Light or Dark? /// Свет или Тьма

      Проснувшись от звонка будильника, я разомкнула глаза. Мой взгляд лениво устремился в сторону стены, и я с нежеланием осознала, что время учебы близиться.       Погода за окном радовала относительно солнечными деньками.       Ветер беззаботно шелестел листьями деревьев, принося какое-то движение в эту мирную картину за окном.       Все казалось безмятежным, но что-то в этой спокойно картине угнетало или даже настораживало меня.       Что-то в этой безмятежности мне виделось зловещим. Словно что-то поджидало за углом. Как и всегда, нарушая дольку спокойствия и еле выстроившегося равновесия в моей жизни.       Хрупкое и шаткое равновесие. Оно было уже нарушено. Все уже катилось к чертовой матери с того дня, как я узнала о Кире. Узнала о том, какой человек скрывается за его маской.       Будь это просто массовые убийства преступников, то было бы не столь странно, но вот мистический подтекст…       По коже пробегаются мурашки. Я обнимаю себя руками, понимая, что, вероятно, моя жизнь с этого момента круто измениться.       Школа, впрочем, как и всегда, кипела жизнью.       Идя по коридору, слушая рок в наушниках, я оглядываю проходящих мимо людей.       Кто-то улыбается; смеется над глупой шуткой одноклассника; кто-то занят повторением, от чего нервно перечитывает конспекты.       Смотря на них, подмечаю, что за все это время я так и не завела себя лучших друзей.       Ведь кто-то запомнит эти школьные годы как самые светлые и непринужденные; время, когда заводишь первых друзей, встречаешь настоящую любовь, формируешься как личность. Наверняка, у всех примерно так оно и работает. Но не у меня.       Школа лишь укрепила мою неуверенность в себе, задала нереалистичные стандарты обучения и дисциплины, коих я не смогла придерживаться.       Ведь для того, чтобы быть отличницей или спортсменкой, а на худой конец — заводилой класса, нужно иметь какую-то мотивацию. Родителей или друзей, которые бы поддерживали тебя в чем-то.       Когда ни того ни другого у тебя нет, ты острее ощущаешь это одиночество в толпе.        Когда ты одна, тебе не хочется ни учиться, ни брать с кого-то пример, а в голове постоянно восседают мысли о своей ничтожности, а окружающие со своими идеальными жизнями тому косвенное подтверждение.       Само собой, я загоняюсь, и бьюсь об заклад, если бы люди умели читать мысли, то меня бы давно забрали в белую мягкую комнату, и я бы с гордостью носила статус «паранойи».       Я усмехаюсь своим мыслям, шагая по коридору в зашнурованных ботинках, которые, впрочем, как и всегда, нарушали строгий дресс код школы.       Плевать. Когда они уже меня отсюда вышвырнут?       Прижимаю к себе учебники, направляясь в другую сторону коридора.       Хочется сесть куда-то и рисовать свои жуткие, как считают многие, картинки.       Я люблю рисовать, однако меня вдохновляют отнюдь не радостные и счастливые события в моей жизни.       Отвлекаясь, я не замечаю, что случайно врезаюсь в кого-то, ударившись об его плечо.       Книги выпадают из моих рук, наряду с блокнотами и ручками.       Я падаю на бедро, из-за боли поморщившись. — Мать твою, — ругаюсь я, поднимая злобный взгляд на человека, об которого я столкнулась.       Мои глаза расширяются, замечая перед собой Лайта.       Парень лишь спокойно смотрит на меня, пока я сижу на полу. — Эмм, Лайт? — зачем-то спрашиваю себя я, потирая ушибленное место. — Я, наверное, невидимка, — усмехаюсь я, начав собирать рассыпанные принадлежности.       Мимо проходят ученики, озирающиеся на нас. Кто-то перешептывается, и у меня возникает острое желание воткнуть кому-то в глаз только что выточенный карандаш. Заманчиво, но приводы мне ни к чему. — Не поможешь мне? — спрашиваю я, замечая свою книгу прямо около ботинков парня.       Осознаю, что тот попросту смотрит на меня, засунув руки в карман.       Я кивком указываю на книгу.       