Тёмный наследник (Dark Heir, C.S.Pacat)

      Вайолет очнулась из-за скрипа дерева, ударяющихся о него волн и от ощущения характерных неровностей настила под телом и головой. Попытавшись пошевелиться, девушка осознала, что руки сковал тот же металл, истощающий силы, какой использовали Хранители, чтобы сдерживать её.       Захлестнула волна паники. Вайолет чувствовала запах моря. Это должно было быть море, поскольку не хватало тошнотворного дыма Темзы, а воздух пах солью, свежестью и чистотой. И она никогда не чувствовала, чтобы корабль двигался по реке так. Со всех сторон окружали глубокие воды, поднимая его вверх, затем со шлепком опуская обратно.       С каждой давящей секундой Вайолет отдалялась всё дальше и дальше от Уилла.       Она должна выбраться. Преодолевая головокружение, которым оковы Хранителей всегда славились, девушка заставила себя подняться и обнаружила, что находится в большой металлической клетке. Вайолет размахнулась и ударила наручниками по решётке. Звон задребезжал в костях, но прутья не сдвинулись с места, а оковы не открылись. Издав яростный звук, она врезалась плечом в клетку так сильно, насколько могла.       Ничего не произошло. Ушибленная и тяжело дышащая, Вайолет перевела взгляд на трюм. Он был меньше, чем на «Охотнике», здесь виднелись ящики и перевязанные штабеля(1), бывшие главным карго(2) корабля. О себе она подумала запоздало. Поблизости девушка увидела бункера(3), полные доспехов — некоторые украшала звезда. Вайолет осознала, что смотрит на обрешётки(4), наполненные предметами из Чертога Хранителей, и что она — часть награбленного груза, который перевозили к неизвестному пункту назначения.       Люк открылся.       Уверенно ступая в своих длинных сапогах, миссис Дюваль шла через трюм. На ней был другой плащ, словно минул по меньшей мере день после пленения Вайолет. Рядом был мужчина, которого девушка ранее видела во внутреннем дворе Чертога, его лицо разрезали три шрама от когтей. Мужчина всё ещё опирался на трость и хромал даже сильнее, чем до того, как Элизабет пырнула его ножом.       Вайолет сфокусировала взгляд на металлической вещи, которую миссис Дюваль сжимала в руке.        В следующее мгновение девушка вскочила и бросилась на решётку:       — Отдайте его обратно!       — Ну-ну, — усмехнулась миссис Дюваль. Их взгляды встретились, и тело Вайолет сковало. Точно как это было в Чертоге, её что-то удерживало на месте. Руки держались за прутья клетки, но Вайолет не могла ими пошевелить.       — Ты слишком много об этом переживаешь, — миссис Дюваль подняла Щит Рассалона, задумчиво повертев его в руках. — Он разбит.       — Вы не достойны его касаться! — Выплюнула девушка.       — Признаю, мне нет дела до старого щита, — ответила женщина. — Но Лев — крупная добыча.       Она не сводила глаз с Вайолет с гипнотизирующей силой змеи так, что девушка не могла посмотреть в сторону:       — Самая крупная дичь, какую я вообще сбивала.       Вайолет почувствовала яростную ненависть ко всему происходящему. Она ненавидела клетку. Ненавидела быть оцепенелой, неспособной двигаться. И не желала, чтобы щит попал в руки к этой дамочке.       — Куда вы меня везёте? — Спросила девушка.       Хотелось выбраться из тёмного трюма этого корабля. Она не могла находиться здесь, так далеко от внутреннего двора Чертога Хранителей. Быть оторванной от остальных, знать, что её увозили дальше и дальше с каждым мимолётным выдохом—       — Отойди от решётки, — велела миссис Дюваль.       — Куда вы меня везёте?       — Я сказала: отойди, — повторила женщина, и, к своему ужасу, Вайолет обнаружила, что делает шаг назад.       Она обескураженно смотрела на своих похитителей сквозь решётку. О Боже, Джеймс был прав: миссис Дюваль могла заставить её совершать действия против воли. Не просто замирать на месте, а двигаться, исполнять приказы. Вайолет пришлось заставить себя думать, рассуждать с колотящимся сердцем.        — Вы не можете постоянно меня контролировать, — медленно произнесла девушка, — иначе вам не пришлось бы заковывать меня в кандалы.       — Умно, — хмыкнула миссис Дюваль. — Но я ожидала, что девочка Гаухар будет умной.        Имя, казалось, физически ударило по Вайолет, точно камень, упавший в глубокую воду.       — Кто?         — Ты не знаешь имени собственной матери? — Удивилась женщина.       Вайолет не могла пошевелиться, но внутри неё словно что-то открылось, оно заставило почувствовать себя очень незрелой и маленькой. Гаухар. Она никогда не слышала этого имени. Она никогда не слышала подобного имени. Было ли это имя её матери? Фамилия? Разве так её назвали в Индии? Неизвестно, Вайолет никогда не говорили.        