Стоя на краю света

За четырнадцать часов, проведённых в бункере без надзора, почти ничего не произошло. Единственное, что помогало осознать серьёзность происходящего - шаги над головой, напоминающие о том, что прямо над ними находился главный штаб Организации и что, по словам Ред, Верховный Правитель точно знал, что в его рядах есть кроты и крысы. Правитель всё больше создавал впечатление всезнающего бога, нежели простого человека, которым наверняка являлся на самом деле. Всей компанией они рылись в остатках еды, когда в дверь ритмично постучали. Перестраховавшись, они прождали несколько минут, прежде чем достать оружие и открыть дверь. Взгляду предстали рыжие кудри и недовольное юное лицо Ред. - А чего до утра не подождали? - Прости, - извинился Альфред, осознавая, что со страху чуть не пристрелил собственную дочь. - Есть новобранцы? - спросил Яо, вспоминая об утренней встрече капитанов. - Ага. - Ред прошла в комнату. На ней была форма, идентичная чёрной униформе Шона, за исключением синего жилета с красными нашивками и странного шарфа, явно больше церемониального, нежели практичного. Она небрежно скинула шарф с шеи и потёрла голову в месте, которое сильнее всего натирал её противогаз. - Ещё пятьдесят, по протоколу, правда, они с каждым разом все хуже. Очередная порция напуганных глупых детей, оказавышихся не в то время не в том месте. В общем, наши идеальные кандидаты, если у меня выйдет выбить из них ссыкливость. Грубое слово, сказанное голосом юной девушки, напомнило Мэттью кое-что, что он бы предпочёл забыть. - Ред? Девушка всё ещё сверлила ледяным взглядом шарф на столе. - Чего? Мэттью не хотел тревожить плохие воспоминания, но выбора не было. - В Чикаго мы встретили одну... женщину, с ней было четверо мужчин. Мы доверились ей почём зря, и в итоге она причинила нам много вреда. Она работает на Организацию. Ред подозрительно хмыкнула, направляясь куда-то по коридору. - Странно. Насколько я знаю, все люди Организации мужчины. Женщин они используют для... иных целей. У неё было имя? Мэттью последовал за ней, всё ещё держа в руках винтовку. Остальные шла следом, как стадо овец, выжидая каждый ответ Ред. - Жанна. Её звали Жанна. Ред стояла к ним спиной, разряжая свой пистолет, но заметно напряглась. - Как? Жанна? Мэттью кивнул, прежде чем понять, что она его не видит. - Да. Она говорила, что Верховный Владыка приготовил ей особую работу. Поэтому она с ними. И судя по всему, она руководила группой, которая её сопровождала. Ред снова что-то хмыкнула, а затем вздохнула и повернулась к ним лицом. - Говоришь, она вам навредила? Мэттью тревожно вздохнул и ответил едва слышным голосом: - По её вине погибли Гилберт и Ловино. Пока Ред обрабатывала услышанное, Иван почувствовал, что что-то внутри него сломалось. Будто по только что зажившим ранам рубанули топором. Он убеждал себя, что это не его вина. Любой мог допустить такую же ошибку, довериться не тем людям и привести свой отряд к погибели. Но он должен был предугадать это, не должен был так легко доверять. Какими бы не были его действия в том доме в Чикаго, именно он убедил Артура и Людвига, что Жанне можно верить. Он поставил под угрозу жизни всех остальных. Не он стрелял в голову Гилберту, и не он затягивал петлю на шее Ловино, но он доверился, снова доверился той, кому доверять было нельзя. Никому нельзя было доверять. И этого было достаточно, чтобы он чувствовал себя в равной степени виновным в двух смертях своих товарищей. Он не мог больше доверять самому себе и подумал, что, возможно, нежелание Альфреда иметь с ним что-либо общее было к лучшему. Если бы пистолет Жанны не заклинило, она бы убила и Альфреда. Ред закусила губу, пытаясь вспомнить, где слышала это имя. - Я слышала слухи, но в остальном её существование скрывали довольно усердно. Если она работает на Верховного, как ты сказал, то, вероятно, напрямую, раз её так упорно прячут. Личные передвижения Верховного почти невозможно отследить, намного сложнее, чем его временное правительство. Он с таким же успехом может оказаться суперкомпьютером, запрограммированным имитировать человеческих тиранов - настолько мало мы о нём знаем. Мы неделями пытаемся найти его местоположение, но мы даже не можем уверенно сказать, здесь ли он. У него нет IP адреса, любые попытки его отследить каждый раз чуть не приводили к краху всей нашей операционной системы. Кто бы он ни был, он каждый раз приходит из ниоткуда и уходит без следа, будто за ним подчищают после каждого контакта с Организацией. Не думаю, что эта Жанна входит в его совет, раз её посылают на миссии руководить отрядом, но я помню случай, когда мне называли это имя. Это было в день моего повышения. У них есть маленькая такая традиция: новоиспеченных капитанов посылают в женский сектор "повеселиться" на ночь. Меня это мало интересовало, но для вида пойти пришлось. Я пришла, отыграла роль перед остальными мужчинами, посмотрела на танцующих девушек, всё как обычно. Меня отвели в отдельную комнату, чтобы получить свою настоящую "награду", но я решила просто поговорить с девушкой, которую ко мне послали. Она была удивлена и напугана, но по итогу явно рада такому исходу. Она не задавала лишних вопросов - ни про маску, ни про голос, ни про фигуру. Хорошая девочка. Молодая. Идеальна для расспроса. Я хотела узнать, зачем Верховный приказал разделить мужчин и женщин, и мне пришлось полчаса её упрашивать хоть что-то мне рассказать. Очевидно, за такие разглашения полагались наказания. Пришлось в итоге снять маску, времени было в обрез. Благо, камер в приватных комнатах нет. Это помогло её разговорить. Она пересказала разговор двух офицеров о некой "Программе распространения". На деле это просто человеческий инкубатор для размножения, но хоть назвали пафосно. Но затем она упомянула некую Жанну, которая, дескать, играла очень важную роль во всём этом. Моя собеседница поспрашивала у других девочек и узнала, что Жанну сторонятся даже собственные подчинённые, потому что она отбитая на голову экстремистка с параноидальным психозом. Мэттью позволил себе её перебить: - Она не упомянула, почему Жанну считали сумасшедшей? - Сказала, что Жанну видели разговаривающей с воздухом. Иногда она сидела и часами пялилась в стену без еды и воды и срывалась на любого, кто смел к ней подойти. Кто-то говорил, что это из-за того, что она потеряла семью, но всё оказалось проще. У неё прогрессирующая шизофрения. Мне не понять, почему Верховный Пентюх решил дать повышение такому человеку, но одно ясно точно. Она действительно в центре этой программы по эксплуатации женщин. Временное правительство раздаёт приказы, но за ниточки дёргает именно она. Думаю, лучше всего будет продолжить расследование, но если не выйдет, будем продолжать с нашим планом переворота. Он в любом случае включает в себя освобождение женщин. Этот ответ мало устроил остальных - всех, кто жаждал расправы. Единственным, кто не разделял эти мысли, был Артур, слишком занятый тёмными мыслями о том, что слышал раньше. Голоса, думал он, чувствуя, как волосы на затылке встают дыбом и кровь гудит в ушах. Шёпот... Ред с громким скрипом отодвинула стул и села, принимая привычную задумчивую позу. - Пора рассказать вам наш план, м?

