Том, просто Том

В пятницу утром Волдеморт встретился с Бруствером в его кабинете. Он был уверен, что Министр теперь совершенно непринужденно чувствует себя в его компании, так что они дружелюбно болтали, ожидая главу Отдела Тайн, некоего Сола Крокера. — Моя жена просто в восторге от той книги, которую вы недавно порекомендовали… — начал Бруствер. Затем камин вспыхнул зеленым, и из мерцающего огня вышел высокий, суровый волшебник с русыми волосами, стряхивая сажу и летучий порох со своей желтой мантии. — А, вот и ты, Сол, — просиял Бруствер, глядя на новоприбывшего. Волдеморт окинул того взглядом, надев маску вежливости. — Приветствую, Министр. Рад познакомиться с вами, мистер Риддл, — сказал волшебник, кивнув. Том поднялся со стула, протягивая ему руку. Крокер посмотрел на протянутую ладонь, словно не имея ни малейшего представления, что с ней делать, прежде чем ответил слабым рукопожатием с легкой усмешкой отвращения на лице. Челюсти у Волдеморта сжались, но он сохранил на лице приятную улыбку. — Том, — серьезно начал Бруствер, — как ты знаешь, я был бы очень рад, если бы ты поступил на службу в Министерство. Я думаю, мы наконец нашли должность, которая могла бы быть интересна человеку с твоими талантами, и это должность в Отделе Тайн. — Да, — безразлично ответил Крокер, — мой руководитель в Комнате Ума уходит на пенсию. Поскольку ваши результаты на экзамене по магии разума были просто потрясающими, Министр приказал мне предложить вам эту должность. Вы возглавите бюро с двадцатью тремя сотрудниками, что крайне неплохо для такого молодого человека, как вы. Волдеморт почувствовал растущий гнев, поскольку было ясно, что Крокер считает, будто у него, Тома, недостаточно опыта. Это он-то неопытный? Лорд Волдеморт недостаточно опытный? Да это было совсем как с Диппетом, отказавшим ему в должности профессора ЗоТИ после седьмого курса. Ну, так и Диппет после этого так и не оправился, правда ведь? Он всю свою оставшуюся жизнь мучился от довольно тяжелого волшебного артрита, который самым неприятным образом закупоривал его магию. — Ну, — нервно рассмеялся Бруствер, — Крокер не самый восторженный из руководителей Отделов, но не волнуйтесь, Том, он достаточно впечатлен вашими результатами. Весь Отдел с нетерпением ждет вашего прибытия — если вы, конечно, согласитесь. — Я был бы рад. Я считаю, что исследования — это как раз для меня, а магия разума — одна из моих специальностей, — ответил он, выдавив из себя довольную улыбку. — Посмотрим. Начать можно в понедельник в девять утра, — лаконично сказал Крокер, встал со стула и ушел, не попрощавшись. Волдеморт смотрел ему вслед, поклявшись себе, что Крокера ждут весьма впечатляющие несчастные случаи или болезни. И довольно скоро.

***

Скинув обувь, он вытянул длинные руки над головой и зевнул, коснувшись кончиками пальцев деревянного потолка. Его комната в «Дырявом Котле» была довольно большой, со старомодной, богато украшенной кроватью родом, вероятно, из средневекового Лондона. Также там был большой камин, перед которым стояло удобное кресло. Узкое окно со средником, выходящее на Косую аллею, пропускало лишь немного света, оставляя комнату в постоянном полумраке. Волдеморт плюхнулся на матрас, подложив руки за голову; старая кровать застонала и заскрипела под его весом. В комнате был тот самый запах очень старого дерева, но ему это очень нравилось. Старые вещи доказывали, что все может быть вечно, а именно этого он и хотел для себя. Старые вещи были словно… словно безопасность, страховка. Притянув к себе книгу о Трансфигурации, которую он только что купил — «Трансфигурация живой материи» французского ученого Мериля Декупе — Лорд Волдеморт удовлетворенно вздохнул. Это было одно из его любимых занятий в жизни. Когда он в одиночестве, идти никуда не нужно, и у него есть все время в мире, чтобы просто почитать. Почитать и отдохнуть. Завтра он снова будет играть роль доброго Тома, но сегодня вечером можно побыть самим собой. Единственной личностью, которую он никогда и никому не показывал: просто волшебник по имени Волдеморт, волшебник, вокруг которого хоть весь мир мог гореть, пока у него была возможность изучать магию в свое удовольствие.

