Тёмный наследник (Dark Heir, C.S.Pacat)

      Уилл с виноватым видом отпрянул от Древа.       Ноги Элизабет были расставлены, а руки сжаты в кулаки. Она разъярённо вперила в Уилла взгляд.       Она никогда не походила на сестру. Кэтрин была красивой, с золотыми локонами и большими голубыми глазами фарфоровой куклы. Волосы Элизабет — гладкие, каштановые, а тёмные брови постоянно хмурятся. Сейчас под ними в свирепом взгляде читался сковывающий ужас, как если бы девочка была на полпути к разгадке произошедшего.        Он должен был сказать, что её сестра мертва. Уилл не мог перестать вспоминать белое, как мел, лицо Кэтрин, испещрённое паутиной чёрных вен, ощущение её холодного тела под руками и переполняющий его, словно кровь почвы, торфяной запах разрытой земли. Уилл, мне страшно.       Уилл пытался вообразить, что хотел бы услышать, если бы поменялся с Элизабет местами. Он не знал. Он не особо умел утешать, но понимал, что та ценит правду. И дал ей эту правду.       — Кэтрин мертва. — Сказал Уилл. — Умерла, сражаясь с Тёмным Королём.       Когда он говорил, Древо продолжало лучиться светом, хотя казалось, что оно непременно должно вспыхнуть и погаснуть. Кэтрин была бы очарована этим местом: она любила красивые вещи. Однако ей никогда бы не представился шанс его увидеть. Чертог, в который Уилл привёл её, был тёмным и безжизненным.       — Ты лжёшь.       Но он не лгал и рассказал ей правду, пусть и умолчал о своём участии. Уилл осознавал, что все присутствующие в комнате смотрят на него, слушают историю в первый раз. Осторожнее, осторожнее.        — Она догадалась, куда я направлялся, — продолжил Уилл, — последовала за мной из Чертога и нашла в Боухилле.       Кэтрин нашла его в разверзшейся земле с кровью Саймона на руках. Уилл не соображал трезво. Возможно, если бы он—       — Кэтрин была отважной. Она пыталась делать то, что до́лжно: воспользовалась Клинком, чтобы сразиться с Тёмным Королём. Клинок убил её. — Сказал Уилл. — Ничто не в силах выжить, если Клинок обнажён.       Было ещё многое, что он не мог рассказать Элизабет. Уилл не мог рассказать, что её сестра использовала Клинок на нём. Ты — он. Тёмный Король. Уилл не мог рассказать, что её сестра умерла в боли и страхе.       Я пытался остановить Кэтрин и не смог. Когда я умолял не трогать меч, она не поверила.        — Я положил её тело в дом своей матери на ферме и послал за твоим дядей. Он пришёл с твоей тётей, чтобы похоронить Кэтрин.       Они с Джеймсом ждали в гостинице в Каслтоне, пока придёт семья Кэтрин: дядя и два выходящих из экипажа мужчины, которых Уилл не узнал. Он наблюдал издалека, убедившись, что его не видно. Те вошли в деревенский дом матери Уилла и вынесли Кэтрин под серыми небесами в похоронной процессии.       Казалось, будто это конец другой жизни. С того момента, как он увидел Кэтрин, стоящую на Бонд-стрит и ожидающую экипаж, та стала частью мечты о том, что могло быть, — тепло, надежда и семья. И на опустошённом пике Уилл думал, что это мечта, которой у него больше никогда не будет.       — Почему ты выжил? — Спросила Элизабет. Её глаза покраснели, кулаки стиснулись.       — Что? — Волосы на его руках встали дыбом.       — Почему ты остался жив? Ничто не может выжить, когда Клинок обнажён.       Беспощадная детская логика врезалась точно в Уилла. Черты лица Элизабет выражали не сходящее с лица упрямство. Он вспомнил, что девочка тоже видела его насквозь в ту ночь. Я знала, что ты попытаешься ускользнуть. Ты хитрый. Он говорил осторожно.       — Я могу прикоснуться к нему, — ответил Уилл. — И однажды уже касался. На корабле. — Он не мог назвать причину. Остальные в комнате слушали.       — Ты лжёшь. Ты сделал что-то. — Настаивала Элизабет.       — Элизабет, — ласково сказала Вайолет, сделав шаг вперёд, — Уилл рассказал тебе, что произошло. Он бы остановил происходившее, если мог. Любой из нас остановил бы.       — Ты последовал за ней в Лондон. — Руки Элизабет сжались ещё сильнее.  — Ты выследил её .       — Это не его вина, — повторила Вайолет.       — Это его вина. — Сказала Элизабет, дрожа всем телом. — Это его вина: если бы это не он, Кэтрин сюда бы не пришла. Уиллу плевать на неё, он хотел добраться до Саймона! Он заставил Кэтрин прийти сюда. Он заставил её следовать за собой! — Её лицо исказилось, последние слова она бросила Уиллу: — Она бы не умерла, если бы никогда не встретила тебя!       Элизабет подобрала юбки и выбежала из комнаты.       — Элизабет… — Начал было Уилл и двинулся вслед, но Грейс удержала его, в то время как Сара стремительно последовала за девочкой.       — Пусть идёт, — объяснила Грейс, — ты больше ничего не можешь ей сказать. Она потеряла сестру.       Кэтрин тоже была его сестрой, или же была близка к сестре, которой у него никогда не было. И это были те слова, которые он не мог произнести. Уилл ненадолго закрыл глаза.       — Я просто… — Ему было так одиноко в те дни после смерти матери, когда он не имел ни малейшего понятия, что делать дальше. Уилл помнил ту первую ночь: свернувшийся калачиком в дупле пня, зажимающий кровоточащую рану на руке. — Она не обязана справляться с этим одна.       — Сара будет с ней, — сказала Грейс. Негласными были слова: «Она не должна быть с тем, кого считает убийцей сестры».       Уилл понимал. Понимал, что он не тот, кто должен последовать за Элизабет, и чувствовал неправильность этого. Но сёстры Кент были дочерьми его матери… Её настоящими дочерьми. Когда взгляд поднялся в свету Древа, Уилл ощутил болезненный укол в том месте, где должна была находиться семья       — Элизабет зажгла Древо, так ведь?       Вайолет кивнула.       — Это произошло почти случайно, когда мы пытались сбежать. Она споткнулась и задела Древо рукой, и оно засияло.       — Девочка сделала это? — Удивился Джеймс.       Взгляд, которым обменялись Киприан и Вайолет, говорил о беспокойстве: Джеймс был тут, узнавая их секреты. Уилл не обратил на это внимания и намеренно рассказал правду.       — Она — кровь Госпожи, — сказал Уилл, — как и Кэтрин.       — Как и ты, — добавила Грейс.       Она всё ещё не поняла. Никто из них не понял. Возможно, это было слишком ужасно для них — представить, что Уилл — кукушка в гнезде(1).       Он чувствовал вокруг горла руки матери. Не причиняй вреда моим девочкам.       — Если Элизабет — кровь Госпожи, она, должно быть, твоя семья: кузина, сестра, — продолжила Грейс. — Твоя мама когда-нибудь говорила о другом ребёнке?       — Она мне ничего не говорила. — Это было очень близко к правде.       Не до конца. Уилл заставил себя отвернуться от Древа, оказавшись к его свету спиной и зажимая в кулаке шрам на ладони.        — Хорошо, мы увидели, что ты хотела мне показать.       Он шагнул было к двери, но неожиданно почувствовал, что его вновь остановила рука на плече.       — Нет, — возразила Грейс, вновь удерживая его, — Древо Света — не единственное, из-за чего я вас сюда привела. Есть ещё кое-что.       Что-то ещё?       Вайолет и Киприан, стоявшие рядом с Грейс, выглядели такими же удивленными, как и Уилл. Она не стала им объяснять, просто смотрела выжидающе на Уилла.        — Уилл, — наконец произнесла она после долгого молчания. — То, что я должна показать тебе, является одной из самых личных тем Чертога.       