Доверьтесь архивистам!

В архиве было темно и прохладно — только редкие лампочки освещали узкие проходы. Папки и коробки, папки и коробки теснились на полках двусторонних стеллажей. В одном только поле зрения стояло около двадцати таких, забитых под завязку, металлических монстров, и все они уходили вглубь помещения, делая то ещё более огромным и пугающим. Едва были слышны шаги проходящих мимо дежурных авроров, не видно было непогоды — окон в подвале, ясное дело, не устанавливали, а бронированная дверь практически отрезала от всего остального мира. — Коммутатор! Коммутатор, нас разъединили! Коммутатор! — надрывался в трубку молоденький архивист, а мордредов аппарат лишь издавал зловещие короткие гудки. Такие гудки всегда давили не хуже разозлённого Главного Архивариуса; они всегда заставляли нервничать и орать в трубку, как будто это могло помочь. «Либо закоротило магловский кабель, либо на нём оборвались наши, магические, связки, либо всё вместе, — архивист встал и нервно заходил кругами, — либо что-то произошло с коммутатором… а может, с архивистом? А может… слишком много мыслей, Руни, слишком много мыслей», — одёрнул он себя и вновь сел, в немой надежде уставившись на телефон. Но тот молчал — будто издевался над несчастным сонным сотрудником, вышедшим в ночную смену. На всякий случай он ещё раз набрал Скотланд-Ярд, но короткие гудки всё так же возвестили о невозможности соединения. «Запроси, сказали, у них данные о нападениях Пожирателей! — Руни досадливо шлёпнул трубку на держатель. — У них, мол, есть интересные бумаги! А толку-то? Только начали разговор, и на тебе!» Тревога и раздражение усилились, когда короткие гудки послышались в третий раз. «Спокойно, спокойно, не бесись, — архивист похлопал себя по щекам. — Может, обычное короткое замыкание, и скоро всё вернётся в норму…» Сообщение-птичка спланировало на стол — под дверью протиснуться никак не могло, значит, залетело через вентиляцию или пневмотрубу. Руни аккуратно взял его в руку и в недоумении хмыкнул — бумага была тонкой и ломкой, словно газетная. «Телеграфировал кто, что ли?» — Руни погладил пальцем птичку, и та развернулась, показывая на свет телеграмму: «Руни зпт срочно Годрикову впадину вскл знк Бери коллег печатку тчк Кольт» — Опять что-то вытравлять будем? — пробормотал архивист, уже направляясь в другой конец хранилища: там бдили товарищи по смене. Один уже показался в конце прохода, такой же отчаянно зевающий, как и сам Руни до недавнего времени. — Что случилось? — сонно пробормотал он. — Ты чего там у телефона орал? — Нет соединения, — коротко ответил Руни. — Сейчас отправляемся в Годрикову впадину. Сон мигом слетел с напарника, и тот посерьёзнел: — Зачем? — Телеграмма пришла, держи, — бумажка была тут же выхвачена из рук. Коллега, беззвучно шевеля губами, кажется, раз пять перечитал сообщение, прежде чем отдать его со вздохом: — Я Ньюта позову. — Жду на выходе, — бросил ему вслед Руни и направился обратно, по пути шепнув «Акцио вскрыватель» и словив в воздухе небольшой артефакт, по виду смутно напоминавший сургучную печать на верёвочке. Телефон после недолгих споров с собственным раздражением было решено поставить на «Обратный звонок», и аппарат согласно пискнул. Захотят — восстановят связь и оставят информацию, пока он в Годриковой впадине будет пропадать. Ах да, и не забыть про перчатки, мало ли какие свитки-книжки придётся ворошить… И вот заперта оказалась бронированная дверь, зажглась над ней надпись «Закрыто», а трое архивистов наперегонки неслись в атриум, к каминам. Спешка не возникла на пустом месте: телеграфировал Кольт, а значит — дело серьёзное, этот человек так просто писать не станет. В атриуме встретили только администратора, мирно прикорнувшего за массивной стойкой. Воровато огляделись, кинули поскорей летучего пороху и бросились в камин, исчезнув во вспыхнувшем зеленью пламени.

