Никто не должен знать

Юная волшебница лежала, укутавшись в клетчатое одеяло, и смотрела в окно, где пропадало солнце. Внутри неё царила настоящая буря эмоций: злость, предательство и горечь. Четыре дня без слов, без поддержки, без доверия к тем, кто когда-то был рядом. Её друзья, Рон, Джинни и Гарри, теперь казались такими далекими, словно были частью другой реальности. Каждое воспоминание о том, что произошло, причиняло боль. Недавняя ссора, в которой она почувствовала себя совершенно одной, размыла границы дружбы. Она не могла поверить, что Джин и Гарри в тот момент могли усомниться в таких важных решениях, особенно в тяжёлые времена. Она всегда знала, что должна быть сильной, но сейчас эта сила обернулась и для неё в изоляцию. В одиночестве она вела бесконечные разговоры сама с собой, искала утешение в книгах, которые когда-то приносили радость. Но страницы притягивали её еще больше к мысли о том, что дружба — это не только совместные победы, но и умение принимать друг друга в моменты слабости. Гермиона понимала, что, возможно, они просто испугались, оказавшись в безысходной ситуации, как и она сама. Страх может заставить людей делать то, что они никогда не сделали бы в спокойное время. Собрав все свои силы, девушка спустилась в Большой зал на ужин. Эти дни она ходила на кухню, но, решив, что она выше этих унизительных событий, осмелилась выйти в свет. Она не села на привычное место, где всегда ждали её друзья. Девушка направилась к месту, расположенному ближе всего к столу учителей. Свет вокруг неё мягко переливался, отражая искры в глазах окружающих. Каждый шаг приносил лёгкое волнение — она чувствовала на себе взгляды, полные недоумения и любопытства. Когда она подошла к столу, на лицах учителей мелькнуло удивление, и стало очевидно, что ситуация не осталась незамеченной. Нехитрый шёпот разговоров вокруг неё становился всё тише, словно зал в ожидании предстояло увидеть что-то необычное. Девушка мягко улыбнулась, осознание своего выбора наполнило её внутренним светом. Вместо обычного уныния и грусти переполняло чувство силы и уверенности, как будто каждый взгляд призывал к новой жизни. В дверях появились знакомые лица. Ребята прошли вглубь комнаты, они выглядели расстроенными, посмотрев на место, куда собирались сесть, но взгляд Джинни метнулся чуть дальше, и она чуть не вспорхнула над землёй от облегчения. Джин заметила, что Гермиона сидит отдельно за столом, погружённая в свои мысли, и наливает чай в кружку. Друзья не знали, как им лучше поступить: сесть рядом или не тревожить подругу. Но, вспомнив, как им обернулось ожидание и молчание, рискнули сделать первый шаг. Им было тошно от того, что такое долгое время не поддерживали контакт, они ощущали груз на плечах, который не стремился покидать их. Джинни наклонилась к подруге, нежно коснулась её плеча. — Привет, Гермиона, — произнесла она тихим голосом, будто от этих простых слов зависело многое. Несколько мгновений все молчали, не зная, с чего начать. Наконец Джинни решилась. — Мы так долго не виделись… Слова легли тяжёлым бременем, но в то же время принесли облегчение. Каждый из них понимал, что время, проведённое порознь, было невыносимым. Друзья начали обсуждать моменты недопонимания и недосказанности ссоры. Вскоре Гермионе стали ясны причины такого молчания. Как любящая сестра, Джинни верила, что брат сможет изменить прошлые поступки и измениться. Надеялась, что он осознает свою ошибку и придёт в себя. В то же время она не хотела потерять лучшую подругу, подругу семьи, и это оттягивало неизбежное. А Гарри ещё на поляне произнёс свою правду. Так, в атмосферу, обременённую тенью недопонимания, пришло время осознания, как ноша, тяжело и выносливо поднимающая их до новой высоты дружбы. — И что же дальше? — спросила Гермиона с некой иронией. На руку Гермионы опустилась крупная ладонь, волшебник взглянул ей в глаза. — Отныне, — сказал он, поднимая стакан с клюквенным соком, — мы будем говорить друг другу истину. Мы уже имеем опыт и понимаем, как это повлияет на всех нас. — В знак согласия девушки подняли свои сосуды. — Гермиона, я понимаю, что мы пошатнули твоё доверие, но я уверен, что сможем его... восстановить. Гарри, осознав всю глубину своих слов, задумался о том, как восстановить утраченное доверие. Но его раздумья прервал нежный щелчок руки. «Как вернуть утраченное доверие? Это кажется невыполнимой задачей», — размышлял он. Он знал, что просто извинений будет недостаточно. Для восстановления доверия требовались действия, но какие? Гарри начал думать о том, как он может продемонстрировать свою искренность. Но его раздумья прервало нежное прикосновение руки. — Я уверена, мы справимся, — с оптимизмом произнесла Грейнджер. На их лицах заиграли лёгкие улыбки, свидетельствующие о зарождающейся надежде на восстановление тёплых отношений. За ужином ребята делились новостями, они вспоминали прошлые уроки и наслаждались общением. Смех звучал в воздухе, как музыка, наполняя комнату теплом и светом. С каждой рассказываемой историей чувство дружбы становилось только крепче. — Помните, как Хагрид пытался объяснить нам разницу между кормлением гиппогрифа и обычного коня? — смеясь, напомнила Джинни. Гермиона кивнула, не в силах