Смертельная близость

Эндрю

Эндрю сонно поднял трубку, уже готовый послать кого угодно, кто осмелился его побеспокоить посреди ночи. Его голова ещё была тяжёлой от сна, и единственное желание — снова погрузиться в темноту. Но когда на другом конце провода Фил сообщил, что более пяти патрульных машин выехали из участка и направились к спортсменам, Эндрю вздохнул, смахнув остатки сна. — Выезжаю. – пробормотал он, медленно вставая с кровати. Тело ощущалось деревянным, а в голове мелькнула мысль, что это будет ещё одна долгая ночь. Он быстро оделся, чувствуя, как привычка взяла верх над усталостью. Снова те же лица, снова вопросы, снова подозрения — и, возможно, еще один шаг к разгадке. Мужчине казалось, что его мысли были поглощены только делом. С тех пор, как его втянули в расследование убийства Шелли Фрост, он не мог освободиться от этой мрачной паутины подозрений, следов и догадок. Его жизнь за последние недели свелась к постоянным допросам, прослушиванию записей, анализу улик и мучительным мыслям, кто же всё-таки был убийцей. Даже когда он уходил домой, все разговоры, лица подозреваемых и нестыковки продолжали всплывать в его голове. Они сопровождали его даже во сне, превращая отдых в нескончаемую цепочку умственных блоков. Но он знал, что это не просто профессиональная деформация — дело захватило его. Он почти ощущал, как вязнет в нем, погружаясь глубже, словно в болото, из которого было невозможно выбраться. Все его мысли крутились вокруг Натаниэля Веснински, резкого и непримиримого парня с прошлым, которое, казалось, было слишком мрачным, чтобы его просто игнорировать. Каждый раз, как Эндрю начинал строить версии, в центре всего снова и снова оказывался он. Когда Эндрю возвращался домой, он уже не мог переключиться на что-то другое. Не было телевизора, книг или музыки — только записи допросов и внутренние размышления о мотивах, действиях и поведении подозреваемых. Даже сейчас, по дороге к Эвермору, он мысленно перебирал услышанные фразы, выискивая в них что-то, что могло ускользнуть при первом прослушивании. Эта одержимость была изматывающей, но отступить было невозможно. Офицер автоматически закатил глаза, когда телефон завибрировал, и он увидел, что ему звонит "Придурок" — так он записал своего напарника Реджинальда. — Алло. — Можешь не ехать, виновника нашли, – сказал напарник, его голос был спокойным и уверенным. — Чего, блять? Он хотел что-то добавить, но Реджинальд бросил трубку. Придурок, подумал Миньярд, чувствуя, как раздражение нарастает. Он не собирался возвращаться и продолжил ехать до Эвермора. Мысли о том, что произошло, не давали ему покоя. Виновника нашли? Это было слишком быстро и слишком просто. Эндрю ненавидел, когда его держали в неведении. На дороге он старался сосредоточиться на вождении, но каждый звук от рации заставлял его вздрагивать. Что за уловка теперь? Может быть, это просто очередная ошибка полиции, и Реджинальд решил его разыграть? Эндрю не мог допустить такой мысли. Он знал, что в Эверморе все серьезно, и даже малейшая ошибка могла привести к серьезным последствиям. Когда Эндрю подъехал к парковке, он был раздражен тем, что увидел. Около ворот столпились журналисты с камерами, настойчиво требуя от копов объяснений о том, что происходит. Он пытался протиснуться сквозь толпу, но любопытство людей не давало ему даже ногой вступить за ворота. Каждый момент промедления только усугублял его нетерпение. Он понимал, что надо действовать, и этот шум за воротами его совершенно выбивал из колеи. Вдруг послышался громкий выстрел в небо — это был Фил. Все головы в толпе повернулись в его сторону, а разговоры моментально стихли. Эндрю быстро распознал голос своего приятеля, который выглядел настолько решительно, что никто не посмел бы его игнорировать. — Быстро собрали шмотки и покинули территорию. – рявкнул Фил, оглядывая толпу с неимоверной строгостью. — Или все уедете в полицейский участок к чертям собачьим! Вокруг воцарилась тишина, и люди, все еще державшие свои камеры, начали медленно отступать, понимая, что дальнейшие попытки остаться здесь могут привести к неприятностям. Блондин воспользовался