Потерянные надежды.

Сидя на этом неприглядном и неудобном туалете, я с нескрываемым напряжением и тревогой в душе уставилась на тот самый тест, который держала в дрожащих руках. Мои мысли были словно в тумане, и я не могла уловить ни одной определённой эмоции, которая бы могла описать то, что я чувствовала в тот момент. Всё вокруг казалось мне чем-то нереальным, словно я была окружена невидимой пеленой, которая скрывала от меня настоящую картину происходящего. Моё сознание было поглощено ощущением, что я нахожусь в кошмарном сне, и что вот-вот я должна буду проснуться от этого кошмара. Однако, увы, это была не иллюзия, не игра воображения, а жестокая правда жизни, с которой мне придётся столкнуться лицом к лицу и смириться, не позволяя себе обманывать собственные чувства и не питать ложные надежды на то, что всё это — всего лишь сон, из которого я вскоре пробужусь. В моих руках находился тест на беременность, и когда я его делала, в глубине души я надеялась, что результатом будет всего лишь одна-единственная полоска. Эта полоска должна была стать для меня подтверждением того, что я не беременна, что моя недомогание вызвано чем-то другим, возможно, банальным отравлением. Я искренне желала убедиться в том, что беременность — это не то, с чем мне сейчас придётся столкнуться, ведь после болезненного расставания с Игорем, мои планы на будущее были совершенно иными, и мысли о детях уже не входили в них. В те времена, когда я делила свою жизнь с Игорем, я иногда задумывалась о том, что он может стать прекрасным отцом, что мы поженимся, и я даже позволяла себе мечты о будущем семейном счастье с детьми. Но сейчас, в этот критический момент, я с полной уверенностью осознавала, что дети — это то, чего я не хочу и не готова к этому ни морально, ни физически. В моей душе пока не зарождалось желание стать матерью, ведь я прекрасно осознаю, что взять на себя такую ответственную роль в одиночку мне просто не под силу. Но вот мои самые заветные мечты и надежды, которые я так бережно лелеяла, вдруг столкнулись с жестокой реальностью. В тот момент, когда я держала в руках тест, и мои пальцы ощущали его холодную поверхность, я увидела перед собой две ярко-красные, четко очерченные линии. Они словно кричали мне о том, что беременность — это не плод моего воображения, не иллюзия, а самая настоящая истина. И вот теперь, стоя перед фактом, я задаюсь вопросом: какие слова подойдут для таких моментов? Какие чувства и эмоции должны переполнять человека в такой ситуации? Лично я не имею понятия, и до сих пор даже не задумывалась о том, что мне предстоит столкнуться с подобным. Моя жизнь и так была полна испытаний, ведь я едва-едва приходила в себя после болезненного разрыва отношений с Игорем, и вот теперь на мои уже измотанные плечи сваливается еще одно испытание — беременность. Как я буду справляться с этим? На этот вопрос, к сожалению, мне придется искать ответ самостоятельно, и в моем сознании царит полная неразбериха, хаос мыслей и чувств. Конечно, многие люди с уверенностью заявляют, что дети — это самое прекрасное, что может быть в жизни, что они подобны цветам, которые украшают нашу жизнь. Но я, в свою очередь, чувствую, что пока не готова ухаживать за этими цветами, не готова принять на себя такую роль и ответственность. Мои слова могут прозвучать так, будто я представляю собой эгоистичную особу, которая ни о чем не заботится, кроме собственного желания погрузиться в мир удовольствий и наслаждений, которые предлагает ей жизнь. Возможно, это не совсем так, но в данный момент, по моим размышлениям, кажется, что в моих словах отражается определенный элемент страха. Я словно парила в облаках своих раздумий, пока Юля, не дождавшись от меня ответа, начала настойчиво постукивать в дверь туалета. Очевидно, я провела здесь достаточно много времени, что вызвало у Юли беспокойство за мое состояние. И действительно, я уже не в силах вспомнить, сколько именно минут я провела в этом уединенном месте, сколько времени я провела, уставившись на этот тест, и сколько уже минут в моей голове царит хаос и неразбериха, которые не дают мне покоя. Возможно, я уже провела здесь, в этом маленьком и тесном пространстве, около пятнадцати минут. Может быть, двадцать, а возможно, и все тридцать. Время здесь, в этом чёртовом туалете, словно потеряло свой привычный ход, и я уже не в силах определить, сколько именно минут я провела в этом уединении. Считать секунды и минуты в такой обстановке кажется совершенно бессмысленным занятием, ведь мои мысли и чувства занимают меня куда больше, чем простое измерение времени. — Ева, ты там живая вообще? — доносится до меня голос Юли, который прерывается стуком её руки в дверь ванной комнаты. Она, видимо, волнуется за меня, но что я могу ей ответить? В глубине души я бы предпочла не чувствовать себя так, как я чувствую сейчас, даже если бы это означало не быть «живой» в привычном смысле этого слова. Вспоминается, как было хорошо и спокойно раньше, когда я могла скрывать свои эмоции под маской безмятежности, когда моя жизнь текла размеренно и без потрясений, когда я не столкнулась с Громом и не позволила ему изменить моё существование. В те дни всё казалось таким простым и понятным, я не позволяла себе чувствовать слишком сильно, я держала свои эмоции под контролем. А сейчас что происходит со мной? Сейчас я словно отражение той самой обыденности, что царит в большинстве жителей Санкт-Петербурга, которые каждый день выходят на улицы, пытаясь убедить мир в своей радости и счастье, несмотря на все трудности и невзгоды. Но действительно ли это моя жизнь? Живу ли я сейчас свою настоящую жизнь, или всё это всего лишь маскарад, в котором я играю роль весёлой и беззаботной Евы? Мысли о будущем внушают мне страх, потому что я не знаю, что меня ждёт впереди. Мои руки дрожат, словно листья на ветру, и вместе с ними колеблется всё моё существо, когда глаза мои упираются в этот тест, на котором две полоски — символ того, что моя жизнь непредсказуемо изменилась, ведь