Мы одинаковые

      Время словно остановилось, Наоми смотрит на Мей Мей, на то, как земля пропитывается её кровью, как её глаза потухают, а по вискам стекают последние слезы. В ушах проносится звон, пару секунд назад она четко думала, что это милосердие, что лучше так, чем задыхаться под слоем земли, а сейчас ее сердце царапают самые жестокие когти.         «Что я натворила… Это была не я», — уверяет себя девушка, не в силах отойти от шока.           До её ушей эхом разносятся недовольные крики:         — Ну и зачем?          — НАХЕРА?         — Она должна была пострадать!         — Слишком быстро!          — Понятно, мягкотелая.         — Таким сукам только в постель и ложится.          — Ха-ха-ха-ха         — Это было неожиданно!         — Эй! Гето! Ты где её достал? Дашь её трахнуть?         — Тварь.          Брюнетка смотрит на них, отдаленно слышит голоса, но не понимает, чьи они. Перед собой она видит лишь темные тени с кровавыми глазами. Просто темная масса в сером пространстве.           — Как дела, моя маленькая леди?          Голос доносится из-за ее спины, она оборачивается, и лицо ее холодеет. Там никого нет.           — Девочка моя, я люблю тебя.         Фразы обрывками всплывали из глубин ее воспоминаний. Глаза постепенно пустели.         — Ты предала меня. Подставила всех нас.          — Я просто пыталась спасти вас!           Разве это ее слова? Нет. Говорят совершенно незнакомые ей люди. Кто-то другой, она лишь наблюдает со стороны, как рушится больная любовь и чужие жизни, как она разрушила свое прошлое и как выбралась из него. Она так не желала в этом участвовать, а что сейчас? Неожиданно с её губ спадает смешок.          — Кто ты?          Всё это похоже на сумбурный сон, и она идет по нему, оставив лопату на холодной земле. Она заходит в дом, идёт на кухню, подходит к столешнице, берёт ножи и возвращается обратно.       Останавливается у трупа. Все видят, как приборы метко, по одному, летят в Мей Мей, но в глазах Наоми всё иначе. Лезвия вонзаются в нее саму, добрую и бескорыстную, ту, что была пару лет назад. Ту, что хотела помочь, но засадила своих друзей в тюрьму, а свою любовь заставила прятаться по подвалам и покинуть Японию.         По ощущениям она делала это несколько лет, а на деле… Наоми только начала приходить в себя и ужаснулась тому, что произошло. Она не помнит, как лопата сменилась ножами, не помнит, как бросала их, не помнит алые глаза и тени, которые, казалось, заменяли людей.         — Хватит, — донесся мягкий голос Юты и следом его теплое касание, — пойдем.           — Воу!         — Вот это я понимаю.         — Ах-ха-ха-ха         Толпа была под впечатлением. Сукуна смотрел со стороны. Общая реакция не обошла его стороной, Он с усмешкой наблюдал за потерянной Наоми.         — Ты в курсе, что только что сделал? — Чосо смотрит на приближающихся парня с девушкой.         — Что? — Гето покачивался, еще чуть-чуть, и он бы упал на землю.         — Психику её покачнул, — недовольно проговорил шатен.         — Она сама вообще-то, — чувствуя свое состояние, он уселся на лавочку.          — Потому что добра и теперь будет считать, что сама ее убила и сама решила ее конец. — Отчего-то её пустой взгляд показался ему милым.         — Да, сделай она так, как желали все эти олухи, и винила бы Гето, — высказался подошедший Оккоцу и тут же обратился к ней: — Но ты даже так не виновата, судьба Мей уже была решена, а ты просто подарила ей быстрый покой.         — Она в шоке, — Чосо легонько тыкает пальцем в её лоб. — Эй, ты слышишь нас?          Совершенно никакой реакции.         — Завтра приведу тебе психолога, чтобы не мучилась, — Юта чуть приобнял её.          — Ко мне домой? — Чосо недовольно вздохнул. Ровным счетом ему почти все равно на её состояния, но лишних людей в доме у него и так полно, пусть их всего и двое.         — Я уверен, он долго у тебя не задержится, просто поговорит с ней, таблеточки, может, выпишет, — брюнет будто прилип к девушке и отчего-то обнял. Возможно, ему самому не хватает ласки.           — Пиздец, ладно, отвезу их домой. Всё равно мы тут больше не нужны, — шатен снова посмотрел в её разбитый взгляд и мигом отвернулся, не заметив наблюдающего за ним Юту.          Чосо схватил Гето за шиворот и потащил его за собой. Он взял Наоми за руку и попросил девушку, которая выглядела словно мертвая, следовать за ним.         «Удачи тебе, ты справишься, а мне нужно еще за Сукуной понаблюдать», — подумал Оккоцу и нашел его в толпе.  ***         Дорога была мучительно долгой, слишком много мыслей успело пробежать в голове девушки. Но стоило им заехать во двор, и ей стало спокойнее.           — Ты уснул? — Чосо выходит из машины, обходит и трясет Сугуру, ибо желания тащить его совершенно не было.           — Чего тебе? — бухтит он, не открывая глаз, — Подожди… — брюнет почувствовал рвотный позыв и в спешке вылез из авто, покачиваясь, он направился в дом. Пару раз он упал.           — Кретин, — фыркает тот и встречается со стеклянным взглядом девушки, с любопытством поглядывает и проговаривает: — Вылезай.           Та послушно вышла из машины, устало вздохнула и направилась ко входу, смотря строго прямо.         — Подожди, — Чосо остановил её и подошел ближе.          Её глаза уперлись в его лицо, но смотрели словно мимо, сквозь него. Парень провел пальцами по её волосам, наблюдая за реакцией. Девушка даже не шелохнулась, и зрачки не сдвинулись ни на миллиметр, она была словно кукла.         — Ладно, иди, — он остался на улице, прикрыл рот рукой и наблюдал за её неспешным шагом.          Ее будто неживое тело медленно двигалось внутри дома, по коридорам и сразу сворачивая в ванную, запирая дверь на замок.           — Гений… — шепчет она.          По помещению раздался смех. Её взгляд стал настоящим, таким, каким и был. Её игра была сыграна, и в первой партии Наоми победила.           «Не думали, что всё так удачно сложится». — Довольная собой брюнетка подошла к зеркалу и оглядела себя. Снова выстроила кукольное лицо, усмехнулась и вернулась в прежнее русло.         Ей было плевать. Всё, что она видела, лишь было плодом ее намеренных воображений. Да, Мей Мей было жалко, но она ее и не знала, чтобы искренне переживать. А неожиданно поданная валерьянка лишь позволила ей играть убедительнее.            «Как же Чосо смотрел на меня, теперь точно поведётся».         Девушка была крайне горда собой. Первый пункт её задачи выполнен, и она вспоминала то, о чём они разговаривали с Оккоцу, пока ехали туда.   ***         — Само собой, если ты просто зайдешь в его комнату и сделаешь это, то ничего не выйдет, — Оккоцу посматривал на нее.         — Значит, нужно как-то подвести его к этому, заставить думать обо мне не как о мешке с органами, — брюнетка призадумалась. — Допустим, я могу притвориться полностью безэмоциональной, но ведь Чосо понимает, что просто так такого не произойдет.         — Да, и именно поэтому я и решил договориться с тобой именно перед тем, как ехать на эти похороны, — высказал парень, свернув в лес.         — И что там будет? — она оглядывала его и с заинтересованностью обдумывала свои планы.         — Гето хочет, чтобы ты посмотрела, какая ты умница, и помогла им с поимкой Мей Мей. Заодно и показать, что может случится, если ты попытаешься сбежать или козни строить, — разъяснял он.           — Мей Мей хоронят, значит… — девушка мигом всё поняла. — Точно! Чувство вины и такое зрелище вполне может оставить психическую травму.           — Да, но для начала хотя бы попробуй сделать это безжизненное лицо. — Он едет прямо, не встречая машин, поэтому позволяет себе посмотреть на нее.         Девушка расслабляет мышцы лица и следом спрашивает:         — Вот так?          — Нет, нет, нет, это грустное лицо, — отвергает её вариацию парень и пытается сам состроить что-то подобное. — Нужно так, будто ты очень глубоко задумалась о чем-то, смотришь в пустоту и ни на что не реагируешь. Кстати, об этом, даже если он потянется к твоему лицу, то взгляд не должен сместиться даже на миллиметр.         — Ну, чисто технически я знаю, как это можно организовать. — В голове она воспроизвела картинку. — Я знаю, что мне нужно представить, чтобы полностью погрузиться в себя и думать только об этом. Правда, не уверена, что это сработает.         — Сиди и тренируйся быть трупом, — Юта был спокоен, словно видел будущее и уверенно мог сказать, что она справится.         — Хорошо, — Наоми отодвинула козырек с зеркалом и принялась отыгрывать заготовленную ей роль.          — И еще кое-что, ушей там много, поэтому играть в то, что ты ничего не знаешь, начинаем сразу. — Смотрит на её недоуспехи и тяжко вздыхает: — Главное, не теряйся, если что-то пойдет не по плану.         — Думаю, я выкручусь как-нибудь, — скаждой попыткой у нее получалось все лучше и лучше.    ***         Лес. Отряд захвата едет по дороге в сторону заветного дома.          — Я так волнуюсь, надеюсь, сможем Сукуну задержать, — Нобара с трепетом смотрит на дорогу, пока за её спиной сидит толпа вооруженных до зубов полицейских. — Интересно, что мы сможем у него дома найти?           — Не забывай, там есть как минимум один пленник, — Нанами уже почти полностью восстановился и сидел за рулем.         — А… — с некой печалью вздохнула девушка. — Ну, её тоже спасём. Даже хорошо вышло, не придётся её маме всё рассказывать, чтобы выяснить всё. Даже жалко, я там такую махинацию придумала.   ***         Итадори, будучи один дома, слышит рёв машин. Подбегает к окну и в смятении пытается понять, что происходит. Стоило ему увидеть, что едут именно сотрудники госслужбы, как тут же срывается с места. У него не было мысли, что он наконец свободен, единственное, о чём он мог переживать, так это о том, как спасти Рёмена и унести ноги от них подальше.           «Только не это, только не это!» — повторял парень у себя в голове.          Юджи мигом открывает дверь в его кабинет и залетает внутрь, не боясь ничего разбить. Выдвигает третий ящик стола, забирает ключ и вставляет его в еле заметную скважину под столом. Поворачивает в левую сторону на сорок пять градусов. Это запускает тревожный механизм.           На каждое окно опускаются железные прутья, двери блокируются. В дом больше не войти. Эта же система посылает Сукуне сигнал на телефон.   ***         «Какого…» — его господин смотрит в экран.          Он знает, что это не просто так. Мужчина уверен в верности Итадори и в том, что он не попытается сбежать. Парой движений он открывает потайную дверь через собственную систему. Когда-то он провел для Юджи инструктаж, что делать в такой ситуации, в каком-то плане парень был посвящен в его дела больше, чем его люди.           Рёмен в спешке покинул похороны, сразу направившись к заранее обговоренному месту встречи.    ***         Итадори четко следует указаниям. Ведь его хозяин заранее продумал все на случай непредвиденной ситуации. Забирает каждую папку, что была помечена золотой каемкой, ноутбук, наркотики и деньги. Все летит в сумку.           Стараясь действовать как можно быстрее, он спускается по лестнице, стараясь скорее сохранить вещи господина, нежели свое и так хромое здоровье. Парень оказывается в подвале, заходит в третье слева помещение. Стена полностью пропала, открыв проход в туннель, наполненный водой по щиколотку. Стоит ему пройти десять метров вглубь, как все возвращается на свои места, та комната теперь снова выглядит как обычное помещение.           Рёмен крайне сомневается, что они найдут потайной ход, а если и смогут, то вода собьет след. Тоннель постепенно разветвлялся и тянется на десятки километров, выводя проходимцев в двадцать семь точек, но Юджи шел к определенной, по заученному пути. Два часа ходьбы дались ему нелегко, но он добрался до вертикальной лестницы, ведущей вверх. С переживанием, лишь бы его не поймали, он выбрался наружу, в заброшенный дом посреди леса.           — Тебя видели? — Сукуна стоит над ним, и лицо его приняло огорчённый, разбитый вдребезги облик.         — Нет, когда я уходил, они еще даже в дом не зашли, — парень карабкался, пытаясь выбраться, но сумка тянула его вниз.         — Чтоб они все передохли, — прорычал мужчина и протянул брату руку. — Пошли быстрее.         