Лицемерная сила любви

      «Торт. Сладкий, вкусный торт, — представлял я. — Воздушные шарики и подарки…»       Вспоминаемый мною день рождения можно было назвать одним из счастливейших моментов в моей жизни. Тогда мне впервые подарили игровую приставку, за которой мы с друзьями провели целую ночь. Это приятное событие оставалось в памяти относительно ярким эпизодом, но почему-то в него было довольно трудно погрузиться. Хотя, смысл удивляться — в Азкабане в принципе редко когда позволялось чувствовать какую-либо радость.       Тем не менее, у меня всё равно вышло разжечь внутри себя искорки тепла.       Собрав всю свою силу воли, я сосредоточился на них и, представляя круговой взмах волшебной палочкой, тихо прошептал:       — Экспекто патронум.       Ничего не произошло. Опять.       Магические потоки, рассеянные в воздухе, даже не дрогнули. Это была двадцать третья попытка, всё такая же безнадёжная.       «А какой толк на что-то надеяться? — горькое разочарование подталкивало окончательно сдаться. — Даже раньше, в нормальной обстановке, ничего никогда не получалось. Почему сейчас должно быть по-другому?»       Мои жалкие потуги научиться колдовать патронус без палочки начались с тех пор, как дементоры стали регулярность посещать нас с Сириусом.       Как часто они приходили — трудно сказать, но между ними обычно умещалось три–четыре приёма пищи. Их присутствие сказывалось на мне не самым лучшем образом. Воспоминания Льюиса-студента, и так разбитые на отдельные части, путались ещё сильнее. Память о положительных эмоциях постепенно становилась тусклее, прозрачнее, что затрудняло выбор подходящего воспоминания для призыва патронуса.       Я грустно вздохнул и, почувствовав раздражающий зуд в носу, чихнул.       Ещё один неприятный побочный эффект дементоров — из-за них истончались старые магические нити, поддерживающие уровень температуры. С каждым днём (которых, наверняка, уже прошло огромное количество) в моей камере становилось всё прохладнее, вследствие чего мне не повезло подхватить простуду. Пока что она выражалась лишь в постоянном насморке и лёгком ознобе, и, так как врачи в Азкабане, конечно же, не водились, оставалось лишь надеяться, что волшебство не позволит моему состоянию ухудшиться.       — Экспекто патронум… — вновь пробормотал я, уже ни на что не надеясь, как вдруг магия рядом со мной всколыхнулась.       Удивление, вызванное неожиданностью и неверием, продержалось недолго — очень скоро стало понятно, что это колебание было вызвано транспортировочными чарами, доставившими поднос с едой.       Время перекуса. Второго после последнего визита дементоров.       Устало потерев лицо, я подошёл посмотреть, какая сегодня порция. За долгий период пребывания в Азкабане стало привычным то, что подаваемая пища бывает разной степени свежести — хлеб мог оказаться мягким и даже немного вкусным, а иногда сухим и почти нежующимся.       К моему удивлению, на этот раз содержимое подноса отличалось от обычного. Место миски с кашей занимала широкая тарелка супа, а кусок хлеба был заменён на симпатично выглядящую булочку.       — Ю-ху! — послышался радостный возглас Сириуса. — Эй, Льюис, поздравляю тебя!       — С чем? — не понял я, всё ещё неверяще глядя на еду.       — Точно не знаю, то ли с Рождеством, то ли с Новым годом, но подобную вкуснотищу подают исключительно по праздникам!       «Праздник? В Азкабане? — данная мысль звучало нелепо. — Подождите, Новый год или Рождество?..»       Будь это правдой, то выходило, что с моего заключения прошло уже примерно полгода.       «Как много… Подумать только…»       Усевшись на пол, я принялся пробовать свою сегодняшнюю трапезу.       Вкус супа оказался поразительно насыщенным — ну, относительно пресной каши. В меру солёный и в меру острый, он идеально сочетался с мягкой булочкой, хорошо впитывающей в себя бульон.       «Мерлин, это и впрямь праздник…» — промелькнуло в моей голове.       К сожалению, еда довольно быстро закончилась. Стоило мне отставить пустую тарелку, как поднос исчез.       «Интересно, а Пасху здесь тоже справляют? Или до следующего "праздничного блюда" придётся ждать целый год?»       — Слушай, Льюис, — заговорил Сириус. — Нам надо отметить!       Он звучал непривычно сыто и довольно.       — И как ты себе это представляешь? — поинтересовался я, качая головой. — Попросим дементоров принести огневиски?       — Не будь таким саркастичным! Отметить можно и без алкоголя! Надо просто сделать что-нибудь, чтоб было веселее.       — Например?       — Ну… То, что обычно делают на Новый год… — его голос на мгновение смолк. — Можно хотя бы спеть песню!       — …Это шутка?       Но Сириус не шутил. Сильно фальшивя и невпопад протягивая гласные, он действительно принялся петь:       — No-o mo-ore champa-a-agne, and the fireworks are thro-o-ugh. Here we a-a-are, me and you-u-u, feeling lost and feeling blu-u-ue!       Удивительно, но данная песня была мне знакома.       «В этом мире она уже вышла?..» — рассеянно подумал я, вслух спрашивая:       — Это ведь «Happy New Year» от магловской группы ABBA, да?       — Именно! — подтвердил Сириус. — It's the e-e-end of the pa-arty, and the morning seems so gre-e-ey, so unlike, yesterda-ay… Now's the time for u-us to sa-a-ay!       Затем он закашлялся, сбиваясь с ритма.       «Как нелепо, в нашем-то положении… — но, не взирая на абсурдность всей ситуации, внутри меня неожиданно взыграл радостный азарт. — Хотя, в самом деле, почему бы и нет?»       Поддавшись этому внезапному порыву, я прокрутил в голове слова песни и тоже начал напевать.       — Happy New Year, happy New Year, may we all ha-a-ve a vision now and then, of a world where every neighbour is a friend…       Сириус, прокашлявшись, вновь подключился, и вот мы уже пели хором.       — Happy New Yea-ar, happy New Yea-ar, may we all have o-our hopes, our will to try, if we don't, we might as well lay down and die… You, and a-a-ai…       Тут мой нос снова зачесался, вынуждая чихнуть.       

