоне. Завтра мы должны убить его.       Всё время, пока этот загадочный политик добирался до Сан-Симеона, девушки обучались убивать, потому что мужчины считали, что они на это способны больше. Правда, никто не знал, что замышляли прилипшие друг к другу, как смола и несчастная мошка, Джису и Черён. Они не зря учились всему, всё схватывали на лету, смотрели слабые места каждого, даже Йеджи, чисто на всякий случай, пускай она была подругой. Никогда не знаешь, какое из заряженных ружей в итоге выстрелит, а Джису готова нажать на спусковой крючок сразу же, как только в поле зрения появится Пак Чимин.       Подготовка на следующее утро заняло малое количество времени, в большинстве своём все были готовы и просто собирали остатки. Юнги и Йеджи вышли первыми, Чонха и Чонгук вторыми, за ней — Нам Джун и Джин, потом Джису, на выходе переглянувшаяся с Черён, которая оставалась в одном помещении с почему-то мешкающимся Чимином. Он то ронял что-то, то ходил кругами, и пускай Чхве думала, что он специально тянет время, чтобы остаться с Рён наедине, но всё оказалось не так — накануне Пак не мог нормально заснуть, ворочался, а теперь, утром, был рассеянным. Этой рассеянностью Черён и решила воспользоваться.       Либо он сейчас в неё выстрелит и выйдет из дома живым, либо же Черён воплотит их с Джису план. Жаль, подругу пришлось отправить за стены дома — узреть ещё одну смерть она просто не сможет и сломается окончательно. Повезёт, если Джин отведёт её в безопасное место и запретит смотреть на убийство политика. Повезёт, если он уже слышал всё от самой Джису.       — Ты думал, изнасилуешь меня и останешься безнаказанным? — у него в руках ружьё, а у неё — лишь короткий клинок, который настолько острый, что может с лёгкостью вспороть его горло. Страха уже не было, она просто понимала, что не остановится. Она — Змея. И никто, никакая тварь не заставит её сомневаться в том, что он лучшая убийца.       — Я думал, что ты сейчас мне уступишь дорогу, шлюха, но, видимо, ты по-хорошему не понимаешь, — Чимин не успел даже наставить ружьё на девушку, как она выбила оружие из его рук. — Эй!       — Ты забыл, кто я такая, а я резко вспомнила, что я не настолько паинька, — одним метким ударом Черён сбила парня с ног, приставляя нож к его горлу. Лёгкий надрез — и молодой мужчина вздрогнул, в глазах отразилась боль. — И я резко поняла, что я уже расправлялась с такими блядями, как ты, одной левой. Вы не достойны жизни. Вы достойны только скорой и мучительной при этом смерти.       Черён ударила Чимина настолько оглушительно громко, что Йеджи, кажется, это услышала, обернувшись. Джису кивнула, опуская затем глаза и делая вид, что не подавала никаких знаков. Если никто другой не смог разобраться с насильником, то озлобленная и оскорблённая женщина сделает всё, чтобы отомстить в одиночку, и месть её будет не холодной, а горячей, словно лава, разливающаяся из бушующего вулкана. И Хван тоже чувствовала, что Чимин не покинет живым дом.       Черён избивала Чимина со всей остервенелостью, на которую только была способна, отвешивала хлёсткие пощёчины и помогала себе острым ножом, который сначала искромсал одежду парня, а потом и его кожу, на которой обязательно останутся шрамы. Если он выживет, конечно. Черён знала — не выживет, потому и била изо всех сил, забыв, что она хрупкая девушка, которая боялась Чимина, она — Рыжая змея, и она сделает всё, чтобы этот ублюдок пожалел о том, что однажды напал на неё.       Она сделает так, чтобы он прочувствовал всё.       Верёвка под рукой раскрылась, и Черён быстро скрутила петлю — давно научилась, не в первый раз вешала кого-то, только до этого помогала Айша, а теперь она была одна, слаба, но противник был слабее. Чимин отплёвывал кровью вместе со сломанными зубами, пытался подняться, но Черён ловко набросила на его шею петлю, притягивая к себе изо всех сил, а потом ощутила, как по щекам покатились слёзы. Она давно никого не убивала, очень давно, стала менее жестокой и более мягкой, но сейчас у неё в запасе было около десяти минут, а потом Юнги заметит, что его правой руки и девчонки, которая была на подхвате, нет. Потому «сдохни, Чимин» растаяло на губах, когда девушка резко забралась на табуретку, перекинула верёвку и повисла на ней, вздёргивая мужчину.       — Я такая же жестокая, как и ты, — новый рывок, и Чимин со сдавленным хрипом впился руками в петлю на своей шее. Только уже не было выхода, как и выбора — Черён была хороша в затягивании петли. — И я сделаю тебе так же больно, как и ты мне.       Новый рывок — ноги Чимина оторвались от пола и задёргались. Черён привязала верёвку к балке крепко, как могла, и продолжила наблюдать за мучениями мужчины на фоне надписи, которую она самостоятельно нанесла кровью. Последуешь за чёрным Вороном — умрёшь. Попытаешься расправить крылья — он выклюет тебе глаза. Захочешь сам подохнуть — он первее над тобой занесёт кинжал.       А если в деле замешана Черён, то она ударит быстрее. Потому и, когда Чимин боролся за свою жизнь, плюнула ему прямо в лицо, собрав всю слюну, что только копилась ядом в организме. Зная, что совсем скоро мужчина задохнётся в петле, Ли взяла его ружьё и вышла из дома настолько стремительно, насколько могла. Одно зло наказано, осталось дело за малым.       Чимин болтался в петле уже мёртвым, когда Черён догнала компанию у пикапа; это Джин настоял, чтобы других дождались, Юнги готов был уехать без «сладкой парочки», которая обязательно в доме занялась грязным сексом прямо перед важным заданием. Ли запрыгнула к Джису, мельком ей кивнула и уложила ружьё Чимина на колени, выпрямляясь и раскрывая плечи. Она свободна теперь. Никто не посмеет и пальцем её тронуть без разрешения.       — Где Чимин? — спросил Чонгук.       — Решил остаться дома, но сказал, что благословляет нас, — произнесла неспешно Черён.       Кажется, в тот момент, глядя на её холодное выражение лица, все поняли, что произошло в доме. Никто ничего не сказал, даже Юнги, потянувшийся к сигаретам и закуривший одну. Они ехали в Сан-Симеон, чтобы совершить убийство, и знали, что поляжет множество людей, потому что только на мистере Хьюзе они не остановятся. Юнги сам не сможет остановиться. Потаённая внутри жажда убивать всколыхнулась волной, и даже в Джине, водителе, который был самым безобидным человеком, находящимся в машине, он видел цель. Каждый человек, что сидел рядом — урод, ублюдок, каждый не достоин лучшей жизни. Они достойны только смерти.       А больше всего хотелось вышибить мозги самому себе.       Мистер Хьюз остановился на окраине города на ночлег: ему сказали лишний раз не выходить из гостиницы, она оцеплена, а значит, безопасность превыше всего. Он и не спешил покидать своё временное пристанище, прихлёбывал виски, глядя телевизор, и курил сигару, которую схватил его помощник в местном магазине. Конечно, каждый знал, что именитый политик, мечтающий выбраться за пределы штата и заседать в парламенте, чтобы говорить с самим президентом. Мистер Хьюз официально выступал за мир во всём мире, наверно, именно поэтому его не хотели продвигать дальше. Потому и барахтался где-то внизу, когда его коллеги проходили дальше.       В дверь постучали — вошёл помощник со стопкой бумаг. Он мотнул головой в левую сторону — это означало, что к нему нежданно-негаданно пришли посетители, которые дали на руку крупную сумму.       — И что они хотят?       — Сказали, поговорить, сэр. Неясно. Люди без оружия, их человек восемь. Выглядят безобидно. Только есть одна проблема — азиаты. Наверно, гуки. Пришли просить за своих, наверно.       — Впускай их.       