Тёмный наследник (Dark Heir, C.S.Pacat)

      — Вальнерина, — сказал Уилл, разворачивая пожелтевшую карту следующим утром. — Она тянется вдоль реки Неры, до этих гор, — он провёл пальцем по карте, — вниз до Тибра. Нужно добраться туда раньше Синклера.       Вайолет вместе с Грейс и Киприаном наклонились, чтобы посмотреть на карту.       Они собрались в сторожевой башне. Джеймс в безупречно сшитых сюртуке и брюках стоял, прислонившись к каменной стене возле камина. Прикрытые веки и вялая поза были почти такими же, как прошлой ночью, но держался он как придворный, решающий, достойны ли развлечения в этой комнате его времени.       Остальные были на взводе, понимая, что Чертог открыт нараспашку. Сара несла дозор на крепостных стенах, что было их единственным предостережением от атаки Синклера. Потому что Вальнерина была не единственной его целью. Он стремился заполучить Чертог, даже когда распространял свою сеть на Италию. Влияние Синклера было настолько велико, что казалось невозможным его опередить или бороться с ним.       — Как? — спросила Вайолет.       Уилл не ответил. Карта вызывала в нём некоторое беспокойство. Даже названия, казалось, нашёптывали ему. Чёрная долина. Гора Блайнд Лип — Прыжок веры. Чёрная река. Он очень мало знал об Умбрии за пределами старых книг, которые читал во время своих путешествий с матерью. В его представлении это было место со своей собственной историей о римской античности, где всегда присутствовали останки великого прошлого.       — Мы собираем вещи и седлаем лошадей, — Киприан расправил плечи, готовый исполнить свой долг и уйти, хотя Чертог был всей его жизнью, единственным домом. — Синклер идет, надо действовать быстро, опередить его.        — Возможно, есть другой путь, —  сказала Грейс. Она разделяла безукоризненную позицию Киприана, но, в отличие от него, часто имела собственное мнение.. И сейчас она заговорила.       — Нам не нужно плыть на корабле, —  сказала Грейс. — Даже не нужно покидать Чертог.       —  Что ты имеешь в виду? — Уилл сделал шаг вперед, не понимая.       —  Мы можем использовать одни из других врат.       Уилл инстинктивно посмотрел на дверь. Снаружи возвышались огромные врата в Чертог Хранителей. Он вспомнил, как проезжал через них в первый раз, наблюдая, как исчезает вереница Хранителей, когда они проезжали через разрушенную арку на болоте.       — Другие врата? — удивился Уилл.       — Всего врат четыре. Северные. — Грейс указала на врата, где сейчас они разбили лагерь. — Южные. Восточные. Западные, — она по очереди указывала в каждом направлении.        — И? — спросила Вайолет.       — Хранители используют только одни из них. — Ответила Грейс.       На вратах под которыми располагался их лагерь, было вырезано изображение одинокой башни. Мысль о существовании других, была новой. Слова Грейс открывали волнующий набор возможностей.       — Здесь только одни врата. Они выходят на Аббатскую Тропь. Остальные врата ведут в никуда, в своего рода чистилище. Это часть волшебства, окутывающего Чертог. — Киприан покачал головой.       —  Потому что другие закрыты. —  Сказала Грейс.       —  Я не понимаю. —  Тревожные слова продолжали вертеться в голове Уилла. «Дверь», — сказал он однажды Старейшине Хранителей. «Дверь, которую я не могу открыть».       —  А вы думали, что врата находятся в Англии? — Спросила Грейс. — Это не так. Чертог Королей был местом собраний. Каждый из королей приезжал сюда из своих земель, чтобы собраться и вести переговоры. Всего четверо врат, которые открываются в разных местах, для каждого из четырех королей. — Хочешь сказать…северные врата открываются в Англии… но другие… — Идея была настолько невероятной, что в неё было трудно поверить.       —  Ведут куда-то ещё, —  закончила Грейс.        Врата, которые ведут в другую страну. Это не может быть правдой, не так ли? Способ передвижения в обход гор и моря? В голове Уилла роились вопросы. Так ли путешествовали древние? Переходя из одной части света в другую?       Могли ли они перемещаться таким же образом? Если да, то получится ли у них добраться до Этторе в Умбрии ещё до того, как Синклер узнает, что их нет?       — Откуда тебе всё это известно? — спросил Киприан.       