Лиличка!

      Саша не разговаривала с ней, игнорируя её существование и хлопая дверьми, и Лиле было совестно за свои слова, хотя вины она испытывать не хотела — Саша нарушила её личные границы, это повлекло за собой определённую реакцию. Так ведь?              Лиля не была гомофобкой. Она отказывалась считать себя таковой, гомофобы в её глазах были тупым агрессивным стадом, в двадцать первом веке было позорно судить за ориентацию. Лиля всего лишь не считала себя лесбиянкой. Всё её влечение к Саше было обусловлено тем, что она чувствовала в той силу, ничего большего, и даже при том, что влечения к мужчинам она не испытывала, Лиля упрямо верила в свою правоту. Она просто запуталась, это ничего не значило.              Ситуацию усложняли постоянные ночные гостьи, которых Саша приводила, каждый раз разных, но одинаково громких. Одна еле на ногах стояла от опьянения по завершению ночи, но Саша выпихнула её в подъезд босую, так же будучи не в самом лучшем состоянии. Лиля тогда обеспокоенно поднялась с кровати, потому что с момента, как они вошли в спальню, прошло максимум пять минут, Лиля уже готовилась заснуть с наушниками воткнутыми в уши, но тут Саша выволокла свою пассию в коридор. Лиля на цыпочках вышла и встала у своей комнаты, наблюдая, как девчонка пытается связать хоть два слова, объясняя, что у неё нет на такси.              — Блять, — выругалась раздражённо Саша, держась за ручку двери, видимо, чтобы та не ломанулась обратно в квартиру, — Я тебя напоила, привезла, мне тебе ещё и бабла заплатить сверху? А заработать?              — Я не так это, но ты же знаешь, вообще… — пробормотала та еле-еле, — Я же потеряюсь тут…              — Пиздуй давай, — отмахнулась Саша, скривившись в отвращении, — сама нажралась, сама двигай нахуй.              — Погодите! — вмешалась, не выдержав, Лиля. И замерла в ожидании крика. А может быть, даже удара.              Саша мгновенно выпрямилась, напряглась, и её мышцы заходили под кожей, когда она расправила плечи и с неохотой обернулась, взглянув на Лилю с мрачным интересом. Видимо, даже не заметила, что за ними следили весь разговор. Не то чтобы Лиля усиленно вслушивалась, ей просто стало жаль девушку, та казалась такой безобидной. Как такое проигнорировать? Другие хоть идти были в состоянии.              — Ты хули не спишь? Детское время, — нехорошо хмыкнула Саша, и что-то в её глазах, заволочённых пьяной усталостью, вернуло Лилю на пять лет назад, — в школу завтра.              — В колледж, — поправила с опаской Лиля и, не выдержав взгляда в упор, опустила свой, — Подождите тут, — обратилась она смущённо к незнакомке, и та ей отсалютовала пальцами, пошатнувшись.              Лиля забежала обратно в комнату, схватив сумку и достав кошелёк в поиске мелочи, а когда наконец нашла сторублёвую купюру среди тысячных, услышала — дверь хлопнула. Лиля выбежала из спальни, направилась к выходу, и Саша издевательски усмехнулась, отходя в сторону:              — Ну, мать Тереза.              У порога, всё ещё шатаясь, стояла пьяная незнакомка, и несмотря на чувство неприятия, одолевшее Лилю от её потасканного вида, она протянула той деньги на такси. Девушка приняла помощь, кивнула, глядя сквозь Лилю, и поплелась вниз по лестнице, так и не обувшись. И спасибо не сказав.              — А чё такси ей не вызвала, не посадила в машину, не поцеловала на прощание? — съязвила Саша, и хоть напилась она не вдрызг, в голосе слышалась слабость. — Вы же подружки теперь.              — Спокойной ночи. — проигнорировала колкости Лиля, торопясь вернуться к себе.              — Портфель собрала на завтра, Лилипутка? — уничижительное прозвище резануло слух, и она остановилась.              Саша эмоционально подавляла Лилю всё время, что они находились в квартире, а так как Саша приходила с работы, когда Лиля уже вернулась с учёбы, они проводили весь остаток вечера вдвоем, но одни. Саша постоянно окидывала её пренебрежительными взглядами, кривила рот, закатывала глаза, хлопала шкафами и дверями. Лиля чувствовала вину, много раз хотела прийти и извиниться, но боялась, что её засмеют или что Саша снова начнёт приставать. Как тогда, когда Сашины руки крепко взяли её за бёдра, притянули к сильному телу, сжав, а потом чужие губы горячо прикоснулись к Лилиной шее. Это было в новинку,              — Знаешь, — развернулась к ней Лиля, — будь ты добрее, может, люди бы тянулись к тебе. Ты не просто так либо одна дома, либо возвращаешься с кем-то… таким.              И Лиля имела это в виду. Каждый раз, приходя с работы, Саша заваливалась на диван с банкой пива и смотрела либо Импровизацию, либо турниры боёв, если не уходила куда-то. Если же Саша уходила, то не приводила к себе никого, кроме женщин из клубов. Лиля за месяц ни разу не слышала, чтобы она общалась с кем-то хотя бы по телефону, и это рисовало в её голове образ одинокой никем непонятной Саши. Что было опасно. Лиля думала о ней подозрительно часто, корпя над учебниками в своей комнате и сидя на парах, пока преподаватель занудно объяснял что-то.              Лиля сильно романтизировала Сашу, было невозможно не романтизировать, наблюдая за той курящей у форточки ночью с этим задумчивым взором на спящий город, Саша сразу же приобретала новые оттенки. Казалась хрупкой, чувственной, загадочной. Но потом она открывала рот.              — А ты ебать злодейка, походу, — кольнула её в ответ Саша, улыбнувшись ядовито, — а то я чё-то не вижу очереди желающих с тобой дружить. Кто у тебя есть-то, кроме мамки и Кати?              Всякий раз, когда из Саши лилась эта желчь, Лиле хотелось спрятаться под одеяло и не вылезать до следующего дня, лишь бы спрятаться от её злых слов и глаз. То, что Лиля себе придумала, всегда разбивалось об истинную суть Саши.              — Чё ты губы дуешь? Сказать нехуй? — цокнула та языком, кивнув себе, когда у Лили проступили слёзы обиды, — Так я и думала.              — Я виновата, — не выдержала давления Лиля, — я не хотела тогда… вот так. Извини. — и, не глядя на ту, она вернулась в свою комнату.              Так прошёл ещё месяц. В течение следующих тридцати дней Саша вела себя чуть мягче, мирно игнорируя её, пассивная агрессия сошла на нет, но и внимания Лиле, как сожительнице, та уделять не стала. Они не поддерживали связи, просто обходя друг друга стороной, и это угнетало. Саша так и не сказала, простила она её или нет, она только перестала демонстрировать своё презрение.              Но однажды Саша подвинула её у холодильника, и прикосновение было таким неожиданным и осторожным, что Лиля растерялась и покраснела, чуть было не врезавшись в кухонный шкаф.              — Там кексы, баба с работы подогнала. Я не ем такое, — вдруг сказала Саша, схватив термос с протеиновым коктейлем. Она пила их по два-три раза в день, Лиля не знала, для чего, но иногда наблюдала, как та мешала их сосредоточенно и уверенно, — ешь, пропадут.              — Спасибо, — еле слышно отозвалась Лиля.              И восприняла это как шаг к примирению. Своеобразный и не совсем правильный, но всё-таки шаг. Это означало, они могли разговаривать, могли смотреть друг другу в глаза, могли сидеть на одном диване и смотреть что-то без напряжения; молчаливая война, длящаяся два месяца, была окончена.              В колледже всё шло спокойно, большая часть студентов в их группе была женского пола, что не могло не радовать. Лиля хорошо общалась с одногруппницами, а учитывая то, что почти все они были гуманитариями с интересом к литературе, у них всегда была одна неисчерпаемая тема для разговоров — книги. Бывало, что Лиля обменивалась с девочками чтивом, и потом они в общем чате обсуждали прочитанное. Но кроме книг обсуждать ей с ними было нечего, любой иной диалог Лиля поддержать не могла, она не разбиралась в моде, политике, она не была уверена в том, чего хотела от будущего. У неё не было парня. Все эти разговоры Лиля просто пропускала мимо ушей, чтобы не выглядеть глупо.              — Ты одна живёшь, да? — спросила хитро Оля, накрутив на палец блондинистый локон, — Капец как круто. Слушай, я бы не смогла так, всё сама. А у тебя тут хата?              — Нет, — качнула головой Лиля, радуясь смене темы. Наконец-то, она могла что-то сказать, — Я снимаю у одной девушки комнату.              — Не стрёмно?              — Почему должно быть? — не поняла её Лиля.              Она могла понять страх от сожительства с мужчиной, но чего ей было бояться от жизни с женщиной? Саша хорошенько потрепала ей нервы, но там Лиля была виновата сама, извинись она раньше, Саша бы не вела себя так. Они всё решили, всё уже наладилось.              — Две хозяйки на кухне, — вздохнула задумчиво Вика, и её тоненькие брови сошлись у переносицы, а на лбу проступили морщинки, — я бы не выдержала.              Лиля хмыкнула про себя — хозяйкой Сашу назвать было тяжело. Убирала в основном Лиля, потому что ей не было трудно, а гостиная, кухня и ванная были практически общими. Лилю бардак и грязь раздражали, Лиля и убирала. Готовить Саша умела, наверное, но за плитой Лиля ни разу её не застала, она всегда заказывала что-то и бросала коробки со стаканами в раковине, благополучно забывая о них. Лиля разве что носки с трусами ей не стирала, а одежду их бросала в машинку вместе, чтобы не тратить зря воду. И развешивала сама. Несложно ведь.              — Всё хорошо, — подвела итог Лиля, — уживаемся.              Её студенческая жизнь на фоне школьной казалась Раем. В их группе был всего один мальчик, Виктор, и он был невероятно тихим и дружелюбным, что напрягало. От него вроде как не исходило видимой угрозы, но что-то от него определённо исходило. Виктор был весь из себя интеллектуал, любил объяснять что-то элементарное с умным видом, даже когда его об этом не спрашивали. Всегда был румяный, выглаженный, холёный. Лиля держалась подальше, без слов улыбалась на любое обращение к ней, никогда не подходила первая, терпеливо выносила любые взаимодействия. Не хотелось проявлять агрессию или просто отсаживаться, ничего плохого Витя ей не делал, но и хорошего Лиля не ждала.       