***

Годрикова впадина встретила Руни Скольманна снегопадом и въедливым запахом горения. Фыркнув, архивист широким шагом направился вдоль улицы туда, откуда поднимался дым и дух тёмной магии; напарники, Эндрю и Ньют, шли следом, негласно объявив его командиром их крошечного отряда. А вот и оно: место преступления и сбора новых документов. Вот Кольт, стоящий возле чёрного байка и препирающийся с кем-то, кого после недолгого рассмотрения Руни идентифицировал как полувеликана. Кажется, того ещё звали как-то по-простецки… — Рубеус Хагрид! — высоченный аврор в красной служебной мантии практически рычал. — Ты не повезёшь ребёнка в своём кармане! Кто тебя этому учил? А если сядешь на него? Найди какой-нибудь плед и заверни его, учить тебя ещё с младенцами обращаться! И скажи Дамблдору, что мне всё равно на его мнение — Поттеру лучше в чистокровной семье, воспитают как надо… Под таким напором несчастный Хагрид скоро сдался и с бурчанием направился к байку, а Кольт наконец обернулся к прибывшим архивистам и тут же мрачно спросил: — Почему только трое? — Так только мы и были-с, — развёл руками Ньют. Хмыканьем подтвердил его слова Эндрю, Руни только молча кивнул. — Там работы на пятерых, — проворчал Кольт, но махнул рукой, мол, ладно, занимайтесь. И крикнул вдогонку Хагриду, заводящему байк: — Ты Дамблдору скажи — мне всё равно на его мнение! На всё это Руни Скольманн внимания уже не обращал: бросился к полуразрушенному дому, увлекая за собой напарников. Теперь запах гари, дыма, пепла был со всех сторон, практически душил; приходилось часто откашливаться — и до рези в глазах наблюдать за мерцающей разными цветами печаткой-вскрывателем, что качалась на верёвочке. Руни в который раз обругал тех, кто называет сбор документов «лёгким делом». Посмотрел бы он на них, копающихся в обгоревших, сгнивших, рассохшихся шкафах — или в одежде убитых! А что, и такое уже бывало на его недолгой практике. — Пока ничего? — спросил от соседнего участка Эндрю. — У меня жёлтый свет, ребята! — Хр-кхе-хрень какая-то, — отозвался Ньют, обшаривая полки, — аккуратно бери-с! «Действительно, — поморщился Руни, когда печатка задрожала и также налилась ядовито-жёлтым. — Какую дрянь вообще можно хранить в доме с ребёнком?» Книга в мягкой обложке жгла даже через перчатки, и Скольманн зашипел, отдёрнув руку. Решив заняться этой дрянью позже, он перешёл к другим полкам. Куча свитков и книг с различным содержанием: где-то печатка мерно качалась и мерцала белизной — такие документы можно было брать без опаски; синий и зелёный обычно светились там, где была вложенная магия — мягко погладить, дать познакомиться с собой и взять; особую осторожность приходилось проявлять там, где артефакт дрожал и ярко горел желтизной — там могла быть секретка либо вообще Мордред пойми что. Хуже был только красный, так в училище говорили… На тела четы Поттеров старательно не смотрели.

