The Acolyte

Мир. Три заветных буквы, которые должны были стать сутью Асоки, вжиться в её сознание, точно программа «сражайся за Республику» в генетический код клонов. Джедаи — миротворцы, великодушные хранители мира в галактике. Так учили мудрые мастера долгие спокойные годы в храме. Сколько веков провели джедаи в отрешённых медитациях, сколько десятков лет бороздили космос в амплуа мирных посланников, способных урегулировать любой только-только проклеивающийся, точно росток, конфликт. Но Асока знала о мире только из рассказов. Едва она перешла Рубикон юнлинга, как её девчонкой отправили на поле брани. В свисте бластерных выстрелов, в залпах взрывов танков, в скрежете ломающегося пополам металла дроидов, в коротких предсмертных вскриках клонов не было мира. Пепел смерти витал над поселениями, городами, планетами, погребая их в братское кладбище войны. Асока держалась. Она никогда не показывала страха, ужаса или отвращения. Ей казалось, она не имеет права проявить при свидетелях слабости, ведь ей выпала честь сражаться бок о бок с такими легендами, как генерал Кеноби и генерал Скайуокер. С самим Избранным, который долгие годы оставался для неё персонажем из баек. Но сердце Асоки разрывалось. Каждый раз, когда один из клонов замертво падал на её глазах. Когда ранили её боевых товарищей. Когда на связь не выходил генерал Кеноби. Когда Энакин уносился сломя голову без какого-либо плана в самую гущу событий. Прежний мир, хрупкий и эфемерный, разбился, и она склеила новое мироздание из этих осколков в нечто уродливое, опасное и пугающее. Она становилась солдатом. Лишь только когда двери каюты с шипением скрывали её от десятка глаз, она позволяла самоуверенной маске сходить с лица, позволяя пройти сквозь сердце каждой унесённой жизни — непозволимая роскошь в минуты сражения. Ей казалось, она хорошо владеет собой. Но когда на пороге появился Энакин, молчаливый, с этой грустной понимающей улыбкой на лице, она поняла: он знает всё. Она сидела на полу, поджав колени, и смотрела в стену, чтобы он не видел слёз на её глазах. — Я знаю, Республика считает, что клоны созданы для того, чтобы умереть за справедливость. Но… я не могу их так воспринимать, — прошептала она в колени. — Ты и не должна, — одобряюще кивнул Энакин и присел рядом. — Клоны проявили индивидуальность с первых же дней. Они не просто механизм для достижения цели. Они — люди. И то, что ты чувствуешь на душе, подтверждает, что ты хороший падаван, Асока. Который станет когда-нибудь настоящим джедаем. Кажется, это был их первый откровенный разговор с момента её назначения. Без колкостей, без бравады. И Асоке было не по себе. — Но… Разве не было бы тогда справедливо набирать армию добровольно? Разве это честно, что они рождены для того, чтобы погибнуть? — Они считают честью служить Республике. Это их выбор, Асока. — Запрограммированный выбор, — огрызнулась она. Энакин потёр переносицу. — То же тогда можно сказать и о джедаях. Был ли у нас выбор? Асока нахмурилась. Нет. Её воспитывали и обучали не для войны. Но когда война постучалась на пороге Республики, предстал лишь один верный путь. — Я понимаю твои страхи и смятения. Поверь, каждый думает об этом. Даже Оби-Ван, каким бы расслабленным он не казался. — Энакин осторожно коснулся её руки. — Но тебе придётся научиться отпускать, Асока. Идёт война. А у неё достаточно жестокая арифметика: чтобы спасти миллиарды, как бы больно это ни было осознавать, придётся умереть миллионам. — Это нечестно, — Асока сильнее стиснула коленки, — со стороны сепаратистов воюют дроиды, они просто жестянки, почему тогда с нашей стороны должны погибать люди. Почему Республика тоже не могла создать свою армию дроидов? Энакин молчал какое-то время. Его рука всё ещё покоилась на её плече. — Я тоже не раз задавался этим вопросом, Асока. Согласен, это несправедливо. Но в этом наше преимущество, в нашей человечности. Клоны не просто люди, созданные, чтобы умереть. Они наши боевые товарищи. Они приносят великую жертву во благо великой цели. Именно наша человечность, наш гибкий ум, а не схемы и провода, помогут нам одержать победу. Он подарил ей уверенную улыбку и нежно коснулся её головы, проведя пальцами между монтралами, и Асока ответила ему чуть приподнятыми уголками губ. Уже тогда ей казалось, что он и сам не до конца верил в то, что говорил. Теперь она понимала, что Палпатин намеренно создал клонов со стороны Республики, чтобы утопить джедаев в чужой крови — в тёмной пелене, из-за которой они перестали видеть и замечать истину. Он сломил Республику бессмысленными жертвами. Но тогда она верила в то, что слова учителя верны, — они служат великой цели и всеобщему благу. Что их жертвы будут не напрасны. В итоге, она, как и клоны, оказалась лишь частью механизма для восхода Империи.

***

Когда корабль вышел из гиперпространства, в иллюминаторе раскинулся вид, который в иной бы ситуации заставил Асоку развернуться и рвануть обратно на всех скоростях, но сейчас она спокойно вела судно по направлению к скоплению имперских разрушителей, зависших на орбите Рилота, и готовила к передачи именной код-доступа, выданный ей Вейдером. Меньше всего Асока ожидала, что снова, едва её обучение начнётся, как её забросят в гущу военных событий. Это противоречило законам логики и здравого смысла: впускать её в сердце имперской армии, но высказывать свои критические измышления тогрута не стала, когда Вейдер объявил, что она отправится на Рилот следом за ним. В конце концов даже во времена ордена её обучение проходило на поле боя. Рилот прогремел на всю галактику, немало, к злорадству Асоки, встряхнув трон Императора и посеяв панику среди верхушки. А для кого-то надежду… Некая группировка мятежников совершила дерзкий налет на имперский перерабатывающий рудный завод, учинив теракт, в котором погиб местный губернатор, прибывший на планету в целях инспекции открывшегося нового оборонного предприятия, обеспечившего местных новыми рабочими местами. Губернатора объяло пламенем и разорвало на части вместе с ещё несколькими офицерами во время прямой трансляции, которую по головизорам смотрели миллиарды разумных по всей галактике. И Асока не могла отрицать, что просматривала эти минуты с лёгким чувством удовлетворения. Вокруг Рилота уже ходило множество проблем, состоящих из мелких стычек, рыскающих контрабандистов и в целом антиимперских настроений среди местных. Бомба медленного действия рванула. Феерично. Громко. С заявлением о выходе из состава Империи. По сути Рилот превратился в настоящий дерзкий прецедент, бросивший вызов Императору и заявивший о себе впервые, как о Восстании. Меры были приняты немедленно: Император послал Вейдера, как дюрастилового кулака, дав полный карт-бланш на методы восстановления мира и порядка на планете. Что именно хотел от неё Вейдер на Рилоте — для Асоки оставалось загадкой, — тёмный владыка наказал прибыть в обозначенное время и место, представившись под своей официальной маской Ашлы. Проверка кода доступа не заняла много времени, и Асока пошла на снижение к заданным координатам, откуда уже виднелась цена борьбы за независимость: клубы дыма от огня стояли так плотно, что казались спустившимися на землю облаками. Асока опустила забрало маски, которое крепилось под лекку, и проверила, крепко ли зафиксированы картозисные наручи и бискарная броня, защищавшая жизненно важные органы. Световые мечи — два бластера и несколько виброножей — спрятал бесформенный серый плащ. Пускай со старыми новыми клинками она могла притвориться инквизитором, но всё же решила доставать оружие только в крайнем случае, чувствуя острое отвращение после того, что Вейдер сотворил с её кристаллами. Даже сейчас, когда они висели на её поясе, она ощущала их скорбную песнь сквозь болезненную пульсацию. Челнок совершил посадку в рабочем поселении, где располагался многострадальный завод, занятый повстанцами. Повреждения в реальном времени, а не на голоснимках, оказались более впечатляющими: чёрные обугленные стены, множество крупных дыр от начиненных колюще-режущих предметов. Кое-где остались следы высохшей почерневшей крови. Нечто подобное Асока встречала уже во время двух терактов в своей жизни: отеле «Спутник-10» и техническом корпусе храма джедаев. Но главным сюрпризом оказалось то, что прибыла она в разгар боя. Едва Асока сошла с трапа, как её окружили ослепляющие красные вспышки бластерных разрядов от перекрестного