Мёртвое сердце

      Что толкает людей на предательство?       Личная выгода? Корыстные побуждения? Любовь?       Предательство портит отношения между людьми, подрывает их доверие друг к другу, рушит долгосрочное партнёрство. И мне всегда было интересно, что же подтолкнуло Альбедо на такой поступок?       Личная выгода? Корыстные побуждения? Любовь?       Сомневаюсь, что что-то из этого возможно. Скорее всего, у них с Синьорой был похожий мотив — месть.       Чаще всего предательство оставляет отпечаток на душе у человека, совершившего его. Многие всеми силами пытаются отмыть свое имя, а кто-то еле справляется с угрызениями совести. Ни Альбедо, ни Синьора не относятся к таким людям. Возникает ощущение, что им абсолютно все равно, и они бы с радостью вонзили нож в спину Предвестников повторно и не раз. Они будто вообще не имеют никаких моральных ориентиров, а сами полностью пропитаны ненавистью к Фатуи.       И, если в случае с Дамой, причины поступка понятны, то мотивы Призрака вызывают много вопросов. Синьора мстила за себя, за любовь. За то, что Фатуи сделали с ее возлюбленным.       Но что же Альбедо? За что мстит он? И месть ли это была или его личные принципы?       Но мне бы хотелось сейчас вернуться к ситуации с Синьорой, перед этим сказав, что я понимаю, почему она предала Фатуи и встала на сторону Ли. Будь на ее месте, я, наверное, поступила бы точно так же.       Единственное, выбрала бы для сотрудничества какие-то более влиятельные группировки и организации, а не Ли. Они, бесспорно, имеют огромное влияние и силу, но только в пределах Ли Юэ. На их территории им нет равных, так как там у них повсюду связи и влияние, но вот за пределами своего города они разом превращаются в ничтожество. С Фатуи Ли не потягаться, это даже им известно, но я выражаю им глубокое уважение за то, что они даже при этом не прекращают бороться.       Как-то, вскоре после побега Альбедо, они напали на главный корпус Фатуи. И самое забавное, мы понесли ничтожно малые потери, но вот они потеряли достаточно много своих людей, а Чжун Ли и Нин Гуан лишились в тот день дочери, которую я своими руками и столкнула с крыши корпуса. Как только Ли поняли, что потерпят поражение, сразу отступили. А вот Пьеро уже отступать явно не собирается.       Ждёт ли их та же судьба, что обрушилась когда-то и на Ордо Фавониус? Или, быть может, конец придет вовсе не им, а Фатуи? Маловероятно.       Единственный, кто представлял хоть какую-то угрозу для Фатуи — Орден Бездны, но сейчас же они с нами сотрудничают. И, само собой, получают больше привилегий от сделки. Потому что, пока им, благодаря Фатуи, доступно то, о чем они раньше и мечтать не могли, сотрудничество является для них выгодным. А Пьеро пользуется этим, выжимая из этого уже свою личную выгоду. Можно ли сказать, что Фатуи таким образом просто обводят Орден вокруг пальца? Или Бездна учла это и обвела вокруг пальца нас так, что мы до сих пор думаем, что все под нашим контролем?       Порой Пьеро и Царица не знали границ в своих действиях. И если в Царице все же присутствовало некое милосердие и сочувствие к людям, то у Шута такого не наблюдалось вообще.       Когда-то Фатуи сильно враждовали с Ордо Фавониус. Вскоре обычная вражда переросла во что-то большее. На протяжении нескольких месяцев две организации атаковали корпуса друг друга, но в какой-то момент участники Ордо Фавониус решили, что хватит с них войны, и попытались решить все мирным путем. Фатуи это было явно не выгодно, и они просто стёрли Ордо Фавониус, скажем так, с лица земли. В ходе этого умер возлюбленный Синьоры, являющийся на тот момент одним из участников вражеской организации, которая с того времени прекратила свое существование вообще.       Это все было достаточно давно, и я не знаю в подробностях произошедшего, так как стала Предвестником гораздо позже. Альбедо в то время второй год являлся учеником Пьеро, а Синьора уже тогда Предвестницей не числилась, но вкратце мне рассказали всю историю, когда я решила спросить о загадочном пустом месте восьмого Предвестника.       