***

      Октябрь выдался тёплым и очень жёлтым — Лиля обожала осень, ей не нравилось ни одно время года так сильно: лето было слишком жарким, весной было много насекомых, а зимой был сучий холод. Осень была волшебной. Саша в одно случайное утро принесла после работы тыкву и попросила её приготовить крем-суп, но не напрямую, скорее, намёком.              — Домашнего захотелось, — она упала рядом на диван, повернувшись к Лиле и посмотрев на неё печально, — ещё б уметь готовить.              И через пару минут Лиля уже возилась на кухне, пока Саша сидела за столом, рассказывая ей, как любила в детстве этот тыквенный суп, а в ресторанах готовят неправильно, «без души». Лиле было приятно, что Саша доверилась ей, это было чем-то вроде маленького шага к настоящей дружбе, а дружба это ведь хорошо. Она испытывала к Саше сильные чувства, которых не могла понять, но любое её внимание Лилю очень воодушевляло на контрасте с теми двумя месяцами молчания. Лиля бы и на стул залезла, и стих ей рассказала, если бы Саша попросила.              — Катюха тусовку мутит, — сказала ей вдруг Саша, когда Лиля поставила кастрюльку на медленный огонь, — Хэллоуин, всё такое. Один из её лохов хату освободил.              — Я слышала, — кивнула Лиля. Вечеринка была запланирована на следующей неделе, Лиля пообещала, что придёт, потому что Катя подчеркнула: «Это для самых близких», и отказать было бы некрасиво. Тем более, планов у Лили не было, и все это знали.              — В чём идёшь?              — Не решила ещё, — отмахнулась Лиля, задумавшись. Прийти без костюма было бы неуместно, но и идей у неё не было. Наверное, ей бы пошёл образ Матильды из Леона, она как раз совсем недавно обрезала волосы, а вещи легко можно было найти в торговом центре, — может…              — Купим тебе плащ, — решила за неё Саша, — красный такой.              — Зачем?              — Я буду большой злой волк, а ты Красная шапка, — объяснила та, — у меня волчья башка в багажнике валяется, наконец пригодится.              — Волчья башка? — удивилась Лиля.              — Ну да, — ответила та, не смутившись, — чтоб была.              Лиля улыбнулась неловко, вернувшись к готовке, а затем совершенно неуместно и запоздало засмеялась, и Саша насмешливо поинтересовалась:              — Чё это ты?              Но Лиля продолжала хихикать из-за абсурдности ситуации. Было в Саше что-то такое… своё, близкое сердцу. Пугающе знакомое.              Суп получился густым, пряным, к нему Лиля услужливо подала гренки, и с трепетом наблюдала, как Саша опустошает тарелку, удовлетворенно мыча и закрывая глаза. Улыбка не сходила с лица, щёки горели. Выслужилась.              — Я бы тебя трахнула, — с набитым ртом проговорила Саша, сбив Лилю с толку окончательно, — и женилась бы, и всё на свете, Лиль, блять. Как хорошо ты готовишь!              — Спасибо, — жар с щёк пополз к шее, к груди, и она отвернулась смущённо. В голове всё смешалось.              На вечеринку Кати они поехали вместе. Они нашли плащ, Лиля подобрала из своих вещей милое белое платье-крестьянку, купила в секонд-хэнде у дома чёрный корсет и собрала целый образ. Саша надела кожаную куртку и прямо перед началом, выйдя из машины, достала волчью голову. Та выглядела чуток потрёпано, но в принципе, Лиля оценила её на три с половиной из пяти, морда казалась реалистичной, шерсть была приятной на ощупь. Саша всё же не зря её приобрела.              — Вы прям как женатая пара, — вышла их встречать Катя. На Кате было шелковое платье, шубка и платок, закрывавший голову и завязанный под подбородком. Лиля так и не поняла, что это за костюм, — Или это случайно?              — Нихуя, — хмыкнула Саша, приобняв Лилю за плечи фривольно, — парные костюмы, всё намеренно.              — Пастушка и волк? — усмехнулась она.              — Красная шапочка, — поправила её мягко Лиля, — а ты?..              — Русская бандитка. — Катя хлопнула себя по голым коленям, и только тогда Лиля увидела нарисованные татуировки, вроде звёзд и «гулага». — Как оно?              — Ярко, — признала Лиля.              Дом был достаточно большим. Лиля понятия не имела, какой «лох» освободил его для Кати, лишних вопросов она никогда не задавала, но любопытно ей было. Народу было очень много, даже появились сомнения по поводу Катиной близости со всеми там. Саша так же не знала половину присутствовавших, но жала руки всем, здороваясь и шутя о чём-то.              Лиля в какой-то момент отбилась от неё, так как Саша заобщалась с одной старой знакомой, и осталась одна у стола с закусками и алкоголем. Саша была слишком увлечена беседой, настроена не очень дружелюбно, и Лиля потихоньку отдалилась. Она огляделась. Помещение было тускло освещено, по углам стояли декоративные тыквы и скелеты, висела лента с надписью «Halloween» — в общем, было очевидно, что Катя вложилась в еду и выпивку больше. Всё было правильно.              — Вы с Санечкой подружились наконец? — подошла к ней Катя, как всегда великолепная в своей статной красоте. На каблуках она была ещё выше, так что Лиле пришлось задрать голову, она-то в своих чёрных ботиночках выше не стала.              — Да, — она нашла Сашу глазами, та что-то яростно объясняла явно недовольной знакомой, жестикулируя так, что казалось, ещё секунда — и девушке прилетит удар, — сама удивлена.              — Она хорошая подруга, — сказала неопределённо Катя, — но все её девки от неё воют.              — Что? — непонимающе переспросила Лиля.              — С бабами она гадкая, — пояснила ей та, подмигнув, — Хорошо, что ты не лесбиянка и даже не бишечка, да, Лилёк? Не поддашься чарам Сани?              Катя смотрела на неё внимательно, серьёзно, при этом улыбаясь вроде как беззаботно, но что-то в этом разговоре Лилю настораживало. Не было привычной лёгкости. Катя ждала чего-то определённого, она что-то хотела из неё вытянуть.              — Глупости говоришь снова, — фыркнула возмущённо Лиля, — Я не такая.              — И я о том же, — протянула уже веселее Катя, взяв её под руку, — Пойдём, познакомлю тебя со всеми!              Лиля плохо справлялась с социальной неловкостью, долго подстраивалась под разговоры, а когда взаимодействовала с людьми в группе, и вовсе терялась. Она не могла понять, когда наступала её очередь говорить, и выбирала молчать почти всегда. Но Катя её поддерживала, обнимала, шутила с ней, всем сама её представила, и Лиля чуточку осмелела. К тому же, Катя постоянно обновляла ей какой-то сладкий коктейль, от которого ей теплело и хорошело. Лиля вся разрумянилась, стала лёгкой и хохотливой к середине вечера, даже забыла, с кем пришла.              А потом они начали играть в бутылочку, и она не смогла отвертеться, потому что Катя вновь повела её за собой прямо в огромную столовую. Уверенности стало меньше. Там, за круглым столом, собралось человек десять. Люди, пришедшие парами или имевшие партнёров, остались в сторонке, а таких было достаточно. Напротив неё, на один свободный стул, села Саша. Уже без волчьей головы.              Правила были таковы: те двое, на кого укажет бутылка, должны выйти в кладовую на семь минут и, по идее, поцеловаться. Все заранее сдали телефоны и приготовились играть, первыми пошли незнакомые Лиле люди, вторыми тоже, и по лицам их можно было определять, случилось что-то за те семь минут или же нет.              А потом бутылка указала на Лилю. И, соответственно, вторая сторона указала на…              — Дима, — улыбнулась Катя, подмигивая тому, — вперёд.              — В глаза ебёшься? — возмутилась Саша, кивнув на бутылочку, — Горлышко на кого смотрит? — повернулась она к парню.              — На тебя, — согласился беспрекословно Дима, — я же вообще ничего…              — Да вы заебали друг друга, наверное, — проговорила торопливо Катя, — вы же живёте вместе, семь минут в Раю вдвоём как-то…              — Лиль, двигайся, — кинула ей Саша, поднявшись с места.              