Стоя на краю света

— Что?! — Быстрее, Angleterre! — Франциск пытался перекричать толпу, — Развернись, чтобы Романо смог запрыгнуть обратно! — Но–, — Артур пытался протестовать, но в горле внезапно образовался ком. Он был совершенно растерян. Стоило ли разворачиваться, ставя под удар всю группу? Или стоит ехать дальше и понадеяться, что Ловино хватит ловкости вырваться самостоятельно? Не долго думая, он принял решение. Нет, он не даст Ловино погибнуть. Теперь они все были в одной лодке, и должны были оставаться в живых ради своих людей, и плевать на то, каким несносным бывал итальянец. Все время, пока Артур думал, Франциск смотрел на него с ужасом. — Qu'est-ce que tu fais, ami? Мы не можем его оставить! Артур твердо посмотрел на него и ударил по тормозам. — Нет, не можем. Впервые он в чем-то был согласен с Францией. Прежде чем он успел обдумать этот факт, он надавил на газ (в этот раз легче) и развернулся так, чтобы Ловино был в паре метров от задних колёс. — Франция! — рявкнул Артур. Франциск повернулся, удивленный тем, что его не назвали Лягушкой, как обычно, — Высунись из окна и скажи остальным его подцепить. И быстро! У нас мало времени, — в зеркале заднего вида была видна стремительно приближающаяся толпа. — D'accord, Angleterre, — Франциск вылез из окна по пояс, — Hé! Hé! Amis! Подберите Романо! Vite! В ответ прозвучали крики, и цистерна качнулась, будто избавившись от веса как минимум одного из пассажиров. Артур выглянул в окно и увидел, что им был Гилберт. — Ну, это меня не удивляет. — Пруссия… — прошептал Франциск, смотря в зеркало дальнего вида, — Нет, это не может быть… — Француз впился ногтями в подлокотник кресла. Артур повернулся к нему в недоумении. Франциск был белее простыни, — Пруссия! — за этим последовала череда криков на французском, настолько сумбурных и эмоциональных, что Артур не разобрал ни слова. — Что такое? — Сам посмотри! Артур сделал, как было сказано, и его сердце ухнуло вниз. — Вот дерьмо! Толпа собиралась позади цистерны, и со своего места Артур не видел ни Ловино, ни Гилберта. Он отстегнулся, собираясь выскочить из машины и броситься на помощь, но Франциск резко перехватил его рукой и плотно прижал к сидению с удивительной силой. Когда Артур одарил его взглядом, полным ярости, Франциск замотал головой: — Нет, Angleterre! Это слишком опасно! Артур начал вырываться из его хватки. — Я справлюсь, черт тебя дери! Ты не имеешь права выбирать за меня, пусти! Но хватка Франциска была крепкой. Он наклонился, чтобы второй рукой держать Артура за плечи. — Я не могу этого допустить! Нам нужен водитель! — Но–Романо–погибнет! — Ты не знаешь этого, — не сдавался Франция, — Пруссия может быть уже не тот, каким был раньше, но он все еще силён. Он не позволит Романо погибнуть, я клянусь тебе. Останься, Артур, пожалуйста! От удивления — он впервые слышал, чтобы Франция произнёс его имя — Англия перестал брыкаться. Он отпихнул его от себя, садясь ровно обратно на сидение. — Не трогай меня. Франциск этим словам не удивился. — Смотри! Пруссия все еще жив, как я и говорил. Взгляд Артура метнулся к зеркалу заднего вида, и его сердце ускорило свой ритм. Он повернулся обратно к Франциску с улыбкой на лице. — Кажется, ты прав. Он идиот, но идиот храбрый. *** Гилберт продолжал крепко держать Ловино, пока цистерна ехала к холму. Рядом с ним Яо и Садык спорили на тему того, сколько людей они победили за свою историю. — Я старший из всех стран. Так что я точно убил больше врагов. — Ты возможно и старпёр, но перед тем, как осесть в Малой Азии, я был обьединением племён кочевников. Мы грабили и убивали в каждом городе на своём пути. — Ха! Как бы не так, тебе и не снилось то количество людей, которых я захватил, пока ты набивал рот пахлаво– Цистерна резко подскочила. Садык стукнулся головой о бензобак, громко матерясь, Яо потерял равновесие и съехал, оказываясь почти у турка на коленках. Гилберт тоже ударился головой, и так усердно пытался справиться с болью, что не заметил, как ослабла его хватка, и вес слева от него куда-то испарился. Он услышал болезненный крик прежде чем заметил, что итальянца больше не было рядом, и Гилберт, беспокоясь, попытался встать, но