Корни

      Гриффин беспокойно металась в кровати, в попытке найти удобную позу. В конце концов, спустя час, ведьма погрузилась в объятия снов.                    Ей снился родной дом, где всегда было тепло и уютно, где её по-настоящему любили. Она смотрела на всё глазами маленького капризного ребёнка, который требовал внимания своей матери.              Перед ней было множество игрушек, от малых до больших, пищащих и поющих колыбельные, мягких и жёстких, пушистых и колючих. Здесь стоял едкий запах мертвечины и разлагающейся плоти. Но они её мало интересовали. Малышка Гриффин казалось их вовсе не замечала, ровно как и её мать. Первая была слишком очарована, а вторая была слишком занята.       Мать сидела в кресле и вязала, ни разу не подняв глаз на дочь. Всё её внимание было сосредоточено исключительно на вещице, которую она вязала. Это было похоже на теплый шерстяной шарф от взгляда на который хотелось поскорее в него закутаться.              За окном стоял снежный и вьюжный вечер. Серый полумрак сменился сумерками и оттого стало ещё холоднее. Грифф взглянула в окно. Там было темно и жутко. Она боялась как тоскливо завывал ветер, как гнулись ветви деревьев, прислоняясь к замороженной, покрытой снегом, земле. Девочка не любила холод, но обожала сырость. Этот запах действовал на неё успокаивающе, хоть от него и становилось немного грустно.       — Где твой кулон? — неожиданно спокойно спросила мать, но Гриффин знала, что это затишье перед бурей.              Девочка медлила, инстинктивно пощупав место, где должен был висеть кулон. Его там не было. Она снова нарушила данное матери обещание, разочаровала её своим невинным поступком и что теперь? Мать никогда не била её, никогда не ругала. Ей было достаточно повысить голос, чтобы Грифф съёжилась под её беспощадным натиском. Как загнанный в угол котёнок, она ждала когда её в очередной раз ткнут лицом в дерьмо.       Мать была к ней строга, но вместе с тем и справедлива. Девочка уважала её с малолетства, редко противилась её воле. Их отношения было сложно охарактеризовать одним словом — слишком уж они были неоднозначны. Врожденный, порой пакостный характер Гриффин, часто раздражал мать. Как бы она не «боролась» с дочерью, маленькая ведьмочка всегда вела себя демонстративно, показывая свой непростой нрав.       И тем не менее, мать любила её до потери пульса. Она всегда была за свою дочь, при любых обстоятельствах, в любой ситуации. Поддержка и взаимопомощь — вот каким был фундамент их взаимоотношений. Они любили друг друга и были готовы постоять за друг друга, подставляя своё плечо.       — Сколько раз я говорила, чтобы ты не смела его снимать!       Вот она — буря. Началась. В такие моменты Гриффин полагалось послушно склонить маленькую головку и выглядеть так, словно бы её только что выгнали на улицу в самый разгар бури.       Заметив покорность дочери, губы матери тронула мягкая улыбка.       — Подойди ко мне, милая.       Девочка оставила лежать кучу ненужных ей игрушек и позволить им собирать пыль. Грифф подошла к матери. Ламповый свет освещал её лицо наполовину, но она прекрасно видела острые черты лица матери, её большие зеленые глаза блестели, а тонкие губы сложились в полуулыбке. Столь любимый нос с горбинкой вовсе не портил её красивое лицо, а лишь добавлял ей шарм.       Ветер за окном выл как дикий волк, и Грифф снова поёжилась. Мать легонько похлопала себя по коленках, как бы приглашая дочь присесть и окунуться в материнские объятия. Так малышка и поступила. Она крепко обняла маму за шею, прижавшись к ней своим маленьким почти невесомым тельцем. Девочка ощутила как мать медленно и нежно поглаживала её спинку, прошептав ей на ухо:       — Пообещай мне, что никогда не снимешь амулет.       — Но почему? — детский голосок Грифф получился очень тихим из-за спрятанного на груди матери лица.       — Он твой ключ от дома…       Грифф ощутила запах залежавшейся плоти и скривилась, подавив в себе желание вывернуть желудок наизнанку. Она не понимала откуда идёт этот стойкий запах. Девочка подняла маленькую головку и вскрикнула, увидев как лицо матери расплылось, превратилось в мертвецки бледное пятно с жутко впалыми глазами и носом. Руки больше не согревали малышку, а стали всё равно что холодные ветви покрытые снегом.       Она резко проснулась, вскрикнув и судорожно нащупывав амулет на своей груди. Его там не оказалось.       В дверь постучали, но Гриффин даже не пошевелилась. Знакомый голос раздался мягко, но настойчиво.       — Леди Гриффин!       — Кодаторта, — ведьма устало вздохнула, переворачиваясь на спину. По женскому лицу пробежала тень болевой судороги.       — Я вас разбудил? — что-то мелодично звякнуло о столешницу прикроватной тумбочки, заставив ведьму вздрогнуть.       Гриффин распахнула глаза, встречаясь с обеспокоенным взглядом склонившегося над ней профессора.       — Можно?       Женщина неопределённо дёрнула плечом прежде, чем Кодаторта присел рядом с ней.       — Как вы себя чувствуете?       — Пока была одна чувствовала гораздо лучше. А задавать дурацкие вопросы ваша постоянная привычка?       — Да, в перерывах между остановками кровотечений.       Гриффин закатила глаза, цокнув языком. Кодаторта промолчал, разглаживая ладонью одеяло. Под объемными складками, большой палец мужчины зацепил бедро ведьмы. Женщина дернулась, вскакивая, как будто от удара электрическим током. Гриффин зашипела. В уголках её глаз моментально собралась влага.       — Леди Гриффин! — слегка повысил голос мужчина.       — Профессор Кодаторта! — парировала женщина.       — Вам стоит хоть немного себя поберечь, медик не может вам помочь должным образом только потому, что вы бесконечно бередите рану.       — А мне кажется, рана постоянно бередиться потому, что ваш медик настоящий неумёха, который не в состоянии наложить мне банальный шов!       — Я не медик, но не по наслышке знаю — банальный шов не накладывается поверх повреждённых органов и разорванных мышц!       Ведьма прижала руку к груди, с силой сжимая сорочку. Ее взгляд зацепился за поднос на прикроватной тумбе, уставленный посудой, верхушки которой скрывались за паром.       — Вы мне обкуривание травками решили устроить? Хочу вас огорчить, я не переношу испарения.       Кодаторта покачал головой, подтягивая поднос на свободное место на кровати. Аромат хорошо приготовленного бульона заставил желудок обнять позвоночник.       — Вам следует поесть, леди Гриффин.       Мужчина подвинул чудно трансформировавшийся переносной столик к Гриффин. Ведьма усмехнулась в сторону, цепнув губу зубами.       — Я не голодна, Кодаторта.       — Я вынужден настаивать, — вкрадчиво продолжил мужчина.       — К вашему сведенью, Кодаторта, камни мне не только на ребра сыпались.       Мужчина приподнял бровь, вызывая на лице женщины усмешку. Ведьма неохотно ослабила хватку и протянула руки к мужчине. Длинные пальцы ведьмы беспрерывно дрожали. Правая кисть, украшенная обширной гематомой, явно желтела в холодном свете.       — При всём желании, мне сложно сейчас что-либо держать в руках, — неохотно заметила ведьма, — поэтому, оставьте вашу мнимую заботу. Кодаторта поколебался несколько секунд прежде чем обхватить горячую миску ладонями и подсесть ближе к ведьме.       — Само собой.       Ложка звякнула от фарфор, прежде чем погрузиться в питательную жидкость, создавая ровные круги.       — Это прозвучит странно, но я прошу вас принять мою помощь и открыть рот.       — Что? — ведьма, сильнее вжалась в подушки, вновь притягивая сложенные на животе руки к груди. — Вы в своём уме, профессор?       — Леди Гриффин, не хватало, чтобы ваши обмороки от недостатка сил пополнились голодными.       Женщина неотрывно следила за мужскими руками.       — Не волнуйтесь. Голод — последнее от чего я умру.       — Я хотел бы лично увериться в этом.       Ведьма нахмурилась. Ни один мускул не дрогнул на её лице, когда их с Кодатортой взгляды встретились.       — Абсурд, — Гриффин вновь отвернулась, на этот раз к окну и слегла съехала на подушках.       — Уж лучше обморок.       — Чем принять мою помощь? — бросил мужчина с явным раздражением. — Хорошо.       Мужчина встал, захватывая принесённую еду. Поднос вновь оказался перед глазами ведьмы, вынуждая ту поморщиться, что не укрылось от Кодаторты.       — Леди Гриффин, — начал мужчина, — я всего лишь хочу вам помочь. Будьте так добры принять мою помощь и я вновь вас оставлю.       Гриффин молчала. Неприятное чувство сжимало её изнутри ничуть не хуже чувства голода. Она устало выдохнула, проведя ладонями по лицу.       — Только если вы действительно оградите меня от своей заботы хоть ненадолго, — её голосе слышалась неприкрытая ирония, но мужчина готов был поклясться, что на её бледных губах мелькнула почти искренняя улыбка.       Кодаторта снова присел рядом, поднося ведьме чашу с бульоном. Она Сжала губы плотнее, давая мужчине мгновение, чтобы заметить легкую розовинку на её щеках. Как только зубы ведьмы слегка стукнули о белый фарфор, Кодаторта лишь слегка переклонил посудину к женщине, прежде, чем та, поперхнувшись, зашлась кашлем.       — Кодаторта, вы точно мне помочь хотите?       — Вам не стоит спешить.       — А вам стоит помочь мне подняться!       Мужчина усмехнулся:       — Буду считать, что это была вежливая просьба.       Он аккуратно запустил руку под поясницу Гриффин, слегка прижимая её к своему торсу. Бульенница дрогнула в отведенной руке, когда горячее дыхание ведьмы прошлось по щеке мужчины. Ведьма прочистила горло, сжав плечи Кодаторты сильнее и резко отстранилась, награждая себя новым приступом боли, как только спина вновь приняла горизонтальное положение.       Мужчина сглотнул и тепло улыбнулся, слишком резко, как показалось ведьме.       — Давайте попробуем ещё раз.       Когда весь бульон был выпит и Кодаторта аккуратно отставлял посуду на поднос, Гриффин устремила на мужчину свой пронзительный взгляд.       Он тут же напрягся.       — Что-то не так, леди Гриффин?       Женщина мгновение сидела неподвижно, а после отрицательно качнула головой.       Сложив дрожащие руки на груди, она устремила свой взгляд в окно.       — Зачем, Кодаторта?       — Не понимаю вас, мисс.       — Понимаете! — резко бросила женщина, — зачем меня обхаживаете? Почему спасаете мою жизнь?       — Вы тоже спасали мою жизнь накануне.       — Кодаторта, за последние несколько месяцев мы с завидной регулярностью спасали друг другу жизнь. В этом и заключается командная работа. Но сейчас… Вы мне ничего не должны.       — Буду иметь ввиду, — усмехнулся мужчина, собравшись оставить ведьму в одиночестве, но Гриффин вдруг окликнула его.       Кодаторта обернулся, явно удивленный, и нахмурился. Гриффин замешкалась прежде чем озвучить свою непростую просьбу. Да и вообще она не была уверена, стоит ли доверять такое задание Кодаторте, который уже не раз раздражал ведьму своей самоотверженностью и порой навязчивым желание помочь.       Ведьма сжала простынь рукой и впилась в профессора взглядом медовых глаз.       Молчание затянулось, но Гриффин не спешила, обдумывая правильность своего решения. Она знала, что Кодаторта ей не откажет и её это не только раздражало, но одновременно согревало душу. Как бы абсурдно это не звучало. Абсурдней ситуации случившейся между ними минутами ранее придумать было просто невозможно.       — Я хотела Вас попросить, — её тон стал куда более снисходительным, мягким, но не терпящим возражений.       Кодаторта повернулся к ведьме всем телом и внимательно изучив её лицо, он коротко сказал:       — Я Вас слушаю.       