Set me Free

— Ты прекрасно сам знаешь, что мы рано или поздно должны будем пожениться. Во-первых, так как мы любим друг друга, во-вторых, для твоей же безопасности. Поэтому я хотел предложить тебе пожить вместе, чтобы привыкнуть друг к другу, да и получше узнать о каких-то странностях или предпочтениях, — неловко сминая собственные руки, делится своими рассуждениями Хенджин, бегая взглядом, не решаясь установить зрительный контакт. Оно и к лучшему, ведь в глазах Феликса видна лишь кромешная пустота, и единственное, что он может выдать, это: — А? — мозг отключается мгновенно, и парень просто не в состоянии понять, что вообще происходит. Вот так неожиданно, не предупредив о подобном разговоре, вывалить сразу всё, а ему разбирайся. Справедливости ради, Феликс уже не так молод, как раньше, и прошёл через знатное дерьмо в свои небольшие годы, а подобные "сюрпризы" приведут ещё к инфаркту, а потом разбирайтесь с этим, как хотите. — Феликс? — неуверенно окликает утонувшего в своих мыслях парня Хенджин, пытаясь счесть эмоции омеги, однако тот просто застыл, не подавая никаких признаков жизни. — А, да, я слушаю. Насчёт того, чтобы жить вместе. Если наши родители не против, то я тоже согласен, — вновь включается Ликс, отмерев и зачем-то упомянув родителей, хоть оба и прекрасно знают, что те давно дали своё безмолвное согласие и уж явно не начнут просто так возражать. — Слава богу, — выдыхает Хенджин. Его плечи всё это время были приподняты, всё тело натянулось, словно напряжённая струна гитары, и стоило услышать заветное соглашение, как дышать стало легче и он смог наконец расслабиться. Счастливая улыбка расцветает на красивом лице, и Хван тянется к своим многочисленным пакетам, вручая их ничего не соображающему парню, говоря, что это подарок по случаю новоселья. Оживший из-за любопытства Феликс не может удержаться, вытаскивая каждый предмет, с интересом рассматривая. Сосредоточившись, Ли вновь не замечает свою очаровательную привычку чуть надувать губы, когда он чем-то увлечён. Наблюдая со стороны за тем, как омега с восхищением и интересом рассматривает каждый товар, Хенджин невольно возвращается в детство. Парнишки игрались в комнате, пока взрослые обсуждали какие-то слишком важные дела между собой. Феликсу и Хенджину по шесть и семь лет соответственно, и единственное, чем можно было завлечь их помимо гаджетов, это подарки. Родители завлекли детей тем, что Санта Клаус передал им сюрприз, а после отвели в комнату Хенджина, чтобы не подслушивали ненужные им подробности. Никто не возмущался из-за такого расклада событий, и все остались довольны. Феликс с усердием старался распаковать свою коробку, однако, как бы он ни мучился, ничего не выходило. Скотч оказался уж слишком прочным, и порвать его — ещё та морока, а ножниц под рукой нет. Чем больше Ликс тянул, тем сильнее липкая лента растягивалась, не желая наконец порваться и дать мальчику добраться до самого подарка. От усердия его брови нахмурились, а губки слегка надулись, показывая всю сосредоточенность. Смотря на то, как усердно боролся с упаковкой младший, Хенджин понял, что совсем не хочет поступать также. Вспомнив, что у них в коридоре всегда лежат ножницы, Хван на время покинул комнату. Бесшумно прошмыгивая по коридору, мальчик дошёл до нужной полки, достал необходимую канцелярию и уже собирался уйти обратно, как услышал разговор старших: — Ликси, скорее всего, окажется омегой, я безумно переживаю, — голос Джубина звучал как-то слишком печально и не свойственно для такого солнечного, как и его сын, человека. «Что значит быть омегой? И кто это вообще такие?» Эти мысли крутились в голове весь день, однако Хенджин не мог оставить Феликса одного, боясь, что странное название может означать какую-то болезнь и его другу вдруг станет плохо. Весь вечер борясь с любопытством, Хван впервые захотел, чтобы семья Ли поскорее ушла, однако его родители считали по-другому. Ребята легли вместе в одну постель, как это обычно происходило, однако Хенджин не мог сказать, что он действительно рад