Стоя на краю света

Альфред смотрел на Ивана с коварной улыбкой. О, он хотел услышать то, что скажет Иван. Он выставил его первым. И вовсе не был он жестоким, вы шутите? Он был героем! Но этот подонок этого заслуживал. Иван смерил его взглядом и начал. — Да, пожалуй я начну, — он продолжил, стараясь сохранять лицо без эмоций, чтобы Альред не получил ту реакцию, на которую рассчитывал, — Прибалты были вынуждены вернуться к себе после того, как навещали меня по чисто политическим причинам, чтобы я помог им уладить мелкие проблемы, мои сестры сделали то же самое, поэтому я остался один и пытался разрулить собственные проблемы. Однако я не мог связаться ни с кем из них месяцами. Понятно, что я волновался. Я не хотел, чтобы Прибалты или ещё кто-то считал, что они полностью избавились от моего контроля, несмотря на распад СССР, — он ухмыльнулся в сторону Альфреда, — В конце концов я решил их найти. Как вы понимаете, искать Наталью первой мне не особо хотелось — она часто злится, когда в стрессе. Я поехал на север, и выяснилось, что Прибалты пытались помочь друг другу, но в конечном итоге их нашли. Они были пойманы, потому что их предал близкий к правительству чиновник, их пытали, избили до смерти и после сожгли. Когда я узнал, какая судьба их постигла, я поторопился, чтобы найти своих сестёр. Катю я нашёл первой, — на этом его голос предательски задрожал, но он не собирался давать слабину, и его руки по привычке начали мять конец шарфа, чтобы отвлечься от раздражающего чувства скорби, — Её… изнасиловали и задушили, а потом бросили в лесу на съедение животным. Наташу я нашёл в каком-то сарае недалеко от её дома. Её, видимо, держали в заложниках, хотя я ума не приложу, как им это удалось. Ей вспороли горло, как свинье. Кровь была повсюду. Было ясно, что она билась до последнего, прежде чем умереть. Повисла гнетущая тишина. Некоторые выражали русскому сочувствие, остальные же не знали, что делать. Последнее касалось и Альфреда, который пристыженно уставился в пол. Я правда хотел вывести Россию из себя, требуя от него рассказать, как погибли его близкие? Из-за этого чувства ему поплохело, но он быстро напомнил себе, что этот самый человек пару десятилетий назад угрожал его подорвать, и успокоился. Иван сжимал свой шарф так сильно, что услышал, как пара узлов на нём с треском разошлась, и тут же отпустил его. Он не хотел испортить последнее, что у него осталось от сестры. — Англия, есть что добавить? Артур удивленно моргнул, когда к нему внезапно привлекли внимание, и почувствовал, будто на него уставились тысячи глаз одновременно. Его рука зачесалась. — Э… я потерял связь с Нордическими странами, так что ничего от них не слышал. Разве что то, что Швеция и Финляндия погибли вместе, думаю, это никого не удивляет, — его передернуло. Это звучало немного холодно. Почему я звучу так, будто отчет представляю? Он немного пришёл в себя и продолжил, — Силенд ушёл. Я не знаю, что с ним случилось, но каким-то образом Восстание добралось и до него, бедняга. Скорее всего он пытался помочь Швеции и Финляндии, но… — он прервался. Несколько секунд спустя Альфред неуверенно спросил: — А… что с твоей семьёй? Они выжили? Сердце Артура резко забилось быстрее и в груди образовалась знакомая тяжесть. Он не хотел признавать, что не смог их спасти. Альфред, дурак. — Они… Уэльс погиб первым. Потом оба Ирландии. Я не хочу вдаваться в подробности их смертей, но они были весьма… бесчеловечными. Шотландия был единственным, кто был со мной, когда мы попытались… — в горле засаднило, на глаза навернулись слёзы, но он отказывался их выпускать. Он бы ни за что не дал своему старшему брату смотреть, как он его оплакивает. Его