***

— Ну-с, что тут у нас? — Ньют в предвкушении потёр руки, глядя на разложенную на огромном столе «добычу»: кучки свитков, отдельные книги и то, что решили отправить на экспертизу. — Двести сорок семь «беленьких», — с готовностью ответил Эндрю, — девяносто пять «синих» и четыре жёлтых дряни. — Интересно, Джеймс Поттер натаскал или оно уже было? — задумчиво бросил Руни, черкавший отчёт на пергаменте. — Так-то многовато для дома с младенцем. — Натаскал, — послышался уверенный голос Эндрю. — Я ж собирал сводки, таки-и-им кутилой был! Ввязался, небось, в историю какую, и… — Хватит болтать, — мрачно бросил Кольт, вошедший в кабинет за пергаментом; небрежно цыкнул, по привычке проходясь по стенам диагностирующими чарами. — Архивисты… дай только языком почесать. «Сам четыре часа назад на Рубеуса орал, — Руни фыркнул, — и что за дискриминация по профессиональному признаку?» — А сам-то, — тихо-тихо буркнул в подтверждение Эндрю, склоняясь над бумагами. — Айронвуды, что с них взять-с, — беспечно заключил Ньют и подвинул к себе горку свитков для сортировки и вскрытия. Но в чём-то Кольт, пожалуй, был прав: работы непочатый край, и разговоры лучше оставить на потом. Сейчас нужен весь его профессионализм, чтобы разобраться в этих документах и не заснуть прямо на столе от усталости. Шутка ли — перетаскать кучу макулатуры к себе в архив и ухитриться при этом ничего не повредить! Ах да, и надо не забыть напомнить Ньюту про правила вскрытия документов. Ничто не должно повлиять на целостность содержания, значит, относиться к ним надо бережно, без всяких радикальных мер.

***

Судя по всему, секретарь Отдела экспертизы откровенно скучал. «Ничего, сейчас добавим всем работы», — мрачно подумал Руни, придерживая дверь ногой. Дракловы книги жгли. Жгли даже через перчатки, заставляя стискивать зубы в попытках не закричать и не бросить их к мордредовой бабушке. Но приходилось терпеть, даже чувствуя тонкие пульсирующие ожоги — наверняка останутся рубцы, и табельная заживляющая мазь тут не поможет, Руни это чувствовал. «Придётся наведаться в аптеку, ненавижу», — эта мысль проскользнула, когда архивист грохнул книги на стол и тут же схватился за руки. — В драконьих перчатках пусть берут, — прошипел он, когда секретарь поднял на него сонный взгляд. Тот кивнул и подвинул к себе бланк. Как и всегда, последовали вопросы: — Время? — С 00:15 до 03:32. — Место? — Годрикова впадина. — Имена? — Ньют Хопкинс, Эндрю Мичиган. Ответственный за задание: Руни Скольманн. — Одни иностранцы кругом, только первый нормальный… — Что? — Ничего. Список на экспертизу?

***

«Ну ответь же, Скотланд-Ярд, — Руни готов был расплакаться от безысходности, хоть этого за ним обычно не водилось. — Пожалуйста, ответь, мне час до конца смены остался!» Но аппарат всё так же молчал. Проклятье, ему нужны были эти документы! Ему нужны были эти бумажки с данными о нападениях! Если их не достать, то по головке не погладят никого! «Главный Архивариус мне голову отвинтит», — об этом Скольманн подумал уже полчаса спустя и с ноткой обречённости и смирения. «Точно отвинтит», — ещё через двадцать минут, переделав все возможные дела, архивист снова набрал осточертевший номер; услышав те же короткие гудки, положил трубку и забарабанил пальцами по столу, отбивая незатейливый мотив. — Ну всё, это не мои проблемы, — стрелки часов показывали без пяти шесть, и дальше сидеть смысла не было. Руни Скольманн встал, сложил документы в аккуратную стопку; подумав, убрал ручку и парочку завалявшихся скрепок в органайзер, а перо — в ящик к пергаментам; послюнявив палец, оттёр чернильное пятнышко со столешницы. Придирчиво оглядев рабочее место и удовлетворённо кивнув, задвинул стул и поспешил к выходу. В атриуме ещё сидел ночной администратор, у которого Руни попросил журнал и быстро расписался за смену. «Вот и всё, — подумал он, уже направляясь к камину. — Сейчас выйти и аппарировать домой. Сестрёнка, малышка, соскучилась давно». Вот и закончена рабочая ночь, осталось только зайти в переулок и по привычке оттарабанить в голове адрес. «Лондон, бюро Хакни, улица Сток Ньюингтон Чёрч, 40, квартира 5». В переулке раздался хлопок аппарации, а в архиве Министерства Магии проснулся и задребезжал телефон.