Гриффин положила руки ладонями вниз по обе стороны от себя и подвинулась чуть выше, устроившись поудобней. Как будто это как-то могло повлиять на дальнейший разговор.       — У меня была одна вещь, — неторопливо проговорила ведьма, — очень мне дорогая…       Грифф на мгновенье опустила глаза, а затем снова взглянула на сосредоточенно слушавшегося профессора. Его искренняя заинтересованность не ускользнула от чуть взволнованной ведьмы.       — Скорее всего он осталась там, — ведьма не сильно закусила губу, когда перед глазами замелькали картинки пережитого. — Возможно Вам удастся найти его.       — Что именно я должен искать? — спросил Кодаторта, сделав пару шагов к кровати.       По привычке Гриффин дотронулась до места, где всегда находился её оберегающий амулет. Но пальцы не нащупали его и ведьма расстроенно выдохнула.       — Амулет, — пояснила Грифф. — Возможно вы помните его. Я всегда носила его на шее.       На лбу профессора появились морщинки от попытки вспомнить как выглядел тот самый амулет. Понаблюдав за мыслительным процессом Кодаторты, Грифф уже было хотела описать амулет, но мужчина негромко воскликнул:       — Да! Кажется он похож на ключ, верно?       Ведьма кивнула.       — Не обещаю, леди Гриффин, — честно признался профессор. — Я не хотел бы вас расстраивать, но ваша школа — это не просто руины, от неё практически ничего не осталось.       — И неизвестно сколько похоронила людей, — Грифф коснулась лба рукой и прикрыла глаза, словно бы испытывая сильную головную боль.       — Все ваши ученицы живы. Полагаю, что сейчас не стоит об этом беспокоиться.       — Полагаете? — возмущенно воскликнула Гриффин. — Погибло два преподавателя!       — Хорошо, леди Гриффин, что вы живы остались, — осторожно возразил профессор.       — Не надо возвышать мою жизнь, обесценивая другие!       Ведьма не знала, почему эти слова так задели её душевное состояние. Может потому, что даже это проклятая Оити была частью Облачной Башни, ровно как и Заратустра? Что их смерть отчасти лежит на Грифф — она ведь могла предвидеть подобное, могла защитить архивы школы куда более       — Отдыхайте, леди Гриффин, — спокойно, словно бы ничего не произошло, но твердо сказал Кодаторта. — Я постараюсь вам помочь.       Дверь закрылась, а рой мыслей оживился мгновенно, как клубок ниток, который невозможно распутать. По щекам потекли слезы, и Грифф поспешно вытерла их, шмыгнув носом. Она посмотрела в окно и в который раз прокляла этот сраный солнечный день. На самом деле ведьма проклинала каждый день, находясь здесь. Она ненавидела себя за проявленные слабости, за смерть преподавателей и за то, что она ничего больше не может сделать. Её злило, что жизнь продолжилась, словно бы ничего и не было.       Всё началось с момента, когда Грифф начала копаться в своём прошлом и это только распаляло и без того скверное настроение. Что если это каким бы то ни было образом поимело влияние на разрушение Облачной Башни? Может быть кто-то не хотел, чтобы она узнала правду. Та же Оити, признавшаяся в сотрудничестве с Дживилианом. Нет. Это похоже на бред сумасшедшего, да и к тому же крайне не логично. Будь это правдой, её бы уже не было в живых. Зачинщик бы нашёл способы добить, по крайней мере, в моральном плане, измотанную директрису. Но она жива во всех смыслах и чувствует что приходит в норму. Если её и хотели убить, то попытка оказалась неудачной. Хотя, если бы не профессор Кодаторта, она была бы похоронена вместе с Облачной Башней, Оити и Заратустрой. Поэтому она вполне могла погибнуть и исполнить чью-то мечту. Как в случае с злосчастным Дживелианом. Что если он действительно в этом замешан? Его далеко от дружелюбного отношение вполне могло сподвигнуть на какие-нибудь скверные делишки. Но тогда зачем рушить Облачную Башню, если его целью было только сместить Гриффин с поста директрисы и поставить своего человека?              Кругом сплошной абсурд, подумала Гриффин, бессильно упав на подушки.

