Отдел магического правопорядка

— Ни слова, — твердым голосом произнесла Гермиона, входя в кабинет с опозданием в добрые двадцать минут.   Бен, уже как обычно сидевший на своем месте погрузившись в работу, удивленно вскинул брови. Его внешний вид был как всегда опрятен — ни малейшего намека на возможное смятение. Он выглядел как человек, который минувшей ночью хорошо выспался, а утром даже успел спокойно принять душ.   — И слова не сказал, — заметил он, окидывая ее всю с головы до ног взглядом.   Перед тем как подняться в кабинет Гермиона долго топталась в атриуме, пытаясь взять себя в руки и морально подготовиться к встрече с ним. И вроде бы ей это даже удалось… Однако стоило им оказаться лицом к лицу, как последние остатки самообладания тут же начали ее покидать. Сама она выглядела как черт знает кто. Ей следовало замаскировать темные круги под глазами, следовало хоть немного озаботиться и привести в порядок свои волосы. Впрочем, теперь сокрушаться по поводу всего этого было уже поздно, и потому, гордо вскинув подбородок, она сказала:   — Хорошо. Вот и не надо.   — Но, думаю, нам правда стоит…   — Нет, не стоит, — перебила его Гермиона.    Кажется, это его искренне позабавило, и он даже поджал губы, словно в попытке сдержать невольную улыбку.   — Ладно, — подняв обе руки в миролюбивом жесте, сказал он.   Гермиона смерила его полным подозрения взглядом, но убедившись, что он по-прежнему хранит молчание, проследовала к своему месту.   Закончив выкладывать все нужное ей из сумки на стол, она оглядела громоздившуюся на нем кипу ожидавших ее внимания бумаг, оперлась локтями о столешницу и, спрятав лицо в ладонях, помассировала пальцами сомкнутые веки.   Прошлым вечером из них двоих именно Рон остался спать на диване. Однако несмотря на комфорт доставшейся ей постели, Гермиона тщетно проворочалась всю ночь в попытке уснуть. Ей так до самого рассвета и не удалось сомкнуть глаз, которые теперь жгло от недосыпа. Она была слишком утомлена, чтобы хоть сколько-нибудь прилично выполнять свою работу, слишком расфокусирована из-за всех навалившихся на нее переживаний и стресса. Конечно, в таком случае правильнее всего было бы просто взять отгул. Однако ей была невыносима мысль о том, чтобы остаться одной в их с Роном доме, в окружении всего, что построили вместе, после того как она целовалась с кем-то другим.    Господи. Как так получилось, что все вдруг стало так запутанно?   — Грейнджер.   Гермиона вздохнула. Нет. Нет, нет и нет, они не будут это обсуждать. И хотя она знала, что рано или поздно поговорить им все же придется, прямо сейчас у нее на это просто не было сил.   — Я не хочу говорить о… — с нажимом начала она.   — Я думал, тебе будет интересно узнать, что этим утром я получил ответ от Айрис, — не дал ей договорить Бен, тем самым заставив Гермиону тут же прикусить язык и сесть чуть прямее. — После того как все их попытки установить местонахождение Флориана Эврарда ни к чему не привели, бельгийское Министерство магии выдало ордер и провело у него дома обыск. Его самого там не оказалось. Судя по состоянию квартиры, в ней никто не жил уже по меньшей мере несколько месяцев.      — О-о-о, но это же… вроде не очень хороший знак? — неуверенно уточнила Гермиона, сбитая с толку довольной улыбкой Бена. Чему тут было улыбаться?    — Все верно, — согласился он. — Но! Похоже, что Эврард не способен самостоятельно создавать порталы и предпочитает маггловские способы передвижения. Семь месяцев назад он вылетел в Хитроу… с билетом в один конец.   — Ого!   — Вот-вот.   — Значит, есть шанс, что он до сих пор где-то здесь.    — Точно. Был все это время прямо у нас под носом. Я уже отправил сообщение Поттеру. Нам придется вернуться назад и снова хорошенько прошерстить все поступившие к нам за последние несколько месяцев наводки и сообщения свидетелей и очевидцев. Изучить их на этот раз с гораздо бóльшим вниманием.   При мысли об этом внезапно свалившемся на Гарри поручении Гермиона внутренне содрогнулась. Оно подразумевало просто прорву работы, но… пусть уж лучше это падет на его плечи, чем на ее, решила она про себя.   — Но тогда… если Эврард сейчас здесь, и нам известно, что он является последователем Сам-Знаешь-Кого, то… ты думаешь, что Сам-Знаешь-Кто тоже вернулся?   — Возможно, — ответил он. — Этого нельзя исключать.   Прикрыв глаза, Гермиона слегка помассировала пальцами виски. Мда, а она только-только успела подумать, что дела уже не могут быть хуже…   — Вот, держи.   Отняв руки от лица, она обнаружила, что Бен протягивает ей открытую упаковку песочного печенья. Он ободряюще приподнял брови:   — Они очень вкусные, вот увидишь, — пообещал он. — Может, помогут немного поднять тебе настроение.   — Э-э-э, — переводя взгляд с него на печенье, замялась Гермиона,  — Нет, спасибо.   Бен пожал плечами:   — Если что, угощайся, — сказал он и, вынув из пачки одно печенье, отправил его себе в рот. — Я оставлю их здесь, — прожевав, добавил он. — На случай, если ты вдруг передумаешь.   