он означает одно: я беременна. И вот я стою перед выбором: должна ли я сейчас ощущать радость, ликуя в душе, или же мне следует погрузиться в глубокое разочарование, улечься на прохладный кафель ванной комнаты и позволить слезам свободно течь, словно они могут смыть все мои тревоги? Но я прекрасно понимаю, что это ничего не изменит. Моя истерика, мои слёзы — они не сделают меня счастливее, и моё новое состояние будет от этого не менее реальным. Гром, мой дорогой Гром… я не стану делиться с ним этой новостью. Он не должен знать, ведь у него сейчас столько важных дел, столько забот, и я уверена, что он не захочет отвлекаться на меня и на этот маленький зародыш, который сейчас находится в моём животе. Хотя, точнее будет сказать, это пока ещё не ребёнок, а всего лишь зародыш, но для меня он уже что-то значит. Я не знаю, чувствует ли он что-то, слышит ли мои слова, но я точно не знаю, как поступить, и пусть даже он пока этого не знает. Пока я всё ещё витала в своих мыслях, погружённая в раздумья, Юля не стала дожидаться, когда я соберусь с духом. Она уже была готова, и её настойчивые стуки в дверь становились всё громче и громче. Я поняла, что не стоит испытывать её терпение, не стоит проверять на прочность её нервы. Сделав глубокий вдох, который казался мне безжизненным, словно последний вздох, я наконец открыла дверь ванной комнаты и вышла навстречу Юле, готовая встретить её взгляд, полный беспокойства и ожидания. Она внимательно вглядывалась в черты моего лица, её взгляд был полон сосредоточенности и любопытства. Она неотрывно смотрела на меня, и, казалось, могла прочитать мои внутренние переживания, ведь я чувствовала, как мои руки невольно дрожат. Затем её взгляд скользнул вниз, и она заметила, как я медленно, но уверенно протягиваю ей тест на беременность, который до этого момента был в моих руках. Юля, не медля, приняла его из моих рук, и я заметила, как её глаза засияли любопытством и ожиданием. Мне стало по-настоящему интересно, какая будет её реакция на эту неожиданную новость. Какие эмоции она переживет в этот момент? Будет ли она удивлена, обрадована или, возможно, почувствует легкую тревогу? Весь этот спектр возможных чувств заставлял моё сердце биться быстрее в предвкушении её ответа. — Да ладно! — воскликнула Юля, когда её глаза засияли от радости, и на её лице расцвела широкая, искренняя улыбка. Я была в замешательстве, не понимая, что могло вызвать такой восторг. Возможно, я действительно стала слишком странной, если не могла уловить причины её радости по поводу моей беременности, ведь я сама не испытывала особой радости от этой новости. — Я тебя поздравляю, Ева! Это же настоящее счастье! Ты собираешься сообщить об этом Игорю? — Нет, я не собираюсь говорить ему об этом, — ответила я, уверенно подчеркивая каждое слово. Я пришла к такому решению, считая его единственно верным. Игорю не нужно будет знать о моём положении. Мы уже расстались, и каждый из нас продолжает жить своей жизнью. У него сейчас столько забот и проблем, что добавлять к ним ещё и известие о моём ребёнке я не вижу смысла. Я уверена, что справлюсь сама, без его участия. — Ева, подумай хорошенько, разве это правильно? Игорь, отец твоего будущего малыша, ведь он также является и вашим общим малышем, он должен быть в курсе того, что ты ждешь ребенка, — с настойчивостью и заботой проговорила мне Юля, пытаясь убедить меня в том, что откровенность перед Игорем относительно моего интересного положения является крайне важным и необходимым шагом. — На данный момент это еще не полноценный ребенок, а всего лишь зародыш. К тому же, я до сих пор не имею ни малейшего представления о том, как мне действовать в этой ситуации с этим зародышем, который сейчас находится внутри меня, — отвечала я, хотя в глубине души понимала, что мне предстоит найти в себе силы и научиться справляться с этой ситуацией, какой бы непростой она ни казалась. В моей голове витало множество вопросов, масса тонкостей и нюансов, которые требовали немедленного разрешения. Вот, к примеру, мне предстояло решить, каким образом я буду воспитывать ребенка? Ранее я лишь мельком задумывалась об этом, но теперь, когда я уже нахожусь на стадии беременности, этот вопрос стал передо мной во всей своей остроте и неотвратимости. В моём сознании до сих пор не укладывается, каким образом следует правильно воспитывать собственного ребёнка, какие подходы и методы применять, ведь моё детство прошло в стенах детского дома, где я провела свои самые ранние годы. Воспоминания о том времени остаются в памяти, и теперь я стою перед непростым выбором: как же мне быть с собственным малышом? Мои биологические родители, которые по каким-то причинам приняли решение оставить меня в детском доме, вероятно, тоже задавались подобными вопросами, когда только узнали о моём будущем рождении. И вот, спустя годы, я стою на пороге материнства, и во мне возникает тревога: а вдруг во мне пробудятся те же инстинкты, которые не сработали у моей матери, когда она приняла решение не взять меня с собой? Сомнения терзают меня: а что если я не смогу почувствовать той самой материнской связи, той самой любви, которая должна быть между матерью и ребёнком? Мысли о том, что я могу оказаться неспособной любить своего малыша, кажутся мне невыносимо тяжелыми. Я же работаю медсестрой в детской поликлинике и ежедневно окружена детским смехом и слезами, и я искренне люблю этих малышей, но как же будет с моим собственным ребёнком? Это для меня абсолютно неизведанная территория, и я чувствую себя потерянной в этом огромном мире материнства. — Ты хочешь сказать, что ты не понимаешь, как поступить дальше? — Юля взглянула на меня с недоумением, её брови сошлись на переносице, словно она пыталась разгадать загадку, которую я ей предложила. — Я надеюсь, ты не думаешь о том, чтобы совершить кое-что ужасное с ребёнком, который уже сейчас начинает осознавать своё существование внутри тебя? — Честно говоря, Юля, я совсем запуталась. Я только что пережила расставание с