огня. Несколько разрушенных зданий полыхали в пламени. Небо, подобно огромным хищным птицам, рассекали сид-истребители, оглушая своим ревом. Асока ощутила странное чувство дежавю: запах подпалённой брони, свист выстрелов, стоящая в воздухе духота от сотни лазерных огней, суматоха, хаос. Смерть. Точно она вновь оказалась в эпицентре Войн Клонов. Из-за белой брони штурмовики и клоны из воспоминаний сливались воедино, заставляя сердце учащенно биться. Хуже всего, что это был всё ещё 501-легион, и Асока невольно задалась вопросом, могли ли здесь среди стрелявших или уже убитых быть кто-то из её прошлой жизни. Как бы то ни было, теперь вместо фигуры Энакина Скайоукера, ей предстояло поспевать за устрашающим владыкой ситхом, который, войдя в самую гущу событий, разрубал противников на части. Красные огни отлетали от активированного светового меча тёмного лорда. Им удалось отбросить силы мятежников, которые рассредоточились в жилых районах, скрывшись с помощью пущенных дымовых шашек. Штурмовики продолжили преследование. Тем временем Асока медленно пробиралась к Вейдеру, замедляя шаг по мере того, как видела, сколько невооруженных тви’лек, истекало кровью или лежало под завалами. Среди таких разрушенных бетонных стен, окаменев благодаря смерти, тянулась маленькая рука, которая по виду принадлежала пятилетнему ребенку. Едва заставив себя отвернуться, Асока продолжила путь, чувствуя сквозь Силу запоздалое эхо предсмертных криков, пока она приближалась к Вейдеру, возле которого стоял офицер в чёрной каске. На его груди насчитывалось несколько цветных квадратов, говоривших о том, что перед ними стоит адмирал. — Вы допустили, что повстанцы едва не заполучили контроль над столицей, несколько городов находятся под их полным контролем, и я не желаю слушать ваши оправдания, — донесся до Асоки голос Вейдера, и она замерла на расстоянии, достаточно, чтобы слышать их разговор, но не мешать. — Прошу прошения, лорд Вейдер, — подобострастно заблеял адмирал, — но повстанцы прикрываются спинами и домами гражданских. Мы не знали, какой процент жертв приемлем среди мирного населения. — Сто процентов, — безапелляционно пророкотал Вейдер. — Простите? — опешил адмирал, и Асока смогла ощутить в Силе, какой сильный страх исходит от мужчины. — Я не повторяю дважды, адмирал. — Но… — Быть может, вам стоит лично высказать пацифистические замечания Императору. — Нет, милорд, что вы. — Рад это слышать. — Вейдер развернулся на каблуках и продолжил путь в сторону города, откуда доносился рокот стрельбы. Адмирал спешно последовал за ним. Асока осторожно ступала за ними. — Если понадобится, вы выжжете всю землю, чтобы вытравить этих клопов. Запомните: здесь нет гражданских. Целый год под носами гарнизона провозилось оружие, думаете, несколько десяток человек смогли бы это провернуть без помощи местных? Каждый от мужчины до младенца понесет ответственность за лояльность тви'леков к мятежникам. Это послужит уроком. — Как прикажете. Я немедленно проинформирую пилотов и штурмовые отряды. — Адмирал старался звучать ровно, но голос его все равно подрагивал от страха. Как только офицер ретировался, Асока поравнялась с Вейдером и проговорила голосом, полным сарказма и лишённым почтенного страха, с каким обычно говорили иные разумные: — Лорд Вейдер, каковы будут ваши приказания? — Для тебя припасена небольшая роль. Ты отправишься с штурмовым отрядом, чтобы отключить генераторы щита, как только место их положения будет обнаружено. Чтобы ускорить процесс, понадобятся твои особенные способности, у меня нет времени ждать, пока штурмовики прорвут оборону. — Вы хотите, чтобы я использовала Силу? — опешила Асока. — На глазах имперцев? Не слишком ли вы рано заявляете обо мне Императору? — Заявлять будет некому при критических потерях. Асока в ужасе пыталась осознать услышанное: с каким бы отвращением она не относилась к имперцам, для неё всё равно оставалось безумием, что Вейдер готов был использовать целый отряд в качестве пушечного мяса — не важно, убьют ли их мятежники или ей предстоит самой зачистить свидетелей. Шок длился так долго, что она не смогла проронить ни слова. Отряд закончил штурм центральной улицы, согнав местных жителей из домов. Среди жителей толпились старики и детей. Все до смерти перепуганные. Кто-то в безмолвной поддержке прижимался друг к другу, кто-то стоял на коленях, заломив руки за голову под бластерным дулом. Вейдер силой выдернул тви'леку, забившуюся в выступе разрушенного истребителем здания и протащил её за собой по земле. Кто-то в ужасе завопил. Но крик испуга молниеносно сменился предсмертным хрипом. — Среди вас скрываются мятежники. Выдайте их и вас пощадят, — было единственным условием Вейдера. — Рилот будет свободным! — прокричал синекожий тви'ллек, безоружный, но по-глупому отважный. Вейдер выдернул его из толпы и рассёк от шеи до живота одним взмахом меча. — Кто-то ещё желает поговорить со мной о свободе? — Вейдер круто развернулся на каблуках, оглядев перекошенные ужасом лица. К нему подбежал штурмовик и немедленно доложил, что они поймали вооруженную тви'леку. — Прекрасно. Повесьте трёх местных жителей в качестве назидательного примера всему городу. Остальных заключите под стражу для дальнейшего допроса. — Как прикажете. Асока ступала за Вейдером ни жива, ни мертва, слыша, как за её спиной штурмовики исполняют приказ: первых попавшихся тви'лек расстреляли без суда и следствия. Гравитация едва не подвела Асоку, отправив на землю вместе с замертво павшими. Ей казалось, что её разрывают на части, выворачивают наизнанку, вытряхивая всё, что когда-то ей казалось ценным: жизнь. В некогда бывшую кантину, сейчас представлявшую собой полуразрушенное здание, и на полу которой под тяжёлыми сапогами хрустели осколки, привели схваченную мятежницу. Это была молодая женщина с ярко-зелёной кожей. Несмотря на своё плачевное положение — на плече виднелся серьёзный бластерный ожог, — она держалась достойно, полная уверенности и бесстрашия. — Ты знаешь, что мне нужно, — опуская прелюдии, пробасил Вейдер, возвышаясь над тви'лекой, дерзко смотрящей в визоры его маски. — Назови местонахождение генераторов щитов и базы ваших мятежников. — Какой смысл, назову я его или нет, если ты всё равно убьёшь меня, — процедила сквозь зубы женщина. — Я могу рассмотреть вопрос о твоём помиловании. Над Рилотом зависло два супер-разрушителя, в любой момент, как только генераторы щита будут уничтожены, они начнут бомбардировку, после которой от многих городов Рилота не останется и следа. — По лицу тви'леки скользнула рябь страха, однако женщина быстро взяла себя в руки, стоически сжав губы. — Но ты можешь предотвратить это, сдав своих сообщников. — Если такова цена нашей свободы — пепел, то мы готовы пойти на риск, — бесстрашно парировала она. — Отчаянная и глупая бравада. Здание сотряс мощный толчок. Оставшиеся в окнах стёкла ударили внутрь вместе со взрывной волной. Вейдер выставил силовую защиту, спасшую их от клубов огня и града осколков. Над зданием парил сид-истребитель, который палил по самим имперцам. Кто бы им не управлял, за штурвалом сидел дерзкий и лихой пилот, которому удалось подбить одну из сидок и потрепать целый взвод штурмовиков. Однако его сбили, и судно, перекорёженное и объятое огнём, рухнуло, прижавшись правым крылом к земле. Асока, всё также прижимая бластер к броне, отошла от разрушенного окна, успев заметить лишь краем глаза, как несколько штурмовиков забрались на истребитель, чтобы вытащить пилота, которого немедля приказал привести к ним Вейдер. Пилотом оказалась девушка, внешним видом удивительным образом похожая на раннее пленённую мятежницу. По их пересекшимся взглядом, в одном из которых, — девичьем — промелькнуло сожаление, а в другом — женском — страх, Асока быстро поняла, какого именно рода отношения связывают этих женщин. Видимо, то же понял и Вейдер. — Майор, освободите руки мятежницы, — приказал Вейдер. Наручники были немедленно сняты с запястий молодой тви'леки, в глазах которой плескалось отвращение и ненависть по отношению к тому, кто приказал её освободить. Едва двое штурмовиков толкнули её вперед, заставив опуститься на колени, как Вейдер поднял руку, а следом за ним поднялась и рука тви'леки, немало удивившейся тому, что её тело оказалось в чужой власти. — Итак. Ты вынудила меня повторить вопрос дважды. Местоположение генераторов? — вновь обратился Вейдер к женщине, всё