***

Он позвонил в дверь дома двенадцать на площади Гриммо, вспоминая все те случаи, когда его приглашали туда в сороковые и пятидесятые годы. Тогда дом был великолепен, но теперь казался немного неряшливым снаружи. Изнутри послышался приближающийся вой маленькой собаки, и он услышал крик Поттера: — Не сейчас, Сириус, тихо! Дверь с выцветшей краской открылась, и из-за нее выглянул Поттер, приветливо улыбнувшись, в то время как его руки были заняты удерживанием маленького тявкающего вест-хайленд-уайт-терьера. Волдеморт улыбнулся, нацепив на себя очаровывающее выражение, протянул руку Поттеру и пристально посмотрел терьеру в глаза. «Заткнись!» — приказал он псу, и раздражающее тявканье внезапно прекратилось. Вместо этого собака тихонько заскулила, виляя хвостом, и попыталась лизнуть его руку. — Извини, он чуть перевозбудился. Его зовут Сириус, — смущенно сказал Поттер. — Я не против, — весело ответил он молодому человеку. — Мне нравятся животные. Серьезно, он вполне симпатизировал животным, как магическим, так и маггловским. Они всегда слушались его, даже в ущерб собственному благополучию. Почесав Сириуса за ушком, он серьезно сказал ему: — Я знаю, что ты будешь хорошим мальчиком. Наколдовав собачье печенье, Волдеморт дал его псу, заставив его убежать в глубину дома со своей добычей в зубах. Войдя в большой коридор, он увидел, что в доме почти ничего не изменилось. На противоположной стене висела большая штора, но, кроме этого, кажется, остальное осталось таким же. Даже уродливая подставка для зонтика в виде тролльей ноги была на месте, и он задумался, что, черт возьми, побудило Поттера оставить эту хренотень на месте. Внезапно эта самая штора откинулась, и стал виден портрет женщины — больше, чем в жизни, — визжащей и плюющейся. — ГРЯЗНОКРОВНАЯ МЕРЗОСТЬ ВХОЖА В БЛАГОРОДНЫЙ ДОМ БЛЭКОВ! ОНА В ПОДВАЛЕ! ВЫГОНИТЕ ЕЕ, УБЕЙТЕ ЕЕ, УНИЧТОЖЬТЕ ЕЕ! — заорал портрет. Волдеморт удивленно уставился на картину, прежде чем его мозг связал между собой все факты. Пиздец, это же была Вальбурга Блэк. Она… Внезапно портрет замер, и женщина прохрипела: — Мой лорд? Это и правда вы, после стольких долгих лет…? — Черт, извини, на ней чары вечной липкости, мы не смогли ее снять… — извинился Поттер. Женщина все еще двигалась по холсту, протягивая к нему руку и дрожащим голосом шепча: — Это действительно, действительно вы… мой лорд? Он быстро принял решение, шагнув вперед. — Вы ошибаетесь, кем бы вы ни были, — холодно сказал Волдеморт, игнорируя сбивчивую болтовню портрета. — Хочешь, чтобы я снял его? — спросил он Поттера, выгнув бровь. — Если ты сможешь, мы будем очень благодарны. Мы годами пытались это сделать, и я уже начинаю подумывать, что мне придется снести всю стену. Она сущий ад, — сказал Поттер, и в его голосе послышалось раздражение. Пожав плечами, Волдеморт проверил так называемые чары вечной липкости, заметив, что конечная точка для распутывания чар была искусно спрятана в почти невидимой двойной петле. Холодно взглянув на Вальбургу — глупую девчонку, ставшую, по-видимому, еще более полоумной, чем когда-либо прежде — он распутал чары липкости, заставив портрет рухнуть на пол изображением вперед. После гулкого удара, когда рама ударилась об древесину, в помещении стало очень тихо. Было слышно только дыхание Поттера. — Ты сделал это… — слабо проговорил тот, поправляя очки на переносице, словно не мог поверить в то, что только что увидел. — Ты оставишь портрет себе? — спросил Волдеморт мальчишку, что широко округлил глаза. Ему определенно не нужен был здесь портрет человека, который знал его в юности, а он планировал посещать дом двенадцать на площади Гриммо довольно часто. — Э-э-э, ну, я об этом не думал… — сказал Поттер. Волдеморт шагнул вперед: — Хочешь его уничтожить? Она кажется не особо приятной личностью. — Не знаю, — пробормотал Поттер, растрепывая свои