Стоя на краю света

Они направлялись к сараю, как вдруг резко что-то изменилось. Артур не понимал, в чём дело, но подсознательно он ощутил напряжение и тревогу, непонятно откуда взявшиеся. Как только они вошли в дом, он выставил защитные чары, призванные сообщить ему о наличии злых намерений или тёмных мыслей в округе. Его дыхание сбилось, и сердце ускорило свой ритм. Краем глаза он заметил, как Иван тоже резко остановился. Их глаза встретились, и опасения Артура подтвердились. Иван тоже это чувствовал. Прежде, чем Артур успел что-либо сказать, Людвиг дошёл до сарая. Он заглянул внутрь, пока остальные толпились вокруг. — Что за херня тут происходит? — спросил Гилберт. В сарая копался дикий енот, ползая по газонокосилке и садовым инструментам. Он обернулся на звук, зашипел и убежал вглубь сарая, скрываясь из виду. — В дом, — Артур почувствовал, как живот скрутило от ужаса. — В доме что-то случилось! Никто не задавал вопросов, понимая, что Артур чувствует этот мир на более глубоком уровне, чем они. Они разом поспешили к стеклянной двери в дом, но обнаружили, что она заперта изнутри. — Твою мать, — выругался Артур, — нас заперли! — Дай мне, — Иван сосредоточился, чтобы открыть замок силой мысли, но его сознание столкнулось с невидимой стеной. — Что за… Он попробовал снова, концентрируя все свои силы, но вновь потерпел неудачу. — Дерьмово. — Ты не можешь её открыть? — спросил шокированный Артур. — Всем шаг назад, — предупредил Иван, и все послушались. Меньше секунды спустя в стекло прилетел его тяжёлый ботинок. Стекло не поддалось, и Иван согнулся пополам, хватаясь за ноющий бок. Он начинал нервничать. Впервые за всю жизнь он не мог сломать дверь — тем более стеклянную. — О мог бог, — к Артуру пришло осознание, — Альфред внутри. Он всё ещё внутри! — У кого-нибудь есть огнестрел? — спросил Франциск, осматриваясь. — Кто-нибудь? — Мы оставили их внутри! — Людвиг выругался под нос. Он знал, что не стоило слушать совет Жанны и оставлять всё оружие в одном месте «на случай, если в машине произойдёт случайный выстрел». — С дороги! — послышались разом голоса Яо и Гилберта, которые с разбегу направили газонокосилку в дверь. Под их общим весом стекло прогнулось и наконец сломалось. Как только они вошли в дом, их тут же встретили направленные на них пистолеты, не давая и секунды на размышления. В центре стояла Жанна, приставив дуло пистолета к виску Альфреда — обездвиженного, с завязанными глазами и тряпкой во рту. — А теперь, — строгий авторитет в её голосе ощущался, как удар в живот, — вы нам помогаете, или Джонс умрёт. — Лживые твари! — рявкнул Людвиг. Его голос дрогнул от нахлынувшего чувства стыда. Он должен был это предвидеть. Их поймали, как крыс на незаметно тонущем судне, без возможности защититься от орудия, направленного прямо на них. Жанна закатила глаза. — Да ладно вам. Может, вы и превосходите нас числом, но вы же тупые как стадо баранов. Как только вы видите кого-то, кто может вести вас вперёд, вы теряете всякую бдительность и следуете без вопросов. Или вы настолько гордые, что даже не подумали, что вас могут обмануть? Да, мы вам лгали, все мы. Честно, не верится, что вас было так легко обмануть. Любопытно, учитывая то, что все вы страны. Теперь ясно, как мир докатился до этого. Под вашим-то руководством. Слово «страны» будто окатило их ледяной водой. Они знали. Людвиг раскрыл рот, чтобы ответить, но Жанна продолжила: — Дайте мне кратко ввести вас в курс дела последних событий в мире. Ваши правительства были уничтожены и заменены небольшими революционными группировками. Но это быстро закончилось. Братство Людей быстро получило контроль на международном уровне и взяло под своё руководство каждую страну, погрязшую в мятежах. Люди хотят надежды. Мы даём им эту надежду. Они хотят руководителей, которые будут их слушать. Мы даём им ровно это, — она широко улыбнулась. — Братство Людей связывает весь мир через подразделения в Лондоне, Берлине, Сиднее, Москве и Пекине. Но мы скоро сменим названия городов. Наступает новая