так же с помощью Силы держа руку девушки на весу. В глазах той плескалось сомнение. Но она только крепче сжала губы. — В таком случае ты согласишься, что такому искусному пилоту вполне хватит и одной руки, — проговорил Вейдер и, достав световой меч, занёс его над насильно вытянутой рукой тви'леки. — Нет! — в ужасе вскричала женщина и бросилась на колени, сцепив руки в молитвенный замок. — Прошу, не надо, я расскажу о генераторах. Только не трогайте её. — Прости, мама, — запричитала молодая пилотесса, и глаза её наполнились слезами, — я хотела помочь, я просто хотела помочь. — Ты ни в чём не виновата, Гера, только успокойся, — уверила мать и дрожащими руками попыталась обнять дочь, но девушку оттащили в сторону штурмовики. После того, как тви'лека указала на голокарте несколько точек, где располагались генераторы щита, Вейдер вновь отдал приказ: — Убейте их. — Простите, лорд Вейдер, прежде чем штурмовики исполнят ваш приказ, не могли бы вы уделить мне одну минутку, у меня есть для вас важная информация, — язык почти не слушался Асоку, с трудом, но она заставила себя проговорить эти слова как можно хладнокровнее и отстранённее, больше не в силах в стороне наблюдать за бесконтрольными актами насилия. Вейдер как будто и вовсе забыл о её существовании: обернувшись, он долго изучал её скрытым взглядом, и Асока невольно усилила ментальные щиты, чтобы не позволить ему почувствовать истинную причину хода. В итоге он молча направился в соседний зал, куда за ним последовала и Асока. Только убедившись, что их никто не подслушивает, она заговорила уверенным и ровным голосом, едва чувствуя конечности: — Если вы будете нарушать свои обещания, люди перестанут вам верить. — Мне не нужна их вера, мне нужны лишь их страх и покорность. — Вейдер сцепил пальцы на поясе, застыв в позе, полной угрозы и превосходства. Асока сняла шлем, прижав его к боку, и прищурила глаза. — На одном страхе не построить политические связи. Если вы хотите забрать Империю себе, то должны понимать это. Если хотите ослабить Императора, разве вам не выгодны подобные акции протеста? — Они ослабляют не Императора, а Империю. — Хорошо, но вы же сами создаете благоприятную почву для мятежа. Не все покорно свесят головы и смирятся с тем, что у них отбирают земли, дома, их жизни в конце концов. — Асока вымученно простонала: — Помните, однажды наш общий знакомый сенатор сказала, что выполнение политических обещаний залог новых, более выгодных сделок. Больше всего Асока ненавидела, что не могла видеть ни его мимики, ни его глаз, чтобы понять, насколько упоминание Падме, а точнее её слов, могли эмоционально повлиять на то, кто отринул своё прошлое. Молчала даже Сила. Не она одна использовала ментальную защиту. А затянувшееся молчание только сильнее накаляло нервы. — С каких пор ученик смеет поучать своего учителя? — наконец, заговорил Вейдер. В том, что он не свернул ей шею, Асока видела зелёный свет, чтобы продолжить попытку воззвать к здравому смыслу. — Обучая, обучаешься сам. — Что ты предлагаешь? На мгновение Асока растерялась, не ожидав, что диалог зайдет в настолько выгодное для неё русло. Голос предательски дрогнул: — Переговоры. — Это шутка? — Нисколько. Дайте им возможность капитулировать и призовите к ответственности по закону виновных. — Ты готова взять на себя ответственность за этот план? Асока почувствовала подвох, но не решилась упустить возможность привести к дипломатическому решению. Тем временем Вейдер продолжил: — Если мятежница обманула меня и дала неверные координаты, если они нападут на нас, если тебе откажут, если хоть что-то пойдет не так, ты готова взять на себя ответственность за то, что я начну полномасштабную бомбардировку? — До этого не дойдет, — прошептала Асока, до конца не веря, что он отдаст этот приказ. — Это не ответ. — Я готова. — Тогда возьмёшь с собой одну из мятежниц, чтобы она организовала встречу, и отправишься в качестве моего дипломатического посланника.

***

Было решено отпустить молодую тви'леку по имени Гера, но, как Асока и ожидала, девушка не поверила в её благородные порывы с дипломатическим трюком. Тано её не осуждала, она и сама молилась, чтобы Вейдер не установил за ними слежку, использовав новоиспечённую ученицу как приманку, чтобы выманить повстанцев, и постоянно прислушивалась к Силе. Когда Гера уже спустя час их пешей прогулки оказала серьёзное рукопашное сопротивление и попыталась сбежать, Асока, проклиная себя последними хаттскими словами, сбила тви'леку с ног и, прижав к горлу клинок виброножа, заявила то, что не ввязалось с её действия: — Умоляю тебя. Просто поверь мне. Я хочу помочь. Позволь мне поговорить с лидером вашего сопротивления. Подумай о своей матери. Она всё ещё в руках имперцев. — Я тебе не верю! — рыкнула Гера и с помощью собственного веса сбросила с себя Асоку, во время убравшую нож от шеи тви'леки, — промедли она секунду, ненароком перерезала бы той горло. Но со стороны её действия не выглядели столь благородными, ведь стоило Асоке броситься за убегающей девушкой, как её сбило с ног оглушающим бластерным выстрелом. Пришла она в себя с острым ощущением потери контроля над собственным телом. Руки крепко зафиксированы наручниками за спинкой стула. Вокруг голоса, звучащие иноземно и в то же время знакомо. Асока открыла глаза, стараясь не шевелиться. Видимо, никто не смог снять с неё шлема из-за сложной конструкции, которая оставляла открытой её лекку и монтралы, по сути больше служа маской на лице. В помещении, явно расположенном где-то под землёй, — очень тусклом, сыром, — толпилось множество вооруженных тви'леков. Среди них она признала Геру — её очень знакомым отеческим жестом крепко держала за плечи уже известная ей политически популярная личность. — Генерал Синдула, — обратилась Асока. К шеи тут же прижалось дуло бластерной винтовки. Голоса стихли. Множество взглядов взяли на прицел пленницу. Известный ей тви'лек, как Чама Синдулы, борец за независимость Рилота, успевший прославиться в двух политических системах, остановился напротив, скрестив руки. — Моя дочь говорит, что тебя отправили под видом дипломатического посланника, чтобы обнаружить нашу базу. — Это не так. — Хоть Асока и не была уверена в собственных словах. — Пожалуйста, позвольте мне снять маску и представиться как подобает. Я здесь как добрый друг, желающий помочь. Я была неоднократно на этой планете. Как… неотъемлемая часть республиканской войны, как член ордена джедаев. — Джедаи мертвы, — отрезал Синдула, считая её слова блефом. — Под руководством джедаев вы временно объединились с сенатором Орном Фри Таа, чтобы противостоять вторжению сепаратистов. Сражением руководил генерал Оби-Ван Кеноби. — Зачем ты говоришь мне о том, о чём знал весь голонет? — усмехнулся мужчина. — Жалкая попытка, которая не избавит тебя от допроса, где Империя держит мою жену. Асока громко выдохнула через рот: из-за чего забрало шлема ненадолго запотело. — Также я появлялась на вашей планете с дипломатической миссией вместе с сенатором Падме Амидалой и генералом Энакиным Скайуокером для обеспечения гуманитарной помощи во время очередной сепаратисткой блокады. Этой информации, как вам известно, нет в голонете. Она не была санкционирована Республикой, являясь доброй волей бывшей королевы Набу. В ожесточённом лице Синдулы мелькнула тень сомнения, постепенно переросшая в неверие. Он переглянулся с несколькими боевиками, а затем кивнул, указав на Асоку. Ей освободили руки. Щёлкнули крепления маски, которую тогрута аккуратно сняла и прижала к боку, поднявшись. Первые секунды её лицо ни о чем не говорило предводителю повстанческой ячейки. Синдула, прищурившись, вглядывался в незнакомые черты, пытаясь вспомнить, где он её уже видел. Тогда Асока поспешила напомнить: — Асока Тано. В глазах тви’лека вспыхнули искры — узнавания, радости, азарта. — Падаван генерала Скайуокера, — воскликнул тот, и Асоку едва не передёрнуло от того, сколько многое было заложено в эту фразу. — Этого не может быть! Но… — Мужчина подошёл ближе, точно забыл, каким образом она попала в их логово. — Сегодня силы небес на нашей стороне! Когда все узнают, что к нашему восстанию присоединился джедай… — Никто не узнает, потому что этому не бывать, — резко оборвала Асока, подняв руку. Синдула опешил и замолчал скорее от удивления, чем от её просьбы. — Я пришла сюда, чтобы поговорить. О том, что вы делаете с планетой. Террористический