волосы. Сначала он выглядел растерянным, а затем повысил голос и решительно заявил: — Я перенесу ее в подвал, может быть, кому-нибудь из ее родни этого хотелось бы. Волдеморт пожал плечами и поднял портрет лицом вниз, оставив ее болтаться в воздухе. — Может быть, ты хочешь, чтобы она молчала, — предложил он Поттеру. — Да, пожалуйста, если ты знаешь, как, — с нетерпением сказал тот. Направив на Вальбургу свою палочку, Том быстро применил магию и стер портрету рот, лишив его возможности говорить. — Спасибо, — сказал Поттер, теперь сияя, и взмахнул собственной палочкой, отправив портрет вниз по лестнице. Судя по звуку, тот бился о стены по пути. — Наконец-то можно будет спокойно войти в дом. — Рад помочь, — вежливо ответил он своему врагу. Поттер провел его вниз, в большую, старомодную кухню. Волдеморт был совершенно уверен, что никогда не был на кухне Блэков — неслыханно, чтобы гордая, чистокровная семья развлекала своих гостей на кухне — и удивился, увидев невесту Поттера: ее внешность так и кричала, что она Уизли — пускай и симпатичная Уизли. Та командовала дряхлым, старым домовиком, в то время как Грейнджер, как и ожидалось, с неодобрением на лице наблюдала. Он вспомнил, что она питала слабость к домовым эльфам, хотела освободить их от рабства. — Это Джинни, моя невеста, — нервно представил Поттер свою ведьму, и девчонка одарила его настороженной улыбкой, но приподняла бровь, явно оценивая его внешность, при этом разглаживая юбку своего синего платья. Ухмыльнувшись ей в ответ своей лучшей улыбкой, Волдеморт быстро вспомнил ее историю. Его дневник соблазнил Уизли, когда та была всего лишь первокурсницей. Ему придется осторожничать: контролировать свой словарный запас, манеру речи и способ самовыражения, хотя в основном она общалась с ним письменно. Не стоит нервировать Джинни Уизли — нужно сделать все возможное, чтобы утихомирить ее. — Я очарован, — сказал он, склонившись над ее протянутой рукой, и, подняв голову, одарил ее дружелюбной улыбкой. — Так вы будущая миссис Поттер? — Да, — подтвердила она, бросив на Поттера нежный взгляд. — Поздравляю вас обоих», — сказал он, глядя на обоих, — с тем, что вы завоевали и спасителя мира, и звание самой красивой рыжей девушки, которую я когда-либо видел. Джинни мило покраснела, а Гарри издал сдавленный звук. — Вы прямо чаровник. Были на Средиземноморье? — улыбнулась девчонка. Волдеморт дружелюбно усмехнулся, выгнув бровь: — Хотите сказать, что я какой-нибудь итальянский обольститель? Кто — я? — он раскинул руки в стороны, а лицо приняло выражение преувеличенной, напускной невинности в ожидании ее ответа. — Да, точно, — ответила Уизли с застенчивой улыбкой, и он понял, что покорил ее. Неважно, насколько очаровательным было его шестнадцатилетнее «я» из дневника, тот Волдеморт никогда бы не признался так игриво, что его на чем-то поймали, даже в качестве уловки, чтобы очаровать кого-то. В шестнадцать Том был трудолюбивым, серьезным и слишком быстро впадал в гнев, чтобы признаться в чем-либо. Не то чтобы сейчас он впадал в гнев медленно, просто лучше скрывал это. — Зовите меня Джинни, — сказала она, вставая рядом с Поттером, прислонилась к нему и погладила его руку с той фамильярностью, которая может прийти только в любовных отношениях. — Конечно, а ты должна звать меня Томом — просто Томом, — сказал он с серьезным выражением лица. Повернувшись к Золотой Девочке и заметив, как она закатила глаза на его кокетливый тон, Волдеморт с воодушевляющей улыбкой произнес: — Гермиона, я надеялся, что ты сможешь провести мне экскурсию по библиотеке после ужина. Я наслышан о библиотеке Блэков. — Конечно, — сказала она, небрежно кивнув ему. Что-то не так? А потом он увидел Рона Уизли, что стоял в углу и хмуро пялился на нее: одет он был в серые спортивные штаны и толстовку с капюшоном. По крайней мере, Волдеморт предположил, что это