Случай в крематории

      Драко очнулся на диване в гостиной; он разомкнул глаза, сразу замечая Поттера, по-хозяйски расположившегося в кресле неподалёку. В руках тот вертел стакан Драко, в котором плескались остатки огневиски. Поняв, что он очнулся, Поттер резким движением отставил стакан, звякнувший слишком громко о журнальный столик.       — Малфой, ты вообще ешь? Голодные обмороки красили только девиц в семнадцатом веке. Хочу уточнить, сейчас не семнадцатый век, да и ты не девица, насколько мне известно.       Драко принял вертикальное положение, усаживаясь на диване, и воззрился на Поттера.       — Стоп, стоп. Давай ты прикроешь краник со сраными нравоучениями и объяснишь мне, как получилось, что я вижу тебя живого и вполне себе здорового, если парой часов назад собственноручно сжёг в печи крематория?       Поттер провёл по волосам, снял по-прежнему нелепые очки, позволяя Драко заметить глубокие тени под глазами, и устало вздохнул.       — Вообще-то я пришёл попросить тебя о помощи. Не ожидал, что ты такой чувствительный.       — А ты думал, что увидев живого мертвеца перед собой, я бы обрадовался и сразу пригласил на чай? Поттер, ты идиот или притворяешься? Хотя, о чём я, конечно — как был идиотом, так и остался.       Поттер, как подметил Драко, хотел сказать что-то резкое, но затем передумал, лишь сжатые кулаки выдавали его раздражение.       — Прости, — выдохнул он, и злость покинула Драко. — Малфой, ты единственный человек, у которого никто не додумается меня искать. И я прошу приютить меня всего на пару недель.       — Так самоуверенно с твоей стороны, Поттер, — прищурился Драко. — С чего ты решил, что я соглашусь тебе помогать? А если это означает, что я подвергну себя опасности?       — Да. Такой риск есть, — выдохнул Поттер. — Если ты откажешь, я пойму, и схоронюсь где-нибудь в другом месте.       На слове «схоронюсь» Драко окатило холодом. Не он ли плакал над «трупом» Поттера какие-то несколько часов назад?       Драко уже знал, что согласится на любые условия. Просто Поттер умел выбесить одним только высокомерным выражением лица — лица победителя, героя, которому всё дозволено. Стоит только пальцем поманить, и у его ног будет вся Британия. Включая Драко.       Но трезвый ум всегда был при Драко, это его особенность, его фишка. Он не хотел видеть Поттера мёртвым в гробу в нескладном пиджаке. Нет-нет-нет. Он согласен. Согласен, чёрт возьми грёбаного Поттера, выворачивающего душу Драко до основания, выпивающего жизненные соки до самого донышка, как вампир.       — Ладно, Поттер, — произнёс Драко, стараясь придать лицу холодность. — Но я желаю знать подробности. Особенно мне интересно, кого я сжёг вместо тебя.       — Малфой, под меня кто-то копает. Дошла информация из надёжных источников. Простым решением было инсценировать свою смерть, да так, чтобы ни одна живая душа из моего окружения не знала. Включая друзей. Жестоко, но их горе должно выглядеть неподдельным, — в глазах Поттера промелькнула тоска, всего на мгновение, но Драко успел заметить. — А к тебе я пришёл, во-первых, потому что ты в любом случае не стал бы горевать по мне, а во-вторых, ты мне должен, — голос Поттера прозвучал жёстко. — Жизнь за жизнь, Малфой. Я не собираюсь с тебя требовать обетов, но если ты откажешься сейчас, буду вынужден стереть тебе память.       — Мне некуда деваться, — сталь звучала не только в голосе Драко, эта сталь вонзилась прямиком в горячее сердце. — Я дам тебе убежище в своём доме.       — Единственное, что я попрошу, это согласиться на заклинание, которое не даст тебе рассказать обо мне кому-либо.       — Согласен, — мрачно произнёс Драко. — А кого я сжёг?       — Да какого-то заключённого из Азкабана. Малфой, — Поттер пересел из кресла на диван и наклонился так близко, что Драко уловил аромат одеколона, — резкого и сшибающего с ног, — кожи и пыли. — Я готовил операцию три месяца, ждал, пока кто-то откинется из неизлечимо больных узников. Перед смертью доверенный человек из тюрьмы поил больного Оборотным, поэтому ты сжёг несчастного с моей личиной. Такие почести ему и не снились.       — Ты циник, Поттер, — сказал Драко.       — Ты разве не рад был увидеть меня в гробу? — Поттер уставился на него с нечитаемым выражением лица.       — Придурок, — огрызнулся Драко. — Конечно, нет! Я не настолько тебя ненавижу.       — Вот и славненько! — Поттер довольно похлопал его по плечу. Незамысловатое движение отозвалось искрами в животе. Правда, глупый желудок, ничего не знающий о чувствах, решил заурчать, всеми силами показывая, насколько ему хочется еды.       — Итак, ты объяснишь, почему ничего не ешь, Малфой? — Поттер испытующе смотрел на него.       — Не твоё дело, — Драко встал с дивана, чувствуя головокружение. Всё-таки надо было перекусить утром, потому что с последующими событиями мысли о еде вылетели окончательно.       — Давай помогу, — Поттер цепко ухватился за предплечье. — Где кухня?       — Толку от кухни, — проворчал Драко. — Там ни черта нет. Надо заказать доставку. Сколько времени, успею ещё?       — Четверть двенадцатого. До двенадцати можно успеть, — Поттер всё-таки проводил Драко до кухни и, убедившись, что тот уселся за стол, заглянул в холодильник и шкаф.       — Могу приготовить пасту, — предложил он. — Это недолго. Хочешь?       — Отравить меня вздумал? Ты готовить-то умеешь вообще? — недоверчиво вскинулся Драко.       — Умею, — улыбнулся Поттер. — И я должен отплатить тебе за стресс. Давай, сиди спокойно, сейчас всё будет в лучшем виде.       Драко только фыркнул на подобное заявление.       Видеть Поттера, хозяйничающего на его кухне, было сюрреалистично, а уж события уходящего дня не прибавляли достоверности. Драко за сегодня успел пережить шок от смерти Поттера, оплакать его, отправить на небеса, напиться, а потом узреть чудо воскрешения золотого мальчика. Да ему даже не стыдно за свой обморок!       На сковороде у Поттера что-то аппетитно и звучно шкварчало, запахи бекона наполнили комнату, и желудок Драко снова предательски заголосил. Хорошо, что Поттер на этот раз не слышал, увлечённый готовкой.       Сейчас Поттер выглядел гармонично — чёрное мешкообразное худи и вытертые джинсы, безобразно обтягивающие толстую задницу. На самом деле задница была не толстой, но Драко казалось приятнее думать о ней именно в таком ключе, а не в том, что она невероятно притягательно выглядит в узких штанах.       Драко был, если так можно выразиться, чистокровным геем — ну, в том смысле, что женщины не привлекали его от слова совсем, но в серьёзные отношения за свою жизнь вступал катастрофически мало. Был когда-то один волшебник, Драко встречался с ним полгода, с ним же и потерял девственность, а потом застукал его с другим. Выгнал взашей и выкинул все вещи из окна. Стив назвал его психом, когда собирал свои трусы и носки под окном на потеху соседям. С волшебниками было сложно начинать какие-либо отношения, многие не забыли его участия в войне, потому не горели желанием стать партнёрами. С магглами Драко сам не мог встречаться. Нет, он не имел больше предрассудков по поводу чистоты крови, но жить с человеком из другого мира… он не мог. Даже если Драко когда-нибудь рассказал бы о магии, не факт, что маггл смог бы воспринять это адекватно.       Случайными связями ради тупого перепихона Драко брезговал. В клубах часто кто-то клеился и приглашал домой «на чай», но Драко было неприятно чувствовать на себе первые попавшиеся чужие руки, да ещё и обмениваться биологическими жидкостями с риском подцепить какую-нибудь дрянь. Конечно, имелись на подобный случай защитные чары, но всё равно: сам факт, что какой-то посторонний человек может быть заразен, отворачивал Драко. Или это было пустое оправдание, и Драко просто никто не привлекал так сильно?       