эра, и в ней нет места напоминаниям о предателях — о вас. Позвольте представить наш маленький клуб по интересам, — Жанна указала на Джеральда, стоящего ближе всего к ней, на что он поднял голову. — Я бывший агент ФБР. Я руководил группировкой, зачистившей отделы, которые симпатизировали старому режиму. Выслеживать преступников, таких как вы, — моя работа. — Я всадил по пуле в голову каждому члену своей семейки, за что меня упекли в психушку, — сказал Нейт без единой эмоции на лице. — Мы с другими осужденными наказали врачей, которые над нами издевались. Теперь я работаю киллером для Братства. — Я бывший морпех, — все дернулись, когда на всю комнату прогремел низкий голос Марвина. — Я дал Братству доступ к конфиденциальной военной информации, за что меня щедро наградили и дали работу. Оставался Картер. Людвиг не мог поверить, что этот юный парень, которого он никогда не мог даже представить с оружием в руке, мог смотреть на него с такой ненавистью, держа в руке пистолет. — Я не врал о том, что живу компьютерами. Я работал в спецслужбах, моделировал для них 3D-прототипы оружия. Братство Людей попросило меня следить за системой хранения информации и управлять сообщением между отделами. Мне сделали предложение, от которого я не смог отказаться, — дали работу, где я был бы нужен. Наконец, они посмотрели на Жанну. Жанну, с её округлым, когда-то беременным животом. Жанну, которая, судя по всему, руководила всем процессом. — Я не врала вам. Всё, что я рассказала про мужа и сына, — чистейшая правда. Я правда хотела истребить каждого члена Организации, вставшего у меня на пути, но потом Верховный Владыка дал мне шанс стать частью чего-то большего — её первой частью. Первым звеном, необходимым для нашего главенства и продолжения нашей расы. И я согласилась, — она устало вздохнула. — Однако он сказал, что какие-то мелкие паразиты мешали нашим планам. Я была готова на всё, чтобы их раздавить. Он сказал, что Альфреда Джонса разыскивают за предательство национальных интересов и преступления против человечества. Мне сказали собрать отряд и выдвигаться, чтобы сделать работу, которую не могли сделать Ищейки: их интеллект не превышает разума настоящих псов. Им было приказано пригнать вас в зону нашего контроля, и вы легко купились на наш образ «повстанцев». Как жаль. Неудивительно, что вашими усилиями мир превратился в ад. Вы стоите по колено в крови, каждый из вас. Настало время платить, — она сделала движение рукой, и её компаньоны сомкнули ряды. — За ваши головы объявлена награда от каждой из ваших стран. У нас есть разрешение брать вас живыми или мёртвыми. Живыми, конечно, будет предпочтительнее. Владыка будет счастлив попытать вас. Так что пойдёте мирно, или начинить вас свинцом? Выбор за вами. Вы не заслуживаете жизни — как именно вам подыхать, мне без разницы. Вдруг, неожиданно для всех, Мэттью сделал шаг вперёд. Франциск резко схватил его за плечо, но Мэттью вырвался и посмотрел прямо на Жанну. — Альфред Джонс — это я. Мы поменялись именами на случай, если нас схватят, чтобы он был на моём месте. Альфред попытался что-то крикнуть и яростно замотал головой. Но Мэттью не собирался отступать. Нужно было выиграть время. Альфред был его братом, и он был готов на всё, чтобы ему помочь. Жанна лишь рассмеялась. — Мне казалось, что мы достигли вершин вашей тупости еще несколько дней назад. Но это? Это просто смешно. Как это на вас похоже — обманываете, чтобы добиться своего. Всё время, пока шёл этот разговор, Иван пытался сконцентрироваться, чтобы вырвать сознанием пистолет из руки Нейта. Но слишком часто отвлекался на Альфреда и своё инстинктивное желание его защитить. Он терял драгоценное время, ведь всё, о чём он мог думать, — Альфред, Альфред, о Боже, как я мог отпустить его наверх одного. Артур чувствовал его попытки, но с сожалением осознал, что не может помочь. Если он попробует использовать магию в стрессовой ситуации, она легко может выйти из-под контроля, как в прошлый раз. Он уже потратил достаточно сил на защитные барьеры, нельзя