называется толстовкой с капюшоном. Никто не носил ничего подобного в пятидесятых. Но что еще важнее, горькие взгляды лишь показывали, что эти двое все еще были в тяжелой ситуации: голубки не разговаривали. Как прекрасно. Ухмыляясь, Волдеморт пошел пожать руку Уизли. — Рад снова тебя видеть, Рон, — сказал он, втайне забавляясь тем, как натянуто улыбнулся Уизли, пожимая ему руку. — А вы знаете, — взволнованно начал Поттер, — что он смог отклеить портрет Вальбурги? Джин, мы избавились от нее! Грейнджер повернула голову, пристально глядя на него. — Как ты это сделал? — потребовала она. — Я годами пыталась! — Вечные чары липкости на самом деле не вечны, — вежливо ответил он и искренне улыбнулся ей, покачав головой. Ему нравилось, что девчонка явно интересуется знаниями и теориями. В конце концов, так ему хотя бы не будет скучно. — Не вечны? Я думала, что в том и смысл — быть уверенным, что чары не спадут со временем, — сказала она, сдвинув брови в замешательстве. — Я искала контрзаклинание, но не смогла его найти. — Такого не существует, — сказал он, присаживаясь по другую сторону стола от нее. —На самом деле, название чар вводит в заблуждение, поэтому нужно внимательно присмотреться к конечной точке, чтобы разгадать заклинание. Обычно она скрыта, а конкретно в этом заклинании ее скрыли двойной петлей. Грейнджер выдохнула, и на ее лице отразилось понимание, а затем она посмотрела на него с ужасом и сказала: — А почему в литературе о Чарах об этом совсем не говорится? — Может быть, потому, что это не общеизвестное знание. Я обнаружил его случайно, когда пытался проверить кое-какие теории о создании заклинаний, — пожал плечами Волдеморт. Карие глаза засияли. — Ты создаешь заклинания? Можешь показать? — Конечно, — вежливо сказал он, ломая голову над заклинаниями, которые не были известны как фирменные заклинания Лорда Волдеморта, или какие-нибудь не темные. Придется импровизировать. Он ни за что не хотел бы раскрыть себя, случайно показав ей заклинание, которое либо уже стало общеупотребительным, либо указывало бы прямо на его прежнее «я». — Ужин почти готов, Кричер почти закончил, — сказала Джинни Уизли, с нежностью глядя на Гермиону, которая нахмурилась в ответ. — Может, вам лучше подождать с созданием заклинаний до ужина.

***

Позже, в библиотеке, они расслаблялись с огневиски: все размякли, стали счастливые от хорошей еды и обильного количества вина. Волдеморт осторожно наложил на себя два отрезвляющих заклинания, не желая оступиться в компании Золотого Трио. Даже колкости между Грейнджер и парнишкой Уизли несколько поубавились, и они даже обменялись улыбками, хотя все еще сохраняли физическую дистанцию. Джинни Уизли чесала собачку за ушами, Поттер сидел рядом с ней, обняв ее за плечи. Уизли сгорбился в кресле, перебрасывая из руки в руку миниатюрный квоффл. Грейнджер провела ему экскурсию по библиотеке, и по ее румяным щекам и частым взглядам Волдеморт понял, что он действительно ее зацепил. Что касается его самого, он специально держался к ней ближе нужного, но ничего более. Хотя ему и хотелось, пришлось признаться себе в этом. Она выглядела прекрасно: ее волосы были собраны, но объемные кудри все равно были выпущены из-под заколки, светло-каштановый цвет сверкал золотом в теплом свете камина и горящих свечей. Грейнджер была одета в довольно тесный, облегающий свитер с высоким воротом, красиво показывающий изгибы ее груди, и черную юбку, подчеркивающую выпуклость бедер и задницу. Член в штанах дернулся, и Волдеморт заставил свою растущую эрекцию успокоиться. Для этого еще будет время. — Ты прочитала все книги здесь? — спросил он, позволив изумлению прокраситься в голос, ведь она чрезвычайно подробно описывала, какие книги были на каждой полке. Он отметил, что Блэки значительно расширили свою библиотеку с пятидесятых годов, вероятно, из-за ненасытных