Ангелы моего проклятия

— Ты разозлился когда босс начал… Прикасаться ко мне? — Я не могу смотреть, как тебя используют... Не могу поверить, что кто-то мог так с тобой обращаться. Это ненормально и непростительно. Ты заслуживаешь лучшего. — Спасибо за все, но дальше я сам. Я справлюсь, мне не нужна твоя помощь. — Сигма, ты уверен? Ты знаешь, Фёдор так просто не отстанет. А что, если он снова навредит тебе? — Значит, я этого заслужил. — Чёрт, да как ты можешь такое говорить?! Я волнуюсь, понимаешь?! Если бы мог, я бы разорвал Фёдора на мелкие куски. Человека, о котором я забочусь, насиловали, а я даже не знал об этом, не мог ничего сделать. Никто не имеет права вредить тебе, разве ты этого не понимаешь?! — Ваня пытается схватить меня за руку, чтобы не дать мне уйти, но останавливается в последний момент. Я оборачиваюсь и вижу его глаза. В них столько боли и вины... — Прости, я повысил голос. Я не хотел, просто меня съедают эмоции и собственные страхи. Я переживаю, потому что люблю. Просто... Просто позволь мне позаботиться о тебе первое время. Я и пальцем тебя не трону, я не Фёдор. — Вань... просто дай мне уйти. Сейчас все, что мне нужно — это побыть одному. Я сам справлюсь. Я поработаю здесь какое-то время, как обычный работник. Накоплю деньги и сниму себе квартиру, а дальше сам разберусь. — Ты хочешь остаться в этой организации ещё на неопределённый срок? Ты уверен? Ты жил в маленьком, ограниченном мире, который создал тебе Фёдор, но в реальности все сложнее, чем на словах. Заработать, снять квартиру и оплачивать ее. Это не делается в течении недели. Все не так легко. — Я сам упаду и сам встану, — я чуть ли не побежал от него. — Падай аккуратнее... — его тихий голос — последнее, что я слышу вслед... Я вышел на улицу. Я не знаю, что мне делать теперь. У меня словно не осталось вообще ничего, даже понимания как дальше жить. Я могу вернуться в квартиру, которую мне выделил Федор? Или уже нет? Достоевский вообще будет платить мне зарплату после того, как "отдал" меня Ване? Я слишком зависим от него и не совсем понимаю, как действовать самостоятельно. Медленно я направился в одно знакомое мне место. Большой парк. Я часто хожу сюда развеяться и успокоиться. С наступлением холодов в парке людей стало мало. Но мне это даже нравится. Всю ночь шел дождь, поэтому в мокром парке я остался почти один. Холодный ветер развивал растрёпанные волосы и только пальто прятало меня от холода осени. Я люблю это время года, каждый раз радуюсь его наступлению. Хоть это уже моя третья осень, я радуюсь, словно увидел ее впервые. Обернувшись чтобы убедиться, что никто не видит, я сошел с асфальтной дорожки, чтобы сорвать с дерева пожелтевший кленовый листок. Просто он мне показался слишком красивым, чтобы позволить ему сгнить в земле. Я быстро вернулся на дорогу, продолжая держать в руках листок. Мне не хочется верить, что скоро наступит зима. Не люблю снег. Не люблю мороз. Я остановился возле лавочки, на которой обычно сижу. Она мокрая после вчерашнего дождя. Мне не хотелось пачкать единственное пальто, и я, вздохнув, пошел в сторону дома. Наверное, я могу хотя бы ещё какое-то время пожить в той квартире. А если босс всё-таки выгонит меня.... Я замер. Мне не хочется признать это, но... Я буду вынужден просить Ваню о помощи. Я вышел из парка и безлюдными улочками направился в место, которое называю домом. Я живу не в лучшем районе, но в моей ситуации грех жаловаться, ведь это все же крыша над головой. Уже слишком рано темнеет. На улице уже включились фонари, а я все ещё далеко от дома. Мне стало не по себе. Я чувствую, словно за мной охотятся, наблюдают и выжидают момента. Я никого не видел, но чувствовал, что что-то не так. Я ускорил шаг и сменил свое направление, желая пройти через запутанные переулки, в которых меня будет легче потерять из виду. Холод усилился. Замершие побелевшие пальцы нащупали в кармане телефон. Черт! Он выключился на холоде. Я устал, но боюсь останавливаться. Пусть лучше я буду выглядеть как параноик, чем