blood and bourbon

***

      Прохладный утренний воздух заполнял легкие: дышалось лучше, чем обычно. Пасмурное небо плавно перетекало в туманные облака, до которых почти можно было дотянуться. Ранние утра бывают прекрасны, особенно, когда ты видишь их такими редко. Тошнота отступила, и в общем я чувствовала себя относительно хорошо, кроме, разве что, одного крохотного пунктика. Голод.       Привычный мне, знакомый, но в то же время абсолютно другой, будто звериный. При мысли об обычной еде скручивало живот, так что, как мне наесться, я не представляла.       Позади слышались тихие перешептывания, и не трудно было догадаться, что Рэми и Райли все-таки последовали за мной. Хотя, думаю, что подруге это все знатно надоело. Пребывая в своих переживаниях я не следила за тем, что Райли могла заметить и могла что-то при ней сболтнуть, а девушка ужасно не любила секреты. Да и идти гулять ранним утром точно не входило в ее планы, а тут еще мой «быстрый шаг», для меня являющийся привычной скоростью, но быстрее ее максимальной раза в два. Возможно, именно поэтому она и не выдержала:       — Нет, ну меня это достало, — с возмущением произнесла блондинка, с трудом обгоняя меня и останавливая. — Почему мы должны таскаться за тобой, королева драмы, если ты даже не объясняешь, что у тебя…       А она ведь даже не знала, что происходило, а если бы узнала, злилась бы на то, что она снова лишняя. Райли была хорошим человеком, за одним «но»: она вечно строила из себя кого-то другого.       Прямо как ты.       — Райли, я не думаю…       — Замолчи! — перебила она брюнета с явной злостью, в общении с ним для нее не свойственной, и договорила. — …происходит! Ты вечно с кислой миной, можешь хоть иногда думать о других и не портить нам настроение?!       Я вступила в спор из-за такой фигни? Анабель, остановись! Поклявшись себе, что съеду от неё как только разберусь со своей чокнутой жизнью, я спокойно ответила:       — Извини, я правильно понимаю: ты преследуешь меня, вторгаешься в мое личное пространство без моего согласия, ещё и на что-то жалуешься?       — В смысле? — она подняла брови и переглянулась с Рэми, будто я только что выдала что-то несуразное. А сама этим походила на «ту самую» обиженную третьеклассницу. — Я между прочим твоей подругой была, можно было и поделиться секретами!       Рэми, до сих пор просто наблюдавший, усмехнулся и поднял глаза к небу, а затем прошелся между нами и сел на близстоящую лавочку, готовясь что-то сказать. Он или пародирует меня, или пытается казаться лучше, но у него это явно не получается, а меня лишь раздражает. Это общество начинает подбешивать: они будто второсортные актеришки соревнуются — кто лучше. Самовлюбленный павлин, Райли Мирная и я.       — Может Ани просто закрытый человек, не у всех же все так просто, как у тебя, — размеренно произнес он, улыбаясь как чеширский кот, и я его понимаю, ведь это выглядело просто смешно.       Блондинка явно хотела возразить, но я оказалась первой.       — Не в этом даже дело, просто есть люди не испытывающие бурю эмоций при виде мраморного камешка и не влюбляющиеся каждый раз в нового смазливого идиота. Ты не думала, что я из них? — выдохнув поглубже, ибо я серьезно сейчас спорила с кем-то из-за таких пустяков, я резко осознала, что только что назвала Кларка смазливым идиотом, а он даже не догадывался об этом, и улыбнулась.       Райли прищурила глаза, и прочеканила:       — Возможно, мы просто слишком разные.       — Ага, — налегке кивнула я, едва коснувшись ее плеча, когда прошла дальше по направлению.             — Ты обещала мне, не помнишь? — с дрожью в голосе прокричала она мне вслед, и я даже чуть затормозила от удивления. Ей что, настолько плохо? О боже, я ужасная подруга. — Ты обещала, что не полезешь к нему больше, поклялась! — и теперь я поняла, о чем она говорила. — Ты ужасная подруга!       — Я ужасная подруга, — почти одновременно озвучили мы, но она, скорее всего уже не слышала.       Но чем дальше я отходила, тем быстрее мной овладевала тревожность, и я снова ускорилась. Что со мной происходило? Ладно, я чертов оборотень, но это же не должно влиять еще и на мой характер! Сейчас я чувствовала себя бочкой с порохом, окруженной миллионом зажженных спичек, и стоило только сойти с тропы, как я тут же поджарилась бы до золотистой корочки! Спорить с тем, кому ничего не докажешь, реально? В последнее время, я вела себя как мешок с дерьмом, неспособный думать и мыслить логически, и это жутко раздражало.       — Соберись! — прорычала я и, заворачивая за угол, намеренно ударилась рукой о стену.       — Все зависит только от тебя самой, и в такой поворотный момент твоей жизни нужно быть как никогда трезвой! Управлять собой, своими мыслями, чувствами и способностями! — заявил голосок в моей голове настолько четко и отрешённо от моих мыслей, что я даже вздрогнула. Но эти слова и правда были нужны мне, ведь он прав! Нужно взять под контроль всю ситуацию!       И своего внутреннего волка.       Меня передернуло, но я допустила эту мысль, ведь именно это мне было необходимо сделать в первую очередь: обуздать своего волка.       — Анабель, — окликает меня знакомый голос сзади, и я ловлю себя на том, что стою упершись головой и руками о стену и тяжело дышу. Я выпрямляюсь и вижу Рэми. Сейчас мне хочется наладить отношения именно с ним, и именно с ним найти общий язык, так как, как мне кажется, только он может меня понять. И в то же время смеюсь сама над собой, ведь клюю на это, хотя он — жалкое, неуверенное подобие меня, пытающееся изо всех сил мне понравится за счёт моих же приемов. Я заставляю себя снова принять невозмутимый вид. Если я отвлекусь хоть ненадолго, мой холодный рассудок может пошатнуться, поэтому останавливаю Рэми, выставив ладонь вперед и сохраняю ледяной взгляд.       — У меня все нормально, но мне нужно побыть одной, — отчеканиваю я, но он все также напряженно стоит, изучая меня взглядом. — Я найду дорогу к отелю сама, не переживай.       В этот момент меня преследует жуткое ощущение, что из-за нынешнего состояния я настолько не сосредоточена, что не смогу понять ни его замыслы, ни даже прочитать эмоции на его лице — а это то, что я так люблю делать. Но я прогоняю лишние подозрения, потому что передо мной Рэми — и он обычный школьник, да и у меня есть проблемы поважнее.       — Не отталкивай меня, — почти перебивает он.       Мне становится не по себе, но затем я усмехаюсь, облокачиваясь на каменную стену, чтобы унять дрожь по всему телу.       — Прости, но сейчас так нужно, — я всё-таки меняю позу, отпрянув от стены, разворачиваюсь, уже не в силах сдерживать строгое выражение лица и продолжаю идти, но он легонько тянет меня на себя, обвивая рукой мое правое запястье и наклоняет голову.       Я мгновенно вырываю руку и принимаю «оборонительную» позу, но затем быстро делаю полшага назад и слегка расслабляюсь, чтобы он не подумал, что я дерганная. Но все это вместе выглядит именно так, поэтому я раздраженно выдыхаю и снова устремляю на него упрямый взгляд.       — Я не понимаю, что с тобой происходит, — протягивает он, не обращая внимание на дрожь в голосе и местами хрипоту. — Я не могу понять, кто ты такая: ощущение будто у тебя миллион личностей, и с каждой встречей ты показываешь мне новую, тебя невозможно предугадать — в тебе есть все, и ты можешь выдать что угодно, твое притворство и маски сломаны, но даже через трещины я не могу понять, что происходит у тебя внутри на самом деле. Ты превосходная актриса, Анабель, но тебе не кажется, что это перебор?       Я терпеливо слушаю, а точнее делаю вид, так как все эти слова просто ударяются о меня рикошетом, как о холодную стену. Это даже круто звучит, если не вдумываться, конечно. Так что я и не буду.       