***

      Гриффин стояла у окна, когда в комнату вошел седобородый мужчина, с острыми чертами лица и плавной походкой. Он буквально плыл по воздуху в своём шуршащем одеянии до пят. Взгляд его добрых глаз коротко обвёл комнату и сосредоточился на ведьме.       Она обняла себя за плечи и безучастным взглядом наблюдала, как тренируются специалисты Красного фонтана.       День стоял настолько ясный и до омерзения светлый, что Гриффин хотелось оказаться в подземельях собственной школы, дабы укрыться от удушающего, пропитанного жарой и влагой, воздуха.       Ведьма услышала позади недвусмысленный кашель и встала в пол оборота, боковым зрением лицезрев Главу Крепости Света. Она была рада его видеть, особенно после не произошедших событий. Ко всему прочему, Глава понимал её как никто другой. Он был более чем осведомлен о крайне теплой связи между Гриффин и Облачной Башней. Для неё это было всё равно что потерять ребенка, оставить его на погибель, бросить в одиночестве, швырнуть на произвол судьбы. Облачная Башня без леди Гриффин несчастна, а Гриффин без Облачной Башни всё равно что Вселенная Магикса без магии.       — Леди Гриффин, — поприветствовал Глава, не двинувшись с места и выдержав уважительное расстояние. — Как вы?       Пожалуй, Глава был чуть ли не единственным человеком кому не хотелось ответить с сарказмом. Подобные вопросы зачастую раздражали ведьму и она всё время резко и безапелляционно меняла тему. Но сейчас она ощущала чёткое желание ответить искренне, без прикрас и увиливаний. И всё же, она соврала.       — Всё в порядке, — как и всегда отозвалась Грифф, помассировав виски пальцами.       Глава не стал возражать и ведьма была благодарна ему за это.       Она скрестила руки на груди и облокотилась об косяк рядом с окном откуда открывался обширный вид на тренировочную площадку и загоны для драконов.       — Что ж, я здесь чтобы сообщить новость, — бесстрастным тоном продолжил Глава. Его голос успокаивал и одновременно навеивал тоску. — Дживиллиан был взят под стражу, Он подозревается в причастности к случившемуся с Облачной Башней.       Гриффин развернулась, слишком резко, да так, что перед глазами забегали разноцветные огоньки. Неужели её догадки касательно Дживилиана подтвердились?       — Что? — только и выдавила из себя Грифф.       — Мне пришло письмо, — Глава выдержал паузу, — от нашей с вами общей знакомой — Оити, погибшей при разрушении. Где говорилось о том, что она ценой собственной жизни осуществила план Дживилиана в обмен на его помощь.       Для ведьмы это был удар под дых. Как она могла не заметить предателя прямо перед носом? Будь проклят этот Дживилиан! В аду ему уже отведено особое местечко. Грифф пообещала себе, что лично ему это обеспечит.       С самого начала Оити показалась ей подозрительной и появившейся при слишком сомнительных обстоятельствах, напрямую связанных с Дживелианом. Если Гриффин винила себя в случившемся с изрядной периодичностью, то теперь делала это каждую секунду как только её сердце пропускало удар.       Голова ходила кругом и она с трудом выдержала собственное тело на ногах. Ведьма пространно посмотрела на Главу и склонив голову, свела пальцы к переносице. Она прикрыла глаза и громко, устало выдохнула. Где-то на подкорке она понимала, что вина лежит исключительно на ней. Она допустила эту ситуацию, пустила на самотёк, пригрела настоящую змею на своей груди, дала ей в руки власть над своими ведьмами. Какая же она идиотка!       — И что же он?       — Отрицает абсолютно всё.       — При всём уважении, Глава, но Дживелиан не настолько туп.       Глава сдержанно усмехнулся.       — Считаете?       — Уверена.       Гриффин не понимала по какой причине она пытается отстоять честь Дживелиана, но откровенно говоря она слишком хорошо знала этого ублюдка. Или же ей просто хотелось верить в это. Признать, что она пропустила грязную игру Дживелиана прямо перед носом было равносильно скинуться с обрыва.       - И всё же над ним состоится суд, - упрямствовал Глава. - Вы можете присутствовать в качестве защиты, если хотите, конечно.       - Я думаю, что скользкий нрав Дживелиана и без меня отлично справится, - закатила глаза Гриффин.       Глава глубоко вздохнул.       - Что ж, я не в праве вас заставлять, дорогая, - заключил он, мягко улыбнувшись. - Однако если всё подтвердится, вам придётся во всё это вникнуть, как бы мне не хотелось оставить вас в покое.              Гриффин молча кивнула и дружески улыбнулась. Ей нравилась компания Главы и его мягкого нрава. Он всегда умел её приободрить, спокойно осадить и поставить на место и меньше всего ей хотелось вовлекать его вовсе эти межличностные разборки.              - Надеюсь, что вы скоро вернётесь к вашим должностным обязанностям в качестве директрисы, - проговорил Глава напоследок. - Удачи, леди Гриффин.

