Победителей не судят

«Сыпь, гармоника. Скука… Скука…

Гармонист пальцы льет волной.

Пей со мною, паршивая сука,

Пей со мной»

— Сергей Есенин

«Falling doesn't feel so bad when I know you've fallen this way too»

— Cavetown — «Devil Town»

      Майк Шмидт прочитал послание там, где его не было, и принял вызов, который не был брошен. Он не увидел убийцу, когда тот стоял напротив, но нашёл несуществующее приглашение в расписании смен. Конечно, то была ошибка Винсента, не учевшего, что начальству пиццерии не должно было знать о личных делах подчинённых, но Шмидт был излишне романтичен. Так часто бывало с людьми из глубинки, приехавшими в большой город. Винсент должен был поступить умнее, проигнорировать брошенное Майком предложение и напасть позже, но был ли от этого смысл? Если жертва сама шла к тебе в руки, было глупо от неё убегать. А Шмидт был жертвой, просто жертвой, которой до поры до времени везло. И все же Винсент колебался. Что-то отпугивало его, но он не мог понять, что именно. С его встречи со Шмидтом прошло несколько дней, было двенадцатое октября, и на завтра была назначена встреча. Был поздний вечер. Девять, десять, одиннадцать — Винс уже давно потерял счёт времени. В кабинете Джошуа Фазбера был полумрак, только на столе теплым светом горела лампа. Винсент лежал на черном кожаном диване, положив голову на один подлокотник и свесив ноги с другого. Закрыв глаза, он плескал в бокале хороший, добротный бренди, вслушивался в переливы жидкости и боялся заговорить. Джошуа сидел за столом. Рядом с ним стояла почти законченная бутылка. Он то ли пытался работать, то ли лишь создавал иллюзию заполнения документов и чего-то ждал. Он никогда не торопил Винса — просто ждал, когда тот созреет сам. Винсент был искренне благодарен за это. Друзья, психическое здоровье и личность Винсента менялись все эти годы, и единственным неизменным в его жизни оставались пиццерия и Джошуа Фазбер. Неудобные, неблагодарные и подчас раздражающие до скрежета зубов, но они всегда были здесь. В шаговой доступности. Только руку протяни, и можешь утонуть в работе так сильно, что будет тошнить, и забыть обо всем плохом; только два шага пройди, и можешь сколько хочешь плакаться начальнику о том, что Майк Шмидт у тебя в печенках сидел, а Джошуа в ответ будет говорить, что он очень жалеет о том, что с тобой связался. Винсент почему-то понимал это только сейчас, когда его жизнь могла разрушиться в любую минуту. Он искренне считал начальника другом, пусть Фазбер их дружбу и отрицал. Может, они и не были в устоявшемся понимании друзьями. У них почти не было точек соприкосновения, их не объединяло почти ничего, кроме работы и четверых убитых мальчиков, и иногда они друг друга на дух не переносили. Может, так было и лучше: если бы Фазбер оказался вторым Скоттом Коутоном, эталонным лучшим другом, Винсент бы удавился. Возможно, Винсент уделял слишком много внимания слову «друг». Винс ему почти полностью доверял. Ты приучиваешься доверять человеку, с которым жизнь связала тебя по рукам и ногам и забросила в бушующую реку. Ведь иначе никак: не научишься доверять — утонешь. А еще он даже не пытался врать начальнику. Это было просто глупо в их ситуации. Да и если Винсент пытался врать раньше, это ничем хорошим не заканчивалось. Мужчина отхлебнул из бокала бренди. Они в редко пили вместе. А если и пили, то вечером, когда заполняли дурацкие налоговые декларации, как сегодня, или когда Фазбер отмечал расставание с очередной дурой. В такие вечера они чаще молчали, Винсенту отчего-то было неловко пьяно болтать с ним (возможно, после поцелуя с Коутоном), но сегодня был не обычный вечер. Сегодня он так и не смог решить, что делать с завтрашней встречей со Шмидтом. Сегодня ему нужен был совет. — Ты… — выдохнул Винс и тут же почему-то сам себя оборвал. Начальство сидело за спиной, но он услышал, как Джошуа перестал что-то писать. Отступать было поздно, и он продолжил: — Ты… поможешь мне? Прозвучало глупо и неуместно. Фазбер, видно, тоже так подумав, хмыкнул. — Я… не знаю, что делать. Приходить или не приходить завтра, знаешь. — Не лезь. — А? Винс обернулся, ложась на живот и хватаясь пальцами за подлокотник, и посмотрел на начальника. Фазбер сменил его почти унижающим спокойным взглядом. Остальных это заставляло стушеваться, но Винс от такого взгляда только