Грейс не стала вдаваться в подробности. Она не смотрела на Джеймса, но он, несомненно, был причиной, по которой адептка сдерживалась. Любовник Тёмного Короля стоял без дела у двери.       — Имеешь в виду «Убирайся»? — вежливо поинтересовался Джеймс и скривился.        — Нет. Мы все заодно, — отрезал Уилл, и глаза Джеймса вспыхнули от удивления. — Все мы.       Киприан и Вайолет обменялись взглядами. Уилл оглядел своих друзей.        — Очень хорошо, — вот и всё, что сказала Грейс.       Отойдя к дальней стене, Грейс подняла руки и положила их на на одну из плит. Ладони поместились в ровные отпечатки, как будто многие до неё касались именно этих мест, стирая камень.       — Это то, что я хотела показать вам. Не дерево. А то, что находится под ним.        — Под ним? — удивился Уилл.       Грейс прижалась к стене, и камни под её ногами разошлись со скрежетом старого механизма. Теперь она стояла на вершине узких ступеней, ведущих глубоко вниз.       — Я никогда не слышал, чтобы под этой комнатой была ещё одна. — Киприан отступил на шаг назад.       — О ней известно только Старейшине Хранителей и её адептам. — Грейс жестом пригласила Уилла спуститься. — Это один из последних секретов Света. Напоминание, что мы видим лишь малую часть всей картины.        Уилл первым спустился по ступеням, его сердце странно билось. На полпути он остановился в благоговейном страхе перед тем, что увидел.       Полупрозрачный свет разливался по стенам, сводчатому потолку и даже воздуху. Мягко сияющие корни Древа спускались вниз тысячью мерцающих нитей, окутывая комнату светом. Нежное, тёплое спокойствие наполнило воздух, как будто волшебный свет мог питать и восстанавливать, исцелять всё, чего касался.       — Я думал, что знаю о Чертоге всё. — С почтением произнес потрясённый Киприан за спиной Уилла.       — Правда? — хмыкнула Грейс. — Но у Света всё ещё есть чудеса, даже спустя столько времени.        В центре комнаты стоял простой постамент, украшенный резьбой из слов на древнем языке. Над ним, словно светящиеся сталактиты, висели корни Древа. Уилл подошел ближе, пробегая кончиками пальцев по словам.        

Надпись на старом языке (1)

(В примечаниях ссылка на изображение)

      — Прошлое взывает, но настоящее не слышит. — Тихо прочитал он и почувствовал, как по коже пробежал холодок.        На постаменте стояла маленькая каменная шкатулка. Всё внимание Уилла сконцентрировалось на ней. Шкатулка была такой неброской, а Древо над ней — величественным.       — Что там внутри? — Спросил Уилл.       — Древний Камень. — Сказала Грейс.       Уилл не замечал, как остальные спускаются по ступеням позади него. Он чувствовал святость этого места — места великой силы — и не мог оторвать взгляд от шкатулки. Он шагнул чуть ближе.       — Зачем нужен камень?        — Я не знаю. Я никогда его не видела. — Ответила Грейс.       — Ты никогда его не видела? — Потрясённый, Уилл устремил взгляд на лицо Грейс.       — Это величайшая реликвия Чертога, передаваемая от Старейшины к Старейшине. — Объяснила она. — Кроме них, никто никогда не открывал шкатулку.       Воздух вокруг имел свой привкус, собственный аромат, ощутимый даже в гудящем окружении света от корней Древа. Вайолет и Киприан, кажется, не замечали. Даже Грейс не подозревала. «Разве вы не чувствуете?» — Чуть было не спросил Уилл. Лишь Джеймс так же отреагировал на каменную шкатулку: не сводил с неё глаз, дыхание участилось.       — Это магия, — заметил тот, и Уилл задумался, всегда ли она так осязалась: трепещущим покалыванием под кожей, дрожащей и пьянящей.       — Старейшина просила передать её тебе, — Грейс указала на шкатулку.       — Мне? — Переспросил Уилл.       — Когда Древо Света воссияет.       