Победителей не судят

      Майк Шмидт не помнил лица убийцы. Он помнил, как упал, как лежал на полу, а над его головой склонился некто, просто размытая чёрная тень, и проверял его дыхание. Он тогда был словно бы в полудреме, в каком-то трансе или оцепенении, а потом и вовсе заснул. Он не помнил ничего. Майк искренне, честно пытался вспомнить, но и на шаг не подходил к разгадке, хотя понимал что она хранилась где-то в его подсознании. Он не знал почему, но теперь это казалось жизненно важным. Он даже не знал, зачем ему нужно было знать лицо. Никогда Майк Шмидт не задумывался над тем, что он будет делать после того, как несомненно найдёт Фиолетового Человека. Это казалось такой далекой концовкой, дальше которой и придумывать смысла не было. Но сейчас он понимал, что она была ближе, чем он надеялся, и такое незнание могло оказаться смертельным. После того, что сделал Джереми, Майк окончательно убедился в том, что не сдаст убийцу полиции. Он не хотел отдавать им все лавры, он не хотел завершать все настолько правильно и глупо, он не хотел отдавать два года жизни индюку Джеффу Леджеру и тюрьме. Это было неправильной, незавершенной, грустной и оборванной концовкой, но если не она, то что? Если ему не подходил единственно возможный и правильный вариант, то что мог предложить он? Майк не знал. Но он понимал, что должен был вспомнить лицо убийцы, чтобы найти ответ. Когда Джереми Фитцджеральд вылетел из палаты, Майк Шмидт просто фыркнул. Когда несколько дней спустя Майк, выписавшись из больницы, вернулся домой и не обнаружил вещей друга, то не испугался только потому, что таблетки от головной боли имели дурацкий побочный эффект и делали из мужчины почти овощ. Возможно, только поэтому он догадался позвонить Скотту Коутону. Тогда он выслушал получасовую тираду о том, что Джереми жил дома у Коутона, и это не устраивало совершенно всех, включая даже самого Джереми, спящего на диване, и волноваться уже смысла не было. Майк тогда просто посочувствовал Скотту, пообещал разобраться с другом в скором времени и повесил трубку. Когда наступало это скорое время, Майк не знал. Он не хотел ссориться с Джереми до такой абсурдной степени и жалел о том, что наговорил, но друг тоже был не прав. Он не посоветовался ни с кем, рассудил по-своему и сдал все наработки Майка полиции, а потом явился к мужчине в госпиталь и сделал вид, что ничего не произошло. Бога ради, если бы медсестра не сказала Майку о том, что Джереми уехал с полицией, а тело третьего охранника скоро заберут родственники, он бы ничего не знал! Он бы продолжил вести расследование и, как идиот, думал бы, что Си просто не хотел хотел ними общаться, а его лучший друг сливал бы все распетушившейся полиции! Майк прекрасно понимал, почему друг дал заднюю: он всегда боялся, и в этот раз это было оправдано. Его нельзя было винить за излишнюю осторожность, однако он не видел самого главного: если убийца действительно вывез все свои вещи, когда они вновь пришли в эту комнату, значит, он их заметил. Нельзя было сдаться: дать ему возможность выиграть теперь, когда он проявил себя и свой страх, было бы стратегически неверно. Майк пока не понимал, как действовать дальше, однако знал, что скоро найдёт ответ. Что-то случится: или Фиолетовый Человек опять проявит себя, или Майк найдёт что-то сам, но они встретятся вновь. Майкл просто пока не понимал, как и при каких обстоятельствах, но вскоре эта история подойдёт к логичному финалу.

Однако он знал, где начать искать.

Лишь недавно случился полдень, и солнце ярко светило с синего неба, заполненного объёмными белыми облаками. Ещё не было холодно, однако листва на деревьях уже начала желтеть, и ее пряный запах заполнял улицы. Было начало октября. Через неделю после своего возвращения домой Майк Шмидт пришел в «Пиццерию Фредди Фазбера». Ему нужно было отдать бумагу о больничном хозяину ресторана и посмотреть, когда будет его с Джереми первая смена. Однако основной целью все же было другое: единственным местом, где можно было найти или связаться с Фиолетовым Человеком, была именно пиццерия. И если Майк хотел найти убийцу после того, как тот вывез все вещи из комнаты, начинать нужно было именно в ресторане.