То от них воняло сигаретами, то удушливым парфюмом, то алкоголем, то волосы слишком прилизанные, то телосложение совершенно не то, что нужно, то прыщ на лбу, то глаза какого-то мышиного цвета, то зубы кривые — короче говоря, всё не то. И Драко не имел ни малейшего желания потеть под каким-то неприятным телом только ради того, чтобы снять сексуальное напряжение. Старая добрая рука спасала от проблемы, поэтому он особо не переживал, а с тех пор как дела в крематории пошли в гору, думать над личной жизнью стало некогда.       Кстати, о поте. Драко не выносил потных мужиков, в клубах часто те были именно такими — с мокрой спиной и подмышками. Честно говоря, Драко тоже потел, но это совершенно другое! А ещё не выносил мужчин с волосами на груди. В общем, критерии были слишком строгими, планка высокой, а Драко одиноким.       И сейчас, глядя на задницу Поттера, Драко впервые за долгое время ощутил, что собственной руки как-то маловато.       — Вот, ешь, Малфой, — Поттер брякнул перед его лицом тарелкой с дымящейся пастой. — Не хочу, чтобы ты внезапно помер в моём присутствии из-за банального недоедания.       — Так-то обычно я ем, — сказал Драко, пробуя пасту, та оказалась на удивление вкусной. — Но сегодняшний случай с «твоим» трупом выбил меня из колеи. Я банально забыл поесть.       Поттер пялился своими невозможными зелёными глазами на то, как Драко ест.       Драко поперхнулся, но сохранил невозмутимый вид.       — Скажи, Поттер, не слишком рискованно в такой ситуации доверять заклятому врагу? Я же могу сдать тебя недоброжелателям.       — Да, — кивнул Поттер. — Но, во-первых, как я сказал, мне больше негде спрятаться, а во-вторых, вот и проверим, враг ты мне или не враг.       — Даже ценой жизни? — вскинул бровь Драко.       — Мне не привыкать умирать, — пожал плечами Поттер. — Кстати, желание о сожжении продиктовано не только ситуацией, но я и правда хотел бы быть сожженным. Мне кажется, так правильнее, чем кормить червей. Единственное, в своём подлинном завещании я указал, что меня должны развеять, а не хоронить урну. Я против захоронений. И не хочу, чтобы кто-то вынужден был ухаживать за могилой. Ни к чему это. Да и мест на кладбищах дефицит.       — Можно оставить твою урну любящим тебя людям, — сказал Драко.       — У меня есть только друзья. Не вижу, что это правильно.       Драко решил не спрашивать о второй половине Поттера, а тот не стал распространяться.       — Два дня я буду сидеть у тебя безвылазно, — заявил Поттер. — Похороны послезавтра, до этого времени не стоит рисковать, чтобы вдруг где-то ненароком не засветиться. Будет много прессы. Кстати, Малфой, это отличная реклама твоему крематорию — Драко Малфой сжёг Гарри Поттера, — Поттер расхохотался. — Какая ирония, а? Скажи, ты получил удовлетворение, сжигая меня?       — Да пошёл ты в жопу, придурок, — вспыхнул Драко и резко встал из-за стола. — Ты ни черта не знаешь обо мне. Что я думаю, чувствую и чем живу. Ты так и застрял разумом в школе, Потти. Спасибо, я наелся. Твоя комната будет справа по коридору. Разберёшься сам. Постельное белье в шкафу. А я к себе.       — Малфой, постой, — окликнул Поттер, когда тот уходил. — А где твоя комната?       — В конце коридора. И не вздумай мне мешать спать, Поттер, — прошипел Драко. — Обустраивайся самостоятельно, я тебя не ждал и не звал. Ухожу я утром рано. Комплект ключей найдёшь в гостиной в шкафу.       Драко в непонятных чувствах свалился на кровать, мечтая поскорее заснуть, однако мечтам не суждено было сбыться — Поттер бродил по коридору, кашлял, ругался, хлопал дверью и звенел ключами. Конечно, Драко мог бы наложить чары тишины, но мысль, что Поттер будет лазать по его дому, а он не узнает, где именно, не давала покоя. И даже когда всё стихло Драко долго пялился в потолок, затем, плюнув на собственные запреты, выпил зелье сна без сновидений и, наконец, заснул.