Разумеется. Старейшина Хранителей верила, что в нём текла кровь Госпожи. Она оставила Древний Камень тому, кто зажжёт Древо; Уилл получил бы его обманном, как получил всё остальное.       Он видел, что другие ждали. Вайолет стояла ближе к лестнице, рядом с Киприаном, Джеймс — на шаг дальше, внутри комнаты. Все смотрели на Уилла с разной степенью доверия и надежды.       Он протянул руку и распахнул крышку шкатулки.       Внутри лежал Древний Камень, кусок тусклого белого кварца размером с полпенни(2), в котором не было ничего особенного. А потом камень засиял.       Частицы света, казалось, всплывали с поверхности камня, и Уилл ощутил мучительное удивление, когда те соединились, создавая знакомую ему фигуру. Белая роба и длинные светлые волосы — полупрозрачные, но видимые, струящиеся светом.       Рядом Грейс открыла рот от изумления, Киприан охнул, — оба столкнулись с главой Ордена, которая, как они верили, умерла, и чьё тело сгорело на погребальном костре, взметающемся искрами в глубокой ночи.       Старейшина Хранителей.       Она улыбалась той самой ласковой улыбкой, которую Уилл очень хорошо знал, и чувство узнавания росло внутри, пока не стало болезненным.       — Уилл, — начала Старейшина, — если Грейс привела тебя к Древнему Камню, то, значит, Древо Света воссияло.       Она не не догадывалась. Уилл боролся с желанием признаться ей, молить о прощении, встать перед ней на колени и склонить голову, чтобы та могла положить руку на его волосы и сказать…       Что? Что Старейшина приняла то, кем он был? Что простила его? Дурак, дурак. От матери он узнал, насколько опасно желать принятие.       Девочка зажгла Древо. Уилл знал, что должен сказать. Сердце готово было выскочить из груди.       — Старейшина, — выдавил он, подавляя горькую тоску, — это правда вы?       Она тихо кивнула.       — Лишь то, что от меня осталось в Древнем Камне, — ответила та, — точно, как ты сейчас говоришь со мной, я разговаривала с прежними Хранителями… их голоса направляли мою руку.       — Вы беседовали с Хранителями Старого мира? — Переспросил Уилл.       — В моменты крайней нужды, — пояснила Старейшина Хранителей, — Древний Камень — источник великой мудрости… Но, как и многие магические вещи, он слабеет с использованием и возрастом. Когда-то это был монолит такой же высоты, как потолок комнаты. Теперь же небольшой кусочек перед тобой — единственная оставшаяся часть.       Уилл опустил взгляд и, к своему ужасу, заметил, что каждая частица света, всплывающая вверх, чтобы создать её образ, забирала с собой кусочек камня. Древний Камень с каждой секундой растворялся в воздухе. Вскоре он совершенно исчезнет—       — Да, — признала она с печальной улыбкой, — у нас не так много времени.       Уилл подавил в себе все слова, которые хотел сказать, потребность в её наставлениях, страх того, что он не знал, кем станет без неё, боль, подступающую к горлу.       — Я сделал, как вы просили. — Уилл сдерживал то, что чувствовал, когда вонзал клинок в чужую грудь. — Синклер не сможет воскресить Тёмного Короля. Я… Я позаботился об этом.       — Синклер — угроза куда больше, чем вы можете представить. — Старейшина Хранителей покачала головой, её лицо было мрачным.       — Я не понимаю, — растерянно сказал Уилл.        Старейшина Хранителей была такой яркой. Свет струился через и вокруг неё, но взгляд, устремлённый на Уилла, был печален.        — Вы должны отправиться в Вальнери́ну, — сказала Старейшина, — в Чёрную Долину в горах Умбрии. В городке под названием Скеджи́но найдите мужчину по имени Этторе Фаша́ле, только с ним вы сможете остановить то, что грядёт.        — Что может быть большей угрозой, чем Синклер, желающий воскресить Тёмного Короля? — спросил Уилл.        В глазах Старейшины Хранителей читалась тревога. Впервые за время их знакомства Уилл слышал в её голосе разочарование, как будто ту что-то сдерживало.        — Я поклялась никогда не говорить о том, что находится в Чёрной Долине. Это всё, что я могу сказать. Найдите Этторе. Если не сможете — всё, с чем вы столкнулись, покажется лишь мелкой стычкой в великой битве, которая ждёт впереди.        Вальнерина. Чёрная Долина. От названия по коже пошли мурашки. Уилл представил себе Тёмного Короля, сеющего ужас и разрушения. Он сам, стоящий на вершине горы из трупов — или это Синклер, восседающий на троне и смотрящий на руины некогда зелёной земли?       — Войска Синклера уже надвигаются на вас, — сказала Старейшина Хранителей. — А поскольку защита снята, задержать его невозможно. Вам нельзя быть здесь, когда он прибудет.        — Вы имеете в виду — покинуть Чертог?        — Нельзя позволить Синклеру захватить кого-то из вас. Каждый из вас должен сыграть свою роль, и ставки слишком высоки, чтобы хоть один потерпел неудачу.       Казалось, она улыбается сверху вниз.        — Древо Света сияет для тебя, Уилл. Не бойся.       — Я не тот, кто… — это было уже слишком даже для него.       Руки Грейс сжали его собственную, закрывая шкатулку.       — Нет!.. — Вскрикнул Уилл, когда Старейшина Хранителей исчезла. Его колотящееся сердце — единственный признак, что та вообще была.       Ощущалось, словно Старейшину отняли у него. Уилл повернулся к Грейс, затем увидел, что её лицо было в слезах, хотя та смотрела в ответ с непреклонным прагматизмом.       — Не тратьте последние остатки Камня. — Сказала Грейс. — Старейшина объяснила, что ты должен сделать.       Реакция Киприана была такой же, как у Грейс: широко распахнутые глаза и дрожь, точно тот почувствовал священный трепет. Вайолет выглядела опустошённой, её рука лежала на эфесе меча. Даже Джеймс казался потрясённым: привычная беспечность разбилась о шок.       — Ждите нас на посту привратника, — велела Грейс остальным.       Она повернулась к Уиллу, когда все поднялись по лестнице. Тот по-прежнему смотрел вниз на закрытую каменную шкатулку, хранившую последний осколок Древнего Камня. Старейшина Хранителей выглядела настолько живой, но всё же была иллюзией. Всегда ей была — ему приходилось напоминать себе об этом. Старейшина никогда не была его настоящим наставником, она тренировала его по ошибке; всего лишь очередной Хранитель, обманутый Тёмным Королём.       — Всё ещё хочешь отказаться от долга? — Грейс спокойно посмотрела на него.       — Ты знаешь, что я не тот, кто зажёг Древо.       — Ты — тот, кто остановил Саймона.       — Кто убил Саймона, — поправил Уилл. Слова прозвучали фальшиво даже для его ушей.       — Она поручила эту задачу тебе. — Возразила Грейс. — Не девочке.       — Девочка зажгла Древо, в то время как я убиваю людей. — Вырвалось само. Уилл был слишком потрясён случившимся. Он был неосторожен.       — С Тьмой нужно сражаться, — сказала Грейс. — А это требует убийств, как и свет.       — Требует ли?       Все те часы тренировок Старейшина Хранителей терпеливо направляла, пытаясь помочь ему вернуть Древо к жизни. Её вера была непоколебимой, даже когда самого Уилла внутри терзали сомнения.       — У каждого из нас своя роль, — заключила Грейс.       И какова моя? Он этого не сказал.       Уилл знал, что увидит, когда поднялся по лестнице в Зал Древа-Камня: знакомые слова, вырезанные над дверью, теперь наполненные новым смыслом.       

Надпись на старом языке (2)

(В примечаниях ссылка на изображение)

      

Он идёт.