Стоя на краю света

Иван с интересом наблюдал, как накалялась обстановка внизу. Эту бледную кожу и резкие движения он бы узнал везде. — Это Пруссия. Альфред дернулся и посмотрел на него так, будто у него выросли две лишних головы. — Как ты, блять, это видишь?! Иван даже не посмотрел в его сторону. — Хех, я просто внимательный. И вообще, у кого из нас двоих очки? До него долетел тихий удивленный голос Мэттью. — А это… Романо? — Что?! — эхом раздался крик Феличиано, который тут же подорвался с места, чтобы посмотреть на происходящее. Людвиг побежал следом, — Нет! Лови! Людвиг прижал его к себе покрепче. — Хм, Гил. Ну конечно. Я всё думал, когда уже он наконец нарвётся на опасность. — О-они же выберутся, Германия? — Я надеюсь, Ита. Иван усмехнулся, за что получил несколько испепеляющих взглядов. — Не удивлюсь, если он сможет сбежать. Этот гадёныш ускользал пару раз, пока был у меня. Я один раз несколько дней за ним с собаками гонялся. Однако, — он ухмыльнулся, — за стену у него перебраться так ни разу и не вышло. Он был готов поклясться, что услышал, как Людвиг зарычал, но решил не обращать внимания. — Твою ж мать! — Альфред не верил своим глазам, — их связывают! — А что делает Лови? — Плачет, разумеется. Альфред уже был готов огрызнуться на Ивана, но Кику встал между ними и процедил: — Америка-сан, Роши-сан, прошу вас, не ссорьтесь. Вы сделаете только хуже. — Он прав, Ал, — согласился Мэттью, когда Альфред уже собирался протестовать, — Просто забей. Альфред пробубнил что-то неразборчивое себе под нос, но не стал дальше спорить, и продолжил смотреть вниз. — Они уводят их! — Феличиано вцепился в рубашку Людвига. — Стойте, — Кику прищурился, — он просунул палец в узел. — Да как ты это ви- — Вы забываете о моих самурайских навыках, — улыбнулся японец. Альфред буркнул и больше ничего не спрашивал. Иван смотрел без единой эмоции на лице. Он абсолютно не волновался за Гилберта и Ловино, скорее ему было скучно. Скорее бы уже произошло что-то весёлое… например один из ловких побегов, в которых Гилберт был так хорош. — Он повернул палец… узел развязан, — отрапортовал Кику, будто смотрел в бинокль. Альфред наклонился ближе, щурясь, но всё ещё ничего не видел. — О… смотрите! Они освободились… черт возьми, а он неплохо дерётся! Людвиг хмыкнул: — Только потому, что после своей ликвидации так обленился, что накопил сил лет на сто вперёд… — Ве! Лови в безопасности! — Разумеется, он бегает со скоростью молнии, — ответил Альфред. Мэттью дернулся от звука множества выстрелов: — Вот черт… они начали стрелять. Людвиг напрягся. — Давай, брат, оправдай наконец своё хвастовство… Несколько напряженных моментов спустя они все выдохнули с облегчением, когда цистерна развернулась и помчалась обратно к холму, сильно перегоняя толпу. — Давай же, Арти, — Альфред вдруг начал заметно нервничать. Иван раздраженно смотрел, как он начал неугомонно ходить туда-обратно по кромке холма, — Вдави педаль в пол! — Они почти здесь, — прошептал Мэттью, — Беги подгатавливать топливный бак, Ал. — Да, сейчас пойду, — Альфрел мешкал, не желая отрывать взгляд от цистерны, будто стоит ему отвернуться, и случится что-то непоправимое. — Живо! — прошипел Мэттью, и Альфред обиженно на него посмотрел, направляясь к самолёту. Кику вздохнул. — У вас с ним всё не так гладко. — Я знаю, — выдохнул Мэттью, проводя рукой по пшеничным локонам, — Но у меня нет иного выбора, кроме как быть с ним жестким, плевать, что он меня будет в будущем ненавидеть. Вы знаете, какой он бывает… Кику кивнул: — Да. Америка-сан может иногда быть упрямым (на это Иван захохотал в голос), но важно будет потом извиниться. Мы не знаем, сколько нам осталось жить. Мэттью опустил голову. — Да… мне, наверное, стоит