Нельзя умереть дважды

Бостон, 2023 год. — Она права, это началось не с меня, — нарушает тишину Аддамс. — Что ты имеешь в виду? — Торпа будто разбудил вопрос Уэнсдей. Они только что выехали из города на трассу и его полностью поглотила дорога. — В статьях она приводит доказательства, что дело не в самих семьях, а в том, кто они такие, — глаза девушки взбудоражено пробегают по строчкам статей, — черт, она же успела поработать со всеми серьезными изданиями Восточного Побережья. — И кто они? — Чикаго Трибьюн, Вашингтон Пост, Нью-Йорк Таймс, журнал Пипл… — Я имел в виду семьи, — Ксавье отрывается от дороги и бросает на нее насмешливый взгляд. — Все они — ведут свой род от коренных американцев. Племена разные, но все же, каждая семья имеет индейские корни. — Так сразу эту связь уловить сложно. Поэтому все долго думали, что маньяк охотится на полные счастливые семьи. Гениально. — Она знала это еще в школе. — С чего ты взяла? — Сама сказала мне. В библиотеке. — Серьезно? — усмехается Торп, — Я помню, что библиотека Невермор была исключительно для того, чтобы совокупляться как похотливые куницы. — Торп, соберись! — Взгляд черных глаз обрушивается на парня убийственной волной. Аддамс бесит его непринужденность. — Прости. Что еще она пишет? — Что все семьи были влиятельными и поддерживали расследования исчезновений девушек коренного населения. И о загрязнениях грунтовых вод в резервациях. — Это зацепка. Нужно прошерстить их ноутбуки и жесткие диски на наличие конкретных улик. Четырнадцать часов за рулем испытания не для слабонервных, Торп стойко продержался шесть из них, заливая в себя кофе в опасных для здоровья количествах. В конце концов они сделали остановку на заправке, чтобы пополнить запасы горючего. Аддамс выглядит спокойной, но внутри нее бушуют ураганы. Впервые за столько лет дело двигается, и она обещает себе больше никаких писем от бюро с формальными отписками. Ксавье расплачивается за бензин и кофе. Он не замечает, что не сводит с нее глаз. Ему нравится наблюдать за ней, как хмурятся ее брови, как меняется ее лицо прежде, чем она отпустит какой-нибудь саркастичный комментарий в его сторону. По неизвестной ему причине, слова его старой знакомой вовсе не задевают его, а наоборот, даже забавляют. Если она узнает об этом, наверняка будет в бешенстве. Удивительно, как ей идут строгие классические костюмы, они словно доспехи — неотделимы от нее. Торп наблюдает как легко она плывет между рядами супермаркета на заправке, стуча каблуками. Этот звук его успокаивает. Он не знает почему, но когда она рядом — все кажется правильным. Аддамс не спит нормально уже неделю, ее мучают кошмары и тревога. Кветиапин, который помогает через раз, она пить перестала еще год назад. Ей не нравится как он действует на нее. Путь из Бостона в Чикаго — город ее детства сокращается неумолимо. Она знает, что как только они въедут в долину Великих Озер, тело обязательно подаст какой-нибудь сигнал. Неприятный сигнал. Ей нужно отвлечься, поэтому она решает сесть за руль. — Дальше я поведу, — говорит Уэнсдей протягивая руку в ожидании ключей. — Я в норме, могу еще пару часов побыть за рулем, — отвечает ей Торп, распаковывая свой хот-дог. — В мешки под твоими глазами можно заворачивать трупы, Ксавье. Дай ключи, — нетерпеливо настаивает она. — Если бы я тебя не знал, подумал, что ты проявляешь заботу, — он сдается и протягивает ключи, — но я бы сначала доел и размялся немного. За столько лет в бюро она не привыкла работать в команде. Во всяком случае с живыми людьми. С мертвыми — другое дело, во всех смыслах идеальная компания — проще ладить, говорят без слов и ничего не требуют взамен. Торп нервирует ее, но по какой-то причине, она не может объяснить себе по какой, ей нравится быть в поле его зрения и ловить на себе его взгляды. Забавно, что он не изменился со школы. Совершенно. Только щетины стало побольше. Та же ухмылка, которая ее бесит, волосы убранные назад и легкая небрежность в одежде. Будто он и не агент ФБР вовсе, а какой-нибудь художник. Наверное, это и раздражает в нем больше всего — несобранность и излишняя самоуверенность. А еще это его рыцарство, как будто он выпрыгнул из викторианского романа. Но все же она рада, что дело поручили ему. Другой агент не стал бы делиться с ней информацией. В бюро ее не особо любят. Как профессионала — ценят и очень сильно, но как коллегу сторонятся почти все. Кроме Юджина. Тот заглядывает ей в рот и перенимает