Смертельная близость

Эндрю

Эндрю снова ехал по той же гнусной дороге, которая, несмотря на свою ровность, вызывала у него отвращение. Он знал, что эта гладкая поверхность была создана с помощью незаконных средств, что только добавляло к его раздражению. Местные криминалисты использовали каждый шанс, чтобы обогатиться, и эта дорога была наглядным свидетельством их влияния. Стены леса, окружающего путь, казались угрюмыми, словно зная, что происходит за пределами их зелёного уединения. Сегодня он направлялся не в Эвермор, как обычно, а в университет Эдгара Аллана. Это изменение маршрута не вызывало у него радости, только дополнительное напряжение. В его голове крутилась одна мысль — о том, что произошло в столовой. Кевин Дэй, член команды Воронов, был отравлен. Эта новость потрясла университет, Миньярд понимал, что ему придется выяснить, что на самом деле произошло. По дороге он осматривал окрестности, но в этот раз даже привычные пейзажи не приносили утешения. С каждым километром его беспокойство возрастало. Он знал, что в столовой университета по правилам первыми завтракают спортсмены, а потом уже обычные студенты. Теперь эти простые правила были нарушены, и под вопросом стояла жизнь Кевина. По прибытии в университет Эдгара Аллана, он заметил, как атмосфера вокруг резко изменилась. Группы студентов переговаривались шёпотом, многие с беспокойством смотрели друг на друга. Офицер-следователь остановился у входа в столовую, чувствуя, как в воздухе витает нечто зловещее. Его напарник с патрульными уже ждал его у двери, и Эндрю, стараясь сосредоточиться, вышел из машины. Он знал, что у них есть работа — работа, которая потребует от них максимальной внимательности и осторожности. Столовая, в которой обычно царила атмосфера приятного приёма пищи, сейчас выглядела пустой и угрюмой. Миньярд взглянул на Реджинальда, и тот кивнул, словно понимая его мысли. Они должны были выяснить, что произошло, и сделать всё возможное, чтобы предотвратить подобные инциденты в будущем. Вопросы о том, кто мог это сделать и почему, заполнили его сознание, и Эндрю был готов выяснить все детали. Миньярд приближался к патрульным, с каждым шагом чувствуя, как в нём нарастает глухая ярость. Реджинальд стоял поправляя форму, изображая видимость сосредоточенности, как будто всё было под контролем. Но Эндрю уже кипел изнутри. Его зубы сжались до боли в челюсти, кулаки бессознательно сжимались в карманах пальто. В голове крутилась одна мысль, “Какого чёрта он вчера не вышел на работу?". Он едва удержался от того, чтобы сорваться прямо на месте. Сердце стучало где-то в горле, а руки чесались ударить напарника, который сейчас так невозмутимо стоял перед ним. Казалось, один неверный взгляд — и он бы схватил его за воротник и вытряс всю халатность из его тупой головы. В такие моменты Эндрю чувствовал, что убить Реджинальда здесь и сейчас было бы самым правильным решением. За ту небрежность, которая могла стоить жизни студенту. За этот ленивый вид и притворное спокойствие, словно ничего не случилось. Как будто Дэя не везут сейчас в больницу с мигалками. Блондин остановился перед ним, окинув его тяжёлым, полным ярости взглядом. На языке уже вертелось всё, что он хотел ему сказать. Ему хотелось вывалить всё это на Реджинальда, прямо сейчас, на глазах у патрульных, чтобы тот раз и навсегда понял, как тяжело работать с таким напарником. Но вместо этого он глубоко вздохнул и, скрипя зубами, отступил на шаг. Слишком много сейчас было поставлено на карту, чтобы тратить время на разборки и внутренние конфликты. Здесь важно другое — узнать, кто и зачем отравил Кевина, и остановить это, пока всё не стало ещё хуже. Но это не значило, что его гнев улетучился. Он горел внутри, как пламя, и только чудом Эндрю удалось не дать ему вырваться наружу. Он медленно отвернулся от Реджинальда и произнёс, обращаясь