Стоя на краю света

Франциск паниковал. — Это был крик Мэттью. Они с Артуром были рядом с лагерем, и Франциск не мог унять трясущиеся руки. Артур лежал рядом, также на животе, прижимаясь боком к Франциску, пытаясь его подбодрить. Франциск был на грани истерики, хотя понимал, что слезы сейчас ничего не изменят. — Мы должны были сделать что-то, — прошептал Франциск сломанным голосом. — Мы не знали, сколько там людей, — ответил ему Артур то же, что твердил последние полтора часа. Но старший продолжал повторять одно и то же, будто пытаясь закопать себя в вине, — Мы ничего не могли сделать, Франциск. — Мы могли, — из глаз Франциска потекли слёзы, но он не потрудился их вытереть. — Нет, не могли! — не выдержал Артур, удивленный резкостью собственного голоса. Он не смог сдержаться: Франциск своим бормотанием с каждой минутой все больше толкал его к панике, и Артур думал, что вот-вот сойдет с ума. Франциск перестал плакать и уставился в землю, шмыгнув носом. Он моргнул, и несколько капель упали на землю, — Прости… ты не можешь продолжать винить себя за это. Ты не виноват. Нас застали врасплох. — Мы должны были это предугадать, — упирался Франциск, — Мы должны были смотреть назад. — Никто не смотрит назад, когда хочет идти вперёд. Это частая ошибка, не мы первые, не мы последние. У нас нет времени винить себя. Надо выручать Мэттью. Франциск сглотнул. Его горло пересохло и начинало саднить. Внутрь закралась тревога. — Что если… что если они.? — Не думай об этом, — Артур прекрасно понимал, о чем думает Франциск. Если Организация не чуралась нанимать преступников с напрочь сломанной моралью, люди, которые схватили Мэттью, могли быть такими же. Артур накрыл ладонь Франциска своей и посмотрел ему в глаза. — Мы найдем его прежде, чем это успеет случиться. В прошлый раз я опоздал, но в этот раз я найду его до того, как они посмеют к нему прикоснуться. Франциск смотрел на него красными от слез глазами. — Ты нашёл меня. Это единственное, что имеет для меня значение, — он положил голову на плечо Артура, и британец прижался губами к его лбу. — Мы спасём Мэттью. Франциск, мне нужно, чтобы ты был сильным, хорошо? — казалось странным говорить Франциску не быть слабым, когда всю их историю они хотели друг для друга ровно этого, — Мы вытащим его. Я обещаю. — Скажи, что любишь меня. Артур не был удивлён. Франциску нужно было это услышать. А он хотел, чтобы Франциск знал, насколько много значит для него, если им всё же суждено умереть. — Я всегда любил тебя, Франциск, — его голос не дрогнул ни на секунду. На мгновение Франциск перестал дышать, и сердце Артура пропустило удар. Француз сделал глубокий вдох, будто это был последний глоток воздуха, которым он сможет насладиться в этой жизни. Он выдохнул. В его взгляде была каменная решительность. — Пошли, вытащим нашего мальчика.

