Wolf in a Cage

      

Приступы нежности… Здравствуй моё сумасшествие

             Рыжий проснулся от тихой вибрации будильника на смартфоне, автоматически его вырубив. Он ощутил приятную тяжесть у себя на груди. Тёплое, ровное сопение рядом разливалось мягкой негой в сердце. Дыхание Тяня нежно щекотало кожу, и от этого по телу пробегали мурашки. Хэ спал крепко и спокойно всю ночь, и Шаню не хотелось вылезать из-под одеяла. Он вздохнул, с трудом разлепляя веки, и сонно посмотрел на лохматую макушку Тяня.       В разуме Рыжего возникла первая мысль: «Жарко. Тянь горячий, как печка». Он расслабленно обнимал его одной рукой, прижимаясь виском к футболке. Шань осторожно поднёс ладонь ко лбу парня, и ресницы Тяня затрепетали во сне. «Прямо как крылышки бабочки», — отстранённо подумал Гуань Шань. Но вскоре нахмурился.       «Блин, у тебя небольшой жар. Умудрился-таки простыть, придурок», — подумал он, оглаживая кончиками пальцев чуть ниже щеки Тяня. Тот смешно сморщился от едва уловимого прикосновения. Под припухшими веками мажора Мо заметил лёгкий румянец. Перед его мысленным взором всплыли воспоминания: распахнутые серые глаза, его надломленный взгляд. Рыжий зажмурился. Даже с закрытыми глазами он его видел. Будто тот отпечатался на сетчатке, не желая растворяться из памяти. Он вспомнил покрасневшие опухшие от слёз глаза Тяня, из которых сочились вина, сожаление и бесконечная усталость.       «Не дóлжно смотреть так в шестнадцать лет… Так быть не должно…» — мысленно произнёс Шань, ощущая тяжесть в груди. — «Ты сказал, что чуть не застрелил брата… Откуда у тебя пистолет? Или Чэн сам тебе его подогнал… Хрен знает. Может, для самозащиты. Мда-а уж, и вот чем это обернулось», — продолжал он размышлять, озабоченно прищурив глаза.              Вокруг семьи Хэ витала тёмная аура, которую сложно было не заметить, особенно если знать Тяня близко. «Никто не выбирает, в какой семье родиться…» — угрюмо хмыкнул Мо. Очевидно, дела семьи Хэ как-то были связаны с мафией. Рыжий сам был сыном уголовника, а то, что его отец был незаслуженно обвинён, — это уже совсем другая история.       Порой за красивым фасадом прячутся такие скелеты в шкафу… Кто бы мог подумать, что идеальная со стороны жизнь Хэ может оказаться кошмаром наяву. Для каждого человека страшные события его жизни — это всё разверзается в масштабе целого мира, который рушится. А для вселенной — лишь перевёрнутая страница биографии. Шань сглотнул комок в горле, отгоняя от себя тягостные мысли.       Тяня хотелось обнять покрепче, зарыться носом в его смоляные волосы и шептать что-то успокаивающее, но Мо не хотел тревожить его сон. Он осторожно опустил ладонь ниже лопаток, ощущая, как спокойно вздымается грудная клетка Тяня. «Слава Богу, ты уснул и отдыхаешь», — подумал Мо. Он волновался, что сон Тяня будет поверхностным и беспокойным, но, к счастью, всё обошлось.       Шань вспомнил, как Хэ выхаживал его после драки с Шэ Ли. Тогда Тянь не смыкал глаз двое суток. Он оберегал покой Шаня, заботился о нём, словно тот был хрупким, боясь неосторожным движением нанести вред. Каждое его прикосновение было таким робким и нежным, Мо видел, как Тянь боялся ему навредить. От этой заботы крыло так, что внутри всё переворачивалось. Воспоминание о том времени прокатилось тёплой волной по коже, в сердце медленно разливались сгустки раскалённой магмы, быстро затапливая жаром всё тело, и в уголках глаз предательски запекло. «Обо мне так заботилась только мама… а теперь вот и этот… придурок», — ласково подумал Рыжий. — «Что-то я совсем размяк».       Для Гуань Шаня, привыкшего постоянно бороться с накатывающими волнами агрессии, эти новые, незнакомые эмоции казались совсем чужеродными. Поначалу из-за этих приступов нежности Шань чувствовал стыд и даже раздражение. Второе, в особенности, из-за одного бесячего. Виновника этих чувств. Но со временем, после всех тех печальных событий, связанных со Змеем, после их первого взаимного поцелуя и того, что случилось с Хэ Тянем, Рыжий смирился. Он попал. Совершенно безнадёжно.       Мо плохо помнит в какой момент между ними всё стало меняться. Мажор вломился в его жизнь с ноги. Наблюдать за тем, как он пытался усмирять этот обжигающий огонь голыми руками было совсем не смешно. «Да, что ты понимаешь, придурок?! Ну попробуй. Попробуй меня укротить! Попытайся успокоить лицо. Моё лицо, с гневным оскалом от злого стыда…» — ожесточённо думал Мо. А потом он вырвал бутылку воды и засосал его так нагло, по-собственнически, в шутку… «Эй. Ты же не по-настоящему разозлился… Не воспринимай всё так серьезно-о-о. Никто не умер…» — сказал тогда Хэ. А он сорвался. В ушах звенело горьким отголоском: «Не тронь! СДОХНИ, ИЗВРАЩЕНЕЦ! КАТИСЬ ОТСЮДА! ВАЛИ ОТ МЕНЯ ПОДАЛЬШЕ…!». Тянь явно не такого эффекта ожидал. Дальше Мо слышал его тихое: «Я настолько тебе противен?..» И собственные слова разрывным эхом отозвались: «Да… Убирайся… сейчас же…». Что-то в глазах мажора тогда дрогнуло грозовой хмарью. До боли знакомое. Тогда Шань не придал этому значения. «Плечи не жмёт от вины, а, мажорчик?» — с желчью думал Рыжий в те далекие времена. Тогда он испытывал только отчаяние и раскаленную ярость. Искал драки. Нарывался сам. А Тянь словно кричал: «Попробуй увидеть другую сторону, дурак! Слепой идиот! Увидь себя в ней, в нём, в них! Ты можешь также. Всё в твоих руках, Малыш Мо. Ты можешь порвать этот порочный круг! Только верь в себя, ты сможешь…» — И внутри взрывалось скрытое сопротивление. «Мы ищем драку. Так проще. Что нам мягкая сила…? Нас обоих высасывает реальность. Нет, я не понимаю. Что ты нашел во мне? А потом слышу твое тихое, откровенное до дрожи: «Ты не врёшь, не лицемеришь, не пытаешься перекинуть ответственность на других… А ещё ты не боишься тьмы…». И? Спросил тогда я. А ты ответил: «…и поэтому не оставляй меня.» Звучало так одиноко. В этой твоей улыбке было столько понимания, теплоты и… принятия? Любого моего ответа. Вот сейчас. Я уйду. И уже спиной ощущаю, как ты осыпаешься, изломано улыбаясь. Стараешься скрыть все разломы. Смиришься с любым моим выбором. Это словно отрезвляет. И всё меняется. Постепенно. Незаметно. Ты глубоко пророс в меня корнями и опалил их. А я раздул это пламя, в надежде, что ты испугаешься и не перейдёшь черту. Как же я ошибался», — хмыкает Шань. — «Это же чёртовы инстинкты самосохранения! Но у тебя они как-то странно работали и почему-то только со мной было так. Ты не боялся обжечься, сгореть и быть выжженным дотла. А когда в моих глазах стоял немой отчаянный вопрос: «Ну как, стоило оно того?» В твоих читалось уверенное, без колебаний: «Определённо стоило. Всего», «Чем дышу — всё ты». Мо нервно сглотнул, легонько оглаживая спину брюнета.       Как-то Шань листал тетрадку Тяня, чтобы списать домашку. В ней, как и в других его тетрадях, были шутливые корявые рисунки-комиксы про них, какие-то фразы, шутки. Ближе к середине Рыжего привлёк помятый лист. Хэ видимо хотел его вырвать, но передумал. На странице было выведено одно предложение. Его с силой перечеркнули, словно по нему много раз прошлись ручкой. На следующей странице отпечатались процарапанные стержнем следы этих линий:       «Иногда обстоятельства не оставляют сломленным даже шанса, чтобы выплыть из той тьмы, что их переполняет.»       Тогда его передёрнуло от осознания. Именно об этой тьме Тянь говорил тогда. Шань задумался. Почему так происходит с внешне благополучными людьми? Это какое-то самоубийственное желание и обреченность. Они тотально одиноки, даже обладая всеми благами, им неуютно в этом мире. Возможно, если была бы цель в жизни… Или родное сердце. Хоть одна душа, которой не всё равно на тебя. Каково это — жить в семье, подобной Хэ? Ты с детства живёшь по определённому регламенту, и ты с детства знаешь своё место. Ты никогда не будешь жить своей жизнью. У родителей таких семей огромные планы на наследников. Ты никогда не будешь выбирать сам, чем тебе заниматься. С кем тебе жить, с кем тебе дружить. С кем тебе общаться, в конце концов. Как себя вести. Тебе ничего нельзя… Они не думают прямым текстом, что хотят умереть, но хандра и скука, которую они постоянно чувствуют, это на самом деле глубокая депрессия потерянного человека… Возможно, поэтому тебе не страшно сгореть.       