придурошный старший брат, которого он так сильно любил, и никогда не имел возможности сказать ему об этом, — Мы планировали прилететь сюда на вертолёте вдвоём, но мятежники нашли нас раньше. Они… они выстрелили в него до того, как мы успели убежать. Боже, там было так много крови… и мы были так близко. Я почти его спас, но я не смог… — его голос резко оборвался, говорить дальше он не мог. Однако он всё ещё не плакал и его гордость всё ещё была целой… большая её часть. — Я сожалею, Арти. — Заткнись, Альфред, — рявкнул Артур, сразу же чувствуя вину. Он боялся, что если сейчас кто-то начнет его успокаивать, он окончательно сорвется. К его великому облегчёнию, Альфред, судя по всему, прочитал атмосферу… впервые в жизни. Иван перевел взгляд на Франциска. — Франция, ты что-то знаешь? Франциск помешкал, пытаясь оторвать взволнованный взгляд от Артура и собраться с мыслями. — Эм… единственными, с кем я мог поддерживать контакт, были Монако и Люксембург. Когда сотовые связи оборвались, мы всё еще могли связываться через телеграф. Но рано или поздно мне пришлось пойти на поиски, так как я не получал от них новостей какое-то время. Монако… подверглась насилию и была убита, а потом брошена на улицу, чтобы кто угодно мог глумиться над её прекрасным телом. А Люксембург… я опоздал. В тот самый момент, когда я добрался до него, его с-сжигали. От него остался только пепел, — на этом он уронил голову, вытирая слёзы с лица. На лице Ивана не проскользнуло ни одной эмоции, но в глубине души он ему сочувствовал. — Америка, ты слышал что-то о своих штатах? Альфред удивился внезапному вопросу и сморщил нос, задумавшись. — Нет, к сожалению нет. Последняя, с кем я говорил — Вирджиния, было это, когда она организовала мне вылет отсюда в Гуам пару дней назад. На счёт остальных… я никого не нашёл. Даже Нью-Йорк. Артур встрепенулся при упоминании Вирджинии, его бывшей колонии. Он всегда задавался вопросом, какой она стала сейчас. Он не видел её несколько веков. И искренне хотел, чтобы с ней всё было в порядке. — Яо-Яо? — Вьетнам, Тайвань, Южная Корея, Таиланд и Гонконг все мертвы. Гонконг подстрелили, пока мы плыли в Японию. Было слишком поздно, и я не смог… я ничего не мог сделать. — Южная Корея погиб, храбро защищая меня, — вставил Япония, отвлекая внимание от подавленного Яо, — Мы будем скучать по ним. — Турция? Садык попытался выглядеть невозмутимо, но с треском провалился. — Все Балканы стерты с лица земли. Последний, с кем я связывался — Греция. Он умолял меня помочь ему, но звонок прервался, — его взгляд упал на пол, — Я бы хотел, чтобы у меня был шанс… — он прошептал себе под нос. — Германия? Гилберт сложил руки на груди: — И почему это Западу достаётся всё внимание? Людвиг проигнорировал его и отчеканил: — Австрия и Венгрия пытались помочь друг другу, но их настигли. Насколько мне известно, их пытали, но я почти уверен, что сейчас они оба уже мертвы. Нидерланды и Бельгия тоже пали. И Венециано сообщил мне, что Швейцария и Лихтенштейн попали в ловушку. Вероятнее всего, они тоже погибли. Феличиано не выдержал и заплакал, вцепившись в его рубашку. Людвиг устало выдохнул. — Романо? Ловино шокированно посмотрел на Ивана, удивленный тем, что о нем вообще вспомнили. Но он не был таким же наивным, как его младший брат. Он оперся на стену и сказал: — От Испании нет новостей уже несколько месяцев. Все молчали, ожидая, что Ловино продолжит, но он не стал. Иван скептически поднял белесую бровь. — Товарищ, я уверен, что ты что-то скрываешь от нас. Лицо итальянца покраснело от ярости. — Да как ты смеешь обвинять меня во лжи? Почему никто другой тебя не смутил? Почему я? — Потому что во времена Холодной Войны