Следуй за Воронами

      Джису всё же было позволено вызвать скорую помощь для Юны, которая находилась в критическом состоянии. Она потеряла много крови, билась в панике, её тошнило из-за сотрясения, которое организовал прикладом Юнги.       — Она пропала на пару дней, потом вернулась именно такой. Она сама нам до сих пор не рассказала, что произошло.       На плечах Юны находилось тёплое одеяло, которым её обернули врачи. За десять минут до этого прямо в машине, введя анестезию, ей зашили бок и рану над ключицей, и девушка каталась в кусок ткани, пытаясь закрыться от всего мира и от Юнги, разговаривающего с врачами, в частности. Он выглядел как само добро в белом смокинге, рядом с ним стояла Йеджи («Моя жена», — как он сказал), и беседовал с людьми, зная, как говорить и что говорить, чтобы ему поверили. И ему верили — мистер Гербер, один из фельдшеров, с сожалением и лёгкой отеческой лаской посмотрел на Юну, в волосах которой до сих пор путались лепестки мёртвых лилий, и произнёс:       — Может, мисс Шин дождётся полицию и напишет заявление? Она знает человека, кто её так… порезал?       — Она не хочет говорить.       Ведь она не говорит зла.       Юне было всё равно, когда её губы с комками чёрных ниток обрабатывала санитарка с печалью и сожалением во взгляде, она даже не вздрогнула, когда её похлопали по обмотанным бинтами запястьям, лишь посмотрела на Мина, который активно пытался даже глазами разыграть участие. Ничего не получилось: в его взгляде были мрак и чернота, что сейчас царили на улице, а изо рта вырывалась струйка пара. Уже начинало холодать, и пускай температура ниже нуля не опустится, но открытые руки девушек уже покрывали мурашки.       — Как хорошо, что здесь собрались родственники, вы друг друга поддержите в любую трудную минуту, — Юна внутренне похолодела от слова «родственники» — собственная сестра продала её, как Иуда. — Но не уходите больше далеко, мисс. Порой даже за поворотом кроются опасности.       Уж кому, как ни Шин Юне, которая оставила душу и вывернутый желудок рядом с холодным телом Тэхёна, этого не знать.       Тело возлюбленного закопали прямо на том месте, где его и застрелили, и только перевороченная земля с вкраплением травы и камней указывала на то, что под слоем чернозёма кто-то был. Кто-то важный для одного человека и чертовски отвратительный для другого. Юна не видела этого — в те моменты её несли на себе Йеджи и Черён, и последняя была в ужасе от жестокости Юнги. Убить священника — это одно, совсем другое — убить уже знакомого человека, с которым путешествовали большую часть совместного времени. Ли видела, как страдала Юна, видела, как её выворачивало, видела, как она плакала, но не могла и слова сказать — болели рот, язык, сама душа. Душа осталась рядом с Тэхёном. А тело сидело под наблюдением врачей.       «Всё наладится, — шепнула Джуди, когда Юна склонялась над туалетом и, плача, выплёвывала остатки желчи. — Всё будет хорошо».       Если ей самой удалось в детстве сбежать от сектантов, приносящих человеческие жертвы, то не факт, что кому-то ещё из её окружения удастся спастись.       — Я не буду ничего писать, — проговорила Юна, смотря на Юнги. Её губы почти не шевелились, язык не ворочался, и ей было трудно себя контролировать: казалось, что скажи она нечто ещё, то Мин вообще ей язык отрубит. — Совсем ничего не буду. Не хочу. Этот человек после смерти сгорит в аду.       Этот человек сейчас улыбался ей при жизни и спрашивал, всё ли хорошо, убив её возлюбленного.       