Тёмный наследник (Dark Heir, C.S.Pacat)

      — Ты слышал её. Мы подождем Уилла у караульной башни, — сказала Вайолет. Она повернулась к Джеймсу, всё ещё потрясённая видением Старейшины Хранителей. — Нам сю—       — Я знаю куда идти, — ответил Джеймс и просто прошёл мимо неё.       Это было возмутительно. Он не выказывал ни смирения, ни раскаяния. Джеймсу следовало вести себя как грешнику, быть в цепях, которые тянутся за спиной и лязгают. Или ещё лучше: в обсидиановых кандалах, которые блокируют его силу. В прошлый раз тому не понравилось.       Вместо этого Джеймс выглядел так, будто именно он с трудом выносил Вайолет. О чём думал Уилл, приводя его сюда? Если Синклер правда был на пути в Чертог, то Уилл притащил сюда Троянского коня, обладающего магией, чтобы убить их всех.       — Ты не будешь шататься тут просто так, — Вайолет стиснула зубы и сжала плечо Джеймса. — Сюда.       Она могла сломать ему кость, он мог оттолкнуть её магией. Джеймс так взглянул на руку, сжимающую его сюртук, словно от прикосновения тот запачкался.        — Предлагаешь мне руку как дамский угодник?       Киприан следовал за ними, не отводя глаз от Джеймса, который ранее назвал его братишкой, хотя они не были связаны кровью. Отец Джеймса, Янник, усыновил Киприана после того, как вышвырнул родного сына из Чертога.        Джеймс убил и Янника тоже. Вайолет привезла его тело на тачке во двор и бросила в погребальный костёр.        — Когда Синклер будет здесь? — Вайолет усилила давление на руку Джеймса.       — Откуда мне знать? Я не видел его с тех пор, как украл Ошейник.       — Ну конечно, не видел! — Воскликнул Киприан. — Ты был занят тем, что наблюдал, кто победит, чтобы выбрать сторону.       — Победит? — Смех Джеймса был тихим, как дыхание. — Но вы не победили.       — Что это должно значить? — Нахмурилась Вайолет.       — Это значит: вы не знаете Синклера. Вы слышали мадам призрака. Саймон никогда не был головой змеи(1), то был его отец. Синклер уже в пути, чтобы завоевать ваш Чертог.       Синие глаза неприятно заблестели. Внезапно Вайолет почувствовала холодок: что же такого мог знать Джеймс, будучи членом внутреннего круга? Ходили слухи, что он был любовником Саймона, хотя сам Джейс всё отрицал. Быть так близко к Саймону, а потом предать его…       — Твой приёмный отец, — с горечью произнёс Киприан.       — Верно, — ровным голосом ответил Джеймс.       — Тогда ты без проблем нам поможешь. — Сказал Киприан. — Это ведь то, что ты делаешь, верно? Убиваешь отцов?       — И братьев. — Джеймс намеренно холодно улыбнулся.       На этот раз Вайолет пришлось схватить Киприана за воротник его туники и с силой прижать к стене коридора, пока яростный огонь в его зелёных глазах не погас. В голосе Джеймса слышалось веселье.       — Ты просто швыряешь его? Не удивительно, что он ходит за тобой, как щенок. Интересно, даст ли он себе пятьдесят плетей за свои грязные мысли? Да ещё и о Льве.       Вайолет покраснела и намеренно не смотрела на Киприана, когда отпускала его.        — Иди, — сказала она Киприану. — Я сама отведу его к караульной башне.       Такой же эффект произвели бы слова: «Хранитель, вспомни свою подготовку». Киприан коротко кивнул, развернулся и зашагал прочь, только тёмные волосы взметнулись за спиной.       — Мой герой. — Сухо произнес Джеймс, когда Вайолет снова взяла его за руку и потащила по коридору.       — Сюда. — Она направила Джеймса в одну из маленьких комнат караульной башни, двери за ними закрылись.       — Тюрьма? — спросил Джеймс.       — Просто комната. — Ответила Вайолет.       Стена была изогнута, повторяя форму башни снаружи. Каменный пол укрывал только потёртый ковёр, который раньше, возможно, был красного цвета. Единственный предмет мебели — табурет на трёх ножках — стоял возле окна, коим была узкая щель во внешней стене.       