Тёмный наследник (Dark Heir, C.S.Pacat)

      Саркеан с наслаждением потянулся на нагретой солнцем мраморной скамье под ветвями цветущего апельсина. Свежий аромат наполнял благоуханием пронизанный светом воздух, в котором кружились белые лепестки. Юноша почувствовал блаженное удовольствие: руки и ноги стали вялыми под тёплыми лучами, которые лениво переместились от спины к боку, когда послышались шаги.       По тропе приближался золотой образ. Одетый в золотые латы, он снял свой золотой шлем, золотые волосы рассыпались по спине. Потрясающий в солнечном свете. И знакомое, любимое присутствие, которое принёс с собой радушный приём.       Чемпион Короля, Генерал Солнца. Однажды его назовут Анхарионом. Но то случится в далёком будущем. Сейчас он был—       Прекрасным настолько, что смотреть на него было больно. Однако настоящей пыткой стал тёплый взгляд в его глазах.       — Не ожидал, что найду тебя здесь, — сказал Анхарион.       — Но всё равно пришёл, — заметил Саркеан.       — Я надеялся встретить тебя тут, — признался тот и сел рядом, опуская взгляд на него — Саркеана.       Горло было нагим: открытая кожа, уязвимая, точно несорванный стебель цветка. Он ещё не был Анхарионом. И не носил Ошейник. И влечение в его глазах было настоящим.       — Король спрашивает, присоединишься ли ты ко мне на показательном бою перед играми, чтобы отпраздновать королевскую помолвку.       — Вынужден отказаться, — Саркеан пристально смотрел в ответ.       — Я буду с тобой помягче.       — Разве ты не королевский чемпион?       — Я не сказал, что победа достанется тебе. — Вспышка в синих глазах.       Саркеан потянулся, гибкий, как рыба, шёлк его собственных волос разметался вокруг, точно ночная тьма. Он заметил, что Анхарион за этим наблюдал. Он знал, что иногда Анхарион наблюдал за ним именно так, хотя уже принес клятвы, которые запрещали подобное.       — А если бы я был королём? — Начал Саркеан.       — Если бы ты был королём…?       Саркеан потянулся и ухватился за локон этих длинных золотых волос, словно солнечный свет, льющийся сквозь пальцы.       Слова звучали тихо, очень тихо, чтобы быть всецело игривыми:       — Будь я королём, стал бы ты моей королевой?       — Ты грезишь, — Анхарион улыбнулся, будто потакал причуде друга, хотя его щёки залил румянец.       — Это приятная грёза, — продолжил Саркеан.       Анхарион посмотрел на него сверху вниз и сказал:       — Проснись.       Уилл очнулся от толчка, в замешательстве уставившись вверх.       — Уилл, проснись.       — Я… — Начал было тот, сбитый с толку и неуверенный в том, где или когда находился. Анхарион, пристально смотрящий вниз, превратился в гораздо более сложного человека, чьи глаза — испытание или вызов, и кто всегда поджимал губы на грани насмешки.       — Джеймс? — Спросил Уилл, с трудом перетащив сознание в настоящее.       Джеймс расслабился и отодвинулся. Уилл впопыхах увидел все остальные различия. Моложе. Золотые доспехи теперь стали элегантно приталенным парчовым сюртуком. То, как Джеймс двигался, свидетельствовало о том, насколько он был внимателен к своему телу, точно привык, что за ним наблюдают.       В голову пришла абсурдная мысль: если бы Джеймс вырос Хранителем, у него бы до сих пор были длинные волосы.        Боже, они были друзьями; служили вместе при одном дворе, под началом одного короля. Эта идея была настолько совершенно новой, что Уилл не мог прекратить прокручивать её снова и снова в уме. То было время до Ошейника, время, когда они встретились в лучах солнца, и тепло в словах Анхариона было сладчайшим намёком на флирт, индульгенция(1) Анхариона была предложена не кому-то другому, мысль, что Саркеан прекрасно знал: Анхарион никогда бы не—       — Странные сны?       Уилл закрыл глаза, чтобы оттолкнуть прошлое. Пришлось приложить усилие, чтобы сохранить тело расслабленным и не сжать ладони в кулаки.       — Вроде того.       — Дело в этом месте, — ответил Джеймс, нахмурившись.       