***

Гилберт слышал крик Мэттью. Это точно был он. Но прошло почти два часа, а новых звуков кроме шума ветра и шелеста травы не доносилось. Он перестал искать остальных и решил, что самым разумным будет продолжать двигаться в направлении крика. Если другие были живы, рассудил он, они поступили бы так же. Он был решительно настроен найти хотя бы одного члена своего отряда живым. Последние полчаса он крался так тихо, как мог, как вдруг услышал незнакомые мужские голоса. Он остановился на секунду, пытаясь решить, куда пойдёт дальше. Он был один против неизвестного количества врагов. Его выдернула из раздумий рука, обернувшаяся вокруг его лодыжки. В последнюю секунду он сдержал крик, перевернулся на спину и попытался пнуть нападающего второй ногой. Но её тоже быстро схватили. Про его крови разлился адреналин. Их было двое. Он слишком близко подобрался к лагерю. Они поджидали добычу в траве, выжидая, пока кто-то не наткнется на них. Как он мог не додуматься? Прежде, чем он успел перевернуться обратно на живот и уползти, чужие руки потянули его назад. Он вертелся, как пойманная рыба, но не мог отбиться от четырёх рук сразу. Он сжал кулаки, готовясь к драке. Прежде, чем он успел кого-то увидеть, один из нападающих отпустил его ногу и налетел на него сбоку. Гилберт успел отхватить несколько ударов в челюсть и в нос, прежде чем ударил обидчика коленом в живот. Пока мужчина над ним восстанавливал дыхание, Гилберт заметил, что обе его лодыжки были свободны. Секунда, и к его горлу было приставлено лезвие ножа-балисонга. Он лежал, пытаясь восстановить дыхание, как вдруг слева донёсся голос Яо: — Гилберт? Лежащий на нём человек поднялся на локтях и поправил очки. — Хэй! Гилберт, чувак, это ты! Яо отнял лезвие от горла пруссака. — Тише, Альфред! — Да расслабься ты! — Альфред слез с Гилберта и перекатился на бок. Гилберт осмотрел их — они выглядели не лучше, чем он сам. — Здесь только вы двое? — Да, — Яо убрал нож в карман куртки, — Пока мы нашли только тебя. — Вы слышали крик? — Это был Мэтти, — в глазах Альфреда горела убийственная ярость, — С меня хватит жалеть этих ублюдков. Мне плевать, как я буду их убивать, каждый из них заслуживает этого. Если мне придётся стать монстром, чтобы защитить то, что по праву моё, я сделаю это, — он перевёл взгляд на Гилберта, — Мы пойдем спасать моего брата. Ты в деле? — Шутишь? Да вам без меня не справиться! — Хорошо, — Яо подсел ближе, — Тогда слушай план…