акт против губернатора Рилота, теперь — против имперского гарнизона. Объявление о выходе из состава Империи. Вы не находите злостной иронии в том, что становитесь тем, с чем боролись десять лет назад? В пещере повисла тяжелая тишина. На краткое мгновение Асока почувствовала отвращение к самой себе, но сжала пальцы в кулак, не сводя строгого уверенного взгляда с Синдулы. На лицо мужчины налегла тень гнева и разочарования. — Я никогда не прекращал бороться с проказой тирании, — проскрежетал сквозь зубы Синдула. — Война никогда не заканчивалась, и я надеялся, что ты достаточно умна, чтобы понимать это. Террористический акт против губернатора? Почему я не мог сделать того, в чём Империя безосновательно обвинила меня несколько лет назад? Я верил в мир и покой, но на мою веру мне ответили порабощением и террором. Я ждал и так достаточно долго — восемь лет, накапливая военную технику, готовя людей, чтобы осуществить этот марш-бросок. Кто-то должен начать первым! — в сердцах воскликнул Синдула, сделав несколько решительных шагов к Асоке. — И наше заявление о себе подстегнёт другие народы к тому, чтобы восстать против деспота Палпатина! Мы послали достаточно красноречивое послание, чтобы к нашей битве присоединились прямо сейчас. — Ваш марш-бросок лишь спровоцирует новые карательные меры, — покачала головой Асока. — Как же вы не понимаете, что Империя только ищет причины, чтобы сжать кулак на новой системе и позволить губернаторам выпустить очередные антидемократические директивы. Вы играете им на руку. — Они делают это намеренно, — в голосе Синдулы полыхали гнев и злость, и Асока чувствовала, как с каждым словом тви’лека захватывает вихрь ярости, исчерпывающий терпение, — внушают, что в диктатуре виноват лишь сам народ, который подрывает общественный порядок! Но это лишь пыль в глаза! Если мы ничего не предпримем, скоро им не понадобится искать причины, чтобы пленить наших людей и выкачивать наши ресурсы! — Я понимаю… — Нет, не понимаешь! — взревел резче, чем следовало Синдула. — Иначе не несла бы ту чушь, которой Рилот потчуют годами бесполезные сенаторы! Может, ещё предложишь мне отправить жалобу новому региональному губернатору, чтобы тот подтирал ею зад? Асока некоторое время молчала, пристально глядя в глаза мужчины, полные гневной решимости. Она всё прекрасно понимала. Как и то, что им не хватит сил противостоять двум звёздным разрушителям, готовым в любой момент начать орбитальную бомбардировку. Генераторы щитов скоро будут отключены. А если нет, то Вейдер изберёт целью мирные поселения в качестве акта мести, показав, к чему приводят сепаратистские воззрения, даже если их придерживается лишь горстка тви'леков. Ей хватило демонстрации в одном городе. — При всём моем уважение, генерал Синдула, — твёрдым, непоколебимым тоном начала Асока, — но порой мне кажется, что вас интересует не мир как цель, а мир как предлог. Чтобы устроить очередную войну. Сначала вы выступали против Республики, затем против сепаратистов. Теперь против Империи. Какой именно режим вы считаете приемлемым? — Тот, в котором Рилот не используют в политических, рабских и рудодобывающих целях! — Но сейчас его и всех жителей используете вы. — Асока попыталась смягчить тон и оглядела присутствующих тви'леков, ища в них поддержки. — Я видела это не единожды: что оставляют за собой подобные акты неповиновения. Открытая агрессия сейчас — самоубийство. Попытка призвать к миру через хаос не стоит тысячи жизней, которые вы можете сегодня потерять. — Беспомощность и терпимость такой же билет, приглашающий Империю в свои двери. Хочешь сказать, свобода не стоит того, чтобы за неё сражаться? Смириться, подставить шею под рабский ошейник, который, если не он, то всё возрастающие налоги, безработица и нищенские зарплаты — удавят нас? — Я знаю две политические системы, которые боролись за то, что вы сейчас говорите, обвиняя друг друга в недееспособности. У меня было достаточно времени, чтобы понять: ни Республика, ни Конфедерация не стоили того, чтобы за них сражаться. — А Республика и Конфедерация ли это были? — неожиданно спросил Синдула, отчего Асока побледнела, мысленно согласившись, но заставила себя промолчать. Один из повстанцев положил на стол перед ними оружие Асоки, которое у неё изъяли на входе. Среди двух бластеров и нескольких виброножей Синдула подхватил меч, сосредоточенно пригладив рукоять, а затем неуклюже активировал: красное лезвие вспыхнуло в полу-темном помещении. Взгляд мужчины ожесточился. — Я немногое понимаю в вашей религии. Но даже мне известно, что тогда, что сейчас: красное лезвие не ассоциируется ни с чем хорошим. Асока прокляла себя за то, что взяла эти мечи с собой и глубоко вдохнула, чувствуя, как ей не хватает воздуха под пристальным взглядом, полным отвращения. — Мне стоило бы приказать швырнуть тебя на гауптвахту. Синдула деактивировал меч, швырнув его обратно на стол. — Полагаю, переговоры зашли в тупик, — заключила Асока. — Ты наивна и одновременно безумна, если правда веришь, что переговоры возможны. — Я пришла сюда, как дипломат, с искренним желанием помочь. И надеюсь, что вы не только отпустите меня, но и сохраните мой секрет. — Дипломатия и Империя вещи несовместимые. Кто бы не пытался уверить тебя в обратном, с тобой сыграли жестокую шутку. — Я не могу уйти с пустыми руками. — Асока беспомощно развела руками и оглядела присутствующих, чьи взгляды с каждым минутой наполнялись неприязнью и гневом по отношению к ней. — Как насчет обмена пленными? — Не может быть и речи, — категорично отрезал Синдула, взмахнув рукой. — Подожди, — Гера, дочь Синдулы, выступила вперед, в её голосе проскользнула откровенная паника, — отец, у них в плену мама. Может, нам и правда стоит подумать над её предложением? Я видела, что Империя оставила от города, и не уверена, что нам хватит сил противостоять. Может… может, нам стоит рассмотреть капитуляцию? — Её голос дрогнул, будто её устрашили собственные слова, а глаза, в которых ещё горели тлеющие угли наивности, расширились. — Или хотя бы рассмотри предложение с обменом пленными, чтобы они отпустили маму. — Гера, — Синдула подошёл к дочери и крепко сжал её плечи, проговорив с отравляющей горечью, — твоя мама знала, на что мы идём. Мы не можем сейчас сдаться и предать все, за что сражались. Поверь, будь твоя мать на моём месте, она поступила бы также, пожертвовав всем ради благополучия Рилота. Нам не нужны никакие переговоры. Мы вызволим её сами. — На вашем месте я бы этого не делала, — очень тихо заметила Асока, в ужасе представив, что начнётся, если группа спасения попытается проникнуть в имперский центр. — Пожалуйста, давай остановимся, никто не явится нам на помощь, посмотри сам, на небо, там только имперские разрушители, — из последних сил молила Гера, и в глазах её заблестели слёзы отчаяния, — Мы не можем отпустить её с дурными вестями и пустыми руками. Пожалуйста, они ведь повесят маму, сделай хоть что-нибудь! — Я вообще не уверен, что мы должны отпускать её. За ней мог быть хвост! Где гарантии, что сейчас нас не окружает целый батальон? — Полагаю, их нет, — согласилась Асока. — Вам придётся просто поверить мне. Гера обратилась к остальным повстанцам, ища поддержки, как совсем недавно Асока: — Отпустите младшего по званию офицера. Для нас это будет не большой потерей, а для Империи — не самый выгодный куш. Но обмен военнопленными будет соблюден, это покажет, что диалог возможен! — Можно подумать, кого-то в этом мире ещё волнуют правила ведения войны, — в бессильной злобе Синдула зажмурился. — Хорошо. Делайте, как говорит Гера. Приведите самого младшего офицера. А ты, — он обернулся к Асоке, всё ещё обнимая дочь за плечи, — мы прекратим огонь, но только в том случае, если нам самим позволят выбрать нового губернатора. Если рабочих на перерабатывающем рудьем заводе снабдят необходимой экипировкой, защищающей от радиации, и вернут налог на нашу землю к прежнему проценту. Это абсолютный минимум того, что мы заслуживаем. Асока ожидала возле колючего ограждения, внутри скалистого массива, у которого дежурило десяток вооруженных тви'леков, и с чувством полностью утраченного контроля наблюдала, как к ней ведут молодого мужчину, на офицерском мундире которого, когда он приблизился, она разглядела планку мичмана. Замечательно. — Я — имперский дипломатический посланник. Меня зовут Ашла. Вас передают в мои руки для возвращения на флот в качестве