больше ценить его присутствие, как бы он меня не раздражал… — Я слышал, Вы потеряли Кубу? Иван прислушался к их разговору, а сердце Мэттью болезненно ухнуло. — Вы верно слышали. Его страна одна из первых пала… ну знаете, коммунистический бунт, все дела. Он был уверен, что ему не нужна ничья помощь, чтобы вернуть всё в норму. Я пытался его предупредить, но… В глазах что-то кольнуло, и у Мэттью засвербило в горле, будто всхлип пытался вырваться наружу. Но канадец фальшиво закашлял, прогоняя неприятное чувство, и сморгнул обратно слёзы. — Карлос был жестким, когда дело шло о других странах, с которыми у него расходились мнения, особенно, когда это касалось Ала. Если бы Альфред узнал, что мы с Карлосом встречались, вместо Кубы на земле было бы черное прожженное до пепла пятно, я могу Вас заверить, — он тихо посмеялся, — Но несмотря на его недостатки, он был очень хорошим… просто Альфред никогда не старался это разглядеть. Он тихо шмыгнул носом, и Кику замолчал, давая канадцу время справиться со своим горем и чувствуя вину за то, что вообще поднял эту тему. Иван вспомнил день, когда в последний раз видел своих сестёр, и почувствовал, как его нутро перевернулось, сдавливаемое скорбью. До этих пор он не давал себе времени оплакивать Катю и Наташу — нужно было справляться со своей страной. Но сейчас он замечал, что каждый раз, когда он думает о них, он чувствует себя всё хуже. Хуже, чем было за долгие годы до этого. Да, Катя ушла от него в Евросоюз, а Наташа была абсолютно неуправляема, но он все равно скучал по ним. Чтобы отвлечься, он вернул своё внимание на цистерну, которая уже поднималась к вершине холма. Наконец, цистерна приблизилась к ним, останавливаясь у бака. Артур тут же спрыгнул вниз, помогая Альфреду присоединить шланг. Франциск вышел из цистерны, чтобы проконтролировать заправку. Садык и Яо встали к краю холма, Гилберт присоединился к своему брату, а Ловино всё ещё был будто приклеен его руке. — Любишь ты с огнём играть, Восток, — Людвиг улыбнулся. — Лови! — Феличиано кинулся обнимать старшего брата. — Отстань от меня, придурок! — прорычал Ловино, все ещё отходя от случившегося. — Ну, — хихикнул Гилберт, — мы хотя бы знаем, что он не изменился. Людвиг смотрел на свои пальцы на руке, которую он только что убрал со спины брата. — Эм… Гил, у тебя швы открылись? Гилберт смущенно почесал затылок. — Хехе, видимо да. Но знаешь, это не так страшно. Людвиг посмотрел на него укором, собираясь ответить, когда Кику закричал: — Они у подножия холма! — Все живо обратно на самолёт! — Артур крикнул со своего места, — И Россия, избавься от этой чёртовой горки! Иван оскалился (он ненавидел, когда ему приказывали), но подошёл к надувному трапу, выудил складную кирку и, замахнувшись, пробил ей резину, с несколько большей жестокостью, чем требовалось. Ему надо было выплеснуть злость на чем-нибудь. Горка быстро сдулась, и Иван крикнул: — И как мы теперь обратно заберёмся? — Под кабиной капитана есть лестница! — он был удивлён, что Альфред ответил ему. Американец вытаскивал эту самую лестницу за края, — Ну, кто первый? — Очевидно ты, идиот, — раздраженно ответил Артур, — Ты наш пилот. — Раньше Мэтти не полезу. Мэттью вздохнул, перекидывая своё ружьё через плечо и подходя к лестнице. — Ал, почему ты всегда думаешь, что я себя покалечу, если ты не будешь за мной присматривать? До сих пор я вполне нормально сам справлялся. — Нет. Мне плевать, даже если ты Эверест в одиночку покорил и выжил, ты залезешь в этот самолёт и останешься там до тех пор, пока мы не взлетим. Мэттью закатил глаза и залез в кабину. Альфред не двигался, пока его брат не исчез из виду. Затем он повернулся к Людвигу. — Передай мне итальянцев. Они