я лично проводил допросы, и могу распознать, когда мне лгут, — затем он повернулся к Альфреду, — Америка, что думаешь? У тебя достаточно опыта, чтобы понять, что он недоговаривает? Альфреду понадобилось время, чтобы оправиться от удивления от того, что Иван решил позвать его для чего-то, не связанного с оскорблениями и подколами. — Да… он сказал не всё. В этот момент Ловино проклял всех, кто уставился на него после этих слов. Назвать его лжецом? Ха! Он не врал… обычно. — Т-ты не отвечал на мои звонки. Ловино оскалился и грозно посмотрел на Феличиано, поражённый таким предательством. Оказавшись под этим испепеляющим взглядом, он продолжил увереннее прежнего. — Я-я звонил на твой домашний номер… я звонил тебе так много раз, Лови, и ты не взял трубку. Ни разу. Я даже твоему боссу звонил, твоим коллегам… почему ты не отвечал, Лови? Где ты был? Я волновался за тебя! — Этот трус скорее всего просто сбежал, — фыркнул Садык. — Я не сбежал, мудила! Я вернулся за Фели. Если бы я сбежал, думаешь, я вернулся бы? — Это правда, — протянул Иван. Его фиалковые глаза будто впивались ему в плоть, — Что случилось, когда Венециано звонил? Как так получилось, что ты переживал достаточно, чтобы вернуться за ним, но недостаточно, чтобы ответить на звонок? — Звучит довольно подозрительно, как по мне… — пробормотал Альфред, в ужасе осознавая, что только что согласился с Иваном. И это не ускользнуло от последнего. Все эти глаза, которые на него пялились… Ловино хотел врезать каждому из них, хотел выдрать себе все волосы, предпочёл бы умереть, чем сказать правду, но у него не было выбора. Они не отстанут. Наконец, он вздохнул и медленно прошёл к ряду сидений, уселся в один из них, устало согнувшись почти пополам. — Я расскажу вам, но чтобы потом никто не вздумал поливать меня говном за это. Все остальные неуверенно кивнули. Почти все — Ловино заметил, что ни Садык, ни Гилберт не отреагировали. Чёртовы ублюдки… — Я… я был у Испании, когда началось Восстание. Послышались вопросительные шёпоты, и Ловино резко передумал что-либо им рассказывать, но Иван заставил их притихнуть жестом руки. — Почему ты был не в своей стране? — Ну… я просто навещал его, и потом начались мятежи, и я не мог вернуться домой! Что ещё ты хочешь от меня услышать? На этот раз уже Альфред поднял одну бровь и посмотрел на Ивана, понимая из его взгляда, что он тоже знал, что Ловино всё еще лжёт. Этот взгляд был настолько сосредоточенным и жутким, что по коже у него пробежали мурашки. — Ты всё ещё что-то от нас скрываешь, да? Ловино нахмурился. — Не знаю, о чём ты, я все сказал, черт тебя дери! — Нет, не всё. Говори правду, или мне придётся использовать более… креативный способ допроса, — Иван невинно улыбнулся. Лицо Ловино побледнело, руки затряслись. Все его тело напряглось, плечо заныло. Он опустил взгляд на пол, пытаясь подобрать слова. Может, сказать им? Нет, нет… он никогда не признает– – Романо, — спросил Иван, — В каких вы с Испанией отношениях? Ловино резко поднял голову. Его взгляд, казалось, мог испепелить, но его руки всё ещё тряслись. — Ты на что намекаешь, ублюдок?! Он мой чертов старший брат! — Нет, Романо, ваши нынешние отношения. К горлу подкатил ком. Он пытался собрать в кучу силы и остатки своей гордости. Ну, пути обратно уже нет. Этот чертов отморозок* вывел его на чистую воду! Ловино сглотнул, тяжело вздохнул, одарил остальных самым пронзительным и полным ненависти взглядом, на который был способен. — Мы были любовниками, ладно! Гилберт и Садык, будучи теми ещё высокомерными придурками, усмехнулись. Феличиано радостно прошептал взволнованное «Ве~ правда, Лови?», пока Людвиг шокировано уставился на старшего итальянца. Артур