Стоя на краю света

Мэттью рыдал в голос и не мог остановиться. Альфред обнимал его, шепча, что все будет в порядке. Но канадец знал, что это ложь. Его старший брат был не с ними. — Тшш, Мэтти, — тихо сказал Альфред, — Все хорошо. Мэттью отпихнул брата от себя. — Нет, не хорошо! — вырвался у него полу-крик, полу-всхлип, — Как ты можешь так говорить, когда Франциска удерживают в заложниках? Альфред моргнул и вздохнул. — Мэтти… я знаю, что это плохо, но обливаясь слезами мы ему не поможем. Мэттью был так потрясен потерей Франциска и так зол на Альфреда за то, что тот не понимал его страха, что не совершенно не следил за языком и словами, которые вылетали из его рта. — Какое право ты имеешь осуждать меня за слезы, если ты делал то же самое, когда умерла Мардж?! Глаза Альфреда расширились и влажно заблестели, и до Мэттью дошло, что он только что сказал. — Ал… Ал, прости меня. Я не в этом смы– — Нет, — пробормотал Альфред, — Я знаю, что ты имеешь в виду. Я не должен был так говорить, — он подцепил с дивана, на котором они сидели, выбившуюся нитку. Мэттью хотел сказать больше, но Гилберт опередил его. — Что мы будем делать? — Ждать здесь, придурок, — ответил Ловино, — Ты не слышал, что они вчера сказали? Попробуем что-то провернуть, и они убьют винного ублюдка. Мэттью смерил его взглядом, полным презрения. — Тебе было бы приятно, если бы мы назвали Антонио ублюдком? Ловино ответил ему не менее грозным взглядом. — Только я имею право так его называть… — он отвел глаза и замолчал. — Мы не можем позволить ему умереть, — вставил Феличиано. — Мы этого не допустим, Фели, — заверил его Людвиг. — Мы должны сделать что-нибудь, — с досадой сказал Яо. — Да, — согласился Кику. Он чувствовал себя напрямую виноватым в похищении Франциска, — Они все еще преступники, нельзя доверять ничему, что они говорят. Франциска могут убить вне зависимости от того, будем ли мы слушаться их инструкций или нет. Иван перевел глаза на Артура, уставившегося пустым взглядом в стену напротив себя. — Артур, ты молчишь уже долгое время. Что скажешь на счёт всего этого? Артур моргнул, будто просыпаясь от глубокого транса. — А? А, да, лягушка… надо придумать, как его спасти, хоть он и раздражает. — И как мы это сделаем? — спросил Садык, — Я пока не могу двигаться, Мэттью тоже. Гилберт все еще слишком слаб, чтобы драться— — Ничего подобного! — запротестовал Гилберт, но заткнулся, когда на него шикнул Людвиг. — И ещё у нас нет Франциска. Вычитая обоих Италий, у нас остается семеро человек, способных активно драться. Мы не знаем, сколько ещё бывших заключённых прячется в городе. — Где они прячутся? — задался вопросом Винстон, — Это не может быть какой-то мелкий сарай, им надо где-то держать оружие и заложников… своеобразная крепость. — Нужно осмотреть город, — сказал Альфред, вставая с дивана. Он проверил патроны и посмотрел на остальных. — Я заряжен полностью. Кто пойдёт со мной? — Ты знаешь, что я, — Иван выудил из шинели трубу, заставляя остальных вздрогнуть. — Я не могу позволить тебе опять попасть в неприятности, — присоединился Артур. — Я останусь здесь, кто-то должен охранять дом, — сказал Людвиг, — Но мне нужен напарник. — Я останусь с тобой, — вызвался Яо, а затем бросил в сторону Кику строгий взгляд, — Береги себя и покажи им ад. Кику кивнул, зная, что Яо понимает его ответственность за случившееся. — Непременно, аники.