этому. Дожидаясь, пока Феликс заснёт, мальчик отчаянно боролся с собственной сонливостью. Его друг в привычной манере прижался к нему, свернувшись в комок. Как Ликс рассказывал, так он может почувствовать всё тепло Хенджина и не бояться кошмаров. Понятно, что это было сказано вот так, в шутку, но привычка осталась, и это не могло не умилять. Убедившись, что друг окончательно крепко заснул, Хенджин достал телефон, сразу прижимая экран к груди. Он забыл, что не успел уменьшить яркость. Быстро среагировав, Хван заставил Феликса немного вздрогнуть, однако тот продолжил спать как ни в чем не бывало. Выдохнув с облегчением, мальчик смахнул панель управления и вбил в браузер нужный вопрос. Однако детский, наивный и хрупкий мир разрушился вдребезги. Он был безумно смышленым не по годам, и с учётом того, что некоторые слова были непонятны, Хенджин всё же уловил основную мысль текста, и это явно шло не на пользу. Переходя от одной ссылки к другой, читая всё больше и больше статей, он чувствовал, что скоро начнёт кричать от безысходности. Каждое новое предложение отзывалось болью в груди. Хенджин вышел из всех вкладок, на всякий случай почистив историю поиска и отложив телефон как можно дальше от себя. Он так и не смог заснуть. В голове возникал образ Феликса, страдающего из-за своего вторичного пола. В тот день Хенджин поклялся сам себе, что если Ликс действительно окажется омегой, он будет защищать его до конца своих дней. Время летело, парни росли, и многое в их жизни изменилось. Феликс стал отчужденным, словно они никогда не были знакомы. При попытках заговорить он смотрел волком и убегал. А после они и вовсе разошлись по разным сторонам мира. Хенджин отправился учиться в США по рекомендации своего отца. Тот желал вырастить всесторонне развитого парня, а для этого, как минимум, нужно было владеть международным языком. Самый простой способ выучить язык — оказался в среде, где его только и используют. Так парни разлучились в конце начальной школы и встретились вновь только в старшей. Оказавшись в одном классе, но не по воле случая, а по просьбе Хенджина, они уже не могли общаться так беззаботно, как в детстве. За всё то время, что Хван отсутствовал в Корее, он искал причину в столь резкой смене личности Ли. Словно нежный цветок однажды жестоко разорвали и теперь он выпустил острые шипы, чтобы защитить себя, абстрагируясь от жестокости мира. Узнав, что Феликс получил серьёзную психологическую травму, Хенджин был готов бросить всё и приехать к нему, однако просто не мог. Феликс же, пережив подобный шок, совершенно запутался в своём сознании, но одно знал точно: он ненавидит энигм и альф. Поэтому, стоило их с Хенджином путям вновь сойти, как Ли узнал, что он тоже является энигмой, и его рассудок помутился. Все счастливые воспоминания из детства захлестнула ненависть, он отрицал, что когда-то мог так близко дружить с этим человеком, и со временем многое стало забываться, либо же Феликс старательно делал вид, что позабыл абсолютно всё, отказываясь общаться, стоило Хвану подойти чуть ближе. В день, когда он узнал, что является омегой, главной задачей было скрыть это от Хенджина, однако даже тут его ждал провал. Энигма, от которого Ли всячески старался отстраниться, всегда оказывался где-то поблизости, наблюдая и тем самым выводя Феликса из себя. Ли понимал, что находится в безвыходной ситуации, и злился. Злился, потому что не мог ничего сделать, злился потому, что боялся, что если что-то произойдёт, Хван сразу побежит рассказывать родителям, злился в первую очередь на самого себя за то, что оказался омегой. Он не мог принять даже самого себя, не говоря о том, чтобы принять и понять другого человека. Так ненависть между ними стала пропастью. Если Ли искренне испытывал агрессию по отношению к своему другу детства, то Хван лишь играл на публику, каждый день безумно переживая за Феликса и думая, как бы им поговорить. Где-то ближе к концу школы Хенджин наконец понял, что влюбился без памяти. Он хотел рассказать об этом, осыпать парня комплиментами, может, даже