Окольцованные напрочь

Грегор вскоре пришёл, и они продолжили прерванное накануне совещание по вопросу – что делать с Каллой и Кевином? – Взвесим добро и зло, – сказал король. – Если мы их обручим и всем об этом станет известно, на нас пойдут войной, и королевство погибнет. А если мы их не обручим, Калла ведь может… Может и над собой что-нибудь сделать! Я тогда тоже долго не протяну, и после моей смерти престол займёт Игторн, как ближайший родственник. И королевство опять же погибнет. Из двух зол выбирай меньшее – а какое меньше? – Трудно сказать. Но выход есть. Надо обручить Каллу с каким-нибудь принцем. Только не с наследником престола, а с младшим сыном. Тогда, если она сейчас и, прошу прощения, взбрыкнёт, будет кому после вас занять престол. Со дня помолвки вы как бы примете принца в род. Есть такой закон. Идёт? – Идёт. Хоть мне и горько терять дочь, я спасу королевство. Где Калла? Калла уже очнулась, услышала эти слова и откликнулась: – Я здесь, папа, за стеной! Тут темно, и выхода нет. Кто-то запер здесь меня и Кевина. Выпусти нас отсюда, пожалуйста! Грегор пожал плечами: – Как она может быть за стеной, а, Мистимурман? За стеной дворцовый сад. А она толкует о какой-то тёмной комнате. – Да, странно. Если бы ещё за какой-нибудь другой стеной, там другие комнаты есть. А за этой – нет. Эта стена – наружная. Наверное, нам с вами почудилось. – Обоим – одно и то же? Маловероятно. – Но так получилось. Не обращайте внимания. Мистимурман хотел скрыть от короля, что запер Каллу и Кевина в потайном зале. Ведь Грегор жалел их, и такой поступок ему совсем не понравится. Ко всему прочему, и сам министр сообразил это поздно, какой-то это был в корне неправильный способ их проучить – оставить наедине, так надолго, в темноте… Если они и на свету себе позволяли всякое! Только и надежда на то, что они ещё совсем дети, и любовь у них игрушечная. И что принцесса не додумается не только до самого греха, но и до того, чтобы оговорить себя. Мол, теперь уже всё, теперь только под венец как можно скорее! Мистимурман трясся и потел от этих мыслей. К счастью, король не замечал, он так и не мог думать ни о чём, кроме того, что подстроила ему любимая доченька. Грегор даже поверил, что и правда им двоим вот так дружно показалось, и отпустил министра. Решение было принято. Это Мистимурману теперь предстояло думать, когда и как незаметно выпустить парочку.

* * *

Калла слышала, на чём они порешили: обручить её с принцем – младшим сыном. Она перебрала в уме семьи всех окрестных королей. Младших сыновей нашлось только два. Да и то один из них терпеть не мог всех без исключения девчонок и не собирался ни на ком жениться, а другой вообще продался герцогу Игторну за воз желудей. Эта, последняя, кандидатура наверняка отпадёт. А тот, что остался… тоже подарочек судьбы. И нерушимая клятва ему даром не сдалась, ну разве только если затем, чтобы со временем усесться с ногами на трон Данвина! Когда очнулся Кевин, Калла поделилась с ним своими страхами. Влюблённые стали обсуждать, что теперь делать, но ничего не смогли придумать. Калла долго крепилась, но в конце концов расплакалась, прежде всего из-за того, что, оказывается, обожающий отец готов пожертвовать не только её счастьем, но и самой жизнью ради того, чтобы выстояло королевство. Может, так и надо, конечно, но Кевину она упрямо сказала: – Выйти за тебя замуж – это не блажь и не каприз, так и знай. Ещё не поняла как, но всё будет по-моему! Спорить он не стал. Только обнял, согревая, и дал выплакаться всласть.