***

— Да ладно, серьёзно? И как давно он живёт у него? — Уилл, блин, это не смешно, я не могу нормально находиться у Скотта дома. Знаешь, как это тупо, ты целуешься со своим парнем на кухне, и тут входит гребаный Джереми и спрашивает, осталась ли пицца. Он здесь уже неделю, я так не могу… Аманда Браун сказала что-то ещё, но Винсент Уильям Афтон рассмеялся в трубку телефона и не услышал её. С момента, когда они впервые встретились в кафе, они периодически по-дружески встречались или болтали по телефону, и это оказалось инвестицией времени лучше, чем бакалаврская по робототехнике. Боги, как же он угадал, когда не убил ее: она оказалась такой полезной! Общаться с ней было, как подглядывать в расследование Шмидта через дверной замок, но при этом иметь прослушки по всему дому. Серьёзно, Винс знал все: от того, что год назад Скотт унаследовал от умершей тётки дом, до того, что Коутон в ночь нападения приехал в пиццерию помогать Фитцджеральду. А еще, что Скотт до сих пор не сделал Аманде предложения, а Джереми Фитцджеральд любил пиццу с огромным количеством мяса и перца. Шмидт и Фитцджеральд удивлялись, откуда он все знал, но как бы сильно они удивились, если бы узнали, что он был лучшим другом девушки их любимого Скотта Коутона? Винс, конечно, рассчитывал на то, что охранники остановят расследование, но разлад между ними тоже был совсем не плох. Как там говорилось, разделяй и властвуй, да? Винсент и будет властвовать, потому что один Шмидт долго расследование вести не сможет. Либо ему надоест, либо Винс ему в этом поможет. Однако это произойдёт не сейчас, нет, сейчас Винс чувствовал, что нужно было выдержать небольшую паузу. Однако пауза не значила, что он даст охранникам вновь спеться. Поэтому, во время разговора с Амандой заполняя расписание смен на этот месяц, Винс поставил на тринадцатое октября смену только Шмидту. Он работал в кабинете охраны, потому что его собственный кабинет теперь был пуст, а Джошуа в свой его не пустил. Винс не то чтобы был против, ему было удобно во время работы находиться среди персонала и следить за их работой, тем более, что сейчас в зале было два новых официанта, а за ними нужен был присмотр. Мужчина вписал в пустые клеточки ночных смен фамилию Фитцджеральда и, ещё раз оглядев недурное расписание, расчерченное на ватмане, на скотч прилепил его на стену. На этом его сегодняшняя работа была закончена. Работой это было назвать сложно, но последние пару месяцев только такая чепуха и составляла его обязанности: аниматроники странным делом особо сильно не ломались, никаких запчастей закупать было не нужно, и вообще в рабочем мире неофициального директора сети пиццерий «Фазберс» была тишь да гладь. Винс даже временами подумывал, что его собирались уволить, настолько это было подозрительно. Возможно, только поэтому, от скуки и отсутствия стресса, он и начал играть в догонялки с охранниками. Через два часа Винс должен был встретиться в ресторане с поставщиками и подписать с ними новый договор, он даже уже был при параде, и до этого момента делать было совершенно нечего. Работы не было, и время было совершенно свободно, но не хотелось ничего. Ни прогуляться, ни поесть, ни позвать кого-то из дневной охраны, выгнанной в зал, поиграть в баскетбол на заднем дворе. Возможно, так работало взросление, и теперь он стал старым пердуном вроде Джошуа Фазбера. Винсент прокрутился неполный круг на кресле, поправил наброшенное на его спинку пальто, закинул ноги на стол и тяжко вздохнул. Возможно, вселенная услышала Винсента Афтона и внемла его словам, потому что именно в этот момент дверь в «Пиццерию Фредди Фазбера» отворилась, и в неё вошёл Майк Шмидт.