меня убьют конкуренты босса. Или, что ещё хуже, сам Федор. Я уже не так далеко от дома, но как только я сворачиваю в очередной плохо освещенный переулок, как меня резко схватили, прижимая к стене. — Куда ты так спешишь? Мое сердце замерло на секунду, когда я увидел людей перед собой. Я знаю их, это "друзья" Федора. Такие же ненормальные, но очень влиятельные и богатые люди, которым все сходит с рук. Я почти вжался в стену, понимая, что ничего хорошего не будет, и понятно, чем это закончится. Трое молодых мужчин разглядывали меня с ног до головы. Я знаю их и понимаю, что им нужно. — Что, сегодня решил убежать и не остаться с нами? Или Достоевский на этот раз решил поиграть с тобой в одиночку? — парень схватил меня за волосы, прижимая к стене. — Я больше не принадлежу Федору... — все трое рассмеялись. — Да брось, мы все знаем, что Достоевский ещё никого не отпускал. Ты либо ещё его, либо уже мертв. — Он... Подарил меня Ивану... — секундная тишина сменилась хохотом. — Гончарову? Так вот чья ты игрушка теперь? Я думал, твой новый хозяин будет не меньшего статуса, чем Достоевский. Как думаешь, твой новый владелец будет против, если мы немного поиграем с тобой? — двое парней удерживали меня на месте, пока один начал раздевать меня. Я даже не сопротивлялся, ведь знал, что в этом нет смысла. Меня убьют, и этого даже никто не заметит. Мне не повезло. Не повезло быть слишком слабым, не повезло быть беспомощным, не повезло быть обычной собственностью, как и десятки молодых парней в заложниках других лидеров подобных преступных организаций. Но я даже не питомец или игрушка, для них я просто объект. Если я чему-то и научился за три года, так это слушаться и не выделяться. Я смотрю на этих парней и знаю что ад, все то, в чем я жил всю свою жизнь, ещё не закончился. Если не Федор, то меня достанут другие. Я смотрю по сторонам, словно надеясь, что кто-то мне поможет, хотя знаю что это не так. Я разжимаю руку, роняя кленовый листок. Парни буквально срывают с меня одежду, кидая ее на землю. — Может, ты больше не собственность Достоевского, но мы не намерены просто так отпускать тебя. Поверь, никто из нас не уступит тебя какому-то мелкому работнику. Ты ведь знаешь — твой новый хозяин ничего нам не сделает. Так что тебе придется обслуживать и нас тоже. Я лишь закрываю глаза, надеясь, чтобы все это как можно быстрее закончилось. Я мечтаю просто потерять сознание и не чувствовать все то, что со мной сделают сейчас. Все что я чувствовал — боль. Много боли. Мне хотелось выть и плакать, звать на помощь, пока не сорву голос. Кричать, пока сам не оглохну. Но в этом нет смысла. Я ничего не могу сделать тем, у кого выше статус и больше власти. Я бы мог умолять, просить о пощаде, но они никогда бы не пожалели меня. Я пытаюсь расслабиться. Несмотря на опыт, выходит плохо. В любом случае, они втроем — не так страшно, как один Федор. Я закрываю глаза, позволяя неизбежному случиться. *** Я обессиленно лежу на грязной, мокрой земле. Парни все ещё издеваются над моим измождённым телом. Я сворачиваюсь калачиком, пока они продолжают пинать меня ногами. — Передай своему недовладельцу, кто оставил тебе эти метки. Пускай знает, кому ты принадлежишь на самом деле. Я слегка киваю, сил едва хватает двигаться. Второй парень, стоящий рядом, сначала долго рассматривает полуживого меня, а после небрежно кидает в меня окурок, который, благо, падает рядом и тушится о мокрую землю. Мое голое тело дрожит от холода. Я сворачиваюсь, стараясь хоть немного согреться. — А теперь повтори кто твой настоящий хозяин, — третий парень хихикает, глядя на меня. — Я..... Принадлежу вам... — я получаю финальный пинок и они уходят, оставляя меня лежать как мусор. Дождь превратил землю в грязь. Я тихо плачу, безнадежно пытаясь согреться. Сил встать не хватает. Да и одежда безнадежно испорчена. Я продолжаю лежать в пустом переулке, надеясь увидеть хотя-бы завтра. Я пролежал так долго. Достаточно долго, чтобы потерять надежду дожить до утра в бесконечном холоде.

"Сигма?!"

