Нельзя умереть дважды

Вечер понемногу густел и окончательно превратился в ночь. Отдел судмедэкспертизы пустел: сотрудник за сотрудником, покидал свои рабочие места, отправляясь по домам. Но не Уэнсдей. Засиживаться допоздна в своём кабинете для неё стало привычным делом, но сегодня она в последний раз делает это в качестве Доктора. Год она готовилась к переводу на новую должность, чтобы раскрыть тайну, повисшую над ней как дамоклов меч. И, несмотря на то, что это, наконец, свершилось, Аддамс не могла до конца понять, что конкретно ей нужно чувствовать. Внутри царило оглушающее ничего. Уэнсдей знала — назад пути нет, теперь ей придется работать с живыми и быть на виду. Она обменивает личный кабинет, ассистента и блестящую карьеру в судебной медицине на должность агента, но всё это не имеет никакого значения. Ей заново придётся спуститься в мрачную крипту памяти и снова и снова переживать весь этот ужас. Уэнсдей заполняет отчеты, ловко складывая и сопоставляя факты в единую картинку. Как только Роко даст показания, дело окончательно сдвинется с мёртвой точки и получит огласку. Новые материалы дела разрослись на несколько увесистых папок, но большинство улик — косвенные. Есть лишь анализ ДНК и свидетельские показания бывшего сотрудника бюро, ступившего на скользкую дорожку, остальное пока в работе и ждёт досконального анализа. Где-то внутри Уэнсдей знает, что Энид и Аякс разворошили осиное гнездо, потому их и убрали. Какова вероятность, что девятнадцать лет назад то же самое случилось с её родителями? Ларч и Фестер могли что-то знать и они были следующими в списке тех, кого нужно опросить. К ночи отчеты по делу были готовы, оставался лишь последний рапорт для ОВР, в котором она должна детально описать произошедшее в ангарах и дать характеристику работе своего напарника. Если бы она могла, то написала бы: «несносный тип с дурацкими шуточками, головная боль и причина принимать двойную дозу антидепрессантов», но увы, ей придётся заполнить свой отчёт по форме. Строчка за строчкой, в голове восстанавливаются все события, начиная с их встречи в баре. До этого у неё не было возможности осознать масштабы этого удачного совпадения. И тот факт, что Аддамс в них не верила, лишь подстегнул её задавать новые вопросы. Что она знала о своём напарнике? Кто такой Ксавье Торп? В ту же минуту Уэнсдей разыскала его личное дело на сервере бюро и с несвойственным интересом к бывшему однокласснику принялась изучать биографию Ксавье. Он довольно поздно окончил колледж, однако, с отличием. Получил степень бакалавра по архитектурной инженерии, но потом резко сменил специализацию и в магистратуре изучал уже психологию. Аддамс удивило, что в академию ФБР он поступил не сразу, будто ждал чего-то или сомневался. Что же он делал эти два года? Подготовку в академии он прошел блестяще — высшие баллы по всем предметам, включая медицинские осмотры и физические показатели. Надзирающий офицер написал ему лестную характеристику с допуском в любой отдел: «Лучше всех на курсе проявлял хладнокровие и рассудительность в стрессовых ситуациях. Отлично ориентируется в критически опасных условиях», — прочла Уэнсдей, припоминая его собранность в момент, когда она повисла на строительных лесах и в диалоге со злоумышленниками, будучи у них на мушке. В ФБР строгий отбор кандидатов на роль специальных агентов и Аддамс об этом знала. Оставалось только разгадать загадку, откуда берутся такие непроходимые тупицы как Макензи. Пока она изучала досье, скепсис по поводу способностей Торпа немного поутих, однако рапорт все ещё не был составлен. Уэнсдей замерла у клавиатуры ноутбука, будто бы сомневаясь в том, что хочет написать. По регламенту она должна сообщить о его пренебрежении техникой безопасности. Но сцены в её квартире не позволили этого сделать. Он мог разрушить её карьеру одним докладом о панических атаках и ремнях на кровати, однако, делать этого не стал. Аддамс решила ответить ему той же любезностью, начав печатать совершенно стандартный отчет о вынужденной операции. Спустя тридцать минут спасительная ложь отправилась в папку к остальным документам, которые ждала Уимс. Уэнсдей взяла увесистую стопку и отправилась