Лесополоса

      Чанёль вернулся в подвал, и мальчишка, всё это время лежавший на животе на диване, тут же подскочил, усаживаясь на колени. Это движение явно вызвало у него боль, потому что лицо его едва заметно скривилось. И выглядел он напуганным, потому что никак не ожидал, что его мучитель вернётся уже так скоро после того, как, казалось бы, уже закончил с ним на сегодня. Но Чанёль только начал.       Бросив ящик с инструментами у двери, он прошёл внутрь комнаты и, поставив поднос с едой на стол, уселся на диван рядом с мальчишкой. Он уже успел заметить, что кожа его ягодиц всё ещё краснела после того, как он хорошенько отшлёпал его часом ранее, как и обещал на днях. У Чанёля и самого рука будто всё ещё горела — он ведь вовсе не жалел сил, чтобы выбить как можно больше болезненных стонов из этих сейчас поджатых в страхе губ.       — Не делай такое несчастное лицо, я ведь принёс тебе еды, как и обещал, — он протянул руку и погладил замершего мальчишку по волосам, а затем сжал спутанные пряди и потянул на себя, заставив упасть животом ему на колени. — Хочу взглянуть.       Мальчишка испуганно вцепился в покрывало на диване, которое до этого точно так же сжимал, когда Чанёль часом ранее издевался над ним, так же уложив животом себе на колени. Чанёль удовлетворённо хмыкнул на это и принялся поглаживать кончиками пальцев раскрасневшуюся кожу — его работа. Кожа от прикосновений тут же покрылась мурашками, а мышцы под ней явно напряглись, ведь мальчишка не знал, что может последовать за поглаживаниями.       Чанёль надавил подушечками пальцев немного сильнее и услышал тихое болезненное шипение. На самом деле ему больше нравился вид чистой кожи, без каких-либо повреждений. Но именно в процессе это было неизбежным, так как причиняло такую необходимую ему боль. Если бы можно было причинять боль и подчинять без таких видимых последствий, это было бы для Чанёля идеальным. Да, определённо такие способы были, но ему не хотелось так запариваться и к тому же ограничивать себя.       Если размышлять ещё глубже, то больше ему доставляло даже не причинение боли, а реакция на неё. Ему доставляли несдержанные стоны, крики, скулёж, неконтролируемое сокращение мышц, дрожь, сопротивление, мольбы… Всё это должно было быть не наигранным, а естественным. И, конечно же, его сводило с ума, когда что-то делали против воли, лишь по его одному желанию. Именно это всё и вызывало у него эйфорию, что в совокупности со стимуляцией члена давало просто невероятные ощущения и ни с чем не сравнимый оргазм. Но кульминация в виде оргазма не всегда была необходима, ему вполне было приятно вот так издеваться над мальчишкой и чувствовать свою власть над ним.       Поводив ещё немного пальцами по мягкой коже, он специально надавил вблизи маленькой дырочки, которая тут же сжалась, а её обладатель издал тихий короткий скулёж. Какой же всё-таки пугливый. Если первое время Чанёль всё же задавался вопросом, почему же тогда на дороге не смог избавиться от этого мальчишки и рискнул всем, привезя его к себе домой, то вскоре он осознал ответ на этот вопрос. И этот ответ был до банальности простым — мальчишка почти идеально подходил под все его фантазии.       У предыдущих всегда было что-то не то. То внешность не очень, то сопротивляется не достаточно сильно, то стонет не так, как нравится… Ведь у Чанёля до того, как он сделал это в первый раз, в голове был уже некий идеальный образ, о котором он фантазировал. И да, первая его охота хоть и дала нужный уровень удовольствия, но всё же он почти сразу осознал, что ему не хватило. Тот был настолько труслив, что почти сразу сдался, и будучи в состоянии шока слабо реагировал на всё, что с ним происходило, будто абстрагировавшись от реальности. Поэтому через какое-то время Чанёль пошёл за следующей жертвой. И каждый раз что-то было не так. Каждый раз он в итоге был раздражён, ведь ему ещё нужно было разбираться с последствиями, что занимало больше времени, чем кратковременная эйфория, которую он от них получал.       