доброй воли обмена пленными. Это заявление молодой человек принял с явным скепсисом, но даже, если у него и были вопросы или замечания по этому утверждению, он оставил их при себе, крепко сжав обветренные губы. Наверняка задавался вопрос «почему отпустили именно его» и с каждой минутой приходил к неутешительным выводам. Их вывезли на лэндспидере с завязанными глазами и выгрузили в глухих пустынных прериях, пожелав со смешком удачного пути до ближайшей имперской базы. Как только повстанцы умчались, Асока выбросила повязку и достала комлинк, чтобы связаться с Вейдером, но устройство ответило помехами. — Я слышал, что они глушат сеть по всей планете, чтобы флот не мог держать связь, — заговорил мичман. Асока проигнорировала его и продолжила раздражённо нажимать на кнопку, отрицая тщетность своих попыток. Она выйдет на криффову связь с Вейдером, чего бы ей это ни стоило. Выйдет и точка. Чтобы — что? Верно, Асока, чтобы — что? — как будто захохотал внутренний голос, и Асока, идя просто вперёд, просто чтобы двигаться, чтобы поймать связь, продолжала яростно жать на кнопку, пока накатывающая паника не переросла в истерику, и она бессильно не швырнула комлпинк на землю, зарычав, как рассвирепевший дикий зверь. — Этого просто не может быть! — прокричала она, хватаясь за голову и падая на колени. Не может быть. Не может быть, что всё настолько шло наперекосяк. На что она вообще надеялась? Что повстанцы сложат оружие, сдадутся под трибунал, имперцы арестуют лидеров сопротивления и все дружно продолжат жить как ни в чем не бывало, а Вейдер похлопает её по плечу и скажет «молодец, Шпилька, ловко все разрулила»? Синдула прав. Вейдер сыграл с ней злую шутку, позволив этот дипломатический трюк, просто чтобы проучить её, вывести из себя или вообще бросить на растерзание повстанцам. Она была обречена на провал с первого хода. Даже если она передаст требования сопротивления, вряд ли Империя пойдет на уступки, ведь это создаст прецедент для остальных систем. Но если Синдула не послушается её и отправится спасать жену, всё станет еще хуже. После всего увиденного — бессмысленного насилия, устрашения, смертей невинных, — Асока почувствовала насмешку Силы, которая жестоко обманула её. Не было никаких знаков светлой стороны. И нет больше никакого Энакина Скайуокера. Больше ничего не осталось. Совсем. Что бы ни произошло с её учителем восемь лет назад, тёмная сторона поглотила его без остатка и, как учили джедаи, бесповоротно. А теперь тёмная сторона затуманила рассудок ей, посеяв ложную надежду, только чтобы затянуть в свой омут. «И ты так просто сдашься, снова сбежишь?» — пожурил внутренний голос. Асока вжала ладони в лицо со всей силы, чувствуя на пальцах влагу от слёз. И острое желание развернуться и вернуться к повстанцам, чьи шансы могли бы повыситься с её помощью. «Но ты ведь даже не пыталась его вернуть». Верно. Она ничего не делала, пытаясь понять, с какой стороны подступиться. Позволила Вейдеру держать дистанцию и сама ею довольствовалась, боясь переступить черту и стать такой, как он. Да и глупо полагать, что он так просто отпустит её. Сделав два глубоких вдоха и выдоха, Асока попыталась потянуть за тонкую нить её бывшей связи с учителем. Если бы она только смогла передать ему ментальную мысль, уговорить продолжить переговоры, прийти к консенсусу, на который мирные жители имели право — абсолютный минимум их прав, за который стоило бороться… Ничего не выходило. Сила молчала. Вейдер отгородился от неё щитами, будто их связь глушили вместе с обычной. Асока снова прижала ладони к лицу и судорожно выдохнула. А затем про себя, медленно и с расстановкой, принялась повторять, подобно молитве: «Я едина с Силой, и Сила едина со мной». Когда на душе постепенно воцарилась прежняя безмятежность, она наконец услышала голос своего спутника: — С вами всё в порядке? — Да. Прошу прощения. Я немного потеряла самообладание. — Немного — это мягко сказано. Асока оставила без внимания его саркастичный тон и поднялась с колен, оглянувшись: вокруг царили пустынные терракотовые прерии, окруженные острыми пиками голых гор. На этой планете не знали ни дня, ни ночи, и понять, который сейчас час по мягкому рассеянному бледно-оранжевому свету было сложно. Жаркий сухой ветер лизал открытые участки кожи, усиливаясь с каждой минутой. — Если честно, я понятия не имею, как добраться до имперской базы, — честно призналась Асока и взглянула на мичмана, на этот раз внимательнее его изучив: скорее всего, они были ровесниками, по человеческим меркам ему было не больше тридцати, но изнурённый после плена вид прибавлял ему возраста, кожа вокруг губ потрескалась от видимого обезвоживания, тёмно-русые волосы свалялись, а под глазами пролегли лиловые синяки. — Я помню расположение всех баз на карте. Могу сориентироваться по расположению гор, — предложил мичман. — Но близкой дороги не обещаю. — Не знала, что в имперских академиях обучают естественной навигации. — А вы разве сами не окончили имперскую академию? — мужчина прищурился, отчего вокруг его глаз собрались ранние морщинки. Асока прикусила изнутри щёку и ответила беспристрастным взглядом, лучше слов выражающих, что она не намерена отвечать на этот вопрос. Мичман кивком головы указал в южном направлении и они спешным, но не слишком быстрым шагом отправились в путь. — Мое имя Илай Вэнто. Ваше имя мне известно, но не звание и подразделение, которому вы служите. — Я независимое лицо, нанятое лично лордом Вейдером, — уклончиво ответила Асока. Илай нахмурился, и она поспешила достать ключ с кодом доступа, который ей вручил Вейдер перед отлётом. — У меня есть ключ доступа. Именной. — К сожалению, в пустыне он бесполезен как доказательство. — В таком случае вам придётся довериться мне. — Мне было бы спокойнее, если бы мы были на равных условиях. — В каком смысле? — Вы при оружие, а я — нет. Асока развела руками, без слов подразумевая, что ничем помочь не может. — Вам стоило напомнить повстанцам, чтобы они вернули ваш бластер. — Вы больше похоже на мятежницу, нежели на дипломатического посланника. — Если вы правда так думаете, почему вам не обыскать меня на наличие маячка? — Даже если я ничего у вас не найду, это ничего не меняет, маячок может быть вживлён в ваше тело. — Вы серьёзно? — опешила Асока, остановившись. Во время Войн клонов, такая практика распространялась на дроидов, но не на живых людях. — Чаще всего зубы, — абсолютно серьёзно заявил Илай, постучав по выступающим резцам и обогнув Асоку, продолжил путь. — Вы сами сказали, что на планете полностью заглушена сеть, маячок не сработает. Мы все на равных условиях. Как прибудем, можете хоть посадить меня в клетку, мне всё равно. — До монтралов Асоки донесся очень знакомый звук, какой издает только голодный желудок. Она скосила взгляд на своего попутчика, отмечая, как тяжело тот дышит. — Когда вы в последний раз ели? — Кажется, два дня назад. — Повстанцы морили вас голодом? — Вас это удивляет? — усмехнулся мичман. — Что, повстанцы не предлагают пленным меню с трёхразовым питанием? На это Асоке ответить было нечего. Машинально она потянулась к карману и достала питательный батончик, протянув тот своему спутнику. Илай не спешил брать подношение. Асока закатила глаза. — Да бросьте, я не собираюсь вас травить. Вот смотрите. — Она открыла упаковку и отломила кусочек, демонстративно его съев. Спустя несколько секунд внутренний борьбы Илай всё-таки принял угощение, и Асока представила, как Вентресс бы покрутила пальцем у виска, если бы увидела, как она подкармливает имперцев. — Как вас вообще угораздило попасть в плен? Никогда не видела пленённых имперцев. — Вы слишком высокого мнения о флоте. Офицеры часто попадают в плен. Особенно к контрабандистам. — Никогда не задумывалась об этом. — Если честно, нас на этой планете быть не должно. Нашему капитану было поручено выследить группу контрабандистов. Очень тонкая ниточка привела нас на Рилот. Когда мы брали наших клиентов, произошёл громкий теракт: убийство местного губернатора. Начался хаос. Мы были разделены на две группы: как вы догадались, группе, в которой находился я, не повезло. Но полагаю, нашему капитану удалось выкрутиться. У него это ловко выходит. — Что это? До монтралов Асоки донёсся звук рокочущего двигателя. Она включила в шлеме режим электробинокля и приблизила картинку, направив взгляд в сторону, откуда исходил звук. По пустынной дороге мчался