Он вновь берет меня за руки, но на этот раз я, через силу, не вырываюсь, а просто наблюдаю за тем, что будет дальше. Его тепло-коричневые глаза неплохо сочетаются с волосами и одеждой, — думаю я, — и даже с погодой, он выглядит как типичный житель Аризоны, и как никто подходит к ней и телом, и характером, и всем своим нутром. Как бы я ни ненавидела карий цвет глаз — они притягивают, и это серьезно так.       Холодная стена подо мной не приводит мои мысли в порядок, я все еще неосознанно думаю обо всем кроме того, о чем серьезно стоит задуматься. Он говорит что-то еще, и на этот раз я перестраиваюсь на ощущение его теплых рук и успокаивающего баритона, он овладевает мной, и это приятное чувство беззаботности и спокойствия мне подходит.       — Иди работать психологом, — серьезно шучу я, наверное перебивая его, но, черт возьми, мне так нравится не думать, что я не хочу опять вживаться в роль.       Его слова, сказанные ранее, доходят до меня странным эхом только через пару секунд, и я успеваю полностью погрузиться в это ощущение собственной слабости…       Жалкое.       …но такое теплое!       Разум так и не поднимается на первый план, и я с тревогой понимаю, как же мне банально не хватало просто… тепла. Однако прямо в эту секунду я снова напрягаюсь и выкидываю эту белиберду из своей головы. Я очень хочу чувствовать себя в полноценном порядке, но могу ли в таких обстоятельствах? Одна часть меня хочет покончить с этим прямо сейчас, а другая жаждет поддаться внушению этого спокойствия и умиротворения.       — Не отталкивай меня, Анабель, — продолжает он. — Я понимаю, как тебе трудно, и искренне хочу помочь, только откройся мне, хотя бы ради себя, — заканчивает он, и мы остаемся стоять в звенящей тишине.       Его улыбка на секунду вздрагивает, как и спутанные ресницы, и я понемногу отмираю и начинаю сосредотачиваться. Что за хрень я сейчас выдала?! Когда мой взгляд продолжает фокусироваться на мелочах, выдающих его лесть, уголки моих губ припускаются. Ну да, как я могла надеяться на настоящего друга. Я все еще стою с дебильным выражением лица, так как пока не придумала, что сейчас сделаю, а тем временем в душе становится так обидно, что, кажется, я сейчас разрыдаюсь как гребаный ребенок. Возможно, это можно объяснить моими нынешними «сложностями», но этот факт мне уже не поможет. Целый рой разных предположений заполняет голову. Ну да, все по-старому.       Вместо того, чтобы оттолкнуть его, я включаю дурочку. Посмотрим, как далеко он зайдет, и из какого он теста, в конце концов я даже не уверена, что он притворяется.       — Почему? — я не знаю, не прокололась ли за эти пару секунд витания в мыслях, но продолжаю от того, на чем мы остановились.       — Ты цепляешь, — усмехается он, но становится серьезнее и продолжает. — В твои глаза можно смотреть вечно…       — Серые, — усмехаюсь я, и наконец отвожу взгляд, задерживая его на белокаменной стене. — Что в них можно найти?       Он касается моей щеки и, разворачивая, приподнимает мою голову, и я готова убить себя, если хоть чуть-чуть покраснела.       — Они напоминают мне пасмурное небо, — задумывается он. — Потусторонний мир, что-то неизведанное. Вселенская тоска, полупрозрачный туман, мокрый асфальт. Тебе они очень подходят. — ехидно улыбается он, и я наконец узнаю в нем типичного Рэми, а не какого-то психа.       Я не могу отвести взгляд, но внутри все еще скребутся подозрения, в то время как его мягкий взгляд опускается к моим губам… Ох, это мне определенно не нравится. Я искренне не понимаю, где заканчивается правда и начинается лесть, в конце концов не может же так опытно врать 17-летний школьник! Не успеваю я ничего осмыслить, как он наклоняется и нежно целует, обвивая рукой мою талию, и в ту же секунду совсем рядом раздается громкий хлопок, синяя вспышка, и на асфальт валится болезненного вида блондинка, в длинной белой рубахе и босая.       — Черт, промахнулась, — ойкает она, поднимаясь, и направляется мимо нас.       — Это что, Пятый перекрасился, или у меня глюки?.. — отшатывается Рэми, жмурясь, а я, наконец, прихожу в сознание.       Девушка резко делает два огромных шага назад, впивается в меня суровым взглядом, а затем истерично хохочет:       — Твою мать…