к директору, чтобы лично передать всё, что сейчас известно по делу. Но не застав её в кабинете, аккуратно уложила результаты своей работы на середину стола. Ей хотелось ускорить время, обойтись без этой бюрократии и заниматься только важным — поимкой всех причастных к этим преступлениям. Аддамс всегда полагалась на факты, однако без её интуиции они не стоили ровным счетом ничего и фамилия Крекстоун намертво засела в голове. Короткими искрами в памяти мелькали эпизоды, детали, обрывки фраз. Имя политика потревожило спящее чудовище, и оно тяжело переваливалось с боку на бок, ненадолго ослабляя хватку сна. Уэнсдей знала, что скоро оно проснется, и ей придется выстоять битву с ним. От этой мысли, возможно впервые за свою жизнь, Аддамс не хотелось быть в одиночестве. Она даже на секунду пожалела, что Торпа нет рядом. Но только на секунду, вспомнив, что от её младшего брата уже довольно давно нет новостей. Снимая халат, Доктор набирает знакомый номер. Пагсли отвечает с первого гудка. — Скажи, что ты нашел что-нибудь, — спрашивает Уэнсдей, не в силах ждать утра. На часах уже давно за полночь, но она знает, что брат не спит, а потому звонит в такой час. — Уэнс, это оказалось сложнее, чем я думал. Одно могу сказать — действовали изнутри. Нет признаков внешних атак. — Сколько еще нужно времени? — Пара дней и я все выясню, — Пагсли сделал небольшую паузу, — как продвигается дело? — Кажется мы напали на след. Торпа ранили, он сейчас в реанимации. — Погоди, то есть как? — В него стреляли. Долгая история, Пэк. Я расскажу как только смогу. — Ну а ты? Ты в порядке? — Да, я в норме, — говорит Аддамс, но и она, и брат знают, что это неправда. — Сделаю вид, что поверил тебе. Понравился мой подарок? — Очень, Пэк. Я должна идти, позвони, как только у тебя будет вся информация, — Аддамс кладет трубку и звучно выдыхает. Этот день закончился и она может наконец вернуться домой. Ночной Бостон и свежий соленый воздух понемногу расслабляют Уэнсдей. За несколько лет, что она живет здесь, город стал ей родным. Сначала она осела в нем вынуждено из-за учебы, а потом уже не захотела уезжать. Что-то было в этом немного чопорном и хмуром старике. Словом, Бостон ей отлично подходил. Такси быстро доставило Аддамс домой. Ссадины неприятно покалывали, голова гудела, а плечи горели от напряжения. Но стены теплой квартиры принесли ей долгожданное чувство покоя. Она набирает горячую ванну, в попытках избавиться от гула в голове. Уэнсдей знает, что это реакция на стресс и нужно время, чтобы кортизол окончательно покинул её тело. Горячая вода растворяет напряжение, а музыка мягко задает ритм мыслям. Она не хочет, но вспоминает, как Торп обнимал её прошлой ночью, а затем поймал в ангаре. И, если бы она зашила артерию хоть на десятую миллиметра неправильно, он оказался бы в морге, а не в реанимации. Она обманула смерть, выхватила Ксавье из её лап. Незнакомое чувство облегчения наполнило грудную клетку. Еду из китайского ресторана доставили быстро, и пока Уэнсдей не почувствовала аромат черной лапши, понятия не имела, насколько сильно была голодна. Потому принялась распаковывать свой заказ прямо в гостиной, плюхнувшись на мягкий диван. Горячие клубочки пара поднялись в воздух, распространяя аппетитный запах черного кунжута, терияки и еще каких-то специй, от которых приятно кружилась голова. Аддамс отправляет в рот первый кусочек и прикрывает глаза от удовольствия. «Все-таки человек довольно просто устроен», — думает она, жуя свой не то обед, не то ужин. Еда, теплая ванна, сон и ты снова готов идти в бой. Постепенно насыщаясь, она оглядывает, наконец, диван, который две ночи подряд был пристанищем Ксавье: одеяло аккуратно сложено, подушки лежат ровно. «Может шуточки у него и дурацкие, но он уж точно не свинья», — мысленно отмечает Аддамс. Ей кажется это ироничным, потому что сейчас она не в силах встать, не то что убрать за собой после еды. Так и оставив на столе следы своей трапезы, она принимает горизонтальное положение, её голова утопает в диванных подушках и она натягивает на себя одеяло, чувствуя еле уловимый запах Торпа. Странное спокойствие медленно растекается по телу и она не замечает, как отключается.

