Пустой мир. Книга 1. Темные небеса.

Дом — это то место, где хранится наше барахло в то время, пока мы находимся вне дома, чтобы добыть больше барахла.

Джордж Карлин

      Тристанский замок, цитадель и символ могущества одного из древнейших дворянских родов королевство. Место, само по себе овеянное славой и древними историями о героях, великих битвах и сражениях, изменивших историю всего королевства. Именно под его стенами во времена Второй Внутренней войны были разгромлены силы лжекороля, пытавшегося подчинить себе богатые тристанские земли. Именно здесь, у центральных ворот замка барон Элихон Тристанский лично обезглавил орочьего вождя Грымзака, прозванного Небесным Бедствием, и силы бароната обратили в бегство бесконечные орды серокожих тварей. Именно под этими стенами объединенные силы Рейнсвальда встречали армии еретиков Золотой Епитимьи, и именно под стенами Тристанского замка была остановлена попытка вторжения Саальтских войск, пытавшихся пробиться к столице королевства.       Бастионы крепости украшали многочисленные статуи и монументы, посвященные тем дням. Каменные колоссы возвышались над выжженной пепельной землей, поддерживая высокие стены с рядами артиллерийских батарей и стрелковых ступеней. Крепостные башни поднимались над скалами, а над их крышами реяли тристанские знамена, подсвеченные в окружающей тьме. Горгульи и ангелы, статуи святых и известных людей в своих небольших нишах тянулись длинными рядами, украшая контрфорсы, арки и зубцы крепости. Их каменные глаза взирали на земли впереди, помня еще те времена, когда вместо великого королевства на этом острове были только разрозненные колонии первых поселенцев, бежавших от великой войны.       Теперь Тристанский замок, разраставшийся и перестраиваемый в течение всего своего существования, занимал обширные нагорья на самой границе западных земель острова метрополии. Его крепостные стены и башни возвышались на самом краю берега, выстроенные на выветренных скалах, и еще издалека можно было увидеть световые маяки военных причалов замка.       Уровень за уровнем поднимались крепостные стены, среди которых стояли высокие и укрепленные башни жилых, военных и промышленных модулей, бастионы комплексной защиты, ангары и технические комплексы. На склонах гор, окруженные башнями и зенитными батареями, выросли защитные купола, под которыми жили и работали десятки тысяч людей. И все же Тристанский замок до сих пор выполнял единственную и важнейшую свою задачу – защищал величие и могущество своих баронов, чей титул переходил по наследству вот уже более тридцати тысяч лет.       Эдвард родился в этих стенах, здесь же он вырос и возмужал, но все равно сам не мог удержать в памяти все хитросплетение коридоров и переходов замка, тянувшихся, как казалось, бесконечно. Он до сих пор открывал для себя его тайны и чудеса, но теперь возвращался домой слишком редко. И все равно каждый раз смотрел на эти стены, выстраиваемые локаторами на экранах в виде трехмерных изображений, с крошечной толикой надежды и непередаваемым чувством покоя. Здесь с ним не могло ничего произойти. Здесь символ его могущества, центр и сосредоточения всей его власти и всего порядка, который он пытался выстроить в своих землях.       - Десять минут до включения автопилота. Мы вошли в зону прямой работы подключаемых автопилотов диспетчерской, - доложил капитан корабля, подойдя ближе к молодому барону. – У меня опытные рулевые, поэтому автопилоту в работе отказано. Только когда уже на стыковку будем выходить, отдадим все автоматике. У пристаней, как всегда, лишний раз не развернуться. Господин барон, какие-нибудь дополнительные приказания будут?       - Передайте в центр управления сообщения, что я желаю как можно быстрее встретиться с гористарским послом. Пусть подготовят все необходимое. – Эдвард на борту корабля успел переодеться, и теперь на нем был парадный камзол тристанского дворянина, предназначенный для торжественных встреч. На ногах были металлические сапоги с белой композитной отделкой и золотой гравировкой, а рукава длиннополого кафтана с широким воротником переходили в такие же декоративные наручи с рельефными изображениями грифонов. Шейный кружевной шарф, завязанный пышным узлом, был заткнут под тонкую нагрудную пластину, где талантливый мастер изобразил еще одного грифона, расправившего крылья, украсив его серебряными и золотыми гравировками. Красивый и дорогостоящий костюм, но далеко не самый удобный. Эдвард в нем ощущал себя больше как наряженная кукла, чем настоящий дворянин, но традиции при встрече важных гостей требовали и следования правилам этикета. Встречать посла столь известного и важного графства в полевом мундире было бы, по меньшей мере, неуважительно. А главное, такой повод Омфей вполне мог использовать, чтобы раздуть еще один никому не нужный скандал.       Корабль, на котором прибыл барон, прошел мимо внешних причалов и защищавший их воздушных крепостей, направившись сразу во внутреннюю гавань, сделанную в одной из естественных пещер глубоко под толщей камня и скал. При строительстве замка ее использовали как естественное укрытие для прибывавших кораблей, и позднее пещеру расширили, укрепили и провели всю необходимую инфраструктуру. Теперь туда прибывали только корабли с членами Тристанского рода, приближенные барона и наиболее важные гости, приглашенные им лично.       Стены пещеры украшали огромные статуи архангелов с распахнутыми крыльями, поддерживавшие потолок. И каждый причал был вырезан из камня в форме длинного мыса, которые на своих плечах держали фигуры титанов. Внутренние стены пещеры были обработаны, и теперь там располагались внутренние бастионы с направленными в сторону выхода из пещеры орудиями. А у причалов стояло несколько тяжелых кораблей личного флота барона. Они предназначались не для сражений, а для официальных визитов и парадов, и, несмотря на их огневую мощь, были больше украшением. Каждый сантиметр их корпусов был покрыт рельефными картинами и символами бароната и всего королевства, статуи ангелов и святых возвышались над орудийными башнями и на бортовых надстройках.       