* Яо моргнул в ступоре, но прежде, чем он успел что-либо ответить, Кику развернулся и повел группу к заднему выходу. В двери было чётко видно отверстие от пули Людвига. Когда они уже собирались выйти, Мэттью крикнул: — Ал! Альфред развернулся и увидел, как Мэттью тянет к нему руки. — Ал, — Альфред тепло улыбнулся и подошел к нему, снова его обнимая. Голос Мэттью осип от слез, — Я не хочу потерять тебя, Альфред. Убейте этих мразей и верните Франциска, хорошо? Я не хочу видеть тебя убитым, — от одной мысли об этом у него на глаза навернулись слезы. — Не волнуйся, Мэтти, — успокоил его Альфред, потрепав брата по волосам. Они всегда оставались мягкими, даже когда были грязными. Это ощущение давало им обоим комфорт, напоминая о временах, когда в детстве они спали в обнимку (по большей части из-за кошмаров Альфреда, но Мэттью никогда не был против компании, даже если она лягалась и говорила во сне), — Я верну Франциска. Я обещаю. Мэттью шмыгнул носом и поднял глаза. Боже, он бы отдал все за возможность пойти с ними и держать Альфреда в поле зрения. — Ты можешь пообещать мне, что не умрешь? — Нет. Но я буду драться до последней капли крови, чтобы этого не случилось. Мэттью усмехнулся и вытер глаза. — Ты такой идиот, когда драматизируешь. — Все, чтобы ты чувствовал себя лучше, братишка, — он поцеловал Мэттью в бровь и вернулся к группе разведки. Никто не проронил ни слова, пока он выходил. — Скоро пойдёт дождь, — заметил Кику, смотря на серое небо. С юга на них двигалось скопление чёрных туч. — Выглядит не очень, — пробормотал Артур, — Будь я все еще капитаном, отдал бы команду швартоваться. — У нас нет на это времени, — Альфред снял с предохранителя пистолет, — Мы слишком долго здесь околачиваемся. Мы должны были предугадать, что попадём в неприятности. Это происходит в каждом городе. — Пап? — Винстон сделал шаг наружу, — Я тоже хочу пойти. — Нет, сынок, — отрезал Альфред, — Живо внутрь. Чтобы я тебя даже близко к этим людям не видел. Нам не стоило сюда приходить. — Но папа, я— — Нет, — этого было достаточно, чтобы Винстон пулей забежал обратно, со злобой захлопнув за собой дверь. Они дождались, пока щелкнет замок. — Я надеюсь, лягушка такой же упертый, как был во время наших войн, — пробормотал Артур. — У нас нет времени надеяться, — сказал Иван, — Пошли. *** Франциск вскрикнул, когда его снова потянулись за волосы. Его трясло от холода, вся одежда промокла от проливного дождя. — Пошевеливайся, — второй уголовник, которого, как успел выяснить Франциск, звали Пит, грубо пихнул его. Франциск споткнулся, чуть не упав. Они шли через город уже часы, и казалось, шли никуда. Все это время шёл дождь. Уголовникам он, однако, не мешал, и они выглядели так, будто всецело наслаждаются возможностью толкать Франциска туда-обратно. Француз падал уже дважды, на асфальт и в грязь, и они смеялись, дергая его вверх и толкая его вперёд. — Так ты француз? — спросил Джамал, недоброжелательно улыбаясь, — Даже спрашивать не надо, с такой пидорской стрижкой и поведением трусливого цыплёнка. Там выращивают неженок, — он плюнул на ботинок Франциска. Пит гаркнул, а Франциск начинал закипать. Если бы на него не было направлено два пистолета, он бы показал им, насколько он «неженка». Люди часто его недооценивали. Наконец, когда Франциск успел уже продрогнуть до мозга костей, они пришли к школе. Она была маленькой и старой, кирпичи побледнели, а штукатурка осыпалась со стен. Они толкнули Франциска вперед, и он чуть не врезался в стеклянную дверь. — Внутрь, — приказал Пит, и Франциск открыл дрожащими мокрыми руками замок и зашёл внутрь. Как минимум он больше не был под дождём. Но это было единственным, что он видел хорошего в этой ситуации. Пит и Джамал зашли следом. Франциск напрягся. Шаги отскочили эхом от стен, и из-за угла вышел мужчина. Он улыбнулся им почти беззубой