снова ударился спиной о бак. Он с колотящимся сердцем смотрел, как цистерна уезжает от лежащего на земле Ловино, который в этот момент выл от боли и хватался за травмированное плечо. Яо слез с коленей Садыка и крикнул: — Что случи– Гилберт трясущейся рукой показал на Ловино. Садык пихнул Яо и заорал: — Маши руками, кричи, сделай что-нибудь, чтобы этот тупица британец остановился! Оскорбленный тем, что Турция посмел так нагло ему приказывать, Яо проглотил злость и замахал руками, чтобы его было видно в зеркало заднего вида. — Стойте! Стоп! Он выпал! Потребовалось какое-то время на то, чтобы цистерна полностью остановилась, и ещё больше, чтобы вернуться. Судя по всему, на передних сидениях случилась перепалка — голос разъяренного Артура они все знали слишком хорошо. Когда они были в паре метров от Ловино, Гилберт спрыгнул на землю, забирая кричащего итальянца в свои руки, прежде чем поднять голову и понять, что он глубоко в дерьме. Толпа собиралась вокруг них с оружием наготове. Гилберт не знал, что делать, больше всего он хотел попробовать быстро убежать, но Ловино намертво вцепился в его торс, не давая двинуться с места. Очень не вовремя. Из толпы вышел мужчина с мачете. — Стойте, где стоите. Гилберт сделал ровно это, удерживая плачущего итальянца, оглядываясь на толпу. Они явно не собирались отпускать их с миром. Его худшие страхи подтвердились, когда мужчина сказал: — Вы добровольно пойдёте с нами, или умрёте, пытаясь сбежать. Гилберту казалось, будто его окатили ведром холодной воды. Он выпрямился, прижимая Ловино к себе, чтобы ему больше не приходилось так за него цепляться. — Мы не будем сопротивляться. Ловино зарылся носом в грудь пруссака, громко всхлипнув. Гилберт не мог ничего сделать, кроме как успокаивающе погладить его по спине. Впрочем, это не сильно помогло. Толпа загудела, споря о том, стоит ли им захватить и машину. — Нет! — рявкнул их лидер, — Их мы оставим. Если нам повезёт, они вернутся к своим дружкам на холме и договорятся обменять эту парочку. — На что обменять, босс? — На самолет естественно, придурок. Гилберт напрягся, а Ловино заплакал ещё сильнее. Если они не найдут способ сбежать, остальные не выживут. Если конечно они не настолько бессердечные, чтобы бросить их, хотя он был уверен, что Людвиг не допустит этого. — Прошу вас, не вредите нам, — взмолился Гилберт. — Ага, говоришь так, будто ваши приятели на холме менее жестокие, чем мы. — Смотри, братишка, — сказал босс, — у нас у всех есть потребности. Мы это не веселья ради делаем, нам тоже не в кайф таскаться с двумя бесхребетными болванами. Ваше нахождение здесь ставит под удар наше выживание. — Да, я понимаю, — Гилберт уверенно закивал, и Ловино вцепился в его рубашку ещё крепче, когда он развёл руки в стороны, — Забирайте нас. Мы не будем сопротивляться. Что угодно… только прошу, не вредите нам. Стоящий рядом мужчина с пневматикой ухмыльнулся: — Хех, мы постараемся. Двое мужчин с длинной верёвкой в руках подошли, чтобы связать их. Они попытались оторвать их друг от друга, но Ловино завопил и отказался отцепляться. — Сучёныш, не даётся! — мужчина снова попытался отодрать от пропитанной слезами рубашки Гилберта цепкие пальцы итальянца. — Нет, он останется со мной. У него… эм, ментальные трудности. Ловино на секунду прекратил рыдать, чтобы отвесить альбиносу сильный удар по ребрам, от чего у того на мгновение перехватило дыхание. Он закашлялся, быстро переводя это в смех. — Вот видите? Парнишу нельзя от меня отделять. Мужчины переглянулись, но пожали плечами и связали их вместе. Пока они завязывали узлы, фокусируясь на одном и игнорируя остальные, Гилберт незаметно просунул между веревок палец. — Ладно, вы знаете, куда их вести, — босс обратился к пленникам, — Мы удостоверимся в том, чтобы ваше путешествие было… комфортным. Гилберт постарался сдержаться, чтобы не пнуть его между ног, и вместо этого выдавил из себя улыбку. — Спасибо. Спасибо вам большое, сэр, — последнее слово далось с большим трудом и прозвучало скорее как сдавленный писк в попытке скрыть ярость. — Валите. Мы уведомим ваших друзей о сделке. Толпа расступилась, давая дорогу. Ловино был близок к истерике. Он правда верил, что