скорее к самому себе: “Работа не ждёт.” Вдруг на парковку плавно въехала дорогая машина. Глянцевая черная поверхность автомобиля блестела на утреннем солнце, словно предупреждение: если эти люди приехали, значит, что-то серьезное происходит. Двери открылись одновременно, и на свет вышли две фигуры. Первым был Тэтсуджи — его шаг был резким и напряжённым, лицо хмурое, как будто он пытался подавить раздражение, которое копилось внутри. Его взгляд метнулся в сторону столпившихся спортсменов, и он устремился к ним, не утруждая себя любезностями. Но настоящим сюрпризом для Эндрю был второй пассажир — Ичиро Морияма. Он вышел неторопливо, с грацией и самоуверенностью человека, который привык держать всё под контролем. На нём были безупречно сидящие тёмные брюки и чёрное пальто, подчёркивающее холодную сдержанность. Вокруг него тут же сгруппировались телохранители, словно вороны вокруг трупа. Ичиро выглядел типичным деловым мужчиной, не слишком выделяющимся, но в его взгляде была та настораживающая острота, которая заставляла не расслабляться. Это был тот тип человека, при котором сразу понимаешь — у него свои интересы, и он не уйдёт, пока не получит, чего хочет. Эндрю мысленно усмехнулся, наблюдая за ними издали. “Я же говорил, что вернусь, Тэтсуджи.” подумал он с мрачным удовольствием. На секунду в памяти всплыл момент их последнего допроса с Филом, когда Морияма выгнал их с таким гневом, что казалось, его крик потряс замок Эвермор до самого фундамента. Теперь же он снова оказался перед ними, и, хотя Тэтсуджи выглядел так, будто готов был провалиться под землю, у Эндрю не было ни малейшего сожаления. Он был прав тогда, и прав сейчас. Как там говориться: судьба всегда возвращает нас туда, где мы ещё не закончили своих дел. Тренер, не замедляя шаг, целеустремлённо направился к группе спортсменов, которые тут же начали перешёптываться между собой, будто стая птиц, предчувствующая грозу. Миньярд наблюдал за ним с интересом, в движениях тренера не было ни следа той непринуждённости, с которой он обычно общался с командой. Сейчас он выглядел, словно человек, который вот-вот взорвётся, но пока вынужден держать себя в руках, чтобы не усугубить и без того тяжёлую ситуацию. Вороны, которые стояли в стороне, сразу напряглись, как только заметили, что тренер направляется к ним. Их расслабленные позы мгновенно сменились выпрямленными спинами, а взгляды стали холодными и сосредоточенными. Лица, ещё мгновение назад живые и наполненные шёпотом догадок, окаменели, как статуи. Казалось, что с каждым его шагом тишина вокруг сгущалась, обволакивая и заставляя команду стоять так, будто они готовились к бою, а не утренней разборке. Ичиро, как и полагалось человеку его уровня, не обращал внимания на атмосферу, словно находился на каком-то другом уровне реальности. Он подошёл к Реджинальду, уверенно протянул руку и пожал её с безупречной профессиональной вежливостью, ни на секунду не теряя серьёзного выражения лица. Его рукопожатие было сильным, но не агрессивным — идеальный баланс между уверенностью и уважением. После этого он повернулся к Эндрю и повторил тот же жест. Эндрю на мгновение напрягся, чувствуя чужую руку в своей, но быстро взял себя в руки и ответил твёрдым, коротким пожатием. Их взгляды встретились на долю секунды. В глазах Ичиро не было ни капли эмоций, только холодная сосредоточенность человека, который привык видеть людей насквозь и не позволять им делать того же с ним. Он едва заметно кивнул, словно выражая нечто вроде сдержанного приветствия, после чего убрал руку в карман пальто и слегка огляделся, словно оценивая обстановку. Всё происходило в полной тишине. Вокруг не было ни одного лишнего звука, за исключением редких шорохов утреннего ветра, что шевелил ветви деревьев. Казалось, будто само время притормозило, наблюдая за этой встречей. Вороны