Но на этот раз ему несказанно повезло. На этот раз мальчишка был для него почти идеалом. Красивый и лицом, и телом — Чанёль бы даже мог назвать его внешность «изящной». Голос мягкий и мелодичный, стонал, как надо, как Чанёлю нравилось. Больше, конечно, скулил, но и это делал отменно. Сопротивлялся так же в меру и не сдавался, хоть и прошло уже много времени. На каждое действие со своим телом отзывался, как хорошо настроенный инструмент. Сдавишь чуть сильнее и обязательно отзовётся. С подчинением тоже справлялся. Единственный минус — почти всё время молчал. А Чанёлю бы хотелось, чтобы всё же иногда говорил. Ему хотелось слышать, что тот чувствовал, что переживал в моменты, когда они были вместе. В моменты, когда Чанёль делал все эти вещи с ним. Над этим надо было как-нибудь поработать.       И во всём этом самым приятным было то, что у Чанёля был неограниченный доступ к этому источнику удовольствия и ещё куча времени впереди. Он столько всего хотел с ним попробовать, пока тот ему не надоел. Или пока он не потеряет над собой контроль настолько, что игрушка станет более непригодной к использованию. Нет, пока что он совсем не хотел о таком думать.       Наконец, вынырнув из своих мыслей, он потянул мальчишку наверх. Чанёль ведь сегодня так и не кончил, да и хотелось поиздеваться над ним ещё немного. Вот только время уже было за полночь и он ужасно сегодня устал, поэтому совершенно не хотел напрягаться сам.       Он усадил мальчику себе на колени и дёрнул за рубашку.       — Сними.       Мальчишка шмыгнул носом и принялся медленно расстёгивать пуговицы. Настолько медленно и неохотно, что даже выглядело забавным. Чанёль, почувствовав прилив возбуждения от такой картины, сжал собственный член сквозь ткань становящихся тесными штанов. Член в его руках медленно наливался кровью.       — Побыстрее, — подогнал он мальчишку, довольно скалясь на то, как тот и правда испуганно ускорился. Оказавшись полностью обнажённым, он скомкал рубашку в руках и прикрыл ею себя внизу. — Ты что, до сих пор меня смущаешься?       До чего же было забавным видеть это смущенное выражение лица. Ещё, конечно же, напуганное в ожидании того, что будет дальше. И немного обречённое.       — Убери её, — жёстко приказал он, вырывая рубашку из его рук и отбрасывая в сторону, — теперь достань мой член.       С этими словами он разжал руку на своём уже достаточно возбуждённом члене, давая мальчишке свободу действий. Тот какое-то время пялился ему между ног, а затем всё же послушался, принимаясь расстёгивать его штаны. Это он тоже делал раздражающе медленно. И член скорее не вытащил, а позволил ему вывалиться из приспущенных штанов, стараясь не прикасаться к нему лишний раз.       Чанёль недовольно вздохнул и снова сжал свой член, надрачивая. Он думал, в какое же позе ему вставить мальчишке сегодня, и воспоминания подкинули ему совсем недавнюю картинку, никак не желавшую покидать его мозг последнее время. Можно было совместить.       — Опускайся сам, — приказал он, убирая руку с члена и кивком давая понять, что имел в виду.       Мальчишка неверяще вскинул на него взгляд, но тут же опустил его снова. Он жалобно смотрел на его член и явно совсем не хотел принимать его в себя. Да ещё и сам. Чанёля это ожидание начинало раздражать.       — Не заставляй меня делать всё самому, ты ведь знаешь, что тебе не понравится. Я считаю до трёх и вставлю его тебе сам так, что ты точно пожалеешь, — он потянулся и сжал горло мальчишки, и даже встряхнул его для более убедительного эффекта. — Садись.       Мальчишка вцепился в его руку своими тонкими пальцами, силясь немного разжать хватку, но бесполезно. Он снова посмотрел вниз и зачем-то боязливо потянулся второй рукой к члену, вместо того, чтобы на него садиться. Сначала Чанёль подумал, что он решил отделаться по-другому, всего лишь подрочив ему, но дело оказалось не в этом. Мальчишка осторожно собрал пальцами смазку с его головки и принялся растирать её по стволу. Получалось не очень хорошо, ведь её было недостаточно, но он очень старался. Хотел облегчить себе проникновение, какой же наивный.       Осознав, что лучше уже не будет, а пальцы на его горле в нетерпении сжимались всё сильнее, он, наконец, приподнялся на коленях и, направив член себе сзади, немного опустился вниз. Однако тут же замер в нерешительности, когда головка упёрлась ему в сжатое колечко мышц. Его дыхание учащалось, словно он начинал паниковать. Чанёлю показалось, что сейчас он снова впадёт в панику, но он всё же сдержал себя. Вот только и садиться не спешил.       — Всё же помогу тебе немного, — с этими словами Чанёль несильно, но достаточно надавил ему на бедро, отчего головка всё же погрузилась внутрь. Мальчишка тут же несдержанно испуганно всхлипнул и упёрся рукой ему в бёдра, отталкиваясь. Но Чанёль не позволял ему подняться, удерживая за бедро и шею.       — Вытащишь его и я точно сломаю тебе что-нибудь, — прошипел он, ловя его напуганный взгляд своим, — не расстраивай меня ещё сильнее, чем уже.       Почувствовав, что мальчишка перестал отталкиваться, он убрал руку с его бедра, но продолжал сжимать его горло, чтобы у того не было мыслей снова ослушаться. Чанёль чувствовал, как его кадык перекатывался под кожей, когда он сглатывал, а это ощущение всегда ему нравилось. Если подумать, то шея была таким уязвимым местом. Сдавливая её, он мог чувствовать то, какую власть имел над этим телом, ведь он мог всего лишь сильнее сжать пальцы и наслаждаться чужими страданиями, сколько захочет. Но сейчас в этом не было необходимости, сейчас ему хотелось другого.       Мальчишка снова шмыгнул носом и принялся медленно опускаться. Так медленно, что казалось невозможным. Чанёль не был уверен, что у него хватит терпения вынести это, но хотелось досмотреть шоу до конца, раз уж начал. Он видел, как морщился мальчишка, как рвано выдыхал, как было напряжено всё его тело, чтобы контролировать плавное и медленное проникновение. Он явно очень старался не причинять себе боли, и Чанёль не мог понять, получалось у него или нет.       Наконец, мальчишка замер, но опустился явно не до конца.       — Это всё? — спросил Чанёль, чтобы убедиться.       Мальчишка кивнул.       — Но ты ведь принял его не до конца. Я ведь всегда вставляю глубже, забыл?       Мальчишка попытался опуститься ещё, но для того, чтобы сесть до конца, ему надо было бы придвинуться ближе к Чанёлю, чего он судя по всему не понимал, думая, что уже полностью сидел на нём. Но всё же ему нужно было придвинуться бёдрами ближе, вжаться ими в бёдра Чанёля.       — Хорошо, если ты считаешь это достаточным, начинай двигаться.       Чанёль, который всё это время был раздражён, понемногу начинал расслабляться. Неумелость мальчишки и его страх хорошо ему доставляли, даже как-то было жаль, что он не попробовал этого раньше. Сосал тот, конечно, плохо, да и с этим тоже справлялся не лучше, но всё же заставлять его делать всё самому доставляло огромное удовольствие.       — Н-не могу… сам… — тихо выговорил мальчишка, глядя куда угодно, но не Чанёлю в лицо.       — Хочешь, как обычно?       Он поспешно замотал головой.       — Не хочу, — выдохнул он, боязливо запинаясь, — но… ммм… не могу…       — Значит, будет, как обычно.       Чанёль снова сжал его бедро пальцами, но мальчишка вдруг вцепился в его руку и сам приподнялся на его члене. Так же медленно, пока член почти не вышел из него полностью. Тут Чанёлю всё же пришлось надавить, останавливая его, пока он не поднялся слишком высоко, а, наоборот, начал опускать обратно.       — Я с-сам… пожалуйста, — мальчишка беспорядочно цеплялся за него, пытаясь остановить давление его руки, и Чанёль убрал руку, снова давая ему эту свободу.       — Тогда поторапливайся, я не буду долго ждать.       Чанёль, конечно, преувеличивал. Он был готов ждать, ведь всё это оказалось так приятно. Даже лучше, чем он ожидал. Он заставил мальчишку положить одну руку ему на грудь, а другую на плечо для опоры, а сам водил ладонью по его напряжённому бедру и ловил взглядом каждое движение его тела и каждую эмоцию на его лице. Тот двигался ужасно медленно и был весь напряжен, отчего на его коже даже образовалась испарина, при том что в подвале было довольно холодно. Он старательно осторожно опускался вниз, всё так же не до самого конца, и поднимался наверх, уже сам контролируя, до куда можно было подниматься, чтобы член не вывалился из него. И даже спустя несколько одинаковых движений, он почти так и не ускорился.       — Думал ли ты когда-то, что будешь насаживаться на чей-то член? — усмехнулся Чанёль, наконец, отпуская его горло и теперь пальцами водя непонятные узоры на его поджатом животе, — У тебя ведь никогда не было такого даже в мыслях. Ты и сосал мой член впервые, а теперь вот трахаешься со мной.       Мальчишка жалобно поджал губы и явно неосознанно замер.       — Не останавливайся, — шлёпнул его по бедру Чанёль, — и если не ускоришься, я не смогу кончить. Ты знаешь, что будет тогда.       Мальчишка задвигался снова и уже быстрее, заставив Чанёля запрокинуть голову назад на спинку дивана. Как же было хорошо. Так тепло и тесно внутри. Мягкие нежные стенки туго обхватывали его член, и ему даже ничего не надо было для этого делать. Мальчишка двигался сам и даже ещё быстрее, хоть и всё ещё недостаточно быстро. И недостаточно глубоко.       — Ты всё ещё не понимаешь, что садишься не до конца?       Мальчишка снова замер, глядя на него в недоумении и со страхом. Он ведь так старался, а оказывается, что недостаточно. И ведь он и правда совсем не понимал, что было не так.       — Хорошо, я помогу тебе.       С этими словами он сжал бёдра мальчишки и с силой прижал к себе, заставив, наконец, принять весь его член до основания внутрь. Мальчишка на это несдержанно коротко ахнул, ведь у основания член был толще и входил теперь глубже.       — Вот так хорошо, — удовлетворённо выдал Чанёль, сжимая его ягодицы. — Теперь можешь продолжать.       Мальчишка поспешно задвигался. Он громко выдыхал от каждого проникновения, неосознанно сжимал пальцы на груди и плече Чанёля, жмурился, кусал губы в напряжении. Он очень старался, хоть и получалось так себе. Но Чанёль всё равно наслаждался. Ему казалось, что прошло уже так много времени. И да, было приятно, но со временем возбуждение начинало доставлять дискомфорт и от него надо было бы поскорее избавиться.       Мальчишка, очевидно почувствовав его напряжение, постарался двигаться быстрее. Теперь амплитуда его движений стала короче, но уже ощущалась его усталость, ведь он совсем не умел это делать. Он старался, но этого было недостаточно.       