В эти минуты над ними кружили сервисные дроны и ремонтные платформы с множеством манипуляторов, тщательно очищая от скопившейся пыли и нагара каждую деталь внешних украшений и обновляя росписи. Прибытие еще одного корабля внесло небольшую суматоху в их работу, но внимание Эдварда привлек только дальний причал, возле которого на стыковке находился гористарский корабль. Тоже красиво украшенный, с множеством золота и серебра на внешнем корпусе, но его орудийные башни и батареи выглядели вполне серьезно. Наверняка именно на нем посол и прибыл к границам бароната.       На причале его уже встречал Огейн Тристан, молодой и казавшийся вечно нервным юноша всего лишь на пару лет старше самого Эдварда. Его двоюродный брат, поклявшийся в верности молодому барону и теперь выполнявший роль заместителя Эдварда в замке. С длинными и расчесанными волосами, спускавшимися до лопаток, гораздо ниже положенного обычно в дворянской среде, с тонкими и плавными чертами лица, делавшими его еще моложе собственного возраста, он всегда носил шелковый кафтан, очень точно подогнанный под контуры тела, из-за чего казался тоньше и стройнее, чем кто-либо еще. И, в отличие от Эдварда, у него было даже больше, чем нужно времени, чтобы оттачивать навыки придворного этикета. Каждый его жест и движение выглядели плавными и отточенными, а поклоны и реверансы казались намного изящнее, чем у самого барона.       - Господин барон. Позвольте мне выразить свою радость снова видеть вас. Тристанский замок всегда рад приветствовать своего феодала, особенно после его длительного отсутствия. Взяв на себя смелость, я подготовил для вас расписание на ближайшее время, но пока что не стану вас беспокоить с делами государственными. Вам требуется отдых и возможность привести себя в порядок, однако… - Огейн распрямился и замолчал, вглядываясь в парадный костюм барона.       - Отдых может и подождать, Огейн, - Эдвард тоже поклонился в ответном приветствии, приложив руку к груди. – Я также искренне рад, что в мое отсутствие делами замка руководит человек вроде тебя, и могу оставлять это место без опасений и страха за его будущее. Сейчас же расскажи мне об этом гористарском после, который столь настойчиво хочет меня видеть.       - Весьма значительная личность. Я уже навел по нему определенные справки, и в этот раз Гористары прислали действительно важного человека. Он принадлежит к центральной родовой ветви семейства и в настоящее время занимает должность одного из заместителей самого графа, имеет собственный рыцарский титул и чин генерала в графской армии. Соответственно, охрана у него тоже немаленькая, но она вся остается на борту. В замок мы допустили только самого посла и несколько ближайших членов его свиты. На эти уступки пришлось пойти, равно как и предоставить ему доступ к точке связи. – Огейн снова поклонился и развел руками, словно не зная, как еще можно показать свое бессилие в этой ситуации.       - Значит, старику от нас действительно что-то нужно. – Эдвард только усмехнулся и жестом руки предложил Огейну следовать рядом, пока направлялись к ожидавшему их аэромобилю. – Гористар отлично представляет, что я вполне могу вернуть ему посла и в разобранном виде. А на столь важного человека руку все же не подниму. Огейн, он ничего не говорил, по поводу чего визит?       - Нет, сказал, что все эти темы будет обсуждать только с тобой лично, даже если на это придется потратить год жизни. Я сообщил, что вы можете задержаться, но для него это значения, по всей видимости, никакого не играло.       - А с остальным как? – Эдвард сел в салон первым, и Огейн последовал за ним. Охранник закрыл дверь, и они оба в этот момент практически одновременно вздохнули с облегчением. – Ты получал мое сообщение по поводу проведенных встреч? Действовать предстоит быстро. Мы сейчас на пике, но сколько сможем продержаться, даже не представляю. «Сакрал» желательно закончить в эти сроки.       - По поводу «Сакрала» я бы вообще не беспокоился на вашем месте. – Огейн достал из скрытой в подлокотнике кресла нише несколько инфопланшетов и протянул их барону. – Можете ознакомиться, я попытался собрать информацию как можно более кратко и понятнее. Последствия проведенных переговоров уже отразились на бирже, акции бароната за считанные дни поднялись вверх и продолжают расти. А вместе с укреплением доверия к нам растет и спрос на «Сакрал». Ваш друг, герцог Камский, очень хорошо сыграл на этой ситуации, выбросив на рынок еще часть акций. Их тут же смели, как дети горячие пирожки в базарный день. И акции самого герцогства растут как на дрожжах. Я бы даже попросил вас немного унять герцога. Он выпустил уже десятый пакет облигаций на волне «Сакрала» и уже сообщил, хоят пока и не официально, что планирует закладывать второй такой корабль. У него долг приближается к годовому обороту герцогства, второй такой проект вгонит его в дефолт по выплатам. А цены на акции самого «Сакрала» поднялись еще выше. Мне кажется, каждый, у которого завалялась пара лишних тысяч кредитов, ищет любую возможность вложиться в проект. Так что основной вопрос сейчас лишь в том, успеет ли герцог уложиться в сроки или нет.       - Хорошо…       - Да, еще момент. Барон Карийский прислал сообщение касательно королевского турнира. Интересуется, станете ли вы принимать там участие?       - Можешь не отвечать. Мы уже успели с ним лично связаться. И касательно турнира. Что вообще о нем известно на этот момент? Я успел несколько выпасть из придворной жизни королевства.       - Ну, он будет. Это пока что единственное, что известно точно. – Огейн пожал плечами. – Вся подготовка происходит в удивительной секретности, а слухи тянутся среди людей самые разные. Многие сходятся на мысли, что этот турнир будет гораздо масштабнее и помпезнее многих других. Грустно звучит, но король словно думает, будто это его последний турнир…       - Королю не легче? – Эдвард прервал своего брата, сразу подумав о состоянии сюзерена. Когда он покидал Рейнсвальд, прогнозы были самые пессимистичные, но, как и многие другие, все еще продолжал надеяться, что Иинан Третий найдет в себе силы, чтобы справиться с болезней.       - Нет. Насколько известно по официальным источникам, врачи прикладывают все усилия, чтобы ситуация не стала еще хуже. Его Величество все еще держится, что само по себе удивительно. Такая продолжительная болезнь должна уже свалить с ног любого. Однако, если судить по сплетням, что распространяются при дворе, врачи все равно не справляются. Королю хуже. Ему порой даже дышать становится трудно, и тогда подключают аппараты искусственной вентиляции легких. Поразительно, но он действительно собирается самостоятельно открывать турнир.       - Его Величество гораздо крепче, чем может показаться. – Эдвард улыбнулся. Его с королем связывали если не дружеские, то действительно теплые отношения. Иинан помнил Эдварда, когда тот был еще совсем мальчишкой, прятавшимся за отцовским плащом от взглядов незнакомых людей. И позже, во времена восстания Сатона, король, пусть скрытно и неофициально, но оказывал молодому наследнику всю возможную помощь для скорейшей победы. – Огейн, отправь запрос в Кёнингхорм и узнай, насколько возможно прибыть ко двору с визитом. Хочу увидеть старика живым хотя бы еще раз. У меня есть, за что его благодарить и, думаю, ему будет интересно узнать о том, что говорят за пределами королевства.       - Думаете он уже не знает всего, о чем вообще стоит знать? – Его собеседник усмехнулся, но все равно сделал пометку в своем планшете. – Однако, как вам будет угодно. Кроме того, барон, королевская разведка так же заинтересовалась проектом «Сакрала». И они словно знали, когда вы прибудете. Вчера были получены сообщения с просьбами предоставить планы строительства первого корабля и расчеты его мощностей. Мы сделали соответствующий запрос в Камское герцогство, и все предоставили, но сегодня в утреннее время от них поступил еще один запрос на возможную встречу с вами.       - Значит, убьем двух тушканов одним выстрелом. – Эдвард только плечами пожал. – Разберемся с этим сразу же после того, как разделаемся с гористарским послом. Активность Омфея меня волнует гораздо больше, чем все возможные королевские поползновения в мою сторону, вместе взятые.       Личные покои Эдварда находились в самой глубине замка, в циклопическом центральном донжоне, чьи самые высокие башни поднимались в черные небеса на сотню с лишним километров. Ряды стен с высокими башнями окружали его ярус за ярусом, и уровни шли как на пирамиде, каждый был немного меньше предыдущего. Целый вертикальный город, с чьей высоты можно было разглядеть сияющие огни других городов Рейнсвальда. На его вершине стояла отлитая из чистого золота статуя грифона с распростертыми крыльями, ярко сиявшая даже при небольшом свете окружавших его прожекторов. Статуя была установлена в замке с самого его основания, и ходили легенды, что если тристанский грифон когда-то упадет, то только в конце этого мироздания.       Большую часть времени аэромобиль на автопилоте летел по закрытым дорожным тоннелям, проходившим через весь замок, закрепленный на магнитных полосах, и за окном мелькали только тюбинги стен и яркие электрические фонари. Пока их везли, Эдвард успел через Огейна связаться с несколькими своими генералами и министрами, раздать ряд новых указаний и приказов, потребовать отчеты и уточнить намеченные планы, одновременно с этими еще и сверяясь с теми материалами, что передал ему двоюродный брат. За время его отсутствия дел скопилось порядочно, и буквально каждое требовало скорейшего решения. Баронат продолжал жить своей жизнью, хотел этого Эдвард или нет.       - Господин, может, хотя бы немного отдохнете с дороги? Вы ведь уже не первый день на Рейнсвальде, насколько мне известно, но в замок только вернулись. – Еще раз спросил Огейн, когда Эдвард снова погрузился в чтение инфопланшета с сообщениями о приграничных столкновениях. Кроме дикарей и кочевников границы колоний на Поверхности беспокоили рейдерские налеты соседних феодов, действовавшие скрытно и слишком быстро, чтобы успеть определить их принадлежность. В подобной ситуации не было ничего нового, даже сама ситуация не могла серьезно повлиять на отчетность колонии, но все равно раздражала.       - Я уже успел поспать на борту корабля. Этого достаточно. – Эдвард вздохнул и отложил инфопланшет в сторону. – Огейн, пока я буду занят послом, мне нужно, чтобы ты отправился в Камское герцогство. Райсор может слишком увлечься «Сакралом» и забыть об остальных делах. У него хорошие заместители, но он слишком рискует такими играми на бирже. Ты должен от моего имени проконтролировать состояние нашего контингента на верфях и наладить работу контрразведки. Слишком много внимания хорошо, но у проекта все еще хватает и противников. Никому не нужны неприятности.       - Я понял, все сделаем, - кивнул Огейн.       Аэромобиль остановился в одном из гаражей, напрямую связанных с парадными залами замкового донжона, и водитель подогнал машину практически к лифтовым дверям. Там молодого барона уже встречало несколько сопровождающих из прислуги и придворных управляющих.       - Передай послу, что я буду готов с ним встретиться в самое ближайшее время. В главном парадном зале. – Сказал Эдвард, решив сначала все же послушаться советов прислуги и зайти в свои покои, чтобы его костюм могли привести в порядок, разгладить и надушить. За это время успеют подготовить и всю его официальную свиту.       