В агонии

Гермиона завизжала, выгнулась дугой от нестерпимой боли, забилась под монстром. Ее словно рвали на части, между ног у нее горело огнем. В любое другое время Гермиона обязательно застеснялась бы собственной наготы, — обнаженной она чувствовала себя особенно уязвимой. Но теперь ей было не до стеснения. Ковбой сразу начал двигаться быстро и резко, не давая Гермионе привыкнуть к новым ощущениям. А еще он, видимо, имел большой размер. Не то, чтобы Гермиона разбиралась в размерах мужских достоинств. Она и член видела только на анатомических плакатах. Гермиона даже порно не смотрела ни разу. Ей были противны видео с подобной тематикой. О сексе Гермиона имела только теоретические представления. Да и то информацию о сексе Гермиона либо искала в Интернете, либо читала научные факты в разных учебниках. Гермиона избегала разговоров о сексе с подружками и очень стеснялась, когда Рон пытался перейти на новый этап их отношений, поэтому оставалась неприступной. С Роном Гермиона только целовалась. И шлепала его по рукам, не сильно, но убедительно, если Рон вел себя с ней слишком вольно. К сожалению, своего мучителя Гермиона ударить не могла. Да и не помогло бы это. Ковбой был гораздо сильнее и сейчас бесстыдно лапал ее грудь, придавив ее к полу своим телом, заставляя Гермиону истошно кричать. Если Гермиона каким-то чудом переживет эту ночь, то еще долгое время будет разговаривать шепотом, иначе ей будет слишком больно. Гермиона и без того перетрудила голосовые связки, но прекратить кричать она не могла. Ковбой получал особое удовольствие от боли пленницы и охотно причинял ей эту боль, проникая насухую и яростно вколачиваясь в нее. Гермиона могла только связанными галстуком руками бить по его спине, но ковбой не реагировал на удары, продолжая ритмично двигаться. И кусался пребольно. Причем кусался вполне себе по-человечески. Зубы точно были человеческие. Возможно, ковбой мог менять облик при желании. Иначе Гермиона давно была бы уже мертва. Ковбой, если бы захотел, легко бы вырвал из ее шеи кусок мяса или даже несколько кусков. Но сегодня он выбрал другую забаву. Хотя никто не мешал ему отужинать Гермионой после унизительного и болезненного совокупления. Наверное, именно так он и поступит, когда закончит терзать добычу. Твари обычно не оставляли в живых жертв, а жестоко убивали их, превращая тела несчастных в кровавое месиво, получая, похоже, огромное удовольствие от убийств. Вряд ли Гермиона станет счастливым исключением. Ее, скорее всего, ковбой сожрет, когда ему надоест развлекаться. А развлекаться ему надоест рано или поздно. Возможно, к этому моменту Гермиона потеряет сознание от боли. — Убей, — взмолилась Гермиона, прикрывая глаза: было невыносимо видеть самодовольную рожу ее мучителя, ставшую ее худшим кошмаром. Гермиону брал монстр, так похожий на обычного человека, только неестественно бледный и улыбавшийся даже сейчас безумной улыбкой психопата мужчина, молодой, по своему даже привлекательный, одетый в ковбойском стиле. Светлые волосы его растрепались, широкополая шляпа валялась где-то на полу, грязно-голубая рубашка оставалась застегнутой на все пуговицы. Скорее всего, ковбой успел уже сегодня убить человека. Может быть, даже нескольких людей. И теперь он решил развлечь себя иначе. — Пожалуйста, мне очень больно, — поспешно добавила Гермиона, позабыв о гордости и желая лишь закончить пытку, продолжавшуюся, по мнению Гермионы, целую вечность. Но уже через секунду Гермиона закричала с новой силой, когда проклятый ковбой решил выпустить когти и одно бедро, а затем другое обожгло огнем, кровь полилась из свежих ран. — В этом и есть веселье, — ковбой провел пальцами по щеке Гермионы, с преувеличенной осторожностью, почти любовно, а затем он толкнулся в нее еще несколько раз. — Ты прекрасна. Страдания тебе к лицу, — произнес ковбой и вдруг замедлил движения, даже приостановился к большому облегчению Гермионы. Ей по-прежнему было больно ощущать внутри себя член ковбоя, но боль эта сделалась уже терпимой, ковбой продолжал поглаживать ее по щеке, трогал плечи, подбородок, гладил по шее, причем прикосновения его носили больше исследовательский характер, ковбой словно вспоминал давно забытые ощущения, знакомые ему еще из прошлой жизни. Гермиона воспользовалась передышкой и задышала глубже, стараясь максимально расслабить мышцы. При проникновении она совершила ошибку, когда сжала мышцы влагалища так сильно, как только могла, тщетно надеясь, остановить ковбоя, который получил даже еще больше удовольствий от ее неосмотрительных действий. Гермиона постаралась расслабиться уже в процессе, но все равно ей было очень больно. Ковбой двигался слишком резко и проникал слишком глубоко, особенно для Гермионы, которая всего несколько минут назад была девственницей. Ковбой разглядывал добычу с интересом исследователя: ощупывал, оглаживал, щипал, гладил и дергал волосы Гермионы, и, конечно же, кусался. Причем кусался вполне себе по-человечески. Да и вообще был теплым, как самый обычный человек. Вот только пахло от него неважно: кровью и сырой землей. Кожа ковбоя по-прежнему оставалась слишком бледной, делая его похожим на вампира. Также, хотя рубашка ковбоя была грязной и мятой, создавалось впечатление, что когда-то он следил за собой. И внизу у него было все устроено, как у человека. Наверное. У Гермионы не было возможности сравнить опыт. Да и думать она больше не могла. Ковбою, к сожалению, довольно быстро наскучила игра в гляделки. Он перевернулся на бок и придвинул к себе Гермиону. В этот раз проникновение получилось не таким болезненным. Возможно, потому, что Гермионе удалось немного расслабиться. Гермиона решила покориться воле мучителя. Ей следовало полностью расслабиться, чтобы принимать его без боли. О последствиях она подумает потом, если выживет. Пока ей следовало делать все возможное, чтобы уменьшить свои страдания. Тем более тело Гермионы не принадлежало сейчас ей полностью, пока ковбой имел пленницу, как ему вздумается. Гермиона слышала, как постанывал монстр. Движения его сделались более медленными, но проникал он по-прежнему глубоко. Гермиона старалась глубже дышать, приспособиться к его движениям. В этой позиции ей было немного легче. Она хотя бы не видела своего мучителя. Только чувствовала его и внутри, и снаружи. Слышала сбивчивое дыхание и мечтала об окончании пытки. Гермиона больше не боялась, что ее сожрут. Она совершенно вымоталась этой ночью и покорялась воле твари, которая и не думала прекращать свое занятие. Похоже, намеренная оторваться на пленнице за годы долгого воздержания, если твари, конечно, испытывали потребность в интиме. Во всяком случае получать удовольствие от секса они могли. И заниматься сексом могли очень долго. Гораздо дольше, чем обычные люди. Гермионе, к сожалению, проверила эту особенность тварей на себе. Или ей просто не повезло попасться особенно любвеобильной твари? — Не надо, пожалуйста, пожалуйста, — всхлипнула Гермиона, давясь рыданиями, когда ковбою приспичило поменять позу, на этот раз Гермиона оказалась снова под ним, прижатая к полу его телом. Ковбой, разумеется, не прислушался к ее просьбе, но и не злорадствовал больше, продолжая работать бедрами. Но уже не так быстро. Движения его замедлились, стали более плавными. Искривленный жуткой улыбкой рот оставался приоткрытым, порой он вскрикивал и сильней прижимал к себе Гермиону, слишком сосредоточенный на получении удовольствия. Гермиона лежала под ковбоем с закрытыми глазами. Видеть его рожу она больше не могла, хотя та наверняка навсегда останется в ее памяти. А еще Гермиона, если останется в живых, возненавидит голубой цвет и будет опасаться светловолосых мужчин. Конечно, если она выживет, а уставший ковбой не решит перекусить своей пленницей. Только вот ковбой пока не уставал, он держался поразительно долго. Пожалуй, ему даже не понадобится распускать когти, если он будет сношать ее до рассвета. Гермиона помрет самостоятельно, став первой в истории жительницей Фромвилля, затраханной до смерти ночным монстром.