Игорем, и сейчас в моей голове царит полный хаос, я чувствую отторжение ко всему, что меня окружает. Я не знаю, как мне жить дальше, как мне справиться с собой, а тут ещё и вопрос о ребёнке… — Я ощущала, как Юля оказывает на меня давление, хотя, возможно, это было только моё субъективное восприятие. Но я знала, что Юля искренне беспокоится обо мне, хочет помочь, стремится поддержать меня в этот трудный период и, возможно, в глубине души она боялась, что я могу принять решение, которое будет иметь печальные последствия для моего будущего ребёнка. Я стою перед непростым выбором, и в моем сердце царит неуверенность и смятение. Стоит ли мне решиться на такой радикальный шаг, как аборт? Вопрос этот не дает мне покоя, и я не могу найти на него однозначного ответа. Я не осуждаю женщин, которые принимают решение прервать беременность. Я понимаю, что в жизни бывают обстоятельства, когда женщина оказывается в такой ситуации, когда у нее нет финансовой стабильности, когда нет постоянного места работы, когда перспективы на будущее кажутся туманными и неопределенными. В таких случаях, когда все вокруг кажется против тебя, и нет никаких ресурсов для того, чтобы обеспечить ребенку достойную жизнь, я могу понять, почему женщины выбирают аборт. Однако, когда дело доходит до женщин, которые обладают всем необходимым для того, чтобы стать хорошими матерями — стабильным доходом, собственным жильем, автомобилем и всеми другими атрибутами благополучной жизни — вот тут мне становится непонятно, почему они принимают решение прервать беременность. Это вызывает во мне недоумение и вопросы, на которые я не могу найти ответ. Но я прекрасно понимаю, что каждое решение, которое принимает женщина, должно быть уважено. Я не имею права осуждать кого-то за его выбор, ведь каждый имеет свои причины и обстоятельства, которые могут быть мне не известны. В конце концов, это личное дело каждого. Теперь я хочу поговорить о себе, о моих чувствах и переживаниях. Я чувствую себя потерянной и не знаю, как поступить. «Что делать?» — этот вопрос постоянно вертится у меня на языке, звучит в моей голове, и я не могу найти на него ответа. Это словно эхо, которое не утихает, и я ищу в себе силы и мудрость, чтобы принять правильное решение. В общем и целом, у меня, безусловно, имеется стабильное место работы, которое обеспечивает меня необходимым доходом для того, чтобы обеспечить базовые потребности моего ребёнка. Однако, несмотря на это, я сталкиваюсь с серьёзными трудностями в плане эмоционального восприятия предстоящих изменений в моей жизни. В настоящий момент я нахожусь в таком подавленном состоянии, что едва ли могу справиться с собственными переживаниями, и теперь мне предстоит ещё взять на себя ответственность за благополучие маленького человека, который вот-вот появится на свет. Сейчас мне действительно очень тяжело, и сама мысль о том, что внутри меня развивается зародыш, который в ближайшем будущем превратится в полноценного малыша, словно давит на меня своей тяжестью. Когда я начинаю вспоминать о тех разговорах, которые мы с Игорем вели, о наших мечтах и планах по поводу будущего ребёнка, мне становится невыносимо больно. Эти воспоминания причиняют мне глубокую душевную боль и вызывают физический дискомфорт, словно виски начинают пронзать острые иглы. Ведь мы с Игорем действительно мечтали о том, чтобы стать родителями вместе, и сейчас, когда наши пути разошлись, каждый из нас вынужден строить свою жизнь отдельно. Игорь, безусловно, тоже переживает непростые времена, особенно учитывая все последние события, которые произошли в его жизни и в его окружении, в том числе и в цирке, где он столкнулся с немаленькими трудностями. — Давай сейчас мы с тобой успокоимся, — начала Юля, пытаясь отвлечь меня от мрачных мыслей. — Если тебе нужно, я могу быстро сбегать в аптеку за каким-нибудь успокоительным средством. Но давай постараемся не думать о плохом, ведь тебе это сейчас совершенно противопоказано, хорошо? — её слова звучали скорее как утверждение, чем как предложение, и она подошла ко мне ближе, взяла за руку и нежно приобняла, стараясь передать мне свою уверенность и спокойствие. Юля, как никто другой, понимала меня в этот момент, она чувствовала каждую мою эмоцию, каждую нотку моей внутренней борьбы, и она знала, что сейчас во мне царит полный хаос чувств и эмоций. — А знаешь что, давай-ка ты лучше соберёшься, и мы отправимся в больницу. Нам нужно точно выяснить, беременна ты или нет, чтобы развеять все сомнения и страхи, — предложила она, пытаясь вернуть меня к реальности. Юля действительно оказалась совершенно права в своих размышлениях. Мысли о том, что можно отправиться в ближайшую больницу, где квалифицированный врач с точностью определит, беременна ли я или нет, казались всё более и более привлекательными. Ведь, как известно, тесты на беременность иногда могут давать ложные результаты, правда ведь? В глубине души я стремилась к той уверенности, которая могла бы прийти вместе с профессиональным мнением гинеколога. Мне хотелось верить, что все эти сомнения и неопределенность не более чем ошибка, и что врач, который будет гинекологом, с легкостью развеет мои опасения, подтвердив, что я не беременна. Тогда, казалось бы, все вернется на свои места, и жизнь снова будет течь своим чередом. Однако, несмотря на все эти размышления, внутри меня продолжало теплиться ощущение, что я всё-таки беременна. Это было похоже на тихий шёпот, который настаивал на том, что во мне действительно зарождается новая жизнь. И тогда я осознавала, что теперь я должна заботиться не только о себе, но и о том малыше, который, возможно, уже начал своё путешествие внутри меня. Мысль о том, что совсем скоро я могу узнать, сын это будет или дочь, наполняла меня одновременно и волнением, и страхом. Меня охватывал холод, когда я представляла себе, как через несколько месяцев в моих руках окажется мой собственный ребёнок, и я смогу увидеть его или её впервые. Это было настолько новое и неизведанное для меня, что я