После полного уничтожения Ордо Фавониус, Мондштадт потерял свою так называемую защиту, и стал полностью зависеть от Фатуи. У них нет как таковой власти, всем там до сих пор заправляют Предвестники. Говорят, Мондштадт — город свободы. Но вот уже седьмой год он ее просто-напросто лишён.       Полагаю, что после всего произошедшего, в сердце Синьоры зародилась глубокая ненависть к Фатуи, поэтому она и сбежала к Ли. Недавно ее поймали, и она, под страхом смерти, рассказала Предвестникам о местоположении Альбедо. Но вот объяснять, откуда ей это известно, и почему вообще знакома с Призраком, она отказалась, сказав, что вряд ли эта информация сравнится стоимостью с ее жизнью. Понятия не имею, планировал ли Пьеро изначально оставлять ее в живых или передумал в процессе по какой-либо причине, но в тот день он даже пальцем ее не тронул.       Даже при этом Предвестником Синьора теперь не является, а работает на меня в Доме очага. Дети ее недолюбливают, многие даже побаиваются. Те, что постарше, презирают ее и совсем не скрывают свое не очень хорошее отношение к ней, ибо им известно, что Синьору нарекают теперь предательницей. Они не знают причины, не знают ситуации, но все равно относятся к ней с пренебрежением отчасти потому, что так делают многие в Доме очага. Берут этот пример с других, не пытаясь разобраться самостоятельно и сформировать свое собственное мнение о ситуации.       Я нередко объясняла детям, что для шпиона очень важно уметь анализировать ситуацию, не опираясь на остальных. Получать информацию о чем-либо самостоятельно различными оптимальными для себя способами. Таким образом эта самая информация будет более достоверной, так как получена, скажем так, с первоисточника.       Я никогда не боялась отправлять более способных шпионов на какие-либо опасные задания. Я вырастила их сама и знаю, на что они способны, знаю, что они не подведут. Мне известны все их сильные и слабые стороны, и я не думала, что рано или поздно настанет день, когда я пойму, что ошибалась.       Это произошло после смерти Царицы, когда Пьеро поручил мне отправить шпиона для слежки за Ли в надежде, что удастся выяснить, кто ко всему причастен. Изначально я хотела отправить туда Линетт, но она и Лини были заняты поисками Призрака и работали с основной группой шпионов, которыми руководил Капитано, потому мой выбор пал на Фремине. И хотя он в роли шпиона значительно уступает Лини и, тем более, Линетт, я знала, что он справится с заданием, потому что задача была несложная. Ему нужно было всего лишь оставаться незамеченным. Я не думала, что это вызовет у него какие-либо трудности. И ошибалась.       Я до сих пор не знаю, что произошло там тогда. Я так же не имею представления, что сталось с Царицей незадолго до всего этого. Единственное, что известно — ко всему причастны были Ли, и все, что имелось у Фатуи в качестве каких-то улик — труп. Даже когда я отправила Фремине в Ли Юэ с целью узнать больше информации о произошедшем, ситуация только повторилась, и его бездыханное тело было найдено возле Дома очага. С левой стороны его грудной клетки торчал нож, как и в теле Царицы. Увечья им двоим были нанесены практически идентичные, отличием послужило только то, что у Фремине были поломаны обе ноги и выколоты глаза.       Я никогда не думала, что Ли способны на подобную жестокость, даже во имя мести. Поэтому я ни за что не поверю, что это сделали именно они, и очень хочу придерживаться теории, что виновен кто-то на стороне. Я прозвала этого неизвестного человека Кукловодом, который дёргал за невидимые ниточки, управляя Ли как марионетками. Чайльд считает так же, и мы много обсуждали с ним эту тему.       — Предполагаю, — начал он, потянув руку к стоящей на столе вазе с печеньем, — что Кукловодом может быть Синьора. И что бы ты ни говорила, это самая правдоподобная теория из всех. Тебе же должно быть известно, насколько сильно она ненавидит Фатуи и, я тебе отвечаю, была бы не прочь отомстить.       — Логично. Но как ты объяснишь то, что Царицу и Фремине убили только после побега Призрака? Почему Синьора не сделала это раньше, а только спустя шесть лет после своего бегства?       Он задумался, откусив печенье. Спустя несколько мгновений произнес:       — Хороший вопрос.       — К тому же, если придерживаться теории, что Кукловод — Альбедо, то это объясняет, почему они знакомы с Синьорой. Они просто оба работали на Ли.       — Это звучит логично. Но не думаю, что такое возможно.       — Вечно ты хочешь повесить на Даму все грехи.       Тарталья тоже не застал время, когда Синьора являлась Предвестником, потому что сам стал им даже позже, чем я. Даже при этом он знает обо всем произошедшем, и этого ему хватило, чтобы сильно возненавидеть Даму за предательство. Я же отношусь к этому всему нейтрально, потому что в каком-то смысле могу понять, почему она так поступила. Более того, я сделала бы так же, будь на ее месте. И я понимаю, что нельзя так судить о ситуации, потому что я никогда не была и не буду на ее месте. Мне ни за что не понять того, что она чувствовала, какую боль пережила, и именно поэтому я никогда не осуждала ее за предательство. Не осуждала за эту боль.       — Просто сама посуди, Альбедо — обычный шпион. Ты правда думаешь, что ему бы удалось водить Ли за нос все это время? А еще, когда эта недо-группировочка напала на корпус «Царицы», Призрака среди них не было.       После смерти Царицы название главного корпуса поменялось на «Шута», но Тарталья всячески игнорировал этот факт, называя корпус по-старому. Он объяснял, что таким способом отдавал Царице дань уважения.       — Ему не нужно прилагать каких-либо усилий, чтобы скрыться от кого-то. Вполне возможно, что он был там, просто мы его не заметили.       — Тогда в его пребывании там не было смысла. Что он делал при таких обстоятельствах? Притаился в уголке и с попкорном в руках наблюдал за представлением? — он усмехнулся.       — Допустим. Но ведь и Синьоры там тоже не было.       — А это уже не имеет значения. Мы точно знаем, что она работала на Ли, а вот насчёт Призрака возникает много вопросов. Тот факт, что его не было во время нападения, может служить доказательством того, что он не работал на Ли. Соответственно, и Кукловодом быть не мог. Он просто шпион.       — Просто шпион, которому удалось скрыться от такой влиятельной организации, как Фатуи? Возможно, Ли ему помогли. Либо он действительно не так прост, как ты думаешь.       — Почему ты не хочешь принимать тот факт, что Призрак — ничтожество?       — Хотя бы потому, что его наставником был Пьеро.       — Альбедо — единственное, в чем он проебался.       — Недооценивать врага — самая грубая ошибка, которую только можно допустить. Вопрос: как ничтожеству удалось скрыться от нас? Ответ: ему помогали. Возможно, это были Ли. Либо же второй вариант: он вовсе не такое ничтожество, как ты говоришь. Одно из двух. Ты либо неправ там, либо неправ здесь. Твои слова в каком-то смысле противоречат друг другу.       Он нахмурился и скрестил руки на груди. По его выражению лица было понятно, что у него пропало какое-либо желание строить теории насчёт того, кто является Кукловодом. Только что он так рьяно доказывал, что во всём замешана Синьора, а сейчас видимо понимает, что у него нет достойных аргументов на этот счёт.       — Ладно, — сказал он спустя несколько секунд молчания, — насчёт Ли. Ты слышала, что Нин Гуан хочет натравить на нас Тейватских влиятельных псин, чтобы они разорвали нас на мелкие кусочки? Бедные Ли уже не справляются с нами в одиночку.       — Ты про то собрание, что она собирается организовать?       — Ага-а, — он ехидно протянул это слово и усмехнулся, — но почему Шут не поднимает эту тему? Все Предвестники уже по сто раз обсудили ее, а он видимо не собирается делать что-то со всем этим.       Я не знала, что ему на это ответить, поэтому просто пожала плечами. Чайльд — самый младший из предвестников, и порой он не понимает, как работает вся эта система. Не так просто будет противостоять Нин Гуан, когда она соберёт в одном месте буквально самых влиятельных личностей со всего Тейвата. У них слишком много связей, и они слишком сильны. Если устроить какую-либо шумиху необдумав, пытаясь тем самым остановить Ли, все просто лишний раз убедятся в том, что Фатуи действительно заслуживают уничтожения. Это все может привести к войне, и для Фатуи данный исход обернется явно не в лучшую сторону. Думаю, Пьеро это тоже понимает.       — Но, в любом случае, мне кажется, Ли ждёт та же судьба, что и Ордо Фавониус. Ещё один городишко в нашей власти, забавно.       — Здесь я могу отчасти с тобой согласиться, но мы не знаем, как все обернется, так что лучше так просто об этом не говорить. Ли все ещё помеха, пока пытаются как-то нам противостоять. Шаг влево, шаг вправо, и за Ордо Фавониус последуют не Ли, а Фатуи.       — Ситуация сложная, действительно. А что насчёт обычных переговоров?       — Странно слышать от тебя что-то подобное. Обычно ты решаешь проблемы силой.       — Я только что предполагал такой исход, но ты сказала, что ситуация слишком шаткая, поэтому я подумал, что свой вариант с перестрелкой лучше оставить при себе.       — Допустим. Ты правда думаешь, что после всего, что было, обе стороны захотят вести переговоры? Тот факт, что Ли напали на нас, уже говорит о том, что они не хотят решать все мирно и видимо не успокоятся, пока Фатуи не исчезнут из истории вовсе. А Пьеро уже не остановится. В его глазах так и горит желание отомстить, ты это знаешь.       — И что тогда нам остаётся?       — Смириться, — твердо прозвучал женский голос где-то позади, на что Чайльд повернулся, а на его лице засияла улыбка.       — Дама, неужели. Подслушиваешь?       Синьора прошла мимо него, глядя исподлобья. Села на стул рядом с ним и сказала спокойным тоном:       — Я не Предвестница. Значит, и титул Дамы больше не мой. Как ты вообще смеешь приравнивать меня к таким отродьям, как вы.       — Говорит тот, кто в свое время предал Фатуи. Отродье здесь скорее ты, — он засмеялся, а Синьора, услышав его звонкий и наигранный смех, сжала руки в кулаки. Даже не могу представить, какие усилия она прикладывала над собой, чтобы не врезать Чайльду.       — Говоря о Ли, — видимо, она решила сменить тему, чтобы случайно не сорваться и не пригвоздить Тарталью к стене, — видимо, даже вы, смотря на это все, понимаете, что Фатуи грядет конец при любом раскладе.       — У Ли не так много влияния для того, чтобы настроить против нас чуть ли не весь Тейват. К тому же, — он протянул свою руку к ней, став наматывать прядь ее светлых волос себе на палец, — Прекрасная Леди Дама, вы наверное забыли, что Ли, даже напав на нас напрямую, в сухую продули. И где же были вы? Отсиживались в Ли Юэ, пока те, на кого вы работали, умирали возле корпуса «Царицы»? Не предательство ли это? Вы что, предали дважды? — его рука отпустила прядь ее волос и прикоснулась к подбородку, — Синьора, ты — слабое ничтожество и тварь, которая только пользуется чужим влиянием и связями, а потом вонзает нож в спину. Ты помнишь, как ты поступила с Призраком? Рассказала о его местоположении только для того, чтобы спасти свою задницу.       Она схватила ладонь Чайльда, впиваясь в нее ногтями, резко ударила его руку об стол и вскочила со стула, продолжая придавливать чужую конечность к столу. Тарталья зашипел от боли, но уже через секунду его лицо стало выражать невозмутимость.       — Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти из-за вас, чертовых Фатуйцев, которых в этом мире не интересует ничего, кроме власти.       Даже представить не могу, что она пережила после своего побега. Невыносимо сложно даже просто выжить, когда за твоей головой охотится чуть ли не весь Тейват в погоне за огромной суммой, которую обещал Шут. Многие, кто покидал организацию, заканчивали именно таким образом.       В то время, когда за Синьорой велась охота, мне было всего шестнадцать лет, я являлась воспитанником приюта и не видела ничего своими глазами, только могла слышать, как «Мать» обсуждала это с другими Предвестниками, чаще всего с Доктором. Поэтому у меня было какое-никакое представление того ужаса, что творился на улицах городов, а у Чайльда нет. Ему было всего четырнадцать, он только-только стал учеником Скирк. И хотя был младше меня всего на два года, понимал явно намного меньше, чем я. И мне порой кажется, что это продолжается до сих пор.       Чайльд отдернул свою руку, склонил голову набок и улыбнулся.       — Ты сама во всем виновата, Розалина.       — Может быть. Но это не отменяет того факта, что вы — полнейшие аморальные мрази. Мой родной город из-за вас сейчас чуть ли не в рабстве, ты этим гордишься? Тем, что вы обрубаете обычным невинным людям доступ к свободе? Тем, что заставляете практически весь Тейват рвать друг другу глотки в борьбе за то, чтобы найти человека, объявленного Фатуи в розыск за крупную сумму? И после этого ты меня называешь тварью?       С лица Чайльда пропала улыбка. Он сказал максимально серьезным тоном, не свойственным для себя же:       — Следи за словами, Синьора. Ты больше не Предвестник, по статусу ты ниже меня. Я бы не советовал тебе так обращаться со мной и другими.       — Мне плевать, кто ты и кто на твоём фоне я. Ты слабее меня, у тебя гораздо меньше опыта, потому что ты ещё очень молод. И мне в данный момент ничего не мешает придушить тебя прямо здесь, Тарталья.       — Правда что-ли? Во-первых, на кого ты работаешь? — спросил он, посмотрев на меня.       Я помотала головой, показывая тем самым, что мне все равно на их конфликты, и им придется разбираться самим. Чайльд вздохнул и продолжил:       — Ладно, во-вторых, если ты это сделаешь, у тебя будут серьезные проблемы.       — Мне все равно. Это будут просто мелочи, по сравнению с тем, что я пережила из-за вас, тварей, в своем прошлом, — она снова уселась на стул, но демонстративно отодвинулась подальше от Чайльда, — и насчёт Альбедо. Ты, опять же, не знаешь всей истории, поэтому не сможешь понять того факта, что я на самом деле не желала ему зла. Я понимала, что Пьеро даже пальцем его не тронет, это было очевидно.       — Очевидно? Почему же?       — Мозгами подумай, идиот.       — И когда же ты перестанешь грубить всем, Синьора?       — Когда эта чертова организация сравняется с землёй.       — То есть никогда? — он усмехнулся, а Синьора закатила глаза и ничего не ответила. Я понимаю ее нежелание тратить нервы на споры с Чайльдом.       На самом деле я согласна с Дамой. Тот факт, что Пьеро оставил Призрака в живых, в какой-то степени действительно очевиден. И хоть изначально я сильно этому удивилась, спустя какое-то время поняла, что это логично. Альбедо очень полезен для Фатуи даже со своим больным сердцем. А здесь быть полезным, значит быть ценным. Было бы глупо избавляться от него, тем более в то время, когда Ли делают все возможное, чтобы испортить нам жизнь. Только я до конца не понимаю, как Шут собирается предотвращать возможное повторное предательство со стороны Призрака.       Пьеро четыре года наставлял Альбедо, после чего Призрак и стал официально работать на Фатуи даже чуть раньше, чем Чайльд. Шут всегда посылал его на сложнейшие задания и ни разу в нем не сомневался. Он даже назначил Призрака телохранителем Царицы, а это явно означало максимальное доверие с его стороны. Было бы странно, если бы у Пьеро возникли сомнения насчёт человека, которого он самостоятельно наставлял все четыре года.       И если мне кто-нибудь когда-то скажет, что Шут плевать хотел на Альбедо и вообще ненавидит его всем сердцем, я посмеюсь этому человеку в лицо. Бесспорно, в сердце Пьеро зародилась ненависть, но та гордость за то, что он сам взростил в Альбедо, никуда не делась. Полагаю, это и является ещё одной причиной, почему Призрак все ещё жив. Стоило только видеть лицо Шута, когда он узнал от Синьоры, что Альбедо на самом деле жив. На нем читалась смесь какого-то удивления, растерянности, но также гордости и восхищения.       Понятия не имею, почему Пьеро решил, что Призраку теперь стоит работать на Доктора. Как по мне, со стороны Шута было бы логичнее держать его максимально близко к себе, чтобы предотвратить повторную попытку предательства.       На несколько секунд повисло неловкое молчание. Чайльд доедал оставшиеся печенья, Синьора наблюдала за его действиями, нахмурив брови. Внезапно раздался звук открывающейся двери и в помещение вошел Лини, а за ним Линетт со словами:       — «Отец», тут к вам…       — Ебал я твою охрану, Слуга, — Доктор растолкал по сторонам Лини и Линетт, чтобы освободить себе путь в помещение, за ним зашёл и Альбедо. Дотторе продолжил, подходя к столу, за которым мы сидели, — почему эти пидорасы не пускают меня в Дом очага? Они в курсе вообще кто я? Или ты только безмозглых в охрану берешь? Выражаю искреннюю благодарность этим двоим, иначе мы бы вообще сюда не попали.       