***

План не был на уровне Троянского коня, но всё же неплохой. Посреди обсуждения раздался стук, и в коридоре появились двое мужчин в одинаковой чёрной форме, которых за собой вёл Андрэ. Один был высокий и худой, с лысой головой и гладким лицом, горящими глазами и тонким ртом - именно он утром принёс им еду. Второй был невысоким, крепко сбитым, с отросшими каштановыми волосами, бородкой с проплешинами и толстыми очками. Старший представился как Тодд Каркас, младший - как Дэнни Мосс, и Ред тут же начала тираду об их безответственности и алкоголизме. Закончив с лекциями и угрозами наказания, Ред продолжила описывать план под кодовым названием "Шах и Мат". Она закончила ближе к полуночи, отправила Тодда и Дэнни сменить на посту Шона и Бернарда, но к этому моменту страны устали настолько, что решили разойтись по спальням. Альфред уходил спать с тревожными мыслями то ли оттого, что оставил Ред работать одну, то ли оттого, что Иван вновь решил спать у подножия его койки. Проснулся он уже днём, о чем ему сообщили механические часы.  Он также узнал, что на дворе было одиннадцатое декабря, что подтверждали мокрые следы от снега на полу. В комнату зашёл Андрэ, протягивая Альфреду кофе. Альфред принял его с благодарностью, наблюдая за тем, как остальные распределились по полу, каждый сам с собой в полной изоляции. Андрэ почувствовал напряжение в комнате и поспешил удалиться в свою спальню. Услышав громко закрывшуюся дверь, все вздохнули немного спокойнее.