Послышался знакомый голос, от чего я вздрогнул. Я сразу понял, что это Ваня. Стыд и тревога смешались внутри меня. Я сильнее сворачиваюсь калачиком. — Не подходи... Ты не должен видеть меня таким.... — Сигма?! — он кинулся ко мне. — Ч..чт... Это Федор?!! Он снова сделал это?! — Н...нет... — я плачу громче. Мой голос ломается. — Это его друзья... — Сигма... Я ведь просил быть аккуратным.... Черт.. я больше не буду слушать твоих отговорок, я забираю тебя к себе. — Он снял с себя плащ. — Я... Я сам оденусь.... уйди.... я... я смогу сам... не хочу, чтобы ты видел меня голым.... — Сигма, нет времени. Идём, тебе нельзя здесь оставаться. Ты можешь мне довериться? — Но.... Он быстрым движением накинул плащ на мои плечи плащ и взял меня на руки. — Прости, расскажешь все в машине, — он прижал меня к себе, пытаясь согреть. Я чувствую, как быстро бьётся его сердце и как его тело дрожит от смеси страха, холода и злости. Меня быстро посадили в машину, включая печку. — Сигма... что произошло..? Кто именно это сделал?! — Ваня знает, но не хочет верить, что это правда. Он боится слышать ответ. — Я... Я не знаю настоящих имен этих людей... Но босс часто заставлял меня обслуживать их... Сегодня я не пришел, и они решили отомстить... Я кутаюсь в плащ, пытаясь согреться. Ваня закрыл лицо руками. Он чувствует свою ответственность за происходящее, но запрещает себе плакать. — Сволочи... Я их всех кастрирую. Сигма... почему ты не позволил мне помочь изначально? Ты ведь знал, чем это закончится. Я молчу в ответ. Мне казалось, что я взрослый и могу справиться сам, что мне не нужен "папик", который мне все сделает. Чёрт, неужели я правда не могу не то что жить сам, но хотя бы защитить самого себя? — Я... я... не хочу чтобы меня контролировали как марионетку! Не хочу, чтобы меня использовали... Я хочу наконец-то быть свободным и ни от кого не зависеть... — я закрыл лицо плащом и тихонько заплакал от безысходности, осознавая, что все это время Ваня был прав. Я реально не справляюсь сам. — Сигма, пожалуйста, не плачь... Успокойся, хорошо? Я никогда не буду тебя контролировать. Тебя больше никто не будет использовать или манипулировать тобой. Я не желаю тебе зла, а просто пытаюсь помочь. Ты не марионетка. Ты человек, и поэтому я не могу оставить тебя на улице как сломанную куклу. Я клянусь, что хочу просто приютить тебя на время и не причиню тебе вреда. — Ты делаешь это только потому, что любишь меня да? Только потому, что тоже хочешь меня... А если я не буду делать то, что прикажешь, ты выкинешь меня на улицу? — Господи, конечно нет. Да у меня есть к тебе чувства, но я бы никогда не стал домогаться тебя или еще хуже. Я... я знаю, что мои чувства не взаимные, но я никогда не требовал у тебя ответа на них... Однажды ты сможешь сам встать на ноги и у тебя будет своя жизнь, и, я уверен, прекрасный партнер. Любить — это испытывать искреннюю радость за успехи любимого. Я буду счастлив, просто зная, что счастлив ты, даже если твое счастье будет не со мной. А пока моя задача просто быть рядом и поддерживать тебя, пока ты не сможешь стоять без моей опоры. — Ты правда не будешь делать со мной ничего? Я поднимаю свой взгляд, смотря прямо на него. В моем теле все ещё страх и недоверие, сопровождающиеся дрожью и холодом. — Если бы я хотел, я бы это сделал ещё 3 года назад, — он протянул мне ту самую страницу, знак его полной власти над моей жизнью. — Ты кое-что забыл. Я никогда не стану владельцем "страницы". Да, я мог бы тебя шантажировать и использовать... Но я бы стал самым несчастным человеком, зная, что тебе грустно, больно и страшно. Тем более, если бы причиной твоих страданий стал я. Ты живой человек, личность с собственными желаниями и можешь принадлежать только самому себе. Я быстро схватил листок, словно боясь, что Ваня отдернет руку и снова укутался в плащ. — Спасибо... — я тихо бормочу отворачиваясь. Гончаров вздыхает и наконец-то садиться за руль, пристегиваясь. Я вижу, как он смотрит на меня через зеркало заднего вида. Его глаза с трудом сдерживают слезы, когда он представляет, что со мной сделали и то, насколько я теперь не доверяю никому. Но он молчит, возвращая все внимание на дорогу. Мне стало теплее и спокойнее, зная, что я наконец-то в безопасности. Я быстро засыпаю, облокотившись на окно.