мастерство невзирая на ее нападки. Торп заканчивает трапезу и садится на пассажирское кресло. Аддамс трогается. Едва они одолевают километр, Ксавье мирно сопит, оперевшись о стекло. — В норме он, как же, — бормочет себе под нос Уэнсдей. — Я все слышу, — неожиданно подает голос Ксавье. — Досадно знать, что даже спящим ты не умолкаешь, — бросает ему Аддамс. — Жаль тебе сообщать, но не умолкаешь сейчас именно ты, — не без удовольствия замечает Торп. Аддамс от злости нажимает на газ, достигая максимальной разрешенной скорости на трассе. Навигатор пересчитывает время прибытия и сообщает, что те прибудут на 2 часа раньше. — Она не уточнила куда мы прибудем раньше? В Чикаго или на тот свет? Притормози, я хочу живым добраться до места назначения, — бормочет Ксавье сонным голосом. Уэнсдей слегка сбавляет скорость. Ехать еще 8 часов. Сна ни в одном глазу, но она этому даже рада. Должна же быть хоть какая-то польза от ее бессонницы. Они въезжают в Чикаго ранним утром, только начало светать. Ксавье открывает глаза, за окном озеро Мичиган. Он не заметил как проспал всю дорогу. Уэнсдей с осоловелыми глазами смотрит вперед, будто не замечая своего попутчика. — Добро пожаловать в Чикаго! — говорит он с напускной радостью, — по пицце? — Ты в состоянии думать о чем-нибудь кроме еды? — Уэнсдей возмущена тем, как легко он ко всему относится. — Только не в Чикаго. В Чикаго лучшая пицца, — не сдается Ксавье. — Сначала улики, — она продолжает настаивать. — Нет, Аддамс, сначала пицца. Допуск на склад есть только у меня, я же занимаюсь этим делом, забыла? — Торп прав и знает это, а также знает, что это раздражает Уэнсдей. И он не может решить, какой из двух факторов радует его больше. — Торп, серьезно, ты — официальное лицо моей головной боли. — Оооу, я польщен. Он как будто бы назло ест свою пиццу целую вечность. Склад открылся 10 минут назад и Аддамс сгорает от нетерпения. Наконец, они добираются до склада. Сотрудник провожает их к стеллажу номер 19, там хранится все, что относится к Потрошителю из Иллинойса. Уэнсдей надевает перчатки и принимается за дело. Ее интересует конкретная коробка с номером дела: 2305, но она никак не может ее отыскать. Она трижды тщательно осматривает стеллаж, Торп перепроверяет остальные коробки с уликами — все на месте. — Ее здесь нет, — с раздражением и досадой резюмирует Уэнсдей. — То есть как? — искренне удивляется Ксавье. — Обыкновенно, Торп, не задавай тупые вопросы, — начинает срываться она. Они аккуратно вскрывают коробки по другим делам, в надежде, что улики за 19 лет просто затерялись там, но ничего не находят. Пусто. В журнале посещений ничего. Улики испарились. — Должны оставаться образцы ДНК, если не в уликах, то в лаборатории, по новому регламенту их хранят бессрочно: результаты в базе, образцы в специальном холодильнике, — рассуждает Уэнсдей. Аддамс явилась в отдел судмедэкспертизы как мрачный жнец и поставила всех на уши, создавая полнейший хаос в лаборатории. В своей нише она — знаменитость. Все знают кто такая Доктор Уэнсдей Аддамс и какой у нее послужной список. И едва она вошла в двери лаборатории, все встали, будто увидели президента. Торп не ожидал увидеть нечто подобное. Его это даже позабавило, не считая того факта, что ключевая улика по делу, пропала и, возможно, была украдена. Аддамс деловито набрасывает халат и направляется к холодильным камерам биологических материалов. Улики 2305 нет и здесь. — Проверяйте результаты в базе, там они уж точно должны быть, — командует она лаборанту исполинского размера. Тот неторопливо вводит данные, но ничего не находит. — Доктор Аддамс, результатов нет, — равнодушно сообщает ей лаборант. — Ищи лучше! — не отстает от него Уэнсдей. Ее тонкие пальцы сжимаются в кулак в попытке совладать с рвущимися наружу эмоциями, короткие ноготки вонзаются в фарфоровую кожу ладони. Она на пределе и ненавидит ленивых сотрудников. — Возможно образцы перепутаны или результатам присвоили номер другого дела, — ищет отговорку лаборант. — Ищи по фамилиям: Роджерс — фамилия детектива, что вел это дело, Аддамс — фамилия жертв. Давай, живо! — Но я до утра буду искать! Знаете сколько Аддамсов по всей Америке? , — заныл лаборант. Уэнсдей на секунду замирает, окинув взглядом лабораторию в поисках чего-нибудь достаточно острого, чтобы всадить этому увальню в глаз. Торп уже видел это выражение лица и знает: ничего хорошего от него ждать не стоит. — Ну-ка повтори, — угрожающе вкрадчиво