за сегодня настрадались больше чем за всю жизнь до этого. Братья залезли так быстро, будто за ними гналась свора диких псов. — Ты следующий, Кик. Кику нахмурился из-за нового прозвища но послушался. — Франция? — Боюсь не могу, я занят, помогаю Англии. — Мне к черту не сдалась твоя помощь, лягушка! И ты ни черта не делаешь, а просто пялишься на мой зад! — Почему ты так жесток, любовь моя? Хотя ты отчасти прав относительно вида у меня перед глазами. Альфред перевёл взгляд на Садыка. — Турция? — Не раньше, чем китайский антиквариат. — Как ты меня назвал, báichī? — Германия? Людвиг вздохнул. — Да, пойду проверю, как там Италии, — он подошёл к лестнице, оборачиваясь к своему брату, — Гил! Тащи сюда свою задницу! — Я могу помочь с обороной самолёта! Ты же видел, я сегодня в ударе! — Ты сегодня уже наоборонялся, и твоя спина точно больше приключений не выдержит. Подошел сюда сейчас же. Гилберт подскочил к лестнице и живо залез внутрь. Иван знал, кто будет следующим, и чуть не засмеялся в голос, когда Альфред засомневался. — Россия? Иван повернулся к нему с самой жуткой и наивной улыбкой, которую могу из себя выдавить, только чтобы посмотреть на испуганно лицо Альфреда. — Да, Америка? Альфред сглотнул, но продолжил. — Т-ты следующий. — Нет, я думаю, я подожду, пока эти двое закончат, — он указал на Артура и Франциска. Альфред раздраженно фыркнул. — Нам всем надо туда забраться. Так что… Турция, Китай, как насчёт того, чтобы вы двое залезли внутрь вместе? — Чтобы эта халва на ножках спрыгнул вниз, как только я буду внутри? Ни за что на свете! — Ладно! Но когда эта толпа будет здесь, а вас не будет на борту, я улетаю без вас, — кипя от злости, он полез наверх. Иван закатил глаза. Альфред был таким ребёнком, когда пытался всё контролировать. Тем временем Яо крикнул: — Они у самого подножия! — Готово! — объявил Артур. Франциск помог ему отсоединить шланг, к его большому недовольству. Смотав его обратно, он встал, поставив руки на бёдра и закричал: — Хватит хернёй маяться! Быстро все забрались наверх или вас сожрут заживо! Иван ненавидел приказы, но молча послушался, награждая Артура улыбкой, прямо говорящей «только попробуй ещё раз так со мной заговорить». Альфред сидел в своём капитанском кресле, спиной к нему, проверяя все рычаги, кнопки и индикаторы давления. Иван знал, что Альфред слышал, как он поднялся, и Американец слегка напрягся, но проигнорировал новоприбывшего. Иван открыл дверь и вышел в зал, занимая своё место у окна, наблюдая за ситуацией снаружи. Артур выглядел так, будто приказывал Франциску подниматься, но француз отказывался, скрестив руки на груди. Артур в отчаянии развернулся к Яо и Садыку, которые сверлили друг друга взглядом, молча решая, кто полезет первый, доказывая свою трусость. Но Артур заставил их лезть одновременно, и они до последнего смотрели друг на друга, чтобы удостовериться, что второй из них не спрыгнул обратно. Однако они всё-таки залезли без пререканий и сели на свои места. Франциск и Артур ругались какое-то время, пока Франциск не полез на верх, а Артур не полез за ним. Когда Франциск нашёл своё место, а Артур расположился в кресле второго пилота, он повернулся к Альфреду. — Ладненько, готовься к взлёту. И прошу тебя, будь осторожен. Я не просто так только что рисковал головой. — Мы, любовь моя, — напомнил Франциск. — Заткнись и дай ему сконцентрироваться! — Я предлагаю, — влез Иван, смотря на надвигающуюся волну людей. Они уже собирались под люком, — сматываться прямо сейчас. — Окей, окей! — Альфред завёл двигатель и начал разворачиваться по краю холма (который, к слову, был довольно большим), разгоняясь — Еду я, не торопите меня! Самолёт легко дернулся и оторвался от земли.