Уилл рывком поднялся, покидая постель. Он направился к тазу и кувшину, где для него выложили свежую одежду, затем плеснул воду в лицо. Удар холода должен был вытеснить Анхариона из грёз.       Нет, увиденное — не просто сон. Это было воспоминание, чувства и реакции были настолько сильными, что Уилл проснулся с именем Анхариона на губах.       Осторожнее. Ох, осторожнее.       Невзначай:       — Я что-нибудь говорил?       — «Беги, беги», — повторил Джеймс, пожимая плечами. — Ты ворочался и метался.       Мысль, что Уилл мог разговаривать во сне, не являлась чем-то таким, от чего — как он думал — нужно было защищаться. Но следовало. Не в первый раз снился Саркеан: те ночи наполняли проблески этого присутствия, этой пылающей в венах силы и тени, растягивающиеся ниже до горизонта.       Однако то был первый раз, когда Уиллу снилось время до, когда Саркеан был юношей, когда тот ощущался плотью и кровью, полным надежд и чувств.       — Можешь мне рассказать, — предложил Джеймс.       Не следовало. Не следовало никому рассказывать. Уилл знал, что произойдёт, когда расскажет. Кэтрин, его мать… Джеймс не улыбнётся, когда он поддразнит его, назвав «своей королевой».       И всё же… искушение… попросить принятия и хотя бы раз найти его…       — Мне снился он, — начал Уилл, позволив единственному кусочку правды вырваться наружу.       Сердце колотилось, он поднял глаза на Джеймса. И не увидел мгновенного отказа. Пока тянулись секунды, Уилл подумал — может быть — может быть. Тянуло, точно подводное течение: он этого желал. Желал рассказать Джеймсу, найти в нём гавань, где они — две потерянные души — вместе.       Джеймс был Перерождённым. Джеймс знал, как это ощущалось: быть судимым из-за действий своей прошлой личности. «Я был Саркеаном», — Уилл представил, как произносит. — «Я пытаюсь всё исправить, делать добро и помогать друзьям». На мгновение эта нужда стала настолько огромной, что заболела грудь. Иметь того, кто понимал его, иметь того, кто верил в него… Уилл представил, как Джеймс кладёт руку на его плечо, говоря: «Мне плевать, кто ты такой».       Голос Джеймса был нетерпеливым:       — Ты видел, как она его убивает?       — Нет, — ответил Уилл, закрываясь и отворачиваясь.       Он заставил себя подобрать полотенце и буднично вытереть влажное лицо. Держи движения простыми. Сдерживай любое напряжение в руках и ногах.       Просто очередной разговор. Все желали убить Тёмного Короля.       — А тебе?       — Мне? — Переспросил Джеймс.       — Он тебе тоже снился?       — Ты знаешь, кем я был. Можешь догадаться, что мне снилось. — Тот вспыхнул.       Жар обжёг кожу Уилла, образ Анхариона всё ещё наполовину сохранился в памяти: нежный взгляд синих глаз, когда он смотрел на Саркеана, который протянул руку, чтобы провести пальцами по длинным золотистым волосам—       — Нет, я не имел в виду… — Джеймс покраснел сильнее. — Я не помню своих снов. Но иногда, проснувшись, не могу пошевелиться. Запертый в ловушке сна, но бодрствующий, и это будто… некая великая сила склонилась надо мной. И она шепчет—       Найду тебя.       —Я всегда—       Найду тебя. Попробуй убежать.        Дверь в комнату открылась.       Уилл обернулся и увидел молодого средиземноморского(2) джентльмена, за которым следовала молодая африканская леди в зелёном повседневном платье.         — Ну? — Нетерпеливо спросил юноша. — Ты сможешь открыть врата?       «Кто ты?». Уилл открыл было рот, чтобы поинтересоваться, когда образ перед ним прояснился, и юноша вдруг понял, на кого смотрит.       Вошедшие были Киприаном и Грейс, одетыми по-современному.       Уилл уставился на них. Послушник был облачён в тёмно-коричневый камзол и очень аккуратные бежевые брюки, рубашка казалась белее и более накрахмаленной, чем у других джентльменов, словно демонстрировала его чересчур правильную личность. Грейс выглядела поразительно в зелёном платье, которое блестело на её тёмной коже и подчеркивало длинную изящную шею.       — Ну? Так ты сможешь?        Джеймс всё ещё был настолько бледен, что походил на мертвеца, но решительно ответил:        — Конечно, я—       — Нет, — отрезал Уилл. — Он не готов.        