Юнги вместе с Йеджи и Джису шёл по коридору, устланному ковром, прямо к комнате, в которой остановился мистер Хьюз. Остальные остались дожидаться в машине. Девушек выбрали, чтобы усыпить бдительность, потому что ни один здравомыслящий человек не станет препятствовать появлению прекрасных дам. Наоборот — заметив двух девушек, немного страшных, на вкус американца, мистер Хьюз расслабился. Они не были похожи на машин для убийств, не были похожи на смертников, и пускай мужчина посередине внушал что-то сродни беспокойству, пришлось расслабиться и не показывать, что его что-то волновало.       — Мы хотели поговорить с вами, мистер Хьюз, — начал мужчина-азиат. — Меня зовут Мин Юнги, рядом — Йеджи, моя жена. И мы хотим вас поддержать в нынешней политической ситуации вместе с нашими друзьями. Если вам нужна поддержка коммун корейцев, мы можем её организовать. Из-за этого Республика Корея может перейти во власть Соединённых Штатов окончательно и бесповоротно, и тогда вечная гонка с Советским Союзов будет покончена. Что скажете на то, чтобы мы все вместе помогли вашей власти укрепиться в Калифорнии, а там и выше? Наши связи расположены по всем штатам.       — Ну-ка, мальчик, — Юнги выглядел достаточно юно, но глазом не моргнул, когда его назвали мальчиком, — расскажи свою стратегию, а я внимательно послушаю.       — Наша стратегия — просто призвать на помощь. Если вы выскажете свои симпатии к нашему народу, то это будет даже лучше. Мы можем либо прямо сейчас всё записать на диктофон, либо же вы можете выступить по радио или телевизору, — сказал Юнги и посмотрел через плечо мистера Хьюза — именно там, за окном, на изготовке с ружьём стоял Чонгук, докуривая сигарету. Это знак, что пора целиться. Потому что как только Йеджи сама посмотрит на Чонгука, тот выстрелит, ни о чём не подумав. А остальные просто добьют нерадивого политика, для которого деньги уж всяк ценнее остального в жизни. — Что бы вы выбрали?       — Я бы выбрал сначала обсудить наличными, а уже потом соглашаться примкнуть к вам, — Хван бросила взгляд через плечо политика, а потом зажмурилась: сначала раздался хлопок, потом треснуло и разбилось стекло, в следующую секунду пуля угодила прямо меж позвонков, вызывая сдавленный крик. Мужчина осел на пол. — Что?..       — Нельзя быть таким жадным, — Юнги схватил нож Йеджи и всадил его прямо в горло мужчины, разрезая кожу вместе с мышцами и артериями. — Уходим, девочки. Убегаем. Нам нельзя больше здесь оставаться.       В запасе имелось пять минут, а после этого помощник зайдёт в номер и увидит мёртвое тело. А потом сложит два и два и поймёт, кто повинен в убийстве политика, который мечтал стать чем-то большим.       Юнги вместе с девушками вскочил в пикап в тот самый момент, когда помощник обнаружил труп в комнате и побежал уведомлять всех о том, что мистера Хьюза жестоко убили. Машина с убийцами поехала, а вслед им донеслись пули, одна из которых попала Джису прямо в плечо. Она ахнула и упала на пол кузова, утягивая вслед за собой Йеджи. Чхве изо всех сил сдерживала крик, держала глаза закрытыми, и подруга обхватила её талию руками. Йеджи уже знала, что все сегодня умрут. Знала и потому прижималась к подруге, которую скоро покинет. И пускай её запачкает кровь, пускай Джису зальёт слезами её лицо, настолько больно, как сегодня, больше не будет.       Черён остервенело отстреливалась от полиции, целясь по шинам, но когда перезаряжала ружьё, случилось непоправимое: Джин вильнул в сторону, тем самым подставив Ли под пулю, и она попала прямо в челюсть девушки. Черён выронила ружьё на проезжую часть, валясь рядом с Джису, и завыла от боли, словно волчица. Йеджи потянулась было, чтобы успокоить, чтобы погладить, но Чонгук, увидев взгляд Юнги, всё понял: пора стрелять. И не во врагов, нет, надо стрелять в своих. Надо сделать так, чтобы даже свои боялись своих.       Одним выстрелом Чонгук размозжил голову Черён, положил конец её страданиям и получил взрыв крика от Джису и Йеджи.       — Замолкните, суки, и так следующими будете, — Джин снова вильнул, но на этот раз неспроста — пуля прошила колесо, заставив его быстро начать спускаться. — Блядь! Все бежим вон отсюда!       