***

      Эллисон свернула направо и зашла в гостиную, закрывая за собой дверь. Оглядывая подростков, женщина встала у стола рядом с резко замолчавшей Чарли и незамедлительно начала речь.       — Как вы знаете, мы приехали сюда на четыре дня, чтобы отдохнуть, погулять, развеяться, — она еще раз всех осматривает и, спустя недолгую паузу, продолжает, — но ввиду того, что ночью кто-то беспрепятственно забрался в отель и решил пострелять прямо за этой дверью, я вынуждена сообщить, что остаток этого отпуска вы проведете у себя дома, в Финиксе.       Послышались разочарованные вздохи и переговоры, обойдя рядом стоящую девушку, Харгривз приоткрыла холодильник. Для семерых подростков в этой комнате слишком уж тихо, напрягающая обстановка немного взволновала женщину. Однако проанализировав, что вряд ли школьники натворили что-то пострашнее того, что здесь произошло этой ночью, она выкинула надоедливые мысли из головы, списав все на внутренние ссоры.       — Так что случилось? — в непонимании спрашивает Несса, поправляя лезущую в глаза челку.       Замечая отсутствие двоих, Харгривз заметно напряглась.       — Мы не знаем, — понижает голос Эллисон. — И мы ничего не можем сказать полиции. Поэтому мы выедем сейчас, сходим в ресторан, кино, а вечером вернемся в Финикс. — объявляет она и складывает баночки с едой в сумку. Комната начинает потихоньку оживать, когда в нее вваливаются еще три человека.

***

      — О боже, — выдыхает Эллисон, когда в гостиную захожу я, Рэми с неплохим таким фингалом под левым глазом, и ненормальная незнакомка.       Нас быстро окружают, и лишь недо-Пятая проходит к противоположной стене. Когда Эллисон оборачивается к ней, ожидая объяснений, она резко разворачивается.       — Мы передрались, — ликует она, с широченной улыбкой осматривая каждого по очереди.       Я замучено выдыхаю и закрываю лицо рукой. Отмахиваюсь от лишних вопросов и занимаю дальнее кресло.       — Лайла, с тобой все нормально? — озабоченно спрашивает миссис Харгривз, чем взывает у меня дикое желание сброситься с крыши. Они, блять, друг друга знают?!       Твою налево… Я оглядываю мертвенного вида блондинку. Похоже, это та самая Лайла, невесточка брата Эллисон! Наблюдая за ее движениями и рассматривая ее хрупкое тельце, я удивляюсь как оно может удерживать в себе сразу все способности.       — Ну, меня накачали всякой херней, так что не думаю, но это та-а-ак весело! — боже, теперь понятно, однако это все еще не объясняет то, с какого хрена она на нас набросилась.       — Это кто? — отрывисто спрашивает шатен, как будто эта дама не вдарила ему с кулака минут пять назад. Однако вовремя, потому что в гостиную врывается последнее звено этого сумасшествия.       — Лайла? — изумленно щурится Пятый, вытирая что-то красное со лба, не сводя с нее глаз, затем шепчет Эллисон: «почему они еще…», а дальше, я полагаю, «…здесь?». Сначала меня даже не смущает, что я услышала это через всю комнату, потому что меня осеняет, что этот идиот пришел сюда с окровавленной раной на голове. Серьезно, Пятый?! Меня бросает в жар, хоть я пока не хочу ее, и не чувствую ее специфического запаха, но уже мысленно понимаю, что скоро это случится.       