***

Врачи оказались неправы: Майк не терпел тошноты или головной боли целых две недели. Он пришёл в себя за каких-то несколько дней и был готов выходить на работу, как только решил больше не носить повязку на голову. В ней он выглядел, как сбежавший из лечебницы психбольной, потому что у него не выходило завязать её по-людски, и волосы безумно торчали из-под бинта. Сейчас, спустя неделю после нападения, он чувствовал себя так, словно его и не ударили битой по голове — разве что рана на затылке еще не зажила до конца и болела. Это не то чтобы сильно мешало жить, Майк просто не мог спать на спине. Был полдень, и внутри «Пиццерии Фредди Фазбера» стоял шум и гам. Майк зашел в ресторан через парадную дверь и на мгновение опешил от забитости зала: все столики были заняты, а между ними носилась просто тьма детей. Несколько мальчишек бегали прямо под носом у не обращающего на них внимания охранника. Какая-то маленькая девочка вилась у сцены, подтанцовывая под песню Фредди, а через мгновение прыгнула на стоящего рядом мальчика вдвое больше себя и стала мутузить его кулачками. Он, кажется, не заметил этого и просто усадил сестру за стол к их матери. Такая ситуация была в ресторане, наверное, каждый день, но Майк все равно не ожидал этого. Возможно, потому, что он привык к пустой ночной пиццерии. Возможно, потому, что неделю назад в ресторане произошло убийство, а всем вокруг было плевать. Может, это было и хорошо в его ситуации. — Привет, я из ночной смены, Фазбер здесь? — спросил мужчина у недавно замеченного охранника. Это было оплошностью Майка Шмидта, но охранников дневной смены он не знал. Вот вообще. Ни в лица, не по именам. Парня, с которым он заговорил, судя по бейджу, звали Барт, и он выглядел… как эталонный охранник. Плотный, высокий, широкоплечий и с туповатым лицом. Он был молодым, не больше двадцати двух, так что Майк простил ему глупое лицо и работу в этом ресторане. — Не, — зевнул Барт. — А что тебе? — Больничный отдать. — Афтон должен быть, глянь в офисе. Ему отдай. Это было тоже оплошностью Майка, но он и понятия не имел, кто такой Афтон. В смысле, это вообще имя или фамилия? По словам Барта, можно было понять, что это был какой-то менеджер, но на этом догадки Майка заканчивались. Никаких менеджеров он не знал. Он просто поблагодарил Барта и прошёл в офис. И действительно, в кабинете охраны сидел какой-то парень. Он сидел за столом и что-то писал на бумажке, видно, не замечая подходящего Майка. Как только мужчина пересёк дверной проем, парень, все-таки услышав его, обернулся на звук шагов, и Шмидт успел поднять руку в приветствия, когда тот… резко испуганно вскочил с кресла и отпрыгнул на несколько шагов от мужчины. Что же. Майк подозревал, что в этом ресторане работали только фрики. На мгновение повисла тишина, только кресло надрывно скрипело, и двое мужчин тупо смотрели друг на друга. Потом прыгающий парень все-таки пришёл в себя, выпрямился и оперся рукой на кресло, тихо засмеявшись и прикрыв лицо рукой. На его бейдже значилось «Дэйв Миллер». — Бога ради, прости, ты меня напугал, — Дэйв потёр щеку ладонью. — Ага, я заметил. Майк Шмидт, с ночной смены. — Он протянул руку Дэйву, и они обменялись рукопожатиями. — Афтона, я смотрю, нет? Мне надо ему больничный отдать. — А…Афтона? Он буквально только что ушёл. Можешь оставить бумажки здесь, он сегодня ещё придёт, и я ему передам. — А ты..? — Дэйв Миллер. Дневная смена, — вновь улыбнулся Миллер. Дэйв Миллер не выглядел, как охранник. Вообще он был похож на франта, писателя или бизнесмена, хорошо одетого, в чёрных брюках, в туфлях, в белой рубашке и с чёрным пальто на плечах. Строил из себя невесть что, хотя работал охранником в детской пиццерии, решил Майк. Впрочем, он и внешне не походил на охранника. Он был низкорослым, почти на голову ниже Майка, но, может, чуть выше Джереми, и стройным, со средней длины тёмными каштановыми волосами и некрасивыми бегающими черными глазами. Он улыбался, почти как скалился, но голос его был спокойным и даже приятным, текущим, с только иногда проскальзывающими острыми нотками. А еще он был жутко нервным, постоянно стуча пальцами по столу или играясь с пуговицами на манжетах. Такие