транспортник, нагруженный до отвалу живыми организмами. Среди них находились десятки тви'лек и имперский состав из двух офицеров и шестерых штурмовиков. Транспорт едва не нарвался на мину и был вынужден затормозить. Во время аварии несколько тви'лек предприняли попытку побега. Двух мужчин оглушили из бластеров, но женщине удалось проскочить ко склону, сиганув в ущелье. Асока указала Илаю направление, и они пустились в бег к транспортнику, чтобы запросить помощи. Чем ближе они подходили, тем сильнее в животе Асоки скручивался неприятный тревожный узел. Сила наполнялась предчувствием чего-то нехорошего. Неправильного. Бластерные винтовки немедля взяли их на прицел. Илай и Асока подняли руки, но когда штурмовики по форме признали офицера, опустили оружие дулом к земле. Пока мичман объяснял, кто они, откуда и что им нужно, Асока подобралась к транспортнику, забитому местными жителями, как мужчинами, так и женщинами, среди последних были ещё совсем подростки. Все перепуганные, потрёпанные, во взглядах — мольба помочь. Асока оглянулась в сторону, куда сбежала одна из пленных. Бросившиеся за ней офицеры так и не вернулись. — Куда везут этих тви'лек? — спросила Асока. Мичман повторил вопрос штурмовику. Вероятно, не совсем понимая её должностное положение, они не спешили отвечать. — Это засекреченное задание, — ответил штурмовик. — Вы летели в западном направлению к пяти одиноким горам, не припомню, чтобы там были разбиты наши базы, — заметил Илай. — Повторяю: миссия строго засекречена, — крайне раздражённым тоном пророкотал штурмовик. Асока зашагала к рву, но штурмовик заслонил ей дорогу. — Стойте на месте, мэм, если не хотите пропустить поездку. — Ваше начальство что-то задерживается. Я хочу проверить, всё ли с ними в порядке, пропустите меня. — Асока как можно незаметнее применила внушение силой так, чтобы это не вызвало лишних вопросов. Штурмовик на мгновение завис, но затем повторил: — Вы хотите проверить всё ли в порядке, проходите. Если кто-то и удивился такой смене настроения, то Асоке было наплевать, и она ускорила шаг, буквально скатываясь по крутому склону, сохраняя баланс только благодаря Силе. Чувство тревоги нарастало. Но его причины всё еще таились в тумане, сквозь который Асока огибала выдубленные песчаными ветрами валуны, вниз, к узкому ущелью. Там, за шумом бегущей бледно-желтой реки и острыми скалами, скрывалось то, чего Асока подсознательно опасалась. Офицеры поймали тви'леку, но вместо того, чтобы вернуть к транспортнику, решили надругаться над ней. Девушка отчаянно сопротивлялась, пока один из офицеров крепко держал её за руки, прижимая к земле, а другой пытался зафиксировать ноги и пристроить ту часть своего тела, которую Асоку желала отсечь световым мечом прямо сейчас. Вместо этого она выхватила бластер и прицелилась. Однако выстрелить не успела, её руку перехватили. Тогрута едва не сбила с ног того, кто посмел ей помешать. Рядом оказался Илай, прижавший палец к своим губам, взгляд его был ошеломлённым, а на лице читалось отвращение. — Не делай этого, тебя посадят за убийство, — прошептал он. — Не мешай мне, — прошипела Асока, вырвав руку. — Мы арестуем их. Отдай мне оружие, скорее. — Ты младше их по званию, они сами пустят тебе бластерный разряд в голову и свалят всё на местных! — Ну я может и младший по званию, но код доступа от Вейдера здесь у тебя. Или я не прав? Внутренний голос, который звучал удивительным образом как Вентресс, буквально кричал, чтобы она пристрелила всех: и мичмана, и ублюдков внизу, покончив с этим фарсом раз и навсегда. Но здравый смысл заставил прислушаться к Силе, которая раскрыла ей искренние намерения этого человека, в конце концов, чтобы не медлить ещё сильнее, Асока отдала Илаю и ключ доступа, и один из бластеров. Вторым она выпустила предупреждающий выстрел, сбивший фуражку с имперца, который от страха и неожиданности свалился на пятую точку с болтающимися штанами. Второй офицер тут же вскочил, отпустив руки девушки, и в панике схватился за оружие, озираясь вокруг. — Какого! В это время тви'лека, ногой ударив первого имперца в голову, вскочила в том, что осталось от её одежды, и пустилась наутек. Если кто-то и хотел выпустить в неё выстрел, имперцам было уже не до этого — на них уставилось два бластерных глаза. — Тише, офицеры, вы арестованы, — очень спокойным, размеренным тоном проговорил Илай, спускаясь к ним, — бросьте на землю ваше оружие и поднимите руки. — Как ты смеешь так говорить со старшими по званию, — рявкнул тот, у которого на планке насчитывалось достаточно красных квадратов до звания командора. Сверху послышался топот. К ним приближалось двое штурмовиков, среагировавших на первый бластерный выстрел. — Не стоит смотреть только на планку, коммандер, вы разговариваете с послами лорда Вейдера. Записывающее устройство в шлеме моей коллеги передает всю информацию на супер-разрушитель. Ваше преступление уже было зафиксировано. — Ты блефуешь. Связь на планете полностью отключена. — В наших каналах связи. Но не в её, — усмехнулся Илай, кивком указав на Асоку. Офицеры испуганно переглянулись, но спеси не сбили. Асока удивилась бы, если бы они повелись на такую откровенную ложь. Штурмовики поравнялись с ними, сбитые столку, не сразу решившись взять на мушку Асоку и Илая. — Мичман, опустите оружие, — приказал штурмовик. — Серьёзно, мичман, вы угрожаете старшим по званию, хороните сейчас только начавшуюся военную карьеру ради тви'лекской шлюхи? — рявкнул лейтенант, побагровев от гнева. — Она всё равно рано или поздно закончит свою жизнь в борделе. Асоку обуял гнев. Она едва не спустила курок, но вовремя расслабила указательный палец и прикрыла глаза, пытаясь успокоиться, а затем призвала Силу, представив её в виде верёвок, оплетающих руки офицеров, и медленно опустила их оружие к земле. Этот трюк сработал мгновенно, штурмовики решили, что власть сместилась и их бывшее командование сдается, и быстро взяли тех на прицел. Пока коммандер и лейтенант пытались понять, что произошло, их уже держали на мушке четыре бластера, и не осталось ничего кроме как подчиниться. — Вам двоим эта выходка с рук не сойдет, — выплюнул коммандер, поднимаясь по склону с заломанными за голову руками. Сидя в транспортнике, напротив скованных и напуганных плененных, Асока не могла унять злость, скрипевшую песком между зубами. Все-таки ей стоило обезглавить офицеров. И может убить и самого мичмана, вместе со штурмовиками. А затем отпустить пленных тви'лек. Но вместо этого она несётся на имперскую базу — в никуда, во тьму, в безысходность, становясь соучастницей очередного военного преступления. Хуже всего была сама мысль, что подобное происходило повсеместно: произвол развязывал руки, и такие, как те двое ублюдков, которые даже сейчас не чувствовали себя узниками, творили всё, что им заблагорассудится. На Войне клонов было иначе. Они сражались против бидонов — жестянок, лишённых эмоций и низменных желаний. Клоны же никогда бы не позволяли себе подобные бесчеловечные акты. Но Имперцы не знали моральной этики. Больше всего Асока опасалась досмотра: если световые мечи обнаружат, она породит слишком много неудобных вопросов, с которых вряд ли сможет соскочить силой внушения из-за большого количества свидетелей. Но, к её счастью, когда их остановили у заградительного щита, дежурившие удовлетворились офицерской планкой на мундире мичмана Вэнто и пропустили их, а вместе с ними и движущийся кордон военнопленных и взятых под стражу офицеров. Асока проследовала за молодым человеком — внутрь дома, чьих хозяев, девушка не сомневалась, изгнали насильно, расположив здесь один из имперских пунктов. Центральное круглое помещение, похожее на столовую, было погружено в полумрак, а над обеденным столом раскинулось несколько бледно-голубых голограмм: одна, изображавшая пару населённых пунктов с расположенными в них имперской техникой, а другая — причудливого вида произведения искусства от глиняных статуэток до живописи. — Капитан, — осторожно позвал Илай. Тот, кто сидел к ним спиной за центральным местом, медленно развернулся, и теперь помимо голубого мерцания полутьму разбавляли горящие неестественным алым светом глаза. Асока настроила в маске режим ночного видения, и комната предстала в красках подобных естественному полуденному свету. — Мичман Вэнто, полагаю, меня ждёт отчёт о том, как вам удалось выбраться из плена? Коммандер тоже с вами? Асока впервые видела