Уже позже Мо очень осторожно спросил Тяня об этом, и тот ответил, что так только с Шанем. Хэ тепло и устало улыбнулся ему, хрипло говоря: «С тобой — через огонь, воду и медные трубы, Малыш Мо.» Шань тогда стушевался. Временами ему было сложно выносить этот плавящий нежностью взгляд мажора. Это то, что ты делаешь ради любви…? Да, Хэ Тянь…?       Когда Шань его чуть не потерял, он о многом думал. Сидел так в коридоре перед операционной и глотая слезы молил всех Богов: лишь бы только он жил. Впервые на своей памяти он искренне и истово молился так за кого-то. Будто можно выменять чью-то жизнь на самое дорогое, что у него было. И даже так, всё это ничего не значит. Будь у него всё состояние семейства Хэ, даже этого не хватило бы… Пока он лежал много дней в реанимации, в ежедневной рутине Мо потерялась одна очень важная деталь. Словно мира стало непривычно мало без Тяня. Рыжий думал о том, как сильно изменился Хэ со времени их знакомства. Да и он сам, наверное… Как они учились понимать друг друга. Что Тянь серьёзен в своих чувствах. Для него всё это не игра. Ищет компромиссы, общаясь с колючим Рыжим, терпит его взрывной характер и иногда откровенную грубость. Шань столько раз пытался плюнуть в него побольней, чтоб отъебался наконец. Даже проходился по его семейке, Тянь этого правда не сносил, и тогда уже Мо приходилось фильтровать базар. «Ни в жизни бы не поверил, что мы придем к этому», — Рыжий устало скосил взгляд светло карих глаз на шмыгающего носом мажора. Сейчас уже глупо это отрицать. Мо глубоко вздохнул, стараясь успокоить забившееся часто сердце.       Непослушные локоны смоляных волос Хэ Тяня хаотично торчали во все стороны. Шань часто ловил себя на мысли что, когда Тянь вот такой открытый, ему всё время хочется прикоснутся к ним, погладить, пропуская сквозь пальцы со сбитыми костяшками. От искушения порой было так сложно удержаться. Сосредоточенное лицо Мо тронула легкая полуулыбка. Чуть погодя его уши стали краснеть от воспоминаний о жарких поцелуях мажора. Он вчера был конечно пьян в зюзю… Когда Мо увидел этот невысказанный вопрос, полный растерянности, сердце пропустило удар. Гуань Шань поспешил заверить придурка в обратном. «Чё за мысли?! Я не понял». Припухшие от кусачих поцелуев Мо губы мажора красноречиво напоминали о вчерашнем. После того раза, когда Тянь проебался в самом начале их общения, когда насильно поцеловал и всё пошло по пизде… После этого… даже несмотря на кучу событий и прошедшего времени, даже когда у них всё наладилось, Тянь больше не действовал так опрометчиво. Он словно боялся накосячить. Спугнуть Мо, сделать что-то не так. Хэ будто собственноручно посадил себя на цепь. Шаг влево, шаг вправо — расстрел. Наступал на горло собственному эгоизму. Смешно даже, что сейчас эта нерешительность иногда подбешивает Рыжего. С другой стороны, сейчас Тяню не всё равно на чувства Шаня. Он сначала убеждается в том, не против ли Мо, хочет ли… и только когда убеждается, что их желания взаимны, действует. Порой такая власть над Тянем пробирала до дрожи. Шань знал, что Хэ сделает всё, о чем Мо бы не попросил. Само собой, он никогда не злоупотреблял этим. В последние недели мажор такой непривычно податливый и покорный, слушается его… Это подкупало. И хоть прерываться тогда не хотелось, он понимал, что Хэ сейчас нужен отдых. Так что и свои хотелки Рыжий решил задвинуть подальше. Вот выспится нормально, и потом уж они… Последние мысли в голове Мо прервала вибрация второго будильника. Вздохнув, Шань поспешно вырубил его. Тянь потёрся лицом о его футболку, неразборчиво что-то бормоча.       Вчера Хэ так быстро опьянел видимо потому, что не ел ничего за весь день… Надо проследить, чтобы придурок покушал. Блин, пора вставать, а то еще опоздает. Как бы он не хотел пропустить школу и следом за ней подработку, Мо не мог. Счета сами себя не оплатят, а в школе, благодаря стараниям мажора и ребят, он теперь на хорошем счету. Скатываться в рейтинге проще и быстрее, чем карабкаться со дна. Утешало то, что сегодня пятница. В школе сокращённый день. Ему не хотелось оставлять Тяня одного в таком состоянии. Но Шань успокаивал себя тем, что Хэ будет отдыхать и не заметит, как быстро пролетит этот день. А выходные они проведут вместе.       Рыжий стал осторожно выбираться из расслабленных объятий Хэ. Тянь сонно замычал, вяло освобождая его. Вот так. Брюнет лежал на животе, засунув правую ладонь под подушку. Мо тихонько положил его левую руку вдоль туловища. На счастье Рыжего, Хэ, который обычно спал очень чутко, в этот раз спал, как убитый. Шань облегченно выдохнул, в душе радуясь, что не потревожил его сон. Пусть ещё понежится полчасика, пока он готовит им завтрак.       На ночь Мо задернул шторы, поэтому в его комнате царил приятный полумрак. Рыжий на цыпочках выскользнул из спальни и аккуратно притворил дверь. Подойдя к ванной Шань понял, что к утру свет так и не дали. Их район был самым обычным, куда ремонтная бригада не выезжала по первому чиху какой-нибудь шишки, как если бы здесь была элитная недвижимость. Чертыхнувшись, он быстро умылся, обеспокоенно думая, что стоит экономить заряд батареи смартфона. Витая в своих мыслях, Гуань Шань спокойно чистил зубы, пока, сплевывая пену, не метнул взгляд на отражение в зеркале. В нём виднелся край злополучной шторки. Лицо Мо стало медленно алеть. Бля-я-я. Рыжий зажмурился и тихо простонал, вспоминая, как бесцеремонно ворвался в ванну, пока мажор принимал душ. Это ж надо было себя настолько накрутить. Мо сконфуженно шлёпнул себя по лбу и вздохнул. «Бля, лучше перебдеть, чем недобдеть! Придурок был в таком состоянии, мало ли что в его голову могло взбрести», — поёжился мысленно Шань. — «Всё я правильно сделал, чего я там не видел!» Рыжий с раздражением поставил щётку в стакан. Его взгляд скользнул на напольную плитку, рядом с ванной лежала стопка из двух аккуратно сложенных полотенец. Одно, в которое Мо укутал мажора, а второе — то, что он бросил на пол. Рыжий поджал губы. Многие думают, что Тянь белоручка, который стремается что-то прибрать. Он сам так когда-то о нём думал. Теперь он не столь категоричен в своих суждениях о людях… Вчера Шань даже забыл зайти в ванну, а Тянь убрал весь беспорядок, даже штангу от шторки на место прикрутил. И вообще, то, как он с ним самим в их тёмные времена возился и опекал… не каждый бы так мог. Тянь, конечно, балда в некоторых бытовых вопросах, но и Шань тоже не всё умеет. Мо усмехнулся себе под нос. Научатся, куда денутся. Вся жизнь впереди.       Рыжий залез в ящик тумбы под раковиной и достал зубную щётку для Хэ, которую купил для него ещё в прошлый раз. Поставил её в стакан рядом со своей. В сердце ощутимо ёкнуло. Две щётки в стаканчике выглядели так уютно и по-семейному. Вынырнув из мыслей, Шань снова ругнулся, такими темпами он точно может опоздать. Бегать за свечами на кухню было влом, поэтому Мо оставил дверь в ванну открытой настежь, благодаря вселенную, что мажор дрыхнет. На скорую руку ополоснулся и потопал на кухню.       Прошерстив холодильник и шкафчики, Шань скептично глянул на полку с парой коробок хлопьев. Делать нечего. Плита всё равно не работала, кашу не сварить. Да и чай с кофе не приготовить. Мо достал две аккуратные пиалы с ложками и две чашки. Нужно вместе позавтракать и загнать мажора обратно в постель. С этими мыслями Рыжик поплелся в свою комнату. Тянь лежал так расслабленно и уютно, что будить его не хотелось.       