было переутомляться. — Так я и думала, — Жанна цокнула языком, полностью отвлекаясь на Мэттью. Иван увидел, как пистолет в руке Нейта дёрнулся, но парень слишком внимательно следил за разговором Жанны и Мэттью, чтобы это заметить. — Вы готовы так низко пасть, что удивительно, как у вас ещё остались какие-то моральные принципы. Вы думаете, что напускным благородством вы вернёте себе доверие людей? Этим уже никого не обмануть. Вы никому не нужны. Иван сжал зубы. Пистолет снова дёрнулся, и Нейт схватился за него крепче. Терпение Ивана заканчивалось. — С дороги, крысёныш, — выплюнула Жанна. — Вы не сможете продолжать вешать мне лапшу на уши. Если решил лгать, смотри мне в глаза. Или ты такой же трус, как и твои приятели? Вы собираетесь наконец ответить за то, что сделали, вы, куски ослиного дерьма? Мэттью привык терпеть многое, но он не мог вынести, с каким презрением она на него смотрела. То, как она относилась к нему: как к грязи. Унижение было хуже забвения, и впервые в жизни он захотел ударить кого-то в лицо. Не в силах сдержать себя, он рванул вперёд с яростным криком, замахиваясь кулаком. Жанна, пусть и не ожидала этого, тут же перевела на него пистолет, остальные сделали то же самое. Франциск растолкал остальных, пытаясь дорваться до Мэттью. — Матье, прекрати! И тут одновременно случилось несколько вещей. Иван отбросил скрытность и силой мысли вырвал пистолет из рук Нейта. Парень вскрикнул от неожиданности, когда оружие вылетело из его руки в руку Ивана. Нейт рванул к нему, но ему помешал Артур, толкнувший его с такой силой, что мальчишка пошатнулся. Это дало Ивану возможность прицелиться и выстрелить в руку Жанны, которая держала пистолет. Она закричала от боли и выстелила в ответ, промахиваясь и по Ивану, который быстро среагировал и отскочил в сторону, едва не сгибаясь от боли в боку, и по Мэттью, которого вовремя утянул за шиворот на пол Франциск. Услышав выстрелы, Альфред бросился на землю, перекатился на живот и постарался отползти в сторону, всё ещё ничего не видя и со связанными за спиной руками. Однако скоро Жанна опять его схватила. Тем временем Нейт, громко матерясь, попытался вновь достать Ивана, но Артур снова встал у него на пути, получая удар коленом в больное бедро. Артур завыл от боли, падая на колени, и Нейт наградил его вторым пинком в живот, отчего Артур упал на бок и дал мальчишке шанс переступить через себя. После первого же выстрела Людвиг попытался вырваться из круга, но столкнулся с разъярённым Марвином. Мужчина замахнулся, и будь Людвиг на секунду медленнее, он сломал бы ему нос. Он еле успевал уклоняться от кулаков Марвина, понимая, что не сможет его пересилить, но, когда тот начал использовать ноги, Людвиг лишь вернулся в общую толпу, не желая тратить драгоценное время на бессмысленную битву. В голове пронеслась тревожная мысль: он потерял из вида Феличиано. К его великому облегчению, оба брата Италии бегали быстрее всех и успели юркнуть за диван, где лежали их вещи. Сердце Людвига заколотилось быстрее, когда Марвин снова его нашёл и последовал за ним к дивану. Людвиг наклонился к месту, где должно было лежать их оружие, за что получил хлёсткую пощёчину. — Scheiße! — Идиот, предупреждать надо! — Ловино перепугался до смерти, когда увидел незнакомое лицо, наклонившееся над диваном. Людвиг посмотрел на него с раздражением, но времени на споры не было. — Оружие, быстро! Дай мне пистолет! С трудом из-за тремора в руках Ловино нашёл револьвер и бросил его Людвигу с удивительной меткостью. Людвиг обернулся как раз вовремя, чтобы с размаху ударить пистолетом по лицу Марвина и быстро ускользнуть, пока тот кривился от боли. Марвин развернулся к нему, от злости не замечая никого, кроме немца, и пошёл за ним. Кику непрерывно находился в режиме выживания, воспринимая всё, что попадалось ему на глаза, как угрозу. Он прикрывал Ивана, пока русский перестреливался с Жанной, безуспешно пытавшейся затащить Альфреда на второй этаж. Прорвавшись через нескончаемое море двигающихся тел, Нейт оттолкнул