представителя его расы, очень похожей на панторианцев, однако отличающейся пугающими алыми, практическими кровавыми глазами. К тому же, она впервые столкнулась с не-человеком в имперской армии, прекрасно зная о дискриминационной расовой политики внутри военного эшелона. — К сожалению, нет. Ашле удалось уговорить террористов отпустить только меня. — Ашла, — повторил капитан, переведя взгляд на их гостью. — Дипломатический посланник лорда Вейдера, — отчитался мичман, и тут же обернулся к Асоке. — Это капитан Траун. — Дипломатический посланник лорда Вейдера, — ровным, ничего не выражающим голосом повторил капитан Траун, а затем добавил так, что почти не распознать сарказма: — Звучит так же убедительно, как парламентёр хаттов. Асока не сдержала смешка. — Вынуждена признаться, что возможно использовала «дипломатический посланник» в качестве эвфемизма к словосочетанию охотница за головами. — Асока скрестила руки, встав в позу, демонстрирующую, что она чувствует себя как дома и не собирается извиняться за ложь. — Это уже больше похоже на правду. — Капитан поднялся, выключая голограмы и возвращая естественный вечерний свет в комнату. — Как и то, что меня послал лорд Вейдер. Я не могу выйти с ним на связь. Ни мой комлинк, ни голопроектор не работают. — Они ни у кого не работают. Мятежники установили волновые глушители по всей планете. Наши офицеры заняты их поиском, но… — Это всё равно, что искать иголки в стоге сена, — подсказал мичман Вэнто, за что получил благодарный кивок от капитана. — В таком случае мне нужно, чтобы меня доставили в столицу. Вы можете организовать мне транспорт? Лорд Вейдер ждёт моего немедленного отчёта. — По нашим последним данным, полученным от оперативной группы, прибывшей из города, лорд Вейдер уже покинул планету. Внутренне Асока похолодела, но внешне, если и показала своё беспокойство, то только крепко сжатым кулаком. — Тогда мне нужен челнок, который доставит меня на крейсер. — Думаю, мы сможем организовать ваш полёт. — В наручниках? — не удержалась от дерзкой интонации Асока. Траун остановился напротив и окинул её тяжёлым проницательным взглядом, от которого у Асоки невольно закрались мысли, а не способны ли видеть его глаз сквозь её шлем. — Посмотрим. Асока раздражённо выдохнула и вытащила именной ключ-карту. — Я просто хочу, чтобы меня как можно быстрее доставили к Вейдеру. — Такое нечасто услышишь, — искренне усмехнулся Траун и, забрав из её рук ключ, вернулся к терминалу компьютера, где проверил подлинность кода-доступа. — Что ж, Ашла Ансард, у вас довольно высокий доступ, кажется, вы на хорошем счету у своего работодателя. Асока предпочла оставить это замечание без комментариев. — Это не все проблемы, — вмешался мичман, тактично кашлянув в кулак, чтобы привлечь внимание. — По пути на базу мы столкнулись с некоторыми нарушениями во время переброски пленных. — Нарушениями? — Статья сто тридцать три Уголовного имперского кодекса. В комнате повисло молчание. Асока раздражённо процедила: — Не знаю, что именно подразумевал мичман Вэнто под этой статьей, но я предотвратила изнасилование пленной вашими офицерами. — Именно это он и имел в виду, — хладнокровно ответил Траун, возвращая ей ключ. — Офицеров поместили на гауптвахту? — Я передал их под опеку нашего лейтенанта. — Хорошо. Я прослежу, чтобы они не избежали правосудия. — Верится с трудом, — прошептала Асока, но её голос был услышан. Траун обратил внимание своих кровавых глаз к гостье и невероятно строго возразил: — Закон написан для всех едино. Это непозволительное для солдата поведение. Асока хотела ядовито парировать, но мичман перебил её: — И ещё кое-что. У нас есть базы на юго-восточном направлении в квадранте тридцать пять? — Насколько мне известно — нет. Почему вы спрашиваете? — Военнопленных перевозили в тот сектор, когда мы их перехватили. Траун ничего не ответил, оставив некий намек, продолжавший висеть в воздухе, подобно смогу. Асока же всё больше теряла терпение: — Если вы не против, то я бы предпочла, чтобы меня уже загружали в челнок. Неважно: в наручниках или без. Я должна немедленно отчитаться перед лордом Вейдером. И если честно, я бы и вам советовала начать эвакуацию с планеты, пока не началась орбитальная бомбардировка. Заложив руки за спину, Траун покачал головой: — В орбитальной бомбардировке нет никакого, — капитан перевёл выжидающий взгляд на мичмана, проговорив с едва заметной вопросительной интонацией: — куинэ? — Резонно, — произнёс мичман Вэнто, и Асока поняла, что этих двоих связывают не только офицерские отношения. Илай — его личный переводчик. — Нет никакого резона, — закончил Траун. — У Рилота нет турболазеров, способных нанести существенный вред нашим крейсерам. Судя по тому, что я видел, лидеры террористической ячейки перевозили вооружение, в основном состоящие из бластеров и взрывных устройств. Всё, что можно скрыть в пределах одного ящика. У них ни танков, ни шагоходов. На краже генераторов щитов они и погорели, приведя нас сюда. Они создали много шума, но не представляют в перспективе серьёзной опасности. Никто не откликнется на их призыв. Их блеф произвел парализующее впечатление в первые дни. Два дня осады с большим количеством наземных транспортников задушат этот конфликт в зачатке, минимизировав количество жертв. — Боюсь, лорд Вейдер не тот человек, которому хватит терпения на осаду. Скорее наоборот: он предпочтёт решить проблему прямо сейчас, сметя всё на своем пути. Включая невинных гражданских. — Любой военный командир знает, что люди — это ценный ресурс Империи, который стоит уберечь. А здравомыслящий командир просто так не разбрасывается полезными ресурсами. Если мятежники сдадутся и сложат оружие, то конфликт на этом будет исчерпан. — Сомневаюсь, что все, — пропустив грубое сравнение гражданских с ресурсами мимо ушей, Асока попыталась ещё раз дозвониться до Вейдера, но комлинк издал лишь жалобный писк. — Этот конфликт обречён на трагедию: ни одна из сторон изначально не была заинтересована в мирном урегулировании. Я пыталась достучаться до генерала Синдулы, но переговоры потерпели крах. А теперь я теряю время здесь. — Исходя из истории Рилота выбор его народа был очевиден: борьба или полная покорность. Им неизвестны полумеры. Асока ощутила в ногах сильную дрожь — то прошла вибрация по стенам и полу древесного дома. Пространство вокруг не просто задрожало, а наполнилось жаром. Илай подбежал к окну, откуда открывался вид на зелёную вспышку на горизонте. То был луч турболазера, что точечно выжигал всё на своем пути: леса, дома, разумных. Асока ухватилась за стол, понимая, что она опоздала. — Они даже не подали для нас сигнал эвакуации, — нахмурился мичман. — Мы отрезаны от связи, мичман Вэнто, — хладнокровно напомнил Траун. Асока не стала объяснять жестокую истину: даже если бы связь работала, навряд ли бы кто-то озаботился эвакуацией имперских сил до начала орбитальной бомбардировки. Значит, генераторы были отключены. А где-то неподалёку находились силы противника. Последующие полчаса прошли, словно во сне: вокруг начался ажиотаж и хаос. Имперцы спешно готовились к эвакуации с планеты. Челноки то и дело взлетали в небо, которое сейчас представляло не меньшую опасность, чем земля: буря с каждой минутой набирала обороты, а ветер поднимал красные пески, что плотной стеной вставали до самых небес. Такая суматоха сыграла отчасти Асоке на руку: всё ещё чувствуя угрызения совести, она пробралась к военнопленным и с помощью Силы сломала замок, позволив тем сбежать. Тви'леки немедленно выбрались из своих тюрем и, тоже воспользовавшись суматохой, гуськом бросились выбираться. Краем глаза Асока успела заметить, как двое других арестованных имперцев проводили их яростными взглядами. В воздухе стояла удушающая духота: опасный дуэт неподвластной разумным стихии и разрушительной силы оружия; ветер обдавал жаром сотни гектаров горящей земли. Подбираясь к кораблю, куда направлялся последний персонал во главе с Трауном, Асока заметила, как с неба падает то ли попавший под удар, то ли не справившийся с управлением имперский челнок. Его разорвало на части, когда он выходил из атмосферы, и сейчас несколько его частей летело прямо по направлению к оставшейся группе имперцев. Не отдавая себе отчёта, Асока вытянула руку и применила Силу, чтобы поменять траекторию падения обломков, которые в итоге рухнули совсем близком с их кораблем. В последний момент она