улыбкой, с самыми коричневыми и обломанными зубами, что Франциск видел за всю историю современной гигиены. — Так быстро вернулись? Чего-то достали? — он замолчал, заметив промокшего и замерзшего Франциска, стоящего перед ним. Его улыбка стала зловещей. — О, очередная шлюха? Пит засмеялся, грубо хлопая Франциска по спине. — Ха! Не, просто педик-француз. Но думаю сойдет. Мужчина сощурился. — Не нравятся мне французы, выебываются много. — А он и не должен тебе нравиться, — ответил Пит, — Только его зад. Франциск напрягся сильнее, а Джамал громко вздохнул. — Только с этим аккуратнее, Харли. Ту бабу ты чуть напополам не порвал, не лишай нас веселья. Харли фыркнул. — Я не один там был. Да, я часто её брал, но ты явно добавил к ущербу. Джамал усмехнулся. — Ага, и теперь она как ведро. Так как остальные поразбежались, придётся довольствоваться этим, — он снова потянул Франциска за волосы, заставляя посмотреть на себя, — Ты чистый, петушок? Франциск посмотрел на него с чистой ненавистью — Нет, — конечно, это была ложь. Он всегда заботился о себе и своём здоровье. Но им этого знать было не надо. — Лжец. Я таких за секунду раскалываю. Двадцать лет наркоторговли дают свой отпечаток. Спрашиваю ещё раз, — он потянул волосы так сильно, что у Франциска невольно вырвался крик боли, — Ты чист? — Нет, — отрезал Франциск, и Джамал нахмурился. С рыком он толкнул его на пол, с такой силой, что тот чуть не разбил подбородок о плитку. Франциск перекатился на бок, и Джамал наступил ему на горло, смотря сверху вниз. — Хватит врать. Говори правду или я убью тебя. Франциск чувствовал, как резина грязного ботинка давит на дыхательные пути. Он посмотрел Джамалу в глаза. — Я. Сказал. Нет. Дышать становилось все сложнее. — Не думай, что я сдержу своё обещание твоим дружкам только потому, что я так сказал. Они все сбились в том доме на окраине, будто так и ждут, что на них нападут и отправят в штаб Организации. А если им хватит яиц прийти сюда за тобой, увы, — он засмеялся, — найдут они только твой труп. Так что, какой твой ответ? Франциск был смертельно напуган, но не подал виду. — Я уже ответил. Джамал ничего не сказал, только со всей силы вдавил ботинок ему в кадык. Франциск резко вдохнул, по его телу пробежал холод. Голова гудела от недостатка кислорода, сердце колотилось так, будто знало, что ему недолго осталось работать, и пыталось за секунду выдать больше ударов, чем за всю жизнь до этого. Зрение Франциска затуманилось, и он просто захотел, чтобы это кончилось. Все это. Погони, бега, тревога, страх, боль. Всего этого не станет. Он уже чувствовал, как боль начинала отступать… А затем он вспомнил о Мэттью. Он вспомнил Ловино, Феличиано, вспомнил Кику и Альфреда. Он вспомнил Артура. Он не мог оставить их. Собрав в лёгких последние крупицы воздуха, он выдавил тихое «Д-да». Джамал остановился, слегка приподнимая ботинок. — Что я слышу? Что, терпелка сломалась? Франциск посмотрел на него с немой угрозой и сделал глубокий, сладкий глоток воздуха. — Да, я чист, — вместе с унижением на него накатило чувство неизбежности. Повержен. Снова. Он был бесполезен. Почему он вообще когда-либо думал, что способен на большее? Джамал и Пит подняли его на ноги, и Франциск почувствовал, как кровь отлила от головы. Он покачнулся, зная, что в любую секунду может упасть в обморок, но ему не дали этого сделать. — Готов поработать немного телом, петушок? — ехидно прошипел Пит, — Я уверен, вы французы это любите. На него надели наручники и провели вглубь здания. Остальные члены группы — пять человек — сидели в школьном кафетерии и разом подняли глаза, когда они вошли в