Гермиона молча наблюдала за тем, как он поднялся со своего места и положил пакет на один из внешних углов своего стола.   — Я буду внизу, в отделе расследований, помогать с проверкой сообщений очевидцев, возможно видевших Эврарда. Если вдруг я тебе понадоблюсь.   На это она лишь благодарно кивнула в ответ. Чуть помешкав и наградив Гермиону на прощание задумчивым взглядом, явно свидетельствующем о том, что ему хотелось прибавить что-то еще, Бен тем не менее покинул кабинет, не сказав больше ни слова.   Когда дверь за ним затворилась, Гермиона скрестила руки, а затем, уронив предплечья на стол, уткнулась в них лбом и застонала.   Какого черта она творит? Ей нужно было взять себя в руки, дать ему от ворот поворот, сказать, что она не заинтересована, что она замужем, что это его печенье ей даром не сдалось.   То, насколько потрясающим был поцелуй, не имело значения. То, что она была не в состоянии перестать думать о нем, даже несмотря на то, что потом произошло с Роном, не имело значения. Как не имело значения и то, что все это время она продолжала фантазировать о том, что еще могло тогда произойти... И о том, что еще может произойти… И уж конечно, абсолютно не имело значения то, что больше всего на свете ей хотелось сделать это снова.   Потому что это было невозможно. Невозможно и точка.   И все же…   Тихонько выругавшись себе под нос, Гермиона встала и, на слабых ногах подойдя к столу Бена, взяла из пачки печенье.   Оно и впрямь оказалось довольно-таки вкусным.  

***

Кабинет остался в ее единоличном распоряжении вплоть до самого конца рабочего дня. Что оказалось весьма кстати, так как около полудня Гермиона уснула прямо за столом, откинув голову на спинку стула и осоловело разинув рот. То, что Бен не стал тому свидетелем, было, определенно, к лучшему.   На следующее же утро, после того как ей наконец удалось полноценно отдохнуть без вечно будившего ее своим храпом Рона, Гермиона проснулась в пусть и самую малость, но все же лучшем расположении духа. Которого, впрочем, хватило ненадолго, поскольку не прошло и часа с момента ее прихода на работу, как в министерской столовой ее подкараулил Гарри.   — Привет, — поздоровался он.   Не желая встречаться с другом взглядом, Гермиона полностью сосредоточила свое внимание на наполнявшей ее чашку струйке кофе.   — Здравствуй, Гарри, — устало откликнулась она. Он и Рон всегда были неразлучны, и она понимала, что это лишь вопрос времени, когда именно Гарри явится к ней за разъяснениями. Однако она надеялась, что это произойдет не так быстро. Отсрочка в несколько дней точно бы не помешала. — Как дела?   — Что происходит? — полностью проигнорировав ее, задал встречный вопрос Гарри.   Гермиона пожала плечами:   — Ты о чем?   — Ой, да ладно тебе, Гермиона, — продолжал наседать он. — Я говорил с Роном.   — Неужели? — пробормотала она, беря свой кофе и делая попытку обойти Гарри. — Тогда, полагаю, что ты уже знаешь, что происходит.   Сделав шаг в сторону, он решительно преградил ей путь.   — Гермиона?   Гермиона вздохнула:   — У нас с Роном уже долгое время не все гладко, — объяснила она. — Тебе об этом известно. Мы просто… Мы решили, что нам может пойти на пользу провести какое-то время порознь. Просто чтобы… разобраться в себе. Вот и все.   — Но… — нахмурился Гарри. — Откуда вообще взялась эта идея? Я знаю, что вы с ним периодически бодаетесь и что рождение детей для вас в данный момент – больная тема, но вы же наверняка могли бы…   — Это касается только нас с Роном, — твердо сказала Гермиона, до боли сжимая пальцами чашку. — И мне жаль тебя огорчать, но мы с ним не были счастливы уже довольно давно и продолжать прятать голову в песок, делая вид, что ничего не происходит, точно не пойдет на пользу никому из нас. Мы все уладим. Нам просто нужно привести свои мысли в порядок.   Бедный Гарри выглядел таким подавленным, что у нее в груди даже слегка защемило от жалости. С тех пор как он женился на Джинни, а она вышла за Рона, они вчетвером стали самой настоящей семьей. И если в конечном счете у нее с Роном ничего не получится, и они с ним разойдутся, то это будет означать разрыв не только между ними двумя. Сможет ли их дружба выдержать это испытание?   — Но ты… с тобой же все порядке? Правда? — спросил Гарри. — Ты же знаешь, что можешь прийти к нам с Джинни в любое время? Мы будем рады составить тебе компанию, если ты в ней нуждаешься. Ты можешь на нас рассчитывать, ничуть не меньше, чем Рон.     — Угу, — промычала она, прикусывая язык, чтобы ненароком не расплакаться. — Да, я знаю. Спасибо. Я очень это ценю.   — Джинни была бы ужасно рада, если бы ты заглядывала к нам почаще, — добавил Гарри. — Как и Джеймс.   Усилием воли заставив себя улыбнуться, Гермиона кивнула:   — Берегись, а то потом еще не будете знать, как от меня избавиться, — сказала она и, понимая, что если они сейчас же не сменят тему, то она разрыдается, прибавила: — Как продвигается проверка сообщений очевидцев?   Гарри закатил глаза.   — Сказать по правде, я поручил это Пенроузу, — ответил он. — Но раз уж ты напомнила, думаю, мне стоит пойти проверить, как он там справляется, и убедиться, что он просмотрел их все.   — Увы, другого выхода нет, — с сочувствием, хоть и не вполне искренним, произнесла Гермиона, поскольку последнее, что ей сейчас было нужно — это чтобы он решил попросить о помощи в этом деле ее саму. — Ну что ж, тогда не буду тебе мешать. Увидимся позже?   — Ага, — отозвался Гарри, однако, когда она уже развернулась, намереваясь уйти, снова ее окликнул: — Ах да, Гермиона? Кое-кто еще...   Гермиона вновь обернулась. Осторожно оглядевшись по сторонам, Гарри подошел к ней ближе и, понизив голос, сказал:   — Я просто хотел по-быстрому уточнить… То, что происходит между тобой и Роном… Это же никак не связано с…? — сделав паузу, Гарри многозначительно мотнул головой в направлении отдела магического правопорядка. Проделав это по меньшей мере еще дважды, он наконец переспросил: — Правда ведь?   Гермиона нахмурилась:   — Прошу прощения?   — Ну, в смысле… — он зажестикулировал еще активнее. — Ну ты поняла. Это же никак не связано с... с ним?   Кровь отхлынула от лица Гермионы.   — Что…? Н-нет, — пискнула она в ответ немного поспешнее, чем, возможно, стоило. — Нет, конечно, нет. Почему ты вообще спрашиваешь…?   Ее голос осекся из-за внезапно охватившей ее паники. Гарри не мог знать, что они с Беном целовались. Никак не мог. Это произошло в их кабинете. Их никто не мог видеть. Не мог же? Правда? Бен никому об этом не говорил, что означало, что Гарри совершенно никак не мог…   — Просто, — вздохнул Гарри, — все было в порядке, а затем вдруг появляется он, и между нами начинается разлад.    С облегчением сделав глубокий выдох, Гермиона заметно расслабилась:   — О, господи, — пробормотала она.   — Нет, ты только вдумайся! — точно оправдываясь, то тем не менее настойчиво продолжал Гарри. — Министерство, Орден и мы трое представляем для него наибольшую угрозу. Сперва он сделал все, чтобы заручиться расположением Кингсли, а теперь — если он и правда здесь замешан — побуждая тебя отдалиться от Рона, пытается разобщить нас троих.   ­— Нет, Гарри, — ответила она, прикладывая просто колоссальные усилия, чтобы и дальше говорить с ним ровным тоном. — Единственный, кто пытается нас разобщить, — это ты.   Явно задетый ее словами, Гарри чуть расправил плечи.   — Просто… будет лучше, если ты наконец уже оставишь эту тему в покое, — сказала она. — Я уверяю тебя, что все происходящее между Роном и мной целиком и полностью обусловлено ситуацией внутри нашей пары. Как я уже говорила, мы плохо ладим уже довольно давно. Наше решение никак нельзя назвать спонтанным, и на его принятие не повлияли никакие внешние факторы, и еще… Эта твоя фантазия насчет Бена… Пора с ней заканчивать.   — Но это никакая не фантазия, Гермиона, мне просто… требуется еще немного времени, чтобы доказать, что я прав.   Гермиона утомленно потерла пальцами переносицу.   — В таком случае, пока ты не будешь в состоянии доказать свою правоту, я ничего не желаю об этом слышать. И еще я категорически против того, чтобы ты снова отправлялся шпионить за Беном и его домом, — подчеркнула она. — Он не имеет никакого отношения к тому, что происходит между мной и Роном.   Гарри снова огляделся по сторонам, убеждаясь, что их никто не может услышать.   — Я просто подумал… Рон сказал, что…   — Что? — холодно перебила она. — Что же он сказал?   — Всего лишь, что… вся эта идея с личным пространством исходила от тебя. И что это было совсем на тебя не похоже.   Гермиона почувствовала, как у нее начал дергаться глаз.   — Действительно, — прошипела она, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик. — Ведь так-то мне совсем не свойственно отстаивать свои интересы, не правда ли? Поступать так, как от меня того хочет Рон, наплевав на собственное счастье, оставить эту должность и вместо этого довольствоваться работой, не способной дать мне ни самореализации, ни чувства удовлетворения — все это похоже на меня гораздо больше, и… О! Если подумать, еще больше на меня было бы похоже, реши я полностью уйти с работы и всецело посвятить себя дому, настругав восьмерых детишек. И знаешь что? Раз уж мы об этом заговорили, пожалуй, я прямо сейчас пойду и напишу заявление об уволь…   — Гермиона, — не дал ей закончить Гарри. — Я вовсе не это имел в виду. Я лишь… Я просто за тебя волнуюсь.   Гермиона не удержалась и фыркнула.   — Я очень тебе за это признательна, — медленно проговорила она. — Я понимаю, что нам всем сейчас нелегко, и мне жаль, правда, жаль… но все будет хорошо. Тебе не стоит волноваться. Какое бы решение мы с Роном в итоге ни приняли, мы все равно останемся семьей. И ты это знаешь.   — Ну да, — ответил Гарри. — Да. Конечно.   — Хорошо. А теперь, если позволишь, я бы хотела выпить свой кофе, пока он еще не успел остыть.   Кивнув, Гарри махнул ей на прощание рукой.    