***

      Первое, что ловило его сознание — это всполохи тупой ноющей головной боли. В веки будто песка насыпали и раскрывать их не было сил. Внезапно ушной раковины коснулись мягкие губы и начали шептать что-то приятное и ласковое. От его теплого дыхания стало так щекотно. Тянь ощущал мягкие прикосновения к своим волосам. Шань пропускал локоны сквозь пальцы, нежно гладя макушку, другой рукой осторожно касался плеча. На коже ощущались прохладные приятные следы фантомных прикосновений. Хэ жмурился. Подслеповато нашарил его запястье и резко притянул к себе в объятья. Шань негромко вскрикнул:       — Чтоб тебя… Тянь! — завалившись на Хэ, Мо шумно дышал, но не сопротивлялся.       Хэ Тянь обвил его руками, проходясь ладонями по спине. Сонно что-то бормотал. Тыкался носом ему в шею. Рыжий чуть отстранился и подтолкнул его спину вверх, заставляя сесть.       — Тебе надо… поесть. Ты вчера, кажется, весь день не ел. Я прав? — Рыжий положил голову на широкое плечо, хоть от тела Хэ ему было жарко.       — Угу… — глухо хмыкнул, слабо толкаясь ему в ключицу.       — Как себя чувствуешь… получше?       — … башка раскалывается, — тихо прошелестел в ответ.       — Тц… немудрено. Ладно, вставай давай.       Тянь сокрушенно простонал, боднув Рыжего напоследок и нехотя отпустил его, выбираясь из-под одеяла. Хэ завернул в ванную, громко зевая. Заторможено ударил по выключателю и подвис, когда свет не загорелся.       — … а, точно.       Рыжий усмехнулся, пряча улыбку и возвращаясь обратно в комнату, чтобы переодеться в школу, да собрать сумку, пока Тянь умывается. Встретились они уже на кухне, где Мо вручил парню стакан с водой и таблетки.       — Выпей. Это от головной боли.       — Сколько времени? — просипел Хэ, принимая стакан и таблетки.       — Полвосьмого. Электричества нет, так что на завтрак хлопья. Выбирай, какие хочешь. — Гуань Шань отвернулся к холодильнику, доставая открытый пакет молока.       Тянь понимающе хмыкнул себе под нос и, сидя за столом, потянулся к ближайшей коробке с сухим завтраком. Самое привычное блюдо в его меню, не считая заварной лапши быстрого приготовления. Хэ еще не до конца раздуплился, сидел на стуле как помятый воробей: волосы торчком, под веками тёмные синяки от недосыпа. Он щедро сыпанул хлопьев в свою тарелку. По кухне раздался шуршащий звук высыпаемых хлопьев и что-то тихо звякнуло о стенки пиалы. После пары секунд тишины Рыжий услышал уверенное:       — Малыш Мо, я согласен.       Шань стремительно развернулся на пятках, с силой захлопывая дверцу холодильника:       — На что ты, блядь, согласен?!       Хэ Тянь сидел с невероятно довольным видом, достав из тарелки игрушечное бижутерное кольцо в виде бабочки с объемными крылышками. В некоторых хлопьях шла игрушка в подарок, что попадется — определял великий рандом. Он уже натянул его на безымянный палец и отсвечивал лучезарной, во все тридцать два, лыбой.       — Ты такой романтик, Малыш Мо!       От этой чеширской улыбки Тяня хотелось треснуть.       — Ой, заткнись! Жри давай. Подбираешь всякий мусор, тебе что, пять лет?! — Безбожно краснея, Мо, возмущенно пыхтя, стал наливать молоко себе в плошку. И вот в этого мудня я втрескался?! Угораздило же… Правильно народ говорит: «Любовь зла, полюбишь и…» — закатил глаза Рыжик, улавливая краем глаза счастливую мордаху Хэ.       — Ты такой милый, когда смущаешься! Моя булочка с корицей, — Тянь шелестяще засмеялся, облокотившись на стол и уставившись на Шаня. Колечко блеснуло искусственными стразами на крылышках бабочки.       Рыжий с силой отставил молоко в сторону и ухватился рукой за щеки мажора, сдавливая их так, что его надутые губы вытянулись в трубочку.       — Хватит называть меня милым, — строго проворчал Мо, жамкая его щёки, от чего удивленная моська Тяня смотрелась ещё комичнее.       — Зна-чт булоч-мнм-кой мож-но?       — Тебе рот заткнуть? — скептично фыркнул Рыжий.       — Давай.       Понимая, на что недвусмысленно намекает Хэ Тянь, чёртов провокатор, Мо хмыкнул, щедро ливанул молока себе в тарелку, зачерпнул ложкой хлопья и, пока мажор не успел опомнится, пихнул её ему в рот.       — Жуй.       Рыжий также щедро налил молока в тарелку брюнета. И тот, прожевав хлопья, протестующе неразборчиво пробурчал:       — Эй, стоп-стоп. Хватит, Малыш Мо. Размокнет же… — шмыгнул носом Хэ.       — А нечего ворон считать, — оскалился тот ему в ответ.       «Блин, какого хуя до сих пор не дали электричество? Придурку нужен чай», — возмущенно ворчал про себя Рыжий, быстро доедая завтрак и украдкой бросая озабоченные взгляды на шмыгающего носом парня.       — Ты это… после того, как поешь, ложись отсыпаться дальше.       На улице всё ещё моросил мерзкий дождь и было очень сыро. Шань не был уверен, что вещи мажора до конца просохли.       — У тебя сегодня есть подработка? — широко зевая, спросил Тянь.       — Да… но в школе сокращённые пары. Кстати… когда тебя врач отпустит в школу?       Хэ, снова шмыгнув носом, проглотил хлопья и тихо пробормотал:       — Вообще сказала, что возможно на следующей неделе.       Шань молча кивнул ему, про себя радуясь, что наконец Тянь выйдет из заточения. Будет в кругу их «святой троицы» и своих одноклассников. Это отвлёчет его от тревог. Они закончили есть, Мо помыл посуду, а Тянь помог её вытирать. Когда Хэ ставил тарелку в сушилку, он громко чихнул.       — Так. Дуй в постель, не хватало ещё чтоб ты разболелся, — Рыжий пихнул в его руки коробку с салфетками, достав её из верхнего шкафчика.       — Угу, — шмыгнул носом мажор, прикрывая слезящиеся глаза и сморкаясь в бумажный носовой платок.       Уже в комнате Хэ Тянь плюхнулся на кровать, утыкаясь лицом в подушку и трагически простонал:       — Малыш Мо-о-о, мне холодно… — парень лежал на животе, подмяв под себя одеяло и согнув ноги в коленях, так что лодыжки возвышались над ягодицами. Он приподнял голову от подушки, оборачиваясь в сторону Мо, и драматично проговорил: — Согрей меня.       Шань устало закатил глаза и через пару минут в мажора прилетел смятый ком из голубой олимпийки. Аккурат ему в голову. Ноги Тяня дрогнули от этой «мягкой оплеухи».       — На, — Мо закинул на плечо жёлтую сумку и уже стоял в дверях.       — … жестокий, — иронично смеясь из-под олимпийки, пробурчал Хэ.       — До вечера, придурок. Если получится — после школы перед работой я загляну домой.       — Буду ждать, — тихо прошелестел Тянь, стаскивая с головы олимпийку.       