***

      Как только опасность повторного кровотечения отступила и Гриффин почувствовала, что может принимать нужное положение без посторонней помощи, то в ту же секунду женщина настойчиво, начала склонять Саладина найти ей отдельные апартаменты. Все разговоры о том, что ведьма неловко себя чувствует, почти вытесняя профессора из собственных комнат отклонялись уверенными доводами что диван в гостиной уже стал для Кодаторты самым удобным местом. Хотя, бесконечное разминание шеи со страдальческим выражением лица ежедневно говорили Гриффин об обратном, чем она тут же и парировала Саладану.       — Гриффин, — говорил директор, тяжело вздыхая, посох в его руках кочевали из ладони в ладонь, — будь добра, объясни, что именно тебя не устраивает? Профессор Кодаторта просто находится рядом с тобой. Он даже заходить в спальню к тебе не будет без повода, которого ты, я уверен, не найдешь.       — До этого он сам их находил, — сквозь зубы выдавила ведьма. — В первую очередь, я женщина, в конце концов.       — В первую очередь, Гриффин, ты упрямая ведьма, которая крайне наплевательски относится к своему здоровью. Разговор окончен. Апартаменты полностью в твоём распоряжении, но за стеной с тобой будет человек.       Отчасти, Саладин был прав — Гриффин действительно была излишне упряма в своих убеждениях и прекратить попытки настаивать на своем было отнюдь не в ее правилах. Но директор Красного Фонтана ни в чем не уступал старой подруге и, вооружившись поддержкой Фарагонды, даже под угрозой страшных пыток отклонял все просьбы ведьмы. В один момент, хоть отчасти, но установив компромисс между сторонами, Саладин лично выложил в руки раздражённой ведьмы ключ от спальни, которым Гриффин тут же поспешила воспользоваться.       Теперь, единственное, что их с Кодатортой хоть как-то связывало была дверь, которая вела наружу, в пустые, широкие коридоры, ведущие к скоростным лифтам. Те были способны отвезти студентов и преподавателей в любой, даже самый отдаленный отсек школы и именно такою цель наметила для себя ведьма.       Она тихо приоткрыла дверь знакомых-незнакомых апартаментов. Не считая своей неудачной «прогулки» после самого первого пробуждения, Гриффин впервые полноценно смогла стать на ноги.       К большому удивлению, ведьма быстро нашла в шкафу, искусно вмонтированным в стену, все необходимые вещи. Платье, очень похожее на ее рабочее, но более свободного кроя придется весьма уместным для прогулки среди студентов. Оставалось только гадать, Кодаторта грешил наличием женских вещей в гардеробе, или Фарагонда заранее для неё подсуетилась. Последнюю догадку подтверждал лёгкий запах духов самой ведьмы, о вкусах которой во всех женских штучках была хорошо осведомлена директриса фей.       Как только за спиной Гриффин захлопнулась дверь она заметила мужчину, замершего на пороге ванной комнаты. С его, влажных после душа, взъерошенных волос срывались большие прозрачные капли. Разбиваясь о стальные мускулы на торсе, вода стекала ниже, скрываясь в кромке полотенца, прикрывающего бедра мужчины. Прозрачные капли завлекали взгляд ведьмы, заставляя следовать за собой.       Кодаторта прочистил горло.       — Мисс Гриффин, вы уже встали.       — А вы, я вижу, не ожидали.       Мужчина усмехнулся в ответ. Желая занять чем то руки, он сильнее затянул края махровой ткани.       — Да, я думал, у меня есть время.       — Вы плохо думали, профессор.       Гриффин вновь прошлась быстрым взглядом по торсу мужчины. Первый и последний раз она видела мужчину обнажённым во время злополучной экспедиции на Сюражд. Но на тот момент она не придала этому особого значения, больше опасаясь за жизнь раненного коллеги. И сейчас это казалось упущением — он был чертовски красив. Она не испытывала слепого восхищения — лишь констатировала голые факты.       Ведьма сглотнула. Несколько особенно интересных картин, так искуссно нарисованных сознанием, не торопились покидать разум ведьмы. Кажется, очередной незавершённый сюжет оставил ярких отпечаток на щеках Гриффин, что не укрылось от глаз мужчины.       Кодаторта поспешно спохватился, и, подхватив оставленную на столе аккуратную стопку вещей, скрылся в спальне.       