Гермиона проводила его хмурым взглядом. Несмотря на то, что проступившая на лице друга задумчивость пришлась ей совсем не по душе, все, на что у нее прямо сейчас хватило сил, — это отправиться обратно к себе в кабинет.   Однако, оказавшись наконец перед его дверью, Гермиона какое-то время в нерешительности переминалась с ноги на ногу.   После всего произошедшего между ней и Роном, а теперь еще и этого разговора с Гарри… она чувствовала себя ужасно выжатой.   И сил на Бена у нее сейчас не было тоже. Она знала, что он хочет обсудить произошедший между ними инцидент, видела, как этим утром у него буквально язык чесался об этом заговорить. Однако в данный момент она была уже на грани. Это будет для нее уже слишком, и гораздо проще было стараться обходить эту тему в принципе.   Приняв про себя решение, Гермиона проскользнула в кабинет и с опущенной головой устремилась к своему столу. Как можно быстрее подхватив с него свободной от кофе рукой стопку бумаг, она торопливо развернулась и направилась обратно к двери.   — Куда это ты? — с подозрением поинтересовался Бен, когда она была уже на полпути к выходу.   — Я просто… хочу найти тихое место, чтобы спокойно просмотреть эти бумаги, — невинным голосом отозвалась она.   — Здесь тоже тихо.   Гермиона пожала плечами:   — Как и на верхних этажах.   Он опустил перо.   — Гермиона. Тебе не кажется, что нам следует…   — Увидимся позже! — не дав ему договорить, она выскочила из кабинета.   Уже в кабине лифта, оставшись наконец одной, Гермиона судорожно сделала два глотка кофе подряд. Слава богу, пронесло. И хотя ей было немного совестно перед Беном за то, что она вот так вот его избегает, ей было просто необходимо еще какое-то время наедине с собой, чтобы все обдумать. Все хорошенько обдумать.    И единственное место, где, по ее мнению, это можно было сделать, уединившись на весь день, была министерская библиотека. Гермиона почти физически ощутила накатившее на нее чувство облегчения, стоило ей переступить ее порог и вдохнуть знакомый запах книг.   Подыскав себе в недрах секции Чар укромный уголок, где ее почти наверняка не должны были потревожить другие посетители, Гермиона расположилась в одном из стоявших там кресел и достала захваченные с собой документы. Однако под влиянием библиотечной обстановки, уютно потрескивающего камина и витающего в воздухе аромата пергамента в голову ей невольно закралась мысль, что… возможно, все эти бумаги могли подождать, и вместо того чтобы сидеть над ними, она могла немножко почитать… Просто чтобы ненадолго отвлечься.   Ведь все эти отчеты были не сказать чтобы прям срочными...   Отбросив всякое благоразумие, Гермиона окончательно махнула на работу рукой и, прогулявшись вдоль стеллажей, вновь уютно устроилась в кресле с небольшой стопкой отобранных ею книг.    Время пролетело незаметно, и Гермиона очнулась, когда время было уже за полдень. За эти несколько часов она успела прочесть о том, какое влияние первые заклинания оказали на развитие древнеегипетской культуры, о применении чар в современном искусстве, о британской классификации чар и заклинаний на темномагические проклятия, порчу и сглазы и о том, чем она отличается от американской. Согласно нормам британского волшебного права, все виды порчи относились к разряду темномагических проклятий. Однако при этом далеко не все проклятия де-факто являлись порчей. Что же до сглазов, то в Великобритании они считались отдельной разновидностью, а в Америке подпадали под определение проклятий. За исключением лишь тех, что входили в краткий, но тщательно составленный перечень и удовлетворяли критериям как порчи, так и сглазов.   Вот уж, воистину, невероятно захватывающая тема...   — …миона? — раздался в отдалении оклик, чем-то напоминавший ее имя.    Гермиона поверх книги бросила взгляд по сторонам.   Насколько она могла судить, вокруг по-прежнему было ни души, и, списав все на игру воображения, она уже собралась было вернуться к чтению, но в этот самый момент вдали из-за стеллажей вдруг появилась чья-то фигура. При виде Гермионы, человек тут же со всех ног бросился в ее сторону.   — Ох, ну слава богу! Ты здесь, — с облегчением выдохнул Бен, запыхавшись, надо полагать, от долгого бега. — Я уже все Министерство обошел, пока тебя искал.    — Мог бы не утруждаться и просто послать записку, — заметила Гермиона.   Но он лишь досадливо отмахнулся.   — На это нет времени. Скорее, убирай все это на место и идем со мной, — приказал он, обводя рукой стол со сваленными на нем в беспорядке книгами и отчетами.   — Куда и зачем? — с подозрением спросила Гермиона, принявшись закрывать один за другим фолианты.   — Нас ждут в допросных. У нас есть свидетель.   — О-о-о, — воодушевленно протянула Гермиона и засобиралась с удвоенным рвением.   — Женщина утверждает, что видела Эврарда каких-то пару дней назад. И, как мне кажется, ее словам можно верить.   Заинтригованная, Гермиона вскочила на ноги и, подхватив сумку, легкой трусцой, чтобы не слишком отставать, устремилась за Беном, который уже вовсю шагал к выходу из библиотеки.   — Почему? Что в этой свидетельнице такого особенного? — спросила она, когда они остановились в ожидании лифта.   — Я покажу тебе отчет, чтобы ты могла сама составить свое мнение.   Галантно отворив и придержав для Гермионы дверцу подъехавшей кабины, Бен пропустил ее вперед. И только когда створки лифта уже сомкнулись, Гермиона вдруг осознала, в какую ловушку позволила себя заманить, оказавшись с ним один на один в замкнутом пространстве, откуда всякий путь к отступлению был отрезан.   Сглотнув, она опасливо покосилась на Бена и наткнулась на его прямой неподвижный взгляд.   О, нет…   — Я хотел извиниться, — прошептал он. — За то, что случилась тем вечером.   Все это время задерживавшая дыхание Гермиона медленно выдохнула. Ее плечи поникли. Она больше не могла уклоняться от этой темы, не могла и дальше притворяться, будто ничего не произошло.   — Нет, это… Я тоже хотела извиниться, — промямлила она. — Мне не стоило давать тебе повода думать, будто я… Мне жаль. Это была ошибка.    Она чувствовала себя просто ужасно, говоря это, и ей было тяжело заставить себя встретиться с ним взглядом. Прошло уже немало лет, с тех пор как ей в последний раз приходилось отвергать кого-то, проявлявшего к ней знаки внимания. И если этот опыт уже сам по себе никак нельзя было назвать приятным, то он не шел ни в какого сравнение с тем, насколько хуже, мучительнее ей было поступать так с Беном сейчас, после произошедшего между ними поцелуя. И тем не менее поступить иначе она просто не могла. Она должна была раз и навсегда покончить с этим, подавить в самом зародыше, направить все свои усилия на то, чтобы помириться с Роном.   Однако когда она с содроганием вновь подняла на него глаза, то оказалось… Оказалось, что он вовсе не выглядел ни уязвленным, ни хоть сколько-нибудь расстроенным.   — Неужели? — спросил он, продолжая буравить ее пристальным взглядом.   Гермиона моргнула, несколько обескураженная его реакцией:   — Ну д-да.   Он чуть нахмурился и сделал к ней шаг, бесцеремонно вторгаясь в ее личное пространство. Вся внутренне напрягшись, Гермиона машинально попятилась, пока не уперлась спиной в поручень лифта — дальше отступать было некуда.   — Возможно, момент тогда и правда был выбран не самый удачный, однако… лично мне произошедшее ошибкой точно не показалось, — от звука его тихого и низкого голоса Гермиона, сама того не замечая, непроизвольно поджала на ногах пальцы.   Во рту у нее вдруг резко пересохло.   — Я… Я замужем, — слабо произнесла она.   Его взгляд переместился на ее губы:   — Я знаю.   — Это не… Я не заинтересована.   Склонив голову набок, он придвинулся к ней еще ближе.   — Разве? В таком случае тебе с легкостью удалось меня одурачить.   Он был настолько близко, что она могла без труда до него дотронуться, настолько близко, что их тела почти соприкасались, и на какую-то долю секунды у Гермионы даже мелькнула мысль, что, он сейчас, возможно, опять ее поцелует, но…   Прибывший на нужный этаж лифт звякнул, и его дверцы разъехались в стороны. Однако Бен не спешил отстраняться.   — Я… э-э-э. — Воздуха не хватало. Он по-прежнему смотрел на ее губы. — Не мог бы ты…   Криво ухмыльнувшись, он наконец соизволил сделать шаг назад. Вид у него при этом был чрезвычайно самодовольный:   — После тебя, — сказал он, вновь придержав для нее дверь. — Допросная девять.   Нервно заправив за ухо прядь волос, Гермиона как можно быстрее проскользнула мимо него и тут же зашагала вперед по коридору, на протяжении всего пути чувствуя спиной его прожигающий взгляд.   Черт.   Войдя в дверь с нужным номером, Гермиона увидела сквозь боковую прозрачную стену, зачарованную таким образом, чтобы из соседней допросной она казалась зеркалом, маленькую светловолосую женщину среднего возраста. Та что-то оживленно говорила ведущему допрос Эшберну, однако, что именно, по эту сторону стекла слышно не было.   — Ее зовут Хелен Белби, — сообщил Бен, становясь бок о бок с Гермионой так, что его рука слегка задела ее. — Сквиб. Утверждает, что три дня назад видела мистера Эврарда в кофейне недалеко от своего дома в Слау.   Смысл его слов дошел до все еще пребывавшей в некотором смятении Гермионы не сразу.   — Э-э-э, в кофейне? — повторила она. — В смысле, в маггловской кофейне? Ты вроде говорил, что ее свидетельство показалось тебе убедительным.   Бен хитро улыбнулся и, взяв с располагавшегося от него по правую руку письменного стола пачку документов, быстро их пролистал. Найдя нужный пергамент, он вручил его Гермиона.   — Раз Эврард летает вместе с магглами, то, может статься, он ничего не имеет против и того, чтобы с ними позавтракать, — заметил он. — Вот. Прочти девятую и десятую строчки.   Гермиона вздохнула и быстро пробежала глазами написанное.   «Белби: Напротив него сидел мужчина, которой и привлек мое внимание. Мой брат учился с ним в одно время в школе. Как же его звали? Хм, Фаллон? Нет, не так. Фоули…? Да, точно, Салливан Фоули».   Гермиона ахнула и пораженно вскинула глаза на Бена.   — Да-да, — оживленно отозвался тот.   — То есть… то есть… — начала размышлять вслух Гермиона. — Если предположить, что это тот самый Фоули, о котором на складе говорили люди Карригана, то… получается, он тоже постоянно контактирует с Эврардом. Который, как мы знаем, напрямую связан с Сам-Знаешь-Кем, что, в свою очередь, означает… что либо под таинственным «он» люди Карригана с самого начала имели в виду Сам-Знаешь-Кого, либо… либо…   — Фоули работает на них обоих, — вдохновенно закончил за нее Бен.   Гермиона просияла в ответ — уж больно заразительным было его воодушевление. Возможно, назвать это успехом и можно было лишь с очень большой натяжкой, однако если имелся хотя бы один, пусть даже маленький шанс, что они правы, хотя бы отчасти...   — Если поторопиться, то можем успеть раздобыть ордер на его арест уже к вечеру, — оживленно продолжил Бен.   — Так скоро?   — Да, знаю. Но, как ни трудно в это поверить, наш отдел вполне способен оперативно реагировать на тот или иной запрос при наличии у его сотрудников должной мотивации.   Ощущая душевный подъем, Гермиона кивнула, затем вновь бросила взгляд на Белби и, какое-то время поразмыслив над возможным незавидным положением Фоули, прибавила:   ­— Как это, должно быть, ужасно, оказаться меж двух темных волшебников. Тем более, что семья Фоули... они же вроде не принимали ничьих сторон, что в первой, что во второй войнах?   — По большей части нет. Но можно подумать, ничего подобного не происходило раньше. Взять хотя бы того вашего преподавателя. Разве он не играл за обе стороны?   — Снейп? — уточнила она. — Полагаю, что да...   На это Бен лишь задумчиво хмыкнул, а потом сказал:   — Могла бы ты в таком случае приступить к сбору и заполнению всех требуемых бумаг? Чем скорее они будут готовы, тем скорее я смогу их подписать.   — Конечно. Я немедленно этим займусь.   — И ты не думаешь, что тебе будет куда проще сконцентрироваться, сидя на своем рабочем месте?   Гермиона недовольно поджала губы и, глядя ему прямо в глаза, с нажимом ответила:   — Нет, не думаю.   Он расхохотался.   — Я останусь с Эшберном здесь внизу, и пока мы покончим со всеми формальностями допроса пройдет добрых пара часов. Я тебя не потревожу, обещаю, — заверил он с выражением предельной искренности, мираж которой, впрочем, мгновенно рассеялся, когда он добавил: — Если только ты, конечно, сама этого не захочешь.   Гермиона нахмурилась.   — Нет-нет, — поспешно отозвалась она, тщетно силясь придать своему голосу нужный градус твердости и уверенности. — Нет, это... Нет.   Улыбка по-прежнему не сходила с его лица.   — Тебе стоит только попросить.   Не сдержав вздоха, полного досады, Гермиона закатила глаза и направилась к двери, желая покинуть комнату прежде, чем она ляпнет что-нибудь, о чем впоследствии пожалеет. Что-нибудь в духе: «А знаешь, вообще-то...»   После его выходки в лифте в том, что он рано или поздно обязательно появится в кабинете, сомневаться не приходилось, но несмотря на это, оставив коридор с допросными позади, Гермиона все равно решила направиться именно туда.   Весь остаток дня она провела как на иголках, периодически бросая нервные взгляды на дверь в ожидании, что та вот-вот отворится, и в кабинет войдет Бен. Но ее волнения оказалось напрасными. Он остался верен своему слову и в тот день больше так ее и не потревожил.

***

Без Рона, перебравшегося к своим родителям, дом казался опустевшим.   Внутри было темно и холодно, и единственный, кто вышел навстречу вернувшейся с работы Гермионе, был Живоглот.   Она взяла его на руки, при помощи магии зажгла везде свет и, наведя на гостиную Согревающие чары, опустилась на диван, по-прежнему продолжая сжимать Живоглота в своих объятиях. Он обычно не отличался терпением, когда дело доходило до тисканий, так что, стараясь по максимуму насладиться его близостью, пока имелась такая возможность, Гермиона буквально вцепилась в него, крепко прижимая к себе.   — Что же мне теперь делать, а, Глотик? — уткнувшись лицом в его шерсть, спросила она у кота, целуя его в макушку.   В ответ Живоглот легонько ткнулся мордой ей в лицо, и Гермиона почесала ему под подбородком, тем самым вызвав довольное урчание.   Гермиона тяжело вздохнула.   Предлагая Рону дать друг другу немного пространства, она совершенно не приняла в расчет существование Бена.   Изначально она видела это так, что они с Роном какое-то время поживут раздельно, недели две, самое долгое — три, и что за эти несколько недель Рон наконец осознает, в чем и когда именно он был неправ. Да и сама она к этому времени уже тоже слегка поостынет. Это пошло бы им обоим на пользу. Каждый из них получил бы передышку и возможность сосредоточиться на себе. Соскучившись друг по другу в разлуке, они бы в конечном итоге уладили все свои разногласия и вышли из этой ситуации еще более сплоченными, чем прежде.   Но вот на что она совершенно не рассчитывала — это что это самое время вдали от Рона она проведет за мыслями о ком-то другом.