привычек Ориона к чтению. Однако раздел с несколькими книгами о том, как красить одежду с помощью ядовитых грибов, чтобы влиять на настроение владельца, должен был принадлежать Вальбурге, и он задумался, не способствовала ли эта практика ее безумию. Грейнджер мило покраснела и сказала: — Все книги, кроме одной. Подняв брови, он ответил: — Значит, ты довольно быстро читаешь? — Быстро? — фыркнул Рон Уизли. — Она читает со скоростью «Молнии» последней версии! Это невиданно. Любопытствуя, Волдеморт повернулся к ней, и девчонка кивнула, все еще немного красная. — Я читаю гораздо быстрее, чем кто-либо из моих знакомых, — подтвердила она. Он одарил ее долгой, медленной улыбкой, задержавшись на ней взглядом, прежде чем ответить: — Я тоже, — довольный, он увидел, как ее дыхание немного участилось, и Грейнджер отвернулась от него. — Какую книгу ты пропустила? — взяло верх его любопытство. Поттер хихикнул и сказал: — Ее бы Гермиона тоже прочитала, если бы смогла перевести. — А почему не получается? Здесь есть книги на нескольких языках, и если не владеешь ими, то можно просто наложить заклинания перевода. Она нахмурилась, подошла к одной из полок, взяла книгу и сунула ее ему в руки, словно та ее чем-то оскорбила. Оу. Книга была на парселтанге — единственном языке, который не поддавался переводу. Волдеморт взглянул на Поттера, размышляя, сохранил ли тот способность говорить на змеином. Решив рискнуть, он небрежно сказал Поттеру: — Ты ведь наверняка можешь ее прочитать, почему не перевел книгу для Гермионы? — Больше не могу, моя способность исчезла, когда он умер. Я умел только из-за нашей с ним связи, а не потому что это была врожденная способность, — пожал тот плечами. — Ага, — кивнул Волдеморт, думая: «Приятно слышать, Поттер». Вдруг паренек сообразил, нахмурился: — Погоди-ка, а ты можешь ее прочитать? —Да, — подтвердил Том, — судя по всему, это наследственная черта . Настроение в помещении стало тревожным, и он видел, как Поттер и Джинни Уизли начали ерзать. Тишину нарушила Грейнджер, сказав: — Ну, и что там написано? Волдеморт рассмеялся над ее командным тоном, но выражение ее лица выказывало отчаянное любопытство. Боги, она действительно была зубрилой, ей бы только знаний побольше. — Посмотрим, — медленно сказал он, одновременно размышляя, как Блэки заполучили такой дар. Насколько ему было известно, на парселтанге вообще было очень мало книг. Причем, большинство из них были написаны его предками. Пробежавшись глазами по книге, Волдеморт с громким хлопком закрыл ее через несколько минут. — Ты уверена, что хочешь знать? Книжка довольно темная. Меньше знаешь, крепче спишь, — с усмешкой сказал он. — Пожалуйста, расскажи мне, — нетерпеливо попросила Грейнджер: ее глаза были полны той жгучей жажды знаний, которую он узнавал по своей собственной. — Тебе прямо очень нужно знать, да? — посмеялся он. — Очень хорошо, раз уж ты настаиваешь. Это книга о том, как сцеживать яд из змей. Еще в ней есть несколько советов о том, как использовать яды в зельях, а также несколько кулинарных рецептов. Рецепты имеют дополнительный бонус в том, что они рассказывают, как замаскировать запах и вкус змеиных ядов в еде. По сути, книга учит, как отравить всех на званом ужине, чтобы при этом не вызвать подозрений. Побледнев, девчонка почти отступила на шаг, и он счел нужным добавить: — Хотя не все яды были смертельными, некоторые из них просто вызывали дискомфорт, незначительные болячки. — Я должен был знать, что ничего хорошего в книге на таком языке не будет, — фыркнул Поттер с горьким смешком. — У змей можно многому научиться, — мягко ответил Волдеморт. — Они хорошие наблюдатели, довольно разговорчивы, и большинство из них предпочитают просто покой. — Подожди, — влезла Джинни Уизли. Она выглядела очень неловко, но все равно продолжила: — Минерва, я имею в виду директрису Хогвартса, говорила