Порой неожиданно добрые поступки Рёмена пугали даже больше, чем его садистские наклонности. Юджи видел в его глазах отчаянье. Только что он потерял не просто свой дом, а место, где он создавал свою историю, правил и старательно собирал всё, что могло подчеркнуть его королевское величие. Он не сдастся никогда и ни за что. Все, кто отнял у него ценные для него воспоминания, будут гореть в аду, превращаясь в пепел и развеиваясь по ветру, оставаясь жить лишь в слезах, которые прольют по ним.           — Спасибо, — произнёс Итадори с лёгкой усталостью в голосе и, приняв его помощь, оказался на полу.           — За мной, — скомандовал мужчина и вышел к машине.          Он открыл багажник, куда его пес положил всё, что вытащил из дома. Через минуту они уже отъехали.         — А куда мы поедем? — аккуратно спросил парень, смотря на своего господина.         — Еще думаю, — Рёмен с отчаяньем вздохнул.         «Если скроюсь окончательно, то не смогу вмешиваться в наши дела, и Тоджи потянет всё на себе. За последнюю неделю эта сука взяла под контроль большинство нашей недвижимости. Да и в квартире жить рискованно в этой ситуации, прознают, и шансы сбежать будут минимальные. Тоджи сам под следствием, когда вычислят, где он живет, это лишь вопрос времени. У всех остальных после этих налетов лишней недвижимости тоже толком не осталось. Просить дом у Хакари — значит показать слабость нашей верхушки, и это может поставить под сомнение наше сотрудничество. Впрочем, сейчас можно и смириться с некоторыми неудобствами, переждать, пока всё уляжется, выкупить участок и заново отстроить дом. Тогда комфортнее всего будет у Чосо, места достаточно, да и после его операций человечину может забрать, хоть отменяй договор с этим изворотливым чертом». — Он принял свое решение и свернул в сторону дома подчиненного.   ***         — Да вы издеваетесь, — Чосо смотрит, как Сукуна разместился у него на диване, и слышит, как он объявляет, что останется здесь на какое-то время.         Но перечить начальству не стоит, в особенности, если оно спокойно может убить тебя.         «Гето, Наоми, теперь еще и он с Итадори…»  — он тяжко вздыхал, вспоминая времена, когда жил только со своей сестренкой и все было спокойно.         «Че они все ко мне прутся? Словно мёдом намазано».          Он был крайне недоволен. Если своего напарника еще можно было потерпеть, то это уже переходило все границы.         «Будто в общежитие попал…»    ***         Тем временем, брюнетка была в полном неведении о приближении опасности и о том, что её любимый Юджи вот-вот вернётся. Устав после тяжелого дня, она предпочла уснуть, но черт дернул её проснуться посреди ночи.         «Пить хочу...» — думает она и смотрит на графин, который пуст.          Ей пришлось спуститься, сонным взглядом посматривая на ступеньки и стараясь не упасть. Видит свет в зале и с любопытством проходит, ожидая увидеть там Чосо, но, к её сожалению, там был вовсе не он, и, к её же несчастью, Рёмен её заметил. Сон как рукой сняло.         «Что он тут забыл…» — вглядывается в его лицо и ее глаза округляются от шока.          Алкоголь творит с людьми странные вещи, порой полностью меняя все представление о них. Дает вырваться наружу эмоциям, что обычно скрывали, и дает смелости просить того, что тебе не хватает. Когда Сукуна в последний раз пил так много? Лет десять назад? Его шатало, но он все еще тянулся к четвертой бутылке коньяка.           — Садись, если хочешь, — еле выговорил мужчина, и звучало это по-особенному, слишком мягко.         «Да вы шутите...» — она не верит тому, что видит, но с каждым шагом в его сторону девушка удивляется всё больше.           По его щекам и впрямь стекают слезы.           — Чего спустилась? — пустым голосом интересуется он.           — Воды попить хотела… — Наоми стоит и смотрит, не может отвести взгляда и понять, что происходит.         — Я тебя отвлек, получается… Прости, — мужчина извинялся, что было для него непривычно, но сейчас так плевать.         — Да ничего… — брюнетка в ступоре смотрит на диван, где сидит он, и на кресло, до куда он не дотянется.         «Блять, ну мне же хуже будет». — Чуть морщится, но всё же решается сесть рядом с ним. Возможно, это её шанс, а может, он поступит как Годжо. Хотя она нутром чувствует, что ничего с ней не случится.         — Что произошло? — с опаской спрашивает девушка.          — Прошлое случайно вспомнил… Одиноко…          И они оба замолчали. Она лишь смотрела, как тот продолжает пить, на его дрожащие губы и соленые капли, которые изредка скатывались с его глаз. Он же иногда посматривал на нее, словно пытался решиться на что-то, о чем на трезвую голову даже не подумал бы.           «И что мне делать…» — в её голове всё перемешалось. На мгновение в её сердце поселилась жалость, за которую она мгновенно себя прокляла.         — Можно странную просьбу?.. — выдохнув, пробормотал Сукуна и в поисках сострадания посмотрел на неё.         — Какую? — уточняет она, внимательно следя за его движениями.         — Обними меня…          Наоми словно в другой мир попала, не верит происходящему, не верит, что столь жестокий человек может сидеть, плакать и просить об этом. Ей понадобилась минута, чтобы решиться. Она распахнула руки, приглашая его, а тот, словно маленький котенок, с благодарностью кинулся в объятия. Прижимал её к себе, уткнувшись носом в шею, и в тот же миг все рамки пропали, и он завопил, рыдая, стиснув зубы, словно нуждался в этом всю свою жизнь.           — Я правда иногда жалею о том, что делаю, — слетает с его языка искренне и с горечью. — Но я просто не могу по-другому. Я знаю, что он не виноват, но у меня не получается не ненавидеть его.         Брюнетка, мягко говоря, удивлена, слов не подобрать, что она сейчас испытывает. Двоякие чувства кроются внутри, вроде это и Сукуна, а вроде и совершенно другой человек.           — Просто тогда… — Рёмен запнулся, ощутив легкие поглаживания на своей спине.         — Что тогда? — шепотом спрашивала девушка, задумавшись о его личности.         — Тогда…   ***       — С четвертым днем рождения! — женщина, крайне красивая и счастливая, поздравляет сына.          — Сукуна, ты уже совсем взрослый, как же быстро ты растешь! — отец не отставал и вручал ему подарок.          — Что там!? — с детской радостью и восторгом спрашивал маленький Рёмен.           — А ты открой и посмотри, — с улыбкой спрашивала женщина, натягивая рукава, лишь бы мальчик не увидел синяков.          Он с интересом срывал красивую обертку и стягивал огромный бант.         — О-о-о, машинка на пульте управления! — он улыбнулся и подскочил с места, стараясь обнять сразу обоих родителей. — Я так вас люблю!         — Беги играй, а мама пока что стол накроет, — Дзин распушил розоватые волосы на голове сына.          — А торт большой будет? — для своих лет он говорит прекрасно, что удивительно. Маленький Сукуна уже наизусть знал таблицу умножения, мог писать, и он был уверен, что родители гордятся им и его успехами.           — Увидишь чуть позднее, — мама старалась держать улыбку до последнего.         — Хорошо! — мальчик убежал, сбивая со своего пути разноцветные шарики.          В тот же вечер он впервые услышал крик матери, от которого и проснулся. Ему стало страшно. Сукуна тихо спрыгнул с кровати, ведь до пола еще не дотягивался, и небольшими, тихими шагами направился в сторону родительской спальни.         — Ты еще и предъявляешь мне что-то? — послышался грубый голос отца.         — Что это за женщина? — высказывалась матушка.         — Тебя это вообще ебать не должно! Сама же знаешь, что если бы ты не залетела, то меня бы тут уже давно не было. Клянусь тебе, как только он подрастет, я свалю от тебя.           — Ты бросишь ребенка? — женский голос казался заплаканным.          — Это разве моя проблема? Ты ведь аборт не сделала лишь бы удержать меня здесь.          По лицу мальчика потекли слезы. Он думал: «Я вообще им нужен? Отцу? Возможно. Остался ведь. А матери?»         С каждым днем Рёмен старался из-за всех сил. Делал то, что хотел Дзин, в попытках заставить папу искреннее полюбить его. Он боялся, что в один день он все же уедет и оставит их с мамой. Просторный дом все больше начинал давить на него. Каждую ночь Сукуна обнимал одеяло, ощущая, как родители расходятся в разные стороны, а он пытается их остановить. Свой седьмой день рождения он провел в одиночестве. Лишь под вечер увидев мать. С железной банкой пива.           — Мамочка… — мальчик аккуратно потянул за край её заляпанного свитера, — а почему папа так долго не приходит?           — Он ушел, — сухо отвечала женщина, отдергивая руку от сына.         — Куда? — с печалью он оглядывал её красные глаза.          — К другой бабе, в которую влюбился. — Она со злостью сжимала в руках банку, раздавливая её.         — Мам….         — СВАЛИ ОТСЮДА! — мать кричала в ярости, не желая более тратить время на того, кто ей не нужен.         К сожалению, маленькие дети всегда любят своих родителей, несмотря на все их недостатки. Этим Рёмен не отличался от других. Прошел день, два, и он подходит к ней снова.         — Мам, я кушать хочу, — пытался привлечь её внимание сын.          Раньше матушка с улыбкой бы встала и наполнила дом приятным ароматом блинчиков или котлеток, но сейчас она лишь отталкивает его, так что он падает на пол.         — Найди что-нибудь на кухне.          И он идет. Готовит. Обжигается. Получается невкусно, но это единственное, что он мог съесть. Со временем комнаты начали заваливаться мусором. Он убирал за ней и за собой. Делал всё. От мытья посуды до полов, пусть получалось и не очень. Сам одевался в школу, учился, делал уроки и снова готовил. Их диалоги с матерью превратились в «подай пиво», «принеси рюмку». Через пару месяцев у них закончились деньги. Воды и света не было. Еды тоже. В то же время среагировали учителя в школе, отправив опеку к ним домой. Правда, было поздно. Перед этим Сукуна в последний раз попытался разбудить мать, но та не проснулась. Так и умерла с бутылкой в руках. Отец отказался брать над ним опеку.           — У тебя будет новый дом, — тихо, с жалостью проговаривала тётенька, уводя его в детский дом.         Для него места хуже не было. Дети постарше, с травмами и схожей судьбой издевались над ним. От них он получал синяки каждый день, пока работники закатывали глаза и говорили, что дети просто играются, пока сами тратили деньги, выделенные от государства, на дорогие шмотки. Сукуна мог лишь забиться в угол и плакать, вытирать слезы и мечтать о прежней жизни. Прошел год и еще один, его характер постепенно закалялся, лез в драки с каждым, кто пытался его задирать. К двенадцати годам он впервые сбежал из приюта. Свобода.           «Денег бы достать...» — он вздохнул, оглядываясь и думая, что ему сделать.          И он пошел на свое первое нарушение закона. Подбегает к неизвестной женщине и радостно, наигранно кричит ей, тут же обнимая.         — Тетя Мейко! — его рука незаметно проскальзывает в её сумку, вытаскивая кошелек.         — Эй! — растеряно произносит дама.         — Ой, простите, я перепутал... — извиняется и убегает.         «Интересно, сколько там?» — вытаскивает деньги и пересчитывает.         «Маловато… нищенка чертова...» — цедит он.         Сукуна втюхал кому-то кошелек за двести йен, сказав, что это его старый, и с довольным лицом направился в торговый центр.         «Покушать бы вкусненько...» — с такой целью он прошел в какой-то ларек и вышел с едой в карманах, не заплатив ни копейки.          «Как мне эту мелочь приумножить? Можно было бы заняться перепродажей, но клиентов найти в моем возрасте сложновато. В идеале нужно найти каких-то лохов, которым можно будет втюхивать краденные телефоны, но будет большой шанс нарваться на неприятности». — Он не собирался красть ради своего благополучия, он хотел заработать и приумножить.           Разная работка ему попадалась, как-то стоял у бесплатного туалета и брал деньги за вход, представляясь сыном, оставленным на подмене, пока мать за едой отходила. Несколько раз приходил в парк с тремя стаканами, говорил, что если отгадают, где будет пушистый шарик, то отдаст деньги в двойном размере. Они выбирали, Рёмен поднимал стакан, под которым ничего не было, и они уходили, даже не подумав о липучке внутри, к которой прилипал мех. А сумма была слишком мала, чтобы те парились. Со временем он собрал вокруг себя более младшую группу детей, за плату рассказал, как можно подзаработать, и заставлял отдавать проценты с их заработка. С каждого по чуть-чуть, и вот у него на руках приличная сумма. Кроме того, теперь у них появились деньги, чтобы покупать у него что-то. Он крал и продавал дешевле, по итогу прибирая к рукам всё, что те смогли нажить себе. Такой себе мафиозник в тринадцать, но на тот момент это было лучшее, что он мог придумать.           