люди не работают охранниками в детских пиццериях, так что же случилось в жизни Дэйва Миллера, что ему пришлось делать это? Майк не знал и не особо хотел разбираться в личной драме дневного охранника. Мужчина решил согласиться на предложение Миллера и положил больничную бумагу на стол. — Что ж, хорошо… — Опять повисла тишина, и он оглядел комнату, выцепив взглядом ватман, на котором обычно писали ночные смены. Вообще на стене висело два ватмана, один на дневную и второй на ночную смену на следующий месяц, но Майка всегда интересовал только его ночной. — О, новое расписание уже написали? — Ага, — откликнулся Дэйв и сел на кресло. Майк подошёл к расписанию. Оно состояло из нескольких линий и столбцов со днями недели, и оно всегда начиналось с середины одного месяца и заканчивалось серединой второго месяца. Сейчас было седьмое октября и сегодня была смена какого-то Итана Родни, потом шёл кто-то там Родригез, а в квадратике, показывающего тринадцатое число, Майк нашёл свою фамилию и… и ничего. И в каждой другой клеточке в расписании значилось не «Шмидт и Фитцджеральд», а только один из них. Ему на весь месяц ставили одиночную смену. Управление пиццерии знало о том, что они с Джереми были напарниками, это было прописано в договоре о найме, им платили полторы ставки на двоих, а мужчины взамен иногда бесплатно выходили вместо других охранников. Это было выгодно и мужчинам, и ресторану. Им не ставили одиночных смен уже два года, а теперь это? Ответ, почему так произошло, был только один: начальство знало, что они с Джереми поссорились, и специально поставило им раздельные смены, чтобы они лишний раз не встречались. Но зачем? Мужчина лишь на мгновение задумался, а потом понял. Майк, кажется, нашёл послание убийцы. Фиолетовый Человек ведь работал в пиццерии и хранил в столе в «безопасной комнате» начальские бумаги. Значило ли это, что он имел доступ к расписанию смен и мог изменить его? Вполне возможно. Значит, скорее всего, он и подправил его. Он хотел застать Майка одного. Он узнал о том, что они поссорились, и решил подсуетиться. Ведь если бы он дал Майку смену, когда они с Джереми были бы не в ссоре, это бы просто не сработало, ведь мужчины пришли бы на смену вместе. А сейчас они даже жили раздельно, и это был единственный шанс выцепить Майка одного. Фиолетовый тоже хотел закончить эту историю. Что же, он ещё не понимал, что проиграет. Его не сдадут в полицию, с ним сделают что-то хуже. И как только он узнал о том, что Майк поссорился с Джереми? Мало того, что Фитцджеральд съехал. Мужчине всегда казалось, что убийца был на шаг впереди и знал все, но как он провернул это? — Вот же козёл, — не смог не улыбнуться сам себе Майк. — Дэйв, будешь другом? Дневной охранник нервно постучал пальцами по столу и слишком широко улыбнулся Майку, поворачиваясь к нему: — Я слушаю. — Скажи тому, кто составлял расписание, что я все понял и я приду. Улыбка на лице Миллера стала еще шире, и его умное лицо стало жутко глупым. — Что? — Не задавай вопросов, ладно? Просто скажи, пожалуйста. — Как скажешь, — пожал плечами охранник. На мгновение они замолчали. Майк все еще переваривал понятое, Дэйв Миллер просто чего-то ждал, и в это мгновение раздался телефонный звонок. Майк по привычке рванулся ответить, но Дэйв оказался быстрее. За одну секунду его пальцы схватили телефонную трубку, и быстрее, чем телефон успел закончить первый звонок, мужчина уже заговорил: — Пиццерия Фредди Фазбера. Дэйв Миллер слушает. — Кто? Винс, ты совсем больной? — Здравствуйте, мистер Фазбер. Вам тут Шмидт принес больничный, я оставлю его на столе. — Да без проблем, что это за клоунада? — М-м, нет, мистер Афтон ушёл. Мне передать, что Вы звонили? — У тебя что, раздвоение личности? Ты больной? — Нет. — Майк заметил, как напряглось лицо Дэйва. Мужчина знал, как иногда страшно бывало разговаривать с хозяином ресторана. Майк сам чуть не дрожал, когда выпутывал у того про комнату. Мало, кто не боялся Джошуа Фазбера. Майк понимал, почему: некоторые люди могут ничего не делать и при этом выглядеть устрашающе. От него было непонятно, что ожидать. Он мог поддержать с тобой дружескую беседу и в то же мгновение уволить. Или