***

Утром звонок телефона бескомпромиссно врывается в мирный, что бывает так редко, сон Аддамс. С закрытыми глазами она нащупывает телефон и не глядя отвечает на вызов. Из трубки тут же вырывается громкий приказной тон директора: — Срочно в бюро! Роко мертв, — на том конце слышится обеспокоенный голос Уимс. Новость бодрит её сильнее привычного двойного эспрессо. Одевшись по-армейски быстро, Аддамс целую вечность тащится в Челси на такси, водитель которого, будто специально едет слишком медленно и пропускает любого недоумка. Уэнсдей машинально нажимает на невидимую педаль газа, сидя на пассажирском кресле, надеясь ускорить черепашью скорость горе-водителя. Роко мертв. Что-то ей подсказывает — смерть не была естественной. В его камере ничего не указывает на следы борьбы, Всё выглядело так, будто он скончался естественной смертью. Или кто-то хотел, чтобы так думали. Окоченевшее тело Роко лежит на койке в подозрительно мирной позе: ноги прямо, руки сложены на груди. Аддамс входит в камеру, машинально натягивая перчатки, халат и шапочку. — Агент Макензи, покиньте место преступления. — Аддамс, я старше вас по званию! — И не знаете, что нужно надевать перчатки и халат, когда собираете улики, — холодно парирует Уэнсдей, пропуская мимо ушей его самодовольное замечание. — Нечего здесь собирать, он перестал дышать во сне, либо принял что-то и откинулся. Аддамс старательно игнорирует недоумка, где-то внутри ликуя: когда она окончательно переедет на этаж к агентам, Макензи уже не будет в бюро. Она старательно осматривает тело, медленно и осторожно, подсвечивая фонариком буквально каждый сантиметр. Уэнсдей не замечает как в камере появляются Юджин и Уимс. — Доктор Аддамс, поздравляю с переводом, — вместо приветствия радостно поздравляет её протеже. — Не сейчас, Мистер Оттингер, — осаждает его Лариса, — какие новости, доктор? — Судя по окоченению, смерть наступила около двух-трёх часов ночи, следов асфиксии и удушения нет, борьбы тоже, под ногтями чисто и нет кровоподтеков. Всё выглядит так, будто он уснул и не проснулся, но меня смущает кое-что. — И что же? — Из-за множества татуировок, можно не заметить следы инъекции. С уверенностью смогу сказать, что инъекций не было только после заключения эксперта. — Кто займется вскрытием? — При всем уважении, Директор, пока распоряжения о моем переводе ещё нет, я хочу заняться этим, — отчеканивает Аддамс. — Распоряжение есть и оно уже подписано, но вы всё ещё лучшая в своем деле, поэтому не теряйте времени даром. Если это убийство, мы с вами серьёзно встряли, Агент Аддамс.