говорит она. В просторной лаборатории повисает тишина. Сотрудники затихают в ожидании страшного. Ничего неподозревающий лаборант совершает ошибку и повторяет свою жалобу: — Мне придется искать один файл весь гребаный день. Аддамс в два шага, словно разъяренная пума, оказывается прямо у рабочего стола несчастного. Одним движением она разворачивает увесистый офисный стул и берет его за шиворот, с силой упираясь коленкой в его мошонку. Парень вскрикивает неестественно для своих размеров и зажмуривает глаза. — Ты будешь искать файл столько, сколько понадобится. День, неделю или всю свою никчемную жизнь. В противном случае твоя карьера закончится так и не начавшись, а род прервётся прямо на тебе, — Уэнсдей говорит это со спокойной жестокостью главного палача камеры пыток и сильнее вдавливает свое колено между ног несчастного парня, — тебе все понятно?! — вдруг закричала она так громко, что зазвенели пробирки. Все произошло так быстро, что Торп не успел ее остановить. — Так, стоп, отпусти его! — вмешивается он. Но Уэнсдей не отступает. Огромного размера парень превратился в ее руках беспомощную блоху, которую она с легкостью могла бы раздавить. Раскрасневшиеся глаза от недосыпа стали алыми от гнева и злости. Парень был ни в чем не виноват, просто она не могла поверить, что единственную зацепку увели прямо у нее из-под носа. — Уэнсдей, ты слышишь? Отпусти его! — пытается докричаться до нее Ксавье, но оглушающий гнев заполнил ее разум и крепко сжимал ее также, как и она воротник перепуганного младшего сотрудника. — Уэнс, пожалуйста, — понижает голос Торп и это срабатывает. Она разжимает пальцы и выпускает из мертвой хватки свою жертву, понемногу пелена гнева спадает, и она понимает что сделала. Лаборант сгибается от боли. Зрители молчат. — Значит так, — вдруг громко и властно говорит Ксавье, так, чтобы его слышали все. — Меня зовут Агент Торп, мы ехали 14 часов за уликой, которая поможет поймать того, кто убил четыре семьи 19 лет назад и одну семью — всего 3 дня назад. Поэтому каждый, у кого свободны руки, ищите в базе результаты ДНК-экспертизы за 2004 год, фамилия Аддамс, номер дела: 2305. Ну же, живо! — Торп подкрепляет свою команду громкими хлопками, чтобы народ в лаборатории взбодрился. Это действует, сотрудники действительно зашевелились и принялись искать. Аддамс стоит как истукан, в тщетных попытках успокоить дыхание. Эта вспышка будет стоить ей отстранением от дела, в лучшем случае. В худшем — карьеры в бюро. — Ты в порядке? — Торп кладет руки ей на плечи, та скидывает их едва они касаются ее. — В порядке она?! Это меня она чуть не прикончила! — вдруг подает голос лаборант, так и не усвоив урок, что ныть в присутствии Доктора Аддамс опасно для жизни. — С тобой я позже разберусь, — отрезает Торп. Аддамс пулей вылетает из лаборатории, чтобы умыться и прийти в себя. Она люто ненавидит себя за этот выпад. И жалеет, что не может повернуть время вспять. Этот миг слабости она себе не простит. Торп все уладил, но каковы будут последствия — неизвестно. Но одно она знает точно — улика пропала неспроста, ее определенно украли. Но, кто и зачем, остается главным вопросом. *** Ксавье грузит последнюю коробку и закрывает багажник. Аддамс молчит с тех пор, как вышла из лаборатории. В базе пусто. Ни образцов, ни результатов. Торп намеренно не пытается заговорить со своей напарницей, потому что знает — это бесполезно, она все равно ничего не скажет. Уэнсдей сидит неподвижно на переднем кресле, смотрит в одну точку, сложив руки в замок. Лучшее, что она может сейчас — молчать, потому что там, в лаборатории она и так сказала слишком много. Большую часть пути они не произносят и звука. Мусоля в голове одну и ту же мысль на двоих. На подъезде к Уолтему Торп не в силах больше молчать произносит: — Это не просто так, я почти уверен, что образцы украли. Аддамс не удивлена выводу напарника. — Это легко проверить, Торп, — отвечает она. — Как? — Нарушить десяток федеральных законов и взломать код базы, чтобы посмотреть, кто и когда это сделал, — буднично произносит Уэнсдей. — Супер, уже есть кто-то на примете? — Да. Пагсли. Торп паркует машину у дома Аддамс, та выходит из салона, сухо прощается и закрывает за собой дверь. Ксавье наблюдает, как ее усталая фигура удаляется к двери подъезда. — Уэнс, — он окликает ее из открытого окна. Аддамс оборачивается. — Все будет лучше, чем ты думаешь, — сообщает Ксавье и не дожидаясь ответа жмет на педаль газа.