***

             Время тянулось одновременно и быстро, и мучительно долго. К счастью, простуда вроде бы немного прошла; но взамен её началась скука. Теперь вся моя жизнь сводилась к ходьбе от стенки к стенке в своей маленькой камере и общению с Сириусом. Мы с ним развлекали друг друга довольно долго — я описывал ему то, что видел во время путешествий по разным странам, а он, в свою очередь, рассказывал истории из юности Мародёров. Так я узнавал о невообразимых пранках (за которые бы в моей прежней студенческой жизни выгнали из школы и поставили на учёт), об удивительных тайных проходах в Хогвартсе, о Джеймсе и Римусе… Лишь Питера Петтигрю он никогда не упоминал.       Но подобная повседневность довольно быстро приелась — темы для разговоров заканчивались, как и желание ходить из угла в угол. Большую часть времени я либо спал, либо просто лежал на полу, бесцельно глядя на серый пустой потолок в ожидании дементоров. В подобной жизни — даже, скорее, в подобном существовании — просто не было никакого смысла. Попытки вызвать патронус оказались абсолютно бесполезными и лишь тратили силы, так что их пришлось забросить. Мысль о побеге со временем стала казаться чем-то нереальным, далёким и недостижимым… До тех пор, пока однажды министр Фадж не решил навестить Азкабан.       Когда я заслышал шаги мракоборцев, то привычно пересел подальше от решёток — не хотелось лишний раз оказываться к ним слишком близко. Впрочем, у мракоборцев было схожее мнение, так как обычно они обходили мою камеру по широкой дуге. Но в этот раз всё произошло по-другому.       Группа из пяти человек остановилась напротив моей камеры. С первого взгляда стало понятно, что стоящий в центре мужчина представителем Аврората не являлся — во-первых, на нём не было соответствующей униформы; во-вторых, лицо Корнелиуса Фаджа мелькало в СМИ слишком часто, чтобы его не узнать.       — Так это он и есть? — спросил министр, разглядывая меня словно какую-то диковинную зверушку.       Я просто немигающе уставился на него. Ранее подобное пренебрежительное отношение вызывало раздражение, но в данный момент в моей голове воцарился хаос из внезапно вспыхнувших эмоций.       «Неужели, наконец-то?..»       — Да, это он, — подтвердил один из сопровождающих.       — Не впечатляет… — вздохнул Фадж и, поморщившись, обратился уже ко мне: — Ты этого не заслужил, но вот тебе подарок, в честь инспекции.       С этими словами он взял скрученную рулоном газету из стопки, которая находилась у него подмышкой, и передал её одному из мракоборцев. Мракоборец же, в свою очередь, подошёл к моей камере и просунул рулон между прутьями. Газета шлёпнулась на пол.       Я вперился в неё взглядом.       «Передо мной лежит тот самый "спусковой крючок", который заставит Сириуса сбежать…» — данная мысль вызвала лёгкую дрожь.       Не дожидаясь какой-либо ответной реакции, Фадж в окружении мракоборцев двинулся дальше по коридору, в то время как всё моё внимание было приковано к его «подарку».       «Я точно не сплю? Это и вправду она?..» — встав с пола, я осторожно подошёл к газете, словно боясь, что она в любое мгновение может исчезнуть.       Желтоватая бумага была пронизана несколькими видами заклинаний — одни отвечали за анимацию напечатанных изображений, другие представляли из себя водоотталкивающие чары.       У меня на лице медленно расплылась улыбка. Я бережно подобрал газету с пола и начал её аккуратно разворачивать.       «Где-то здесь находится фотография семьи Уизли! И на ней будет Питер Петтигрю в образе крысы! — моя улыбка становилась всё шире. — Сириус его увидит; поймёт, что тот в Хогвартсе; охваченные желанием отомстить, он решит сбежать, и…»       Расправленная главная страница «Ежедневного пророка» предстала перед моим взором. В самом её центре красовался размашистый заголовок:

      «МАЛЬЧИК-КОТОРЫЙ-ВЫЖИЛ СТАЛ ОБОРОТНЕМ?»