Главный парадный зал Тристанского замка был местом, где обычно проводились все официальные встречи и собрания. Там встречали важных гостей и визиты иностранных делегаций или корпорантов. Огромных размеров, с высотой потолка более восьмидесяти метров, с колоннами из розового мрамора, окружавшими свободное центральное пространство, он достигал почти километровой длины. Вдоль стен между колонн тянулись барельефные изображения гербовых щитов с окружающими их знаменами, геральдическими животными и символикой. Они были посвящены самым знаковым моментам в истории Тристанского рода. Над центральными входными дверями располагалось огромное резное панно с изображением момента, когда основатель Тристанского рода принял свой дворянский титул, занимавшее фактически всю стену. На противоположной стороне находилось небольшое возвышение с местом для самого тристанского барона. Его кресло выглядело гораздо скромнее, чем королевский трон, но и указывало на могущество и богатство того, кто его занимал.       Барельефы с аллегорическими фигурами крылатых дев в древних доспехах и длиннополых одеяниях, изображавшие Силу, Закон, Богатство и Честь, окружали место барона, преподнося ему свои дары, а за высокой спинкой вырезаны многочисленные знамена побежденных врагов. Самую верхушку заканчивал настоящий и очень древний боевой шлем, который, как считалось, принадлежал первому Тристану. К месту барона вела короткая лестница из пяти ступеней, выложенных ковром из алого бархата, а над ним, спускаясь с потолка, висели три огромных геральдических баннера. Центральный с полным гербом самого феода, по правую руку от него с изображением королевского герба, а слева – с изображением личного герба самого барона.       Эдвард пришел в зал первым, а за ним тянулась его свита, сопровождавшая его в эти минуты в полном составе. Здесь были и киборги-адъютанты, и секретари, и связные офицеры армии и флота, и несколько молодых рыцарей из особо приближенных вассальных родов, представители местной промышленной палаты, органов самоуправления и, конечно же, стражники из Тристанской гвардии. Почти полсотни человек, но в таком зале они казались крошечной группкой, практически незаметной на фоне погруженных в полумрак колонн. Освещения практически не было, только горели плазменные факелы нижнего яруса и подсветка самого кресла барона. Поправив надетый длинный плащ, Эдвард подумал, что уже давно здесь не был. Какая-то часть его души все еще не считала это место принадлежавшим ему. Здесь должен быть отец, а он сам всего лишь замещал его на время.       - Господин барон, посол уже в пути и прибудет с минуты на минуту. – Сообщила его секретарь, тоже в парадной форме зеленых и золотых цветов. – Его группа уже на подходе. Господин, позвольте выразить свое мнение?       - Не сейчас, - Эдвард отмахнулся от нее и, забросив плащ на правую сторону, сел на причитавшееся ему место. Несмотря на мягкую подкладку, кресло барона было довольно жестким и неудобным, где можно сидеть только ровно и вытянув спину. И даже при этом эфес его родовой шпаги неудобно упирался в бок. Вздохнув, он постарался принять как можно более спокойный вид, пока его свита распределилась по обе стороны чуть позади него. – Пусть проходит.       Гористарский посол тоже явился в сопровождении полной свиты, для официальной встречи ему было позволено даже привести свою охрану из гвардии феода. Как и сам барон, он был в парадном облачении, но своего графства, золотых и красных геральдических цветов, с белоснежными мехами ранверийских барсов и тяжелыми наплечниками из золота с рельефными изображениями волчьих голов. Его церемониальная шпага висела не в ножнах, как тристанский клинок, а в небольшой петлице, оставляя лезвие открытым.       Посол шел впереди, обнажив голову с длинными прямыми волосами белоснежного цвета, светлее даже, чем у обычных жителей королевства. Подойдя к ступенькам перед бароном, он приложил руку к сердцу и низко поклонился.       - Позвольте приветствовать вас, господин Тристанского бароната, и выразить свою глубокую признательность в ответ на ваше согласие встретиться со мной… И позвольте в качестве жеста нашей доброй воли преподнести вам небольшой подарок… - С этими словами посол махнул рукой, и из его свиты вышел один из адъютантов, державший в руках небольшой футляр из белой кости, украшенную россыпью светящихся харальских камней. Сам по себе произведение искусства, он скрывал внутри еще более тонкое изделие. На подложке лежал длинный кинжал в ножнах, полностью украшенных вязью из золота и серебра, а также россыпью драгоценных камней самых разных цветов. Лезвие было немного вытащено наружу, чтобы был виден редчайший голубоватый металл, который чаще всего называли «небесным». Аномальное вещество, которое находят в виде небольших каплевидных слитков на местах недавних Катаклизмов, за один вес которого дают тысячу весов золота. Действительно ценный подарок.       - Не стоит благодарностей, мы всегда рады приветствовать в своих чертогах гостей из столь известного и могущественного феода, который известен как земли Гористара. – Эдвард дал знак одному из адъютантов своей свиты, чтобы взял подарок. – Весьма польщен, что граф не забывает о моей существовании. Итак, мое имя вы знаете, но все же попрошу и вас представиться.       - Мое имя Такиль Аз’Сабир де Гористар, личный посланник графа Гористара, великого Дома королевства Рейнсвальд. У меня есть право говорить от имени графа, и все, что будет мной сказано, можете считать словами моего великого сюзерена. – Посол снова поклонился. – Граф Эдвард Тристанский, я лично приветствую вас. Это большая честь для меня.       - Для меня тоже. Так, о чем вы хотели мне сообщить? – Эдвард благодушно улыбнулся и кивнул головой. – Я готов вас внимательно выслушать.       - Вопрос весьма деликатный, господин барон. Мой сюзерен отправил меня с просьбой узнать о ваших дальнейших действиях после всех последних событий. – Посол сложил руки перед собой, говоря тихими и спокойным голосом. – После не столь давних событий между нашими феодами не установлено официального дипломатического представительства, о чем мой сюзерен весьма сожалеет. Он желал бы исправить это досадное упущение, корнями исходящее еще из времен вашего деда, пусть его душа найдет на Небесах заслуженный покой.       - Только для этого граф отправил ко мне посла со столь дорогими дарами? – Эдвард удивленно приподнял бровь, все еще пытаясь понять, где и когда под всеми этими слоями словесной шелухи проскользнет то, ради чего посол и прибыл к нему. – Я посмею напомнить, что сей досадный момент произошел не по вине Тристанского бароната…       - Если позволите, то осмелюсь заметить, что это дела времен давно прошедших. – Посол также улыбнулся барону, немного склонив голову, чтобы их взгляды пересекались. Когда он говорил, то не моргал и не двигал глазами, из-за чего взгляд казался не вполне человеческим. – Мой сюзерен выражает надежду, что вы достаточно разумны и понимаете сложившийся порядок вещей, чтобы не вытаскивать из пыли давно уже забытые обиды.       Когда еще самого Эдварда не было, а Эдвард-старший был еще молодым принцем, который только готовился стать следующим бароном, Тристанский баронат и Гористарское графство втянулись в скоротечный конфликт, прерванным короной. Однако он успел стать жестоким и кровавым, и сотни солдат погибли по обе стороны конфликта, а отношения между феодами оказались в конец испорченными. После этих событий приграничные столкновения и небольшие схватки в колониях шли еще очень долгое время, постепенно перерастая в холодное противостояние. После гражданской войны внутри самого бароната отношения между феодами стали гораздо теплее во многом из-за того, что у Эдварда появились совсем другие задачи, и о противостоянии с Гористарами начали забывать, но никогда не прощали полностью.       Молодой барон, слушая посла, решил, что граф решил воспользоваться сложившейся ситуацией. Видя, как баронат ослабил свое давление в колониях, а его рейдерские флотилии развернулись совсем в другую сторону, Омфей решил, что теперь хорошее время окончательно забыть о противостоянии, тянувшем ресурсы с обеих сторон практически без какой-либо выгоды, и восстановить дипломатические отношения. При всех опасениях касательно любых предложений графа, Эдвард не мог не признать, что этот мир и ему бы очень помог.       - Вы правы, не стоит вспоминать старое, когда в будущем есть куда лучшие надежды. – Признал Эдвард, склонив голову. – Можете передать графу мои пожелания о скорейшем восстановлении отношений между нашими феодами. В тяжелые времена Рейнсвальда, когда тень смерти нависла над нашим возлюбленным королем, феодалы должны быть едины, как никогда прежде.       - Рад слышать подобные мудрые слова. – Посол приложил правую руку к сердцу и снова поклонился. – Начало будет положено сегодня, пусть и процесс будет не самым простым и быстрым. И, в знак нашего дальнейшего сотрудничества мой сюзерен просит вас поделиться своими планами на будущее. Последние события заставляют его усомниться, будто барон Тристанский желает мира и спокойствия в нашей стране. Если его желание к обогащению своего феода и укреплению дружеских связей с другими странами ясны и понятны, то действия, связанные с Сельфарилским княжеством, могут привести к нарушению стабильности в королевстве.       - Интересные слова от вас звучат, господин Такиль Аз’Сабир. Ваш сюзерен начинает со слов дружбы и мира, но потом сам же нарушает те условия, с которых начинаются любые дружеские отношения. Вы задаете вопросы, не касающиеся вашего графства, и хотите услышать на них ответы. Это вопрос лишь между моим феодом и княжеством, не думаю, что у меня возникнет желание докладывать об этом Омфею Гористару. Не с такого следует начинать переговоры о возобновлении мира.       - Дела не терпят отлагательства, господин барон. Ваш феод проявляет агрессию против цивилизованных анклавов, с которыми поддерживают отношения многие феоды. И если ваши жестокие действия касательно дикарских племен вполне простительны и не касаются никого, кроме вас, то ваш гарнизон в княжестве уже вопрос политики всего королевства.       - Не такие слова я хотел услышать на этой встрече. – Эдвард помрачнел, но не стал делать вид, будто понял, про что говорит посол. Омфей очень осторожно ткнул в него своей осведомленностью о всех действиях барона, и отреагировать значило пропустить удар. – Такие слова могут показаться излишне дерзкими, но все же у меня нет желания из-за них разрывать начавшиеся между нашими феодами отношения. Господин посол, мне приятно, что граф волнуется о моих решениях, но я все же попрошу вас дословно передать ему все мои слова. У меня нет желания отчитываться перед графом о своих действиях. Если они действительно ему важны, то может передать свои просьбы, и я их рассмотрю. Вопрос с Сельфарилским княжеством решенный, князь поступил так, как не подобает достойному человеку, и мой долг теперь обеспечить безопасное правление его наследника, чтобы отношения между моим феодом и княжеством остались столь же крепкими, как и прежде. Для этого там и нужен мой гарнизон.       - Как вам будет угодно, - посол снова поклонился. – Однако позвольте предупредить, что ваши действия могут негативным образом сказаться не только на вашей репутации, но и на репутации проектов, в которых вы участвуете. Господин барон, вы же не хотите, чтобы у «Сакрала» возникли неожиданные проблемы? В том случае, когда вы лицо столь значимое, решающим может оказаться любое, даже самое малозначительно, ваше действие.       - Я вас уверяю, что проект «Сакрал» находится в полной безопасности. Я знаю, каково отношения графа к этому проекту, но могу заверить, что, несмотря на все его желания остановить его строительство, «Сакрал» будет готов в положенные сроки. Или же ваш граф желает вернуться к нашим прежним переговорам через винтовочные прицелы? Мы всегда можем так поступить…       - Стоит ли говорить, что такое решение будет не самым разумным? К тому же следует учитывать, что проект «Сакрал» был одобрен волей Иинана Третьего, - кивнул посол, - но король сейчас находится при смерти. Несмотря на то, что все мы молимся за его выздоровление, феодалы должны быть готовы ко всем возможным исходам, даже самым трагическим. В будущем вполне может оказаться, что преемник наложит вето на завершение проекта. И Дома, поддержавшие строительство финансами, вряд ли окажутся весьма рады такому повороту событий. В таком случае хорошие отношения с Гористарским графством вам окажутся как нельзя кстати.       - Передайте графу, что я уверен в своем будущем, но весьма благодарен ему за волнение. – Эдвард холодно улыбнулся.       - Мой сюзерен просил передать, что события с Сельфарилским княжеством не останутся незамеченными в королевстве, и король тоже будет в курсе в самое ближайшее время. И в знак своих добрых намерений и надежд на светлое будущее, он просит не отказываться от его помощи.       - Но что он хочет взамен на это? – Эдвард вздохнул и подпер рукой подбородок. – Граф известен своими возможностями, спорить тут весьма сложно, но у меня все же существуют сомнения в его искренности.       - Мой сюзерен желает мира и спокойствия в королевстве. И он ничего не хочет взамен, как вы выразились, уважаемый барон. Единственное, что просит от вас – достаточно мудрости изредка прислушиваться к его советам. Особенно после ваших слишком поспешных действий в княжестве. Нынешнее положение бароната теперь находится под серьезным сомнением.       - И для этого нам необходимо снова установить дипломатически отношения, равные тем, что мой баронат поддерживает с другими феодами, какие я имею честь называть своими союзниками? – Эдвард тяжело вздохнул. Омфея Гористарского нельзя сбрасывать со счетов. – Передайте господину графу, что я всегда готов к любому продуктивному сотрудничеству. В каком виде оно бы ни выражалось, однако столь серьезные вопросы не стоит решать так быстро. Оставайтесь здесь, посол, воспользуйтесь моим гостеприимством и садитесь за моим столом, я буду рад вашему присутствию. Как вы сами сказали, восстановление дипломатических отношений процесс весьма сложный и длительный, но начало уже положено. Я готов пойти навстречу, но мне нужно видеть, что граф тоже готов идти на компромисс.       - Это справедливое желание каждого, кто думает о своих землях, - Такиль Аз’Сабир снова поклонился, приложив руку к груди. – Я рад, что именно мне сюзерен получил это дело, и не менее рад слышать ваши слова, господин барон.       - Будем надеяться на то, что это лишь первый шаг к установлению дружеских отношений в будущем. – Эдвард тоже приложил руку к груди.       Молодой Тристанский барон все еще не понимал до конца, зачем графу Гористарскому восстанавливать прежние отношения с баронатом, и он не верил, будто старый соперник действительно желает покончить с затянувшимся холодным конфликтом. Однако этот мир был нужен и ему самому, позволив хотя бы на время забыть о беспокойствах от гористарского сопротивления на границах и в колониях. Следовало ожидать и ослабления поддержки недобитых повстанцев его дяди, которые тоже отвлекали силы и ресурсы на борьбу с ними. Кроме того, гористарского посла при дворе можно использовать и в свою пользу, если знать, как к этому подойти.       На этом первая встреча с послом графства была завершена, и Эдвард мог приступить к своим дальнейшим планам. Нужно было отправить в королевский дворец для встречи с Иинаном Третьим. Огейн подтвердил, что король готов его принять в самое ближайшее время, и тратить время в такой ситуации равносильно преступлению. Он не стал даже менять костюм, сразу со всей свитой направившись на корабль, что должен доставить его во дворец.       За то время, пока он отсутствовал в метрополии, политическая ситуация уже успела измениться, и все больше слухов ходило о подготовке к полномасштабному королевскому походу. Армия короля в настоящее время проходила мобилизацию, поднимая с консервации новые корабли и вводя в строй все больше дивизий. Молва связывала эти события с новостями из Таннурейской конфедерации и готовящимся вторжением из Спирали. У Эдварда там были свои представители, и их отчеты тоже не внушали уверенности и спокойствия в ближайшем будущем. Однако, слабо представляя масштабы, в какие может разрастись предстоящий поход, Эдвард все еще не отдавал приказ о мобилизации своих сил.

***

      Фрегат «Имени Двенадцати Первых», больше выступавший как дипломатический корабль, с минимальным вооружением, но украшенный от носа до кормы, с аллегорическими статуями двенадцати первых феодалов, заложивших королевство, установленными в нишах вдоль борта, должен был доставить барона в столицу, и был подготовлен практически с того самого момента, как Эдвард ступил на землю Тристанского замка.       В пределах королевства для перелета не получалось использовать даже микропрыжки, расстояния были слишком маленькие, чтобы подпространственные перемещения, поглощавшие миллионы километров за доли секунды в масштабах привычной реальности, были бы полезны. Чем короче были расстояния, тем компьютерам сложнее рассчитывать условия прыжка, и даже статистические погрешности могли перекинуть корабль за сотни тысяч километров от цели. И, что даже более важно, в пределах метрополии не было расчищенных точек переходов для безопасных прыжков. Только находившиеся на значительном расстоянии от городов или же за пределами линии самого острова. А смысла прыгать в неподготовленную зону нет – слишком рискованно врезаться во что-нибудь при возвращении в реальное пространство. Поэтому любые перелеты на кораблях в пределах королевской метрополии осуществлялись только на двигателях реального пространства, выведенных на полную мощность.       «Имени Двенадцати Первых» направлялся не к городским верфям Кёнингхорма, а к орбитальной станции, дрейфовавшей далеко над самыми из высоких из его шпилей. Кольцо внешних пристаней со сходившимися к центру радиальными лучами переходов и грузовых магистралей, предназначалось для гостей и дипломатических кораблей, чтобы они могли не отстаивать бесконечные очереди к центральному порту, куда направлялись торговцы и лайнеры со всего Известного Пространства. Эдвард, поднявшийся на мостик, когда корабль уже находился в прямой видимости у столицы, подумал, что настолько давно уже не был здесь, что чувство восхищения и собственной ничтожности при виде столицы уже успело притупиться. Многомиллиардный мегаполис, с растянувшимися множеством жилых куполов по Великой Королевской равнине пригородами, перерабатывающими комплексами и промышленными секторами, с гигантским скоплением жилых куполов в центральном районе, где они ярус за ярусом поднимались к самому королевскому дворцу. Даже орбитальная станция со спускавшимися к земле колоннами лифтов, не казалась такой монументальной. Здесь билось сердце всего королевства.       - Господин барон, идентификационные коды считаны, разрешение на стыковку получено. – Доложил капитан корабля, заметив поднявшегося феодала. – В принципе, ваше присутствие здесь не обязательно, можете отправляться к пассажирскому шлюзу. С диспетчерской передали, что вас будут встречать.       - Спасибо, - кивнул Эдвард, все еще вглядываясь в передаваемое внешними камерами изображение на обзорных экранах. Не было необходимости даже подключать какие-либо локаторы, столица и так была ярко освещена множеством огней, переливаясь в темноте мира как сияющее пятно. – Я ожидаю, что со мной захотят связаться лично. Никаких сообщений на видеовызов не поступало?       - Пока ничего. – Капитан отрицательно покачал головой. – В эфире здесь довольно шумно, но прямых сигналов не было.       Эдвард только молча кивнул и сложил руки за спиной. Мысли постоянно возвращались к графу Гористару, о другом не получалось даже и думать. Оставшийся в замке посол не то, что не договаривал, он внушал неприятные опасения. Его речи звучали слишком хорошо, чтобы быть правдой, и у молодого барона росли подозрения. Посол вполне мог прибыть для отвлечения внимания или же заставить потерять осторожность. И хотя Эдвард не мог обвинить графа в каких-то слишком агрессивных действиях, он не мог и спокойно поворачиваться к нему спиной.       - Господин барон! – Из этих мыслей его вырвал голос капитана. – Вы были правы, действительно поступил вызов из столицы. Спрашивают вас. Куда прикажете перевести изображение?       - Если есть такая возможность, то будьте любезны на капитанский пульт. Вряд ли это будет надолго. – Эдвард кивнул и вздохнул с облегчением. Он ожидал вызова из королевского дворца с уточнением времени и места встречи с Иинаном Третьим, поскольку разрешение выглядело слишком размытым, без каких-то конкретно обозначенных рамок. К его удивлению, на выстроенном голографическом изображении появилось лицо человека с узкими и вытянутыми чертами, ничуть не похожего на обычного связного из дворца. Вежливо поклонившись барону, этот человек представился.       - Господин, прошу прощения за столь неожиданный сигнал, но мне поручено обратиться к вам от лица герцога Камского. В настоящий момент герцог находится при королевском дворе, но известия о вашем появлении появились буквально считанные секунды назад. Мой сюзерен уже давно ожидает встречи с вами, и потому просит вас назначить место и самое ближайшее время, когда сможет увидеть вас лично.       - Райсор? Он сейчас при дворе? – Эдвард был одновременно разочарован, что с ним связался совсем другой человек, но с другой, сильно удивился, услышав о старом друге. – Никак этого не ожидал. Конечно, передайте ему, что я тоже очень желаю его увидеть. Передайте своему сюзерену, что перед посещением королевского дворца я собирался отправиться в кафедральный собор Кенингхорма, если у него будет возможность, то буду рад увидеть его там же.       - Мой сюзерен будет очень рад услышать это. – Связист кивнул. – Еще раз прошу прощения, что нарушил ваши планы, от своего имени и от имени своего сюзерена. Я надеюсь, что он согласится с вашими условиями.       Канал связи прервался, а Эдвард потер пальцами переносицу, раздумывая, как могло так случиться, что совсем забыл о Райсоре. Герцог Камский, один из немногих его настоящих друзей, которого он нашел во время службы в королевской армии, и тесные связи с которым сохранил на всю остальную жизнь. Райсор Камский был удивительным человеком, каких в пределах королевства найти очень сложно. Он был куда большим романтиком и фантазером, чем следовало быть хорошему феодалу, и это уже несколько раз сыграло с ним злую шутку. Однако он был самым талантливым корабелом, которого Эдвард когда-либо знал. Этот человек всю свою жизнь грезил просторами Открытого Пространства, дальними анклавами и тем, что могло находиться за пределами разведанных территорий. Именно он заложил проект «Сакрал», и именно он смог продавить эту идею при королевском дворе. Столь масштабное строительство был не в силах выдержать ни один феод, даже самый богатый. Эдвард даже решил, что теперь Райсору приходится проводить столько времени в столице именно из-за опасений за будущее своего проекта.       За стыковкой фрегата тристанский барон уже не наблюдал, и сразу же с причала отправился к кафедральному собору столицы. Там он появлялся еще реже, чем в королевском дворце. Эдвард не мог назвать себя верующим, но при этом никогда и не называл себя убежденным атеистом. Его пытались приучить к постулатам Церкви Неба с самого малого возраста, когда только научился читать и говорить, но именно такие насильственные попытки в первую очередь привили ему отвращение ко всему, что связано с представителями Небес на земле. Эдварду сложно было представить себе, что такой мир, столь враждебный к человеку, мог быть создан богами намеренно в качестве испытания. И в то же время молодой барон не мог принять до конца мысль, что в этом мире люди совершенно одни. Человечество, да и не одна другая раса, на заре своего существования не могли здесь выжить без помощи высших сил. Боги существовали, но явно не в том виде, в котором их пытались представить служители Культа Неба со своими алыми повязками на слепых глазах.       