Я хочу увидеть свет!

Канада, провинция Альберт, ночь с 16 по 17 января 2008 года...

      Деревья — сухие, омертвевшие, выбеленные снегом и раскорячившие изломанные ветви словно страшные чёрные лапы, — обступили занесённную снегом автомагистраль непрерывающимся строем. Нередко одна-другая ветка, прогибаясь от тяжести заледеневшего иния, образовывала над дорогой дугообразные «арки», выглядевшие особенно контрастно на фоне чёрного неба. Только бледновато-жёлтая дорожка света автомобильных фар «раздвигала» в стороны сгустившуюся ночь.       Красная Honda Accord бесстрашно пробиралась по дебрям тёмного леса, периодически притормаживая для комфортного прохождения сложных участков дороги. Дворники постоянно ездили по стеклу, шины с хрустом проминали снег, спидометр удерживал позиции на отметке «30 км/ч» — в таком неторопливом темпе проходила вся двухчасовая поездка в мрачную неизвестность...       За «штурвалом» разместился мужчина в клетчатом зимнем пальто. Выглядел он достаточно молодо: миловидное лицо не затронули ни морщины, ни щетина, а проницательный взор ещё не затуманился кризисом среднего возраста — и не подумаешь, что ему всего двадцать семь! Прямые шелковистые волосы были оформлены в длинное каре, на макушке вверх поднимались два карандаша и пара крохотных рожек, а левая прядь была исписана длиннющим «забором» из нулей и единиц, намекая на его специальность школьного айтишника. Образ информатика гармонично дополнялся прямоугольными очками, на правой дужке которых золотыми буквами было выбито «Mr. Demi».       Остальную команду составляли исключительно женщины: на переднем сидении разместилась Мисс Блуми, скучающе смотря в окно — тридцатишестилетняя учительница естествознания с завязанными в небольшой пучок волосами с белым бантом и огромным канцелярским ножом вместо руки, невзирая на своё вечно презрительное отношение к миру, сегодня решила одеть милые меховые наушники фиолетового цвета. На заднем сидении установилась своя атмосфера: Мисс Тейвил — учительница иностранных языков с растрёпанными чёрными волосами и кубиками «A-B-C» на голове, которой недавно перевалило за тридцать четыре, — отчаянно боролась со сном, а одевшаяся в длинное пальто и громадные бобровые унты Мисс Циркуль была вынуждена сидеть, согнувшись в три погибели из-за своего трёхметрового роста.       В кармане опять запиликал телефон. Смирившись с тем, что ей не дадут доехать в тишине, Мисс Циркуль всё-таки вытащила его — в списке входящих значилось три пропущенных от Оливера. Неужели сынок заскучился по ней в такую позднюю ночь, или что-то действительно случилось? Циркуль предпочла не звонить, а написать что-то вроде «не могу ответить, занята» — конечно, не самое профессиональное решение проблемы, но ей стоит сейчас не об этом волноваться...       — Мфх, моя бедная спина... — простонала учительница и выгнулась так, что все позвонки откликнулись дружным треском. — Нам ещё долго?       Ответом стал почти мгновенный скрип тормозов.       Приехали.       Раздались синхронизированные щелчки отпираемых дверей, экипаж хлынул наружу из душного автомобиля прямо на просторную опушку, куда им приходится возвращаться... не по своему желанию...       Чаща вселяла волнение, безысходность и немедленное желание выбраться из этой дыры: колоссальных размеров сосны упирались макушками в небесную твердь и окружали своих постоянных гостей словно молчаливые судьи, пока уродливые тени теснящихся между ними лиственных деревьев и кустарников напоминали живую изгородь из ломких острых веток — их плотность и расстелившаяся по ним темнота создавали впечатление бездны, бесконечно холодной и глубокой бездны, в которой можно утонуть. Полянка напоминала гладко выбритый участок, где из сизоватых сугробов поднимался заброшенный детский лагерь, напоминающий большой серокирпичный замок, пусть и