Получилось выбраться далеко не всем — Чонху из-за медлительности подстрелили, а Йеджи схватила в охапку Джису и Джина и побежала в чащу небольшого леса, глотая слёзы. Она не хотела умереть, не хотела, чтобы умер брат, чтобы пуля сразила подругу, но позади бежали два головореза — Юнги и Чонгук, — а за ними Нам Джун, который еле дышал из-за потери сестры. Он не сможет её похоронить, не сможет ничего сделать, осталось лишь сдаться властям. Он и решил сдаться. Обернулся, поднял руки, пытаясь сказать тем самым «я не опасен, всё хорошо», но в него выстрелили, попав прямо в грудь. Изо рта полилась кровь — мужчина упал на колени и через пару секунд понял, что не выживет. Он взял нож, который всегда был при себе, оголил запястье и перерезал его.       Остальные бежали дальше, но вскоре поняли, что никому не выжить, никому не убежать. На поляне остановились, отдыхая, упирая руки в колени. Джису дрожала, осела на колени и разрыдалась. Чонгук вновь поднял ружьё. Йеджи же в ответ на эту неприкрытую агрессию сжала в кармане куртки пистолет, который когда-то принадлежал Черён. Кажется, Ли чувствовала, что погибнет раньше, именно поэтому передала собственное оружие девушке, чтобы она сама свершила месть. Месть за Черён.       Чимин так и болтался на верёвке в гостиной, а Черён валялась трупом в кузове пикапа, где Йеджи лишили девственности. Как же всё это… символично, что ли.       — Что будем делать дальше? — спросил Джин.       — Впереди только смерть, — и Чонгук выстрелил в Джина, а Йеджи, поняв, что брат сейчас умрёт, выстрелила на поражение. Две пули попали точно в цель, и Джин с Чоном упали на землю. Их стало меньше.       — Впереди только смерть, — повторил Юнги и, оказавшись рядом с Джису, взял нож и разрезал ей шею от уха до уха. Йеджи почувствовала укол в самое сердце. Ощутила потерю, боль, страх и унижение. Рядом лежал мёртвый брат, впереди — мёртвая подруга. А прямо напротив стоял Мин Юнги, тот самый Ворон, который угробил всю её жизнь. — И что, Йеджи? Так и будем дожидаться копов? Или мне тебя прирезать, чтобы ты не мучилась?       — Ты самый отвратительный ублюдок, которого я только знала, — губы девушки скривились. — Самый отвратительный человек, который только на этом свете живёт. Как думаешь, я дам тебе себя убить? Я дам тебе прирезать себя? Не в этой жизни! Сдохни, Мин Юнги! Сдохни, как все остальные, кого ты убил!       «Ублюдок».       Йеджи не промахнулась, даже рука не вздрогнула — выпустила весь барабан в тело Юнги, рыдая и сотрясаясь от дрожи. Он упал на траву, ещё дыша, а девушка, в ярости, в слезах и с криками, начала со всей силы бить ногой по его лицу. Раз — сломался нос, потекла кровь. Два — вылетела пара зубов, которые Юнги даже сплюнуть не успел. Хван опустилась на колени рядом с изрешечённым, но продолжающим дышать телом, которое любила, и выхватила нож, принимаясь бить им без разбору. В грудь, в шею, в лицо, в руки, всюду. Везде были порезы, удары, ранения, а Йеджи не могла остановиться.       Только когда Юнги перестал дышать, Йеджи убрала нож в сапог и натужно завыла от скопившейся внутри боли. Она не хотела такой жизни. Она хотела, чтобы всё было хорошо.       Во всём виноват именно Мин Юнги — именно он её искалечил, поработил душу и тело, а потом дал понять, что в этой жизни есть два варианта: убить или быть убитым. Она выбрала убить. Юнги выбрал быть убитым. Как же, чёрт возьми, благородно.       — Ни с места!       Именно поэтому Йеджи встала с земли, утирая слёзы, подняла руки и обернулась к полицейским, которые смотрели на неё с ужасом. Действительно, ужас — кругом трупы и только одна живая девушка, покрытая с ног до головы кровью, которая будто бы въелась в кожу. Как же она смогла всех порешать, будучи сама хрупкой и явно недостаточно сильной?       — Не стреляйте, — Йеджи улыбнулась: она впервые за некоторое время заговорила на английском, — я вам ещё понадоблюсь.       И в неё действительно не выстрелили.