был шокирован, параллельно пытаясь сдержаться и не ударить в челюсть романтично что-то проворковавшего Франциска. Альфред и Мэттью синхронно моргнули, смотря друг на друга. Как Ловино вообще мог иметь отношения с кем-то, Альфред не понимал. Испания должен быть довольно терпеливым парнем… Ловино всё ещё сидел, не двигаясь, смотря на них с ненавистью, зная, что его лицо прямо сейчас было ярко-красного цвета. Иван снова заставил всех замолчать. — Ты говоришь об этом в прошедшем времени. Почему? Тишина. — Романо, ты должен рассказать нам всё, мы должны знать, кто у нас ещё остался. Ловино старался держать себя в руках и начал объяснять. — Я навещал его, когда началось Восстание, у нас до этого не было особой возможности провести время вместе. Но блядские мятежники решили действовать именно тогда, и я не мог вернуться домой. В один день я начал волноваться о Фели, и хотел проверить, жив ли он ещё. Мне было стыдно, что я не мог ему помочь, и спросил Антонио, могли бы мы туда полететь. Он согласился, но когда мы попыталсь захватить один из самолётов мятежников — так как мы были заперты в государственном здании — они нашли нас и начали обстрел. Пилот сбежал, как трус, и оставил нас в западне. Мятежники преследовали нас до ближайшего леса, и в итоге догнали нас. Потом Антонио сказал… сказал, что… — его голос стал тише, на глаза навернулись слезы, — Он сказал, чтобы я бежал к Феличиано, и что он их задержит. Я сказал ему, что это идиотизм, и что я его не брошу. Но он сказал, что я должен найти Фели, и что я должен идти, если мне дорог мой брат. У меня было несколько секунд, чтобы принять решение… несколько чертовых секунд, и я выбрал Фели. Я побежал, пока Антонио отстреливался, а затем я услышал крик… это был отвратительный крик… — пара слёз скатилась по щекам, и он был зол на себя, что ему пришлось рассказывать подробности своей личной жизни и свои слабости, и он раздраженно их вытер, — Я развернулся и увидел, что он лежит на земле. Было столько крови. Впрочем… он получил пулю в голову, он не страдал. Я хотел бы не быть таким трусом… сделать хоть что-то, черт, я мог сделать хоть что-то! Твою ж мать! Он ударил кулаком подлокотник кресла, на котором сидел, сдерживая рыдания. — Ловино! — Феличиано вырвался из рук пытавшегося его удержать Людвига, приземлился на сидение рядом с братом и обнял его, заливаясь слезами, — Мне так жаль, Лови, я бы не был таким грубым с тобой, если бы знал! — Отвали от меня, дурак! — Ловино попытался отцепить от себя брата, но безуспешно, — Это я должен рыдать здесь, а не ты, черт возьми! Франциск и Гилберт обменялись взглядами, понимая друг друга без слов. Они не слышали новостей от Тони уже давно, и на подсознательном уровне понимали, что его больше нет в живых. Это разрывало сердце им обоим, но сейчас на это не было времени. Поэтому они просто стояли там, наблюдая за рыдающими братьями и пытаясь сдержать собственные слезы. — Чувак, я думал, ты Испанию ненавидишь, — вырвалось у Альфреда, который опять не смог прочитать атмосферу, — Вообще я думал, что ты всех ненавидишь. — Ненавижу, ублюдок! — крикнул Ловино, впиваясь ногтями в обивку подлокотника, — Всех, кроме Тони, Фели или женщин. И я думал, что сказал вам не обсирать меня по этому поводу. — Мы не будем, — встрял Артур, предупреждающе смотря на Альфреда, — И мы все искренне сочувствуем твоей потере. Но мы не можем больше стоять здесь и обсуждать это. Если вы забыли, мы в считанных минутах от того, чтобы быть убитыми к чертям собачим. — Он прав, — Людвиг вынул пистолет из кобуры и взвёл курок, смотря на наручные часы, — Scheiße! У нас меньше десяти минут! Предлагаю– — Поднять белый флаг! — Идиот, — рявкнул