моментом и, проскользнув мимо недовольных журналистов, вышел к воротам. Фил шагал вдоль забора, следя за тем, чтобы никто не остался в пределах территории, и его уверенность была заразительна. Эндрю почувствовал, как его собственное напряжение постепенно уходит. Войдя в здание, мужчина почувствовал, как знакомые коридоры наполнили его мыслями о произошедшем. Затянувший его черный пак с несчастным телом, который лежал на носилках, стал мгновенным напоминанием о трагедии, разразившейся здесь. Он подошел к большим панорамным окнам, взглянув на улицу и пытаясь осознать всю реальность происходящего. Снаружи шумели журналисты, но тут, в глубине Эвермора, царила другая атмосфера — тихая, подавленная. Эндрю знал, что это не просто убийство; это был удар по команде, по всем, кто здесь работал и жил. На носилках тело было укрыто черным пакетом, и Эндрю не мог отделаться от мысли, что под ним лежит чья-то жизнь, чей-то потенциал и мечты, стертые одним жестоким действием. Он вздохнул, глубоко осознав, что это не просто расследование. Это — человеческая трагедия, в которой все запутались, как мухи в паутине. По дороге его встретил патрульный, и он решил выяснить у него, в чем дело. — Пока патологоанатом осматривал тело, мы начали допрашивать спортсменов. Двое из них предположили, что это их сокомандник, а после этот парень на допросе сознался. Эндрю почувствовал, как его охватывает смесь удивления и недовольства. Неужели так просто? Он знал, что за этим может стоять нечто большее, чем просто признание. На ум пришло множество вопросов: был ли это чистосердечный поступок, или же часть плана, чтобы отвлечь внимание от настоящего виновника? У него возникло ощущение, что дело слишком запутанное, чтобы быть таким простым. Собравшись с мыслями, он поблагодарил патрульного и направился дальше, понимая, что ему необходимо как можно скорее встретиться с Реджинальдом и обсудить детали. Каждый момент был на счету, и ему нужно было разобраться в происходящем, пока не стало слишком поздно. Затем Миньярд наконец нашел кабинет, в котором сидел Реджинальд и еще несколько полицейских. Внутри царила напряженная атмосфера, все были сосредоточены на деле. В центре комнаты, в наручниках, сидел Саймон Либер. Русый парень с зелеными глазами выглядел изможденным: большие круги под глазами выдавали бессонные ночи, а руки были все изрезаны, как будто он пытался справиться с внутренними демонами. Эндрю почувствовал, как в воздухе повисло недоверие, когда все взгляды обратились к подозреваемому. Саймон сидел, тихо дергая ногой, его взгляды скользили по стенам, как будто он искал спасение. Эндрю знал, что разбираться с таким подозреваемым будет непросто, особенно учитывая его состояние и всеобщее напряжение в комнате. Вопросы о том, что на самом деле произошло, грызли его изнутри. Офицер-следователь не мог поверить, что Саймон Либер, убив одного человека, а затем якобы совершив второе убийство в тот же день, просто так сдался полиции. Все это выглядело слишком подозрительно. Он знал, что не может доверить это дело Реджинальду — его напарник не подходил для таких сложных ситуаций. Эндрю считал, что Реджинальд не способен досконально вникнуть в детали или довести допрос до результата, которого требует ситуация. Подозрения подстегнули его решимость, и он решил взять дело в свои руки. Блондин подошел ближе к Саймону, решив, что именно его взгляд на происходящее может прояснить, что случилось на самом деле. Важно было не просто выудить признание, а понять истинные мотивы и причину такого странного поведения. Он видел, что парень сломлен, но не был уверен, что это из-за чувства вины. Возможно, за этим кроется нечто большее — заговор, страх или скрытая манипуляция. Патрульные усадили Саймона напротив, но Эндрю не спешил начинать допрос. Он знал, что это давление на парня может только усугубить его молчание. Вместо этого, решил дать ему время привыкнуть к обстановке. Саймон всё ещё не поднимал глаз, его руки, изрезанные и напряжённые, нервно подрагивали. Эндрю понимал, что этот парень скрывает что-то важное, что-то, что заставляет его вести себя так странно. Возможно, чувство