Остальные повернулись взглянуть на него. Юноша почувствовал их замешательство и удивление Джеймса. Уилл уставился на друзей сверху вниз.       — Мы этого не узнаем, — продолжил Киприан. — Пока не попробуем.        — Он слишком слаб, — настаивал Уилл. — Взгляни на него. Или ты, Джеймс, хочешь сказать, что не упадешь, если я тебя слегка подтолкну?       — Я… — Начал было тот.        — Я не хочу рисковать его жизнью, — перебил Уилл.        — Ты рискуешь жизнью Вайолет, — возразил послушник. — Она стóит сотни таких, как он.        — У нас нет сотни, — напомнил Уилл. — Только один.        Он отодвинул отсутствие Вайолет в сторону. Нужно решать проблему по мере её поступления.       — Тогда—       — Если Джеймс погибнет, пытаясь открыть эти врата, — с нажимом произнёс Уилл, — нам придется две недели идти по горам, а затем вернуться на корабле в Лондон, чтобы добраться до Вайолет. Таким способом мы…       — Кто-то идет, — предупредила Грейс, прежде чем кто-либо из них успел продолжить спор.        В дверном проёме появился молодой местный житель в потёртых коричневых бриджах до колен и гетрах по щиколотку.       — Мистер Слоун и другие джентльмены завтракают в палатке надсмотрщика, — уведомил юноша, — если вы хотите присоединиться к ним.       — Скажите, что я скоро буду, — велел Джеймс.       — Очень хорошо, Анхарион.       И ушёл по небрежному жесту юноши. Уилл выдохнул, не осознавая, что затаил дыхание. У Киприана было странное выражение лица.       — Мы подыгрываем. Пока, — пояснил Уилл. — Когда вернёмся, снова поговорим о вратах.       Вместо ответа послушник продолжал пялиться на Джеймса.        — Они действительно тебя так называют?       Джеймс подошел к куче одежды, оставленной Уиллу, — возможно, части груза Синклера, отправленной вперёд него.       — Что?        — Анхарион.       — Почему бы и нет? Я предаю их, не так ли? — Сказал Джеймс с тонкой улыбкой и швырнул Уиллу одежду.                При дневном свете раскопки оказались огромными: армейский лагерь из брезентовых палаток, разбитых среди древних строений, которые наполовину росли из горы. Их компанию вели по дощатым мостам через огромные траншеи, где рабочие беспрестанно копали, а другие в корзинах носили камни и землю, чтобы свалить их в повозки, запряженные многострадальными ослами.        Даже для такого человека, как Синклер, это, несомненно, представляло собой огромную инвестицию. Уилл осмотрелся вокруг, подмечая каждую деталь. Должно быть, раскопки шли полным ходом в течение многих лет, в тени, скрытые от Хранителей. Оставался вопрос: что Синклер хотел выкопать?       — Я похож на Вайолет, — сказал Киприан, пытаясь скрыть свои ноги, безуспешно одёрнув камзол, словно целомудренная дева, вынужденная носить откровенные одежды.        — Платье ещё хуже, — пожаловалась Грейс. — В нём совершенно невозможно двигаться.        — Вам двоим нужно слиться с толпой, — прервал их Уилл. — Не играйте со своей одеждой. Оставайтесь позади. И держитесь подальше от тех, у кого есть титул или аристократический акцент(3).       — Не разговаривайте с теми, кто выше вас, — пояснил Джеймс, что не особо помогло.        — А кто выше нас? — С опаской спросил Киприан.       — Все, — ответил Джеймс, — но в особенности я.       — Подразумевается, что мы его прислуга, — поспешил сказать Уилл. — У этих людей строгая иерархия, а слуги в самом её низу.        — Я не стану играть роль его слуги. —  Киприан снова дёрнул за камзол.       — Хорошие ножки, — заметил Джеймс, ещё больше усугубляя ситуацию.       — Не выделяться, — снова повторил Уилл, встав перед ними.       Зелёные глаза послушника сверкнули:       — Имеешь в виду, вести себя как изгои.        — Верно, — ответил Уилл.       — И как нам это сделать? — Спросил Киприан.       — Для начала не называйте их изгоями, — посоветовал Джеймс, проходя мимо них и входя в палатку надзирателя.       