Кафедральный собор находился на несколько уровней ниже самого королевского дворца, и его золотые купола поднимались над слоями внешней защиты, ярко сверкая в лучах прожекторов. Ступени центрального нефа находились еще ниже защитного купола, и его колоннады тянулись на верхних уровнях, так что каждый мог попасть под своды центрального собора королевства. Центральный неф был самым масштабным, разделенным на несколько уровней, и если на нижние мог попасть каждый желающий, то самый верхний, находившийся уже выше уровня купола, был королевским, пустовавший большую часть времени, и только три раза в год открывавшийся для посещения паломникам. А трансепт соединялся с боковыми нефами длинными колоннадами, где находились гробницы королей и самых почитаемых святых. Центр веры и духовного права рейнсвальдских королей на престол.       Эдвард отправился туда сразу с причалов на небольшом шаттле, в обход многочисленных пробок столицы, которые не могли развести для каждого важного лица. В кафедральном соборе молодой барон появлялся лишь для того, чтобы посетить могилу своего предка. Тристан, первый из рода Тристанского, как и все остальные двенадцать первых феодалов, был похоронен в центральном нефе собора у главного алтаря. Скорее традиция, чем обязанность, при посещении столицы посетить и могилу основателя рода. У самого Эдварда собор вызывал двоякие ощущения, как символа могущества самого королевства, так одновременно с этим и жалости от понимания того, каким королевство было когда-то, и каким стало теперь.       Посадочные площадки для аэромобилей и челноков находились в одной из двух башен центрального нефа, откуда уже на лифте можно было спуститься к главному залу. Кабина спустилась почти беззвучно, не нарушая тишины и покоя центрального зала. Длинный и высокий, считавшийся самым большим в королевстве, он поддерживался четырьмя рядами колонн, оставлявшими открытыми центральное пространство с длинными лавками для молитв, сделанными из настоящего красного дерева, настолько редкого, что ценилось не меньше голубого металла.       Полностью закрытые золотыми барельефами с изображениями житий святых, колонны поддерживали арочный свод, с которого кроме железных люстр свисали на цепях сохранившийся скелет гигантского дракона. Огромная тварь с размахом крыльев в несколько сотен метров, казалось, явилась из легенд. Никто уже и не помнил, когда видели подобных существ вживую последний раз, но этот дракон считался хранителем острова. Его скелет нашли в пещерах на том самом месте, где теперь стоит столица, и с тех самых пор он хранится здесь, никем более не тревожимый.       Главный алтарь, находившейся на противоположной от входа стороне, представлял собой единую композицию из множества фигур, повествующую о великой битве между силами Небес и Тьмы, когда все демонические порождения были побеждены и навеки изгнаны в Бездну. В той войне мир смертных был освобожден, но разрушен до неузнаваемости, доставшись в таком виде нынешним цивилизациям. На самом его верху были изображения четырех великих богов, детей Отца, возглавлявших армию защитников Небес, и каждый из них поднимал руку к символу всего культа Неба. Золотой четырехкрылый серафим поддерживал в руках золотой шар с прямыми лучами, расходившимися во все стороны. Двенадцать длинных и двенадцать коротких лучей, освещенные изнутри, сияли как самое настоящее солнце.       Даже Эдвард остановился на мгновение перед алтарем, задрав голову к самому верху, впечатленный всей этой картиной и нахлынувшими детскими воспоминаниями. Тогда ему старые учителя рассказывали о том, как дети Отца обрушили свой гнев на порождения Тьмы и изгнали их в Бездну, запечатав их всех грызть друг друга до конца времен. И словно напоминание о том, мире, который существовал когда-то, символ Небес, сияющее солнце, остался в Культе Неба.       Эдвард осенил себя священным знаком и прошел вперед, поднявшись по нескольким ступенькам на алтарную часть. Кибернетический помощник священника в длинном балахоне посмотрел на него, но, считав его показатели, отступил, пропустив ближе. Кибернетической прислуги, присматривавшей за огромным кафедральным собором, в залах было много, они меняли выгоревшие свечи, счищали расплавленный воск, копоть и собиравшуюся пыль. Живые служки из числа послушников следили за чистотой и порядком, подсказывали посетителям дорогу и присматривали за сохранностью икон и реликвий собора. И не разрешали близко подходить к саркофагам Первых никому, кроме их прямых наследников.       Двенадцать саркофагов из черного гранита, на верхней крышке каждого был выгравирован золотом и палладием полный герб своего рода в окружении архангелов и серафимов, возносящих их души к небесам. Они стояли в ряд позади алтарного места архиепископа и центральных подсвечников, и над каждым из них стояла безликая каменная фигура плакальщицы в балахоне с капюшоном, сложившая руки в молитвенном жесте. Около каждого саркофага, как всегда, было множество живых цветов, совсем свежих или же успевших подсохнуть, как и многочисленные дары. Паломники всегда оставляли около саркофагов мелкие подношения в надежду обрести их благосклонность и помощь в делах. Так, Тристану обычно клали капли из цветного стекла в надежде на взаимную любовь и удачу в сложных делах, а Карии оставляли маленькие медальоны в форме меча, прося о рождении детей или о возвращении близких живыми с войны. Служки их периодически собирали, когда скапливалось слишком много, но паломники все равно приносили новые.       Эдвард подошел к саркофагу своего предка и, вынув родовую шпагу из ножен, положил на каменную крышку. Металл лезвия стал чуть заметно светиться, только его коснувшись.       - Ну, здравствуй… - Совсем тихо проговорил Эдвард, обращаясь к тому, кто был похоронен в этом каменном гробу. – Я не знаю, почему сюда прихожу снова, но, наверное, только здесь могу просто выговориться. Даже с отцом так не получалось, он все время мне объяснял, что дворянин должен уметь контролировать собственные эмоции, но иногда это становится слишком тяжело. А ты меня спокойно выслушаешь. Я не буду рассказывать о делах в феоде, с Небес тебе должно быть лучше видно, что сейчас происходит…