Эта женщина. Луиза Баллард упоминала её только однажды. Не смей говорить об этой женщине. Воспоминания вырвались наружу из самого нутра Вайолет. Женский голос, широкая река, ступеньки, ведущие к воде, где купаются люди, доброта и смех. Гаухар. Вайолет подавила это видение, словно оно было угрозой её безопасности.       — Разве не знаешь, кто ты? — Спросила миссис Дюваль. — Или знаешь только то, что тебе рассказали Хранители?       — Закрой рот и не смей говорить о Хранителях, — процедила Вайолет.       — Тогда скажи мне своими словами.       Вайолет упорно хранила молчание, почти ожидая, что сила миссис Дюваль вытянет эти слова из горла. Когда этого не произошло, девушка вызывающе усмехнулась:        — Ты не можешь заставить меня говорить! Твоей силы недостаточно!       — Я могу заставить тебя это сделать, — возразила миссис Дюваль. — Леклер, открой орудийный порт(5).       Вайолет обнаружила, что её тело превратилось в марионетку, и это было ужасное чувство: она против воли шла вперёд и встала у решётки перед миссис Дюваль. Коротким резким движением та сорвала звезду с туники Вайолет. Затем неприятно улыбнулась и открыла переднюю часть клетки.       — Принеси, — приказала женщина и выбросила ткань из порта.       Вайолет попыталась не двигаться. Старалась всеми силами и волей, которые у неё были. Она была у открытого орудийного порта, а затем вылезла из него, глядя вниз на бурлящую океанскую воду под тем местом, где её разрезáла древесина корабля.       Вайолет бросилась вниз — и замерла. Будучи на весу, её руки и ноги не двигались, когда девушка пыталась балансировать над обрывом. Ей хотелось кричать, зная, что сама себя не спасла — это миссис Дюваль остановила её на грани прыжка.        — Мне заставить тебя кинуться за борт? — Поинтересовалась миссис Дюваль. — Львы — плохие пловцы.        Сохраняя спокойствие, Вайолет не могла сделать ни одного знака неповиновения, её сердце колотилось. Корабль покачивался из-за волнения океана, чьи влажные глубины ещё недавно ворвались в Чертог через врата. Она вспомнила призрачную подводную крепость.        Это была правда: Вайолет не умела плавать, ведь никогда тому не училась. Она выросла в лондонских доках, но никто не нырял в густой поток реки. Девушка представила, как бросается вниз, даже не сопротивляясь: просто слепо спрыгивает. Вода сомкнётся над её головой, оставив лишь пенистый водоворот, но и его поглотит следующая волна.       — Вы не сделаете этого. Я нужна вам живой, — Вайолет заставила себя это сказать. — А после того, как закончите со мной, отдадите моему отцу.        Миссис Дюваль лишь улыбнулась, сверкнув зубами:       — Львёнок. Ты действительно понятия не имеешь, во что ввязался.       — Тогда скажите мне.       — Думаешь, твоя судьба — сражаться бок о бок. Но это не так. — Миссис Дюваль не отрывала от нее немигающего взгляда рептилии. — Быть съеденной — вот твоя участь.       Кровь отхлынула, девушка не могла двигаться. Вайолет вспомнила, как отец говорил о своих планах: Том должен был её убить. Мистер Баллард построил в своем доме клетку, чтобы удержать Льва, и она едва успела сбежать.       — Что это должно значить?       — Ты скоро узнаешь, — ответила миссис Дюваль.       Марионетка без нитей. Вайолет заставили уйти в клетку, сразу заперев за  ней решётку. Девушка беспомощно смотрела в холодные глаза миссис Дюваль, пока та не повернулась к двери. Освобождение; принуждение исчезло.       В тот же миг Вайолет бросилась на неподвижные прутья — но обнаружила, что дрожит, ноги едва держали. Девушка с ужасом осознала, что истощена: мышцы были сведены в судороге всё то время, пока миссис Дюваль контролировала её.       — Ты ничего не добьёшься, если рассердишь мою сестру, — сказал мужской голос.       Вайолет пошарила вокруг. В замешательстве она увидела, что мужчина со шрамами на лице до сих пор находится в трюме, стоит в тени и наблюдает. Девушка и забыла, что он тут был.        — Я Жан Леклер, — представился он. — Ты будешь под моим присмотром... Ну, пока что. Не раньше, чем наша работа будет закончена.        — Что случилось с вашим лицом? — поинтересовалась Вайолет. — Подошли слишком близко к клетке?       Он покраснел, и шрамы побагровели.       — Считай, тебе повезло, что не поехала с друзьями.        — Что вы имеете в виду? — Спросила она с холодным уколом опасения. — Что вы о них знаете?       — Считай, тебе повезло, — повторил Леклер, — что ты...       Мужчина замолчал, моргнул, и его лицо почти сморщилось.       — Вайолет?        Она уставилась в ответ. Леклер сделал шаг ближе.        — Вайолет!        Девушка инстинктивно отступила назад, глубже в клетку, врезаясь в неё. Мужчина вновь моргнул, покачал головой и сказал с некоторым замешательством:        — Считай, что тебе повезло.       Он опять покачала головой.       Затем Леклер повернулся и, хромая, вышел из трюма.