*** 

На дворе была уже поздняя ночь, когда Гермиону вдруг неожиданно разбудил резкий и громкий стук в окно. Чуть приподнявшись на кровати, она увидела огромного темного филина, неистово клюющего оконную раму.   Аккуратно высвободив ноги из под Живоглота, Гермиона прошаркала к подоконнику и, одной рукой протирая глаза, второй распахнула окно. Влетев внутрь, птица приземлилась на комод и выжидательно оттопырила лапу, к которой был привязан маленький свернутый в трубочку кусочек пергамента. Гермиона отвязала его и едва успела погладить филина по спине, как тот сорвался с места и исчез в окне.   Гермиона развернула записку и, сощурившись, прочла следующее:   Грейнджер, Мы задержали Фоули. Он в допросной №10. Приходи как можно скорее. Прошу прощения за то, что пришлось тебя разбудить. Бен   Ну надо же. Оказывается, они и впрямь могут работать быстро, когда захотят.   Радость от того, что дело сдвинулось с мертвой точки, подействовала на нее тонизирующе, и Гермиона забегала по спальне, старалась отыскать в темноте более-менее сочетающиеся между собой предметы одежды. Затем она поспешила вниз, на ходу пригладив волосы заклинанием, и шагнула в камин, не удосужившись даже напоследок бросить взгляд в зеркало.   В этот час в Министерстве повсюду было тихо, и по пути к допросным ей навстречу попались лишь несколько разбитых усталостью сотрудников, да одна пролетевшая мимо служебная записка. Когда же запыхавшаяся от быстрой ходьбы Гермиона наконец влетела в допросную номер десять, то обнаружила в ней Бена и Гарри. Сидя в противоположных углах комнаты, что один, что другой в полном молчании потягивали свой кофе.   — А! — воскликнул Бен, при виде нее выпрямляясь на стуле. — Ты быстро.   — Мы решили не начинать, а сперва дождаться тебя, — зевая, сказал Гарри, махнув рукой на стену слева от него.    Сквозь нее открывался вид на допросную, где в полном одиночестве сидел светловолосый человек примерно одного с Гермионой возраста. Он часто ерзал на стуле и то и дело принимался нервно ковырять кожу рук.   — Ты как, бодрячком? — спросил у Гермионы Гарри.   — А? Да, я в порядке.   — Тогда идем к нему, — продолжил он. — Вот список вопросов, — он передал ей длинный свиток пергамента.   Удивленно подняв брови, Гермиона перевела взгляд на Бена:   — А ты разве к нам не присоединишься?   — Не-а, я займусь протоколом, — устало отозвался он. — Вид у него несколько встревоженный, и мы с Поттером сошлись во мнении, что твое присутствие с большей вероятностью… окажет на него умиротворяющий эффект. Типа «добрый и злой следователь».   — Немного сексистски с твоей стороны, ну да ладно, — буркнула Гермиона, быстро пробегая глазами вопросы. — Ну что, начнем?   Гарри кивнул и первым направился в допросную.    — Доброе утро, мистер Фоули, — произнес Гарри, когда они с Гермионой заняли свои места за столом напротив допрашиваемого. — Я глава отдела мракоборцев Гарри П…   — Я знаю, кто вы, — оборвал его Фоули. Как верно подметил Бен, он был крайне напряжен и взбудоражен. Его взгляд метнулся к Гермионе. — Вы оба.   — Что ж, это упрощает дело, — прочистив горло, Гарри слегка перетасовал захваченные с собой бумаги. — Итак, мистер Фоули, этой ночью вас доставили сюда для допроса в рамках расследования, касающегося мистера Флориана Эврарда. Знакомо ли вам это имя?   — Послушайте, — начал он, явно нервничая. Настолько, что его руки, лежащие на столе, чуть подрагивали. — Я расскажу вам все, что знаю. При условии, что вы пообещаете… меня не отпускать.   — Прошу прощения? — переспросила Гермиона.   — Я не… — он запнулся. — Вы не можете позволить мне уйти. Они узнают. Они всегда обо всем узнаю́т.   — Мистер Фоули…   — Пожалуйста. Вы д-должны понять. Они убьют меня. Даже если я ничего вам не расскажу. Они решат, что я их выдал, даже если я буду отмалчиваться…   — Мистер Фоули, у нас есть различные программы защиты свидетелей. Они очень надежные, и вам не о чем беспокоиться, — мягко заверила его Гермиона.   Фоули лишь коротко дернул головой, однако, судя по тому, как он уткнулся взглядом в столешницу и его не находящим покоя ногам, слова Гермионы, похоже, его не слишком обнадежили.   — Ввиду серьезности данного случая, прежде чем мы начнем, я попрошу вас выпить это, — достав бутылек, в котором легко угадывалась сыворотка правды, Гарри поставил его перед Фоули.   