Она оставила Киприана за дверью — и осталась один на один с Джеймсом в пустой комнате.       — И что? Притащила меня сюда, чтобы задавать больше вопросов? Узнать, что я знаю о Синклере?       — Нет.       Она размахнулась и ударила — послышался приятный хруст. Джеймс отлетел к противоположной стене. Когда он поднял голову, на губах виднелась кровь. Магия в ответ не хлестнула, хотя Вайолет видела импульс в его глазах.       — Это было за моего друга. Его звали Джастис.       К её ужасу, порез стал затягиваться, а синяк, который начал расползаться, исчез. Как будто она и пальцем не тронула: насилие без доказательств. Вайолет захотелось ударить снова, захотелось показать Джеймсу последствия того, что он наделал. Вместо этого она сжала руку в кулак.       — Я думал, папочкин любимчик будет первым, кто набросится на меня. — Джеймс провел языком по исчезающему порезу на губе.       — Он всё ещё может. — Вайолет снова посмотрела на невероятно красивое лицо Джеймса. Запах крови на его губах — единственное, что напоминало о её ударе. Карминовое(2) высокомерие говорило о том, что юноша неуязвим.       — Почему ты на самом деле последовал за Уиллом сюда?       — Трофеи достаются победителю? — Джеймс намеренно провоцировал.       — Уилл не… — Вайолет вспыхнула.       — Не — что? — спросил Джеймс.       — Уилл думает, ты здесь, чтобы помочь нам. Ему нравится видеть лучшее в людях. — Она перевела дыхание. — А может, и нет. Но если ты предашь его доверие — ты ответишь предо мной.       — Думаешь, сможешь победить меня, если я реально захочу бороться? — Его голос оставался радостным.       — Может быть, ты и сильнее меня, — она заставила себя это произнести, — но мы сражались раньше, и я знаю, как работает твоя сила. Все что нужно — лишь одна ошибка в концентрации.       Джеймс посмотрел в ответ с раздражающей надменностью. Хотелось сбить с него спесь.       — Саймон держал тебя рядом только потому, что ему нравилось обладать властью над людьми из Старого мира, — сказала Вайолет. — Если хочешь быть здесь, место нужно заслужить.       — Саймону нравилось играть в Тёмного Короля. — Челюсти Джеймса напряглись, но он только пожал плечами, соглашаясь. По щекам Вайолет пошел румянец, когда она поняла смысл этих слов. — Ты ждала, что я буду отрицать? Но его отец другой. Тебе не нужно играть роль сильного, когда сила уже у тебя в руках. Империя Синклера простирается по всему миру. Тысячи последователей носят его клеймо. Если они нападут на Чертог, я нужен вам, чтобы сражаться.       Сеть распространялась, как трещины по льду, нигде нельзя было чувствовать себя безопасно. Вайолет подумала о деятельности Синклера, той, в которой её семья была лишь маленькой частью: корабли, люди, деньги и влиятельные друзья, — и глубоко вздохнула.       — Синклер — затворник. — Сказала Вайолет. — Его никогда не видно.       — Но убийство его сына привлекло бы внимание? Ты так не думаешь? — спросил Джеймс.               Оставив Джеймса в круглой комнате ниже, Вайолет поднялась по лестнице туда, где ждал Киприан. Огонь слабо горел под широкой каминной полкой. Прекрасное лицо послушника было неподвижно и сосредоточено. Он сидел, подобрав под себя ноги, — в одной из неудобных поз Хранителей для медитации. Киприан медитировал так же регулярно, как и делал упражнения с мечом Хранителей, — каждое утро и вечер. То были призрачные ритуалы Чертога, который больше не существовал.       Ты не должен, — хотела сказать ему Вайолет. Даже если бы Хранители до сих пор были живы, медитации и упражнения предназначались для контроля над тенью. Однако в Киприане не было и никогда не будет тени. Те дни прошли.       