злился. Обычно. Сейчас он был пьян, а спьяну он был довольно добрым. — Договор был о том, что ты отвяжешься от них с помощью комнаты. Об убийстве Шмидта речь не шла. Мне хватило и одного незапланированного трупа. Оставь их в покое, и они отвалятся сами. Это не та ситуация, когда можно и стоит рисковать. Винс всегда удивлялся, как Джошуа Фазбер мог выпить половину бутылки бренди и при этом разговаривать так четко, словно он был убежденным трезвенником и ни капли в рот не брал с рождения. Винсент так не мог. Винсент, когда напивался, начинал тараторить и заикаться. Что ж, Винсент попросил совета — он его получил. Но это был не тот совет, который он хотел услышать. — Нет-нет, послушай, если я убью его, то все станет хорошо. Не будет проблем. Никто не будет сильно копаться в этом деле после комнаты… Это будет легко, ты ведь знаешь, я делал это кучу раз. — Если ты все решил, зачем полез ко мне за советом, м? Винсент сам не знал, почему вскочил с дивана и через мгновение навис над столом начальника, глядя ему в глаза. Может, даже с надеждой. Может, ему казалось, так до Фазбера лучше дойдут его слова. Винсент был пьян, мог себе это позволить и мало контролировал свое лицо и свои мотивы сейчас. И затараторил: — Мне нужна помощь. Я не знаю, в чем. И ещё я боюсь, но не знаю, чего… Но разве у нас есть другие выходы? — Я сказал свое мнение. — Джошуа ткнул Винсу ручкой в грудь, отталкивая его от стола. Винсент и не сдвинулся. — Я не буду в этом участвовать и тебе не советую. Захочешь сделать по-своему — делай, но вытаскивать тебя из этой каши я не буду. Однако Винсент Уильям Афтон и Джошуа Блэр Фазбер были созависимы чуть больше, чем могли позволить себе быть созависимыми два взрослых мужчины. И Винсент просто не мог позволить себе поставить точку в разговоре на этом моменте. Да ладно тебе, мы же друзья. Ты же на самом деле считаешь меня своим другом, просто прими это и скажи, что поможешь мне, если что-то пойдёт не так. Не оставляй меня одного. Не оставляй меня одного. Так подумал Винсент, а вот, что донеслось из его рта: — У меня все под контролем! — Тогда тоже было? Джошуа лишь слегка понизил и без того спокойный голос и лукаво улыбнулся, откидываясь на кресле. Сначала Винсент не понял, о чем говорил мужчина, а потом Фазбер многозначительно глянул на его запястье. Запястье было, как запястье, рукава клетчатой рубашки были закатаны до локтя, ладонь была сжата в кулак, а над ней- В то же мгновение Винсент Уильям Афтон отпрыгнул, как ошпаренный, и тут же стал откатывать рукава, чувствуя, как загорелось лицо. Джошуа Фазбер молчал, с улыбкой глядя туда, где мгновение назад были белые шрамы от ножа. Это было настолько давно, что Винсент иногда забывал об их существовании. Они были такой же пьяной детской глупостью, как и идея просить у начальника совета. Винсент вспомнил, почему иногда ненавидел его. Джошуа Фазберу было все равно на всех, кроме него самого, и он никогда не стеснялся это показать. — Тебя это не касается, — буркнул Афтон и сел обратно на диван, скрестив руки на груди. Он подозревал, что начальник знал о произошедшем. Винсент сам рассказал ему о детях ещё очень давно, но не говорил о том, что чуть не сделал с собой в свой двадцатый день рождения. Мужчина почти стыдился этого, пусть и не настолько, чтобы не носить футболки, и был рад, что начальник не знал об этом, а если и знал, то тактично молчал. А он, оказывается, не тактично молчал — он ждал момента, когда можно будет уколоть этим Винса. Выжидал, когда ребячество пятилетней давности можно будет грамотно использовать, чтобы заставить его сделать так, как хотелось Джошуа. Конечно, он ждал, он был отвратительным человеком, а ты, Винс, был тряпкой, раз считал другом человека, который обманул тебя на сорок тысяч долларов. — Это… две разных ситуации. И мне уже не девятнадцать. — Умнее ты не становишься. Винсент мог сказать что-нибудь еще. Он мог начать оправдываться, закричать или наброситься на Джошуа Фазбера с кулаками. Он мог даже признать, что начальник был прав. Однако прямо сейчас Винсент был слишком пьян и слишком обижен, чтобы думать здраво. Он презрительно глянул на Фазбера, медленно встал с дивана и прошел к выходу из кабинета. — Хорошо, я понял. Сделаю все сам, без тебя, — сказал он на прощания и громко хлопнул дверью. А еще я завтра плюну тебе в кофе, козел.