Теперь ты

Вскоре в доме Суворовых образовался своеобразный кодекс, обозначивший новые правила. Никто напрямую не устанавливал их, да и формулировки были размытыми, но парни безоговорочно приняли эти законы. Четверг, пятница и понедельник — дни Андрея, вторник, среда и выходные — Марата. Так повелось с тех пор, как Васильев начал уходить ночевать к Ирине Сергеевне, возвращаясь он взглядом сообщал Марату: «потеряйся». Тому приходилось уходить, не хотелось лишний раз другу глаза мозолить. Он и сам не был ему рад, старался ни в школе, ни дома с ним не пересекаться. Если они вдруг оказывались дома вместе, Марат должен был встать раньше на полчаса и испариться из квартиры до того, как Андрей выйдет из своей комнаты. Вскоре они перестали видеться совсем: знали, когда нужно приходить, чтобы не застать друг друга. Марат ночевал то в кабинете Коневича, то у девушки-комсомолки — Розы, родителям говорил, что ночует у друзей. Коневич вечно надоедал ему просьбами помочь, сказками о том, как ему хорошо с ними будет, словно в секту вербовал. Марату не было до этого дела, среди комсомольцев становилось тошно, но и уходить он не хотел. Пустые разговоры, выполнение дурацких поручений, собрания — всё это заполняло пустоту, образовавшуюся в душе. Марат мысленно сравнивал Универсам с Комсомолом, улыбался, отмечая, что ничего, в общем-то, не изменилось. Он часто видел в комсомольцах своих бывших друзей-группировщиков: в их жестах и мимике узнавал людей из прошлого, хмурился, когда понимал, что сказанные ему только что слова уже слышал когда-то из уст Зимы или Турбо. А ещё он подсознательно в мелькающих перед ним незнакомых лицах всегда искал черты Андрея, и так почему-то боялся в ком-то их заметить.