Ловино, — Это не сработает! — затем он прошептал себе под нос, — Поверь, я пытался… — Успокойтесь все! — Иван попытался переорать галдёж, но скорее напугал их, нежели утихомирил, — Я предлагаю выйти на перестрелку всем вместе. Рискованно, но стоит попробовать, да? Все уставились на него в шоке. — Идите к черту, мы в дерьме! — прорычал Ловино Тишина тянулась три минуты. Затем Альфред сказал с некоторым сомнением: — Я могу… повести самолёт… — Ты можешь что? — Артур смотрел на него с недоверием. — Я сказал, что мы можем отсюда улететь, — повторил Альфред, немного нервничая. Артур ударил его в плечо. — Какого хрена ты не сказал об этом раньше, идиота кусок?! До тебя не дошла мысль, что если бы прошло ещё пять минут, и ты бы ничего не сказал, мы бы все здесь попередохли?! — Ауч, — надулся Альфред, — Я-я не специально! В смысле… я не летал со Второй Мировой, по крайней мере много, и только в экстренных случаях! — Но всё же ты летал раньше, oui? — Франциск уже полностью оправился от похмелья. — Ну, да, но… — Альфред нервно теребил свои перчатки, — Эм, хехе, мне жаль? — Ты будешь сильно жалеть, если сейчас же не начнешь что-то делать! — рявкнул Артур. — Окей, окей! — Альфред подумал секунду и затем сказал, — Ладно, у меня есть план. Поведу я. Возьмём тот самолёт, который подготовил Мистер Робертс, так мы сэкономим немного времени. — Мистер Робертс? — Садык нахмурился. — Потом объясним, — заверил его Артур, перекинув через плечо сумку и следуя за Альфредом. — Я очень надеюсь, что он знает, что делает, — Ловино поднялся с сидения. Гилберт метнулся к нему, перекидывая руку через его плечо, из-за чего итальянец покраснел и огрызнулся, — Мне не нужна твоя помощь, черт тебя дери! — Дай я помогу! — ухмыльнулся ему в ответ Гилберт, — Ты не можешь сопротивляться! — Ал! — позвал Мэттью, собрав свои вещи и метнувшись к Гейту номер 3, — Ал, пожалуйста, не переоценивай свои силы. Если ты не можешь этого сделать, значит ты не можешь. Я не хочу, чтобы мы все погибли из-за твоего импульсивного решения. Альфред цокнул языком: — Почему ты вечно считаешь, что я не думаю, прежде чем что-то делать? — Мэттью одарил его осуждающим взглядом, — Я думал, что мой брат должен мне доверять. Я обещаю, я вытащу нас отсюда. Я же герой, в конце концов! Иван закатил глаза и тоже направился к гейту. — Я уверен, что мой план сработал бы лучше. — Я предпочитаю хотя бы попытаться убежать, нежели согласиться на самоубийство, — пробормотал Яо, вскрикнув, когда Иван кинул на него «Что это только что было?» взгляд. — Вы уверены, что Америка-сан сможет нас отсюда вытащить? — Кику был слегка встревожен. — Ве~! Америка нас спасёт! — Прекрати, Венециано, — не выдержал Людвиг, из-за чего итальянец нахмурился. Людвиг вздохнул и сказал себе под нос, — Глупый ребенок… Они вышли из гейта, забегая на самолёт со скоростью молнии. Артур посмотрел на его часы, и его сердце пропустило удар. — Три минуты… — Так, посмотрим… эм… — Альфред осмотрел пульт управления, — Что я должен сделать перед тем, как взлететь? — Плевать! Нам не с кем связываться, мы не знаем, куда мы летим и Мистер Робертс скорее всего уже проверил топливо и уровень износа шин! — терпения Артура было на пределе. — Хэй, — Альфред повернулся лицом к Артуру, который стоял в кабине капитана, скоестив руки, — Ты, видимо, немало об этом знаешь. — Ну… — Артур ответил с лёгкой опаской, — Я как-то пилотировал борт вместе с Королевскими ВВС. Но это было очень давно. — Давай, Арти, — взмолился Альфред, надув губы, — Пожаавуйста, будь моим вторым пилотом! Артур закатил глаза: — Эти уловки на меня не действуют. Альфред округлил глаза: — Ну позязя? Артур раздраженно вздохнул и плюхнулся