Грейс не ответила. Киприан выглядел встревоженным. Вероятно, ему было неприятно осознавать, что она знает о Чертоге то, чего не знает он. Только Грейс знала о комнате под Древом Света. Только Грейс знала о Древнем камне. Уиллу стало интересно, какие ещё секреты и подробности, известные только Старейшине Хранителей и ее адепту, хранит Грейс.       — Годами многие артефакты находили в Италии, — сказала Грейс. — Бьюсь об заклад одни из врат открываются там. Или где-то рядом.       — Нам просто нужно найти правильные врата. — Уилл сказал так, словно это всё решало. Возможно, этот нетрадиционный способ срезать путь даст им необходимое преимущество перед Синклером.       И всё же было что-то тревожащее в открытии врат. Вернуть такую силу было всё равно что разбудить великого зверя, который дремал под землёй. Три великих зверя, — подумал он. Невозможно было предугадать, что окажется за этими тремя вратами, когда они откроются. Словно часть Старого мира вспыхнула новой жизнью.        — Если врата закрыты, то как их открыть? — задал вопрос Киприан.       — С помощью магии. — ответила Грейс.       — Хранители не могут использовать магию. — возразил Киприан.       — Но я могу. — Вдруг раздался протяжный голос Джеймса у них за спиной Его поза была беззаботной: ноги скрещены, спиной он прислонился к стене.       — Нет. — Отрезал Киприан.       — Не хочешь загрязнять свой непорочный Чертог магией. — Губы Джеймса искривились.       — Это Тёмная магия.       — Это не Тёмная магия, — сказал Уилл, — Это просто магия.       — Он использовал её, чтобы убить Хранителей. — В зелёных глазах Киприана вспыхнуло явное желание вышвырнуть Джеймса вон. Или поступить как Элизабет — просто уйти.       — А сейчас мы используем её, чтобы остановить Синклера. — Уилл заставил себя это сказать.       Они собрались во дворе с вещами и лошадьми. Из-за нависшей угрозы нападения было решено разделиться на две группы. По предложению Уилла, Грейс и Сара должны были остаться, чтобы найти предметы, которые можно было бы обменять на проезд кораблем в Италию, в случае, если идея с вратами не сработает и обычная поездка станет необходимостью. Вайолет и Киприан сопровождали Уилла и Джеймса до врат.       Элизабет подозрительно отсутствовала.       Уилл натянул поводья Валдитара и постарался не думать о том, что девочка избегает его. Она была здесь единственным человеком, который знал Кэтрин. Уилл хотел… он не был уверен, чего хочет. Теперь, когда Кэтрин не стало, его чувства к ней обострились до предела. Уилл рассматривал её как способ нанести удар по Саймону, но всё изменилось, когда та его поцеловала, и он, в шоке отшатнувшись, понял, кто она такая.       Уилл знал, что не заслуживает скорби, и что Элизабет — не его семья, поэтому сдерживал ту часть себя, что желала найти девочку и проверить, как она.       Грейс и Сара пришли их проводить. Джеймс был готов, когда Вайолет протянула ему поводья чёрного лондонского породистого коня. Белую лошадь Хранителей, на которой тот прибыл в Чертог, седлал Киприан. Уилл видел, как Джеймс принял этот факт: немного изогнул губы. Однако ничего не сказал, лишь взял протянутые ему узды.       — Твой щит разбит, — заметил Джеймс.       — На тебе вчерашняя одежда, — парировала Вайолет.       Лошадей нагрузили сумками с провиантом для однодневного путешествия — достаточным запасом на случай, если вылазка затянется. Уилл взял с собой свёрток.       — Я должен кое-что тебе отдать, — сказал он Вайолет.       Уилл отошёл к седельной сумке Валдитара. Развернув замотанный в одежду пакет, он вытащил вложенный в ножны клинок и на мгновение сжал его в руках, ощущая вес.       — Экталион, — ахнула Вайолет.       Клинок, выкованный убить его. В древнем мире кто-то желал этого настолько сильно, что создал магический меч лишь для одной цели… единственную вещь, способную ранить Тёмного Короля в давних войнах. Теперь же Экталион был тут, ожидая.       Неподвижный в ножнах, лишь с виднеющейся на эфесе гравировкой: вырезанными ниже на лезвии словами пророчества. Уилл мог прочесть старый язык — их истинную форму. Тот, кто владеет клинком, станет Чемпионом.       Вайолет выглядела взволнованной. Последний раз, когда она видела Экталион обнажённым, тот взорвался чёрным пламенем, убил людей и разрушил корабль Саймона «Охотник». Меч осквернила кровь Тёмного Короля.       — Я забрал его у Саймона, — объяснил Уилл и плавным движением вынул клинок из ножен.       