***

      В школе занятия пронеслись незаметно, Цзянь с Чжанем и Цунь Тоу составили ему компанию на обеде. Мыслями Мо постоянно возвращался к мажору. Как он там? Он надеялся, что отдыхает. Шань смахнул блокировку экрана, заглядывая в их чат. Напротив аватарки брюнета с самого утра горел статус: «офлайн». Что ж, похоже правда спит. После окончания занятий Рыжик попрощался с ребятами на перекрёстке, они потопали в сторону метро, а он на автобусную остановку. Мо шёл под жёлтым зонтом, натянув капюшон ветровки. Поёжившись, он набрал пару сообщений в смартфоне и нажал «отправить». Хмыкнув себе под нос, Мо достал спутанные наушники и включил музыку. Ждать автобуса ему пришлось недолго. Шань мысленно сделал себе пометку приготовить на выходных суп и купить продуктов по пути домой. В наушниках запел хрипловатый женский голос:              I hope you're feeling happy now       I see you feel no pain at all it seems       I wonder what you're doin' now       I wonder if you think of me at all       do you still play the same moves now       or are those special moods for someone else       I hope you're feeling happy now              just because you feel good       doesn't make you right, oh no       just because you feel good       still want you here tonight              does laughter still discover you              Мо достал смартфон и, смахнув блокировку, напечатал:              (14:36)       эй, как ты там?              Нужно заскочить домой, переодеться и оставить сумку.              (14:37)       надеюсь ты там отдыхаешь, мажорчик.       а то если нет, придется тебя вырубить без снотворного!              «Бля какого хуя я пишу ему это…?» — Рыжий рвано провёл ладонью по короткому ёжику волос. Стёр последнее сообщение. Фыркнул, убирая смартфон в карман. В наушниках певица с придыханием пропела последние строки песни:       I wonder what you're doing now       I hope you're feeling happy now              Тяжко вздыхая, Шань прислонился лбом к запотевшему стеклу автобусного окна, меланхолично наблюдая за тем, как неторопливые капли стекают дорожками. Прикрыл веки и увидел эту лучезарную тёплую улыбку Тяня.       — … псина сутулая, — проговорил тихо. Почти ласково.       

