Следуй за Воронами

      Мистер Смит ужаснулся, услышав от Йеджи всю историю полностью, без прикрас и чего бы то ни было ещё. Кажется, она была действительно искренна с ним, куталась в тёплую куртку, потому что её пробил озноб, а ещё время от времени вздыхала. Мистер Донован, который до этого вёл разговор с Йеджи, откашлялся, поправил фуражку и присел на стул. От рассказала девушки кровь застыла в жилах и захотелось хорошенько напиться.       — И что вы скажете в своё оправдание? — спросил мистер Смит.       — Бес попутал, — проговорила Хван. — Я не сектантка и никогда ею не была, не подумайте ничего. Мы думали, что мы нашли семью. Оказалось, что это и не семья вовсе.       — Но вы понимаете, что именно вы, а не кто-либо другой, понесёте наказание? Вы убили много человек. Заняли чужую собственность. И всё это — меньше, чем за полгода. Вы убили политика. И нам надо всё равно посадить вас в тюрьму.       С Йеджи говорили будто с маленькой, объясняли ей всё на пальцах, старались будто бы не задеть, но забыли, что совсем недавно девушка пережила такое, от чего сдают в психбольницу. Она вздохнула, улыбнувшись, и покачала головой. Да уж, этих копов никогда не поймёшь, никогда не примешь и не постараешься понять. Хван подняла глаза и сказала, глядя прямо в лицо следователю:       — Я готова понести наказание. Вы уже меня арестовали, осталось дело за малым — наказать. И какое наказание вы выберете?       — Наказание вам выберет суд, а не мы. А пока надо вас в камеру бросить, чтобы вы там посидели до приезда федералов. Они займутся этим делом.       Йеджи не сопротивлялась, когда её вели по прямому коридору мимо остальных камер, где сидели разного рода люди с пониженной социальной ответственностью. Ей было не стыдно, когда с неё снимали наручники и буквально толкали в помещение, с трёх сторон окружённое каменными стенами. Будто в желобе, где нет ни воды, ни еды, но ей не привыкать — научилась выживать так, как умела. Даже в камере она чувствовала себя свободнее, чем в объятиях Юнги, тело которого, как и тела остальных, отправили на экспертизу.       Потом они найдут в крови всех следы алкоголя и неизвестного наркотического вещества, рецепт которого унёс Юнги с собой в могилу.       Йеджи не хотела ждать суда. Ей очень не хотелось стоять в зале, унижаться, принимать свою судьбу. Ей хотелось умереть. Жаль, что прямо при полицейских, тогда, на поляне, она не выстрелила в саму себя, а подумала, наивная, что им будет интересно, что же такое со всеми произошло. Они послушали? Послушали. А жизнь Йеджи теперь не настолько важна, как была важна до этого.       Она видела полицейских собак, которые скалили зубы при ней, и план появился в её голове. Она успела стащить ключ у полицейского, который её запирал, а это значит, что выйти и натравить на себя животных, которые могут разорвать её в клочья, не составит особого труда. Собаки — это те же самые волки, у которых в инстинктах стоит догнать, убить и поглотить.       Именно поэтому ночью, когда служебные собаки были в основных кабинетах и бдительно охраняли камеры, Йеджи вставила ключ в скважину, провернула его и открыла дверь, выходя на свободу. Она не жалела своей жизни. Она жалела лишь о том, что решила однажды с Джином, которого не уберегла, поехать всего лишь в отпуск. Отпуск обернулся чем-то большим, потому что никто и не скажет, что из такой относительно неплохой девушки, как Хван Йеджи, могла получиться безумная убийца, которая всадит нож меж глаз и провернёт его против часовой стрелки.       Первый шаг, второй — послышалось рычание, которое дышало прямо в ноги гнилью и кровью. Это собака. Собака, которую надо пнуть, чтобы она напала.       И Йеджи, сжав зубы и закрыв глаза, занесла ногу, ударяя псину прямо по ощетинившейся морде. Она приняла свою судьбу в тот момент, когда весь барабан заранее заряженного пистолета оказался в Юнги, которого она до этого любила какой-то больной любовью. Она приняла свою судьбу в тот момент, когда три собаки, натасканные на то, чтобы охранять, потеряли себя от ярости и с трёх сторон вцепились зубами в хрупкую девушку, которая только упала на пол, облегчив им задачу, и закрыла глаза.       И Хван Йеджи знала — через несколько минут с ней будет покончено, потому что на помощь не придёт ни один человек.       А ей и помощь даже не нужна — ей нужна только смерть, которую она и получила.       Во славу Мина Юнги.       Во славу чёрного Ворона, за которым она всё это время слепо следовала.