флиртовать, однако его всегда обрывали. В последний день, во время фотосессии на школьный альбом, именно он подкупил фотографа, чтобы тот вызвал только четырёх человек для следующего фото. Он хотел сказать, насколько Феликсу идёт блонд, однако, едва открыв рот, снова наткнулся на фотографа, лишённого чувства такта. Так и не сумев ничего сказать, Хенджин в привычном для себя образе, играемом на публику, нагло обхватил чужую талию своей рукой, в душе удивляясь, насколько она узкая. В ответ полетели угрозы и гневные комментарии, но Хван просто хотел получить их первую совместную фотографию в сознательном возрасте, где они хотя бы кажутся близкими людьми. Наблюдая со стороны за своей первой любовью, Хенджин находил новые способы мелькать перед младшим. В день, когда господин Джубин позвонил с просьбой приехать, Хван, будучи на другом конце города, не раздумывая, вызвал такси. При виде Феликса, которого выворачивало от боли, его сердце болезненно сжалось, но единственное, что он мог делать, это стоять рядом. А когда Ли, хоть и бессознательно, но всё же потянулся к нему, его сердце вмиг окутало теплом, которое он в ту же секунду хотел передать Феликсу, нежно обнимая и успокаивая его. Иной раз он сам стал инициатором семейного ужина, предложив идею своему папе, а тот только с радостью побежал звонить своим старым-добрым друзьям. Так они и встретились в одном помещении. По крупицам вновь сближаясь с младшим и постепенно разрушая собственный образ плохого парня, Хенджин наконец смог добиться взаимности. На сегодняшний день он словно находился под сладкой иллюзией. Ощущением, сравнимым с употреблением наркотиков. Сначала тебе кажется, что ты попал в самую сладкую сказку, а после действие заканчивается и от боли ты катаешься по полу, выламывая собственные кости в обратную сторону. Также и с альфой — он знал, что будет, если он потеряет любимого. Хенджин просто не сможет этого вынести. После стольких взлётов и падений они наконец находятся в одной квартире, будучи безудержно влюблёнными и обучаясь понимать друг друга. Первые несколько дней переполнены неловкостью. Если Феликсу в целом страшно даже дышать, не то чтобы до чего-то дотронуться и тому подобное, то Хенджин всячески боится повести себя не так или ляпнуть не то. Однако всё улучшается, стоит начаться учебным дням. Парни становятся заметно ближе друг к другу. Они поочерёдно просыпаются, занимают ванную, вместе завтракают, одеваются и идут на учёбу. Чаще всего вместе возвращаются домой, после чего садятся смотреть фильмы. Однако иногда бывают дни, когда кто-то из них задерживается. По счастливой случайности Хенджин первым оказывается дома, и это ему только на руку. Помчавшись в магазин за тортом и свечами, Хван украшает квартиру гирляндами, которые не так давно успел прикупить в местном магазинчике. Одевается в пижаму, которая у них была парной, и ждет возвращения любимого. Феликс же, напротив, не настолько преисполнен энергией, чтобы плясать и прыгать. Учёба, не успев начаться, уже лишает его сил на ближайший год, и Ли чувствует неимоверную усталость. Так ещё и вторая смена, благодаря которой приходится возвращаться в кромешной тьме. Он мог бы попросить Хенджина встретить его, однако не хотел нагружать кого-то своими проблемами. Но сейчас не стоит думать о том, как бы дойти до дома, скорее стоит задуматься о том, как дожить до дома. Бесконечные лекции тянутся, словно жвачка. Неожиданные практические и опросы вводят в панику, заставляя студентов бояться и одновременно закаляться. Ещё несколько подобных сюрпризов, и им уже будет абсолютно всё равно на происходящее. Феликс первые полчаса усердно работает, а потом его хватает лишь на то, чтобы фотографировать новый слайд с проекта, обещая самому себе, что в обязательном порядке дома всё перепишет. Типичное мышление студента, ничего неожиданного. — Феликс? — тыкая ручкой в плечо, неуверенно зовёт Джисон, словно проверяет, не умер ли его друг случайно. — Я не дохлая муха, так что засунь свою ручку себе в жопу. Что тебе надо? — ворчит Ли, прячась