о том, что хочет снова открыть Тайную Комнату и обустроить ее для студентов. Она думает, что ее можно использовать как арену для дуэлей. Дело в том, что ни Гарри, ни Рон не могут открыть ее снова, так что идея зашла в тупик. Но ты можешь это сделать, потому что ты наследник Слизерина. В библиотеке повисла тишина. Волдеморт не сдержал гримасу. Черт, он не хотел, чтобы в Комнате бегали сопливые дети, но в этом нет ничего особенного: ему придется согласиться, чтобы продемонстрировать свою добрую волю. «Хорошо сыграно, Уизли», — сердито подумал он. Грейнджер отодвинулась от него, на ее лице отразилось неуверенное отвращение, и он вздохнул, потирая лицо. Это было буквальное напоминание о том, кем он был — или, скорее, кем он притворялся, и, судя по всему, слишком буквальное, чтобы кто-то чувствовал себя после него комфортно. — Полагаю, что да, — тихо произнес он. — И как ее открывать вообще? — Мы просили ее открыться на парселтанге, — сказал Поттер, — но теперь она просто шипит в ответ. Понятия не имею, что она говорит. — Если эта ваша директриса захочет, чтобы я попробовал, я только «за», — ответил Волдеморт. — Я уверена, что она захочет, — сказала Джинни Уизли, и глаза у нее блестели, будто она была на грани нервного срыва и хотела разреветься. Поттер сжал ее плечо, и она откинулась в его объятия, медленно расслабляясь. Грейнджер подошла к Рону Уизли, словно тоже искала утешения, и он обнял ее за плечо. В комнате на какое-то время стало тихо, и Том притворился, будто изучает полку перед собой, хотя внутри крипел. Идея была в том, чтобы заставить этих людей доверять ему, а не наоборот. Произошедшее толкнуло Грейнджер в руки Уизли, по крайней мере на данный момент, и это определенно НЕ было частью его плана. Через какое-то время, пока обе пары все еще прижимались друг к другу, Грейнджер прервала тишину: — А как насчет твоей личной жизни, Том, если можно спросить? Все читали в газетах, что ты холостяк, но, может быть, ты оставил любимую в далекой стране или что-то в этом роде? Все еще стоя спиной к остальным, Волдеморт заметно напрягся. — Никого нет, — грубо ответил он. Обернувшись, он поймал мимолетные, беспокойные взгляды, и понял, что это, вот это, мог быть самый глупый из его ходов. Они наверняка сравнят его с Лордом Волдемортом, которого знали. Ему захотелось ударить себя, но что сделано, то сделано. Может быть, получится даже почерпнуть из этого какую-то пользу. Вздохнув, он тихо сказал, как будто был печален, огорчен и убит горем: — Я хочу сказать, что за эти годы, может, и было несколько возможностей, но какой в ​​этом был смысл? Мы все время переезжали, оставались на одном месте максимум несколько месяцев, поэтому с привязанностями было тяжко. Было удобнее не привыкать, хотя не могу сказать, что мне это нравилось. — Ох, — вздохнула Грейнджер: сострадание снова взяло верх над подозрениями, и она подошла к нему, похлопав его по руке: — Мне жаль. Правда жаль. Должно быть, тебе было сложно. — Да, — согласился Волдеморт, не встречаясь с ее теплыми, прекрасными глазами, как будто пытался скрыть свои эмоции, но на самом деле он сдерживал свои черты лица, чтобы не показывать своего триумфа. Он убедил Грейнджер, и это было самое главное. Поттер обменялся сомнительными взглядами с Роном Уизли, но Джинни, казалось, была так же убеждена, как и Грейнджер: в ее лице было слишком много сочувствия. Приятно знать, что его влияние на ведьм осталось с ним. Парни тоже поверят позже. Поэтому он разыграл свой козырь: — Уже поздно. Помочь вам помыть посуду? Домовик показался мне довольно старым, думаю, ему не помешает помощь. Выражения удивления на лицах Поттера и рыжего были комичными, и он уловил мимолетную мысль Поттера: «Волдеморт никогда бы не предложил ничего подобного». Джинни Уизли выглядела вполне довольной, но Грейнджер... О, ее глаза определенно засияли.