***

      В комнате темно и так уютно. Наконец ему не холодно. Тянь вяло открыл веки, зевнул и расслабленно потянулся. Взгляд зацепился, выхватывая длинный голубой рукав олимпийки. Хэ сморгнул, и до него медленно дошло, что он лежит в застёгнутой кофте. И, что интересно, он не помнил, как её на себя натянул. Зато помнит, как вырубился, когда Шань уходил. Тогда Хэ лежал на животе, тыкаясь лицом в ткань ворота. В затуманенном разуме проскользнула запоздалая мысль: «Надо надеть её на подушку, как в тот раз…» Тянь лежал с закрытыми глазами. Хрюкнул, вспоминая реакцию Мо, когда он скинул ему фото с подушкой, одетой в его куртку. Вдыхал запах олимпийки Рыжего, и тот щекотал ноздри благоуханием цитрусовых и каких-то древесных нот. Тянь вдыхал его, хрипло сопя и отстранённо удивляясь, что может разобрать отголоски аромата сквозь насморк. Запах Малыша Мо неспешно заполнил пространство вокруг его подушки, проник повсюду: в кончики пальцев, мочки ушей… Хэ не заметил, как провалился в сон, слюней поди напустил… Кажется, его подняли за плечи куда-то наверх… Хэ обожгло фантомное бережное прикосновение под шеей от шершавых подушечек пальцев. Шань осторожно приподнял его голову. Мягким теплом ожгло его кожу рук, которые по очереди словно воспарили в невесомости. Тогда он видимо вдевал их в рукава. А Хэ думал, что ему это приснилось. Кажется, Мо тихо ворчал, натягивая на него олимпийку. Тянь сглотнул, окончательно распахивая веки и переворачиваясь набок. Чуть левее его лохматой макушки лежало маленькое влажное полотенце. Похоже оно съехало со лба, когда он ворочался во сне. Компресс…? Тут же его расфокусированный взгляд вперился перед собой, и он удивленно хмыкнул.       Рядом с кроватью, на расстоянии вытянутой руки стояла табуретка, на которой расположилась тарелка с двумя сэндвичами, стакан с водой и блистер таблеток. Перед ними виднелся клочок тетрадного листа с размашистым знакомым почерком. Хэ мутным взглядом прошёлся по записке:       «Не стал тебя будить. Не забудь пообедать и выпить лекарства. P.S. Вечером проверю».       Тянь зажмурился, поворачиваясь на спину. Его лицо тронула глупая улыбка. Сердце Хэ разрывало от приступов нежности от заботы Рыжего. Люблю его. Люблю-люблю-люблю-люблю. Ему хотелось восторженно вскрикнуть, настолько в груди не умещались эти чувства. Там вообще похоже закончилось место. Хэ медленно привстал на локтях и кряхтя сел, осторожно спуская ноги на пол. В теле явственно ощущалась ломота. Когда ступни коснулись пола, Тянь вяло осознал, что он похоже… в шерстяных носках. Хэ прыснул. Ну Рыжий. Ну заботливая булочка. Отсмеявшись, он потянулся к своему смартфону, лежавшему там же на табуретке. Разблокировал экран. Хотел было написать сообщение Рыжему, но осекся, увидев входящее сообщение от брата.       (17:11)       Мо Гуань Шань сказал, что в эти выходные ты останешься у него с ночевкой. Отдыхай.       В глазах предательски запекло. Мо обо всём позаботился. Вздохнув, он зашёл в их чат, и на его лице отразилась робкая улыбка.       (14:36)       эй, как ты там?       Хэ, шмыгнув носом, потянулся к бумажным носовым платкам и смачно высморкался. Выкинув несколько скомканных салфеток куда-то вниз, он стал неторопливо печатать:       (17:18)       всё хорошо, Малыш Мо       я тебя так ценю… что просто невозможно *сердечко*       отдыхаю, спасибо за заботу: *       соскучился по тебе              Тянь хмыкнул и медленно поплёлся в сторону туалета. Изначально Хэ проснулся по нужде, но его обуревал целый ворох разных чувств. И все сплошь фоновые. На него навалилась какая-то вселенская слабость, голова уже не болела, но была тяжёлой. Во всём теле ощущалась ломота. Вот так просыпаешься и не можешь понять, что хочешь больше — спать, есть, в туалет или всё вместе. Одинаково. Проходя по узкому коридору Тянь цеплялся за стену, потому что ноги спросонья плохо слушались и были ватными. Парень зевнул и отстраненно размышлял о том, что хочет сделать для Шаня что-нибудь приятное. Как-то отблагодарить. Он наверное придёт домой с работы уставший. Домой. Тянь остановился, пробуя это слово на языке. Отчего-то именно в доме у Мо он ощущал себя по-настоящему дома. В груди стало растекаться такое уютное тепло. Сделав свои дела, Хэ слабо осознал, что пока он спал, им наконец дали электричество. Потопал обратно в комнату Мо, выпил таблетки и блаженно плюхнулся в постель. Где-то на периферии сознания ворочалась мысль: ещё пять минуточек поваляюсь и потом поем…       

***

       Шань сидел на лавке перед жёлтой витриной закусочной. Он только что закончил раздавать последнюю стопку флаеров и заслужил перекур. Мо сидел в расслабленной позе в костюме птицы со снятым головным убором в виде её головы и покуривал сигарету. Зрелище со стороны забавное, наверно. «Прям как Билли Боб Торнтон из плохого Санты», — прыснул про себя Рыжий, чуть не подавившись дымом. — «Вид точно такой же заёбанный, отстранённый и в мерзком плюшевом костюме. Трёхдневной щетины разве что нет. Полезут же в голову ассоциации.»       Перед глазами всплыла яркая картина: Тянь, мирно сопя, лежал на животе в его постели. В руках он крепко сжимал его олимпийку. На манер Шаня, когда тот спит расслабленно, только обнимая подушку. Одеяло сползло куда-то ему в ноги. Мо тогда склонился к нему проверить температуру. Он вообще-то заскочил всего на минутку, проверить, как там мажор. Хэ сильно знобило, парень мелко дрожал. С его лба скатывались бисеринки пота. Шань помнил его жалобное: «Малыш Мо-о-о, мне холодно…» Не мог он его так оставить. Тихо ворча, полез в шкаф, выуживая оттуда связанные бабушкой носки. Воспоминание быстро растворилось зыбким миражом.       На выходных надо точно приготовить суп и отпоить придурка горячим чаем. Мо кивнул себе, уже мысленно составляя список продуктов, которые нужно купить для этого самого супа. Лениво затушил окурок о край лавки и поплёлся переодеваться в подсобку. Благо, до конца его смены остался всего час. Он быстро принял освежающий душ и переоделся в форму сотрудника. Мо чуть помедлил, остановившись перед лестницей из подсобки и, тяжело вздохнув, вернулся к кожаному дивану. Плюхнувшись на него, он полез в галерею смартфона и, пожевав нерешительно губы, откопал фото визитки врача Тяня. «Бля, я просто хочу спросить у неё совета…» — глубоко выдохнув, Рыжий набрал номер и стал слушать гудки. Через несколько минут трубку сняли, и он услышал спокойный женский голос:       — Ало. Минчжу Пэн. Слушаю вас, говорите.       — Да… здравствуйте, я звоню по поводу вашего пациента, — Мо запинался, но старался звучать уверенно. — Тут такое дело… я… в общем, он сейчас у меня дома, и он… пришёл в плохом состоянии… До этого я его таким не видел…       — Представьтесь пожалуйста.       — Да… простите. Мо Гуань Шань, — Рыжий, поморщившись от волнения, прикусил язык.       — Вы знаете, что информация о пациентах строго конфиденциальна и я не имею права ее разглашать. Врачебная этика…       Шань перебил её, запыхавшись, стал частить:       — Да я не пытаюсь что-то там выведать! Я бы не стал вам звонить… только при крайней необходимости. И сейчас именно такой ебучий случай! — голос Мо стал переходить в отчаяние. — Он меня напугал. Я боялся, что он может себе навредить… Он несколько суток без сна, всё перепробовал, ему ничего не помогало… это вообще было похоже на срыв! — из трубки напряженно молчали. Рыжий сглотнул и тихо продолжил. — Мне просто нужен ваш совет и ничего больше. Что мне делать? Как помочь ему? Пожалуйста, не молчите…       Спустя несколько секунд тягостной тишины, которые показались Мо вечностью, из трубки послышался спокойный решительный женский голос:       — Как его зовут?       — Хэ Тянь… я… Я нашёл в его вещах вашу визитку, — глухо пробубнил Шань.       Рыжий слышал на фоне шелест документов, возможно, она искала его личное дело.       — Вы не знаете, принимал ли он свои лекарства?       — Не знаю, в его вещах их не было… Правда, ко мне он пришёл… пьяным. Жаловался, что его развезло от двух стаканов. Я предположил, что это от того, что он не ел ни хрена весь день и от бессонницы…       — Их нельзя мешать с алкоголем. Можно быстрее опьянеть.       — Так… ладно, допустим, он их принимал. Как ему помочь?       — Ему нужно обеспечить максимальный покой. Я бы не советовала пить снотворное, у него и так расшатана психика… судя по тому, что вы описываете. Он смог в итоге заснуть?       Мо согнулся над коленями и рвано прошёлся ладонью по ёжику волос:       — Да… После того, как мы поговорили… Я постарался разговорить его на тему того, что его тревожит.       — Это хорошо. Ему нужно восстановить силы. Дайте ему отоспаться естественным сном. Похоже, у вас он чувствует себя в безопасности. Гуань Шань, так?       — … да.       — Он может спать несколько суток подряд, просыпаясь лишь по нужде и поесть. Вас не должно это удивлять.       — И всё? Просто дать ему отоспаться? А это поможет? — Мо поднял голову и стал сыпать вопросами более оживленно.       — Ему стоит избегать волнений и стресса, и как можно дольше спать. Пару дней, может три.       Мо замолчал, чуть успокаиваясь. Из трубки терпеливо ждали продолжения диалога.       — Госпожа Пэн, спасибо… вам… что ответили! — Шань вложил в слова всю искренность, на которую был способен его низкий грубоватый голос. — Я… я всё сделаю.       После секундной заминки Минчжу пожелала ему всего хорошего и вежливо попрощалась. Мо сидел и пару минут приходил в себя после разговора. Стоило ли лезть в личное Тяня? Вот так… но он ведь не из праздного любопытства. Мо за него переживает. Выдохнув, Шань встал и уверенным шагом стал подниматься к выходу из подсобки.              