Тот пару мгновений молча разглядывал бутылек, очевидно, прикидывая про себя, стоит ли оно того или нет, однако дважды просить его не пришлось. Взяв склянку, Фоули откупорил ее и проглотив зелье, закашлялся.   — Хорошо, — подытожил Гарри. — Тогда для начала мы бы хотели узнать, знаком ли вам некий Эллиот Селвин?   Фоули кивнул.   — Да, я его знаю.   — Располагаете ли вы какими-либо сведениями об обстоятельствах его смерти?   — Его убили в переулке напротив «Королевского дуба», верно?   — Верно.   — Послушайте… это был не я, ясно? — горячо произнес он. — Я не… я не знаю, кто это сделал.   Стоило Фоули произнести последние слова, как его тело содрогнулось в конвульсиях. Явно всеми силами стараясь это скрыть, он сцепил руки в замок, но видя, что судороги лишь усиливаются, в итоге простонал:   — Да не знаю я! Правда! Слушайте, вы должны понять. Те из нас, кто примкнули к Карригану, по большей части либо являются, либо в прошлом были последователями Темного Лорда. Найдется немало тех, кто утверждают, будто они с ним до сих пор поддерживают связь, но чаще это все, конечно, враки. Сказать наверняка, кто именно решил кокнуть Селвина, сложно. В тот вечер нас там было человек десять. Это мог быть любой из них. Могу назвать вам имена.   Фоули сделал глубокий вздох. Его судороги начали постепенно утихать.   Обменявшись взглядом с Гермионой, Гарри вновь вернулся к своему пергаменту:   — Вы сказали: «В тот вечер нас там было человек десять», о каком именно месте идет речь?   — У Уинфилда. На том складе, что через дорогу напротив «Дуба». Мы часто там собираемся.   — Что за Уинфилд?   — Лукас Уинфилд. Он, можно сказать, близкий «друг» Карригана, — пояснил Фоули. — Мы все были там в тот вечер, когда порешили Селвина. Но многие из нас любят выпить на работе. Включая меня самого. Я не заметил, чтобы кто-то из парней отлучался, но… улизнуть и прикончить Селвина из них мог кто угодно.   — Мистер Селвин также входил в число последователей Карригана? Поэтому он был тем вечером с вами?   — Я… нет, — Фоули умолк, усилием воли пытаясь помешать себе говорить дальше. Несколько секунд его всего снова коробило, пока он наконец не вздохнул и не продолжил: — Селвин несколько раз заявлялся без приглашения. Говорил, что якобы послан передать нам сообщения от Темного Лорда. Вернее, его предупреждения. Ясное дело, что друзей у него среди нас не было. Потому что свысока на нас всех смотрел… Но в тот вечер он, похоже, был в панике и пришел просить у нас помощи, нашей защиты. Как вы понимаете, мы ему отказали.   — Вы сказали «предупреждения»?   — Ага. Типа пойти на попятную и все в таком духе.   — То есть, вы, — начала Гермиона, пытаясь собрать все воедино, — ­и под «вы» я имею в виду последователей Карригана, вы не сотрудничаете с Сами-Знаете-Кем?   Фоули покачал головой.   — Не совсем так. Поначалу, когда Селвин приходил к нам со своими «сообщениями», мы думали, что он просто треплется. Ведь Сами-Знаете-Кто тогда исчез, — пояснил он. — Однако… эти сообщения все продолжали и продолжали поступать. И притом не только через Селвина. Эббот, Хопкинс, Берк — все они тоже начали приходить каждый со своим посланиями. И Карриган стал постепенно принимать их всерьез и даже выполнять то, что говорилось в некоторых из них. Примерно в то же время со мной впервые связался и Флориан. Вот тогда-то я и решил, что все эти сообщения и вправду были от Темного Лорда. Иначе с какой стати он числится среди самых разыскиваемых преступников Британии, да же?   — О чем шла речь во время вашей встречи с мистером Эврардом в кофейне? — спросила Гермиона.   — Очередное послание для Карригана.    — А именно?   Фоули прочистил горло.   — Еще одно предупреждение, — намеренно уклончиво ответил он.   — О чем?   Фоули поднял голову, и его взгляд заметался между ней и Гарри.   — О том, что… что его терпение кончилось, — наконец произнес он. — Что больше предупреждений не будет и что он явится, чтобы разобраться с Карриганом лично.    Гермиона чуть подалась вперед.   — Мистер Фоули, ­— мягко обратилась к нему она. — Вы имеете в виду… Сами-Знаете-Кого?   — Да.   В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь нервным постукиванием ноги Фоули об пол.    Гарри откинулся на спинку стула.   — Он действительно вернулся, — пробормотал он.   И хотя сказано это было едва ли не шепотом и вовсе не заключало в себе вопрос, Фоули все же ответил:   — Да.