***

Едва оказавшись в родной прихожей, смежной с гостиной, Руни поспешил скинуть сапоги и пройти вглубь квартирки. С улицы не доносилось бьющей по ушам музыки, звуков драк и гуляний: непривычно для района граффити, неформалов и неповторимой ночной жизни. Непривычно, но сейчас было всё равно — волновала маленькая сестрёнка. Ох, а вот и она, спокойно сидящая на руках у старухи-волшебницы с дредами и «пернатыми» серьгами в морщинистых ушах. Малышка улыбалась, что-то лепетала и тянула ручки к брату, а тот и рад был преодолеть оставшиеся два шага и забрать сестрёнку у соседки. — Благодарю Вас, мисс Баклинг, — Руни склонил голову, поглаживая малышку. Старушка мягко улыбнулась сухими губами: — Милок, я же говорила — Ширли Баклинг будет достаточно. — Неудобно, — Скольманн в ответ дёрнул плечом. — Всё же вы намного старше… — И-и-и! Возраст только в теле, милок, — весело отмахнулась старушка, подхватывая с подлокотника кресла пёстренькую шаль. Скольманн с улыбкой смотрел, как волшебница пританцовывала у зеркала в прихожей, приглаживая пёрышки в серьгах и подмигивая себе. Как же он любил эту старушку Баклинг, любил и уважал. Она так помогла ему, особенно после… — До обеда не ищи меня, милок! — пропела волшебница уже от двери. — Я в «Патрицию Меланхолик»! — Хорошо провести время, мисс Баклинг. «Её любимый магловский бар», — снова улыбнулся Руни, когда дверь за старушкой закрылась. Малышка залопотала и дёрнула ручонкой за лацкан серого форменного мундира, требуя внимания. Руни тихо, нежно хмыкнул: — Что, Лива, скучала? Не с кем было пальчики считать? — Б-ва, — похоже, малышка упорно пыталась произнести слово «брат», что Руни несказанно веселило. Его вообще много что веселило в маленькой сестрёнке. Вот и сейчас он, хихикнув, продолжил по пути в крохотную спальню: — Не с кем, да? Ну пойдём, посчитаем… «А сон придётся отложить на пару часиков».

***

Руни Скольманн, хоть и смирился с тем, что Главный Архивариус отвинтит ему голову, всё равно предпочёл бы не слышать его ровного, угрожающего голоса. — Руни. Скольманн. Архивист. Второй год работы, — седой мужчина смотрел в упор. — Какова причина того, что Вы не смогли дозвониться до Скотланд-Ярда? Подбирать слова следовало осторожно, не злить и не злиться самому: — Я звонил. В половину двенадцатого установилось соединение, хотел запросить данные, соединение пропало. Потом меня вызвал Айронвуд в Годрикову впадину, а соединения не было до самого конца моей смены, я пробовал звонить, — он честно, честно не был виноват, что никто не подошёл к отчаянно трезвонящему телефону после этого. Ну не было больше в архиве никого, не было, Ньют с Эндрю, балбесы, смылись в Отдел экспертизы да так там и остались! Кольт Айронвуд, стоящий рядом (заблудился и двери перепутал, что ли?), молча кивал и, когда Главный Архивариус обернулся к нему, коротко подтвердил: — Не было соединения, мистер Чериш. Половину Англии в ночь на первое обесточило, я еле работающий телеграф нашёл, чтобы архивистов вызвать. «То есть как — половину Англии?» — Руни так и застыл. Такого он, мягко говоря, не ожидал. И почему никто не сообщил? Даже Кольт, с которым они работали! «Не таким виноватым бы себя ощущал», — Скольманн хмуро покосился на аврора, который сейчас убеждал Главного Архивариуса послушать магловские новости. Мистер Чериш, кажется, согласился. Но, проходя мимо архивиста, не мог не бросить едко: — Надеюсь, Руни Скольманн, таких форс-мажоров больше не будет в твою смену. Архивист только вздохнул. «Я постараюсь, но, поверьте, я ничего не смогу сделать, если аппарат говорит, что нет соединения».