поймать посреди коридора, схватить за шкирку и пообещать, что ещё одна такая выходка, и ты не сможешь ходить, а значит, и опаздывать на смены. Такие угрозы ещё никогда не опроправдывались, но им до сих пор верили: возможно, потому, что еще никто её рискнул нарушить приказ начальника. Джошуа никогда не брезговал отвесить подзатыльник, потрясти за шкирку и просто сделать больно, так почему он не мог пойти дальше? Начальник никогда открыто не делал ничего противозаконного или действительно ужасающего, но по нему было видно, что он мог. Он просто не хотел. А у Дэйва Миллера, похоже, были проблемы. — Выходи давай, я приеду через пять минут. Встречу перенесли на сейчас, они позже не могут. — Х…Хорошо. И Дэйв Миллер повесил трубку. Скисший, он глянул на Майка и открыл рот, но мужчина и сам все понял: — Да ладно тебе. Может, и не уволят. — Меня прямо сейчас вызывают в главный офис, — пожал плечами и горько улыбнулся Миллер. — Ни разу там не был. Не думаю, что это хороший знак. — Что же, тогда удачи. Майк зачем-то хлопнул нового знакомого по плечу, и они на прощание обменялись рукопожатиями. Дэйв Миллер, которого точно сегодня уволят, растерянно улыбнулся и, попрощавшись, вышел из офиса охраны. Майку тоже пора было уходить, но он не захотел мешать готовящемуся к смерти охраннику своим мельтешением на фоне, он уйдёт через минут пять или десять. Мужчина проследил за облаченной в пальто спиной Миллера через окошко офиса и решил для себя две вещи. Что он обязательно должен был разобраться, что за человек был Дэйв Миллер… И что Майк убьет Фиолетового Человека. Мужчина понял это внезапно, и эта простая разгадка пронеслась в голове птицей и глубоко засела в сознании. Он убьет Фиолетового Человека, и это станет правильной концовкой. Хороший парень не сдаёт плохого парня полиции — он его убивает. История не завершится чопорным судом и тюремной клеткой — люди вроде Фиолетового не садятся в тюрьму, они умирают, уходят на пике своего злобного гения. Люди вроде Майка Шмидта не сдают своих лучших врагов полиции — они убивают короля и разбивают его корону, они низвергают злобный гений до безмолвного трупа. Как же это было просто и правильно. И как только Майк не понял этого раньше. … Дэйв Миллер быстрым, но спокойным шагом пересёк ресторан и вышел на улицу. Лишь только тогда он позволил себе отдышаться, почесать затылок и вновь стать Винсентом Уильямом Афтоном. Винсент изобрёл Дэйва Миллера относительно недавно, буквально пару месяцев назад. Словно чувствовал, что случится такая ситуация, что придётся прикидываться другим человеком, вот он и выдумал себе охранника дневной смены Дэйва, даже бейдж написал. Раньше, ещё с детства, когда ему не хотелось говорить своего настоящего имени, он назывался Уильямом. Теперь он назвался именем старика, которому несколько лет назад помогал Скотт Коуттон. Это, наверное, и называлось эволюцией. Винсент положил бейдж в задний карман брюк и постарался унять адреналин. Он ожидал чего угодно, но не прихода Шмидта, не того, что ему придётся встречаться с ним лицом к лицу. Винсент всегда был тихим и аккуратным, он не любил открытых противостояний, нет-нет, он заметал все улики и тихо уходил, а не врывался к влюблённой паре с дробовиком. Слава Богу, Винс додумался называться Дэйвом, а не сказать свое настоящее имя, это могло все разрушить. Мужчина похлопал себя по щекам, поправил воротник рубашки и прошёл по тротуару с сотню метров, добираясь до припаркованного недалеко черного автомобиля. После этого он открыл переднюю дверь и сел на пассажирское сиденье, не глядя на сидящего за рулём Джошуа Фазбера. И только тогда смог дышать нормально. — И что это было? Джошуа позвонил ему, чтобы сказать, что встречу с поставщиками срочно перенесли на сейчас. Это было прекрасно, потому что мужчина не знал, сколько бы ему пришлось сидеть со Шмидтом, если бы встречу не перенесли. Но Винс до сих пор не был уверен, было ли то, что Шмидт застал этот разговор, хорошо или плохо. Он надеялся, что никак. — Рядом со мной сидел Шмидт. Я представился дневным охранником… Трогай. Мотор завёлся, и автомобиль выехал на дорогу. — И как все прошло? — Он назначил мне встречу на тринадцатое октября.