***

      Блейз заполнял документацию и поглядывал на часы, висящие на стене. Драко безбожно опаздывал, и он беспокоился, что смерть Поттера повлияла сильнее, чем думал. Блейз ещё в школе понял, что друг неравнодушен к очкастому гриффиндорцу, наверное, это понимали абсолютно все, кто знал Драко, кроме самого Драко. Пэнси предлагала поспорить, засосёт ли Поттер однажды Драко или нет в одной из стычек, но Блейз не согласился на спор: в чувствах Драко можно было не сомневаться, а вот чувства Поттера внушали сомнения. Кто знает, что творилось в шрамированной башке?       Потом и вовсе стало не до того. Блейзу удалось избежать сражений, Тёмного Лорда и прочей пакости, но он беспокоился за Драко — после войны тот был совершенно раздавлен.       И то, как Драко устроился в волшебном мире, внушало уважение. Блейз без раздумий вложил деньги в его бизнес — предпринимательская жилка у Драко имелась с детства. Как бы тот ни проклинал Люциуса, заносчивый папаша вдолбил в голову сына крайне полезные знания. И сколько бы Драко ни отрекался от отца и воспитания, некоторые вещи въелись намертво.       Сам Блейз считал, что был не промах, мать научила его видеть выгоду для себя в любой сфере. Он, конечно, не одобрял её методов, но женщина устроилась в этой жизни как смогла, и Блейз рос в комфорте, достатке и даже в любви. Миссис Забини позволяла многое сыну, на его проделки смотрела сквозь пальцы, но, что удивительно, Блейз не скатился на социальное дно. Видимо, как раз из-за того, что для него не существовало запретных плодов. Когда Блейз впервые заявился пьяным домой, мать не ругалась. Наутро она выдала Антипохмельное и рассказала, к чему приводит алкоголизм. С картинками, что наколдовала на стене комнаты Блейза. Перед глазами до сих пор стояли эти картинки.       Нет, Блейз не перестал пить, но употреблял лучшие вина и находил в них изысканную прелесть. Всего-то по выходным пропускал по бокальчику. Его бар с коллекционным алкоголем поражал умы тех, кому повезло узреть священные бутылочки.       Вероятно, от матери он унаследовал и ветреность помыслов. Блейз считал себя пансексуалом — его привлекал не пол, а сам человек. Он увлекался до безумия то женщинами, то мужчинами, то иными персонами, не привязываясь к половым признакам.       Сердце всегда жаждало любви, большой и чистой, но заканчивалось всё сумасшедшим сексом, после которого Блейз резко переставал испытывать влюблённость к партнёру.       Он горестно вздохнул, рассматривая помарку, что сделал в очередной раз. Опять Драко будет ругаться.       С Драко связывала крепкая дружба, они оба решили не портить её одноразовым сексом. Секс приходит и уходит, а дружба остаётся на долгое время.       Конечно, у них были ещё друзья — Пэнси, Тео, Грэг и Милисента, но с Драко Блейз ещё и вёл бизнес.       Драко явился, опоздав на полчаса. Помятый и непричёсанный. Не здороваясь, налил себе кофе и выпил залпом.       Когда лицо друга немного посвежело, Блейз решился завести разговор.       — Привет. Ты как? Пил вчера?       — Пил. Но немного, — отмахнулся Драко.       — Переживал?       — Ну, можно сказать и так.       — Ты же понимаешь, что можешь поделиться со мной?       — Слушай, не включай целителя разума, — огрызнулся Драко.       — Вообще-то я твой друг, — спокойно ответил Блейз, привычный к колючести Драко.       — Извини. Но это не стоит того. Что там у нас сегодня нового?       Блейз позволил перевести тему, но пообещал себе когда-нибудь дожать Драко.       Привычная рабочая рутина поглотила их.       Блейз перелистывал журнал и остановился на вчерашнем дне. Хмыкнул. Исправил «Крах» на что-то более похожее на «Крам».       Драко заглянул через плечо.       — «Краж»? Кто такой Краж?       — Крам, — буркнул Блейз. Видимо, не вышло исправить.       Рядом стояла фамилия «Уизли». Блейз усмехнулся, вспомнив её обладателя. Подумать только, такой пылкий. Сразу в штыки взял тему гомосексуальности. Блейз больше подумал бы, что Уизли гомофоб, чем гей, но жизнь выделывает странные финты.       И глазами своими выпуклыми так гневно сверкал. Впрочем, смотрелось довольно мило.       Блейз захихикал: милый лупоглаз — прозвище подходило Уизли.       — Что смешного, Блейз? Когда уже станешь разборчиво писать? Совершенно не смешно, — Драко был строг и понял его смех по-своему.       — Всё, с этой минуты начинаю писать хорошо! — пообещал Блейз. — Слушай, а мы на похороны Поттера-то пойдём завтра?       Драко наморщился.       — Пойдём.