Я напряженно сажусь, потому что не готова посвящать половину своего класса во всю эту сумасшедшую историю, но чувствую резкий запах. И, черт возьми, теперь я узнаю его везде. Проносясь мимо Пятого, я грубо советую ему получше вытирать кровь и сталкиваюсь с Эллисон на выходе. Секунда будто останавливается, и я слышу каждый гребаный шорох, чувствую запах малинового геля для душа и странного дезодоранта, а в особенности ощущаю пульсацию так рядом бьющегося сердца… Мое дыхание становится прерывистым, глаза закатываются, и я мгновенно теряю контроль, хоть даже этого не осознаю. И теперь я понимаю, как сложно все-таки держаться, а это может стать для меня огромной проблемой! Даже если я смогу опомниться, это произойдет не раньше пары секунд, а порой они могут обозначать даже время человеческой жизни. Харгривз проходит мимо, а я готова вцепиться в нее зубами, разорвать всю ее, оторвать ее противную голову… Адреналин зашкаливает и, кажется, в ногтях и деснах начинает что-то жечься… Моему изумлению нет предела. Я с трудом перестраиваю свое внимание на грязные ботинки и ее шаги и, кажется, успокаиваюсь. Ловлю предостерегающий взгляд Пятого и выметаюсь так быстро, как только могу.       — У меня хорошая новость, можете собрать свои вещи вечером, жду вас всех у входа через пять минут… — слышу я, когда дверь в уборную закрывается, и я остаюсь наедине с собой.       Это отвратительно, как же я это ненавижу. Почему это появилось в моей жизни именно сейчас, когда в ней и так куча проблем? Пятый сказал, что магические сверхсилы во мне кто-то удерживал, но что, если он соврал и именно он виноват в том, что я теперь чудовище? Что если это он на меня повлиял? Все началось с его прибытием, так что все сходится, но как он это сделал? Меня никто не кусал, да и пила я вроде только из своего стакана…       Или нет. Тогда, в парке, Рэми дал мне кофе, как же я раньше не догадалась!.. Что если во всем виноват он? Нет, сейчас даже вопросов нет, я уверена. Он перешел в наш класс почти одновременно со мной, проявлять интерес в мою сторону начал только сейчас, и он чертовски подозрительный тип в последнее время… Боже, какая же я дура.       Возможно Пятый тоже в этом замешан: между ними необоснованная неприязнь, и ее видно невооруженным глазом, да и оба они постоянно поблизости.       Желание разорвать им глотки, а в особенности Рэми, так как он самым наглым образом воспользовался мной, как последний кретин, возросло, и я вылетела из туалета, направляясь в гостиную.       Однако перед самой дверью я резко остановилась, мотая головой.       Нужно думать, прежде чем что-то делать, давай, думай, Анабель!       Я отвернулась и прислонилась спиной к деревянной поверхности. Если они думают, что меня так просто можно развести — то они ошибаются, потому что я вычислила их еще до того, как они приступили к основному плану. Ведь должен же быть какой-то мотив?       Значит нужно узнать все об их плане. В голову прокрадывались мысли, что Рэми здесь ни при чем, но сейчас я буду подозревать каждого, потому что иначе мой волк просто не сможет.       Я даже не осознаю, что только что подстроилась под своего волка, и начала налаживать с ним подрагивающий и прерывающийся контакт, но что-то внутри одобрительно затрепетало. Ведь, кажется, это начало новой эры моей жизни.       Однако не трудно было догадаться, что этот противный голосок внутри меня и есть мой волк, осталось понять только одно — может ли он думать, или просто сочетает в себе кучку инстинктов и принципов. Потому что если он отдельная личность в моей голове, это может стать проблемой.       Тяжело дыша в дверь, я снова совершила процедуру обезвреживания ненужных мыслей и переживаний в моей голове и с силой оттолкнулась. Миссис Харгривз уведет всех в кино, значит у меня будет время проследить за Пятым и узнать — кто такая эта Лайла.       По легенде, озвученной мне ночью, она невесточка Диего, а значит скоро он появится, что определенно мне не нравится. Дело даже не в том, что возможно он участвует в плане «приручи волчонка», а в какой-то личной неприязни, которую я пока тоже объяснить не в состоянии. Но в отличии от Лайлы, безумной психопатки, избившей Рэми, моего первого подозреваемого врага, и Пятого, с судьбой которого я еще не определилась (потому что пару минут назад хотела разорвать его на части), Диего, фактически помогший мне в переулке, — меньшая из зол.