не самого лучшего состояния — краска сползла со стен и облупилась, в некоторых местах провалилась крыша, многие стёкла были выбиты. Железный забор окружал эту заброшенную цитадель, над воротами разместилась огромная металлическая вывеска-баннер с милым совёнком, держащим в своих крылышках надпись «Owl House» — именно так назывался лагерь. Правда, время и сопутствующее окисление металла изуродовало эту некогда красивую вывеску: из-за отвалившихся болтов баннер скосился вправо, растрескалась краска, а ржавчина прочертила две щербатых коричневых линии, словно совёнок лил кровавые слёзы о безвозвратно ушедших днях...       Здесь властвовало чувство безысходности, здесь жизнь сменяется бесцельным существованием, наполненным лишь смирением и болью от невозможности что-то изменить...       Времени было мало. Открыв багажник, четверым представился такой «прекрасный» вид, от которого особо впечатлительных чуть не вывернуло.       Там лежало тело. Мёртвое.       Разместившись на чёрном полиэтиленовом пакете, в багажнике покоился труп девятиклассника — парня пятнадцати-шестнадцати лет на вид, среднего роста и совершенно изуродованное. Его правая рука держалась исключительно на кости, которая белёсым остовом проглядывала из тёмно-красного «букета» разорванных плечевых мускулов, левая была вывернута под неестественным углом. Из-за спины виделись небольшие драконьи крылышки, ободранные и многократно разорванные, из-за чего напоминали старый прохудившийся зонтик, однако это не шло ни в какое сравнение со вспоротым животом: надрез был совершён с хирургической точностью, позволяя кишкам — сизоватым, толстым, обмотавшимся в густую сеть почерневших капилляров и испачканных в непонятной полупрозрачной жидкости — растекаться словно связка пустотелых сосисок. Не стоит говорить, что заживо препарированный юноша перепачкал весь багажник вязкой кровью и истончал сногшибательное зловоние, от которого слезились глаза — не только учительского состава, но и его собственные, навсегда остекленевшие.       Траурное и перемешавшееся с плохо скрываемым ошеломлением молчание было прервано Мисс Блуми. Дотронувшись до похолодевшей щеки парня, она тихо обратилась к Мисс Циркуль:       — Неплохо ему досталось... но за что, коллега?       Учительница математики усмехнулась — видимо, привычка крохотной Мисс Блуми обращаться к ней не иначе как «коллега» весьма тешила её самолюбие. Бережно поднимая труп из багажника, она совершенно спокойно ответила:       — Видите ли, наш депрессивный кошак внезапно подумал, что он бессмертен и может сидеть в своём телефоне сколько угодно. Я оставила его на перемену, постаралась объяснить, что это нехорошо, а он начал качать права, мол, мы их перегружаем на уроках и вообще слишком много требуем... ну, вот результат!       — М-да уж, — неуверенно покосилась на неё Мисс Тейвил, смотря, как кровь срывается вниз жирными каплями и прожигает дыры в снегу. — Был у меня на практике такой же «эксперт по правам человека». Долго потом орал, пока я выдирала ему позвоночник!       — Верно подмечаешь! — промурлыкала Мисс Циркуль. — Так забавно наблюдать, как они сначала пыжутся и строят из себя «важных птиц», а потом готовых хоть сапоги лизать, лишь бы не убивали... а почему Деми молчит?       Белобрысый мужчина скромно стоял в стороне, пытаясь скрыть явное раздражение под маской безразличия: его по-недоброму сузившиеся зрачки бегали от одной коллеги к другой, руки самопроизвольно сжались в кулаки...       — У тебя всё ОК?       — У меня-то да, — соизволил ответить айтишник спустя некоторое время. — А у вас, видимо, основательно поехала крыша, раз вы так беззаботно обсуждаете убийство ученика!       Раздались разочарованные стоны:       — Опять он ноет...       — Можно ему врезать?       — Лучше бы ты помалкивал, Мистер Пацифист! — рассердилась полиглотка, смеряя учителя информатики презрительным взглядом. — Даже твоя любимая Саша, которая днями рыдает в подушку и плетёт журавликов за каждого убитого, лучше тебя помогает. И про машину молчи! Не только у тебя она есть...       — Во-первых, никому не позволю задевать честь Мисс Саши в моём присутствии... — процедил сквозь зубы Мистер Деми, зачем-то опустив руку в карман пальто. — Во-вторых... вы вообще свихнулись?! Вы, обращаюсь к Тейвил и Блуми, сами попёрлись на эту заброшку в приступе ностальгии, хотя знали, что там пропало кучу народу! Сами сотворили херню, втянули весь учительский состав в эту историю с долбанным контрактом по крови и теперь ещё обличаете меня в том, что я не хочу убивать учеников? Да чтоб вы сдохли, суки!!!       Троица замолчала. Никто из них не ожидал, что Мистер Деми — спокойный, строгий, немного раздражительный и чрезвычайно романтичный наедине, — может так сорваться и потому не знали, как правильно на это отреагировать. Тем не менее, у учительницы иностранных языков было своё мнение на этот счёт. Даже скоропостижные изменения в её облике выразили этот внутренний протест: прежде утончённые руки превратились в страшные чёрные лапы с острыми когтями, по бокам головы «проклюнулись» оленьи рога, а взгляд застелила пелена безумия. В два прыжка она преодолела разграничивавшее их расстояние и нанесла такой удар рукой, после которого от Мистера Деми осталось бы только имя, но мужчина успел уклониться и достал из кармана какое-то устройство, искрящееся и потрескивающее. Оказалось, при себе он носил электрошокер.       — Убью...       — Только шевельнись, животное, и я тебя угощу разрядом в пару ватт!       — А теперь заткнись и слушай сюда! — она схватила его за запястье. — Окажись ты на нашем с Мисс Блуми месте, ты бы точно также умолял о пощаде, соглашался бы на всё что угодно, лишь бы не умереть! А ещё есть одно очень важное свойство, которое отличает нас от тебя: если нас окольцевали насильно, то ты сам явился за получением метки, придурок!       С этими словами она отдёрнула рукав его пальто, чуть не разорвав и дав всем возможность рассмотреть интересную деталь — перечёркнутый двумя линиями треугольник на запястье, который отпечатался на коже подобно незаживающей язве.       — Что, уже утихли революционные настроения? — с торжеством спросила рогатая. — Бери труп и отнеси, а ежели будешь возбухать, то сегодня она получит двойную порцию. Пошёл!       Издевательски улыбаясь, Мисс Циркуль погрузила на значительно более низкого Мистера Деми целых шестьдесят килограмм мёртвого «счастья», замарав его клетчатое пальто кровью и вызвав негодующее ворчание — правда, возмущения почти затихли, когда полиглотка вновь показала когти. Пошатываясь от явного перегруза, информатик двинулся прямо в тёмные угодья заброшенного детского лагеря и вскоре пропал из виду...       — Выбесил... — с придыханием ответила Мисс Тейвил спустя пару минут, вернувшись к своей обычной форме. — Хорошо, давайте вернёмся к делу. Скелла выписали?       — Да, — ограничилась кратким ответом учительница естествознания, немного поморщившись. «Выписать» в сленге местных педагогов означало полностью стереть, уничтожить и предать забытию любую информацию об ликвидированном ученике, словно его здесь и не было.       — Естественно. Мы обговорили это с Грейс по защищённой линии, — сказала японка, немного дрожа от холода. — Говорит, что даже не нужно для ребят выдумывать историю про то, куда подевался кошак. Всё равно о нём никто не вспомнит...       — А что с его родителями?       — С предками сложновато будет. Благодаря коррупционным схемам Грейс полиция в городе давно «липовая», однако они могут и в провинциальную настучать, тут мы точно бессильны. В таком случае, — губы Мисс Циркуль растянулись в кровожадной улыбке. — Придётся всю семейку отправить на тот свет!..