В пятнадцать он начал проворачивать более хитрые схемы, учил других, те несли деньги, и получал достаточно, чтобы снять себе небольшую комнатку и прожить в ней, ни в чем не нуждаясь. Смог позволить себе прикупить одежду получше и именно с этой целью пошел в торговый центр.         «Если и это получится реализовать, то смогу неплохо наживаться», — пока он раздумывал над новой аферой, со стороны раздавался детский смех.           Он, не задумываясь, повернул голову и увидел самый страшный кошмар в своей жизни. Своего отца в сопровождении не менее довольной девушки и ребенка лет шести. Сукуна смотрел и видел по-настоящему счастливую семью, от которой не несло наигранностью, как было у него. Этот ребенок был любим искренне, был счастлив.         — А почему этот мальчик такой злой? — Итадори указал на Рёмена с интересом и жалостью.— Может у него родители плохие?          — Какая тебе разница, маленький ты негодник? Это же просто чужие люди, — Дзин узнал его, несомненно, но просто прошел мимо.           Сукуна смотрит на него с яростью, завидует ни в чем не провинившемуся мальчику, проклинает женщину, что увела его из семьи и идет без единого синяка. Внутри он уже поклялся, что убьет его самой мучительной смертью. Если бы отец не ушел, то все сложилось бы иначе. Мать бы не спилась, а его не отправили бы в ад. Но все же он лишь смотрел, пока внутри все разрывалось.           «Я разрушу всё, что тебе дорого», — смотрит, оглядываясь на свой долгий и сложный путь и до него, до своего седьмого дня рождения.           Проходит ровно год. Авторитет Сукуны только рос и уже давно распространился за пределы детского дома. Ему с легкостью удавалось обманывать взрослых людей и раскручивать их на внушительные суммы, внушал страх у обычных гопников и заставлял работать на себя. Но ему было все мало, нужно было больше денег, и лишь один разговор разделил его жизнь на до и после еще раз.         — Эй, малец, — обратился к нему мужчина с улыбкой до ушей в сопровождении своих людей.         — Че надо? — достаточно дерзко отвечал парень.          — Ты моего человечка на двадцатку наебал, — он подошел вплотную. — Мы там поразмышляли и так и не поняли всю темку до конца, разъяснишь?           — Сам разбирайся, — Сукуна взглядом бросал ему вызов. — Ты вообще кто такой?         — Шидо, главарь группы С, слыхал о нас?         — Те, что без конца ментам покоя не дают? — фыркнул он и оскалился.         — Ха-ха, да мы звезды, — мужчина еще больше приподнял уголки губ. — Котелок-то у тебя варит, поумнее некоторых моих будешь, хотя мал еще.           — Не тяни, — твердо сказал Рёмен.         А тот указал большим пальцем за спину и проговорил:         — Хочешь реально больших денег? Давай к нам.          — Подчинятся? Да ни за что, — его взгляд казался злобным.         — Не, просто поработаем вместе.         — Сколько?          — Ну, в двадцать пять точно доход приумножишь, — задумался Шидо.          Тот пораскинул мозгами, взвешивая все за и против. Обдумал его предложение и выгоду, которую получит с сотрудничества, а после ответил:         — По рукам, но не смей ограничивать мою свободу.         — Ладно, ладно, — они пожали руки в знак согласия. — Кстати, знакомься, — он указал на парня за его спиной. — Это мой зам, Тоджи.         — Добро пожаловать, — грубо и с сарказмом проговорил он.          — Ты не смотри, что он такой грозный. Как видит свою женушку и сынишку, сразу плюшевым мишкой становится, — посмеивался Шидо.           — Да плевать, пошли.          Через два с половиной года банда «Группа С» развалится. Шидо посадят в тюрьму, а Рёмен с Фушигуро приберут к рукам Мей Мей, Чосо и Гето. В это же врем Сукуна убьет Дзина и его жену на глазах у Юджи, а после заберет его к себе. Через семь лет к ним в руки попадет Оккоцу Юта и пройдет по стезе страданий, а через семь месяцев после него к ним присоединится Годжо Сатору вместе со своей бандой.