переглянулись, едва заметно, но этого было достаточно, чтобы почувствовать напряжение, висящее в воздухе. Они понимали, что если Ичиро здесь, да ещё в сопровождении тренера, ситуация становится более серьёзной, чем казалось на первый взгляд. Он знал: Ичиро Морияма — не тот человек, который тратит своё время понапрасну. Если он здесь, значит, всё это далеко не просто случайное отравление, а, возможно, что-то куда более глубокое и опасное. Хотя присутствие Ичиро можно было оправдать тем, что отравили не просто спортсмена команды Воронов, а члена свиты, в глазах Эндрю это выглядело скорее как игра интересов. Кевин Дэй был не просто игроком, он был важной частью механизма, приносящего деньги и влияние. Клан, в который входила команда Воронов, получал значительно больше дохода именно с таких людей, как Кевин, чем с обычных игроков. Миньярд не мог избавиться от мысли, что за деловой и холодный фасадом Ичиро скрывалась забота не о здоровье и благополучии Кевина, а о собственных финансовых интересах. Правда ли он переживает за парня? Вряд ли. Скорее, он видит в этом инциденте угрозу для своего бизнеса и статуса. Офицер знал, как функционирует мир, в который они втянуты — здесь нет места сентиментам. Для таких людей, как Морияма, всё сводилось к цифрам в отчётах и возможным потерям. Будет ли Ичиро действовать как защитник Кевина, или же как дельец, который пытается сохранить свои деньги в безопасности? Вопросы продолжали кружить в его голове, создавая странное напряжение. Состояние Кевина могло стать лишь дополнительным поводом для Ичиро проявить интерес к ситуации, а не искренним проявлением заботы. Эндрю не мог избавиться от ощущения, что сейчас он стал свидетелем представления, в котором играют роли — Тэтсуджи, Ичиро, спортсмены, и даже сам Кевин, чей статус и положение определяли игру. В итоге, всем этим движением управляли не эмоции, а холодный расчёт. Из здания вышла судмедэксперт, её шаги были уверенными и четкими, хотя на её лице читалось выражение усталости. Она подошла к офицерам, стоящим у машины, и одним движением сняла перчатки, выбрасывая их в мусорное ведро рядом. Эндрю внимательно следил за ней, пытаясь уловить любые детали, которые могли бы дать понять, какова была ситуация на самом деле. — Мы изъяли всю еду, которую парниша ел, и уже отправили на экспертизу, – сказала женщина, её голос звучал спокойно, несмотря на всю напряжённость, окружавшую их. — Результаты будут через два-три часа, если не больше. Пока что это всё. Собравшись с мыслями, он спросил себя, какие именно вещества были в еде Кевина. Был ли это случайный выбор или же кто-то действительно позаботился о том, чтобы оставить отравленную еду в нужное время? В голове уже крутились версии и предположения о том, кто мог это сделать и какие у них были мотивы. Он знал, что им предстоит не просто расследование, а настоящая охота за правдой, где каждая деталь может оказаться решающей. Тем временем, судмедэксперт посмотрела на них с лёгкой настороженностью, будто оценивая, как они воспримут её информацию. Эндрю чувствовал, что эти минуты ожидания лишь приближали их к чему-то большему, чему-то, что могло перевернуть всю их работу с ног на голову. Один из патрульных вздохнул и тоже заговорил, его голос был полон недовольства и усталости. — Повара отрицают, что что-то могло быть испорчено, или кто-то что-то подмешал. Главная повариха и слушать нас не стала, орала громче всех, что тот отравился, скорее всего, до того, как вошел в их столовую. Эндрю, слушая эти слова, ощутил, как его нервозность только усиливается. Если повара не признают своей вины, это может означать, что все подозрения будут направлены в сторону самой команды Воронов. Они, возможно, окажутся в центре скандала, который может разрушить не только их репутацию, но и карьеры. — Звучит так, будто они пытаются снять с себя