***

— Нет, нет, — вскрикнула Гермиона и проснулась. Она лежала в кровати, в безопасности. Ночная тварь ей больше не угрожала. Гермиона потянулась к тумбочке, взяла оттуда блокнот и карандаш. Рисование обычно помогало ей успокоиться. Гермиона боялась, но страх придавал ей решимости и желания бороться дальше. Раз она выжила, то будет бороться. Фромвиль не сломал ее, а сделал сильнее. Ни одна из тварей больше не посмеет надругаться над невинными жертвами. Гермиона постарается сделать все возможное, чтобы защитить беззащитных людей. Да, она по-прежнему оставалась хрупкой девушкой, которая в будущем, если ей повезет выжить, станет известной журналисткой. Но жители Фромвилля только вместе смогут противостоять тварям, по одиночке они просто погибнут. Гермиона не собиралась оставаться в стороне и была готова внести свой вклад в эту борьбу. Они победят несомненно. Если понадобится, уничтожат Фромвиль вместе с тварями. — Эй, ты как? Все в порядке? — Кристи, услышав крик Гермионы, поспешила на помощь пациентке. Гермиона поморщилась, заметив голубую рубашку Кристи. Она возненавидела голубой цвет после той ночи, когда твари пробрались в колонию. У нее все еще болело между ног и внизу живота. Боль напоминала о недавнем кошмаре, а проклятая тварь приходила к ней во снах каждую ночь и продолжала в этих снах истязать ее. — Я буду приходить к тебе во снах и медленно сводить тебя с ума, — пообещала тварь, Гермиона помотала головой, отгоняя навязчивое видение — образ молодого светловолосого мужчины с глазами голодного хищника. Гермиона сжала кулаки. Нет, ублюдок своего не добьется. Гермиона выжила и никому не позволит свести себя с ума. Более того, Гермиона будет бороться и постарается принести как можно больше пользы невольным жителям Фромвиля. Может, ей даже удастся самостоятельно уничтожить тварь, которая принесла ей столько страданий. — Спасибо, у меня все хорошо, — поспешила успокоить встревоженную девушку Гермиона. — Кристи, ты можешь научить меня, пожалуйста, делать перевязки? — Да, конечно, — улыбнулась Кристи. — Как только ты достаточно окрепнешь. — Хорошо, — Гермиона тоже улыбнулась Кристи. — Спасибо. Кристи кивнула, сказала несколько слов, (что-то определенно дружелюбное) и вернулась к своим делам, оставив Гермиону в одиночестве. Гермиона, кажется, тогда тоже что-то ответила. Но мысли ее были заняты другим. Гермиона целиком сосредоточилась на рисунке. В этот раз она не рисовала что-то замысловатое. Лишь знак вопроса, обведенный кругом. Этот рисунок больше всего подходил настроению Гермионы. Гермиона решила, как только поправится, обязательно начнет искать ответы на вопросы. Возможно, ей удастся найти что-нибудь в книгах. Может, ей и не удастся получить ответы на все вопросы, но в любом случае Гермиона очень постарается разгадать мрачную тайну Фромвиля.