***

Ранее

             Блондинка истерично захохотала.       — Забавно, ты тоже выбралась, — не прекращая хохот, оглядывая меня с ног до головы, а затем и этого головастика, задерживая взгляд на наших, в смысле блять, переплетенных руках.       Я выдергиваю руку, пока Рэми задает интересующий меня вопрос:       — Откуда выбралась?       — Мы знакомы?       Девушка переводит взгляд с меня на него и обратно, а улыбка не сходит с ее мертвенно-бледного личика. А она милашка.       — Ну и что ты умеешь? — подпрыгивающим шагом она движется ко мне, останавливаясь чрезвычайно близко, так, что Рэми приходится отойти. — Двигаешь воду? Писаешь молниями? — она игриво поворачивается к Рэми. — Притягиваешь красавчиков?       — Что тебе известно? — я мрачнею, делая шаг на нее, пока она подмигивает этому идиоту, на что она опять поворачивается ко мне.       — Надо же, видимо, ты не в курсе что с тобой происходит, — ошеломляется она, а улыбка становится лишь шире. — Но ты была в КК, значит они знают, — рассуждает она.       — Что за КК? — вклинивается парень.       Кажется Пятый что-то упоминал про…       — Контроль Комиссии. За такими как мы.       — Мы… — я взбрасываю руки наверх. — Да вы прикалываетесь!       — Так что ты можешь? — в ее глазах хитрый блеск, а в голосе слышатся стальные нотки, так что я отбрасываю единственные капли доверия.       — А ты? — я поднимаю бровь, оценивающе ее оглядываю, хотя уже примерно представляю из какого она теста.       Она отворачивается, и резко дает Рэми в глаз, на что я угрожающе рычу, мгновенно пришпиливая ее к стене.       — Нихуя себе! — орет шатен.       На лице незнакомки отражается изумление и интерес, но затем снова эта безудержная улыбка, которую я зеркально копирую, с большим нажимом обходясь с ее шеей. Она перехватывает мою руку, пытаясь оттолкнуть, но я еще даже не напрягалась. От нашей близости голова идет кругом, возможно потому что с ее раны течет кровь, так что я почти уверена, что сейчас увижу свои любименькие чернеющие линии. Пульс учащается, и я неосознанно обнажаю клыки.       — Я оборотень, — шиплю я, упиваясь этим облегчением, но девушка резко повторяет мой трюк.       — А я быстро схватываю, — шипит она в ответ на мое изумление. — Вы знаете Пятого. Ведите меня к нему.

***

      Переведя взгляд на свои руки, я перевернула их запястьями вверх и, тяжело вдохнув, попыталась провернуть уже отрепетированный фокус. Через пару мгновений кожа стала тоньше, прозрачнее, и, кажется, даже прочнее, и на ней проступили темные венки. Пора научиться у своего волка, иначе это может обернуться против меня. С силой гипнотизируя глазами собственную руку, я наконец смогла чуть продвинуть ветку черных змеек до края футболки, а затем и на ладонь, до самых пальцев. В эту секунду дверь резко открылась, и я лицом к лицу столкнулась с Райли, быстро пряча руки за спину.       Выдав на лице лишь безразличие и каплю ехидства, я прошла мимо ребят и миссис Харгривз, снова занимая кресло. Вытаскивая руку перед собой, я замечаю что-то странное и перевожу на нее взгляд как раз тогда, когда длинные коричневые когти начинают исчезать.       — Мы не можем просто забить, война коснется нас в любом случае, вопрос только в том, будем ли мы к ней готовы!       Лайла казалась серьезнее и сосредоточенней, чем до этого, что радовало, ведь сейчас мне меньше всего хотелось тратить нервы на ссоры с ней. Усталость, жуткая усталость, брала надо мной верх, и если бы не сложившаяся ситуация, я бы предпочла спать без задних ног. Однако ситуация такая, и я приготовилась вникать.       — Ты сообщил Диего?.. — она понижает голос до хрипоты, а в глазах отражается целый океан боли. Такой, что мое мнение о ней знатно покачивается.       — Эллисон должна была позвонить ему, — зевает Пятый и потягивается на диване.       Настает небольшая минутка тишины, видимо, никто не хочет снова заводить эту тему, но я просто не могу молчать.       — Что еще за война? — растягиваю я, ленивым, но осторожным тоном.       — Пятый считает, что на нас охотятся КК, — подает голос Лайла, не слезая с подоконника. — Они были этой ночью здесь из-за Эллисон. В их лаборатории еще десятки таких как мы, а когда-то они пришли за мной.       — И за мной?       Пятый поднимает голову, настороженно в меня вглядываясь:       — Постой, что? Ты была в Комиссии?       Я могу много думать на эту тему, потому что уверена, что не была ни в какой Комиссии, но я слышала, что сказала Лайла, и раз я такая же как они, вряд ли она ошиблась.       — Вообще-то я уверена, что нет, но откуда тогда взялись мои способности?       — Да, ты точно была там, и нет, они не могли «вколоть» тебе эти способности, — бурчит ненормальная. — Такие способности нельзя передать, тем более такой силы, как у тебя. Ты чистокровный оборотень, я вообще не понимаю способность ли это!       Значит Рэми не мог подлить мне что-то в кофе. Но он точно не чист, тогда в чем же всё-таки дело?       — Ну, может и не чистокровный, оборотни редко пьют кровь, — язвит Харгривз, нагло мне улыбаясь. — Но я согласен. Что за способность вообще, если ей лет семнадцать от силы?       — Восемнадцать, — поправляю я. — А что не так с моим возрастом?       Лайла и Пятый посмеиваются.       — Все люди с суперспособностями родились первого октября тысяча девятьсот восемьдесят девятого, ну по-крайней мере мы других не встречали, — я сопоставляю это в своей голове, но ничего не вяжется. Абсолютно. — А твой день рождения?       — Двадцать восьмого ноября две тысячи четвертого. Какие же вы старые, — кривлюсь я. — Так если я, как ты сказала, эээ… чистокровный волк, то кто мне это… передал?       — Родители? — предполагает Пятый. — Но я тоже не верю в историю с таблетками или отравой.       — Ты уже пила кровь? — роняет ненормальная и подмигивает.       — О да, — язвит брюнет, переводя взгляд от меня к ней, — она пила кровь мертвого шведа из Контроля! Вкусно? — издевается Пятый, и я хочу его ебнуть.       — Думаю, твоя кровь будет гораздо приятнее, — огрызаюсь я, на что эти двое протягивают одновременное «ууу», и мы разражаемся длительным смехом, когда я понимаю, что только что сморозила. Как бы мне не хотелось подозревать в предательстве этих двоих, в эту секунду мне стало с ними так комфортно, что я внезапно забыла обо всем остальном.       — Все понятно, — хохочет Лайла. — Но я уверена, что видела тебя в лаборатории. Миллион процентов. Этот, как его… — она протягивает, теребя пальцами рубашку, и, наконец, вспоминает. — Барнс приказал тебя отпустить. Очень стра…       — Барнс? Джеймс Барнс? — Пятый резко хмурится и садится, напряженно сжимая руки. Смотря на него в таком состоянии, я прямо вижу как крутятся шестеренки в его голове.       — Да, куратор. Он теперь руководит КК, после смерти этой суки, его матери.       — У нее есть сын? — изумленным, но спокойным тоном спрашивает Пятый в ответ, но выглядит, будто сейчас взорвется.       — Барнс приказал тебя отпустить, может на тебе эта хрень, что нам вкалывали не работает? Из-за того, что ты потомственный волк? — возвращается Лайла к своим словам, и выглядит уже менее безумной. Хотя, может, она выглядела бы лучше, сними она с себя эту грязную рубашку и помой голову.       — Ты думаешь, они бы отпустили ее, будь она единственным потомственным волком?       — Так может я не единственный, — ерзаю я, все еще чувствуя раздражающий голод.       Пятый и Лайла синхронно выдыхают. Парень облокачивается на спинку дивана, а девушка зарывается в спутанные волосы. Кажется всем здесь пора подкрепиться.