ответственность. – заметил другой патрульный, перебивая мысли. — Но мы не можем просто взять и оставить это. Нужно провести тщательное расследование и выяснить, что на самом деле произошло. — Конечно, — согласился Эндрю, его разум уже работал над возможными шагами. — Нам нужно поговорить с Кевином, если он придёт в себя. Патрульные обменялись взглядами, понимая, что время не на их стороне. Если они не смогут выяснить правду быстро, ситуация может обернуться против них. Офицер знал, что им предстоит сложная работа, полная интриг и возможных поворотов, но он был готов взять на себя эту ответственность, чтобы защитить невиновных и выяснить, кто же стоит за этим отравлением. — Как думаете, это связано с… – начал Реджинальд, но не успел договорить, как Тэтсуджи резко вмешался в разговор. — Не смейте. Это никак не связано с тем, что сделал Саймон. То дело должно быть закрыто. Это никак не касается убийств. Миньярд почувствовал, как его раздражение нарастает, и в нем загорелось желание выступить против такой безответственной позиции. Как можно так легко отмахиваться от очевидных вопросов, когда происходят такие серьезные события? Он понимал, что Морияма, как тренер, должен был заботиться о команде, но сейчас речь шла о возможной угрозе, и игнорировать это было просто неразумно. — Суда ещё не было, – произнес Эндрю сдержанно, стараясь не выдавать своего гнева. — Так что вы не можете отрицать тот факт, что это может быть связано с убийствами в Эверморе. Саймон может быть не причастен к этому. Поэтому не делайте поспешных выводов. Тэтсуджи, казалось, был готов разорвать его на куски за такие слова, но Миньярд знал, что в присутствии Ичиро, который внимательно следил за происходящим, тренер не осмелится на открытое противостояние. Ичиро, стоящий в стороне, наблюдал за диалогом с легким интересом, его выразительное лицо не выдавало никаких эмоций. Это только добавляло напряженности, ведь никто не знал, как он отреагирует, если конфликт продолжится. — Я не собираюсь спорить с вами о том, что произошло с Саймоном. – продолжал Эндрю, стараясь сохранить спокойствие. — Но мы должны учитывать все возможные связи. Это не просто вопрос о прошлом, это может быть вопрос о безопасности команды в настоящем. Японец стиснул зубы, его глаза сверкали от подавленного гнева, но Эндрю заметил, что сомнение мелькнуло в его взгляде. Возможно, он начал понимать, что ситуация гораздо сложнее, чем просто желание сохранить репутацию команды. — Нам нужно разобраться в этом, – добавил офицер. — Игнорирование ситуации может обернуться серьезными последствиями. Мы не можем позволить себе расслабляться, пока не выясним, что происходит.

***

Собравшись с мыслями, Эндрю и Реджинальд пришли к выводу, что напарник останется на месте, а он сам поедет в лабораторию, а затем — в больницу к Кевину. Это решение давалось Миньярду нелегко, но он понимал, что в данной ситуации лучше оставить Реджинальда здесь, где тот сможет продолжать следить за ситуацией и общаться с Тэтсуджи и Ичиро. Вздохнув, офицер направился к машине, чувствуя, как напряжение медленно нарастает в его груди. Он остановился рядом с автомобилем, прислонившись к холодному металлу, и достал из пачки сигарету. Это был его способ успокоиться и сосредоточиться. Он закурил, вдохнув дым, позволяя ему окутать его мысли и помочь сфокусироваться на предстоящем. Сигарета горела между его пальцами, а дым клубился вверх, смешиваясь с легким утренним туманом. Эндрю наблюдал за людьми, которые продолжали свою рутину: патрульные обсуждали последние новости, кто-то из студентов проходил мимо с ухмылкой, а ветер поднимал листья, создавая легкий шум. Но в его сознании все это сливалось в нечто одно — в мысли о Кевине и о том, что могло с ним случиться. Он отдалился от хаоса вокруг и сосредоточился на том, что ему нужно сделать. В лаборатории ему