Скорая уехала спустя десять минут, скрылась во тьме, а Юна всё в том же пледе стояла на крыльце дома, не смея войти внутрь. Ей было внутренне противно и отвратительно от всего, что с ней происходило, её вновь начало тошнить, потому она сжала в руке блистер с таблетками, которые ей сказали пить на протяжении трёх дней. Если станет поздно — звонить сразу в дежурную часть и не размениваться на «да мне станет лучше, вот увидите», ведь излишний фанатизм, как и позитив, творят чаще негатив, чем выздоровление от сотрясения мозга. На голове в разных местах набухали шишки, синяки захватывали всё большее пространство кожи, и Шин мелко задрожала, когда услышала позади себя тихие шаги, что выдала одна несчастная скрипучая половица. Но мужчину это не остановило, и он встал рядом с Юной, опираясь на деревянные перила и смотря в сад, в глубине которого был похоронен Тэхён. Некоторое время царила тишина, а потом Юнги сказал:       — Ты молодец, что не стала соглашаться и писать заявление. Это бы обернулось проблемами и для тебя тоже. А ты, оказывается, умная девушка.       Не говори зла.       — Осмотрись и найди себе нового любовника. Не думаю, что каждый из них хуже Тэхёна, думаю, даже наоборот, так что пробуй их. Может, даже и понравится.       — Юнги, — произносить его имя было больно и подобно вырезанию языка — кажется, ещё бы чуть-чуть и девушка бы это почувствовала, — я не хочу искать других, мне не нужен заменитель.       — Когда-нибудь и тебе захочется быть в постели с кем-то, уж поверь мне, — на крыльцо к паре вышла Йеджи, сразу же обнимая названного мужа за талию и прикрывая глаза, — ты не сможешь бороться с собой, с людской сущностью. Отдайся Нам Джуну и СокДжину — они опытные, и того, кто меньше понравится, отдай Лии. Ей всё равно, с кем быть, но сердце у неё большое. Ступай, Юна.       Шин неслышно удалилась в дом, будто бы заново трогая его деревянные стены, полумокрые ковры, от которых пахло плесенью, и резные балясины, покрытые лаком. Это был её первый день без Тэхёна, первый день, когда он освободился, а она загнулась от боли, и девушка понимала — ещё нескоро оправится. Она никогда так сильно никого не любила, никогда так никому не отдавалась и не желала прожить с этим человеком до самой старости. Её лишили счастья. Её лишили целого мира. А Йеджи всё обнимала свою зависимость, порочную влюблённость, которая никогда не пройдёт. Юну обняла злость, руками накрывая голову — почему именно с ней так поступили?       Наверно, именно таким образом рассудка и лишаются.       — Выстрелы слышали все в округе, — раздался в тишине ночи голос Йеджи. Она давно не разговаривала — не хотела зря ворочать языком, не было особой необходимости открывать рот зазря. — Приходили соседи. Мне пришлось сказать, что мой муж из-за того, что недавно из Вьетнама, увидел врагов, но никого не оказалось рядом на самом деле. Давай будем аккуратнее. Хотя бы пару месяцев. А то неровен час, и нами могут заинтересоваться.       Может, Йеджи и походила на страстно влюблённую, которая потеряла голову и не нашла её, но она, кажется, стала более наблюдательной с того самого момента, как познакомилась с Юнги. Она слушала, слышала, всё видела и всё чувствовала, порой вздрагивала, когда спросонья ощущала в себе член, а потом выслушивала слова Мина о том, что им надо добиться чего-то большего. Денег катастрофически не хватало, пускай каждый хранил определённый запас долларов и ездил в город подрабатывать на всех возможных работах, лишь бы иметь дополнительный заработок. Мужчины брались за чёрную работу, которую только могли им предложить, и зачастую дрались за жалкие центы с неграми, которые тоже были рады взяться за любую работу. Половина девушек, как Йеджи, нанялись горничными или кухарками — кто что умел, то и делал, только Хосок среди всех отличался, пошёл в банк клерком, и его с удовольствием взяли, немало поцокав языками. Никто не хотел принимать азиатов, ведь они ненадёжные и им место лишь в Чайна-таунах, потому и скептически смотрели на каждого, кто приходил.       Но Йеджи надеялась, что они, по крайней мере, производят хотя бы лёгкое впечатление хороших и стабильных работников.       — Наше положение весьма шаткое, давай сто раз обдумывать всё, прежде чем делать? Если стрельбу в оленя понять можно, то второй выстрел как объяснить? С первого раза у опытного охотника не получилось? — девушка шептала все эти слова прямо в ухо Юнги, как демон-искуситель, а Мину это нравилось — млел, как кот, слушал её нежный голос и чувствовал, как пальцы проходились по бокам. Йеджи всегда так делала, когда хотела его, и даже сейчас всем телом показывала, что не против соития. Не против, чтобы её повалили на кровать. А Юнги был не против хорошенько наказать свою жену.       — Хорошо, будем советоваться, чтобы ничего такого, как с Юной, больше не произошло. Но никто из нас не несёт ответственности за мысли другого человека. А если они мне не достаточно преданы? — медленные девичьи пальцы расстегнули ремень на джинсах мужчины, а потом и отстегнули пуговицу. — Если они захотят меня свергнуть?       — Я убью каждого, кто решит, что он выше тебя, — прошептала Йеджи и поцеловала мужчину в шею. Он начал возбуждаться, что чувствовалось и по набухающему члену, и девушке нравилось им управлять. Нравилось ощущать себя желанной. — Мы же с тобой поклялись…       Поклялись в свете костра и в пьяных плясках вокруг него, что пристрелят друг друга, если что-то пойдёт не по плану. Умрут в один день с разницей в пару секунд, но не сдадутся в плен и не покажут никому своей слабости. Им из-за этого было хорошо, им из-за этого нравилось друг с другом, именно из-за этого Юнги опирался на перила, когда Йеджи, уткнувшись носом в его плечо, обхватила пальцами член и провела по нему пару раз вверх и вниз. Его живот немного втянулся, тело задрожало, и захотелось, чтобы девушка пустила в рот язык и губы, но пока она продолжала гладить и слегка сжимать, буквально выдавливая капли смазки на пальцы. Если Юнги такой сильный, то за его плечом стоит женщина сильнее, потому что ей ничего не стоит слегка увеличить трение и заставить мужа кончить прямо в трусы. Мин уже и сам толкался в ладонь, понимая, что она не заменит тело, которое страстно любил.       — Может, ты мне отсосёшь? — Юнги слегка повернулся к девушке, ощущая себя как в дурмане, и та с готовностью кивнула. — Умница. Хорошая девочка. Возьми его в рот полностью.       Йеджи опустилась на колени, обнажая член и сразу же отправляя его в рот, как послушная девочка. Она смотрела прямо в глаза Мина, который не скрывал возбуждения, и усердно языком облизывала орган со всех сторон, ощущая под ним вены и лёгкую неровность. Член у мужчины был хорошим и большим, но не ранил никогда при сексе, а доставлял лишь не сравнимое ни с чем удовольствие. Так и сейчас, посасывая его, Йеджи получала экстаз: по груди прошлись мурашки, внизу живота всё скрутило и свело, а нижнее бельё слегка намокло.       — Умница, умница, — подбадривал её Юнги и с каждым словом всё чаще гладил её по тёмным прямым волосам. — Ты молодец, знаешь, как надо делать мне приятно, и умеешь это.       Он поднял Йеджи, мокро целуя её в губы и снова удивляясь податливости, как будто бы под его руками тесто, а не живая девушка. Она уже стянула с себя трусы, благо носила юбку сейчас, и готова была в любой момент принять в себя Юнги. Она дрожала в его объятиях, не сжималась, наоборот, устремлялась к нему, лишь бы он проник в её тело. Мин упёр её в перила, слегка приподнял ногу, закидывая её себе на талию, и аккуратно скользнул членом по мокрым половым губам. Ему нравилось, что Йеджи всегда рядом с ним была возбуждённой дрянью, которая только и делала, что готова была заниматься сексом чаще, чем обычный среднестатистический человек.       — Не томи меня, — прошептала на грани возбуждения Йеджи, нетерпеливо ёрзая на холодных перилах. — Сделай это. Пожалуйста.       