Тем не менее отчасти Вайолет это нравилось: в глубине души она тоже желала тренироваться.       Должно быть, Киприан заметил, как на её лице отражаются отголоски мыслей, поэтому остановился и печально улыбнулся.       — Странно ли, что я продолжаю тренироваться и делаю утренний обход пустого Чертога? Я знаю, пора двигаться дальше, но зачем? Это всё, что я понимаю. — Голос Киприана был тоскливым.       — Не странно, — ответила Вайолет, — я всё ещё делаю упражнения, которым меня научил Джастис.       — Знала ли ты, что я ревновал, когда он начал тебя тренировать? — Признался Киприан, и она удивлённо на него посмотрела. Сара и даже Грейс больше рассказывали о днях перед бойней, чем Киприан, держащий чувства в себе. — Люди начали говорить, что Джастис выбрал бы меня братом по оружию, если бы Маркус не вернулся. Я знал, что никогда не заменю его. Но быть братом по оружию… Связь, которую я всегда желал. До того, как обнаружил, чем она являлась.       Договорённость о суициде: каждый клялся убить другого, если тень одержит верх. Голос Киприана лишь немного дрожал. Вайолет смотрела на его слишком прекрасное лицо, словно резной парагон(3), сотворённый вдохновлять других на великие подвиги.       — Я тоже ревновала к тебе, — призналась Вайолет. — Я пробиралась тайком смотреть твои тренировки. Ты не был похож на других. Ты был идеальным. Я хотела быть такой же.       Она вспыхнула, когда Киприан испуганно на неё посмотрел. Но:       — Если ты искала напарника для тренировок, — сказал он в тишине, —  почту за честь заниматься с тобой.       Странная мысль вскружила голову: будто её приняли в общество, о котором она не могла и мечтать. Киприан всегда был лучшим из послушников, устанавливая идеал мастерства. Чувство, с которым она привыкла смотреть его тренировки, удвоилось.       — Я тоже, — слишком быстро ответила Вайолет. — То есть я бы тоже хотела. — Она перевела дыхание. — Мы можем вместе сохранить ритуалы живыми.       Киприан одарил её странной улыбкой.       — Что?       — Время Хранителей истекает, и единственный человек, которому я должен сказать эти слова — Лев.       — Забыла, что ты их ненавидишь, — нахмурилась Вайолет.       — Нет, я имел в виду—       Десять ночей назад мёртвый Король-Тень был выжжен в плитах главного зала, и она вышла навстречу к приближающемуся Киприану и остальным за его спиной.       Положив руку на сердце, он опустился на колено. С зелёными глазами, опущенными к земле, с длинными волосами, падающими на его лицо, тот сказал: «Ты спасла Чертог».       Вайолет подняла Киприана и обняла, чувствуя столько нежности к его глупым церемониям и неуклюжим, напряжённым взаимностям, словно тот не знал, что делать. Она даже чувствовала нежность к тому, как Киприан залился румянцем без причины, даже когда обнаружила, что сама немного покраснела.       — Я только хотел поблагодарить, — тихо сказал Киприан.       Какими же были отношения Киприана и Джеймса до того, как последний предал Чертог? Она знала, какими те были после. Когда Джеймс сбежал к Саймону, а Киприан остался совершенным Хранителем, следующим каждому правилу, превращая себя в воплощение жёстких отцовских идеалов. Хороший сын, лучший в Чертоге, гордость своего отца.       Если бы Джеймс убил её брата, Тома, она бы не выдержала. То было свидетельством занятий Киприана: пусть тот не выносил присутствие Джеймса, но сидел на месте, стиснув зубы; в зелёных глазах лишь проблёскивало недовольство.       — Ты правильно беспокоишься насчёт Джеймса, — вздохнула Вайолет, — при всей своей силе, способной сломать железные кандалы, даже я не в силах остановить его магию, если тот действительно захочет ударить меня.       Или причинить боль Киприану. Или Уиллу. Или остальным. Она едва осознавала это, когда сказала: разумеется, сила Джеймса смертоносна. Однако Уилл всегда был так уверен, что сумеет победить его, и Вайолет просто верила, что тоже сможет.       