борющегося с Картером Яо в сторону и приблизился к японцу. Яо ворвался в драку сразу же, как только Иван выдернул пистолет из руки Нейта. Он не ожидал, что у Картера будет столько физической силы. Какое-то время он уклонялся, прежде чем Яо наконец его настиг. Они пытались повалить друг друга на землю, и с языка Картера так часто срывались ругательства, что Яо почти забыл того зашуганного мальчишку, которым он был раньше. На Яо навалились со спины, и Картер вырвал из захвата руку с пистолетом и прицелился. Его очки покосились, добавляя безумия его переполненному ненавистью взгляду. Яо прижали к земле два борющихся тела, в которых он узнал извивающегося Нейта и пытающегося заломить тому руки Кику. Они встретились взглядом прежде, чем Кику перекатил Нейта на пол. Яо снова посмотрел на Картера, который уклонялся от летающих над головой пуль. Наконец, парень прицелился. Вдруг колени Картера прогнулись, и он упал на землю. Яо увидел, как Франциск, всё ещё уворачивающийся от пуль на полу, пнул его по обратной стороне колен. Мэттью рядом с ним тянулся к своему пистолету, но Картер быстро пришёл в себя и опередил его. Франциск напал на него со спины, прижимая к полу. Пистолет вылетел из руки и улетел в неизвестном направлении. Не тратя времени на поиски оружия, Яо присоединился к Кику в попытках урезонить разбушевавшегося Нейта. Всё время битвы Гилберт дрался с Джеральдом, поражаясь тому, насколько сильным был старик. Стоило отдать должное тренировкам в ФБР. Как только Иван заполучил пистолет, Джеральд прицелился в него, и Гилберт атаковал прежде, чем Джеральд успел бы выстрелить Ивану в спину. От его нападения Джеральд не упал на пол, как он ожидал (предположительно из-за своего веса), а лишь выругался и со всей силы ударил Гилберта в лицо, отчего у того потемнело в глазах. Пруссак ответил ударом кулака в челюсть. Драка продолжалась, и каждый из них не спускал глаз с заряженного пистолета в руке Джеральда. Наконец, Гилберт схватил его за запястье, но Джеральд ударил его коленом в живот, давая себе возможность вырваться. Тем временем Артур лежал на полу в агонии, надеясь, что на него не наступят. Воспользовавшись тем, что на него не обращают внимания, британец подполз к месту драки Джеральда и Гилберта. Красные глаза пруссака горели от напряжения, но каждый раз Джеральду удавалось улизнуть. Артур чувствовал себя бесполезным. Его ладони были будто в огне, а нога болела так, что он вряд ли бы смог стоять. Дождавшись, когда Джеральд отвлечётся, Артур сделал единственное, что пришло ему в голову. Гилберт так усердно концентрировался на драке, что сильно удивился, когда Джеральд отпрянул от него и с отвращением посмотрел вниз. Гилберт последовал за ним и с действительным удивлением увидел лодыжку Джеральда, сжатую в зубах Артура. — Ты, блядское животное! — выругался Джеральд, пытаясь стряхнуть его с себя. Зубы Артура лишь сомкнулись плотнее, и он закричал от боли. — Сукин ты сын! Артур метнулся взглядом в сторону Гилберта, давая ему понять, что это его шанс. Гилберт перехватил пистолет и вырвал его из руки Джеральда. Прежде, чем старик успел крикнуть, Гилберт приставил дуло к его виску и нажал на курок. Артур тут же отпустил его ногу и увернулся, чтобы избежать падения тяжёлого чужого тела на себя. Из раны брызнула кровь, и Гилберт зажмурился, чувствуя её на своём лице и на губах. Взрогнув, он пнул ногой тело Джеральда, чтобы убедиться, что тот действительно мёртв. Он посмотрел на Артура. — Danke. Артур лишь кивнул и вернулся в эпицентр борьбы в поисках новой открытой к укусам лодыжки. Теперь у Гилберта был пистолет. Шикарно. Он осмотрел происходящее и увидел, как к нему бежит Людвиг и как за ним следует разозлённый Марвин. Гилберт успел только подумать о том, в безопасности ли Ловино и где он, прежде чем Людвиг заметил пистолет в его руки и крикнул: — Черт подери, Гил, используй его! Но Гилберт был слишком медленным, а Марвин подошёл слишком близко. Людвиг не успел отскочить в сторону, и Марвин обхватил его со спины, мускулистой рукой