придется узнать результаты анализов, а затем — увидеть Кевина, который, надеялся Эндрю, сможет выкарабкаться из этой ситуации. Сигарета почти догорела, и он стряхнул пепел на землю, размышляя о том, как важно сейчас собрать все факты и улики, чтобы разобраться в произошедшем. Потянувшись к дверце машины, Эндрю решил, что не время для сомнений. Он сел за руль, запустив двигатель. Путь предстоял не близкий, и ему нужно было быть внимательным — впереди могли быть новые вопросы и потенциальные ответы на те загадки, которые волновали всех. Но не успел он взяться за руль, как передняя дверь открылась, и к нему подсела рыжая шевелюра — Натаниэль. За ним тут же открылись задние двери, и в машину залез Норрис, а следом и Жан с Рико. — Подвезете нас, офицер? Наша машина осталась у Эвермора, – спросил Натаниэль, словно у Эндрю был выбор. Миньярд вздохнул, ощущая, как внутри нарастает раздражение. Он знал, что эта поездка может стать настоящим испытанием. Отказываясь от сопротивления, он просто кивнул, не находя в себе сил для спора. Сложив руки на руле, он включил двигатель и выехал с парковки, оставляя университет позади. Теперь, когда в машине находились четверо парней, атмосфера изменилась. Эндрю чувствовал, как напряжение между ними растет. Каждый из ребят, казалось, переживал что-то свое. Норрис, сидящий сзади, не мог избавиться от нервного подергивания. Натаниэль, напротив, выглядел сосредоточенным и, возможно, даже решительным. Его губы были сжаты, как будто он готовился сказать что-то важное, но не мог найти подходящий момент. Рико же выглядел задумчивым, иногда бросая быстрые взгляды на Эндрю, как будто ожидая, что тот скажет что-то большее, чем просто указания по дороге. Он понимал, что ребята нуждаются в поддержке, но сам чувствовал себя не в своей тарелке. Беспокойство о том, что происходит с Кевином, смешивалось с раздражением от того, что ему приходилось подвозить молодежь, которой было трудно объяснить, что их место не здесь. Дорога вела к лаборатории, и Эндрю, стараясь сосредоточиться на вождении. Словно невидимая стена отделяла его от пассажиров, и он чувствовал, как нарастает желание разорвать это молчание. Наконец, он решился. — Когда мы доберемся до больницы, – начал он, стараясь говорить спокойно, — Постарайтесь не перегружать ситуацию. У нас нет полной информации о том, что происходит. На это Натаниэль лишь кивнул, его лицо оставалось серьезным. Эндрю знал, что они понимают важность момента, но желание быть с другом в трудную минуту переполняло их. Рико и Жан обменялись взглядами, как будто в их молчании скрывались не только вопросы, но и надежды. Вспомнив о том, что они все переживают, он взял себя в руки, чтобы поддерживать хотя бы видимость уверенности. И хотя волнение росло, он знал, что они вместе справятся с этим, независимо от того, что произойдет дальше. Спустя пару минут нависшее молчание прервала дрожащая речь Норриса. — Это я во всем виноват… Эта фраза повисла в воздухе, наполняя салон автомобиля атмосферой вины и тревоги. Натаниэль, почувствовав нарастающее напряжение, повернулся к Спарклеру, его взгляд выражал легкое беспокойство. Эндрю, сидя за рулем, бросил взгляд в зеркало заднего вида. Он видел, как Норрис сжимал ладони, нервно теребя их, как будто в этом действии заключалось его стремление избавиться от чувства вины. — Это не должен был быть Кевин.. – произнес парень, и в его голосе звучала тоска. — Сегодня утром он согласился обменяться напитками, в надежде попробовать что-то новое.. Я не должен был предлагать ему этого.. Тогда ничего бы этого не было. Слова Спарклера повергли остальных в замешательство. Рико и Жан обменялись взглядами. Их молчание говорило о том, что они не знали, что сказать. Каждый из них понимал, что подобные вещи могут случиться с кем угодно, и никто не мог предсказать, что именно произойдет. — В