никогда не испытывала подобных чувств раньше, когда всё казалось безвыходным и запутанным. Я чувствовала, как во мне нарастает тревога, и как от этого ощущения безысходности мне становилось всё тяжелее дышать. *** В тот момент, когда я устроилась на мягкой кушетке в кабинете гинеколога, рядом со мной находилась Юля, которая, не оставляя меня наедине с моими переживаниями, крепко держала меня за руку. На моем животе аккуратно распределили какую-то медицинскую мазь, предназначенную для проведения ультразвукового исследования. Она была слегка холодной на ощупь и вызывала некоторый дискомфорт, но я была полна решимости узнать, жду ли я ребенка или нет. Мое волнение достигло апогея, и я испытывала такую тревогу, которую, пожалуй, не испытывала никогда в своей жизни. Даже в тот страшный момент, когда Разумовский связал меня и пытался лишить жизни, я не испытывала такой глубокой и всепоглощающей тревоги. Ультразвуковое исследование проводила женщина средних лет, которая, несмотря на всю серьезность момента, была очень приятна в общении. У нее были яркие рыжие волнистые волосы, которые обрамляли ее доброе лицо, и улыбка, которая казалась широкой до ушей. Она внимательно изучала экран монитора, время от времени произнося что-то тихим голосом, так что я не могла разобрать слова. Но я и не старалась их понять, ведь мои мысли были поглощены собственными переживаниями, моими тревогами и бесполезными внутренними диалогами, которые я вела сама с собой. Юля, сидевшая рядом со мной и не перестававшая держать меня за руку, казалась невероятно счастливой. Она тоже улыбалась, и мне показалось, что она уже знала, какой будет результат ультразвукового исследования. А я, стоя на пороге важного открытия, снова и снова повторяла себе: «не знаю», и, вероятно, в тот день произнесла это выражение гораздо чаще, чем за всю свою жизнь. — Ну что ж, примите мои искренние поздравления, — неожиданно для меня раздался голос гинеколога, который словно бы вырвал меня из пучины моих раздумий. Мое сердце забилось в бешеном ритме, словно оно хотело вырваться наружу, чтобы кричать и делиться своими переживаниями с окружающим миром. — С чем именно? — спросила я, пытаясь вложить в свой голос нотки надежды, хотя в глубине души я прекрасно понимала всю серьезность ситуации. Я не была наивной, чтобы питать иллюзии, и мои внутренние надежды были скорее отражением отчаяния, хотя я и осознавала всю глубину происходящего. — С тем, что вы находитесь в состоянии беременности, — с улыбкой произнесла врач, протягивая мне салфетку, чтобы я могла аккуратно очистить живот от мази, после чего она вернулась к своему рабочему месту, чтобы заняться оформлением необходимых документов. На ее лице, как и на лице Юли, сияла радостная улыбка, в то время как я сама не могла похвастаться ни малейшим проявлением улыбки, эмоций, горящих глаз или даже какого-либо другого выражения чувств. — У вас обнаружена полная маточная беременность, и с полной уверенностью могу заверить, что с будущим ребенком все в порядке, никаких патологий на данный момент не выявлено. Пол ребенка, конечно, я не в состоянии определить, это станет известно примерно к четвёртому месяцу беременности. Плод развивается весьма благополучно, все процессы протекают гармонично и, с уверенностью могу сказать, что он уже способен ощущать окружающий мир и даже начинает улавливать звуки. На данный момент у вас примерно четвертая неделя беременности, проще говоря, месяц. Поздравляю вас, вот ваш ультразвуковой снимок. — Спасибо большое, — вдруг прозвучал голос Юли, который был полон благодарности и тепла. Она, словно читая мои мысли и понимая каждую частичку моего внутреннего мира, аккуратно забрала фотографию из рук женщины, которая её мне передала, и передала мне. Она нежно взяла меня за руку, и мы вместе покинули кабинет, в котором только что находились. Наши шаги были направлены к выходу из больницы, места, где я провела последний час в состоянии полной растерянности и неопределенности. В тот момент, когда я осознала всю полноту происходящего, мои эмоции были настолько спутаны, что я просто не могла разобраться в своих чувствах. Ощущение было похоже на вихрь, который кружил в моей голове, ведь я только что пришла к неоспоримому выводу: я беременна. Уже целый месяц мой организм носил в себе маленькое чудо, но до этого момента я даже не предполагала, что внутри меня развивается новая жизнь, ведь физически я чувствовала себя прекрасно. Все эти недели я не испытывала никаких тревожных симптомов, которые могли бы заставить меня задуматься о беременности. Но внезапно, как гром среди ясного неба, началась рвота, которая словно пробудила меня от невидимого сна. Теперь я понимала, что в моем теле не просто зародыш, а полноценный малыш, который уже активно растет и развивается. С каждой минутой, проведенной в размышлениях, мои руки все больше дрожали от волнения и неопределенности. Я стояла на пороге важнейшего решения в моей жизни, и мысль о том, что предстоит сделать следующий шаг, была подавляющей. Вопрос, который беспокоил меня больше всего, звучал так: что же делать дальше? Этот вопрос витал в воздухе, тяжелым грузом лежа на моих плечах, и я искала ответ, который, казалось, был мне недоступен. В моей голове роились мысли о том, как и когда мне рассказать Игорю о предстоящих переменах, о том, какие шаги мне предстоит предпринять, чтобы подготовиться к роли матери, и что вообще ждет меня впереди. Эти вопросы не давали мне покоя, они словно вихрь кружили в моем сознании, но я не находила в себе сил дать на них ответы. Я понимала, что никто, кроме меня, не сможет ответить на них, но в то же время я чувствовала, что нахожусь в состоянии полной неопределенности. Никогда раньше я не сталкивалась с такой огромной ответственностью, с такой глубокой тревогой, которая охватила меня сейчас. Я ощущала себя как на краю пропасти, готовая сделать шаг в неизвестность, не зная, что ждет меня по ту сторону этого шага. Пока я погружалась в свои раздумья, в которых крутились