***

      — Чёкнутые... неужели они не понимают, что мы все здесь присядем, если нас спалят... Да блять, ступенька!!! — заголосил Мистер Деми и грохнулся словно подкошенный, когда его дрожащие ноги не нащупали вовремя опору и отправили тело в стремительный полёт.       Падение получилось незабываемым: он достаточно неплохо приложился лицом об бетонную поверхность лестницы и весь измазался в пыли, вишенкой на торте послужил дополнительно приземлившийся на него «груз-200», едва не раскрошивший ему рёбра. Отдышавшись и собравшись с силами, беловолосый мужчина вновь взвалил на плечи мёртвое тело и потащил его дальше в неизвестную, пропахшую плесенью и бесконечно страшную темноту.       До нужного места он добрался весьма скоро. Оно не сильно отличалось от других здешних локаций: испещерённые отклеившимися обоями и заледеневшими подтёками стены, толстенный слой грязи, тошнотворный запах сырости, нагромождения разнообразного мусора, от разбитого стекла до каких-то странных штук, напоминающих использованные шприцы — богатое и «высокодуховное» наследие хиппи, которых на подобные заброшки тянет словно здесь мёдом намазано. Сгустившаяся тьма подбиралась к педагогу, но включённый фонарик на телефоне мужественно сражался с ней, заставляя отступать мрак. Было холодно и страшно. Жизнь ушла отсюда. Осталась лишь смерть.       Не в силах больше мучать свой позвоночник неожиданной прибавкой в весе, Мистер Деми сбросил труп, с отвратительным хрустом приземлившийся на запылённый пол. Утерев пот с лба, айтишник ещё раз пробежался взглядом по «выписанному» ученику — и в его фотографической памяти навсегда останутся эти переломанные руки, эта белая как бумага кожа с тёмными вкраплениями запёкшейся крови, эти глаза, в которых теперь с укором отражается немой вопрос «почему?».       Мистера Деми передёрнуло.       Сложно было представить, что Скелл был жив всего пару часов назад, что он дышал, двигался, ощущал, чувствовал, размышлял, переживал, мечтал и вёл неприметную, но всё-таки жизнь. И из-за этого в горле образовывался колючий ком, а на душе становилось так погано, ведь он — прямой соучастник убийства и ещё многих других убийств, страшный преступник и попиратель законов, кровь с рук которого не отмоет ни одно оправдание по типу «я был вынужден» или «иного выхода не было». Он — злодей, мерзкая тварь, от которого захочет избавиться весь цивилизованный мир, как только узнает о его геройствах. Но узнает ли?..       На потолке что-то заскрипело. Мистер Деми инстинктивно направил мертвенно-бледный свет фонаря вверх, но в ощетинившейся отклеившимися щупальцами проводов и проржавевшим массивом водопроводных труб чёрной выси ничего не было — и от этого ничуть спокойнее не стало! Мужчина внимательно вслушивался в осипшую тишину заброшки, но безмолвие разбавляло лишь лёгкое дребезжание телефона да стук собственного сердца, пока рядом не раздался лязг по железу, оглушительный и резкий словно выстрел. Затем кто-то прошелестел на лестнице, спустя пару минут «поиграл» скрипящими ставнями в окне и заскрежетал по стене. Бедный информатик, окаменевший от перенапряжения и готовый достать электрошокер, успевал только оборачиваться к источнику звука и молиться. Тьма поступала всё плотнее, изо рта вырывались клубы пара, подрагивал неровный света фонарика. Это вот-вот случится, на счёт раз...       Раздалось монотонное цокание чьих-то пальцев по водопроводной трубе.       Два...       Мистер Деми посмотрел наверх. Густой мрак внезапно обнажил взгляд красных глаз.       Два с половиной...       Глаза двинулись чуть ближе. Айтишник приготовился...       ТРИ! Три ведь, да?..       — Сегодня без друзей, господин профессор?~       Мистер Деми вздёрнул телефон вверх, к потолку. Луч света располовинил сгустившуюся тьму и «обрисовал» хрупкий человеческий силуэт, разместившийся на ржавой водопроводной трубе и вальяжно раскачивающий ногой, словно это совершенно нормально!       Силуэт принадлежал девушке. Восемнадцатилетняя, высокая, бледнолицая, обладающая утончённой фигурой, она больше напоминала скромную принцессу: в шелковистых темно-каштановых волосах разместилась хрупкая серебрянная диадема с алмазами, на шее поблёскивал бронзовый треугольник с перечёркивающими его линиями — точь-в-точь как странная «метка» на запястье Мистера Деми. Для лютой тридцатиградусной стужи эта обладательница загадочного надменного взгляда была одета слишком, слишком легко — нежное девичье тело было облачено лишь в синюю рубашку-длиннорукавку, чёрное платье и такие же чёрные туфли с белыми носками. Но похоже, её не заботила неприятная перспектива окоченеть до смерти или, как минимум, словить обморожение...       