этом нет твоей вины, Норрис, – произнес Веснински, стараясь вложить в свои слова уверенность. — Ещё не ясно, чем именно отравился Кевин. Эндрю не мог не замечать, как голос Натаниэля звучал с нотами поддержки. Он сам ощущал, что это сложная ситуация для всех, но в то же время понимал, что сейчас им нужно оставаться сплоченными. — Патрульный сказал, что в мусорке нашли кофейную палочку с остатками киселя, –продолжал Норрис, его голос дрожал, словно он пытался собраться с мыслями. — Повара утверждают, что не размешивали его. Скорее всего, это и есть доказательство состояния Кевина. Всё остальное из порции ели почти все, но плохо только ему. Миньярд, слыша слова ворона, понял, что каждый из них осознает всю серьезность происходящего. Ситуация обострялась, и ни один из них не знал, что делать дальше. — Ты говорил об этом полиции? – спросил офицер, его голос звучал более строго, чем он намеревался. Норрис лишь неуверенно кивнул, его лицо выражало волнение. — Я… я не знал… – произнес он, и в его голосе слышались нотки безысходности. Эндрю вздохнул, стараясь успокоить себя и Норриса одновременно. Он знал, что сейчас важно было не поддаваться панике, а сосредоточиться на том, чтобы помочь Кевину. В машине воцарилась тишина, и каждый из них погрузился в свои мысли. Эндрю представлял, каково сейчас Кевину, и что будет, если ситуация не изменится к лучшему. Он понимал, что им нужно действовать, и чем быстрее они соберут информацию, тем лучше будет для спортсмена. Припарковавшись около лаборатории, Миньярд вышел из машины, оставив четырех Воронов одних в салоне. Он закрыл дверь и направился к входу, ощущая, как свежий воздух наполняет его легкие. Находясь в напряжении из-за ситуации с Кевином, он старался сосредоточиться на предстоящем визите в лабораторию. Когда Эндрю вошел внутрь, его встретила женщина на ресепшен. Она выглядела довольно строго и не слишком любезно попросила его надеть бахилы, что было стандартной процедурой в таких местах. Сдержавшись от того, чтобы закатить глаза на её приветливый тон, он послушно одел бахилы, стараясь не дать волю своему раздражению. Блондин направился к лифту, который медленно поднялся на третий этаж. Как только двери открылись, он вышел в длинный коридор, обрамленный белыми стенами, с характерным для таких мест холодным светом. В воздухе чувствовался легкий запах дезинфицирующих средств, создающий атмосферу стерильности и клинической строгости. На третьем этаже его уже ждала Розанна Браун, женщина, работающая в лаборатории. Эндрю кивнул ей в знак приветствия, чувствуя, как напряжение несколько ослабло в ее компании. Она вела его к лаборатории, и по пути он заметил множество дверей, за которыми скрывались различные исследовательские отделения. Каждый из этих кабинетов хранил в себе секреты, которые могли бы пролить свет на множество загадок, и сейчас ему это было особенно актуально. Когда они вошли в лабораторию, Эндрю увидел, что там уже кипела работа. На столах стояли образцы пищи, сотрудники в белых халатах наклонялись над различными пробирками и приборами, сосредоточенные на своих задачах. Он понял, что экспертиза затянется надолго, и это оставляло его в растерянности. Время было критически важным, а он не мог позволить себе ждать. Понимая, что дальнейшие задержки могут стоить Кевину дорого, Эндрю принял решение. Он развернулся и быстро вышел из лаборатории, решив, что сейчас лучшим вариантом будет поехать к спортсмену в реанимацию. Вернувшись в машину, офицер почувствовал, как на него уставилось несколько пар глаз. Это мгновенно заставило его напрячься; он мог ощутить, как напряжение витает в воздухе. Внутри машины Вороны сидели в тишине, их лица выражали разные оттенки беспокойства и тревоги. Каждый из них, казалось, переживал свои собственные мысли о случившемся с Кевином. Не сказав ни слова, он завел