самые разнообразные и запутанные вопросы, мир вокруг меня медленно, но верно менялся. Мы уже находились на улице, и, казалось, что это произошло мгновенно, поскольку я даже не осознала, как именно мы покинули стены больницы. Весь этот процесс выхода из hospital казался каким-то волшебным, словно мы не просто шли по коридорам, а скользили по страницам сказки. — Я так рада за тебя, что в твоей жизни скоро появится малыш! — не умолкала Юля, и её голос звучал как мелодия счастья. — ч сразу же предположила, что ты ждёшь ребёнка. И вот теперь, когда мы получили все подтверждения, — Юля излучала позитив и радость, и её счастье казалось безграничным. Однако я, в свою очередь, не могла разделить этого чувства. Мои эмоции были словно затуманены, и на моём лице не отражалось ни малейшего признака радости или печали. Всё происходило где-то внутри меня, в глубине души, где царила полная неразбериха. Мой взгляд не выдавал ни искры радости, ни капли печали, и я сама уже не могла понять, что происходит со мной. — Мне почему-то кажется, что у тебя будет девочка, — с лёгкой улыбкой и нежным взглядом произнесла Пчелкина. Она ласково прикоснулась к моему животу, словно пытаясь установить невидимую связь с будущим малышом, ощутить его присутствие, почувствовать ту невидимую жизнь, которая уже начала свой путь внутри меня. — Пожалуйста, прекрати, Юля, — резко и немного раздражённо произнесла я, в то время как моя рука невольно скользнула по моему лицу, словно пытаясь стереть с него следы внутреннего смятения. В этот момент я осознавала, что теперь моя жизнь уже никогда не будет прежней. Я должна была заботиться не только о себе, о своём здоровье и благополучии, но и о том маленьком существе, которое постепенно будет расти внутри меня. И эта мысль наполняла меня страхом. Смогу ли я стать хорошей матерью? Может, из меня не получится полноценная мама, ведь я сама в себе сомневаюсь. — Ты чего? Ты не рада, что ли? Ева, ну ты что? — - голос Юлии звучал обеспокоенно, и я понимала, что она пыталась меня поддержать. Но, несмотря на её добрые намерения, моя реакция на известие о беременности оставалась загадкой даже для самой себя. Ведь это было так нелогично, особенно если вспомнить, что мы уже обсуждали все эти вопросы задолго до того, как я узнала о своём положении. Теперь же я была в полном замешательстве, не зная, какие шаги предпринять дальше, какие мысли и чувства мне следует испытывать. Мне потребовалось бы несколько дней, чтобы переварить эту новость, чтобы осознать, что вскоре я вступлю в новую роль — роль матери. И мне необходимо было как следует собраться с мыслями, ведь в данный момент в моей голове царил полный хаос, я не могла принять эту новую реальность, что теперь я буду мамой. — Я даже не могу подобрать слова. Я потеряна в своих эмоциях, и когда я узнала о беременности, я не ощутила привычной радости, у меня не возникло никаких чувств, которые обычно сопровождают такую новость, у меня не появилось сияния в глазах, не охватила меня грусть, мне просто стало тревожно на душе. Какая же мать из меня в итоге получится, можешь мне объяснить? А вдруг во мне пробудятся гены моей настоящей матери? А что, если я приму решение отдать своего ребенка в детский дом и ни разу не посетить его? А что, если с моим ребенком произойдет то же самое, что и со мной в детском доме? — конечно, мысль о том, чтобы отдать ребенка в детский дом, это последнее, что может прийти в голову, и это самое низкое, что только можно представить. Я бы никогда не смогла так поступить со своим ребенком. Как бы ни было тяжело, как бы ни было плохо, но отдать ребенка в детский дом, где ему будет крайне некомфортно, где ему будет причинена невыносимая боль, это действительно самое низкое и отвратительное, что только можно представить для меня. Я прекрасно понимаю, что такое жить в детском доме, ведь я провела там целых пятнадцать лет своей жизни. В детском доме царит настоящий ад, там все кажется отвратительным, там работают люди, которые отличаются жестокостью и жаждой наживы. Я бы никогда не пожелала своему ребенку такой участи, потому что я знаю, что это за боль, я знаю, какие нервные потрясения там царят, и я знаю, каково это — быть там. — Ты будешь замечательной матерью, я в этом ни на секунду не сомневаюсь. Ты не сможешь оставить своего ребёнка в детском доме, ведь ты сама знаешь, что это за место и каково там на самом деле. Ты сейчас просто переживаешь такой период, ведь осознание того, что ты скоро станешь мамой, может быть пугающим. Но знай, тебе нужно просто немного времени, чтобы свыкнуться с этой мыслью, и всё у тебя получится. Ты станешь отличной мамой, я тебе это гарантирую, — слова Юли звучали успокаивающе, и я чувствовала, что она действительно понимает мои страхи и сомнения, что она понимает, почему я так волнуюсь и почему мне так страшно. Она обняла меня, и я почувствовала тепло её поддержки, которое было так важно для меня в этот момент. Я была благодарна Юле за то, что она всегда была рядом, за то, что она поддерживала меня во всем, за то, что я могла на неё положиться в любой ситуации. Даже сейчас, когда я переживаю ужасные времена, она остаётся со мной, и я это ценю больше всего на свете. — Но мне кажется, что тебе всё же стоит поговорить с Игорем и сообщить ему о том, что у вас с ним будет ребёнок. Он ведь отец, и у него есть полное право знать о том, что в его жизни произошли такие значимые изменения. Даже если сейчас у него не лучший период, он должен быть в курсе. — Нет, я пока ничего говорить ему не буду. Прежде всего, мне необходимо немного времени, чтобы принять и осознать мысль о том, что в скором времени я стану мамой. Для меня совершенно новый этап в жизни, и я хочу дать себе возможность свыкнуться с этой мыслью. После того как я соберусь с мыслями, возможно, я и расскажу ему об этом, — сказала я, медленно вытирая одинокую слезу, которая невольно скатилась по моей щеке. Мне понадобится лишь несколько дней, чтобы полностью адаптироваться к мысли о предстоящем