Наконец, Чанёль не выдержал. Громко выругавшись, он прижал мальчику вплотную к себе и, крепко сжав, принялся сам насаживать его на себя так, как было нужно. Мальчишка тут же зашёлся тихими стонами, заглушаемыми спинкой дивана за плечом Чанёля. Потому что Чанёль вовсе не осторожничал с ним, натягивая его на себя с такой силой, что комнату заполнили звуки шлепков. Мальчика даже принялся вырываться, хоть и слабо. Упирался коленями в диван, толкался в его грудь. Он явно хотел хотя бы немного облегчить свои страдания, но ничего не выходило.       Чанёлю хватило нескольких минут такого темпа, чтобы излиться. И он был всё же немного недоволен тем, что пришлось заканчивать всё самому. Настолько, что хотелось схватить мальчишку за волосы и хорошенько встряхнуть.       — Тебе лучше самому заставить меня кончить в следующий раз, — раздражённо выдал он, оттолкнув мальчишку от себя и снова сжав его горло пальцами. — Я уже говорил, что будет, если ты не будешь меня удовлетворять?       Мальчишка молчал, он ведь прекрасно знал ответ. Сейчас в его глазах снова читался страх. А ещё усталость. Главное, чтобы усталости не было больше страха, тогда всё потеряет смысл.       — Всё ещё хочешь жить?       Мальчишка закивал головой. Всё же пока ещё всё было хорошо.       — Тогда не разочаровывай меня.       Чанёль вспомнил о том, чего хотел изначально, но не получил, и теперь уже было поздно. Как-нибудь в следующий раз он получит это. Он не знал, почему так хотел этого, но с прошлого раза это навязчивое желание не отпускало его. В следующий раз он точно это получит.       — Ты был таким хорошим мальчиком часом ранее, что я даже принёс тебе еды, но сейчас ты разочаровал меня.       Мальчишка ёрзал на его коленях, пряча взгляд. Чанёль был уверен, что тот был голоден, но не мог попросить. И это тоже раздражало.       — Если хорошенько попросишь меня, я разрешу тебе поесть. Но сначала расскажи, тебе понравилось насаживаться на мой член?       Он выжидающе смотрел на мальчишку, который, казалось, боролся сам с собой. Но всё же физиологическая потребность одержала верх, и мальчишка кивнул.       — Скажи это своим ртом, — Чанёль поднял руку и шлёпнул его ладонью по щеке. Не сильно, но ощутимо. — Я хочу слышать это.       — П-понравилось.       — Понравилось что? — он снова шлёпнул его по щеке и на этот раз сильнее.       — Понравилось насаживаться… на член.       — «Твой член», — Чанёль в раздражении попытался шлёпнуть его ещё раз, но мальчишка прикрылся руками. — Мы ведь уже проходили это с тобой, почему ты не можешь это сказать?       — Твой член, — поспешно повторил тот.       — А теперь всё то же самое, только сам.       — Мне понравилось насаживаться… на твой ч-член, — выдал мальчишка, запинаясь.       На губах Чанёля растянулась довольная улыбка.       — Вот видишь, это не так страшно, — он потрепал мальчишку по волосам. — Скажи ещё что-нибудь. Как он ощущался внутри тебя?       Мальчишка теперь выглядел ещё более растерянным. Его взгляд забегал, он явно пытался придумать, что же такого сказать.       — Г-горячо, — неуверенно произнёс он.       Чанёль чувствовал, как внутри него всё буквально сжалось в удовольствии слышать это. Но было недостаточно, хотелось большего.       — Говори ещё, — он сжал пряди мальчишки пальцами и несильно потянул, только чтобы припугнуть. — На этот раз ведь тебе не было так больно?       — Немного, — выдохнул тот, снова неуверенно ёрзая у него на коленях, — больно…       — Но ты ведь сам насаживался и так медленно, что боли особо быть не должно было. Я не прав?       Мальчишка кивнул.       — Было больно… в к-конце, — сказав это, он весь сжался, будто ожидал, что его за такие слова накажут, но Чанёль не собирался. Ему это, наоборот, нравилось.       — Посмотри на меня, — он обхватил пальцами его подбородок и заставил посмотреть себе в лицо, — смотри в глаза.       