Парень смотрит на меня высокомерным взглядом, и тот час, фыркает, затем пинает мою книгу к стене.       Сказать, что у меня нет слов — это будет вселенским приуменьшением. Слов у меня накопилось достаточно, и все они довольно бранные. Как он смеет, мать его?       К горлу подкатывает ком, который не дает возможности нормально дышать. Больно. Почему мне так больно?       Я в удивлении, перекатывающем в шок, гляжу на то, как парень попросту обходит меня, оставляя меня на полу, да и к тому же пнув мою книгу.       Я сжимаю руки, ногтями вонзаясь в ладони. Слезы скатываются по подбородку.       Почему он так исподтишка делает мне больно?       Кто-то хихикает, проходя мимо меня. Это вонзается ножом в спину. В израненную спину, потерпевшую сотни ножей от самых близких людей. В спину, усеянную шрамами. — Хитоми снова упала лицом в грязь? — слышу я девичье хихиканье, из-за чего я вмиг завожусь. — Тебе не привыкать, — с этими словами девушка пинает мой телефон.        Я поднимаю взгляд, замечаю наглое лицо Моко. Слезы продолжают скатываться по подбородку. — Не надо, ты же знаешь, она сирота, — говорит кто-то из мимо проходящих.       Подняв взгляд я замечаю Айку, что с сочувствием глядит на меня. — Нищняя, изгой, да еще и сирота. Не повезло тебе, Хитоми, — не унимается Моко, чьи волосы блестят на солнце.        Так привлекательно. Я усмехаюсь, незаметно подбирая лежащие неподалеку концелярские ножницы. — Моко, хватит, — вступается Айка, но кто-то толкает ее назад.       Моко продолжает толкать мои вещи ногами. — Не обижайся, у меня просто был плохой день, — с усмешкой говорит она, наступив на мой дневник. — Тебе сейчас весело? — я с улыбкой поднимаю на нее взгляд. — Улыбаешься, сумасшедшая? — Моко кривиться, подходя ко мне, наступая на мои принадлежности, ломая ручки и пачкая тетради ботинками.       Даже если точно также поступил Лайт, но Моко не Лайт. — Что смотришь, идиотка? — Моко смотрит на меня и движением касается моего подбородка, вздернув его вверх.        Глаза девушки кажутся бешенные, а зрачки расширены.        Вокруг собираются люди, кто-то снимает на камеру. Я же не чувствую ничего, даже страх отступил. — Красивые волосы, — улыбаюсь я во все зубы, вероятно, похожая на безумных персонажей из манг. — Чего? — она смотрит на меня с непонимаем, усмешкой и брезгливостью.       Я резко толкаю Моко от себя, из-за чего она ударяется спиной об дверь, падая на пол.       Не теряя ни минуты, я открываю дверь пустеющего класса, толкая Моко, и заходя самой, пока люди находятся в изумлении от происходящего. — Что ты творишь? — спрашивает Моко, в измувлении глядя на меня.       Я запираю дверь, со странной полуубылкой поднимая ножницы в воздух перед классом, столпившимся у дверей.       Кто-то начинает орать и пытаться открыть дверь. — Не пугайся, — говорю я, стоя к ней спиной, наблюдая за хаосом вокруг. — У меня просто был плохой день, — я медленно поворачиваюсь к девушке.       Та начинает кричать, вбившись к угол.        Подойдя к ней, я ударяю ее по лицу, и с силой хватаю за волосы, начав состригать безумно длинные и красивые волосы. Толкаю ее на землю.       Моко бьется в историке, а я успеваю множество раз поранить себе пальцы и руки.       Ничего не чувствую, просто продолжая вытворять это безумие.       Звуки ножниц заполнили бы комнату, если бы не крики Моко и одноклассников, пытающихся выломить дверь.       Я продолжаю состригать, ощущая, что с каждым разом я все дальше ухожу в свое безумие.       Я терпела насмешки из-за своей бедности и из-за неумения за себя постоять. Я как переполненный сосуд, и ненависть льется за края.       Это должно когда-то прекратиться. Они не могут продолжать побеждать меня.       Они выламывают дверь, и кто-то хватает у меня ножницы, а саму толкает к стене.       Пол весь в черных волосах, а Моко ревет в истерике, нащупывая руками неумело сделанное мною прическу «каре» местами неудачную.       