Действительно, смысл? Это проблема лишь для жалких смертных, а она уже давно не человек...       — Господи... Алиса, больше так не делай! — испытывая одновременно злость и облегчение, протораторил учитель информатики.       — Профессор, извините, — презрительно сказала так называемая «Алиса», открыто насмехаясь над этим ничтожеством. — Просто у меня сегодня такое хорошее настроение, так трудно сдерживаться! Даже не помню, когда я так радовалась последний раз... хм, наверно, лет двадцать назад. Неважно...       Девушка совершила стремительный спуск — она просто спрыгнула вниз и растворилась у самой земли, рассыпавшись словно миллиард неосязаемых чёрных осколков исключительно ради того, чтобы собраться вновь. Приблизившись к педагогу, она смерила его тяжёлым взглядом, дав ему неочевидный намёк:       — Важно то, что радость всегда ускользает незаметно. Вам ведь известно, что мне очень не нравится, когда гости приходят ко мне без подарков..., — скошенная вправо улыбка обнажила острые зубы, острее, чем даже у Мисс Циркуль. — Улавливаете?       — По-твоему, мы можем забыть? Вверх безрассудства с твоей стороны, — холодно ответил Мистер Деми, затолкав страх куда подальше. Он знал, что перед ней нужно выглядеть монолитным, несокрушимым, сильным, иначе она сделает из тебя верного ручного пса, утратившего всякую волю к сопротивлению. А воля ему ещё понадобится... — Забирай свою дань.       — Благодарю, профессор... — процедила Алиса и тут же забыла обо всём на свете, приступив к трапезе.       Утилизация трупа началась незамедлительно. Учитель предпочёл отвернуться поскольку развернувшееся рядом зрелище выглядело отвратительно и просто кошмарно.       Девушка (или всё-таки какое-то другое существо?) набросилась на кровавое подаяние подобно дикому зверю. Прозябавшая в мёртвом безмолвии заброшка наполнилась приглушённым хрустом и влажным чавканием, с которым она отрывала мясо от костей и перемалывала в труху хрящи, не забывая разбрызгивать кровь повсюду, глотая кусок за куском и даже не собираясь останавливаться...       — Вы сегодня тихий какой-то, — произнесла Алиса, пытаясь выдавить из себя сопереживание (которое уже давно атрофировалось), и протянула здоровенный шмат мяса. — Может, хотите перекусить?..       — Н-нет, спасибо, — сконфуженно ответил учитель и отодвинул истекающий кровью «подарочек». — Я просто думаю...       — О чём же?       — О тебе...       — Это так... неожиданно! — встрепенулась девушка. — Но, увы, моё умение любить умерло, как и я сама...       — Не в том смысле, не в том... можно я задам вопрос? Маленький.       — Спрашивайте, я не кусаюсь.~       — Зачем ты требуешь, чтобы мы убивали учеников? Почему именно их и в таком количестве? Чем провинились несмышлённые дети, чем?! — Мистер Деми замолчал, не веря в собственную смелость. — И... кто ты вообще?       Тишина. Отрезвляющая, оглушительная тишина стала ему ответом прежде, чем девушку «проглотил» кокон темноты, мгновенно трансформировавший её в чудовище — за спиной распустился веер из шести длиннющих щупалец, глаза покраснели, на месте миловидных девичьих губ разрослась страшная пасть с иглоподобными зубами и разъединяющейся нижней челюстью, а тело полностью утратило контуры и превратилось в сгусток мрака, на фоне которого блестел злочастный треугольник из бронзы...       Руку информатика обожгло словно огнём — в том самом месте, где располагалась метка. Он согнулся от боли, выронил телефон и мгновенно оказался «впечатан» в стену гиперрастяжимыми щупальцами, одно из которых обернулось вокруг его шеи словно петля и угрожало поделить профессора надвое, не дай бог он скажет что-то не то. По лицу заструилась кровь, потёкшая из рассечённой брови.       Первобытный ужас овладел мужчиной, заставив его дёргаться в бесплодных попытках освободиться, но начинания «обнулялись» всё теми же щупальцами, что крепко удерживали его. Существо подошло (двинулось, подлетело? Ног-то не видно) ближе и глухо заворчало, пахнув «ароматной» смесью могильной вони и сырого мяса прямо в лицо Мистера Деми. Она смеялась над ним.       — Ты слиш-ш-шком смел для жалкого смертного, для раба-служителя, который ещё не сдох лишь по моей милости! — воздух гулко вибрировал, словно сотни её копий повторяли одно и тоже. — Служи мне и впредь не задавай вопросов о том, зачем я поедаю человеческое мясо... ответы ты найдёшь в ту ночь, когда месяц умоется в крови, а я «разблокирую» этот дрянной барьер и стану свободной!       