***

      Когда Мо приехал домой уже стемнело. Он поставил тяжёлый пакет с продуктами в прихожей, снял с себя куртку с кроссовками и раскрыл зонт, бросая его сохнуть возле входной двери. Шань устало зевнул, дома было тихо. Рыжий прошел до своей комнаты и приоткрыл дверь, стараясь не шуметь. Хэ Тянь крепко спал, укутавшись в одеяло. Рядом с постелью валялось несколько смятых салфеток, а на табуретке стояла тарелка с нетронутыми сэндвичами. Шань взволнованно поджал губы. Так устал, что даже не покушал. Он придвинул компьютерное кресло к кровати и сел рядом с Хэ. Осторожно сжал его выглядывающую из-под одеяла ладонь, на безымянном пальце блеснуло игрушечное кольцо. От чего-то эта сентиментальная деталь грела его и вызывала непрошенную улыбку.       — Эй… Тянь?       Хэ сонно что-то промычал, ворочаясь. Мо наклонился и провёл ладонью по его щеке, отмечая про себя, что жар спал. «Идёшь потихоньку на поправку!» — довольно хмыкнул Рыжий.       — Просыпайся, соня. Тебе надо поесть.       — … ммм… Шань? — Хэ слабо позвал, разлепляя сонные веки. — С возвращением, — брюнет с наслаждением потянулся, тепло ему улыбаясь.        У Рыжего ёкнуло в груди. Тянь был такой домашний и расслабленный. И он скучал по нему. То его сообщение до сих пор отзывалось внутренним трепетом и грело Мо. Когда на экране смартфона пиликнуло уведомление о нём, он был раздражен после решения конфликта с грубым клиентом. А стоило прочитать его, как от клокочущего недовольства не осталось и следа. Даже Бао Джи заметил эту перемену. «Хорошие новости?» — спросил он, проходя мимо и неся какую-то коробку. Шань тогда удивленно уставился на него и Бао, хмыкнув, пояснил: «Ты улыбаешься».       — Не проголодался? А то, смотрю, пропустил обед.       — Я прикрыл глаза всего на пять минуточек. И всё. Одеяльное царство меня поглотило, — промурлыкал Хэ, щурясь довольным котом и потирая уголок глаза.       — Хочешь кашу?       — Вполне. Как прошла смена? — Хэ сел в постели, подтягивая к себе колени.       — Без эксцессов, всё как обычно. Наша новенькая официантка наконец перестала бить посуду.       — Никто там моё солнце не обижает? Начальница к тебе справедлива? — Тянь, протяжно зевнув, откинул одеяло.       — Эй, если че, я и сам могу за себя постоять, — Мо оскалился, вставая с кресла. — Госпожа Линь строгая, но справедливая. Бао Джи тоже норм парень. Всё пучком. Давай, шевели булками, — хмыкнул Рыжий, подхватывая тарелку с сэндвичами и выходя из комнаты.       — На этот счёт у меня нет никаких сомнений. Да иду я, иду, — шелестяще засмеялся Тянь.       — Ты таблетки выпил? Те, что я днем оставил, — Мо обернулся к нему, останавливаясь. — Я же сказал, приду — проверю, — уже строже проговорил он.       Тянь остановился и хитро сощурился.       — А как ты будешь проверять, Малыш Мо?       Мо смерил его подозрительным ироничным взглядом.       Хэ уже открыл рот и томно прошелестел:       — Может сыграем в «правда» или «ложь»?       Рыжий поднял одну бровь и со скепсисом пробурчал:       — Есть способ попроще.       Он молча двинулся обратно в комнату к табуретке и взял в руки блистер. Осмотрев его, довольно цокнул. Мажор всё это время наблюдал за ним, опершись о дверной косяк.       — Ну-у, я так не играю, — наигранно обиженно надул губы Тянь.       — И на что ты хотел сыграть? — хищно оскалился Мо.       — Как на что? На раздевание конечно, — кокетливо подмигнул Хэ. В этот момент Рыжий как раз проходил мимо него.       Шань ощутимо шлёпнул его по заднице и проговорил, нагло скалясь:       — Н-да-а? Кончай свои игры, мажорчик, и пошли ужинать, — он чуть приблизился и, спокойно смотря ему в глаза, серьёзно произнёс: — Я устал и голоден, — руку с задницы Мо не убрал.       Тянь приблизился в ответ, так что их лица разделяло всего несколько сантиметров и тихо пробормотал:       — Хорошо, — Хэ прижался губами в уголок губ Мо и быстро отстранился.       Они так постояли каких-то пару секунд, как эту идиллию разрушил довольно громкий звук урчания желудка. Парни смотрели друг другу глаза в глаза. У Хэ они растерянно расширились. Постепенно на щеках Тяня стал проступать румянец. Шань прыснул и легонько боднул парня в плечо, низким голосом бормоча:       — Похоже, кое-кто тоже очень голоден.       Тот прыснул в ответ и они, тихо посмеиваясь, потопали на кухню. Мо поставил чайник и, пока варилась каша, рассказывал последние школьные новости. Тянь подметил, что Шань устал после этого долгого дня. Поужинав, они подхватили чашки с чаем и переместились в гостиную, Рыжий включил популярную дораму про двух детективов. Сначала они сидели на диване чуть поодаль друг от друга, обсуждая сюжет и действия персонажей. Рыжий иногда саркастично фыркал и вставлял свои комментарии о главных героях и дырах в сценарии. Потом Мо улёгся, вытянув ноги и упершись ступнями в мажора. Через какое-то время Тянь чуть придвинулся и положил лодыжки Рыжего себе на колени. Осторожно стянул с него носки. Шань вздрогнул и тихо спросил:       — Что ты делаешь?       Плавными и легкими движениями Хэ стал поглаживать и разминать стопы Мо.       — Делаю тебе расслабляющий массаж, — в голосе Тяня слышалась улыбка. В полумраке послышалось, как судорожно сглотнул Рыжий. — Малыш Мо такой заботливый сегодня… Хочу сделать тебе приятно. Мне продолжить?       Отмерев, Мо кивнул головой и, сообразив, что Тянь вряд ли увидит это микродвижение, неуверенно хмыкнул, шумно выдыхая:       — Угу.       Тянь ощущал, как постепенно уходит напряжение из мышц Мо. Он делал растирающие и разминающие массирующие движения, прислушиваясь к реакциям тела Рыжего. Прошёлся по пальцам и пяткам. Сначала его движения были бережными и мягкими, затем он усилил интенсивность, надавливая и проминая связки. Кажется, Малышу Мо было приятно. Рыжий тихо замычал от удовольствия. Хэ улыбался, радуясь в глубине души, что зажатый Мо не оттолкнул его, это ведь говорило о степени их доверия.       — Шань…? — робко позвал брюнет.       — А? — разморено отозвался Рыжий.       — Помнишь мы играли в карты на желания… я наконец придумал, что мне хочется… — Тянь замедлился.       Мо непроизвольно напрягся, замирая в ожидании продолжения. Сглотнув, Хэ смущенно пробормотал.       — Пойдёшь со мной на свидание?       Тянь замер в ожидании, а Шань уловил в его голосе волнение. Кажется, не он один на иголках, когда речь заходит о них двоих. Мо не видел выражения лица Тяня, но ему показалось, что тот зажмурился в ожидании его ответа. Повисло неловкое молчание. Внутри Шаня всё отмерло, растекаясь облегчением. Мо думал, Хэ попросит о чём-то более откровенном, и не был уверен, что сам готов к этому. А свидание… это, пожалуй, можно? Поэтому, сглотнув пробормотал:       — Да.       Шань также почувствовал, как Хэ расслабился и, похоже, был очень счастлив.       — Тогда… я как всё организую, скажу тебе… — голос мажора был взволнованным и хриплым, от чего тот немного запинался, но в его словах явственно слышалась плохо скрываемая радость.       — Угу.       Это было непривычно, слышать и замечать волнение Хэ Тяня, всегда такого уверенного, порой нагловатого, часто строящего из себя альфа самца. И, что удивительно, вид смущающегося Тяня ужасно забавлял и даже заводил Рыжего, поэтому он отчасти понимал Хэ, когда тот провоцировал Мо. Дальше смотрели дораму молча, каждый погруженный в свои мысли.