успела опустить руку, прежде чем поймала на себе взгляд Трауна, и быстро поднялась по трапу на борт, чувствуя, как панически колотится сердце. Оставалось только надеяться, что он не догадался о том, что произошло. Но капитан промолчал и занял место пилота. Из иллюминатора раскинулся еще более устрашающий вид: зелёные лучи не оставляли за собой живого места на планете. Чем выше они поднимались, тем хуже была видимость из-за стены песчаной бури, а процесс усложняли пучки рассекающего света, проходившие слишком близко от их траектории. Не сдержавшись, Асока заняла место второго пилота и усилила мощность дефлекторых щитов, при этом сбросив скорость, позволившую уменьшить тряску. — Позвольте мне взять курс. Как только атака прекратится, увеличьте скорость, чтобы вырваться из песчаной бури, — бросила Асока, отдаваясь воле Силе, как делала множество раз, выбираясь из худших передряг. Благодаря совместным усилиям им удалось увернуться от поражающего поля и вырваться из силков бури прямо к чёрному горизонту стратосферы. — Неплохо. — Асока вздрогнула от голоса Трауна, на мгновение забыв, с кем именно она делит пилотирование корабля. — Виден большой опыт в столкновении с имперскими разрушителями. Асока криво ухмыльнулась под маской. — Скорее с песчаными бурями. Корабль направился к крейсеру, запросив разрешение на посадку, чтобы высадить посланника Вейдера. Асока, притаившись, ожидала худшего исхода: что её просто спишут со счетов после унизительного провала с дипломатической затеей и прикажут выбросить за борт. Но через комплинк донеслось сухое разрешение на посадку, и тогрута облегчённо выдохнула. До конца не уверенная, а стоит ли заранее успокаиваться. — Полагаю, вы давно на службе у лорда Вейдера, — вывел её из размышлений голос капитана. — Почему вы спрашиваете? — Асока пыталась коснуться Силой его разума, чтобы распознать, крылось ли за чуть прищуренным пристальным взглядом нечто большее. Нечто, что могло породить подозрения на её счет. Но разум мужчины был холоден, как поверхность Илума. — Вы хорошо его знаете. Достаточно, чтобы предвидеть это. Асока старалась не смотреть на то, что осталось от юго-западной части материка, куда кивнул инородец. — Метод крайне радикальный, но действенный. Рилот запомнит это надолго, а вместе с ним и все системы, предотвратив схожие бунты. — Надеюсь, вы правы, — буркнула Асока. Из иллюминатора Асока с тяжёлым сердцем наблюдала, как на некогда красивой бледно-оранжевой планете расцветают выжженные кратеры от прямого попадания лучей турболазеров. Планета буквально дымилась, пожираемая агонией чужой ярости. Учащённо бьющееся сердце отдавалось пульсацией в барабанных перепонках. Всеми силами Асока старалась игнорировать тот липкий страх, что концентрировался в Силе — тысячи невинных существ лишались домов, семей и своих жизней. Клеймо их жертвы шипело в жерле тёмной стороны. А виновницей этого пира выступала она. Когда корабль приземлился в ангаре Исполнительного, у трапа поджидал офицер, лаконично доложивший, что лорд Вейдер ожидает её в конференц-зале. Весь долгий путь по ангару, поездка на турболифте и ещё преодоление нескольких коридоров — казались одной узкой тропой к собственному эшафоту. Липкий страх, обволакивающий сердце, накладывался одним слоем за другим от чувства отвращения, которое исходило от сопровождавшего её офицера. Он презирал таких, как она — наёмников, не понимая, что она делает на борту. Асока и сама не понимала. Она впервые ступала по крейсеру и не испытывала чувства восторга, ощущая поддельное чувство дежавю из-за схожести коридоров с венатором Решительный. Когда двери с шипением открылись, из конференц-зала донёсся знакомый голос адмирала, которого Асока уже встречала на планете: — …Лорд Вейдер, нам повезло, что никто из повстанческих ячеек не откликнулся на их призыв. Разве это не означает, что угроза сепаратизма слишком преувеличена? — Вам повезло, адмирал, что я явился раньше, прежде чем вы потеряли всю систему. — Вейдер грозно расхаживал мимо выстроившихся по струнке офицеров, один из которых, адмирал, выглядел так, словно готов был в любой момент упасть на колени. — Полагаю вес ваших регалий становится непосильным для вас, раз вы не способны удержать не то, что планету, а всего один город. — Вейдер остановился и грозно указал на адмирала пальцем. — Это была ваша последняя оплошность. Адмирал страшно побледнел и принялся заикаться, пытаясь найти нужные слова, способные возвеличить его в глазах лорда Вейдера, но если он и собирался что-то сказать, то из горла его вырвался лишь сдавленный хрип. Асока замерла, во все глаза глядя, как мужчина всё-таки рухнул на колени, пытаясь заглотить воздух: его агония длилась всего несколько секунд, за которые Вейдер развернулся к другому офицеру, чьё лицо было обескровленным не из-за нехватки воздуха, а от страха. — Поздравляю с повышением, адмирал Кроул, — пророкотал Вейдер. — Надеюсь, вы не отправитесь в бессрочный отпуск так же быстро, как и ваш предшественник. Не разочаруйте меня. — Благодарю, лорд Вейдер. Никак нет, лорд Вейдер. Как скажете, лорд Вейдер, — зароптал новоиспечённый адмирал на одном дыхании, боясь даже посмотреть владыке в глаза. — Оставьте нас, — приказал Вейдер, и офицеры немедленно ретировались. Асока приросла к полу, не в силах пошевелиться, и лишь наблюдала, как Вейдер приближается в женщине, которая этим утром была помилована по воле тогруты. Жена Чамы Синдулы, закованная в наручники, выглядела изнурённой; на теле виднелись следы — обожжённая плоть — от соприкосновения с лезвием светового меча. Но стоило отдать ей должное: она всё также бесстрашно смотрела в маску имперского эмиссара. — Ты помнишь, что обещала мне? Асока не сразу поняла, что вопрос обращён к ней. — Ты сказала, что готова понести ответственность за последствия своего решения, — напомнил Вейдер, резко обернувшись к Асоке. — Подойди ко мне, моя ученица. — Он протянул руку как добрый друг, но, когда Асока заставила себя подойти ближе, его протянутая ладонь сжалась в кулак. — Империя строится на страхе, а не на доверии. Запомни это раз и навсегда, и понеси ответственность за ошибочность своих суждений. Лиши мятежницу жизни сама и докажи свою преданность мне. Асока по-прежнему не шевелилась в ужасе, смотря в глаза женщины, которая в отличие от неё, если и боялась своей участи, то виду не подавала, гордо держа спину прямой. — Милосердие порождает только поражение, — пророкотал Вейдер, указав пальцем на Асоку и нетерпеливо добавил: — Убей или умри сама. Сглотнув горький ком, Асока негнущимися пальцами схватилась за рукоятку меча и нажала на кнопку. Красный клинок, гудя, выплыл из эмиттера. Женщина поджала губы, будто силилась сдержать слова: мольбы, проклятия. Имело ли это какое-либо значение. Асока привела казнь в исполнение, пронзив сердце тви'леки мечом. Женщина стойко встретила свою смерть, глядя тогруте в глаза, а затем замертво упала к её ногам. Вейдер перевернул мыском сапога тело на спину. От такого грубого отношения к горлу Асоки вновь подошёл ком тошноты — от отвращения к самой себе. На выходе Вейдер приказал дежурившим штурмовикам убрать мусор из зала. Как во сне Асока последовала за тёмным владыкой, лишь краем глаза позволив себе заметить, как штурмовики волочат тело покойницы, словно мешок, набитый камнями. В таком состоянии прострации она дошла до мостика и пришла в себя лишь когда почувствовала нехватку воздуха. Ледяные пальцы сжались не столько на шее, сколько на самой трахее, — Асока чувствовала эту хватку внутри себя. И непроизвольно схватилась за горло, пытаясь избавиться от приступа удушья, выставив ментальные щиты. Но тело её резко взмыло в воздух, и уже через секунду она ударилась макушкой о потолок, прижатая к углу. Вейдер стоял напротив, рука его была приподнята слегка, словно неожиданная пытка не требовала затрат силы. Взгляд Асоки в панике метался по мостику. Никто не смотрел на них. Офицеры в вахтенной яме, уткнувшись в рабочие дисплеи, делали вид, что ничего не замечают, в страхе боясь оказаться следующими на её месте. Даже коммандер, стоявший на мостике, отошел в сторону, делая вид, что занят изучением более важных данных на датпаде. — За что? — с трудом прохрипела Асока, раздирая горло пальцами. — За милосердную смерть, — ответил Вейдер и резко опустил руку. А вместе с тем Асока рухнула на колени, судорожно хватая ртом воздух и раздирая глотку долгим кашлем.