материнстве, и уже после этого я смогу более четко представить, какие шаги мне предстоит предпринять дальше. Но, если быть честной, я еще не могу назвать себя настоящей мамой. Я пока что только будущая мама, и хотя это звание пока что не совсем в полной мере ко мне относится. В любом случае, я осознаю, что мне предстоит нелегкая задача — открыться и рассказать о своей беременности, поделиться этой новостью с Игорем. Ведь, безусловно, он имеет полное право знать о том, что в скором времени станет отцом. Несмотря на то, что сейчас в его жизни не самые благоприятные времена, и мы с ним уже не вместе, это не умаляет его права быть в курсе происходящего. Возможно, эта новость даже принесет ему какую-то радость, хоть и в таком непростом для него период. В тот момент, когда я и Юля стояли у входа в больницу, и она пыталась меня поддержать и успокоить, мой телефон неожиданно зазвонил. Звонок поступил от Эвелины, и я даже не могла представить, какие изменения он может принести в мою жизнь. В моих мыслях витала догадка, что, возможно, она и Лёша решили пригласить меня к себе, чтобы провести время вместе, или же просто захотели прогуляться со мной, а может и поделиться чем-то. — Алло, да, Эвелин, — я осторожно поднесла телефон к своему уху, и в этот момент услышала её голос, который обычно звучал так жизнерадостно и весело. Но сегодня всё было иначе. Вместо привычной радости в её голосе я ощутила глубокую печаль и истерическое отчаяние. — Господи, Эля, что случилось? — я не могла скрыть своего шока, услышав её голос в таком состоянии. Она была так далеко от своего обычного настроения, что было понятно — что-то невероятно плохое произошло. Она задыхалась от слёз, пытаясь собраться с мыслями и успокоиться, чтобы донести до меня важную информацию, но слёзы не давали ей этого сделать. Моё беспокойство росло с каждой секундой. — Ев… Ева… — вдруг, с трудом, Эля сумела выдавить из себя моё имя, и в этот момент я поняла, что произошла какая-то катастрофа, что случилось что-то по-настоящему ужасное. — Мы сейчас находимся в больнице. Ева, Лёшу… его… сбила машина, и он сейчас в крайне тяжёлой коме… Ева, я умоляю тебя, приезжай как можно скорее! — В коме?.. В смысле, его машина сбила? Как это могло случиться? Что вообще произошло? — в моей голове начали крутиться вопросы, которые я не могла остановить, после того как услышала слова Эвелин. Я была в полном смятении, и моя способность к логичному мышлению казалась потерянной после того, что мне только что рассказали. Эля была в такой истерике, что словами это было не передать, она была в таком состоянии, что даже самые опытные в эмоциональной сфере люди не смогли бы найти подходящие слова, чтобы описать её чувства. — Ева, это не телефонный разговор, — произнесла она. — Приезжай прямо сейчас, я сейчас пришлю адрес больницы. Я тебе всё расскажу… Эвелина прервала наш разговор, я ощутила легкое беспокойство. Однако, не успела я опомниться, как на экране моего мобильного телефона появилась новая информация. Это было сообщение от Эвелины, в котором она кратко, но ясно указала мне направление к ближайшей больнице. Сердце моё забилось быстрее, ведь она была где-то совсем неподалёку, и я мог быть с ней в считанные минуты. Волнение и тревога смешались в моих чувствах, ведь я понимал, что Эвелина нуждалась в моей поддержке, и я был готов немедленно отправиться к ней, чтобы убедиться, что с ней всё в порядке. — Лёшу сбила машина, он находится в коме… — пробормотала я, обращаясь к Юле. Её лицо побледнело от моих слов. — нам срочно надо в больницу, тут недалеко ехать. Юль, только давай быстрее, пожалуйста… Юля, не задавая никаких лишних вопросов и не произнося ни единого слова, лишь молча кивнула головой в знак согласия, и мы, словно две тени в ночи, быстро устроились в её автомобиле. Она аккуратно завела мотор, плавно нажала на педаль акселератора, и мы, словно молнии, устремились по заранее определённому маршруту. В моей голове царил настоящий хаос, поскольку там витало множество различных мыслей, которые переплетались друг с другом в беспорядочном танце. Мои размышления уже были переполнены заботами о беременности, а теперь к ним добавилась и новость о Лёше. Его сбила машина, и сейчас он лежит в коме, а я до сих пор не могу вникнуть в суть произошедшего, ведь Эля не удосужилась предоставить мне полную информацию. В глубине души я подозреваю, кто стоит за всем этим, и у меня есть свои догадки относительно того, кто мог совершить такие злодеяния. Возможно, это та самая девушка, которая недавно звонила мне, используя мой голос, и требовала, чтобы я убедила Игоря уйти с поста полицейского. Я отказалась выполнять её просьбу, и, похоже, она решила прибегнуть к более радикальным методам, чтобы заставить меня повлиять на Игоря. Но вместо того, чтобы поддаться отчаянию, во мне начала нарастать злость, и, несмотря на своё непростое положение, я ощущала непреодолимое желание найти эту девушку и отомстить ей, разорвать её в клочья. Это было единственное, что витало в моих мыслях в тот момент. *** Когда я влетела в больничные стены, словно порывистый осенний ветер, мои мысли были только о Лёше. Моя цель была ясна: мне необходимо было попасть в палату, где он лежал, чтобы узнать все подробности его состояния, выяснить, что же на самом деле случилось и каким образом он оказался под колесами автомобиля. Ведь Лёша был далеко не ребенком, он прекрасно понимал, что машины ездят по дорогам, и всегда следил за тем, чтобы не оказаться на их пути. Мое сердце колотилось в неистовом ритме, словно барабан на марше, и я ускорила шаг, направляясь к второму этажу, где находился Лёша. Мы с Юлей, словно две стрелы, пронеслись по коридорам больницы, и вот уже перед нами предстала сцена, полная тревоги и переживаний. На одной из лавочек, словно статуя горя, сидела Эля, которая, казалось, не находила себе места от беспокойства. Вокруг нее суетилась медсестра, принесшая стакан воды и, возможно, успокоительное средство, которое могло бы помочь Эле немного собраться