вины? Возможно, страх? Но какова истина? Он не торопился с вопросами. Ожидание могло стать оружием, способным сломить сопротивление Либера. — Ты знаешь, что я здесь не для того, чтобы обвинять, – наконец начал Эндрю спокойным тоном. — Мне нужно понять, что на самом деле произошло. Ворон словно взорвался изнутри. Его спокойное, подавленное состояние сменилось на панику, которая захлестнула его с головой. Слова вырвались из его уст, как будто он боялся, что кто-то услышит его мысли раньше, чем он успеет их высказать. — Прошу, увезите меня отсюда! – Саймон вскочил, но наручники на его руках заставили его вновь опуститься на стул, хотя его тело трясло от страха. — Я не хочу смотреть ему в глаза! Я не хочу говорить с ним! Я не хочу, чтобы он видел меня! Я НЕ ХОЧУ НИЧЕГО ЕМУ ГОВОРИТЬ! ПРОШУ ВАС, НЕ ПУСКАЙТЕ ТРЕНЕРА СЮДА! НЕ ДАЙТЕ ЕМУ ГОВОРИТЬ СО МНОЙ! ПРОСТО УВЕЗИТЕ МЕНЯ, И Я СКАЖУ ВСЁ, ВСЁ ЧТО ВАМ НУЖНО! Миньярд остался сидеть на месте, наблюдая за этой бурей эмоций. В панике Саймона была скрыта какая-то тайна, но его страх перед тренером давал понять, что ситуация гораздо сложнее, чем просто признание в убийстве. Саймон был готов сказать всё, лишь бы защитить себя от какого-то воздействия. Эндрю терпеливо ждал, пока парень выговорится, чтобы потом задавать нужные вопросы. Он понимал, что на этом страхе можно сыграть, и возможно, эта паника Саймона приведет его к правде. — Хорошо, – сказал коп ровным голосом, надеясь снизить уровень напряжения. — Тренера здесь не будет. Ты можешь говорить свободно. Мы уедем отсюда, но тебе нужно сказать мне, что произошло. — Я не скажу ничего в этих стенах, прошу, заберите меня в участок. — Значит слушай сюда, салага, – начал Реджинальд, но Эндрю не дал ему закончить. — Хорошо. Я отвезу тебя в участок. Офицер встал с места, оставив патрульных с напарником опрашивать оставшихся спортсменов, и направился вместе с Саймоном к своей машине. Он чувствовал на себе взгляды других полицейских, которые пытались понять, что происходит. Либер шёл следом, его плечи были согнуты, а шаги неуверенными. Эндрю заметил, как тот иногда оглядывался, как будто опасался, что кто-то его увидит. Этот страх был заметен — парень явно не готов был встретиться с последствиями своих действий. Когда они добрались до машины, Эндрю открыл дверь и жестом указал ему сесть на переднее сиденье. Саймон, словно в замедленной съёмке, медленно опустился на сиденье, его выражение лица колебалось между растерянностью и отчаянием. — Ты готов поговорить? – спросил Миньярд, когда они выехали на дорогу. Он знал, что разговор с подозреваемым должен быть осторожным. Мальчишка мог оказаться под давлением, и любая неосторожная фраза могла его напугать. Саймон молчал, уставившись в окно. На его лице не было ни капли уверенности. Эндрю ожидал, что тот начнет говорить, когда они будут в пути, но тишина между ними только углублялась. Внешний мир мелькал мимо, но мысли Эндрю были сосредоточены на том, как правильно подвести Саймона к откровению. Он знал, что рано или поздно тот всё же проговорится, но ему нужно было найти подходящий момент. По мере того как они ехали, блондин пытался представить, что могло произойти между Саймоном и жертвами. Он вспоминал о всех слухах и сплетнях, которые возникли вокруг команды, о напряжении и соперничестве, которые могли подтолкнуть кого-то к крайним мерам. Он понимал, что эти эмоции могли стать катализатором трагедии, но почему Саймон оказался в центре этого? После нескольких минут молчания, Либер всё же решился и обернулся к Эндрю. Его голос был едва слышен, когда он произнес: — Я просто хотел, чтобы это всё закончилось… Эндрю почувствовал, как напряжение в воздухе изменилось. Это было начало. Теперь важно было поддержать его, чтобы Саймон открылся дальше. Миньярд не спешил с вопросами, он знал, что иногда молчание говорит громче слов. — За что ты их убил? – спокойно спросил Эндрю, стараясь сохранить нейтралитет в голосе, чтобы не спугнуть парня. — Ни за что, – дрожащим голосом проговорил он, его глаза были полны страха и растерянности. Мужчина помолчал, обдумывая его слова. Он знал, что Саймон не может просто