***

Огромное тело Роко, полностью обнаженное и гладко выбритое распласталось перед крошечной на его фоне Аддамс. Пока Юджин брал жидкости на анализы, она решала с чего начнет вскрытие и есть ли смысл ещё раз осматривать тело на наличие инъекций. — Я слышал, что в Мормонских общинах матери делают уколы в пупок своим детям, чтобы скрыть медицинское вмешательство. Их священники это порицают, но порой без антибиотиков им попросту не выжить. Аддамс поднимает глаза на своего ученика, с полным восторгом осознавая, что рядом с ней вырос гений. — Юджин, это потрясающе! Дай-ка триммер! Аддамс аккуратно удаляет волосы, и не успевает она срезать последний волосок, как появляется он — крошечный прокол. Это убийство. И то, с какой скоростью убрали важного свидетеля, говорило только об одном — Аддамс подобралась слишком близко. И возможно она будет следующей. Заключение о смерти попало на стол Уимс вне очереди. И чем дольше Директриса бегала глазами по тексту, тем интенсивнее она дергала ногой. — Это дело дурно пахнет, Аддамс. — И чем дальше, тем дурнее, Директор. — Есть теории? — спрашивает Лариса, откладывая заключение в сторону. — Она вам не понравится. — Хуже уже явно не будет, — говорит Уимс и не верит своим словам. — Слишком много совпадений по одному делу: ДНК идентичны, Петропулосы мертвы сразу после встречи Энид с загадочным Сержантом, Роко спешно умирает после допроса, а мои родители… — Аддамс сглотнула и продолжила, — тоже мертвы и незадолго до их смерти… к нам приходил близкий друг отца. Они о чем-то спорили в кабинете. — И кто же этот друг? — с сомнением спрашивает Директриса, наперед зная, что ответ ей не понравится. — Джозеф Крекстоун. — Опять вы за свое! — рявкает Уимс, теряя терпение. — Это не всё: его всегда сопровождал странный тип, но он всегда сидел в машине и видела я его только со спины. Утверждать, что он и есть тот самый Сержант я не могу, но послушайте… Энид, Аякс, мои родители — все они явно узнали что-то такое, из-за чего их убили. Иначе, зачем так рьяно убирать всех, кто так или иначе связан с этим человеком. — Что вы предлагаете? — вкрадчиво спрашивает Лариса, скрадывая руки в замок и облокачиваясь о свой стол. — Установить слежку за Крекстоуном. — Это невозможно! — Тогда найти этого Сержанта как можно скорее, кем бы он ни был, и установить слежку за ним. — Идите и найдите ещё улики. Аддамс раздражает поведение Уимс, но она понимает, почему та осторожничает. Клевета на важную политическую фигуру дорого обойдется ФБР и Лариса хочет иметь как можно больше козырей в рукаве прежде, чем начнет кампанию против сенатора, которому пророчат президентское кресло в будущем. — Сегодня же заберу результаты экспертизы образцов из вентиляции и навещу кибер отдел. Уэнсдей покидает кабинет Уимс с чувством, будто Лариса напугана. Она была талантливым политиком и никогда не вела себя трусливо, но это дело могло плохо для неё закончиться. Один звонок из нужного кабинета и дело закроют, а может быть даже снимут с должности. Карьерой Уимс дорожила также сильно, как и честью. Словом, окажись она перед выбором, завидовать ей совершенно не захочется. Наступать на хвост таким людям как Крекстроун опасно, но что, если Аддамс права и он замешан в чем-то настолько незаконном, что вырезает семьи и убирает любого, лишь бы об этом никто не узнал? Уимс никогда не была параноиком, но путь от лифта парковки до своей машины она проделала с гнетущим чувством, что за ней следят.