Вайолет отшатнулась, вскрикнув: «Уилл, нет!».       Это было за мгновение до того, как она осознала, что ничего не произошло: ни взрыва, ни дождя, несущего смерть, или сверкающего чёрного пламени. Вайолет медленно выпрямилась, оглядываясь на меч.       Обнажённое лезвие было чистым серебром, мерцающим на дневном свете. Не было ни единого признака тлетворного чёрного огня.       — Ты очистил Экталион, — с благоговением произнесла Вайолет.       — Нет, — возразил тот, — Кэтрин.       Влекомая мечом, Вайолет подступила:       — Что насчёт пророчества? Я думала, тому, кто очистит Экталион, суждено стать своего рода чемпионом.       — Она была чемпионом, — сказал Уилл, пробегая пальцами по надписи на ножнах. — В ней текла кровь Госпожи. Она пришла в Чертог слишком поздно.       Слишком поздно для неё, слишком поздно для Хранителей.       Уилл не знал, когда последовал указаниям старого слуги матери Мэтью, что украл судьбу другого ребёнка. Даже без наставлений Хранителей Кэтрин нашла собственный путь в Чертог. Нашла собственный путь к мечу. И обнажила его против Тёмного Короля.       Вайолет посмотрела на серебряную длину Экталиона, затем подняла взгляд на Уилла.       — Во всяком случае, тебе придётся научиться им пользоваться. — Её губы изогнулись в улыбке.        Несомненно, Вайолет вспоминала те немногие ужасные попытки, которые он делал, тренируясь с ней владеть мечом. Промахи в движении ногами. Грохот меча о столбик кровати.       Уилл тоже вспомнил это: её, смеющуюся на кровати, тепло, прекрасное и абсолютно новое для него чувство дружбы.       Затем он вспомнил движущийся в плоти Саймона клинок.       Уилл поклялся одолеть Тёмного Короля. Уилл поклялся остановить планы своего прошлого «я». И это значило, что если что-нибудь… пойдёт не так, то он должен быть уверен: в случае необходимости найдётся человек, который его убьёт.       Уилл опустил глаза на меч, выкованный для убийства Тёмного Короля.       Затем перевёл взгляд на свою лучшую подругу. Вайолет — сила добра. Вайолет не будет колебаться.       — Думаю… он должен быть у тебя, — произнёс Уилл.       — У меня? — Она странно посмотрела в ответ, словно не совсем поняла.       — Ты — единственная, кому я доверю сделать то, что следует.       Он передал меч.       Вайолет уставилась на клинок на мгновение перед тем, как приняла решение.       На корабле Экталион сжёг тела тех, кто пытался его коснуться. Теперь же он чист, но воспоминания об уничтожающей силе не отпускали. Даже потянуться к мечу было мужественным поступком. Уилл вспомнил, как крепко зажмурился вопреки захлестнувшему страху, когда протянул руку к клинку, ожидая собственной смерти на корабле.       Расправив плечи, Вайолет переняла Экталион и обхватила эфес. Она стояла с мечом и щитом, и это казалось правильным: Лев Рассалона на левом предплечье, клинок Чемпиона в правой руке. Её старый меч — теперь отстёгнутый — заместил Экталион.       Они выехали.       Тревожно было думать, что они следовали пути старых королей или что были на пороге открытия врат в Вальнерину, где Этторе знал, как остановить Синклера. Всё, с чем вы столкнулись, покажется лишь мелкой стычкой. Уилл не догадывался, что лежало за пределами врат.       Они направлялись в глубину цитадели, где строения сменились неизведанными руинами — пространством настолько большим, что Хранители населяли и сохраняли лишь малую его долю, — и добрались до мест Чертога, в которых Уилл никогда не бывал: старые треснувшие колонны сквозь залы, где шпили светлого камня опускались от остатков утерянного потолка. Трижды им приходилось спешиваться и вести лошадей  через исполинские обломки разбитого камня.       Никто не ходил в эту часть цитадели долгие годы. Она была разрушенной и пустынной, словно её оставил создатель. Это заставило задуматься, почему врата были покинуты и что простиралось за ними. Уилл представлял женщин и мужчин Старого мира, текущих сквозь врата, убегающих в Чертог; когда наступила армия Тьмы, двери с лязгом захлопнулись в последний раз. Какие врата закрылись последними? Какое королевство пало последним? Змеи? Розы? Солнца? Уилл погрузился в мысли: его прошлое «я» не спасалось вместе с беженцами, а было тем, кто их преследовал.       Возможно, около часа они блуждали по руинам, когда наткнулись на врата.       — Мы на месте, — сказал Уилл.       Восточный двор был неестественным, искажённым отражением привычного северного. В своей высшей точке врата напоминали сведенные вместе руки. Установленные на наружной стене, они отличались от круглой арки на севере. Однако и внутренний двор, и их размер были одинаковыми, чтобы каждое из четырёх королей входил в Чертог расположенном в определённом порядке безупречного равноправия.       Большая часть плит превратилась в щебень, землю устилали сорняки и трава, пробивающаяся сквозь трещины, пучки одуванчиков и россыпи белого клевера.       — Если Грейс права, один из четырёх королей жил за этими дверьми, — протянул Джеймс, глядя на врата.       — Думаешь, это был король, которого я убила? — Поинтересовалась Вайолет, перебрасывая меч на плечо. — Или один из остальных?       Створки врат были заперты толстой металлической перекладиной, железо на двери покрылось ржавчиной. Там, где на северных вратах был вырезан символ башни, на этих дверях была изображена роза. Она соответствовала розе на троне в большом зале. Башня, роза, змея, солнце. Вырезанные на камне по обе стороны от дверей, они, казалось, подтверждали всё, что сказала Грейс.       Смотря на символы, чудовищность того, что они делали, обрушилась на него: открытие бреши в мире магией, которую не использовали тысячи лет. Уилл перевел дыхание.       — До того как использовать магию, надо открыть физические двери. — Сказал Уилл.       — Я сделаю это. — вызвалась  Вайолет.       Они спешились и привязали лошадей в дальнем конце двора. Вайолет осторожно приблизилась к арке.      Она казалась маленькой перед высокими дверями, пятнышком на фоне горы. Оценив их, она уперлась плечом в металлическую балку. Ржавый брус взвизгнул, раздался скрежет треснувшего металла, когда ее юное тело напряглось и изогнулось.       С громким металлическим грохотом образовалась щель, двери открылись в пугающий, пустой лимб(1), откуда донёсся торфяной запах, как будто за ним лежало болото, даже если его и не было видно.        — Всё так, как ты сказал, — Вайолет обратилась к Киприану. — Двери открываются в никуда.        Они вчетвером рассматривали открывшийся вид, когда Вайолет, тяжело дыша, отступила назад.       — Мой черёд. — проговорил Джеймс.       Он шагнул вперед, но на вратах не было ни древних письменностей, которые ему удалось бы прочесть, ни чётких указаний, что делать. Уилл подошел к Джеймсу, ориентируясь на вырезанную слева розу. Она была гладкой, как будто к ней прикасалось множество рук, и напомнила о камне, который Грейс использовала, чтобы открыть подземелье в зале Древа.       —  Эта эмблема… —  Уилл указал на изображение.       — Я тоже это чувствую. — согласился Джеймс.       Он отразил выражение лица Уилла, стоя перед эмблемой справа. Казалось, что прошлое совсем близко. Ритуал, который просто стёрся из памяти.       — Два символа… нужно двое людей. — Проговорил Джеймс странным, низким голосом.        Менее талантливых, чем ты, — чуть было не сказал Уилл, но сдержался. Слова, казалось, пришли откуда-то из глубины души. Он почти видел это: две фигуры в мантиях, стоящие по обе стороны врат, поднимают руки, чтобы коснуться резных эмблем.       — Ты достаточно силён и сможешь сделать это сам. — Сказал Уилл. Он знал это в глубине души. Он чувствовал пульсирующий гул. Докажи это. Прояви себя. Покажи мне.       — Вопрос в том, что именно мне сделать.       — Посмотри на эмблему.       Джеймс встал прямо напротив вырезанной розы.       — Ты можешь попробовать… наполнить ее магией? —  предположила Вайолет.       —  Наполнить магией? — Насмешливый голос Джейса прозвучал грубо.       — Я не знаю как это работает. — Вспыхнула Вайолет.       — Ну ещё бы.       — Положи сюда свою руку. — Сказал Уилл.       Джеймс протянул руку и положил её прямо на розу. Ничего не произошло, но ощущение ритуала усилилось.       — Напитай её, — сказал Уилл, — Напитай её своей магией.       Губы Джеймса приоткрылись, и Уилл почувствовал острый привкус, который он ощущал каждый раз, когда Джеймс начинал собирать свою силу. Эмблема под рукой начала мерцать. Уилл почувствовал пульсацию, как будто пульсировал сам воздух. Затем арка начала распространять сияние вверх и в стороны от руки Джеймса.        — Скажи вратам открыться.        — Я… Откройтесь. — велел Джеймс.       — Скажи правильное слово. — велел Уилл.       — Aragas!(2)       Воздух под вратами пошёл рябью. Рассеянные проблески ещё чего-то начали то появляться, то исчезать, точно обрывки сна. Свет менялся, вид становился темнее. Уилл затаил дыхание перед огромным, невероятным образом, возникшем в тридцати футах от брусчатки до вершины арки.       — Работает, — в словах Киприана слышалось волнение.       — Держите лошадей, — скомандовал Уилл. — Мы перейдём, как только они откроются.       — Почему там так темно? — Голос Вайолет тоже дрожал. — На той стороне ночь?       Было похоже на ночь. В каких-то местах слившийся(3) вид был кромешной тьмой, в других — тускло-синим, вместе с лучами света, медленно пробивающимися от туманных пятен выше. Завитки растений качались вперёд и назад во мраке.       Затем Уилл увидел очертание, волнообразно пересекающее небо, его вялые движения, неестественно медленные для полёта. Как птица — но—       —это была не птица—       Ужас осознания пришёл слишком поздно.       Врата открылись не в ночи. А под водой.       «Закрой их! Закрой—»       Его слова поглотил рёв, словно со всем неистовством гейзера тёмное море ворвалось в Чертог.       Уилл вдохнул и закашлялся: лёгкие наполнялись. Вода, захлёстывая, отбросила назад, влажная соль была в носу и рту. Он отчаянно двигал руками и ногами, чтобы ухватиться за что-нибудь, но ничего не нашёл: лишь бурный вихрь моря. В беспорядочной панике он думал, что весь океан опустошился бы здесь, заливая цитадель, пока та полностью не погрузится под воду, точно руины, которые виднелись за пределами врат.       И затем, как внезапно это началось, так и закончилось.       Струи воды упали на землю, оставив их, как задыхающихся рыб, выброшенных на доски лодки.       Врата закрылись, источник магии отрезало от них.       Джеймс. Откашляв солёную воду, Уилл заставил себя подняться на колени, промокшая насквозь одежда была тяжёлой, с неё капало. Слева от себя он увидел Вайолет, вода яростно отбросила её. Одна из лошадей Хранителей вырвалась из верёвки на свободу и добралась до суши, другая выглядела промокшей и потрёпанной. Киприан стоял по одну сторону врат, из-за чего бо́льшая часть океана его не коснулась. Он прошлёпал через остатки воды, предложив руку Вайолет.       Но Уилл не видел—       — Джеймс! — Он помчался, когда Джеймс рухнул на пол, его лицо было мертвенно-бледным. — Джеймс!       Уилл упал на колени в воду, поднимая его перед собой. В холоде океана Джеймс едва дышал, взгляд не фокусировался. Это было больше, чем просто потрясение: тот выглядел полностью истощённым, словно врата вытянули из него всю силу. Уилл — единственное, что его удерживало.       — Джеймс, ты меня слышишь? Джеймс.       — Давайте-ка не будем торопиться такое повторять. — Его привычная протяжная манера речи стала расплывчатой.       Уилл ощутил прилив облегчения, стискивая Джеймса в объятиях, и неровно выдохнул.        — Что произошло? — Спросил Киприан, уставившись на врата.       Пустой лимб снова виднелся через арку, заставляя мельком увиденный подводный мир казаться нереалистичным, словно его никогда и не было.       — Это был океан, — ответила Вайолет слабым, ошеломлённым голосом.       — Подводное королевство? — Переспросил послушник.       — Нет, такая же цитадель, как и эта. — Уилл услышал, как говорит. Болезненное чувство утраты полоснуло по нему. — Прошло так много времени, что она погрузилась под воду.       Мысль о других вратах внезапно показалась ужасной. Кто знает, что могло лежать за дверями? Уилл заставил себя отвлечься от образа тех водных руин.       — Что бы мы ни видели, мы ошиблись вратами.       — Тогда попробуем снова, — предложил Киприан, — остались ещё двое.       — Ох, непременно, — вздохнул Джеймс, — только укажите на них.       Со светлых прядей стекала вода. Он едва мог поднять голову, однако губы практически изогнулись.       — Джеймс слишком слаб, — возразил Уилл, — ему нужно время восстановиться.       Взгляд снова поднялся к вратам. Он чувствовал влажную кожу Джеймса напротив собственной под слоями промокшей одежды. Тот был холодным, слишком холодным даже для того, чтобы дрожать, поскольку перелил всего себя в арку.       — И нам нужно перегруппироваться. Что бы ни было по ту сторону дверей, — Сказал Уилл, — нам нужно приготовиться.