Внутри предстала картина причудливой английской жизни: длинный стол, накрытый для завтрака, блестящие подносы, заваленные беконом и палтусом, словно это была трапеза в Лондоне. На тарелках стояли стаканы и серебряные столовые приборы, а также английские чайники и сахарницы, в которых сахар медленно таял из-за влажности.        Семеро мужчин за главным столом поднялись, торопливо отодвигая стулья. Они стояли по стойке смирно, их взгляды устремились на Джеймса, точно глаза кролика, когда волк вошел в его нору. Они боятся его. Уилл узнал капитана Хауэлла со светлыми причёсанными волосами. Тот был облачён во вчерашние чёрные капитанские регалии(4), но с новым шейным платком. Все остальные, одетые в повседневные одежды, были англичанами в возрасте от тридцати до пятидесяти лет.        — Прорыв! — Воскликнул Слоун, шагнув вперёд, чтобы встретить их. — Можете в это поверить? Его обнаружили сегодня утром благодаря землетрясению. Спустя месяцы и годы поисков. Вход в Тёмный Дворец наконец-то найден. Мы первые войдем в него после завтрака. Разумеется, Вы должны возглавить экспедицию.       — Экспедицию? — Спросил Джеймс, в то время как Слоун отчаянно жестикулировал, чтобы предоставить юноше лучшее место.       —  Ваше прибытие как нельзя кстати. —  Мужчина слева от Джеймса был примерно того же возраста, что и Слоун, с аккуратными каштановыми бакенбардами и хорошо причёсанными волосами. — Мы пытались отыскать Тёмный Дворец с тех пор, как впервые начали копать. Вчера вечером произошло землетрясение, которое, похоже, открыло путь ко входу. Суеверный человек мог бы сказать, что дворец ждал Вас.        Растущее напряжение землетрясения, грохот, усиливающийся по мере его приближения—       — А вы у нас? — Джеймс окинул мужчину долгим оценивающим взглядом.       — Это мистер Чарльз Кеттеринг, наш историк, — представил Слоун.       — Мистер Сент-Клэр, — сказал Кеттеринг, слегка наклонив голову в знак приветствия. Он говорил как джентльмен, и его коричневый пиджак был хорошего качества, но одевался он немного не по-мужски, как человек, который не часто задумывается об одежде.       — Историк? — Переспросил Джеймс. — Изучаете Старый мир?        — Да. Прошу прощения, для меня честь познакомиться с Вами, — сказал Кеттеринг. — Я очень глубоко изучал древний мир, но встретить человека, который на самом деле был его частью… это совершенно необычно.       Мужчина смотрел на Джеймса, как торговец древностями, осматривающий чрезвычайно интересный экземпляр. Уиллу хотелось огрызнуться, Джеймс не какая-то диковинка. Юноша вцепился пальцами в деревянный край стола, чтобы не реагировать. «Не выделяйся», — сказал он Киприану, но в тот момент и представить себе не мог, насколько это будет трудно.       — И я оправдываю ваши ожидания? — Спросил Джеймс.       — Это действительно крайне необычно, — ответил Кеттеринг. — Вы выглядите точно как в летописях. Мне интересно, —  если это не будет слишком прямолинейно… независимо от этого, могу ли я попросить Вас продемонстрировать Вашу магию?       — Просто попроси Хоуэлла приспустить шейный платок, —  ответил Джеймс.       Раздался скрежет, когда капитан отодвинул свой стул и встал, свирепо глядя с дальнего конца стола.       — Я сказал что-то не то? — Мягко поинтересовался Джеймс, когда Хоуэлл сделал шаг вперед, но Слоун удержал его, поспешив сказать:       — А, вот и завтрак прибыл.       Слуги снимали крышки с серебряных подносов, открывая мясные блюда к завтраку. После долгого раздумья Грейс решительно положила себе на тарелку ломтик картофеля. Киприан налил себе стакан воды. Отчасти для того, чтобы прикрыть друзей, а отчасти потому, что сам умирал с голоду, Уилл положил себе сосиски и консервы.       — Хороший английский завтрак, — проговорил Слоун. — Местные здесь, похоже, просто макают печенье во что попало. Кофе. Вино, — он насмехался.       — Вы так и не объяснили, почему прибыли без вещей, — громко сказал Хоуэлл, его хриплый голос разнёсся над столом.       — Боюсь, возникли неприятности в дороге, — Джеймс складно лгал.       — Бандиты, — согласился Слоун, будто эта проблема была ему давно известна. — Они повсюду в этих холмах. Происходят облавы, нападения на наши фургоны с припасами. — Он помахал вилкой, подчёркивая любимую тему. — Догадались, что мы близко. Как гиены, крадущие добычу у львов, выхватывают нашу находку у нас из-под носа.       — Находку? — Уточнил Джеймс.       — Это в нескольких милях от того места, где мы копали шахты, — сказал Слоун. — В часе езды от этого лагеря. Если бы не землетрясение, мы бы никогда его не нашли. Когда сегодня утром мы взломаем замок, то будем первыми за много столетий, кто войдет в Тёмный Дворец. Эта честь должна достаться Вам.       — Возможно мы даже найдем несколько Ваших реликвий, — Кеттеринг обратился к Джеймсу.       — Моих реликвий?        — Здесь так много всего Вашего: мебель Вашей комнаты, Ваши украшения, Ваши доспехи…       — Я являюсь твоей сферой исследования? — Спросил Джеймс непринужденным голосом.       — Только по случаю.       — Кеттеринг здесь — главный эксперт Синклера по Тёмному Королю, — сказал Слоун, насаживая бекон на вилку.        Уиллу пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не отреагировать. Но никто не смотрел на него. Все смотрели на Джеймса, который сидел, настолько подавленный собственной реакцией, что на его лице не отразилось ничего, кроме лёгкого интереса.       — Вот как.        — На самом деле да. Я тешу себя надеждой, что знаю о нём больше, чем кто-либо другой. Ну, во всяком случае, из ныне живущих, — объяснил Кеттеринг, кивнув на Джеймса, как бы говоря уважаемому коллеге: «Вас, конечно, я исключаю». — Я был бы очень рад поговорить с Вами о нём. Это бы так много добавило к моим заметкам.       — От Синклера ты должен знать, что я не помню ту жизнь, — сказал Джеймс.        — Тогда, возможно, у Вас есть вопросы о хозяине.       Тишина, последовавшая за словом «хозяин», казалось, обожгла. Испепеляющий жар, от которого всё, к чему оно прикасалось, полыхало.       — Моем хозяине, — повторил Джеймс, пробуя слова.       — Многое можно понять по тому, что он оставил после себя. Вас, например.       — Меня, — повторил юноша.       — Его драгоценная собственность. Интересно наблюдать за его вкусами во плоти. Можно мне? —  Кеттеринг надел очки и указал на лицо Джеймса.       «Джеймс не собственность», — хотел сказать Уилл. Ему пришлось заставить себя сидеть спокойно, чтобы не допустить мысли о том, что кто-то собирается тянуть свои руки к Джеймсу. В голове у него стучало.        Джеймс, будто всё это было в порядке вещей, изящно пожал плечами и согласился:        — Так уж и быть.       Кеттеринг приподнял подбородок Джеймса, разглядывая того, как любуются дорогой вазой.        — Невероятно, — восхитился мужчина. — Подумать только, Он целовал эти самые губы…       Это было уже слишком. Уилл смахнул свою чашку со стола, и звук, с которым она разбилась, заставил всех вздрогнуть; Кеттеринг отпустил Джеймса и повернулся на звук. В наступившей тишине друзья уставились на Уилла.       — Забавная заминка, — отреагировал Кеттеринг, снимая напряжение и поднимая руки в знак капитуляции. Будто несчастный случай с чашкой был очаровательным, случайным предупреждением Вселенной. — Конечно, твоему хозяину не понравилось бы, если бы кто-то трогал его вещи, —  сказал мужчина, словно делясь с Джеймсом занятной шуткой, понятной лишь им двоим.        Киприан подошёл к Уиллу позже, когда они готовились к отъезду.       — Это ошибка, — сказал послушник, глядя на Джеймса, который натягивал перчатки для верховой езды. Слоун заискивающе смотрел на него, а двое слуг выводили его лошадь, седло которой было вновь начищено, а чёрная шерсть вычесана до блеска.        — Мы в его мире. Мы полностью в его власти. Сейчас он слаб. Но что случится, когда Джеймс наберёт полную силу? Мы даже не можем уйти, пока он не откроет врата.        — Он нам верен, — возразил Уилл.       — Так ли это? — Голос Киприана был твёрд. — Не забывай, что он возродился, чтобы служить Тёмному Королю.       — Я никогда этого не забываю, — кивнул Уилл.