***

Уэнсдей занимается бумажной работой, пока ребята их кибер отдела по крупице собирают то, что осталось от данных на камерах. Уже неделю она заходит к ним так часто, что ребята вежливо предложили ей переехать к ним. К ее удивлению, именно в кибер отделе к ней не относились как к полутораметровой демонессе. Там и без неё хватало своих фриков. Один — едва не угодил в тюрьму на 40 лет за то, что взломал сразу 5 серверов засекреченных баз с боеприпасами. Ему дали выбор: работа в ФБР или оранжевая роба. Второй удаленно подключился к камерам Белого Дома и через систему голосового оповещения пожелал «доброго утра» Президенту. Ему тоже поставили ультиматум. В отделе были еще двое — близнецы, судя по манере держаться — с Синдромом Аспергера. Выросли в приюте и зарабатывали тем, что обчищали счета богатых людей. Их долго не могли поймать, потому что крали небольшими суммами, но одновременно с нескольких счетов. Все ребята немногим старше Пагсли, но они уже успели хлебнуть дерьма, а потому Агент Аддамс никак их не нервировала. — Джонс, я принесла тебе Доктор Пеппер и мармеладных мишек взамен на хорошие новости, — бодро воскликнула Уэнсдей, войдя в кабинет, который больше походил на комнату в общаге. — Боюсь, их не много, но я работаю над этим. Могу сказать, что у камер был удаленный доступ, за ангарами следили. — Можно узнать откуда? — Как раз на этом и заканчиваются мои хорошие новости. Доступ к камерам через общедоступную систему, то есть к ним мог подключиться кто угодно. Но я нашел следы закодированного сигнала, то есть, если кто-то со стороны подключился бы к камерам, он увидел бы то, что ему показывают. В то время как настоящая картинка доступна исключительно по особой ссылке в обход всех систем безопасности. И по этой ссылке можно войти откуда угодно и когда угодно, вычислить IP невозможно. Это новая система, её придумал один чувак лет пять назад, с ним связались сразу все, кому стала интересна его разработка — наркокартели, террористы и мафия. — То есть эти ангары принадлежат кому-то из упомянутой святой троицы? — Уэнсдей в раздумьях закусывает губу. — Не могу утверждать, но пока новейшими разработками пользуются только они. И хотя я не в силах сказать откуда за ними наблюдали, однако, могу восстановить часть данных. Уже есть кое-что, вот. Джонс щелкает по клавише пробела и экран заполняет фотография седовласого мужчины с суровыми серыми глазами и грустным выражением лица. Стрела ужаса ударяет в грудь Аддамс и выбивает весь воздух. Она знает его. И без того бледная кожа Уэнсдей становится алебастровой. Не будь она среди таких же бледных жителей виртуального мира, это обязательно заметили бы. С трудом сохранив самообладание, Аддамс выжимает из себя только: — Вышли фото мне на почту и, пожалуйста, как только восстановишь всё — дай знать тут же. Даже если это неприлично поздно. — Понял, Док. Она так и не поняла, как оказалась в лаборатории, где Юджин продолжал работать над токсикологией, в поисках веществ, которые могли бы указать на препарат, убивший Роко. — Юджин! — с отдышкой произносит Уэнсдей. — Да, доктор, — Оттингер поднимает курчавую голову и устремляет добрейший взгляд на наставницу. — Ищи следы пропофола.

***

— Я клянусь тебе, это Донни! — почти в истерике кричит в трубку Аддамс. — Уэнс, постой, почему ты так решила? — Пагсли старается оставаться спокойным. — Я видела, я видела его лицо, Пэк. Это он. Готова отдать голову на отсечение. — Уэнс, пожалуйста, тебе нужно успокоиться. Память на лица тебя подводит. — Не в этот раз. Это он. — как мантру повторяет Уэнсдей. — Ты уверена? — Пэк, я не сумасшедшая! Я узнаю отца своего бывшего, с которым ужинала минимум три раза. — Тебе нужно отдышаться. — Нет, Пагсли, мне нужны ответы. И я знаю, кто мне их даст.