сильнее от света и назойливого парня. — Денег. А если серьёзно, то у нас перерыв. Пойдём хоть сходим за водой или просто по коридорам пройдёмся. У меня уже жопа квадратная стала, — Хан тащит своего приятеля, больше похожего на ленивого кота, за руку, наконец выбираясь из душной аудитории после лекций занудного преподавателя и вдыхая чуть морозный ветер. С ума сойти, только вчера было лето, а уже самый разгар осени. Впереди столько праздников, им обязательно стоит взбодриться и как-нибудь отметить. Однако полет фантазии и планирования последующего месяца обрывает споткнувшийся Ли, который практически летит носом вперёд, норовя размазаться о кафель университета, но успевает среагировать в последний момент и удержать равновесие. — Твою ж мать, ты что, все это время был с закрытыми глазами? Совсем ебнутый? — кричит перепуганный Джисон, проверяя целостность костей друга. — Я экономлю энергию, чтобы мне было тепло и я не заснул на паре, — Феликс придумывает самое глупое оправдание из всех, что можно было, а потом подходит к окну. Укутанный в пушистый свитер Ли говорит о том, что ему холодно и нужно экономить тепло. Ну, отопление ещё не дали, так что можно понять этот момент. Оставшиеся две пары Ли бессовестно проспал, наслаждаясь удобной позой, которую он смог найти методом проб и ошибок. И вот, долгожданные девять вечера, студенты идут домой. На улице уже давно стемнело. Ледяной ветер дует в лицо, заставляя бороться за способность дышать и в конечном итоге прятаться в длинный шарф. Идя по дороге, Феликс прислушивается к каждому шороху и подозрительному звуку. Разные личности встречаются на пути, однако, будучи сонным, злым и голодным, он совершенно не обращает на них внимания. На деле он занимается самообманом. Постоянная тревога никуда не исчезла и всё так же заставляет пульс учащаться, стоит кому-то пойти вслед за ним. Пробираясь через дворы, так как другого варианта просто нет, парень старается ходить под светом фонарей, ощущая себя так более безопасно. Ноги сами ускоряют шаг, желая сорваться на бег, чтобы быстрее оказаться дома, однако Феликс не позволяет этому случиться, из-за чего напрягает их и икры постепенно начинают сводить судороги. Пробираясь по последнему двору в свете уличного фонаря, омега натыкается на беспокойный взгляд прохожего. Они смотрят друг другу в глаз, расстояние между ними начинает сокращаться, и Феликс чувствует подступающую к горлу панику. Неожиданно незнакомец останавливается и делает шаг в сторону Ли, а потом вновь замирает и уходит, наконец-то отвернувшись. Страх, пережитый за несколько секунд, заставляет ноги подкоситься, но парень всё же добирается до своего подъезда. Поднимаясь по лестнице, он чувствует, как боль в икрах становится более ощутимой, плюс пережитый шок заставляет конечности частично онеметь, и парень с большим трудом поднимается по ступенькам, через силу сгибая ноги в коленях. Наконец добравшись, Ли открывает дверь с помощью ключа и оказывается в тёплой, но почему-то тёмной квартире. Сняв обувь, омега неуверенно оглашает, что он пришёл, и проходит в гостиную, где его встречает безумной красоты гирлянды холодных и тёплых оттенков, развешанные по периметру комнаты. Его любимый парень, сидящий в пижаме, всё это время держит такой же комплект одежды для него. Счастливая улыбка вмиг украшает веснушчатое личико, а стоит ему увидеть любимый шоколадный торт с клубникой, как слёзы начинают подступать к глазам, однако Ли тщательно скрывает их, не желая портить такой момент. После трудного дня, придя домой измотанным и опустошённым, омега оказывается укутанным в тепло, уют и любовь. Всё это поместилось в одном потрясающем парне по имени Хван Хенджин. Быстро переодевшись, Феликс возвращается к любимому и дарит ему самый нежный поцелуй, отвлекая альфу от его дел. Руки Хенджина машинально ложатся на тонкую талию омеги, забираясь под шелковистую рубашку и поглаживая нежную кожу. Мурашки пробегаются по телу Феликса, и он отступает назад, оказываясь впритык к стене. Его руки горячими ладонями перехватывает