Слегка помог себе рукой — и вот Йеджи задрожала и изнутри, закидывая голову и выдыхая в воздух стон. Ей не помешал холод, не помешало ощущение, что за ними следят, потому вцепилась зубами в мочку уха Юнги, когда он начал толкаться внутрь, выдыхая ей куда-то в сгиб шеи, а потом глухо застонал, двигаясь рывками, из-за чего у девушки внутри всё дрожало и сводило. Выйдя из неё, Юнги повернул Йеджи к себе спиной и слегка нагнул, вновь проникая во влагалище и обнажая грудь, скрытую лёгкой майкой. Он сжимал её, теребил сосок, второй рукой слегка надавливал на поясницу, прогибая девушку. Он обнажил её грудь целиком — пускай смотрят прохожие, редкие в этой части города, а потом, задержавшись чуть подольше и чувствуя, как забилась в оргазме девушка, кончил внутрь, совершая пару последних движений. Мин вышел из её лона, тяжело дыша, и прислонился лбом к её плечу, чувствуя, как стало хорошо его жене. Возможно, слегка погодя она захочет ещё, и тогда Юнги зажмёт её прямо в доме, а потом испачкает все интимные части тела своим семенем.       — Если будут дети, я сделаю всё, чтобы они не родились, — веско сказала Йеджи, отходя от перил и поправляя одежду. Трусы надевать она не стала — всё равно надо пойти в душ. — Надеюсь, ты это понимаешь.       — Без официального брака детей не будет, — как мантру, сказал Юнги. Понимал, что не видать наследников, пока не заключат настоящий брак, и если в первые дни после импровизированного бракосочетания Йеджи была согласна на всё, то к моменту сейчас в ней что-то изменилось. И это изменение почему-то очень нравилось Юнги — будто бы на его глазах выросла личность, более осознанная и взрослая, чем была до этого. — Но я предложение сделал. Осталось только пожениться.       — Вот и буду ждать этого момента.       Йеджи зашла в дом первой, на кухне замечая Джису, кивнула ей и устремилась в ванную комнату, где заперлась на некоторое время, прежде чем раздеться и встать под душ. Она не думала ни о чём грандиозном, просто раз за разом прокручивала в голове мысли о Тэхёне и его смерти. Удивительный мужчина — сбежал от картеля, из Мексики, а умер от пули в Калифорнии, где, казалось бы, можно всё и даже больше. Девушка провела руками по груди, по животу и тщательно вымыла влагалище, вздыхая. У неё была задержка уже пару раз, но после бокала чистейшего виски без закуски у неё происходили выкидыши, и Йеджи без сожаления смотрела на то, что могло быть её ребёнком. Кто-то бы сказал, что это холодный расчёт — избавиться от проблемы, как только она появилась, но девушка думала о себе в первую очередь и о своём собственном здоровье. Думала ли она, что такими действиями как раз разрушит своё здоровье? Не особо, зато молчала о том, что могла стать мамой один раз уж точно, но, видимо, кто-то всё-таки что-то видел, потому что странный шёпот преследовал девушку время от времени.       Или это были голоса в голове?       — Йеджи, выходи быстрее, — раздался голос Черён за дверью. Такая смешная девушка, на самом деле. Йеджи до сих пор помнила момент первой встречи с ней, какой она была бойкой и наглой, а теперь всё это потерялось, пропало, и никто не найдёт те куски, которые остались от прежней Ли Черён. — Там пришла полиция.       Наравне с Юнги девушка надеялась, что все чиновники обойдут их дом стороной — подумаешь, пару выстрелов слышала вся округа, знаете ли, порой бродят хищные звери, забираясь на крыльцо и пугая невинных жителей, которые никак не могут себя защитить, — может, тут такой же случай и не стоит поднимать панику? Йеджи вытерлась огромным махровым полотенцем, спешно оделась и вышла из ванной, практически сразу видя на кухне полицейских, сидящих за столом.       Первым, кто обратил на неё внимание, был мистер Хью, ветеран Второй Мировой с тяжёлым взглядом из-под кустистых бровей. Этот человек видел нападение на Перл-Харбор собственными глазами, ликвидировал японцев, а потом был переброшен в Европу, где рисковал потерять руку, но в итоге все конечности остались при нём. Он окинул вошедшую девушку, как сказал мужчина, их встретивший, «его жену и хозяйку в доме», взглядом исподлобья: молодая, даже слишком, угловатая и не сказать что даже симпатичная. Что-то в ней определённо было, но он даже не хотел разглядывать Хван Йеджи, как ему донесли её имя, дольше положенного. Второй полицейский не отрывался от заполняемых мелким, убористым почерком бумаг, в которых были какие-то данные.       — Здравствуйте, мисс, — произнёс первый полицейский, — сержант Хью. Мне передали, что вы хозяйка дома наравне с мистером Мином. Вы, как и он, свидетель похищения вашей сестры, Юны Шин.       «Вот чёрт», — подумалось Йеджи.       Это кто-то не из дома вызвал полицию, а кто-то незнакомый.       — Да, конечно, — Йеджи села за стол и натужно стала «вспоминать». Её точно решили опросить первой, потому что Юнги стоял в стороне и на бумагах его имени не было. Они не репетировали с Мином, что скажут полиции — ему придётся просто подтверждать версию, добавляя совершенно незначительные детали. — Утром мы позавтракали, и Юна пошла гулять. Вечером вернулась уже такой. Сказала, что её похитили. Говорит, ничего серьёзного, но Джису решила, что лучше вызвать скорую, и мы вызвали. А вы из-за скорой и приехали?       За короткое время, проведённое вне дома, вне тепличных условий, где всё было замечательно и не надо ни за что бороться, Йеджи изменилась. Стала более уверенной в себе, ощутив чувство всевластия тогда, когда впервые отобрала у кого-то оружие и смело бросила его в бардачок. Ну кто ещё, кроме неё, сделает это? Старший брат? Он духом намного слабее, как оказалось, и весьма страдающим по отношению к девушке, в которую влюбился. Пускай Джису его в этом плане не замечала, всё время смотря на Нам Джуна, она понимала, что они все переплетены обоюдными желаниями, как лианами.       — Да, фельдшер, мистер Стар, решил нас вызвать, потому что его очень взволновала судьба Юны Шин. Просто если у нас кто-то будет похищать девушек и их уродовать, этого человека надо будет поймать и наказать.       Так вот оно что.       — Мистер Хью, клянусь вам, всё будет хорошо, — произнесла Йеджи тихо и взглянула в глаза мужчины. С Юнги она научилась многому, и первое и самое важное — смотреть на любого мужчину определённым взглядом, чтобы он покорился и стал ручным котёнком. — Мы защитим Юну, а если она нам скажет, кто с ней всё это сделал, сразу позвоним вам. Может быть, вы дадите нам номер, куда мы можем позвонить? Чтобы не наткнуться на равнодушие в диспетчерской.       — Конечно, дам сейчас номер, который соединит вас напрямую с моим кабинетом.       Юнги ограничился ещё более кратким рассказом, чем Йеджи, пытаясь выдавить из себя что-то большее, но мужчины, сидящие за столом, уже потеряли терпение и только зло смотрели на туда-сюда снующих по дому жителей. Целых двенадцать человек, и все пользуются одним туалетом. Какая мерзость. Черён делала всё возможное, чтобы раздражить мужчин одним своим видом, потому вела себя весьма свободно и нагло. А когда поцеловала Хосока, поведя его вперёд, в их личную обитель, мужчины не стерпели. Они подозревали, что здесь не всё чисто, и тому были даны очень веские доказательства.       — Мы свяжемся непосредственно с владельцем дома, — красный, как варёный рак, мистер Хью смотрел на Юнги, крутящего кольцо на безымянном пальце, — и они будут тоже причастны к этому делу. Похищение произошло на территории их дома. А теперь мы вынуждены пойти по своим другим неотложным делам. Если Юна захочет что-то рассказать — дайте ей мой номер телефона.       — Хорошо, — участливо кивнула Йеджи. — Я сама очень надеюсь, что сестра одумается.       — И всё же у нас есть версия, что либо она знала человека, который её изуродовал, либо её очень хорошо ударили по голове. Но вы и говорили, что у неё сотрясение мозга. Посмотрите, не уходил ли кто-то из ваших домочадцев на то же время, что и Юна, присмотритесь ко всем. Дайте нам версию.       И в этих словах слышалось «сделайте всё за нас».