Простой, пробирающий до холодной дрожи страх сменился недоумением и отвратительным предчувствием чего-то неминуемого, которое свернулось плотным узлом внутри. Ночь кровавого месяца? Барьер, мешающий ей покинуть своё пристанище? А что подразумевается под новообретённой свободой? Новые жертвы, нескончаемая скорбь и жизнь в вечном страхе? Всё его существо воспротивилось этому исходу, его ужасало одновременно и страшное будущее, и то, что у него есть все шансы стать пособником кровожадного монстра — в противном случае он погибнет, если вздумает воспротивиться и разорвать контракт...       — Здесь — только я сверхищник, здесь только я властвую над жизнью, которую у меня отняли! — в приступе гнева Алиса постаралась распять педагога в позе Христа. — Легко рассуждать, когда не испытываешь, когда тебя, связанного по рукам и ногам, швыряют в залитый маслом подвал и кидают спичку на прощание, когда твоё обездвиженное тело облизывает пламя, когда желаешь лишь скорого конца... лучше бы я умерла! Но, как видишь, я жива и жажду отомщения всем смертным, всему этому проклятому городишку. Ему не избежать суда. Вы мне поможете. Иного пути нет, ваши души в моей власти...       Она приблизилась к педагогу настолько близко, что увидела собственное отражение в его глазах.       — Знаешь, что такое импульсное искривление магнитного поля?       — Нет... у меня... плохо было с фи... физикой... отпусти! — прохрипел Мистер Деми, пытаясь убрать щупальце от горла.       — Значит, узнаешь, когда я прорву сеть пространства и разорву тебе сердце, где бы ты не находился! Но не бойся, — демон успокоилась и отпустила мужчину, грохнувшегося на пол и начавшего надрывно дышать как после долгой погони. — Убью лишь в том случае, если ты не выполнишь кое-какое задание, оно будет простым...       Она приняла свой первоначальный человеческий облик. В руках материализовался большой пластиковый контейнер, где в напоминающей прозрачный сироп или загустевший спирт жидкости плавали омерзительные на вид сгустки живой плоти — размером с ноготь, кроваво-красные, с фиолетовыми прожилками вен, эти мерзопакостные создания раскинули вокруг себя огромные сети кровеносных сосудов и пульсировали. Сначала сгустки не проявляли никакой активности, но затем, учуяв Мистера Деми, крайне медлительно протащились к краю контейнера, за всё время преодолев чуть больше пары сантиметров своей желеообразной обители и в бессилии размахивая «кровощупальцами». Учителя залихорадило, но он переборол стойкое отвращение и поинтересовался:       — Ч... что это за фигня?       — Не «фигня», а протоформы маяков, сама их выращивала. Согласитесь, милашки?~ — с материнской нежностью проворковала Алиса, очевидно, не в силах налюбоваться своими творениями. Сгустки замерли. — Одно плохо: они очень слабенькие, и без питательной среды погибают за считанные минуты. Чтобы выжить, им нужен носитель.       — Ты предлагаешь... мне?.. О, я этого не вынесу!       — Не делайте поспешных выводов. Меня интересуют только ученики. За вашей командой стоит задача «раскидать» протоформы по школе. Добавляйте их во всё, что можно съесть, выпить или как-то доставить внутрь организма, там они приживутся и начнут делать то, что задумано. Бояться не надо, ученики не станут опасными, но и результат вы точно не захотите увидеть... Возьмите.       Мистер Деми посмотрел сначала на Алису, затем на контейнер со сгустками, потом снова на Алису... Этот чудовищный план, негуманный и перечёркивающий все законы о праве человека на неприкосновенность и безопасность выглядел словно фантастический бред. С недавних пор вся его жизнь стала похожа на фантастический бред — только не тот бред, который вызывает презрительную ухмылку и мысль «какой идиот это придумал», а неподдельный ужас и желание вырваться из плена этой кошмарной действительности, сбросить рабские оковы угнетающей реальности. А ведь он даже не помнил, с чего все началось...       Но, раз уж так, то придётся потерпеть (и пожертвовать парой детишек), чтобы найти выход. Он — не она и не они, он — совершенно обыкновенный человек, и когда-нибудь он достигнет своего счастья...       Когда-нибудь... а пока что придётся исполнить волю Алисы, отнести увесистый контейнер в машину, посоветоваться с коллегами и устроить небольшое «заражение» в школе — незатейливую русскую рулетку, из которой немногим удастся выйти живыми.

      Трепещи, Бумажная школа!