двигатель, и звук работающего мотора разорвал тишину, заставив его сосредоточиться на дороге. Эндрю вырулил с парковки и направился в сторону приватной больницы, стараясь держать внимание на вождении. По мере того как он двигался по улицам, Миньярд пытался игнорировать взгляд ребят, которые все еще держали его в поле своего зрения. Он знал, что они тоже волнуются, и это подчеркивало общее напряжение в машине. Больница приближалась, но время казалось растянутым, и каждая минута тянулась как вечность. В голове крутились мысли о том, что он мог сделать лучше, как мог бы изменить ситуацию, если бы только знал. Скоро он свернул на дорогу, ведущую к больнице, и в этот момент сердце забилось быстрее. Эндрю понимал, что в руках врачей находилась жизнь Кевина. Он решил, что будет делать все возможное, чтобы помочь, начиная с этого визита. Мужчина и четверо ребят вышли из машины и направились к больнице. Эндрю мысленно ругнулся, вспомнив, что снова придется надевать бахилы. Он не любил эти проклятые шлепанцы, которые казались ему совершенно бесполезными, но правила есть правила. Как только они вошли в здание, Эндрю едва успел осмотреться, как его почти с порога встретил Фил. Это удивило его: он не обратил внимания на машины снаружи и не ожидал увидеть друга внутри больницы. Фил, всегда в хорошем настроении, усмехнулся, окинув взглядом Воронов, и сразу же повёл их на пятый этаж, где находилась палата Кевина Дэя. — Как его состояние? – спросил Рико, его голос прозвучал тревожно и напряжённо. — О, ха-, как бы так полегче объяснить, – начал Фил, и Эндрю заметил, как на его лице появилось выражение, будто он искал правильные слова. — Ему вызывали рвоту раза три, после чего сделали клизму, чтобы полностью опустошить желудок. Затем через трубку влили антибиотики. Он то просыпался, то вновь впадал в непонятное состояние. Сейчас вроде бы пришло в норму, но у него продолжается рвотный рефлекс, когда уже нечему выходить наружу. Эндрю видел, как от этих слов Норрис побледнел. Его плечи слегка сжались, как будто он физически ощущал тяжесть ситуации. В глазах других ребят тоже читалась обеспокоенность, но Спарклер выглядел особенно уязвимым. — Нам можно увидеться с ним? – спросил Веснински, повернувшись к врачу. — Да, только будьте осторожны, и не давите на него, в этом состоянии ему лучше не испытывать лишнего стресса, – ответил доктор Мелендес, его лицо оставалось серьезным, а глаза внимательно следили за реакцией парней. Натаниэль кивнул и осторожно открыл дверь палаты. Все замерли, ожидая увидеть Кевина на больничной койке, но, когда дверь распахнулась, внутри оказалось пусто. Кевин не лежал на своем месте, и только одноразовые медицинские принадлежности оставались на столе. Эндрю с трудом сглотнул, ощущая нарастающее напряжение. В комнате не было слышно ни звука, кроме тихого писка приборов за пределами палаты. Они все обменялись тревожными взглядами, не зная, что делать дальше. Доктор Мелендес, почувствовав беспокойство, шагнул в сторону охраны, решив выяснить, что произошло с спортсменом. Он внимательно наблюдал за охранниками, которые стояли у дверей палаты, ожидая от них разъяснений. Они обменялись взглядами, и, пожав плечами, один из них пожаловался, что за последний час никто из медперсонала, кроме медсестры, не заходил в палату. Офицер, настороженно наблюдая за разговором Мелендеса с охраной, почувствовал вибрацию в кармане. Он достал телефон, ожидая увидеть номер Реджинальда, или что-то важное из лаборатории. Вместо этого его взгляд упал на имя брата, и он с удивлением прижал телефон к уху, отступив в сторону, чтобы избежать лишних ушей. — Не сейчас, Аарон, я занят. – отрезал он, чувствуя, как раздражение нарастает внутри него. — Эндрю, нам в дверь ломится, мать его, Кевин Дэй в простыне, сейчас не чертов Хэллоуин! – произнес Аарон с непониманием. — Блять.