Под «этими двумя» Доктор подразумевал, я так понимаю, Лини и Линетт, которые в свою очередь смотрели на пришедших с пренебрежением, удостоив Призрака бо́льшим вниманием. Они всегда были в плохих отношениях, особенно с Альбедо. Не знаю, почему они так не поладили, но мне сложно будет описать словами, насколько сильна ненависть Лини и Линетт к Призраку, которая значительно возросла после его побега.       Синьора же старалась не смотреть на него, однако даже при этом по ней очень хорошо видно, насколько ей дорог Альбедо. Это было заметно ещё в тот момент, когда она выдала его местоположение, да и в целом при любом разговоре о Призраке. Не знаю, в каких они были отношениях раннее, но в Даме действительно читается эта своеобразная любовь к Призраку, который в свою очередь смотрит на нее немного свысока. Даже при том, что его подобный взгляд прикован на абсолютно каждого Предвестника в Фатуи. Я думаю, это объясняется тем, что он в каком-то смысле сердится на нее за предательство. И его в этом случае я тоже могу понять. Человек, которому он доверял все, внезапно выдает очень влиятельной организации, от которой он так долго скрывался, информацию о его местоположении. Его реакция на подобное логична. Но опять же я не знаю об их прежнем отношении друг к другу и, возможно, могу ошибаться.       — Кстати, — начал Чайльд, обращаясь к Доктору, — мы здесь обсуждали то собрание, которое хочет организовать Нин Гуан. Мне бы хотелось знать, что ты думаешь об этом, гений? У тебя есть какие-нибудь идеи на этот счёт?       — Нет у меня времени обсуждать это с вами сейчас. Скажу одно: Ли выебали мне сегодня все мозги, и я слышать о них в ближайшее время ничего не хочу.       Сказанное им сильно меня удивило, и я спросила:       — Вы были у Ли?       — Да. Это было что-то по типу переговоров. Нас туда отправил Пьеро. А когда мы вернулись из Ли Юэ, послал сюда, в Дом очага. Мотает нас по всему Тейвату, в конце концов, у меня что, дел других нет что-ли?       — Переговоры? — переспросил Тарталья, а после вскочил и с довольной улыбкой на лице продолжил, — видала, Слуга, а ты говоришь, никто не захочет их вести!       — От переговоров тут только название, — сказал Доктор, — я их отвлекал под видом делового разговора, пока Призрак пытался проникнуть в офис Чжун Ли, чтобы забрать оттуда какую-то флешку. Честно, не знаю, что за флешка, и зачем она понадобилась Пьеро, но спиздить нам ее так и не удалось.       Тарталья засмеялся и снова заговорил:       — Что, Призрак, провал?       Альбедо проигнорировал его слова и подошёл к Доктору, который приказал ему жестом следовать за собой.       Я смотрела на Линетт, которая внимательно вглядывалась Призраку в ноги, когда он шел. У них в целом похожие тактики, они оба незаметны и бесшумны, но Альбедо гораздо опытнее и старше ее, и я нередко замечала, как она пыталась изучить его методики, наблюдая за его движениями. Даже несмотря на то, что она уже выпустилась из Дома очага, я считаю, что ей многому ещё нужно научиться. И Призрак мог бы ей в этом помочь, но сомневаюсь, что кто-либо из них захочет когда-нибудь контактировать друг с другом. ***       Кого можно назвать человечным? Есть ли в Фатуи такие люди? Что им мешает проявить хоть немного сострадания к другим?       В любом случае даже мне чуждо такое чувство, как скорбь. Я ощущала что-то подобное, когда ещё была воспитанником приюта и потеряла единственного дорогого для меня человека.       И все эти пять лет моя голова забита мыслями о мести. У меня постоянно нет какой-либо возможности наказать человека, виноватого в смерти Клерви. И хоть я уже давно перестала скорбить, все равно не успокоюсь, пока он не получит по заслугам.       Я стояла на улице возле Дома очага, где был обнаружен Фремине. Дождь хлестал по асфальту, по крышам, по мне. И хоть прошел год с его смерти, я все ещё периодически прихожу сюда. Нет, не чтобы скорбить. Я отдаю ему таким образом некую дань уважения. Он был замечательным шпионом и хорошим человеком. Он заслужил того, чтобы о нем и его достижениях помнили.       — Ты стоишь под дождем, чтобы это выглядело драматичнее? — послышался голос Синьоры, и я повернула голову в ее сторону.       Она подошла ко мне с зонтиком в руках и накрыла им, защищая от дождя. Дама смотрела на то место, где был найден Фремине. Мы часто приходили сюда вместе, и она всегда говорила одну фразу:       — Я не буду выражать тебе свои соболезнования.       А я как всегда отвечала:       — Я знаю. Я и не прошу.       Ей известно все, что произошло тогда. Она знает, кто убил Царицу и Фремине, возможно, даже сама к этому причастна. Но я никогда не добивалась от нее правды и не спрашивала ни о чем подобном. И, наверное, даже знаю почему.       Я смотрела на нее и думала: она прекрасна. Прекрасна, как кровавая луна. Меня не устраивает тот факт, что, возможно, эти мысли мешают мне рассуждать объективно. Именно поэтому я никогда не высказывала свое мнение обо всем, что касается Синьоры. Мнение о ситуации, на которую я смотрю глазами, помутневшими из-за глупой детской влюбленности.       Меня абсолютно не устраивает ещё и тот факт, что я знаю о ее пренебрежительном отношении ко мне. Она относится так ко всем Предвестникам, и я не исключение. Наверное, мне стыдно признавать, что в какой-то степени мне от этого больно. Я никогда никому не показывала своих чувств, даже самой себе, а сейчас они будто съедают меня изнутри. Как в то время, когда я потеряла Клерви.       Спустя какое-то время молчания Синьора взглянула на меня и сказала:       — Ты ведь знаешь, я считаю, что Предвестники не заслуживают какого-либо сострадания к себе. Хотя бы потому, что не могут проявлять его по отношению к другим. Но ты потеряла подругу тоже из-за Фатуи. И твоей вины здесь нет. Я ведь все понимаю, ты знаешь?       Я кивнула, хотя на самом деле не особо понимала, к чему она ведет. На несколько секунд вновь повисло молчание, а после Синьора снова заговорила:       — Лазар работает на Ли. Он будет на собрании. Если Фатуи собираются помешать Нин Гуан посредством того, что явятся на это мероприятие, то у тебя есть возможность отомстить ему. Я говорю это, потому что понимаю твое желание преподать ему урок. И хотя он мне очень помог, когда я работала на Ли, все же поступил он действительно подло.       Она снова ненадолго замолчала, наверное, ожидая моего ответа, но я вновь ответила ей только кивком.       — Это все, что я хотела сказать, — она собралась уходить, но внезапно остановилась и спросила, — ты так и будешь стоять под дождем? Зонт я тебе не отдам, даже не проси.       Я покачала головой и последовала за ней.       Лазар — человек, по вине которого Клерви умерла. В те времена, когда я являлась воспитанником приюта, «Мать» тесно сотрудничала с Дотторе, и многие дети «с дефектами» подвергались его экспериментам. Он редко проводил их лично, чаще всего этим занимались его так называемые помощники, одним из которых являлся Лазар. Бывали моменты, когда он, в тайне от Доктора, проводил подобные эксперименты, которые заканчивались смертью детей. Клерви была среди них.       «Мать» знала об этом, но не предпринимала никаких мер. И только когда правда окончательно вскрылась, Лазару досталось наказание в виде той самой «охоты», но он все же выжил, заручившись поддержкой Ли.       Иногда меня забавлял тот факт, что все предатели бегут под крыло Ли. И разве можно считать, что они недостаточно влиятельны, раз смогли два раза помешать «охоте», устроенной Пьеро?       И мне все больше кажется правдоподобной теория, что таким образом они и наткнулись на Альбедо, и это стало их большой ошибкой. Какими бы добрыми не были их сердца, они споткнулись об желание Призрака отомстить Фатуи, сравняв орагнизацию с землёй. Потому что все убийства и нападения на нас происходили именно после побега Альбедо. И тот факт, что этого не происходило раньше, доказывает, что даже в Синьоре не горит такое сильное желание отомстить.       Что толкает людей на предательство?       Личная выгода? Корыстные побуждения? Любовь?       Сомневаюсь, что это все можно отнести к Синьоре и Альбедо. Ими двигало понимание, что Фатуи действительно ужасная, аморальная и преступная организация, где хоть чего-то достичь могут только те, кто ей соответствует.