Царский ужин

      Купальню растопили как следует.       Анаксуна попробовала воду пальцами ног. Вода была идеальной: достаточно жаркой, чтобы вязкий пар стелился по поверхности купальни, но все же не такой горячей, чтобы обжечь кожу.       Отлично. Жар поможет совершить то, что она задумала.       Царица замерла на краю купальни, спиной к дверям, и прислушалась. Любой мужчина во дворце, войди он сейчас в лазуритовые двери, залюбовался бы этой женщиной. Стройную фигуру облегала просторная белая накидка из полупрозрачной ткани. Сквозь ткань проступало нагое тело с кожей цвета отборной бронзы; долгие занятия благородной гимнастикой придали изгибам и членам этого тела симметрию и чувственность. По шее и плечам бежал водопад черных, как полночь, волос. Прямые и острые стрелки бровей придавали глазам цвета дикого меда лукавое и немного хищное выражение. Губы царицы, ярко-алые безо всякой помощи помад и мазей, дышали потаенным жаром страстной и гордой натуры. Точеные пальцы рук и ног украшал лак цвета свежей крови.       Любой мужчина во дворце, повторю я, пожелал бы эту женщину, распахни он лазуритовые створки. Но ни один мужчина не смел войти в царскую купальню под страхом кары много худшей, чем смерть. Лишь законный супруг мог навестить здесь царицу.       Но сегодня вечером царица не ждала в гости супруга.       Анаксуна улыбнулась украдкой и повела плечами ровно в тот миг, когда скрипнули створки дверей. Белая накидка соскользнула и плавно упала на пол. Царица выждала один вздох, чтобы вошедшая смогла рассмотреть открывшееся ей зрелище.       — Моя жизнь в твоей руке, владычица.       Грудной, чуть охрипший от постоянных команд голос произнес ритуальное приветствие с едва заметной запинкой. Но обостренное чутье Анаксуны уловило эту запинку, и молодая женщина вновь улыбнулась про себя.       Пока все идет, как надо.       — Маргара, — произнесла царица имя вошедшей. Произнесла вкрадчиво и неспешно, растягивая звуки, будто бы катая имя на языке, прежде чем проглотить.       Анаксуна повернулась к дверям плавно и не спеша. Так, чтобы вошедшая могла рассмотреть ее тело со всех сторон.       Если гибкое и стройное тело царицы можно было сравнить с искусно сработанным луком, то тело Маргары, начальницы царской стражи, своими качествами напоминало меч-хопеш — крепкий, закаленный и смертоносный. Доспехи из дубленой кожи опоясывали мускулистый стан и бедра, оставляя открытым загорелый живот с ровными кубиками пресса и сильные руки, покрытые черной паутиной татуировок. Каштановые волосы женщина стригла коротко, почти по-мужски. В правой руке стражница держала заостренный боевой посох из цельного куска железа — это было знаком великой чести, только царю и лучшим воинам царства дозволялось носить оружие из этого редкого металла. По правилам дворцового этикета, Маргара была босиком; вид ее ног, обнаженных от бедер до стоп, заставил Анаксуну сглотнуть сгусток накопившейся слюны.       Царица медленно шагнула спиной вперед по лазуревым ступеням, ведущим в купальню, и поманила к себе Маргару пальцами обеих рук.       — Подойди.       Начальница стражи сделала три шага вперед и остановилась у самой верхней ступени купальни. От Анаксуны не укрылось, что темные глаза Маргары скользят вверх и вниз по ее нагому телу, и с каждым мигом в этих глазах разгорается блеск сладострастия.       — Владычице угодно приказать мне? — спросила Маргара, прилагая видимые усилия для того, чтобы ее голос звучал ровно.       Анаксуна оттолкнулась ногой от края купальни и позволила воде отнести себя к дальней стенке. Она с улыбкой откинулась на выложенный золотом бортик, скрыв под водой и паром все свое тело до плеч.       — Угодно. Возьми меня.       Маргара не шевельнулась. Только моргнула и сглотнула так сильно, что видимый комок пробежал по горлу к груди.       — Что велит госпожа?       — Ты все прекрасно поняла. Возьми меня. Обладай мной. Терзай меня и люби.       — Не могу.       — Почему же?       — Это измена Восходящему.       Так было принято величать царя, супруга Анаксуны. Считалось, что для отпрысков царского рода вся земная жизнь является одним большим Восхождением на небеса, к их божественным предкам.       — Вот как, — улыбнулась Анаксуна. — Но не исполнить мой приказ — значит оскорбить меня лично. Это тоже измена царскому роду.       — Наказать меня может лишь Восходящий, — спокойно ответила Маргара. — Владычица вольна обратиться к нему с жалобой, когда он возвратится со смотров.       Анаксуна поглядела в глаза начальницы стражи и едва сдержалась, чтобы не рассмеяться от восхищения. Эта женщина-воин действительно тверда, как хопеш, и знает себе цену! Попробуй-ка, обратись к супругу с такой жалобой!       Но и Анаксуна, владычица Верхнего и Нижнего Пределов, горазда на большее, чем простое принуждение.       — Ты права, — примирительно сказала царица. — Я меняю приказ. Стой здесь и охраняй меня, пока я не искупаюсь. Потом подашь мне одежду.       Маргара приоткрыла рот, будто бы собиралась что-то сказать, но не решилась. Вместо этого она встала прямо и чуть подняла подбородок, стараясь не смотреть на гибкое бронзовое тело в воде.       Анаксуна повела по воде рукой, разгоняя пар так, чтобы ее члены были хорошо видны сквозь прозрачную воду. Царица погладила ладонью тугие перси и испустила негромкий, точно выверенный вздох удовольствия.       Глаза начальницы стражи стрельнули вниз и столкнулись с лукавым взглядом царицы. Маргара тут же вернула глаза в исходную позицию, устремив взгляд на стену купальни.       Анаксуна заскользила руками от груди к животу, ниже и ниже под воду, пока ладони ее не оказались в районе бедер. Царица чуть раздвинула ноги и нырнула пальцами в проем. Движения пальцев и толчки водной массы вызвали в лоне приятную щекотку с нотками жжения. На выдохе с губ женщины сорвался тихий стон наслаждения.       Анаксуна прикрыла глаза. Сосущая сладость поползла от лона вверх, к желудку. С каждым новым движением пальцев Анаксуна все больше изнемогала от причудливой смеси сладострастия с голодом.       Оставалось надеяться, что женщина на верхних ступенях купальни чувствует нечто схожее.       Железное копье со звоном упало на лазуритовые плиты.       Затем с глухим стуком на пол полетели кожаные доспехи.       Горячая вода купальни плеснула и пошла волнами.       Открыв глаза, Анаксуна увидела, как Маргара подплывает к ней двумя сильными гребками. Сейчас, когда начальница стражи разделась, ее тело казалось еще более ладным и могучим. Идеальное переплетение гладких натренированных мышц.       Маргара ничего не говорила. Она просто собрала в ладони влажные черные волосы царицы и оттянула их назад, заставив Анаксуну выгнуть голову. Царица трепетно вздохнула: от рывка корни волос чуть заболели. Ровно настолько, чтобы это было приятно.       Начальница стражи быстрым движением впилась своими губами в царские уста. Ее язык проник в рот Анаксуны как таран, входящий в ворота вражьей крепости. Их поцелуй вышел долгим и жадным, как будто каждая желала вырвать изо рта другой нечто драгоценное.       — Какая ты стала свирепая, — на выдохе произнесла Анаксуна, когда Маргара наконец оторвалась от нее. — Мне почти страшно.       — Так закричите, — невозмутимо ответила Маргара, по-прежнему сжимая в руке царские волосы.       — Хочешь, чтобы тебя казнили?       — А вы?       Анаксуна не успела ответить. Маргара под водой протянула к ее лону правую ногу и голой ступней коснулась нижних створок. Царица почувствовала, как сильные хваткие пальцы раздвигают ее врата, проникают в нее, бередят и будоражат ее естество.       — Нет, — прошептала Анаксуна, наслаждаясь пожаром, что охватывал ее тело под водой. — Не хочу.