Хенджин и прижимает. Поцелуй постепенно перетекает в страстный, языки сплетаются воедино, а губы вновь и вновь касаются друг друга, словно боясь разлучиться. Воздух в лёгких окончательно заканчивается, и им приходится разорвать томный поцелуй. Глазами, искрящимися алыми огоньками, Хенджин неотрывно смотрит на своего возлюбленного, стараясь налюбоваться, но безрезультатно. Он уже давно утонул в этих бездонных глазах Феликса и никогда не сможет выплыть на поверхность. Совершенно без причины улыбаясь, парни поддерживают зрительный контакт. Их грудные клетки часто вздымаются, сердца стучат так, словно человек напротив может спокойно их услышать. Постепенно выравнивая дыхание, они гасят вспыхнувший в сердцах пожар страсти, теряясь в океане нежности и просто крепко обнимаясь. Ничего особенного, но сколько сил придаёт этот незаурядный ритуал. На какое-то время пара замирает, наслаждаясь теплом, единым ароматом бергамота с лавандой и присутствием своей родственной души. Хенджин, в чью крепкую грудь уткнулся Феликс, вдруг чуть отодвигается и с искорками во взгляде шёпотом произносит: — Может, попьём чай? Атмосфера в помещении мгновенно меняется — это пробудившееся озорство в их сердцах. Ощущение нарушения каких-то несущественных правил возвращает их в детство, когда они под ручку сбегали через задний двор, желая скорее идти гулять, а не тратить время на еду. Парни садятся за стол, где их уже давно поджидает торт, украшенный свечами, и чай, предусмотрительно залитый в термос, благодаря чему он остаётся ароматным и согревающим. Аккуратно поджигая одну за другой свечи, Хенджин следит за тем, чтобы не было сквозняка, а затем обращается к любимому: — Ликси, загадывай желание. Хван заинтересованно наблюдает со стороны, пододвигая торт ближе к парню, но Феликс решает сделать иначе, возвращая сладость на середину стола и ярко улыбаясь. — Давай вместе. Складывая руки в замок, они вдвоём продумывают свои самые искренние желания, а затем одновременно задувают свечи, радостно хлопая в ладоши и начиная наслаждаться угощением. Хоть они и не обсуждали, что именно будут загадывать, но стойкое ощущение, что они мечтают об одном и том же, витает в воздухе. И это оказывается верным — оба, не сговариваясь, желают быть вместе. Это может показаться забавным и даже детским, однако для пары это имеет свою ценность. Тем временем время продолжает лететь со скоростью света. Не успев толком свыкнуться с тем, что лето прошло, студенты очнулись лишь в середине ноября. Всеми любимый Хэллоуин остался незамеченным, а некоторые любители Рождества уже скупают всё с полок. Студенты всё так же идут на пары, возвращаются, когда на улицах уже не видно ничего, чтобы потом зайти домой, быстро поесть и лечь спать, чтобы хотя бы ночью появились силы что-то сделать. На мозги уже заранее давят преподаватели, запугивая сессией, однако им почему-то всё равно. Единожды попробовав, им уже не кажется это чем-то страшным или непоправимым. Да и у всех, как будто своих забот навалом, помимо учёбы. Примером тому может послужить Ян Чонин — восходящая звезда моделинга и идеальный информатор в одном флаконе. В октябре, благодаря выигрышной внешности, харизме и рекомендации со стороны Кёнхи, Чонин успешно подписал контракт с компанией Хван Хенджина, став одной из ведущих моделей. У него нет никакого опыта в этой сфере, нет даже представления, что и как происходит, однако врождённая расположенность к данной сфере прилично помогает быстро разобраться, а связи в современном мире решают всё. Шин Кёнхи была лицом бренда "Narcisse", и, естественно, её мнение имело вес, а рекомендация уж тем более. Но не стоит забывать о том, что Ян работал без выходных, параллельно сидя на специально подобранной диете и изнуряя себя тренировками, за которыми следил его личный тренер. Ко всему прочему стоит ещё прибавить учёбу, на которой ему всё ещё требовалось поддерживать статус хорошиста, чтобы родители не смогли предъявить ему что-то. Он безумно изнурён и устал, однако не может сдаться. Не сейчас, когда люди вложили