так прийти к этому. Легко было бы обвинить его в безрассудстве, но тут что-то не сходилось. Затем Саймон добавил: — Я был под веществами.. Слова Саймона повисли в воздухе. Наркотики. Он знал, что это серьезная проблема, но не мог представить, что они могли проникнуть в их замкнутое сообщество. Это означало, что в Эверморе, где все должны были быть преданы и верны друг другу, существовала тёмная сторона. Миньярд сосредоточился на дороге, но мысли о том, откуда могли взяться наркотики, не давали ему покоя. Он знал, что это может быть не единственным преступлением, с которым им придётся столкнуться. Парниша замолчал, его плечи опустились, словно он осознал всю безысходность своей ситуации. Эндрю не знал, как его поддержать, но понимал, что у него есть возможность добраться до правды, если Саймон всё-таки решится открыть рот. — Кто тебя снабжал? – спросил он, стараясь звучать как можно мягче, но в то же время настойчиво. Чувствуя, что настала минутка, нужно было нажать на больные точки, чтобы вывести Либера из его замешательства. Он понимал, что, если не начать действовать сейчас, информация, которую они могли бы получить, может ускользнуть навсегда. — Саймон, я могу помочь тебе, – продолжил Эндрю, пытаясь проникнуть в его мысли. — Но ты должен сказать мне правду. Все это может выйти за пределы Эвермора, и если ты не расскажешь, нам будет сложно понять, кто стоит за всем этим. Наконец Саймон, немного собравшись, оторвал взгляд от окна и посмотрел на офицера-следователя, его глаза были полны слёз и ужаса, как будто он осознал всю серьёзность своего положения. Эндрю знал, что он близок к тому, чтобы узнать, как именно наркотики могли отразиться на их жизни, и что это значит для всей команды. Эндрю сидел за рулем, напряжение в воздухе ощущалось почти физически. Он взглянул на Саймона, который всё еще нервно ковырялся в своих руках, пытаясь найти в себе смелость. Внутри машины царила тишина, прерываемая лишь звуками мотора и шуршанием шин по асфальту. За окнами мчались мелькающие огни и тени, которые едва освещали ночной пейзаж. — Ты знаешь, что тебе грозит 105 статья, за умышленное причинение смерти двум гражданам, лишение свободы на срок от семи до пятнадцати лет? – сдержанно произнёс Эндрю, не отрывая взгляда от дороги. Он знал, что эта информация должна была бы ударить по Саймону. — Я уже говорил, что убил их. Это чистосердечное признание. – его голос дрожал, словно он пытался найти в себе уверенность, но слова выходили сквозь сжатые губы, как будто он сам не мог поверить в то, что сказал. Свет фар пробивал тьму, отражаясь от влажного асфальта. Миньярд знал, что время на исходе, и каждое слово могло стать решающим. Но он также осознавал, что сам Саймон находится на грани, и от него зависит, сможет ли он выйти из этого мрака, или же окончательно потеряет себя в бездне, в которую сам себя завёл. — Откуда в Эверморе запрещенные вещества? – произнёс Эндрю, пытаясь собрать воедино куски головоломки, которые слишком долго оставались разрозненными. Либер закрыл глаза на мгновение, как будто хотел отключиться от реальности. Затем, вздохнув, он произнёс: — Офицер, не нужно копать глубоко. Вы не знаете, что это за люди, и на что они способны. Я убил их, и этого достаточно, чтобы закрыть дело. Блондин ощутил, как внутри него закипает злость. Саймон выглядел так, словно пытался смириться с тем, что случилось, но его слова звучали как попытка сбросить ответственность. Он уже видел подобное множество раз — люди, которые пытались выжить, прячась за ложью или бездействием. — Где орудие убийства? – задал он следующий вопрос, стараясь говорить уверенно, не позволяя своему собеседнику увильнуть от правды. Саймон вновь зажмурился, его лицо исказилось в гримасе отчаяния. — Я не помню, может, выбросил куда-то. Я ничего не помню, – произнёс он, и в его голосе слышался не просто страх, но и глубокая апатия, как будто он сам стал жертвой своих действий. Молчание вновь окутало машину, и Эндрю продолжал вести её по извивающимся улицам, погружаясь в свои мысли. Он знал, что дело гораздо сложнее, чем казалось на первый взгляд, и что каждая минута на счету.