Теперь же та видела, что Джеймсу была присуща нездоровая уязвимость перед Уиллом, и эту связь они использовали каждый раз, когда сражались. Если бы не это…       — Что он на самом деле тут забыл? — Спросил Киприан.       То был вопрос, на который у Вайолет пока не было ответа.       — Уилл по-особенному умеет привлекать людей. — Джеймс. Кэтрин. Даже в некоторой степени и она сама. Все они втянуты в этот мир им: ушли от своих жизней, чтобы следовать за юношей, которого едва знали. — Он считает, людей не определяют прошлые жизни или их кровь. Возможно, Джеймс—       — Джеймс убил Хранителей, — возразил Киприан, — не его прошлая личность. Он. Почему тогда Уилл привёл кого-то вроде него в Чертог?       Правда — присутствие светловолосого юноши в комнате, расположенной ниже, тревожило. Киприан прав: Джеймс — убийца, и независимо от того, заставили ли его быть таким в прошлой жизни, сейчас он убивал по собственному желанию.       — У Уилла должны быть причины. — Ответила Вайолет, хмурясь.               Вайолет нашла Уилла в главном зале.       Шаги замедлились, когда она минула двери. Ей не нравилось возвращаться сюда. Теперь Вайолет инстинктивно избегала тёмных участков под карнизами и около статуй, шарахаясь от теней, отчасти ожидая столкнуться со сливающимся из них Королём-Тенью.       Наконец она поняла, почему Хранители всегда оставляли гореть свет — одну искру, чтобы отгонять угрозы ночи. Потому что они знали тени и медленное, ползучее наступление тьмы.       Уилл замер перед помостом, глядя снизу вверх на троны. Одиноко стоящий в древнем месте, он был тёмной, загадочной фигурой. Чёрные волосы падали на его бледную, как ночь, кожу и на заострённые черты лица, скрывали блеск в выразительных чёрных глазах. Он всегда выделялся, однако события в Боухилле словно вырезали из того всё нежное или мальчишечье, оставляя за собой лишь жёсткий стержень.       — Мне очень жаль, — произнёс Уилл, — мне следовало быть тут.        — Ты тоже столкнулся с Королями-Тенями, — вздохнула Вайолет.       Он не должен был отвечать. Ответ был в новом молчании вокруг его слов, в новом взгляде его глаз. Уилл сразился с Королями-Тенями в Боухилле, когда она билась с ними тут, в Чертоге.       — Остальные не понимают. Они действительно никогда… Они в самом деле никогда не сталкивались с тьмой. — Сказала она.       — Нет. — Ответил тот.       Я хотела, чтобы ты был тут. Вайолет не сказала это. Она никому не пожелала бы подобной встречи.       — Следует поговорить о Синклере. Об Италии, О Старейшине Хранителей—       — Я знаю. Мы соберём остальных утром. — Кивнул Уилл.       — Если Синклер не нападёт этой ночью, — добавила Вайолет.       Она легко могла представить себе это: факелы в ночи, освещающие Чертог. Чертог всегда ощущался таким безопасным. Теперь он казался таким уязвимым. Вайолет не понимала, почему Синклер ещё не здесь. И потом она осознала: он хоронит сына.        Она помнила день, когда впервые встретила Уилла. Весь в синяках, он был прикован цепями в трюме корабля, когда вокруг бурлила вода. Уилл изменился с тех пор, и Вайолет замечала это. Словно эхо тех изменений, которые она чувствовала в себе самой.       — Помнишь, как мы впервые попали сюда? — Казалось, это было так давно. Они оба были другими.       — Ты боялась, что Хранители не примут тебя. — Сказал Уилл. — Из-за того, кто ты есть.        Вайолет кивнула и достала щит.       — Я увидела его в тот первый день... и подобрала во время схватки.       Щит на самом деле был лишь осколком: кусок металла длиной с её руку, с зазубренным углом в том месте, где он был сломан. Он сохранил часть своей формы: выпуклый, с рукоятью, которую Вайолет могла использовать, чтобы держать щит на руке.       