в него столько труда и он сам прошёл через мучения, дабы добиться результата. Ему просто нельзя сдаваться на полпути. Каждый день распланирован и похож на предыдущий. Работа и учёба слились воедино, поочерёдно высасывая из Чонина всю жизненную силу так, что он временами был похож на ходячего зомби. Вернее, внешний вид безупречен, начиная от идеальной кожи и заканчивая потрясающим телосложением, однако его поведение выдавало уставшего человека, готового выключиться в любой момент. — Ян Чонин! — громкий голос Джисона заставляет резко прийти в себя и дернуться от неожиданности. — Вот твой кофе, как ты и просил, — с гадкой улыбкой на лице протягивает бумажный стаканчик Хан, усаживаясь наконец за своё законное место. — Спасибо, — растерянно благодарит Чонин, озираясь по сторонам и замечая, что все в сборе. Впервые за долгое время легендарная компашка студентов собралась вместе, чтобы наконец-то пообедать. На улицах уже совсем стемнело, в университете наполовину выключен свет и царит гробовая тишина. Лишь несчастный второй курс кукует в аудиториях, мучаясь до последнего. Студенты-юристы похожи на заядлых наркоманов из-за огромных синяков под глазами и трясущихся рук от количества кофе, употребляемого в день. Журфак постепенно разваливается, их глаза измучены ровно так же, как и руки, которыми написано огромное количество лекций и прочей лабуды. А персонажи с управления спят на ходу, будучи теми, кто чаще всего совмещает работу и учёбу. Если так посмотреть, то они всё те же люди, что пару месяцев назад излучали позитив, однако сейчас всё слишком сильно изменились. Они физически вымотаны и морально истощены или, другими словами, повзрослели. — Рассказывайте, что у вас нового в жизни? Давно не виделись, всё-таки, — решает разрядить обстановку Чан, но его вопрос адресован в абсолютную пустоту, каждый сейчас бессилен и не способен поддержать беседу. Кроме одного, что светится, подобно солнышку, иногда еле заметно ухмыляясь собственным мыслям. — Ликси, да ты прям цветёшь. Что-то хорошее произошло? — Решается поинтересоваться Бан и не зря, ведь все присутствующие вмиг оживляются, обращая своё внимание на объект обсуждения. — Да не то чтобы... — старается оправдаться Феликс, но улыбка всё также остаётся на губах, а яркий блеск глаз не спрятать даже при свете звёзд, ведь глаза омеги будут наоборот затмевать всё окружающее, акцентируя внимание на себе. — Ага, а сам сидит, лыбу давит. Колись уже, не кони тяна за хвост! — возмущается Джисон так, что даже путается в словах, но всё так же продолжает настойчиво впиваться взглядом в парня. — Он имел в виду: "не тяни кота за хвост", — как бы невзначай поправляет Кёнхи, также будучи заинтересованной в последних событиях. — Да ну, ничего такого не произошло. Мы просто... — мнётся Феликс, не зная, как бы лучше сказать, тем самым подогревая интерес аудитории. — Просто что? — сгорая от нетерпения, подгоняет друга Джисон, от напряжения приподнимаясь на стуле, чтобы быть ближе к своей жертве. — Мы просто живём вместе, вот, — заканчивает свою мысль Феликс, чувствуя себя максимально неловко из-за такого количества обращённого на него внимания, хотя, по его скромному мнению, это не какая-то животрепещущая новость, стоящая реакции. На мгновение воцаряется тишина, Ликс даже поднимает голову, чтобы понять, в чем дело, и натыкается на искривленную гримасу Минхо, сидящего напротив, передающую весь спектр чувств от ужаса до радости. Неповторимое выражение лица, которое нужно увидеть воочию, чтобы понять всю гамму эмоций, вложенных в него. — Ты серьёзно? — неверяще спрашивает Ли старший с какой-то странной, немного даже дикой улыбкой на устах. — Ну, да, — более уверенно подтверждает Феликс, и компания, притихшая на время, взрывается в радостных возгласах, принимаясь кричать, неумело пытаясь свистеть, хлопать, поздравлять. Одним словом, делать всё, чтобы выразить свою искреннюю радость за молодых. — На свадьбу мы должны быть первыми в списке гостей, — вступает в диалог Аи, после чего выпивает залпом стакан с чаем и морщится