***

Они прибыли в участок. Эндрю, уже знающий, каково это — видеть в глазах задержанных смесь страха и отчаяния, наблюдал, как Либер молча следует за ним, опустив голову. Как только он закрыл за ним дверь, сразу взял телефон и выключил запись допроса. В тот момент его внимание привлекло новое сообщение от Фила: "На сегодня закончили, жду завтра в полдевятого в офисе." Эти слова вызвали у Эндрю смешанные чувства — усталость и облегчение. Он отложил телефон и закурил сигарету, прислонившись к холодной стене коридора, около окна. Дым медленно поднимался к потолку, наполняя воздух легким ароматом табака, который немного успокаивал его нервы. Миньярд обдумывал все, что произошло за последние две недели. Убийства, признания, загадка с наркотиками, и, самое главное, как сильно это повлияло на его коллег и друзей. Сигарета гасла между пальцами, а мысли о том, что Саймон — потенциальный убийца, не давали покоя. Как же они могли оказаться в такой ситуации? В Эверморе, где все должно быть под контролем. Глубоко вздохнув, он пытаясь вытеснить образы недавних событий. Саймон, его испуганный взгляд, отчаяние и буря эмоций, когда тот говорил о веществах, о людях, о которых Эндрю даже не догадывался. Кто такие они? Задумавшись, он сжал сигарету в руках, оставив её погаснуть в пепельнице. Ему нужно было найти ответы. Завтра ждал новый день, новые вопросы, и, возможно, новые улики, которые могли бы помочь раскрыть не только это дело, но и скрытые тёмные уголки Эвермора. А сегодня все, что ему осталось, это поехать домой и выспаться. Двухкомнатная квартира Эндрю была пустой и неприветливой, как и он сам. Здесь не было ни одной безделушки, которая могла бы вызвать у него хоть какие-то приятные воспоминания. Ненужные украшения, растения, фотографии — все это отсутствовало. Каждый предмет был на своем месте, все вещи были аккуратно сложены в шкафу, как будто он сам прятал свои эмоции за этим порядком. Холодильник наполовину пустовал, в нем лишь несколько банок с пивом и остатки еды, которые уже давно потеряли свой привлекательный вид. Однако в шкафчике на кухне был запас сигарет, который постепенно уменьшался, и Миньярд часто докупал новые пачки. Это стало своего рода ритуалом — легкий привкус никотина помогал отвлечься от тревожных мыслей, которые не покидали его даже в тишине домашней обстановки. Он жил один, и только Аарон иногда навещал его, чтобы не оставаться одному в своей лисьей норе. Эндрю не знал, хорошо это или плохо, но чувствовал, что именно одиночество стало его постоянным спутником. Каждый вечер, возвращаясь в квартиру, он сталкивался с тишиной, которая обнимала его. В его мысли вновь проскользнул рыжий парниша по имени Натаниэль. Его поведение казалось таким же, как и у Саймона. Эндрю не мог избавиться от ощущения, что кто-то манипулирует ситуацией, и когда все указывало на Веснински, произошли резкие изменения: теперь на первом плане оказался Саймон, который в момент первого допроса выглядел удивительно спокойным. Эндрю не понимал, что заставляет Либера настаивать на своей вине, произнося эти слова с такой уверенной дрожью в голосе. Слишком много нестыковок рвалось на поверхность. Где орудие убийства? Как в Эверморе появились наркотики? Эти вопросы, как оковы, сжимали его сознание. Все казалось таким запутанным, но в то же время невероятно интересным. Миньярд обычно занимался делами, связанными с вандализмом, или проводил стандартные допросы. Но когда перед ним возникло это сложное расследование, он оказался с Реджинальдом, который явно не понимал всей серьезности ситуации. Напарник был сосредоточен только на том, чтобы как можно быстрее закрыть дело, не заботясь о том, правильно ли сопоставлены факты. Нужно вытащить на свет правду, но понимал, что делать это будет непросто, особенно с таким напарником. Мысли о Натаниэле и Саймоне преследовали его, словно призраки, от которых невозможно избавиться. Зная, что завтра ему предстоит продолжить разбираться с этим делом, Эндрю решил, что не может позволить себе быть пассивным. Он должен узнать правду, пусть даже она будет сложной и неприятной. Снова закурив сигарету, он посмотрел в окно на ночной город, пытаясь найти ответы в черном, бездушном горизонте. Он знал, рано или поздно, правда выйдет наружу.