Я просто встаю с места, направляясь к двери, когда одноклассники расходятся в обе стороны от двери.       Со странным облегчением на душе, я просто собираю свои принадлежности, осознавая, что, вероятно, они мне уже не понадобятся.       Я выхожу из здания школы, не дожидаясь, пока сюда прибежит охрана или директор.       На душе пусто. Я ничего не чувствую, снова ощущая всебъемлющее одиночество. Я просто хочу пойти домой и забыться. ***       Прийдя домой, я просто сажусь на диван, и, открыв бутылку алкоголя, которую я недавно купила, я попросту начинаю пить.       Я не вижу другого решения.       В моей жизни нет миссии или цели, чтобы я посвятила себя ей. Образование или хорошая работа?       У меня нет перспектив. Я попросту не пойду дальше своего саморазрушения.        Я сорвалась. Но и смысла быть лучше у меня нет.       Утро наступает, и солнечный свет в привычной своей манере будит меня есть наглыми лучами в лицо.       Я что заснула на диване и с бутылкой? Ужасаюсь от своего собственного внешнего вида.       Телефон вибрирует. Десятки сообщений от арки. «Все говорят, что тебя исключают,» — читаю я одно из них. — Это разве повод мне писать? — я лишь повела бровью, осознавая, что мне в принципе плевать.        В школу я ходила только ради Лайта. Но ему на меня плевать. И мне плевать на всех.       Решаю проваляться в постели все утро и день, и только к ночи решаю пойти в душ, дабы смыть с себя грязь и сонливость.       Так жестоко поступать с Мокко я не имела права.       Однако, я не уверена, что не была под воздействием чёрных сил.       Взяв бутылку, я отпиваю с горла.        Что это? Саке, которое я нашла в гостиной пару дней назад. Вкус ужасный но в голову ударяет хорошо.       Посидев так несколько минут на диване, я осознаю, что скучаю по Лайту, не важно, каким гавнюком он был.       Нечего терять, я уже все потеряла. Я просто продолжаю пить, надеясь забыться.       Вечер сменяется ночью, когда я взрагиваю от громкого стука в дверь.       Черт возьми. Кого в такое время принесло?       Случайно проливаю на белую футболку алкоголь. — Ну и кто… — с этими словами я открываю дверь но останавливаюсь, замечая перед собой Лайта.       Я закрываю дверь, однако парень оказывается сильнее. — Тебя не приглашали, — говорю я, пошатнувшись назад. — Ты что пила? — безразлично спрашивает парень, глядя на меня. — Не похоже? — фыркаю я, потянувшись к бутылке, но Лайт выхватывает ее из моих рук. — Что ты делаешь? — я удивленно смотрю на него, затем пытаюсь отобрать бутылку. — Чёрт! — стискиваю зубы я, когда бутылка выскальзывает из рук и падает на пол, разбиваясь. — Какого чёрта ты здесь забыл? — спрашиваю я, поднимая злой взгляд на него.       Он держит в руках какой-то блокнот, из-за чего я не понимающие фыркаю. — Ты такая жалкая, — он с каким-то призрением смотрит на меня. — Да пошел ты, — я толкаю парня, отходя от него назад, но он тут же толкает меня к стене, прижав меня к ней. — Не смей так говорить со мной, Хитоми, — говорит парень, грубо схватив меня за подбородок, заставляя смотреть на себя. — А что ты мне сделаешь? — я смотрю на него с вызовом, понимая, что сегодняший день никак не обойдеться без происшествий.       И ещё я понимаю, что я достаточно пьяная, чтобы происшествия были по моей вине. — А я предупреждал тебя, Хитами, — с вздохом Лайт кладет на подоконник блокнот, расскрывая его. — Что ты делаешь? — я непонимающе наблюдаю за Лайтом, который начинает что-то записывать в тетради. — Ты ведь хотела знать, — начинает Лайт, затем останавливается — Как работает тетрадь смерти, — произносит парень, продолжая что-то записывать.       Почему-то на душе становится очень тревожно, наблюдая за тем, как парень с безразличным видом пишет в тетради. — Я просто записываю имя в тетрадь, — произносит парень с безразличием в голосе. — И человек умирает, — завершает он, поднимая на меня голову. — Угадай, чьё имя я записал? — спрашивает Лайт, глядя на меня, и я подмечаю, как дьявольски поднимаются его уголки губ.       