Гилберт просто так сдастся? Это просто тактика… альбинос в прошлом, будучи страной, был помешан на войне и знал все трюки и способы задобрить врагов, чтобы потом застать их врасплох. Когда они почти прошли сквозь всю толпу и путь был свободен, Гилберт повернулся к тем, кто их вёл. — Я просто объясню, что мы делаем, — и Гилберт наклонился к Ловино. Итальянец выглядел ужасно. Его лицо было бледным, и на его фоне покрасневшие глаза выделялись ещё сильнее. Из носа текло, и каждый раз, когда он моргал, по его щекам бежали слёзы. — Романо, — прошептал Гилберт, но Ловино плакал так сильно, что не слышал его, — Романо! — он прошипел громче, и Итальянец поднял на него свои большие зелёные глаза. Он выглядел, как ребёнок, просящий у взрослого помощи, и Гилберт не сразу нашёл слова. — Слушай меня, окей? Я думаю, у меня получится нас развязать. — Думаешь? — вопрос был скорее похож на писк. — Ладно, я знаю, — вздохнул пруссак, а затем продолжил, — Но как только я это сделаю, ты должен будешь бежать так быстро, как сможешь. — Куда? — на удивление, он ещё был способен воспринимать и обрабатывать информацию. — Я ударю парочку из этих парней, это даст тебе фору. Но надо будет бежать быстро и быть готовым, ладно? –…да… — Не боись, хорошо? Ловино что-то промямлил и помотал головой. Гилберт хотел бы лучше его успокоить, но у него были связаны руки, так что он просто прижался сильнее к напуганному итальянцу. — Нет причин бояться. Я сделаю всю работу. Все, что от тебя требуется — бежать. Я слишком крут, чтобы меня поймали, так что обо мне не беспокойся. Ловино снова посмотрел на него, говоря взглядом «мне насрать, поймают тебя или нет», однако Гилберт расценил это как «да». Ловино потребовалось немного времени, чтобы отцепиться от него, будто бы он не хотел его отпускать, что было логично, учитывая то, что Гилберт был его единственным источником защиты. Как только он это сделал, Гилберт потянул пальцем за узел, и верёвки упали им в ноги. Толпа, казалось, перестала дышать на мгновение, и Гилберт прошептал: — Беги. И Ловино побежал. Быстро. Гилберт был вынужден признать, что его скорость была действительно впечатляющей. Но сейчас он боялся за свою жизнь. Хотя в этом не было необходимости. Как только он освободился от верёвок, он тут же ударил двух охранников за своей спиной в лицо, давая Ловино время вырваться вперёд. Он не мог долго смотреть на то, как Ловино убегает, чтобы удостовериться, что он достиг цели, так как охранники за спиной уже оправились от ударов и хватались за оружие. — Мразотный ублюдок! — один из мужчин вытер кровь, текущую из разбитого носа, — Вот теперь ты доигрался, мы убьём и тебя, и твоих сраных приятелей! Босс отошёл в сторону, не желая ввязываться в драку, но вместо этого уродливо улыбнулся. — Мы пытались мирно договориться. Теперь тебе конец. — Ха! Мирно? — рявкнул Гилберт, ударяя одного мужчину в челюсть и другого дважлы в плечо, выбивая ему сустав, повалив его на землю — С каких пор тыкать в новоприбывших оружием — знак мира? Он развернулся, ударяя нападающего на него человека ногой в грудь. Мужчина упал на землю, и Гилберт сдавленно крикнул, чувствуя, как снова открываются раны на спине, и как вниз по ней течёт кровь. Это отвлекло его достаточно, чтобы пропустить тяжелый удар в плечо. Он пошатнулся, возвращая себе координацию и ударяя ещё пару человек, пытаясь успеть прорваться к цистерне. К его огромному облегчению, Ловино уже залез и прилип к Садыку, который всеми силами пытался стряхнуть итальянца с себя. Гилберт пробежал короткое расстояние до цистерны, слыша за спиной выстрелы. Несколько пуль просвистело прямо у лица, пока он отбивался от последних людей на пути, запрыгивая наконец на цистерну. Пруссак еле успел ухватиться за что-нибудь, как Яо тут же заорал Артуру: — Ходу, ходу! Они у нас! Машина тут же сорвалась с места, в этот раз петляя менее резко. Пули отскакивали от корпуса, и Гилберт издал резкое «Ух!», когда Ловино увернулся от пары выстрелов и обхватил руками его талию, да так крепко, что Гилберт думал, что взорвётся. — Тише, Романо… — он пробормотал, пытаясь отцепить от себя руки, сдавливающие его ребра, словно тугие лианы. Но это было тщетно.