***

Наступил понедельник. Нужно было собрать вещи и поскорее удалиться из квартиры, пока не вернулся Андрей. Марат вышел из подъезда, тут же его обдало морозным воздухом. Он поморщился и быстрым шагом направился к дому Розы. Она теперь была его, вроде как, девушкой, но это неважно, Марату было все равно. Пока та давала ему крышу над головой и возможность не видеться с Андреем, он был готов потерпеть ее навязчивые знаки внимания, оставляя их без ответа. Дверь распахнулась. Марат увидел перед собой Розу. На ней было красное, и, как ему показалось, совершенно безвкусное платье. Девушка улыбнулась, приглашая парня пройти внутрь. — Привет, Маратик, — она провела рукой по его плечу, стряхивая снег с куртки. Это «Маратик» раздражало больше всего. Его так только мама называла и Вова иногда. А Роза все это опошляла, так, что выворачивало от собственного имени. — Привет, — сухо ответил Марат, снимая с себя верхнюю одежду. — Ты замёрз, наверное? Я пойду чайник поставлю, ты проходи на кухню, — девушка проскользнула вглубь квартиры, оставляя его в прихожей. В воздухе стоял приторный запах её сладких духов, Марат не оценил. Он повесил куртку на крючок и огляделся по сторонам. Ему уже доводилось бывать здесь, а обстановка всё равно казалась незнакомой: зелёные обшарпанные обои, деревянный паркет «ёлочкой», холодный тусклый свет лампочки, которую следовало бы заменить, и жуткие тени, расползающиеся по стенам. Марат на мгновенье потерялся в узком коридоре, произошла дезориентация в пространстве, земля из-под ног ушла и накрыло ощущением того, что всё вокруг нереально. Облокотившись о дверной косяк, он замер, стараясь сфокусировать зрение на Розе, возникшей перед ним. — Что с тобой? — девушка обеспокоено смотрела на него. — Не выспался, — выдохнул Марат, потерев глаза. Они сидели на кухне, ведя диалог ни о чем, который скорее походил на монолог Розы с попытками разузнать, как дела у Марата. Он кивал головой, пожимал плечами, медленно потягивал остывший чай. К конфетам, предложенным хозяйкой квартиры, не притронулся. Изучал глазами комнату, так, будто не был тут раньше. Газовая плита с её засаленными конфорками пустовала, грязная посуда была сложена в раковину. За стеклом буфета пылился дорогой сервиз. От него к потолку тянулась паутина, как бы завешивая собой черную плесень, ползущую от окна. В ловчую сеть угодил таракан, он шевелил усиками, безуспешно пытался выбраться. Несчастное насекомое случайно попало туда, у него и выхода, наверное, не было: полз себе по стенке, а на пути эти гадкие тонкие нити, связали и не отпускают. Паук медленно приближался к своей жертве. Видимо, никого другого не поймал. Зачем ему, они же их не едят, вроде… Роза поднялась со стула и подошла к Марату. Она положила руки ему на плечи, принимаясь разминать их. — Ты такой напряжённый, расслабься, — в нос снова ударил аромат духов, перемешиваясь с запахом сырости. Марата мутило. Было душно, становилось тяжело дышать. — Пойду покурю. Он встал из-за стола, тут же закружилась голова и подкосились ноги. Нащупав в кармане пачку сигарет, Марат направился в сторону балкона. В гостиной не горел свет, в темноте было труднее ориентироваться, он сделал пару неуверенных шагов вперёд, раздался резкий звук. — Блядь, — выругался Марат, замечая под ногами два жутких светящихся глаза. Кошка отпрыгнула в сторону, скрывшись за шкафом. Зажёгся свет. На тумбочке лежало ещё одно хвостатое чудовище, Марат вздрогнул. Толстая серая кошка смотрела на него так, будто он станет её следующей жертвой. — Ты ей на хвост наступил, они не царапаются, не бойся, — Роза взяла парня под локоть, — Пойдём. Дверь на балкон со скрипом распахнулась, в лицо ударил холодный воздух. Девушка задрожала. Короткое платье, едва достающее до колен, явно не грело. Марат обречённо вздохнул, снимая с себя олимпийку. — Замёрзнешь, — объяснил он, отводя глаза. — Какой ты у меня галантный, — улыбнулась в ответ Роза. — Не у тебя… — процедил парень, закуривая сигарету. Пальцы тряслись от холода, а может от недосыпа или недоедания, какая разница. Марат сделал затяжку, чувствуя, как дым тяжело оседает в лёгких. — Марат… Он перевел взгляд на девушку. В её серых глазах отражался свет фонарей. Суворов подумал, что лицо у неё всё-таки симпатичное. Роза облизнула губы, от чего-то смущаясь. Марат задумался, вглядываясь в неё. Она же тоже женщина, вроде нестрашная, что не так? Хотелось понять, почему он не испытывает к ней то же самое, что испытывал к Айгуль. Невольно нахлынули воспоминания. В голове зазвучал голос девочки, её смех, сказанные когда-то слова о любви. Ничто Суворова в такой восторг не приводило и не вызывало в нём столько нежности, как она. Её светлый образ навсегда остался в памяти, никто бы не смог его опорочить. Как бы хотелось сейчас обнять Айгуль, рассказать ей обо всем, а она бы успокоила, заверила, что это был лишь плохой сон, что она теперь рядом и всё снова хорошо. Марату показалось на секунду, что она по-настоящему сейчас с ним, прижимается к нему крепко и он снова ощущает её дыхание на своей шее. Русые волосы как раньше щекочут чувствительную кожу, а Марат их пальцами перебирает, они пушистые и мягкие, пахнут так… Суворов не знал, чем они пахли, не мог объяснить, но надеялся однажды вновь услышать где-нибудь этот запах, чтобы вспомнить и почувствовать всё ещё раз, хотя бы один. Чужая рука на плече вернула к реальности. — Почему ты так смотришь на меня? — прошептала Роза, приблизившись к парню. Перед глазами плыло, Марат терял равновесие, он слегка поддался вперёд, пытаясь устоять на трясущихся ногах. Он хотел было что-то ответить, но ему не дали. Губы Розы накрыли его собственные, затягивая в развязный поцелуй. Марат зажмурил глаза, чувствуя, как женщина хищно впивается в него. Он ненадолго забыл, как дышать, впав в оцепенение. Ловкие пальцы девушки скользнули под футболку, небольно царапая спину. От таких движений передёргивало. Оторвавшись от губ Марата, Роза припала к его шее, начиная покрывать ее поцелуями. Женские руки под одеждой очертили пресс и полезли выше, сжимая мягкую кожу. Марат аккуратно отодвинул её от себя, вытер ладонью мокрые губы. Он поморщился, чувствуя на шее липкие следы. Сигарета, зажатая меж пальцев, стремительно тлела. — Чё она, зря горит что-ли? — Марат сунул сигарету в рот, должно было хватить ещё на пару затяжек. В воздухе повисла тишина. Роза, на удивление, ничего ему не сказала, молча положила голову на плечо, прикрыв глаза. Марат вглядывался в тёмно-синее небо, не зная, о чем ему следовало бы думать. Он быстро заморгал, будто это помогло бы не видеть того, что его окружало. Устало вздохнул, потушил сигарету и выбросил в открытое окно. Он шагнул в сторону, под ногами зазвенела стеклянная бутылка, видимо забытая после одной из попоек с друзьями. Роза посмеялась, извиняясь за то, что в квартире не прибрано. Марата снова потащили в дом. И ему подумалось вдруг, что, на самом деле, он сюда вписывается — жалкий таракан в паучьем логове.