Мальчишка послушался, наконец, и правда смотря ему прямо в глаза.       — Теперь попроси меня, как следует, чтобы я позволил тебе поесть то, что принёс. И не заставляй меня ждать.       — П-пожалуйста, — тут же выдал тот, жалобно глядя на Чанёля, — пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…       Чанёль слушал это и не мог сдержать довольной улыбки. Он любил, когда его о чём-то просили. Даже скорее умоляли. Но не всегда, а лишь тогда, когда он сам этого хотел. И вот сейчас эти просьбы определённо ему доставляли.       Он оттолкнул мальчишку от себя, заставив упасть с его колен на диван, и кивнул в сторону стола, давая понять, что можно есть.       — У тебя не так много времени, так что поторопись.       Мальчишка тут же подскочил. Он немного замешкался, но всё же стянул с дивана покрывало и, постелив его на стуле, осторожно уселся сверху. Это умиляло. Он явно старался двигаться быстрее, но было очевидно, как он переживал о каждом своём действии. Наверняка думал, что что-то могло не понравится Чанёлю. Но только Чанёлю сейчас было всё равно. У него было ещё одно дело, которое нужно было закончить.       Он поднялся с дивана, заметив, как от этого напрягся мальчишка, и, вернувшись к двери, подобрал с пола ящик с инструментами. Он должен был что-то сделать с протекающей трубой, потому что в подвале становилось влажно — не хватало ещё плесени. Задача изначально виделась ему простой и по сути таковой и оказалась. Заделать протечку и правда не заняло много времени, поэтому, когда он закончил, мальчишка всё ещё разделывался со своей едой.       Чанёль собрал все инструменты и, дойдя до низкого умывальника, принялся отмывать руки от грязи. Сполоснув и разгорячённое лицо прохладной водой, он обтёр руки о штаны и, развернувшись, взглянул на мальчишку, который уже успел перебраться на диван и накрыться покрывалом. Теперь он надевал рубашку под этим самым покрывалом, будто не хотел, чтобы его видели. Какой всё же наивный.       Чанёль медленно пересёк комнату, давая мальчишке возможность одеться, а затем остановился прямо напротив него. Тот снова выглядел напуганным, что делало его лицо ещё более привлекательным для Чанёля.       — Всё же красивый, — он подхватил его подбородок пальцами и приподнял голову, вглядываясь. — Наверняка проклинаешь свою внешность за то, что оказался здесь. Но поверь, если бы не она, я бы оставил тебя там, где и нашёл. А ты ведь хочешь жить, я прав?       Мальчишка в очередной раз кивнул, отчего его волосы растрепались. Чанёль пригладил их другой рукой.       — Почему же ты такой миленький, Бэкхён?       Глаза мальчишки расширились, что сделало выражение его лица ещё более привлекательно миленьким. А всё потому, что Чанёль до этого никогда не называл его по имени. Это было впервые, и такая реакция заставила Чанёля довольно оскалиться.       — Так ведь тебя зовут? — он нарочито мягко огладил его щёку большим пальцем. — Я знаю, как тебя зовут и сколько тебе лет. Где подрабатывал и даже где жил. Ты ведь теперь только мой и даже твоё имя теперь принадлежит только мне. Только я могу звать тебя по имени. Хочешь, я всегда буду звать тебя так, Бэкхён?       Мальчишка внезапно вывернулся из его рук и накрылся покрывалом с головой, пряча себя полностью. И Чанёль так и не понял его реакции, но это было и не так важно. Сама яркость реакции уже устраивала его.       Он распрямился и расправил несуществующие складки на своих штанах, решая, что надо бы уже уходить — время было позднее. Он подхватил с пола ящик с инструментами и поднос с едой со стола и вышел за дверь, лишь перед самым уходом сказав на последок:       — Я скоро вернусь.       — Бэкхён.