сжимая его шею. Людвиг схватился за неё руками, пытаясь оттянуть от себя, дёргая ногами, отчаянно хватая ртом воздух. Его пистолет выпал из руки и укатился в сторону. Гилберт был в таком ужасе, что не сразу сообразил, куда ему целиться. Его палец дрогнул на курке, как вдруг со стороны в предплечье Марвина влетела пуля. Гилберт осмотрелся в поисках источника выстрела и увидел Ловино, высунувшегося из-за дивана и держащего в руках пистолет. Он посмотрел на Гилберта. — Сделай же что-нибудь, придурок! Гилберт был готов действовать, но кто-то ударил его со спины, и пистолет выпал из дрожащей хватки, укатившись к другому краю дивана. Ловино одарил его испепеляющим взглядом. Марвин ослабил хватку, борясь с болью в руке, и Людвиг выскользнул из его рук. Он упал на пол, зная, что у него есть лишь несколько секунд, чтобы найти своё оружие. Он повернулся, чтобы его найти, но встретился лицом к лицу с парой сильных ног, и его взгляд скользнул наверх. Марвин победно улыбнулся. — Ищешь вот это? — Он повертел в руке револьвером Людвига, и немец не успел даже удивиться, прежде чем его рывком подняли на ноги, почти выворачивая плечо. Он почувствовал, как холодное дуло пистолета прижимается к животу, на что Марвин прищурился. — Ты крепкий орешек. Это раздражает. Ловино прицелился и снова выстрелил, но он так сильно трясся, что все его пули прилетали в стену, а не в Марвина, и скоро патроны в магазине закончились. Гилберт сцепился с ним взглядом, и Ловино увидел в его алых глазах что-то… что он видеть не хотел. — Нет… — выдохнул Ловино в неверии, когда Гилберт развернулся к Марвину, и его голос резко набрал громкость, выдавая его положение. — Нет, даже не думай, идиот! Гилберт был самым настоящим идиотом. Потому что за те доли секунды, которые ушли у Марвина на то, чтобы переместить палец на курок, он добежал до него… и оттолкнул Людвига в сторону со всей силы. Ловино почувствовал, как его сердце взрывается, когда пуля вырвалась из спины Гилберта вместе с потоком тёмной крови. Никто не остановился, никто даже не заметил, что произошло. Для всех это была лишь очередная пуля, всаженная в очередную стену. Всех, кроме Ловино. Он встал, и в этот же момент Гилберт опустился на колени, не пытаясь остановить поток крови, льющейся из его груди и пенящейся на губах. Каждое его дыхание отдавалось свистом из простреленного лёгкого. Людвиг крикнул его имя и рванул к нему, но поздно: Марвин наградил Гилберта второй пулей. В голову. Одно мгновение, и Ловино почувствовал, как весь его мир разрушился. Гилберт упал на бок, и под ним растеклась лужа крови — красной, бесконечной, отвратительной и так хорошо знакомой Ловино. Его лёгкие сдавило болью, и стоило ему вдохнуть — слишком быстро, слишком много — из них вырвался истошный, мучительный крик, заставивший волосы встать дыбом. — Гилберт! На мгновение все замерли, чтобы увидеть, о чем Ловино так измученно кричит. Марвин усмехнулся: «Благородство и идиотизм», — прежде чем переступить через его тело и нацелиться на Людвига. Немец не успел ничего сделать, как вдруг без перерыва раздались три выстрела, и ноги Марвина подкосились. Людвигу пришлось отскочить в сторону, чтобы его не придавило телом. В спине Марвина дымились три пулевых отверстия, и по его тёмной коже струились три ручья крови. Мэттью держал в руке пистолет Картера и трясся от едва сдерживаемой ярости. — Бессердечный ублюдок! — его глаза заблестели от слёз. Борьба возобновилась с прежней скоростью, но в этот раз врагов оставалось всего трое. Мэттью не терял времени. Он смотрел, как Ловино падает на колени, прячет лицо в ладонях, содрогаясь от рыданий, смотрел и позволял злости наполнить себя до края, заставить его делать страшные вещи. Сейчас он имел на это полное право. Картер ёрзал у него под ногами, и Мэттью без колебаний направил пистолет ему в голову, стреляя. Он почувствовал на своём лице горячую кровь, не обращая на неё особого внимания, — он вспомнил охоту. Было легче думать, что он отстреливает лесную дичь. Животных, которые отняли у