***

Мэттью смотрел на полог палатки. Он был уверен, что смотрит на него уже много часов, но никакого движения не происходило. Он слышал тихие голоса, но никто не приходил достаточно близко, чтобы он мог различить слова. Садык тоже не вернулся. Боль, пронизывающая всё тело Мэттью, казалась незаметной по сравнению с поглотившей его тревогой. Его увели, чтобы выманить тех, кто сидел в траве. Что случилось? Сказал ли Садык что-то? Они нашли остальных? А Садык? Был ли он ещё жив? Прежде он слышал возню недалеко от своей палатки. Ему слышался голос Садыка, и он слушал внимательно. Через несколько минут всё затихло. Когда враги уходили из палатки, Мэттью молился, чтобы они никогда не возвращались. Сейчас больше всего на свете он хотел, чтобы они вернулись как можно скорее. Скорее всего они бы ничего ему не сказали, но, может, они могли бы договориться. Он умрёт. Всё, конец. Если Садык погиб, его будет некому спасать. Он был уже окончательно убеждён, что остальные тоже погибли. Он остался один. Совсем один. Его отправят в столицу, представят Верховному Владыке, будут пытать и в итоге убьют. Если члены Организации заявят, что убили персонификацию Америки, у них будет неограниченная власть. Мэттью не сомневался, что они выжмут максимум выгоды из убийства кого-то, кто так похож на Альфреда. Мэттью выдохнул, содрогаясь, снова подумав о Садыке. Он не мог больше сдерживать слёзы. У них ещё ничего не было, и ещё два часа назад они не знали о чувствах друг друга, но Мэттью был сломлен утратой. Казалось, будто он снова переживает потерю Кубы. Может, это его наказание за то, что он так быстро его забыл? Он всё ещё был привязан к нему, и он правда любил его. Если бы только Альфред смог это увидеть, закрыть глаза на их вражду с Кубой, они могли бы не скрывать свои отношения… Альфред. Он тоже пропал. Для этой страны надежды больше не было. И для остальных тоже. Мэттью вспомнил Франциска, который только недавно вернулся к ним. Становилось тяжело дышать. Мэттью был убеждён, что потерял всё. Окружающий мир давил на него, заставляя до бесконечности играть в жестокие игры с судьбой. Солнце садилось, и становилось темно. Мэттью казалось, что он сидит в одиночестве уже несколько дней. Лёгкие болели. Он снял очки и уставился в стену близоруким взглядом, бездумно, бесчувственно. Внутри всё онемело от холода и пустоты. Снаружи раздались шаги. Мэттью не смотрел на зашедших в палатку людей. Они не заслуживали ответа. Мужчины, впрочем, не обиделись. Они привыкли иметь дело с пленными. Пленный, который не сопротивляется — хороший пленный. Они развязали его и подняли на ноги. Мэттью пошатнулся, перенося вес с больной ноги на здоровую, но смог идти сам. Его провели через весь лагерь под любопытные взгляды отряда. Его заставили сесть на землю в окружении большого количества мужчин. Он пытался их игнонировать, держа голову опущенной. Что ему оставалось делать? Злиться? Протестовать? Его жизнь уже была кончена. Сет подошел и встал перед ним. Когда Мэттью не отреагировал и продолжил смотреть в пол, кто-то подошёл к нему со спины и схватил за волосы, потянув наверх. Канадец болезненно застонал, встречаясь взглядом с Сетом. — Ты будешь смотреть на это. Мужчина позади отпустил его волосы, и голова Мэттью снова упала. Он не воспринимал ничего, что ему говорили. В кругу началась суматоха. Мэттью не поднимал голову, пока не услышал крик: — Где Марк? Что вы с ним сделали? Мэттью резко поднял голову. — Садык? Люди в кругу расступились, и Садыка, все еще со связанными за спиной руками, втолкнули внутрь. Он споткнулся и поднял глаза на Мэттью. — Мэт… Марк? — он дал себе ментальную пощёчину за то, что чуть не сдал их, но он был слишком рад его видеть. Больше всего сейчас он хотел подбежать к нему и крепко обнять. Примерно так же сильно он хотел выбить Сету зубы. Мэттью был так шокирован, что чуть не забыл, что был окружен толпой опасных мужчин. Садыка за плечи опустили на колени. Он был рад, что ему позволили надеть капюшон, чтобы скрыть лицо. Он сказал, что при долгом пребывании на холоде с открытой шеей и лицом он легко простужается, и знал по опыту, насколько раздражают больные пленные. Несмотря на это, он всё ещё мог видеть Мэттью, пусть и с трудом. Сет встал между ними, и Садык был разъярён, что ему закрыли возможность смотреть на Уильямса. — Это твой последний шанс. Если у тебя есть, что сказать, сейчас самое время начать говорить. Садык ничего не ответил и лишь свесил голову. Если он солжет, они это поймут. Если он скажет правду, их с Мэттью точно убьют. Тишина была единственным вариантом. Сет поднял бровь. — Всё ещё молчишь? Ну, мы это изменим, — он развернулся к людям позади Мэттью, — Он ваш, парни. Только сильно не калечьте и следов не оставляйте, нам его ещё представлять Верховному Владыке. Мэттью нахмурился, не совсем понимая, что имел в виду Сет, но как только он почувствовал, как по его спине пробежали чьи-то руки, он точно знал, что происходит. Кто-то подошел к нему со спины и положил руку на плечо. — Ты не похож на свою фотографию. Выглядишь как девчонка. Мэттью пискнул, почувствовав чужие пальцы на своей пояснице. Когда общество настолько опошлилось? — И звучишь как девчонка. Ты уверен, что ты парень? Живот Садыка скрутило, когда он увидел, как к Мэттью тянутся ещё несколько рук. — Стойте! — Оу, — к нему повернулся Сет, — Теперь ты готов говорить? Или нам продолжить играть с твоим приятелем? Садык кипел от ярости. — Я… — Не надо! — крикнул Мэттью, и Садык посмотрел на него с недоумением. — Но они же… — Я знаю, — глухо пробормотал Мэттью, а затем твердо добавил, — не говори им ничего. Канадец знал, через что ему придётся пройти, но он не хотел умирать до того, как они смогут разобраться в своих отношениях по-человечески. Если это значит вытерпеть на себе грязные руки нескольких членов Организации, Мэттью был готов на это пойти. И всё же его сердце билось с невероятной скоростью, и в горле стоял ком. Садыку уже было все равно, погибнут ли они. Они в любом случае умрут рано или поздно, и он не хотел, чтобы всю оставшуюся жизнь Мэттью преследовали кошмары о том, что случится, его он не подаст голос. Они умрут, оба, да. Это будет идеально. Они наконец будут вместе, они будут в безопасности, и ничего им не навредит. Черт, да я влюбился по уши. Садык открыл рот, полный готовности объяснить этим уродам, кто они и где их место, как вдруг воздух прорезал звук выстрелов и чьё-то тело упало на землю. Послышался возглас на языке, которого Садык не знал, и громкий крик. Люди вокруг были так удивлены, что просто уставились на место, откуда доносились звуки. Толпа начала разбегаться при виде Франциска, забежавшего в лагерь с полностью заряженной винтовкой и стреляющего в каждого, кто попадался ему на глаза.