с мыслями и успокоиться. Я видела, как Эля была полностью опустошена, словно все силы покинули ее тело и душу. Ее слезы не прекращались, она была в истерике, ее руки дрожали, и все это было настолько очевидно, что даже без особого внимания можно было заметить ее тяжелое состояние. Мое сердце сжималось от жалости к ней, и я не могла не чувствовать глубокой симпатии и сострадания к этому человеку, который переживал такой тяжелый момент в своей жизни. — Что произошло? Где Лёша?! — начала я в панике выкрикивать вопросы, не в силах сдержать свой голос, который дрожал от волнения и беспокойства. И вот, в этот момент, мои глаза заметили в палате Лёшу, который лежал без сознания под аппаратом жизнеобеспечения, его состояние вызывало тревогу и беспокойство. Я почувствовала непреодолимое желание немедленно войти в эту палату, чтобы быть рядом с Лёшей, чтобы поддержать его, но мои порывы были жестоко прерваны появлением медсестры. — Пожалуйста, подождите, вам сейчас туда нельзя, он находится в состоянии комы, — произнесла медсестра, стоя передо мной. Она выглядела примерно двадцатипяти лет, и я могла видеть, что ее собственное состояние было не лучше: ее руки дрожали, и в ее глазах читалась тревога за пациентов, о которых она заботилась. — Это мой близкий человек! Мне необходимо понять, что с ним происходит, я должна быть рядом с ним в этот критический момент! — моё терпение начало иссякать, ведь все, чего я хотела, это попасть в палату к своему брату. Мне хотелось узнать, каковы его шансы на выздоровление и в каком состоянии он сейчас находится. — Милая девушка, позвольте мне объяснить, что в данный момент ваше присутствие не окажет никакого влияния на его состояние. Алексей находится в глубокой коме, и он не сможет услышать вас, не увидит вас, не почувствует вашего тепла и поддержки, даже если вы будете находиться здесь, буквально в метре от него, — слова медсестры звучали успокаивающе, но в то же время они были полны грустной правды. Она пыталась донести до меня мысль, что моя тоска по брату и желание быть рядом сейчас не изменят его состояние. В этот момент, когда мои эмоции достигли апогея, появился лечащий врач. Он представился как Владимир Константинович и, взяв меня за руку, попытался успокоить и поддержать. — Как вас зовут, милая девушка? И какую роль вы играете в жизни Алексея? — его голос был мягким и полным сочувствия. — Она его сестра, — вмешалась Юля. Она поддерживала меня за плечи, словно пытаясь передать мне свою силу и уверенность. — Так, это очень хорошо, — начал Владимир Константинович, его голос звучал уверенно, но в то же время в нем чувствовалась нотка сочувствия. Он сделал небольшую паузу, словно давая нам время подготовиться к тому, что последует дальше, и продолжил: — ваш брат сейчас находится в критическом состоянии, он находится в коме под аппаратом жизнеобеспечения. У него есть несколько переломов, в том числе перелом ребер. Судя по всему, скорость, с которой его сбили, была настолько велика, что сложно представить, что это могло произойти случайно. Он жив, и мы сделаем все возможное, чтобы он продолжал жить еще многие годы. Однако на данный момент он находится в коме, и вам, к сожалению, не удастся оказать ему поддержку так, как хотелось бы. Он не в состоянии осознать ваше присутствие, и ему сейчас необходим покой, как и вам. В этот момент я почувствовал, как Юля крепче сжала мои плечи, словно пытаясь передать мне свою поддержку и утешение. Владимир Константинович продолжал: — И его девушка Эвелина тоже нуждается в вашей поддержке. Она была в сильном потрясении и истерике несколько часов, и мы приложили много усилий, чтобы успокоить ее. Сейчас она должна успокоиться с помощью нашего успокоительного, и я прошу вас оказать ей поддержку, помочь ей обрести внутренний покой. Ваша общая забота и взаимопомощь будут очень важны в этот трудный период. Я обещаю вам, что как только появится возможность посетить Алексея, я незамедлительно свяжусь с вами. — Можете ли вы организовать постоянный надзор за его палатой, чтобы к нему не допускались посторонние лица? — А Вы что-то опасаетесь? — Владимир Константинович с интересом смотрит на меня. — Нет-нет, просто хотелось бы, чтобы вокруг него был установлен постоянный мониторинг, чтобы кроме нас троих к нему не допускались другие. Я буду вам очень признательна, — я понимала, что Лёшу специально сбили таким образом, вероятно, чтобы мне преподнести урок, и никто не остановится. Поэтому мне необходимо быть уверенной в его безопасности и отсутствии посторонних посетителей. — И можно ли мне регулярно навещать его здесь? Я понимаю, что он не сможет увидит меня, но не осознает, что я пришла, но меня успокоит, если я смогу приходить к нему, беседовать и следить за его состоянием. — Обычно мы не принимаем такие проявления, однако я могу сделать исключение для вас, но сегодня я настоятельно рекомендую вам отложить визит. Вам необходимо немного успокоиться и обдумать произошедшее, я совершенно осознаю ваше эмоциональное состояние. Вы можете посетить нас завтра между 12:00 и 17:00, когда проводится время для посетителей пациентов в состоянии комы, — объяснил Владимир Константинович, и я кивнула в знак согласия. Затем он вернулся в свой кабинет. Теперь передо мной стоит задача обсудить ситуацию с Эвелиной, ведь она обладает большим объемом информации, чем мне рассказал врач. Я знаю, что сейчас на неё навязывать разговор нецелесообразно, ведь она только что смогла отойти от истерического состояния, которое длилось несколько часов. Я не намереваюсь навязывать ей разговор, просто хочу получить хоть какие-то ответы. — Эвелина, расскажи, пожалуйста, что случилось? — я устраиваюсь рядом с ней, в то время как Юля занимает место по другую сторону, ласково держа её за руку, чтобы согреть и успокоить, чтобы предотвратить возможность новой истерики. Было невыносимо наблюдать за Эвелиной, ведь она также страдала из-за Лёши, что подтверждало глубину её чувств к нему. — Мы гуляли, всё было хорошо. Потом мы решили