него всё. В лице Ловино он видел собственную скорбь, дававшую ему право быть таким же, как они, жестоким. На другой стороне комнаты Артур нашёл Яо и Кику, которые боролись с Нейтом. Кику набросился на него сверху, прижимая к земле. — Душите его! — крикнул Артур вне себя от злости. Он бы сделал это сам, если бы не руки, в которых не осталось силы. Он сдавил бы его шею, расцарапал бы его глаза, заставил бы кровь течь по его щекам. Это не могло происходить с ними сейчас. Никто не умер, не мог сейчас умереть кто-то, кто был им дорог. Нейт, однако, вполне мог. Кику послушался, и, пока Яо и Артур удерживали конечности Нейта, Кику обхватил руками его горло. Он отчаянно пытался найти в глазах Нейта какой-то признак раскаяния, но они оставались холодными, как камень. Он улыбнулся, и красная кровь из рассечённой губы блеснула на серебряном пирсинге. — Сделай это, старик. Убей, как убиваю я. Тебе же это понравится, да? Кику не мог больше терпеть яд, сочащийся из его рта, и надавил, отводя глаза в сторону. Но уже скоро его глаза невольно вернулись к лицу Нейта сначала побледневшему, затем посиневшему от недостатка кислорода. Мальчишка болезненно скривился, и Кику молился, чтобы это поскорее кончилось, пока наконец в зловещих глазах не погас свет и тело под ним не обмякло. Кику сам едва мог дышать. Произошло слишком много вещей сразу, и он не выдерживал. Яо заметил, в каком шоке находился Кику, и помог ему слезть с тела, прижимая к себе. — Мне жаль, что тебе пришлось это сделать. Мне так жаль. К этому моменту почти у всех в руках было какое-то оружие, и весь отряд надвигался с Жанне. На её лице не было ни тени страха. Более того, она не испытывала никакого сожаления от смерти своих товарищей. Она была на середине лестницы и держала Альфреда за волосы. Повязка на его глазах сползла, давая возможность увидеть происходящее в комнате — включая истекающего кровью Гилберта и согнувшегося над ним Ловино. В остальном, однако, его положение не изменилось — пистолет Жанны всё ещё был приставлен к его голове, и никто не мог ничего с этим поделать. Жанна покачала головой. — Посмотрите на себя, превратились в остервенелых животных, когда мы убили одного из вас. У меня нет к вам ни капли сожаления. Миллионы ваших людей умирали на улицах каждый день с начала Восстания. Не притворяйтесь, что в вас осталась хоть частичка человечности. Вы выше нас всех — с какой стати вам горевать, если погибнет обычный человек? Что ж, теперь мы над вами. Человек в моих руках — лишь таракан, которого нужно истребить перед тем, как браться за всё гнездо. Вот что стало с человечеством — вы можете собой гордиться. Никто не ответил ей. Никто не хотел и не считал нужным. Эта женщина была воплощением зла, но то, что она говорила, было правдой. Жанна пожала плечами, будто не замечая по меньшей мере шесть пистолетов, готовых в любую секунду вышибить ей мозги, стоит ей сделать один неверный шаг. Иван пытался проникнуть в её сознание, но в этот раз нашёл там лишь туман и мрак. Он побеждённо вернулся в свой разум. — Вы думаете, вы агнцы, приведённые на закланье… — она провела дулом по пшеничным волосам Альфреда, откидывая в сторону его длинную чёлку, заставляя американца содрогнуться. — Вы крысы, загнанные в мышеловку с ядом. Она выстрелила. На секунду Иван забыл, как дышать. Жанна тут же выпустила его из рук и бросилась вверх. Альфред скатился по лестнице, и Иван, забыв о том, что у Жанны есть пистолет, тут же подбежал к нему. — Альфред? — Иван почувствовал, как его сердце — живое, бьющееся сердце — сжимается от страха, и вцепился пальцами в его одежду, сорвал повязку с лица. — Альфред? Пожалуйста, ответь. Альфред открыл глаза, побледнев от ужаса. Он ожидал, что умрёт. Вероятно, из-за предыдущей перестрелки Ивана и Жанны у последней закончились пули, и выстрел вышел холостым. Альфред был на грани обморока от страха. — Д-да, — ответил он дрожащим голосом и слегка поёрзал, морщась, — у меня запястья болят. Иван хотел засмеяться, но из его груди вырвался лишь сдавленный всхлип.