***

Четверг. Марат собирал вещи, в этот раз ему нужно было пропасть на два дня. Он закинул в рюкзак чистую одежду и зубную щётку, вряд ли ему бы понадобилось что-то ещё. Ночевать планировал снова у Розы, та всегда рада его видеть. Марату же всё равно было, где он находится, главное не рядом с Андреем. Это стало похоже на глупую детскую игру — прятаться друг от друга. Сначала Марату казалось, что это должно было помочь ему не думать об Андрее, но тот продолжал занимать его мысли. Если раньше он искал возможность с ним увидеться, то теперь отчаянно пытался её избежать. Возвращаясь домой, он всякий раз думал: «Не встречу ли я там Андрея?» С облегчением выдыхал, когда мама сообщала ему, что тот ушел пару часов назад. Марат заучил его расписание, чтобы знать, мимо каких кабинетов и в какое время ему не стоит проходить. В школьной столовой они видеться не могли: он перестал там бывать, обедать ему не хотелось, впрочем, как и завтракать. Обходился водой и сигаретами, иногда не отказывался дома от ужина. Марату казалось, что он начал бояться Андрея. Какое-то странное волнение охватывало его при мысли, что они могут вновь увидеться. Что бы тогда произошло? Стоило бы заговорить с ним или промолчать, будто ничего не случилось? Ещё страшнее становилось от того, что он может и не узнать никогда. Марат не догадывался, как долго будут продолжаться эти прятки, преподнесет ли им судьба ещё одну встречу. Он не верил, что все может просто взять и закончиться так. В их истории не стояла точка, может Андрею казалось иначе, но Марат её не ставил. Марат попрощался с мамой, предупредив, что переночует не дома. Он выскочил на лестничную площадку, поспешив спуститься в подъезд. Знакомый силуэт перед глазами заставил тут же замереть. Этажом ниже стоял Андрей. Марат оказался не готов к долгожданной встрече. Все слова вылетели из головы, оставив его в растерянности. Андрей преодолел ступени, поднимаясь к нему. Марат понимал: это мог быть его последний шанс, нужно было действовать. — Сигарета есть? — голос прозвучал глухо и сдавленно, Марат прокашлялся. — У меня последняя, — Андрей остановился, вынимая пачку из кармана. — Давай, — попросил Марат, так будто тот был ему обязан. На удивление, Андрей как ни в чем не бывало протянул ему сигарету. Сам встал напротив, прижимаясь спиной к лестничным перилам. Марат нащупал в куртке спички и чиркнул одной по коробку. Он сделал первую затяжку и дышать стало легче. Пропущенный через лёгкие дым уходил в приоткрытое окно. Оттуда дул свежий ветер, и прилетали мелкие снежинки, они тут же таяли в теплом подъезде. Солнечные лучи падали на светлые стены, придавая им блеск. Подсвечивали и бетонные ступени, мокрые от следов уличной обуви. Но ярче всего свет отражался в глазах Андрея, делая их почти что прозрачными. Васильев вдруг потянулся к другу, осторожно забирая у него сигарету. Он сделал пару тяжек. Марат внимательно следил за его движениями. Андрей опустил веки, впустил в себя табачный дым и расслабленно выдохнул. Пронеслось воспоминание о том, как они в первый раз вместе курили, также одну на двоих. На лице Марата появилась легкая улыбка. Он ведь до сих пор не забыл всё самое лучшее, что было между ними, хранил это бережно в своей памяти. — Чего смешного? — покосился на него Андрей. — Помнишь, как я тебя курить учил?

