Случай в крематории

      — Итак, у тебя есть… парень, — полувопросительно-полуутвердительно сморщился Люциус.       Драко сморщился в ответ. Ужин с родителями — самое ужасное, что можно себе вообразить. Даже Поттер, нагло вытирающий свою толстую задницу его полотенцем, не казался столь раздражающим, как нужда сидеть с прямой спиной и отвечать на вопросы отца. Лучше бы он отдал все свои полотенца для поттеровской филейной части, чем вот это вот всё.       — Не совсем, — нехотя ответил Драко. — Это вышло случайно. Знакомить вас незачем.       — Нет, я смирился, что мой единственный сын предпочитает свой пол, — распалялся Люциус, и Драко приготовился к худшему. — Но смириться, что ты, как последняя куртизанка, спишь без разбора с каждым встречным х…       — Люциус! — воскликнула Нарцисса. — Не надо.       — Мне стыдно смотреть в глаза людям, — не унимался тот. — В Министерстве на меня косо смотрят.       — Отец, на тебя косо смотрят, не потому что у тебя сын гей, — резонно заметил Драко. — А потому что мы служили Темному Лорду, если ты вдруг позабыл. Наоборот, если проявишь толерантность к сексуальным меньшинствам, к тебе будут более великодушно относиться.       Люциус фыркнул, но возражать не стал.       — Драко, я закрываю глаза на твои склонности, но хочу заметить, что ты должен обеспечить семью наследником Малфоев. Я не знаю — воспользуйся, артефактами, зельями, но чтобы у нас были внуки. Как вы там со своим «мужем» это придумаете, меня не интересует.       Драко вздохнул.       — Я ещё раньше должен был понять, что тебе нравятся мальчики, — горестно посетовал Люциус. — Твоя одержимость Поттером просто не знала границ, а я-то думал, это просто соперничество. Сейчас я понимаю, что, скорее всего, он тебе нравился.       — Папа! — Драко почувствовал, как покраснел.       — Да ладно тебе, — отмахнулся тот. — Поттер, увы, мёртв. Очень странно, что он решил быть сожженным в твоём этом заведении. Наверняка ты ему тоже нравился. Жаль, помер. Вот он-то был бы отличной парой тебе. Герой Британии!       Щёки Драко уже пекло.       — Кстати, про твой крематорий, — как ни в чём не бывало продолжал Люциус. — Мы с твоей матерью желаем быть похороненными как положено, то есть в нашем семейном склепе. Никаких урн. И ты тоже, Драко, должен быть похоронен там.       — Можно похоронить урну в гробнице.       — Нет! — рьяно возразил Люциус. — Не знаю, как ты, но нас, пожалуйста, по-правильному. Я укажу это в завещании. Не понимаю я ваших новомодных веяний.       — Папа, так рациональнее.       — Ничего даже слышать не хочу. Но вот один мой знакомый хочет инвестировать в твой бизнес.       — Папа, ты вновь за старое, — цокнул языком Драко. — Я уже говорил тебе, что мне не нужны другие инвесторы, кроме Блейза. Мы с ним уже выстроили свою систему.       — Не нравится мне Забини. У его семьи всегда была дурная слава.       — Теперь дурная слава у нашей семьи, — голос Драко стал холоден. — Не надо оскорблять моих друзей, принижая их. Иначе больше ноги моей не будет в этом доме. Извини, мама.       Ужин с родителям оказался бесполезной тратой времени, к тому же настроение упало до нуля. Единственным забавным моментом был только тот, где Люциус упомянул Поттера в качестве партнёра Драко.       Только всё это пустое — Поттеру на хрен не сдался Драко Малфой. Сейчас поживёт у него, как паразит, а потом исчезнет навсегда.       Сердце болезненно сжалось, когда Драко вспомнил утро. Обнаженный, обнимающий его Поттер был великолепен. Жаль только, что подобное пробуждение — разовая акция.       Допрос, смотри-ка, устроил по поводу Стива. Эх, вот бы помечтать о том, что Поттер хоть чуточку его заревновал и разозлился на мудака-бывшего, но увы. Поттер просто остался любопытным гриффиндорцем, которому везде нужно сунуть нос.       Драко вздохнул и шагнул в камин, возвращаясь домой. Камин тут же был заблокирован от повторного вторжения родителей.