Я сглатываю ком в горле, осознавая, что, есть большая вероятность того, что он записал мое имя… — Лайт… — вырывается у меня с последним глотком воздуха. — Ты же не… — начинаю я, но тут же умолкаю, понимая, что мое тело окаменело из-за страха. — Что ты наделал? — я с ужасом смотрю на парня, падая на колени, почувствовал как бешено заколотилось мое сердце.       Оно вот вот остановится. И в этот раз буквально. — Это и есть твои последние слова? — спрашивает парень, со зловещей книжкой подходя ко мне. — Как ты так можешь? — я начинаю плакать, почувствовав боль в груди. Предательство. Что может быть хуже этого? — Я ведь так люблю тебя, — говорю я, поднимая глаза полные слез на Лайта. В надежде, что его сердце смягчиться. Но я не уверена, что у него есть сердце. — Не нужно было создавать такой бардак в школе, Хитоми, — произносит Лайт, присев напротив меня. — Это ты виноват, — выдаю я, понимая, как глупо это звучит. — Почему так высокомерно вел себя со мной в школе? — спрашиваю я, глядя на парня с надеждой на то, что он расскажет причину своих действий. — А как мне ещё с тобой обращаться? — спрашивает парень с усмешкой. — И если тебя исключат, то будущего у тебя нет, — приговаривает он, словно пытаясь меня задеть напоследок. — К тому же, ты всегда хотела… — начинает Лайт но я его прерываю. — Я не хочу! — громко говорю я, ладонями ударившись об пол. — Я не хочу умирать, — произношу я, поднимая на него взгляд, осознавая, что самый близкий человек оказался самым жестоким. — Я хочу жить, Лайт, и быть с тобой, — говорю я, рыдая, почувствовав себя глупо. Даже сейчас я думаю о нем.       Он лишь улыбается краями губ, наблюдая за мной какое-то время.       Затем он кидает раскрытую тетрадь на пол.       Я обнаруживаю, что мой блокнок, где в середине написанно мое имя. — Что это? — спрашиваю я, непонимающе глядя на него. — Всего лишь твой дневник, — усмехается Лайт, глядя на меня в упор. — Забыла сегодня в школе, пока была занята с Мокко, — говорит он, чуть ближе подобравшись ко мне. — Прости, не удержался и прочитал, — начинает более нежно парень, дотронувшись до моих волос. — Там сколько всего интересного, — говорит Лайт, крутя локон моих волос между своих пальцев. — И всё обо мне, — завершает он, из-за чего я смотрю на него стеклянными глазами. — Значит, это не тетрадь смерти, — осознаю я то, что Лайт только что жёстко подшутил надо мной. Как он мог? Как можно так с человеком? — Почему ты так жесток… — начинаю я, но тот меня обрывает. — Я всегда хотел знать, — произносит он, поднимаясь с пола. — Узнать что? — спрашиваю я, постепенно приходя в себя. — Правда ли ты так сильно хотела умереть? — говорит Лайт, глядя на меня. — Оказывается, нет, — произносит он, словно подведя итоги своего эксперимента. — Я никогда не прощу тебя за это, — я поднимаюсь с пола, почувствовал себя слабо. Встав с пола, я просто утерла слезы с глаз, пытаясь придти в себя после этого кошмара. Алкоголь все ещё туманил рассудок, поэтому я соображала не на все сто. — Что будет дальше? — спрашиваю я, залезая на диван, свернувшись колачиком. Через несколько минут, я почувствовала как меня укрывают одеялом. Тепло и заботливо. Так непохоже на Лайта, который так жестоко обошёлся со мной. — Тебе завтра в школу, поэтому проспись, — произносит парень, глядя на меня. — Разве меня не исключили? — спрашиваю я, с ужасом глядя на парня. Черт возьми, я так надеялась на это. — Будешь отбывать наказание в школе, — говорит парень, присев рядом на диван. Я лишь вздыхаю, понимая, как же сильно я жалею о том, что меня не исключили. — Или ты думала, — начинает парень, повернув мой подбородок к себе, из-за чего я а непонимании смотрю на него. — Что вот так отделаешься от меня? — спрашивает он с лёгкой улыбкой на лице, которая, как мне кажется, не предвещает ничего хорошего.