так, словно там был не горячий напиток, а крепкий алкоголь. — Чур, я подружка невесты! — выкрикивает Джисон, уже готовый заняться выбором тематики на свадьбу. — А ничего, что я тоже парень? — как бы невзначай напоминает Феликс, однако его слова остаются каким-то фоновым шумом, ведь ребята уже собираются спорить насчёт цветовой гаммы, при которой оба жениха будут выглядеть максимально выигрышно. Одни лишь Чонин, Феликс и Аи остаются в стороне, всё глубже уходя в свои мысли. Ребята чувствуют груз на сердце, однако не могут его вывалить, рассказать друзьям, чтобы облегчить свои мучения, и страдают в одиночестве. Им даже стыдно рассказать друг другу о собственных проблемах. Кёнхи мягко одергивает подругу, чуть постучав по плечу и вручив Вэй припрятанный в кармане мандарин. Сынмин мягко поглаживает любимого и его, скорее всего, безумно ноющую от постоянного напряжения спину, а один лишь Феликс вновь остаётся сам по себе. Спустя несколько минут, окончательно допив свой чай, Аи объявляет о своём уходе, сказав, что ей предстоит ещё разобраться с работой и срать она хотела на лекцию по психологии, если что, потом сдаст необходимый конспект. Попрощавшись со всеми, девушка неожиданно подходит к Феликсу, со скучающим видом наблюдающему за всеми, и мягко кладёт руку ему на волосы, как бы говоря, чтобы тот немного взбодрился, и только потом окончательно покидает ребят. — Так, мы, наверное, тоже пойдём. У нас с Чонином планы на завтра, нужно подготовиться, — чуть дергая полуспящего парня за руку, уносит его за собой Сынмин, но его приостанавливает шквал возмущения. — Голубки, у вас же ещё одна пара, нет? — среди неразборчивого ворчания выделяется вопрос, заданный Чаном. — Мы заранее сделали работы и можем быть свободны. Так, всё, пока-пока, — победно ухмыляясь, явно хвастается Сынмин, окончательно утаскивая спящего на ходу парня за собой. — Вот ведь везунчики, — ворчит Джисон, будучи недовольным больше всех, но теплая рука Минхо, оказавшаяся на его талии, быстро успокаивает, и он снова начинает светиться, энергично вступая в очередной спор. Феликс всё ещё нелюдимо сидит на самом краю стола. Какое-то время наблюдая за тем, как в компании так или иначе разворачивается оживленная беседа, парень решается выйти, под предлогом необходимости посетить уборную. Бредя по ледяному коридору, абсолютно не ощущая холода, Феликс бессмысленно обводит взглядом голые стены. Стук ботинок разносится в тишине, в голове омеги крутятся разного рода мысли и воспоминания, как вдруг среди них проскальзывает одна важная фраза: «Если тебе будет необходимо поговорить с кем-то, можешь прийти в любой момент в дальний кабинет на четвёртом этаже...». Чужой приятный голос слышится где-то на подсознательном уровне, и тело словно само движется в сторону необходимого кабинета. Шаг медленный, неуверенный, Феликс колеблется, не зная, правильно ли он поступает, однако сердце болит, прося наконец-то о необходимой помощи от человека, который сможет понять. Поднимаясь по лестнице, омега ощущает, как тяжесть на сердце уменьшается, словно каждая ступенька, которую он прошёл, — это какая-то часть нерешительности, страхов, в какой-то степени обиды и злости, не дающих спокойно жить. Второй этаж, третий, четвёртый — и вот он уже идёт по длинному коридору, поглощённому абсолютной тьмой. Не видя перед собой абсолютно ничего, парень идёт на ощупь, практически спотыкаясь о какой-то выступ, но продолжая шагать. Темнота заставляет на время заснувших бесов в сознании вновь проснуться, запугивая свою жертву. Фантомные руки вновь касаются тела, омеге словно перекрывают доступ к воздуху. Паника практически овладевает всем телом, однако Ли успевает ухватиться за ручку двери, открывая её. Яркий свет бросается в глаза, из-за чего Феликс хмурится. Все страхи остаются позади, он наконец-то в безопасности. — Здравствуй, Ликси, — развернувшись лицом к напуганному парню, одним лишь голосом успокаивает мужчина, заметив знакомого студента и тепло улыбаясь ему, после быстро подбегая ближе, заметив состояние парня.