***

      В рабочей и бытовой рутине прошло ещё два дня, Поттер усиленно работал, уединясь в библиотеке, почти ничего не ел и много курил. Очевидно, дело продвигалось бодро, и скоро назойливый гость сможет покинуть укрытие.       Драко любил украдкой наблюдать за Поттером — вот непослушная прядь упала на лоб со шрамом, вот появилась морщинка между густых бровей, когда читал бумаги, вот тонкие губы обхватили фильтр сигареты и выпустили дым через узкую щель. А вот он снимает очки, устало трёт переносицу и тяжко вздыхает. Драко уже знал, что сейчас Поттер похрустит пальцами, разомнёт плечи и спину, играя мышцами, и прикроет веки, собираясь подремать в кресле.       Но в этот раз Поттер не заснул, он кряхтел, тыкая кулаком куда-то в мышцы на плече и шее, а потом сопел, подозрительно похоже на то, что ему больно.       — Поттер, — Драко облокотился на дверной косяк. — Что с тобой? Мышцы затекли?       — Ага, — ответил он, продолжая неистово колошматить себя. — Я здесь меньше занимаюсь физическими упражнениями, никакого профилактического массажа, кровь застаивается между забитых огромных мышц, и всё болит.       — Это ты так ненавязчиво хвалишься своей мышечной массой? — ухмыльнулся Драко.       — Я констатирую факт, — невозмутимо ответил Поттер.       — У тебя там триггерные точки, триггеры. Их нужно разминать регулярно, возможно, даже не руками.       — Это ты так ненавязчиво хвалишься своими знаниями? — поддел Поттер, зеркаля усмешку.       — Ой, заткнись, — цокнул языком Драко. — Ты неправильно делаешь.       Драко, не отдавая отчёта своим действиям, шагнул к Поттеру и опустил руки на плечи.       — Вот так, берёшь пальцами самую мясистую часть и раздавливаешь, разминаешь, растираешь самое болезненное место, — Драко сжал плотный узелок.       Поттер непроизвольно ойкнул.       — Надо не жалеть, давить именно туда, где больно, — он наглядно продемонстрировал.       — Ты уверен, что данные манипуляции не для любителей садо-мазо? — застонал Поттер.       — Лучше не доводить до такого, а если довёл — начинать постепенно. Но у тебя же нет времени сейчас, а эффект нужен моментальный. Поэтому потерпишь, — Драко подтвердил слова решительными действиями, и Поттер взвыл.       — Ты садист, — проскулил он.       Драко с видимым наслаждением разминал уплотнения в мышцах, слушая, как Поттер издаёт нечленораздельные звуки.       Опомнился лишь тогда, когда звуки из жалобных превратились в мурлыкающие и низкие. Он замер на месте, осознавая, что сам подошёл и начал лапать Поттера.       Пикси бы его задрали!       — Чего остановился? — томно спросил Поттер.       Его глаза были закрыты, а лицо выражало безмятежность.       — Мне уже не больно, — сообщил он. — Даже приятно немного. У тебя волшебные руки.       — Ага, — Драко издал высокий нервный смешок. — Я же волшебник. Так, я размял триггеры на плече.       Он отступил на шаг.       — Мне кажется, остался один триггер, — сказал странно Поттер, и атмосфера вмиг изменилась.       Он запрокинул голову, глядя снизу вверх на Драко.       — Какой? — спрашивая, Драко почувствовал, как язык отяжелел и стал неповоротливым.       — Ты.       Драко сглотнул.       — Что ты хочешь сказать этим, Поттер? — он скрестил руки на груди, защищаясь.       Поттер встал.       Оказавшись рядом с ним, Драко почувствовал себя неуютно. Несмотря на то, что тот был ниже ростом, этого совершенно не ощущалось. Поттер давил свой харизмой. Мышечной массой тоже давил.       Он вообще давил на Драко.       