сходить в кафе, а для этого нужно было перейти дорогу. Мы стояли на тротуаре, горел красный свет, и мы разговаривали. Когда загорелся зелёный свет, мы собрались идти. Я чуть задержалась, а Лёша начал переходить дорогу спиной. Я думала, что ничего плохого не случится, ведь горел зелёный свет. Но всё сложилось против… Я видела, как Эля начала плакать. Поэтому я обняла её за плечи и попыталась успокоить. Ей сейчас тоже было нелегко. Хотя я сама была в восторге от этой новости, меня всю трясло от злости. Я не могла поверить, что такое произошло с моим братом. — Он шёл спиной, и он думал, что всё обойдётся. Я кричала ему, чтобы он смотрел по сторонам, но он смеялся и говорил, что с ним ничего не случится, что он внимательный. Но тут появилась большая чёрная машина и сбила его… Она будто специально ехала так быстро, я даже не успела ничего понять. Если бы я знала, что это произойдёт, то пошла бы вместе с ним и дала бы ему подзатыльник за то, что он так неосторожно переходил дорогу. Прости меня, Ева… — Тише-тише, ты ни в чем не виновата, — я чувствовала, как слёзы скользят по щекам, однако в тот момент я пыталась успокоить Эвелину, а Юля поддерживала нас обеих. Я обняла Эвелину, лаская её по плечам, чтобы помочь ей успокоиться. Но сама я была в состоянии крайней нервной напряжённости, боли пронзали меня, слезы лились, губы дрожали, и я даже не могла произнести ни слова, понимая, что мой голос будет дрожать. Меня охватило ужасное беспокойство за Лёшу, я так не переживаю за самого себя, как за своего брата. Я желала ему жить, продолжать жить своей тихой подростковой жизнью, чтобы у него было все хорошо. Похоже, мне мстили за отказ девушке, которая приказала мне убедить Игоря уйти из полиции, используя мой голос. Не выполнив просьбу, так как я больше не связана с этими делами, они решили отомстить. Однако я не оставлю это без ответа. Не позволю угрожать моей семье. Если они хотят игры, то пусть она будет, но я играю по своим жёстким правилам. И ещё неизвестно, кто в итоге проиграет. *** В этот вечер, уютно устроившись на мягкой постели, я погрузилась в глубокие раздумья, позволяя своим мыслям бродить в бесконечном пространстве моих переживаний. В голове крутились события последних дней, которые словно тяжелый груз свалились на мои плечи. С одной стороны, это известие о беременности, которое должно было наполнить меня светом и надеждой, с другой — тяжелое состояние Лёши, который боролся за свою жизнь. В течение двух последних дней я приходила к нему в больницу, старалась поддержать беседу, но каждый раз сталкивалась с тем, что мои слова растворяются в пустоте, не доходя до его сознания. Я не могла быть уверена, что он ощущает моё присутствие, что он слышит меня среди хаоса больничных звуков. Несмотря на это, я продолжала говорить с ним, делясь новостями и мыслями, словно он все еще мог меня услышать. Я рассказала ему о том, что в моем животе развивается новая жизнь, о том, что вскоре я смогу узнать, кого же я ношу под сердцем — мальчика или девочку. Мне казалось, что такая новость могла бы вызвать улыбку на его лице, если бы он только мог услышать. И вот, в этот день, я ощутила проблеск радости среди серых будней, ведь моя мама вернулась из командировки. Её присутствие наполнило комнату теплом и уютом, и я почувствовала, как тяжелые тучи начала рассеиваться, ведь теперь она снова была рядом, готовая помочь и поддержать меня во всем. Я до сих пор не нашла в себе сил поделиться с Вероникой радостной новостью о том, что в скором времени я стану мамой. Это было так необычно и волнующе, ведь внутри меня уже зародилось новое жизнь, маленький человечек, который, несомненно, уже способен ощущать весь спектр моих эмоций. Вероника, без сомнения, восприняла бы эту весть с восторгом, она бы назвала мою беременность настоящим благословением и великим даром судьбы. Но внутри меня всё ещё царила неопределённость, и я не могла с уверенностью сказать, что испытываю только радость и счастье от этого предстоящего материнства. — Евусь, ты чего так лежишь? Ты себя плохо чувствуешь? — Вероника вошла в комнату и сразу же заметила моё угнетённое состояние. Я лежала на кровати, словно потерявшая все свои силы, и в этот момент действительно могла напоминать мёртвую девушку, которую лучше оставить в покое, чтобы не нарушать её мрачные размышления. Моя мама, словно чувствуя невидимую нить тревоги, которая тянулась между нами, медленно подошла ко мне, устроилась рядом на кровати и начала нежно поглаживать меня по ногам. В её взгляде читалась забота, а в глубине глаз — легкое беспокойство, которое она испытывала за моё состояние. — Нет, всё в порядке, просто… немного устала, — сказала я, хотя внутри чувствовала, что это не совсем правда. Я осознавала, что пришло время откровения, время поделиться с Вероникой той новостью, которую я так долго держала в секрете. Я знала, что скрывать беременность ещё дольше мне не под силу, и, что гораздо важнее, я не хотела этого делать. — Может быть, я могу приготовить для тебя чашечку успокаивающего чая? Это поможет тебе расслабиться, — предложила мама, и её голос звучал так мягко и заботливо, что я не могла не почувствовать её искреннюю тревогу за меня. Но в глубине души за меня кто-то решил, что, возможно, стоит подойти к ситуации с другой стороны, и я сама не могла понять, какие именно чувства тогда переполняли меня. — Мам, а вот если сделать аборта, будет ли в будущем шанс снова стать мамой и подарить жизнь новому ребёнку? — я задала этот вопрос, и сама удивилась, что именно эти слова сорвались с моих уст. Я собиралась признаться, что беременна и что в моем животике уже зародилась маленькая жизнь, но по какой-то непонятной причине мое внутреннее состояние и тот самый голос, который звучал в моей голове, решили все изменить и заставили меня сказать совсем другое. Наблюдая за выражением лица своей мамы, я осознала, что, возможно, мои слова не помогли ей развеять тучи беспокойства, а, скорее, добавили еще больше сомнений и тревог в ее сердце.