***

      По кухне разливался аппетитный аромат супа, который старательно помешивал Рыжий, другой рукой он держал смартфон, тихо разговаривая:       — Я усердно занимаюсь. Можешь быть спокойна на сто процентов!       Из трубки послышался ласковый голос госпожи Мо:       — Сынок, только не забывай отдыхать. Одевайся теплее, а то из-за сезона дождей легко простыть.       — Да знаю, ма-а.       — Ты оплатил коммуналку?       — Да, ещё утром. Как там тётушка?       — Ещё хворает, стараюсь ей поднять настроение. Она что-то совсем расклеилась. Ещё дня три побуду здесь. Ты там не скучаешь один?       — Нет. Не волнуйся, — повёл плечом Мо.       Чуть помолчав, мама продолжила, в её голосе слышалось столько тепла и нежности:       — Знаешь, как только у тебя появились друзья, я всё чаще стала замечать твою улыбку. Твои оценки улучшились. Помогаешь мне. Такой самостоятельный. Я так тобой горжусь… — она запнулась, чувствуя смущение Шаня. — Хэ Тянь… он ведь помогал тебе с учебой? Как встретитесь, хорошенько его поблагодари.       — А он у… Ладно.       В трубке было слышно, что госпожу Мо кто-то позвал.       — Ладно, дорогой мне пора, люблю тебя-я.       — Люблю тебя, пока ма.       Шань положил трубку и попробовал суп на вкус. Неплохо. Мо стал резать укроп и другую зелень, умело орудуя ножом. Как раз к обеду успеет приготовиться.       Субботним утром Рыжий не без труда высвободился из объятий прилипчивого мажора. Гуань Шань старался сильно не шуметь, чтобы Хэ как можно дольше мог отоспаться, вспоминая советы его врача. Удовлетворенно подмечая, что темные круги под глазами Тяня уменьшились. Температура тоже пришла в норму. Рыжий изредка будил его перекусить или принять лекарства. Вечером они хотели посмотреть кино. Мыслями Мо постоянно возвращался к их вчерашнему разговору о свидании. Его пробирало мурашками до кончиков пальцев, а лицо покрывалось красными пятнами только об одной мысли об этом. Куда они пойдут? И что будут делать? Однажды у Мо было свидание с девчонкой. Года два назад. Они ходили в кино и затем в кафе. Он волновался также, как и сейчас. За исключением того, что, если в тот раз он примерно понимал, чего ждать. Здесь он не имел ни малейшего понятия, как всё пройдёт. Хэ Тянь ведь парень… И, вместе с тем, внутри не было никакого отторжения о мысли о свидании с ним. Парило скорее то, чтобы не пересечься с кем-то из их школы. Ну, Хэ не дурак, наверное, продумает и этот момент тоже.       — Агх… — простонал тихо Мо, эмоционально стряхивая порубленную зелень в суп. — Блядь, прекрати уже об этом думать!       В ярких красках фантазия Мо стала довольно выразительно рисовать их свидание и продолжение после… А если они зайдут чуть дальше…? Как назло, перед взором Рыжего всплыли припухшие и чуть покрасневшие губы мажора. Мо сморгнул сокрушенно, шипя, ощущая подступающее возбуждение:       — … сука-а-а.       В этот момент до Шаня донесся громкий чих из его комнаты.       