на соседнее кресло. — Хорошо, я буду твоим вторым пилотом, только не беси меня. Он вздрогнул, когда Альфред издал громкое «Юху!» и схватился руками за руль. — Давай же сдвинем эту малышку! — Может, сначала двигатель запустишь? — А, да, точно, — Альфред повернул переключатель и самолёт начал трястись. Артур провел рукой по лицу: — О, Боже правый, спаси нас… — Это было бы неплохо, — улыбнулся Альфред, что не сильно радовало Артура. Вдалеке послышался выстрел, едва слышный из-за шума двигателя. Людвиг ворвался в комнату, широко распахнув дверь. — Двигайтесь уже! Они начали штурм терминала! — Понял! — ладони Альфреда вспотели, его сердце стучало в бешенном ритме. Конечно, он был полностью уверен в своих способностях, но… вдруг он ошибся, и все они погибнут из-за него? Его репутации это бы точно не пошло на пользу. Он глубоко вздохнул и медленно направил самолёт вперёд, так медленно, что Артуру пришлось не раз напомнить ему о том, что у них не такая длинная взлётная полоса, чтобы ехать как улитки. — Да знаю я, знаю! — огрызнулся Альфред, из-за чего Артуру сильно захотелось влепить ему пощёчину, но он сдержался. В конце концов, если самолет разобьётся, он хотел быть уверен, что это точно произойдёт не по его вине. Самолет постепенно ускорялся. За спиной пилотов послышались взволнованные крики о том, что мятежники едут к взлётной полосе на каких-то машинах. Альфред не смел отводить глаз от полосы, но Артур смог. — Они не успеют, — убеждал его Артур, но сам он был бледнее простыни, — Просто… постарайся сделать так, чтобы мы взлетели, хорошо? — Я пытаюсь, Игс, — черт, почему все его умения были такими поверхностными? Что ему стоило хотя бы изредка практиковаться? Сейчас они быстро продвигались вперёд, и Альфред ясно и с немалой долей ужаса видел, что асфальт под колесами очень скоро кончится. — Альфред… — предупредил Артур, вцепляясь ногтями в свое кресло, — Альфред, мне кажется, что сейчас стоит поднять нос… — О, верно, — Альфред послушался, немного резко поднимая нос самолета, и был рад, что рядом с ним был Артур и направлял его. Его даже не сильно волновало то, что он позволил какому-то ворчливому высокомерному британцу собой командовать. — Приподнимись ещё чуть-чуть… вот так, — глаза Артура были прикованы к рукам Альфреда каждый раз, когда они двигали руль, — Ты справляешься, просто не забывай поднимать его до тех пор, пока мы не доехали до конца дорожки. Если все правильно сделаешь, самолёт будет полностью в воздухе, — его голос слегка дрожал, и он вскрикнул, когда рука Альфреда дернулась, из-за чеговесь самолёт слегка наклонился в сторону. — Чувак, хватит ныть, я серьёзно. Я из-за тебя сейчас сам разнервничаюсь. — А, то есть я не имею права нервничать? — Нет… хм, — Альфред кивнул на окно, — У нас дорожка кончилась. Глаза Артура расширились, и он уже ждал звук ломающегося металла и медленную, мучительную смерть, повторяя в голове Отче Наш с примесями Чертов идиот, чертов идиот, Альфред, ты идиот, не могу поверить, что такой идиот убил меня. Но ничего не произошло. У него вырвался облегчённый смех, который звучал явно радостнее, чем ему бы хотелось. — Ты сделал это, Альфред! Ты не убил нас! — Я знаю, — Альфред триумфальной улыбнулся, — Знаешь, я помню, как ты хвалил меня по типу «Ты сделал это, Альфред! Ты завязал шнурки!» или «Ты сделал это, Альфред! Ты подстрелил своего первого голубя!» но я не помню, чтобы ты когда-нибудь хвалил меня за то, что я не убил тебя. Это первый раз. — Постарайся сделать так, чтобы он стал последним, — отчеканил Артур, смотря в окно, — Итак… есть идеи, куда мы летим? — В бесконечность и дальше? ** — Не заставляй меня жалеть о том, что я доверил тебе руль.