помещение. — Смотрите, что мы нашли! — радостно крикнул Харли. Он поднял Франциска за волосы, чтобы остальные могли видеть его лицо, — Очередную задницу! Кто-то радостно закричал, другие же раздраженно простонали. Один мужчина, который затачивал нож, буркнул: — Педик? Не, чувак. Я по кискам и в такую хуйню не лезу. Франциск почувствовал облегчение. Хотя бы один выбыл, может, и остальные потянутся за ним. Харли фыркнул. — Я буду брать то, что есть. Для меня любая дырка подходит, главное чтоб узкая была. Да и он смахивает на девчонку со спины. — И кто сказал, что можно приходовать только зад, — Пит улыбнулся в предвкушении, смотря на Франциска, — Я уверен, французы обожают сосать хуи. Их этому наверняка с малых лет учат. — Как там поживает наша другая подружка? — Джамал провел Франциска к углу помещения, остановившись перед обнаженной израненной женщиной, лежащей на полу. Вокруг её шеи был замкнут металлический ошейник, оставивший на бледной коже красные следы. Ржавая цепь соединяла его с вбитым в пол крюком. Франциск почувствовал, как его сердце ушло в пятки. Она не двигалась. Вообще. — Сука подохла, пока вас не было, — огрызнулся тот, который точил нож, — Мы из неё по максимуму выжали. Рики взял её после того, как она откинула копыта, говорит, все ещё узкая. Я так далеко заходить не собираюсь. По крайней мере она больше не визжит и не бесит. О мой бог. с ужасом подумал Франциск. Они убьют меня. Я умру здесь, с этой штукой вокруг своей шеи. А после моей смерти они… они… Франциск был благодарен Питу, вырвавшему его из темных мыслей. Он пихнул его на колени, и теперь Франциск наклонялся прямо над мертвой женщиной. Он закрыл глаза, не желая смотреть на неё, понимая, что очень скоро, возможно, будет выглядеть так же. — Хороший мальчик, — Франциск ощутил волну омерзения, когда Пит провел рукой по его волосам, — Давай-ка наденем этот ошейник на тебя, чтобы ты знал, кому ты теперь принадлежишь. Стоящий рядом с ними Джамал цокнул языком, скрестив руки на груди. — Хватит нарочно жути нагонять, Пит, он так только ныть больше будет. Пит покосился на него, но заткнулся и закончил закреплять металлический ошейник. У Франциска сжалось горло — ещё минуту назад он был на шее мёртвой женщины. От одежды избавились быстро. Франциск пытался держать себя в руках, смотря в пол и игнорируя все пошлые высказывания, которые доносились со всех сторон помещения. Если это была цена, которую он должен заплатить за безопасность Мэттью и Артура, он был готов заплатить её миллион раз подряд. Ему было приказано встать на колени и ладони, и Франциск подчинился без единого звука. Ему было приказано развести ноги шире. Он послушался. — Посмотрите на это, парни, — рассмеялся Джамал, — Какой послушный педик, и все это для вас. Кто первый? — Я, — отозвался Харли и подошел к Франциску. Он услышал звук пряжки ремня, и его сердце неистово заколотилось. Мужчина хмыкнул и надавил на затылок Франциска, больно вжимая лицом в грязный пол в сантиметрах от тела мертвой женщины. — Ха, никогда раньше не занимался этим с мужчиной, — пробасил Харли. Франциск зажмурился и сжал кулаки, почувствовав, как по его пояснице елозят жирные руки, а к бедру прижался его пах, — Хотя, думаю, ты не особо-то и считаешься за мужчину. Франциск закрыл голову руками, не желая показывать своих слез. Он знал, что будет больно. Знал, что будет травмирован далеко не только физически. И единственной мыслью, которая давала ему успокоение, была вера в то, что Мэттью и Артур были в безопасности. Последовал первый толчок, и Франциск окончательно закрылся в себе, мыслями сбегая в лучшее место.