***

      Занавеска в комнате Мо мягко колыхалась от лёгкого сквозняка, с улицы слышался утренний щебет птиц. И пахло свежестью. Под шторой подрагивали солнечные зайчики. На фоне птичьего щебета послышался странный звук, напоминающий глухой хлопок от хлопушки. Рыжий лениво разлепил слипшиеся светлые ресницы и, повернувшись набок, с удивлением обнаружил, что место возле стенки пустует. Шань медленно выбрался из-под одеяла и, зябко поёжившись, сонно поплёлся к двери. Та была плотно прикрыта. Из-за неё слышалась какая-то тихая возня и шуршание. Мо протяжно зевнул и вышел из комнаты. Справив нужду, Рыжий вяло побрёл в сторону кухни, откуда раздавался приглушённый шум. Уже в коридоре перед кухней Мо почувствовал странное ощущение. Его сонный взгляд скользнул на пол.       — … снег…? — промямлил он, расфокусировано взирая себе под ноги.       Весь пол в коридоре был белоснежно-белым, а из-под дверной щели перед кухней стелилась лёгкая туманная дымка из белой взвеси. Шань проморгался и стал неверяще тереть кулаками глаза. Да ну нахуй! Снег в мае?! У двери были матовые стеклянные непрозрачные вставки, через которые угадывалась носящаяся взад и вперед тень фигуры… Послышался металлический грохот и тихие ругательства. Мо настороженно сглотнул ком в горле и, сделав шаг, неуверенно толкнул дверь.       Картина перед ним развернулась та ещё… Вся кухня была в белой муке, каждая поверхность, кухонные тумбы, стол, пол… и мажор. Он, облачённый в мамин фартук, застыл как вкопанный, держа в руке миску с подозрительной жижей, которую отдалённо можно было назвать подобием теста. Вся его смоляная шевелюра была в белых следах муки, на скуле застыла размазанная белая капля. Весь кухонный фартук позади него был в жидких белых каплях этого «теста». Словно что-то взорвалось и всё, что было в зоне поражения этого взрыва было в этих потеках. По столешнице были хаотично раскиданы ложки, половник и лопатки. На кухонной тумбе лежал блендер с насадкой-венчиком. С теперь уже бывшей насадкой-венчиком… которая раскрылась наподобие цветка. На плите стояла сковородка, чадящая чёрным дымом, а рядом с ней на тарелке виднелась покосившаяся гора подгоревших, с позволения, если это можно так назвать, подобием толстых полусырых оладушков. Один как раз съехал с этой пизанской башни и с противным звуком шмякнулся на столешницу. В раковине виднелась целая гора грязной посуды.       Шокированный взгляд Мо перемещался от застывшего в ужасе Тяня, скользя по кухне и стопорясь на каждом участке пиздеца. Он посмотрел вниз и увидел перед брюнетом остатки бумажного пакета, некогда бывшего трехкилограммовой пачкой муки. Судя по всему, та выпала из рук придурка и, упав с высоты, лопнула, не выдержав удара и испачкав всё вокруг. Дальше взгляд Рыжего переместился на обеденный стол, который Хэ, похоже сервировал — рядом с тарелками стояли фужеры с содовой, в которых виднелись плавающие лимоны в кожуре. Целиком. В Центре в вазочке стояла одинокая роза. А рядом с ней — вскрытая упаковка свежей клубники. Всё это было покрыто тонким слоем муки, словно инеем или пеплом. Мо не сразу обратил внимание, но на кухонной столешнице недалеко от раковины к фартуку был прислонен смартфон Хэ и молчаливую паузу прервал взволнованный знакомый голос Цзяня:       — Тянь! Эй, не забудь перевернуть, в рецепте написано нужно обжаривать по две минуты! — громко прокомментировала трубка.       Серые глаза Тяня застыли в ужасе, в них так и читалась паника бегущей строкой: «Пиздец-пиздец-пиздец-пиздец-пиздец-ПИЗДЕЕЕЦ».       — Ну, ты чего замолчал-то? А-у-у, Тянь, ты живо-о-ой?       Рыжий молча сделал шаг в кухню и, похоже, попал в зону видимости смартфона, потому что услышал испуганное и опешившее, кажется Цзянь И стал заикаться:       — Оу… Рыжик… э-э-э… я… мне кажется, пора… Тянь… ты это… напиши потом… если че… — его голос перешел на какие-то слишком высокие ноты, а потом до Шаня донеслось его осипшее: — Не хочу стать свидетелем убийства, — трубка пиликнула звуком, сигнализирующим о завершении звонка.       Тянь всё это время ошарашенно наблюдал за действиями Рыжего.       В мыслях Мо речитативом скандировал внутренний голос. Так… Терпеть… Не ржать. Сссука-а-а. Мо вдруг резко согнулся и стал гомерически ржать, придерживая себя за рёбра. Глаза слезились от смеха и как только его взгляд фокусировался на застывшем в шоке мажоре, его пробирали новые приступы хохота. Он был таким искренним и заразительным, что Тянь сначала неуверенно, а потом уже громче стал ржать в унисон вместе с Шанем. Утирая слезы, Мо, хрипло спотыкаясь на мелкие смешки, снисходительно вымолвил:       — Блядь, ты… ходячая катастрофа, ты знаешь это? — посмеиваясь, он подошёл к Хэ, облизнул большой палец и стёр каплю теста с его скулы. — Чё планировал… приготовить хоть? — на слове «приготовить» Рыжий снова поперхнулся смешком. На его памяти он никогда так сильно не смеялся.       — Панкейки, — смущённо буркнул брюнет. — Завтрак в постель не задался-я-я. Кажись… — озадаченно пробормотал Тянь.       — Беда-а-а, огор-че-ние, — протянул преувеличенно грустным тоном Рыжий, отчего его грубоватый бас прозвучал ещё комичнее. Шань, не выдержав, прыснул снова, смотря на сконфуженную моську Тяня.       — Ради тебя же стараюсь! — ущипнул его за живот Тянь. Мо отскочил от него, посмеиваясь, чтобы тот не запачкал его футболку.       — Какой ты романтик! С виду такой умник, а готовишь как кретин, — глаза Шаня улыбались, а последнее слово прозвучало почти ласково. — Я, блядь, на всю жизнь это запомню!       Тянь расплылся в улыбке и бархатным томным голосом произнёс:       — Я даже не сразу понял, что ты сказал что-то романтичное.       — Я? Да ни фига подобного! — оскалился Мо, по его тону было слышно, что он совсем не злится.       — Н-да? — Тянь отставил миску на столешницу и подскочил к Рыжему, пытаясь его пощекотать.       — А-а-хахах, не лапай меня своими грязными руками! Мажорчик, я серьезно! — Шань в отместку стал его также пытаться достать и защекотать в ответ. Они завозились громко, смеясь и поднимая облако муки. Через пару минут Тянь громко чихнул, и они, шумно дыша, успокоились.       Шань, отдышавшись, глянул в сторону валяющегося на столешнице блендера.       — Чё с насадкой-венчиком? — хмыкнул он.       — А это… я куплю новый, — обезоруживающе улыбался Тянь.       Шань иронично поднял брови и смешливо фыркнул, что как бы говорило: Я жду объяснений.       — Ну, я включил его в розетку и поначалу всё шло хорошо, но потом внезапно че-то щёлкнуло, лепестки или как эта хуйня называется…? Раскрылись и всё тесто расплескалось, пока я выдернул шнур… в общем, ты сам видишь…       — Угу, — сдерживая смешок, хмыкнул Мо.       — Может, попробуешь один блинчик? Хотя ща, погоди.       Парень метнулся к тарелке с панкейками и, взяв два самых презентабельных блинчика, шлепнул их на одну тарелку, положил несколько ягод клубники и листик мяты. Тарелка быстро оказалась перед Рыжим, Хэ уже протягивал ему вилку.       — Оценишь?       Во взгляде мажора было столько надежды, что Мо не смог отказать. В тайне надеясь, что не траванётся.       — Ну, оценка за старания — Пять, — Рыжий жевал маленький кусочек. — А реализация на троечку, — взгляд Тяня был таким открытым и выжидающим. Шань вздохнул и буркнул. — С плюсом, — краем глаза ловя, как лицо мажора просияло. На нём промелькнула нечитаемая эмоция, какая-то трогательная и робкая. Шань проглотил кусочек и его взгляд скользнул в сторону мойки и испачканного кафельного фартука. Брюнет проследил за его взглядом.       — Я всё уберу! — виновато пробормотал Хэ. — Где у тебя швабра?       — Ещё бы ты не убрал весь этот срач, — едко усмехаясь, проговорил Мо. — Сейчас подгоню, — он ухватил одну ягодку и, забросив её в рот, потопал в сторону маленькой кладовой.       Шань, кряхтя, присел на корточки. Выудил ведро. Закинул в него тряпки и потянулся к швабре. Перед глазами промелькнуло смущённое испачканное лицо мажора. «Как вышло, что я втрескался в этого мудня по уши? Глубоко и надолго» — констатировал мысленно Рыжий. Его лицо тронула легкая полуулыбка.