***

Мороз и солнце, на улицах снега по колено. Они вместе прогуливают школу. Идут к теплотрассе, утопая в сугробах. Удобно устроившись на трубах, Марат вытаскивает из кармана пачку сигарет. — Будешь? — любезно предлагает другу и тут же хихикает, знает, что пай-мальчик из музыкалки такого в жизни не пробовал. — Я не курю, — слегка смутившись, отвечает Андрей. — Ну, а хочешь? — губы Марата расплываются в игривой ухмылке. — Не знаю, — пожимает плечами Андрей. — Значит хочешь, — решает за него Марат, прикуривая сигарету. Он делает первую затяжку и пропускает дым через себя. Тонкие пальцы Андрея тянутся к сигарете, но Марат останавливает его, несильно ударяя по руке. — Да куда тебе, ты же не умеешь, — будто издевается. — Я научусь! — Андрей хмурится, вновь тянется к сигарете. — Тихо! — шипит Марат, отпихивая от себя друга, — Научится он… В дурной голове загорается сногсшибательная идея. Марат вспоминает, как на недавней дискотеке стоял в курилке вместе с Турбо. Тот был со своей девушкой, которая весь вечер рядом крутилась. Она всё выпрашивала у него сигарету, а Турбо не давал, говорил, мол, вредно. Женщины бывают крайне настойчивы, в чем Марат тогда убедился. Турбо пришлось сдаться, соглашаясь научить её курить. Вроде, он назвал это «цыганочкой», Марат точно не запомнил. Турбо тогда осторожно взял девушку за подбородок, втянул в себя дым и выдохнул ей прямо в рот. Марат такого раньше не видел и не делал тем более, но ему вдруг почему-то очень захотелось попробовать. — Закрой глаза, открой рот, — приказывает он Андрею, тот смотрит на него с недоверием. — Это зачем? — Научу курить, — уверенно отвечает Марат, будто сто раз так уже делал. Андрей прикрывает глаза и чуть размыкает губы. Теперь Марат полностью контролирует ситуацию, ему на секунду становится стыдно, что он друга плохому учит, но тот, кажется, совсем не против. Взгляд скользит по лицу Андрея, выражение его такое невинное: брови, сведённые к переносице, дрожащие веки с длинными ресницами по краю, приоткрытый рот. Он кажется жертвой, загнанной в угол, ожидающей чего-то страшного. Марату передаётся это волнение, он уже не так уверен в том, что собирается сделать, но отступать поздно. Он жмурится и затягивается, набирая в рот побольше дыма. Подаётся вперёд и выдыхает, касаясь губ Андрея своими, тот заходится кашлем от ударившего в нос резкого запаха табака. Это выходит случайно. Марат тут же отстраняется. — Ты должен был вдохнуть, — обиженно произносит он, пряча красные от стыда щеки в ворот куртки. Становится почему-то жутко неловко, всё пошло не по плану, превратилось во что-то ненормальное. — Ты все испортил, — делает вывод Марат, отводя взгляд в сторону. — Ну, давай еще раз попробуем, — по-детски наивно просит Андрей. Его будто ничего не смущает в данной ситуации. — Нет! На — сам пробуй, — Марат сует ему в руки пачку сигарет, лишь бы отстал. Он спрыгивает с трубы и отряхивается от снега, успевшего засыпать голову и плечи. — Ты сказал научишь, — жалуется Андрей, осторожно спускаясь следом. — В другой раз, — бросает в ответ Марат.

***

— Ну, помню, какая-то пидорская тема, — беззлобно ответил Андрей, перехватывая сигарету. Там всего пара тяжек оставалась. Он смаковал вкус дешевого табака, внимательно разглядывая Марата, тому от такого не по себе становилось. Андрей нахмурился, встретившись с ним взглядом. Мутные облака окутали помещение, будто туман, делая всё вокруг таинственным и неясным. Андрей сделал шаг вперёд, оказываясь совсем близко к Марату. Вдох — выдох в чужой рот. Мазнул своими губами по чужим, опалив горячим дыханием. Марат бессознательно послушно приоткрыл их, принимая в себя переданный дым. Андрей отстранился, чуть подавшись назад, они всё ещё оставались непозволительно близко друг к другу. — Тебе пора. Холодные голубые глаза обожгли Марата, он нервно сглотнул. Андрей, заметив, что сигарета догорела, потушил окурок о стену, оставляя пятно рядом с шеей прижавшегося к ней парня. Марат выдохнул, когда от него наконец отступили, тело было напряжено, а сердце бешено билось, разрывая грудную клетку. Пребывая в полнейшей растерянности, он не знал, о чём ему думать и что говорить. Андрей молча удалился с лестничной клетки, оставляя его в одиночестве. — Ты это… — послышался голос сверху. Марат поднял взгляд, вновь встречаясь глазами с Андреем, тот остановился, видно собирался с мыслями, чтобы что-то важное сказать. — Ходи, оглядывайся, — сказанные вполголоса слова раздались эхом по подъезду. — Это чё, угроза типа? — Марат посмотрел на него, ожидая объяснений. — Нет, — спустя полминуты молчания наконец выдал Андрей и пропал из виду. Суворов сплюнул на пол. Андрей — падла, самая настоящая, впрочем, ничего нового в этом не было. Он его когда-нибудь доведёт. Тяжело вздохнув, Марат подхватил брошенный на ступени рюкзак и поплёлся к выходу.