Здесь, в большом зале, она не могла не вспомнить тот момент, когда руки сомкнулись на щите. Роясь в мусоре в поисках оружия, Вайолет была уверена, что умрёт, но подняла щит. Зал озарился звоном металла, когда тот отразил удар меча Короля-Тени.       — Щит Рассалона. — Сказал Уилл.        — Он защитил меня от Короля-Тени, — ответила Вайолет. — Так я победила его.        Уилл удивленно взглянул на неё, цитируя слова Старейшины Хранителей: «Придёт миг, когда ты должна будешь поднять Щит Рассалона».       На внешней стороне щита была львиная морда. Зверь смотрел на неё так,  будто они были знакомы. Древнее и могучее узнавание, словно у неё есть друг, обладающий огромной силой и теплом. Лев, сражающийся на её стороне.        Она проговорила торопливо:       — Я так много не знаю о нём. Ни о чем из этого. Почему Рассалон сражался за Тёмного Короля? Кем он был?        Хранители говорили о Рассалоне как о самом ненавистном враге. Хладнокровный лейтенант Тёмного Короля. Она не чувствовала тьму от Щита, напротив, это было устойчивое тепло и мудрое благородное присутствие, которое предлагало ей свою силу. Казалось, Щит в равной мере излучал доброту и силу.        — Ты хочешь узнать, кто ты. — Понял Уилл.       — Разве это не странно?       — Тебе не нужен щит, чтобы узнать это, — продолжил он.       Уилл всегда верил в неё. Однако взяв щит в руки, Вайолет вновь ощутила нахлынувшее чувство необъятности Старого мира. Казалось, она тронула край чего-то бескрайнего, того, что едва начала понимать.       — Тебе не кажется, что, если бы мы знали события прошлого, у нас был бы больший шанс побороть это сейчас? — Спросила Вайолет. — Подумай, сколько мы на самом деле знаем о Тёмном Короле?       — Мы знаем, что он уничтожил Старый мир. — Чёрные глаза Уилла пристально смотрели в ответ.       — Но как? Что произошло? Разве ты не хочешь узнать?       Всё, что у них было: обрывки, старые легенды, неполные рассказы. Они не говорили о том, что по-настоящему случилось. Не только Рассалон загадка. В Уилле текла кровь Госпожи, но кем же Госпожа была на самом деле? Они даже не знали её имени. Даже Джеймс не помнил своё прежнее имя, зная лишь то, каким его назвали силы Света: Анхарион, Предатель.       Уилл не ответил. Взгляд был устремлён к тронам. Думал ли тот о Королях-Тенях, с которыми они оба столкнулись?       — Полагаешь, это то, что мы найдём в Италии? Правду о Тёмном Короле? — Спросил он.       Что-то было в его голосе.       — Уилл… Что на самом деле произошло в Боухилле? — Осторожно поинтересовалась Вайолет.       Уилл повернулся к ней, на мгновение в его глазах мелькнула сильная тоска, о которой — Вайолет была уверена — он скажет. Однако в следующую секунду взгляд помутнел. Уилл лишь ответил:       — Неважно. Ты защитила одну сестру. Я не смог защитить другую.       — Уилл…       Он покачал головой:       — Однажды, когда мы покончим с Синклером и будем в безопасности, я расскажу.       — Хорошо, — согласилась Вайолет.       Она подумала, что разговор на том закончен, но Уилл, шагнув к двери, вдруг обернулся:       — Вайолет, могу ли я кое-что спросить?       — Разумеется.       Его тон был небрежным, осанка — расслабленной, и вся поза — спокойной.       — Тёмный Король, — в голосе сквозила непринуждённость. — Что бы ты сделала, если бы он вернулся?       — Убила. — Тут же с яростью ответила Вайолет. — До того, как он смог бы навредить нашему миру. Все из нас убили бы.       Уилл заговорил не сразу. Она поймала себя на том, что вглядывается в лицо напротив, однако из его черт ничего не вырисовывалось: скрывал полумрак зала.       — Что? — Спросила Вайолет.       — Ничего. Это хорошо. — Ответил тот. — Увидимся в караульной башне.