И в штанах тоже внезапно сдавило.       — Ты сказал, триггер — это болезненная точка. Он мешает, раздражает, пока его не уберёшь, — губы Поттера шевелились, и Драко постоянно возвращался взглядом к верхней губе.       Очки Поттер не надел, оттого глаз ещё больше косил.       — Если я раздражаю тебя, Поттер, то можешь валить из моего дома прямо сейчас, — вспылил Драко.       Что вообще позволяет себе этот наглый выскочка?       — Либо на триггер нужно надавить, — продолжал Поттер, не обращая внимания на реплику Драко и почему-то приближаясь ближе, пока они не оказались на расстоянии одного вздоха, одного слова.       Верхняя губа Поттера при близком рассмотрении оказалась чуть вздёрнутой, без чёткой арки. Обычная, собственно, губа, ничем не примечательная, но у Драко даже язык стал зудеть от желания провести по ней кончиком.       Поттер почти прижал его к стенке книжного шкафа, куда Драко инстинктивно попятился. Бросило в жар. Ситуация катастрофически напоминала ту — на вечере встречи выпускников, когда они поцеловались.       — Знаешь что… — возмущение Драко было поглощено губами Поттера, сметающими возглас, и языком, настойчиво проникающим в рот.       Поттер целовался пылко. Так, что мир сжимался, наполнялся пульсацией и жаром, бегущим от губ к центру живота. Дыхание сбивалось, будто Поттер вынимал из него все стерженьки, на которых Драко держался.       Поттер целовался, обхватив голову Драко руками. Не давал отстраниться, затягивая дальше в эту мучительную круговерть.       Поттер целовался, опьяняя дыханием со вкусом сладкого чая и табака. Не разрешая секундной передышки, крадя всё внимание Драко.       Поттер целовался так, как не целовался никто. Чем был его поцелуй для Драко? Сингулярностью — точкой в пространстве и времени, где законы физики становятся ничем. Уникальное нечто, к которому стремились происходящие события. Взрыв, слияние и, наконец, освобождение.       Впрочем, не так. Это сам Поттер был сингулярностью Драко — всегда особенный для него, единственный. Бесконечно.       Драко чувствовал сквозь тонкую ткань брюк возбуждение Поттера, и тот наверняка чувствовал возбуждение Драко.       Частое, шумное дыхание казалось музыкой, но счастье не могло длиться вечность, ведь счастье — это не для Драко. Поттер отстранился, облизывая припухшие губы. Его мутный взгляд был расфокусирован, а шёпот походил на шёпот безумца.       — Я знал, знал, что мне не приснилось, — хрипло произнёс он. — Мы целовались раньше.       — Да ладно? — голос Драко тоже немного скрипнул. — Ты же всё забыл!       — Я думал, мне почудилось! — Поттер вспыхнул. — Тогда, на балу выпускников мы тоже целовались! Но почему, Драко, ты сделал вид, будто ничего не было?! — в его тоне звучало обвинение.       — Я?! — Драко аж задохнулся от негодования. — Я стоял на пороге твоего дома, когда ты заявил, что ничего не помнишь!       — Я увидел твой ледяной взгляд и понял, что не смогу ляпнуть вопрос: «А мы целовались вчера с тобой, Драко, или мне привиделось?». Я не хотел стать посмешищем. Не желал услышать яд в твоём голосе. Подумал, что ты напомнишь, если это было правдой! — глаза Поттера сверкнули, когда, размахивая руками, выпалил свою речь.       — По-твоему, я хотел стать посмешищем? — воскликнул Драко. — «Драко Малфой навоображал, что с Гарри Поттером у него могут быть отношения» — так написала бы Скитер?       — Ты думал об отношениях? — замер Поттер.       — Нет! — слишком поспешно вскричал Драко. — Нет! Я не думал! Я сказал это для примера!       — Ты сейчас снова ответил на поцелуй. Я нравлюсь тебе, Драко? — Поттер расставил локти по обе стороны головы Драко.       — Поттер… — Драко отвернул голову. — Ты деликатен, как гиппогриф.       — Я потом спать не мог ночами, вспоминая то ли настоящий, то ли нет, поцелуй, — зашептал Поттер. — Следил за тобой, но о тебе почти не писали в газетах. Только когда открыл крематорий, появилась заметка в «Пророке».       — Ты следил за мной?..       — Немного, — заалел Поттер. — Но я ничего не узнал. Наблюдал за деятельностью крематория, но за тобой не мог: своих людей не стал напрягать, чтобы не вызвать ненужных подозрений, а самому следить — значит, лишиться работы, — невесело усмехнулся он.       Драко пораженно уставился на него.       — И что нашёл, господин Главный Аврор?       — Ничего особенного, я же сказал. Но я восхищён тобой и твоим упорством в достижении целей, — пылко произнёс Поттер, делая комплиментом уши Драко горячими. — А когда Забини, окрылённый известием, что в Англии спокойно, вернулся и инвестировал в твой бизнес… Это было лучшим решением.       — Постой, — перебил Драко, хмурясь. — Откуда ты узнал, что Блейзу пришло письмо из Министерства? Ты за ним тоже следил, что ли?       Поттер замешкался, шмыгнул носом, запустил пятерню в волосы и неловко сжался.       — Это ты послал письмо? — ахнул Драко.       — Я просто хотел, чтобы он помог старому другу, — Поттер осекся. — Мерлин, не смотри на меня так. Я сейчас выдам все тайны.       — Блейз, сволочь, — выругался Драко. — Даже не сказал, от кого было письмо.       — Я попросил.       — Что я ещё должен знать? — Драко сердито сопел прямо в лицо невыносимому Поттеру. Хотелось или сломать нос, или поцеловать. — Ну, мы поцеловались снова. Что дальше, Поттер? Это что-то меняет в нашей жизни?       — Ну, если мы поцеловались уже будучи трезвыми, значит, нас тянет друг к другу?       — Я… — Драко растерялся.       — Меня тянет, — признался Поттер. — Я ещё в Выручай-комнате понял, что если не спасу тебя, мой мир потеряет константу. Без твоей белобрысой хорёчьей морды жить пусто и невыносимо.       — Поттер, я не знаю, как реагировать, — Драко вздохнул и отодвинул его от себя. — Сначала ты якобы помираешь и также неожиданно воскресаешь. Потом говоришь, что помнишь наш поцелуй, что следил за мной, что не спишь ночами, и без меня пусто жить. За эти дни я испытал слишком много стресса, я не знаю, что сказать.       — Прости.       — Вывалил всё на меня, и что я должен ответить?       — А ты почему поцеловал меня оба раза?       Два зелёных глаза впились в лицо Драко. Поттер ждал ответа.       — Тупой вопрос. Захотел и поцеловал.       — Драко, — Поттер обхватил его плечи. — Не выпускай колючки. Ты правильно понял, что мне есть, где скрываться, но я выбрал твой дом неспроста. Хотел посмотреть реакцию на мою кончину, хотел узнать, как ты живёшь и чем занимаешься. Ну, и крематорий твой выбрал, потому что имя Гарри Поттера поможет ему стать еще более популярным, если можно так говорить о подобном месте, — он вздохнул. — Ну, вот. Я честно во всём признался. В своих корыстных намерениях и куче ошибок. Но, может, ты дашь мне шанс?       — Ох. У меня ощущение, что что-то не так. Всё как-то неправильно. Причём с самого начала. То Гарри Поттер умер, то Гарри Поттер просит у Драко Малфоя о каком-то шансе спустя несколько лет. Абсурд какой-то, — Драко был взволнован. — Я мечтал об этом, стоя на твоём пороге. Тогда. А сейчас я в растерянности.       — Может, это поможет?       И Поттер снова его поцеловал.