Когда через несколько минут он вернулся, облаченный в брюки, с влажным полотенцем на обнаженных плечах, украшенных едва заметное вереницей тонких шрамов. С губ ведьмы сорвался слишком громкий выдох.       — Кодаторта, объясните, почему полуголый вы, а чувство неловкости все больше возникает у меня?       — Не имею понятия леди Гриффин.       — Я как ни странно, тоже.       Ведьма только собиралась продолжить звучный монолог, как дверь распахнулась вновь.       — Папа?       Девушка нерешительно остановилась на пороге, переминаясь с ноги на ногу. Ведьме хотелось хорошенько приложить ладонь о лоб от комичной примитивности этой ситуации.       — Здравствуйте, мисс Гриффин, — фея тепло улыбалась, закладывая руки за спину.       — Здравствуй, — кивнула Гриффин, оглядываясь.       — Пия, я думал ты приедешь позже, — мужчина подошёл к девушке ближе, легко приобнимая. — Кто тебя впустил на территорию охраняемой школы? — спросил он с такой теплой улыбкой, что Гриффин самой захотелось невольно улыбнуться.       — Мисс Фарагонда, — девушка невинно пожала плечами, касаясь губами щеки отца, — мы встретились с ней у входа. Как вы себя чувствуете мисс Гриффин?       — Как видите, хорошо, юная леди. Спасибо.       — Папа говорил, что помогал вам, — добавила девушка, накручивая смоляные пряди на палец.       — Ах, ну если папа говорил, — женщина усмехнулась, — профессор Кодаторта действительно очень мне помог, — она бросила на мужчину короткий взгляд, краем глаза заметив скользнувшее по его лицу удивление. — И я очень благодарна ему за это.       Гриффин хотелось скрыться от двух пар пытливых глаз как можно дальше. Хотя бы — в другую часть комнаты.       Поспешно попрощавшись с девушкой, Гриффин покинула апартаменты под предлогом встретиться с Фарагондой.

***

      Гриффин не спеша прошлась вдоль тренировочной площадки. Первые несколько сотен шагов она не отрывала рук от живота и постоянно оглядывалась, не желая, чтобы студенты видели её в таком состоянии. Рубец, напоминающий о её недавних мучениях, всё ещё ныл при каждом неосторожном шагом.       Как только крытые коридоры школы, похожие на огромные раскрытые зонты, ровным рядом выстроенные поперек зеленых площадок, перестали скрывать от ведьмы солнце, Гриффин вдохнула полной грудью и уверенно ступила на мягкую траву.       Тут и там во внутреннем саду расположились ученицы Облачной Башни.       Ведьма горько усмехнулась, кивнув в ответ на очередное приветствие своих студентов. Благо, многолетняя привычка помогла быстро вернуть гордую осанку директрисы, ничем не компрометируя своё состояние перед юными ведьмами. Сердце Гриффин сжималось, доставляя больше дискомфорта, чем ранение, бередя душу, но внешне, она понимала, что должна вселять в своих студенток уверенность.       Краем глаза директриса заметила, как несколько девушек ринулись к ней, но не ступив трех шагов — остановились, заглядывая ведьме за спину. Гриффин тепло улыбнулась своим ученицам и обернулась, замечая приближающюся к ней Фарагонду.       — Мисс Гриффин! Рада, что вы чувствуете себе лучше. — остановившись в нескольких шагах от ведьмы, Фарагонда привычно заложила руки за спину и слега кивнула в знак приветствия.       Ведьма приподняла уголки губ в ответ и неуловимо махнула головой в сторону, приглашая фею отойти в более укромное место.       Остановившись у широколиственного дерева, удачно скрывающего женщин в тени раскинутых ветвей, от глаз отдыхающих в нескольких десятках метров специалистов, Фарагонда по юношески резво и беззаботно опустилась на траву у выпирающих корней.       — Какое блаженство! — Фарагонда откинула голову назад, подсталяя лицо навстречу солнечным лучам, сумевшим пробиться сквозь плотную стену листвы.       — Поверю тебе на слово, — бросила ведьма, не решаясь неестественно перегибать тело. Подложив ладони под бедра, Гриффин с интересом наблюдала за компанией парней, развлекая себя незамысловатой игрой с мячом.       — Как мои ведьмы? Много стычек произошло?       — С феями? Нет, — Фарагонда улыбнулась, сцепляя пальцы на полусогнутых коленях.       Гриффин знала этот жест. Да и заплясавшие на лице феи блики только ярче подчеркивали всю отпечатавшуюся за последние дни усталость.       — А с родителями?       Фея промолчала, но, встретившись с пытливым взглядом ведьмы, неохотно призналась.       — Да, достаточно. Многие родители поспешили забрать ведьм домой.       — Не пренебрегая возможностью нелестно высказаться, — завершила ведьма с полной увереностью в своих словах, — я должна их собрать и выступить с объяснениями. Все ждут этого от меня.       — Нет! — Резко заявила фея. — Восстановись и делай что хочешь.       — Фарагонда…       — Гриффин, кто не дождался тебя и сейчас слушать не станет, они уже высказались, и выскажутся ещё раз. Достаточно того, что мы с Саладином выслушивали этот бред.       — Вас об этом никто не просил. — Не могла не заявить ведьма. В глубине души ведьма искренне благодарила друзей. И Фарагонда и Саладин бесспорно знали об этом.       Вряд ли кто-то из её педагогического состава с таким дипломатическим спокойствием, как это делали коллеги-директора отстаивали бы честь школы ведьм. Обрушить всю эту грязную работу на Эдилтруд было бы бесчеловечно со стороны любого.       — Гриффин, те, кто действительно хотят поговорить с тобой еще подождут.       Неохотно, но Гриффин согласилась.       К её ногам получиться один из мячей специалистов, ударяясь о носок не туфли. Несильно пнув его навстречу юношам, ведьма слегка подмигнула специалистам.       — Спасибо, мисс Гриффин.       — Очень резвые парни.       — Как и их тренера, — лукаво заметила Фарагонда, — особенно один. Тренер.— женщина вскинула руки, пряча за ними лукавую улыбку. — Его опека и мой характер плохо уживаются на одной территории.       — Гриффин, — укоризненно начала фея, — тебе стоит мягче относится к мужчине.       — С чего вдруг? — ведьма хмыкнула отталкиваясь от шершавого ствола.       — Просто из вежливости, например.       — Да, это говорит мне та, кто больше десятка лет не общалась с мужчиной, а теперь вас снова не оторвать друг от друга.       — Это другое.       — Я стараюсь не обременять его персону собой. — ведьма предпочла не замечать укоризненного взгляда подруги, задумчиво продолжая, — я и не знала, что у Кодаторты есть дочь.       — Ты видела Пию?       — Да, она мне и сказала, что ты в Красном Фонтане. Она, кажется, твоя студентка?       — Да, училась с Блум на одном курсе.       — Ты с ней общаешься?       — С новоиспеченной принцессой Домино? Время от времени. Как и с Марион. У них сейчас свои заботы.       — Но это не повод забывать наставницу, которая ее растила на равные с приемными родителями.       Фарагонда молча кивнула.       — А Пия милая девочка, очень старательная. Гордость отца.       — Думаю и матери тоже, если она не ведьма, конечно.       Фарагонда промолчала несколько секунд.       — Кодаторта растил ее один. После смерти жены Пия для него стала центром вселенной. Он вступил в Крепость света, желая оградить девочку от зла. — Фарагонда усмехнулась. — Кто же знал, что Члены совета предпочитают поддерживать нейтралитет.       Гриффин не находила ответа.       — И потому он пришел в Красный Фонтан?       — Думаю, да. Он ни с кем не обсуждал ни свою жизнь, ни свое прошлое. Жизнь наложила свой отпечаток на на его характер. Единственное, что могу сказать и Саладин подтвердит — человек он очень верный и надежный.       — Я уже и сама в этом убедилась.       — Леди Гриффин, — ведьма резко обернулась на оклик. Девушка, второкурсница, притормозила в двух шагах от директрисы и замялась под пристальным взглядом Гриффин.       — Я вас слушаю.       Ведьмочка скользнула взглядом по стоящей неподалёку паре. Вероятнее всего — родителям и несмело подняла взгляд.       — Я хотела вас поблагодарить, леди Гриффин.       — Вот как? За что, позволь узнать? — Гриффин чуть растянула губы в улыбке, опуская сложенные на груди руки.       — За всё, — девушка невинно пожала плечами и, повинуясь порыву, обняла замершую в недоумении женщину.       Гриффин в мгновение напряглась, а после легко коснулась девичьей спины ладонью. К ним подошли ещё несколько студенток и для себя Гриффин с отметила, что все они взволнованы, как перед экзаменом «на вылет».       — Спасибо вам! — прошептала девушка, возвращая ведьму в реальность. — Я буду скучать по школе, и по вам.       — Мы все будем скучать, мисс Гриффин!       — Я тоже, — ведьма сглотнула, силясь убрать ком, перекрывающий горло, — я тоже буду скучать, девочки.