удержаться от смеха. — Да уж, и как он чуть не потерял руку в тот момент, — добавил Гарри, изображая недоумение Хагрида, когда зверь с силуэтом в небе не подчинялся его командам. Вдруг Гермиона нахмурилась. Ей вспомнился тот день, когда девушка застала бывшего преподавателя у себя дома. — Знаете, — начала она серьёзно, и ребята переключились с еды на неё, — на этой неделе я гуляла по территории замка и оказалась возле хижины. Вдруг я услышала, как что-то упало, и из любопытства решила заглянуть внутрь. К своему удивлению, я обнаружила в хижине Хагрида! Я была в полном недоумении. — Студенты удивлённо переглянулись. — Он был не таким, как обычно... — Что с ним? — взволнованно спросила парочка. — Хагрид, казалось, с нетерпением ждал, когда я уйду. Его речь была взволнованной и краткой. Мне приходилось словно вытягивать из него слова. Он сказал, что я не должна была приходить и видеть его. При этом он что-то прятал за спиной. — Гриффиндорка произнесла эти слова, перемещая вилкой горох по тарелке из одного края в другой. — И ещё сказал отнести папку профессору Макгонагалл и ни в коем случае не смотреть содержимое. — Ты посмотрела? — мигом спросила Джин, и Гермиона покачала головой. — Нет, что ты. Каждый был погружён в размышления о Хагриде, и всех мучил вопрос: «Почему их друг не предупредил о своём приезде и почему он вёл себя так странно?». — Мы должны это выяснить, — решительно произнёс гриффиндорец. Гермиона кивнула, и в её глазах сверкали искорки любопытства. — Да, возможно, он перебрал со сливочным пивом. Вы ведь помните тот случай? — ухмыльнулся Гарри, и девушки разразились в громком хохоте. Под конец ужина друзья решили, что им стоит навестить старого друга. Они надели тёплые мантии и отправились во свете луны к дому. Ночь окутала окружающий мир мягким светом, превращая знакомые улицы в волшебные тропы, где шептали листву морозные сквозняки. По мере того как шаги их становились всё более уверенными, в воздухе витал дух приключения. Подходя к старинному дому друга, они заметили, как из окна исходит теплый свет, словно уютный огонёк, зовущий их внутрь. Сердца их замирали от ожидания, ведь они знали, что за этой дверью скрывались старые воспоминания, смех и истории, которые создавались вместе. Постучав в дверь, в хижине послышались какие-то быстрые движения. Хагрид приоткрыл дверь, в его руках была палочка. В тусклом свете внутри совсем не воняло неряшливости, как подозревал Гарри. Вместо этого, аромат свежесрезанной травы и древесного дыма окутывал пространство. — А, Гарри, — на выдохе сказал полувеликан. — Гермиона и Джинни, что вы здесь забыли? Позднее время для прогулки под луной. Троица студентов вошла внутрь, когда мужчина отошёл в сторону, и тепло хижины окутало их, как уютное одеяло. Но тревога оставалась — как и предчувствие грядущего. Гермиона сразу же заметила предмет, который держал мужчина. — Хагрид, — не отрывая глаз, произнесла она, — палочка... Тебе разрешили иметь палочку. — восторженно сказала Грейнджер. Это было больше утверждение, чем вопрос. Полувеликан взглянул на свою руку и, повернув её в разные стороны, осмотрел содержимое. — Ах да, разрешили за заслуги перед Хогвартсом. — Мужчина произнёс с недовольным тоном. — Эти уроды посчитали, что если я спасал орден, то только сейчас могу использовать магию. Юные волшебники опешили от такого напора. Гермиона действительно права, такое поведение и выражения не свойственны добряку смотрителю. Она в недоумении переглянулась с друзьями, те не могли сдержать удивление на своих лицах. Хагрид, заметив их замешательство, вздохнул и попытался расслабиться. Он положил палочку на комод и тотчас же ушёл в плохо освещённую часть комнаты. Полувеликан склонил голову, его длинные волосы упали на лоб, скрывая выражение лица. Гермиона, собравшись с духом, подошла к нему ближе. — Что произошло, Хагрид? Ты же не такой, — задала она вопрос, полный заботы и удивления. Мужчина повернулся к Гермионе, и в его глазах блеснуло что-то, что она не могла сразу понять — грусть или обиду. Девушка могла догадываться о чувствах, которые испытывал мужчина. Он был очень зол на Министерство магии и его несправедливые правила, которые на протяжении почти всей жизни заставляли его чувствовать себя неполноценным. И только сейчас, спустя много лет, поняли свою ошибку и предоставили возможность пользоваться магией. Для Хагрида это уже не имеет значения. — Просто иногда мир кажется слишком жестоким, — тихо произнес он. — Мы живём в мире, где смелость за лицо правительства всегда приносит свои плоды. Я думал, что после всех испытаний всё изменится. Но даже теперь… Дела в нашем мире меняются, — Грейнджер обернулась, чтобы увидеть реакцию друзей, и тяжело вздохнула. — Мы все боремся с последствиями войны. Некоторые не могут избежать тёмной стороны прошлого. Эти страхи не оставляют меня. Вместо того, чтобы поддержать, они лишь судят. Хагрид вздохнул, и его глаза встретились с глазами Гермионы. В них читалась надежда, хотя до этого темнота казалась непреодолимой. Он улыбнулся, пусть и неуверенно, и тихо произнёс: — Может, вечер с вами поможет мне забыть о печалях. — Повернулся он к столу, где сидели Гарри и Джинни, а Грейнджер медленно шла в их сторону. — Чаю?