***

- Думаешь, сработает? - тихо спросил Мэттью. Он лежал, растянувшись на своём спальнике и смотря в потолок. Думаешь, сработает, Садык? Он машинально провёл пальцами по ткани его банданы, всё ещё плотно обмотанной вокруг его плеча. Он не плакал и лишь вспоминал уверенный взгляд и блаженное, сонное лицо, когда Садык лежал рядом и рассказывал сказку о том, как купец одолел хитрого джинна. Тут же ему вспомнился Карлос, его мягкая улыбка и то, как он с неловкой улыбкой сплетал их пальцы вместе. - Я клянусь, что у нас получится. Для вас. - Для кого? Мэттью повернул голову в сторону и увидел Кику, стоящего над ним и разговаривающего чуть ли не впервые с момента их прихода в бункер. - Эм... для всех, кто погиб. Это наша обязанность. - Я понимаю твои сомнения, - Кику кивнул и сел рядом со спальником Мэттью, подбирая под себя ноги. Отсутствующий взгляд карих глаз, такой привычный для японца, рассматривал складки на ткани. Всё же какие-то вещи не меняются. - Я сам постоянно сомневаюсь. Мэттью напрягся. Он не знал, такой ли хороший у старшего мужчины слух, или он подслушивал. Хотелось верить, что первое. - Я надеюсь, что все, кто уже умер и ещё умрёт ради этого переворота, умрут не зря. - Без сомнения, - Кику не поднимал глаз. - Даже если мы проиграем, нас запомнят как тех, кто попытался всё исправить. Всех нас. Мэттью вспомнил международные собрания, как он, никем не замечаемый, изучал чужие привычки и повадки. Сердитые взгляды Ваша и Родериха. Никогда не затыкающийся Феликс и вечно краснеющий за него Торис. Садык, сидящий, закинув за голову руки и даже не пытающийся скрыть наушники, в которых играла громкая музыка, под которую он ритмично отстукивал ногой. Гераклес, клюющий носом в перерывах между перебранками с Садыком. Тони, влюблёнными глазами смотрящий на Ловино, недовольно кривящегося, но красного, как рак. Гилберта, который почему-то считал, что имеет право заявляться на встречи в любое время без приглашения, и в итоге оставался, потому что даже этот цирк был веселее, чем содержание собрания. Мэттью никогда не любил эти совещания и роли в них большой никогда не играл, но сейчас он мог думать лишь о всех тех, кто никогда больше не сможет на них прийти. Это только подогревало его огонь. Переворот должен был случиться в память о тех, кто не дожил до него. Кто знает, ушли ли они насовсем? Возможно в будущем их ждут новые Испании, Венгрии, Австралии, новые Швейцарии и Австрии, и Мэттью снова будет сидеть и молча их изучать со стороны, молча закатывать глаза на их юные, неопытные ошибки. Иногда быть невидимым играло на руку, и Мэттью больше всего скучал по возможности видеть других людей такими, какими они являются на самом деле, без масок и стеснения. Кику, вновь преследуемый видениями жёлтого храма в Киото, встал и посмотрел Мэттью в глаза. - Существует пословица: семь раз упади, восьмой раз встань на ноги. Мы слишком много раз падали и поднимались. Мне хочется верить, что в этот раз мы встанем в восьмой раз, а не упадём в седьмой. Выходя из комнаты, он чувствовал на себе взгляд Мэттью. Он вернулся к своей койке и обнаружил там беззаботно спящего Яо. Ему было достаточно просто смотреть со стороны, поглощая глазами густые длинные волосы, рассыпавшиеся по подушке. Тонкие пальцы. Руки, одна из которых лежала на животе, а вторая покоилась под ухом. Ноги, аккуратно сложенными друг на друге. Синяки под закрытыми глазами. Расслабленное лицо и тонкие слегка приоткрытые бледные губы. Кику жалел, что не успел сводить Яо в золотой храм. Он бы затмил собой всю окружающую красоту.