В кладовой пахло мёдом и деревом. Дом явно был старым, но с неплохим ремонтом, который не дошёл туда, и всё-таки там было достаточно чисто. Не пыльно. Темно. Тускло-тускло горела одна единственная лампочка, с перебоями. Саша стояла над ней, молчаливо разглядывая, прежде чем сказать:              — Ты чего пьяная такая?              — Извини, — глупо ответила Лиля, и та вдруг заправила ей локон за ухо, — Я тебя давно не видела.              — Ага, аж полчаса, — хмыкнула Саша, — запила от горя?              Лиля не ответила, опершись о стену спиной слабо, комната слегка плыла. Это было здорово, на самом деле — быть пьяной. Лиля испытывала это лишь во второй раз, но это ей уже нравилось, казалось, она могла всё на свете, не было этого бесящего нудящего голоса на задворках сознания, который велел держать себя в узде. Она с неприязнью вспомнила:              — А кто эта девушка, с которой ты тогда…              — Неважно, — отмахнулась Саша, приблизившись и приподняв её лицо ладонью. В полумраке Лиля слабо видела только черты её лица, глаза, нос, губы, а лёгкое опьянение делало голову и вовсе пустой, — Сейчас-то тут. С тобой.              — Со мной, — повторила бездумно Лиля и улыбнулась от того, как приятно это звучало. Саша была ей приятна. От неё исходило такое непривычное чувство безопасности, которое она мало с кем испытывала.              Саша взяла её руку в свою, поиграла с её пальцами, которые были довольно маленькими на фоне её собственных, в соответствии с их разницей в росте. Сжала и вторую ладонь тоже, в полной тишине. Не было слышно даже перешёптываний за дверью, в столовой, а те без сомнений были — так обсуждали всех, зашедших в кладовую.              — Лиличка, — вдруг позвала её ласково Саша, и казалось, будто для того её так и назвали, чтобы Саша её имя произносила вот так вот, нежно и хрипло. Колени задрожали, внизу живота поселилось тепло, и Лиля неосознанно подалась ближе, когда Саша чуть прильнула своим телом к её, — Выёбываться не будешь? — уточнила она.              И Лиле хватило сил только на то, чтобы покачать головой. Она не вдумывалась, не хотела, её просто вело от всего, что Саша говорила и делала, и каждый участок кожи, где она её касалась, горел и таял. Лиля слабо отвечала на поцелуй, и тот был таким осторожным и трепетным, что это не вязалось бы со старым образом Саши. Но это отлично вязалось с новым. Саша, которую Лиля узнала, могла быть осторожной и трепетной.              Они целовались, Саша запускала руки в её волосы, придерживая её за голову, гладила её шею, плечи, талию, разумно не заходя дальше. А потом прозвучал звон, и это означало, что семь минут прошло. Когда они вернулись на свои места, все удивлённо-радостно зашумели. Саша выглядела до смерти довольной собой, но сдерживала улыбку, просто сидела с победным видом, пока Лиля поправляла размазанную по краям помаду в зеркале.              Но тут кто-то справа от Лили поднялся со стула так, что тот с грохотом рухнул на пол, Катя сматерилась, а та девушка унеслась из столовой бегом. Лиля ничего не понимала, пока Саша не встала следом с громким «сука, блять» и не ушла за той.              Игра продолжилась. Лиля просто отказывалась идти с любым, на кого указывала бутылочка, пропуская свою очередь до тех пор, пока всё не кончилось. Катя была подозрительно тихой, ни с кем не разговаривала, пару раз вышла в кладовую, а потом тоже стала отказываться, и народ разбежался. Они остались одни за столом.              — Поверить не могу, — не выдержала Катя, и голос её сквозил неприятием, — что ты ей дала.              — Подруги целуются, — вспомнила её же слова Лиля. И нечем было возразить.              Вскоре ушла и Катя. Лиля вышла чуть позже, вновь ища глазами Сашу в толпе, и нашла ту, орущей на плачущую девушку, которая, очевидно, была её бывшей. С кем ещё Саша могла выяснять отношения на повышенных тонах? Это было удивительно, её качало как маятник, из крайности в крайность. Буквально минут десять назад Саша была нежнее всех на свете, а сейчас морально добивала кого-то другого, и это Лилю по-странному умиротворяло. Саша так обращалась не с ней. К ней Саша относилась хорошо.              — Это Лиличка, вот! Я же говорила, прелесть девочка. Это Алтын, — вдруг подошла к ней Катя, уже без косынки, но с кем-то новым под руку. Тот был высоким, короткостриженным парнем лет двадцати, не больше, — Айтишник из Казахстана, — наклонившись, прошептала она Лиле на ухо, — бабок уйма.              — Здравствуйте, — кивнула она.              Ей не был интересен ни он, ни его деньги, взор постоянно падал на Сашу, а та уже теряла самообладание медленно, но верно. Она стояла, сунув руки в карманы штанов, и кивала головой с каменным выражением лица; её взглядом можно было резать, а ещё по нему становилось ясно, что она вообще не слушала, что ей говорят.              — …видная.              Лиля тоже не слушала, что ей говорили.              — Что?              — Ты очень миловидная, — повторил Алтын, улыбнувшись, и Лиля рассеянно осмотрела его лицо, подмечая острые скулы и раскосые глаза с густыми ресницами. Довольно красивый.              — Ты тоже. — не соврала Лиля.              — Что пьёшь?              — Мне, — она опомнилась. Тут все пили, никому не было дела, сколько ей лет, и она уже выпила кучу коктейлей, названия которых даже не знала. Занудствовать смысла не было, а потому она сказала первое, что пришло на ум, — пиво.              — Минуту, — кивнул тот, отойдя к столу.              Лиля приобняла саму себя, натянула плащ за веревки пониже, чтобы тот прикрыл декольте, когда Катя снова зашептала над её плечом:              — Хватай его, это денежный мешок.              — Мне не хочется. — честно призналась Лиля, отворачиваясь, прячась.              — А ему очень даже хочется, — Катя пихнула её. — Не тормози, Лиличка.              — Катя, я же сказала, — сорвалась на грубость она, повернувшись к той лицом, — хватит сводничать.              — Меня обсуждаете? — подошла к ним поникшая Саша, сзади которой разворачивалась драматическая сцена — к плачущей девочке подбежали её подружки, взяли её под руки и увели прочь. Саша не казалась расстроенной, но энтузиазма поубавилось явно. — Чё молчите?              Лиля ничего не говорила, глядя на Катю, а та, в свою очередь, только улыбалась, посмеиваясь недоумённо — вроде «ничего не происходит, а что происходит?». На это Саша недоверчиво сощурилась, желваки заходили под кожей.              — Твоё пиво, — подоспел Алтын, и Лиля не решилась ни двинуться в его сторону, ни глаз на него поднять. Не поняв ситуации, Саша вопрошающе зыркнула на Катю, и та как-то стушевалась, засмеявшись нервно, и осмотрела зал на поиск чего-то интересного. Саша же поняла это по-своему и окинула Алтына придирчивым, цепким взглядом с головы до ног, отобрав у него бутылку, — Эм… Это… — начал было парень.              — Это Саша, — представила их Катя, вмешавшись благоразумно, но поздновато, — соседка Лили. Это Алтын. Саш, скажи же, — обратилась она к той, смакующей пиво и глядящей на Алтына с тем же напряжением, ни капли не расслабившись, — из них с Лилей вышла бы красивая пара.              — Чё? — не поняла та. Саша чуть нахмурилась, раздражённая донельзя, и трогать её было опрометчиво в принципе после недавней ссоры с бывшей. Лиля считала это в её стойке, в том, как она постукивала мизинцем по бутылке, пока держала ту, в том, как она сжимала челюсть в ожидании ответа.              — Говорю, смотрятся хорошо, — миролюбиво отозвалась Катя.              — Ты чё хуйнёй занимаешься, Кать? — в лоб спросила Саша, подступив к той, — Чё ты несешь вообще?              — Санечка, — опешила та, округлив глаза, — подожди, я…              — Ты малолетку под этого дятла подложить решила? Меня тоже нашла под кого ложить?              — Саша.              — Чё глазами хлопаешь?              — Я пойду, — кивнул Алтын, откланявшись.              Повисла тишина. Играла динамичная музыка, никому больше не было их слышно, и они просто стояли, глядя друг на друга — удивлённо и тяжело. Лиля смотрела в пол.              — Поехали отсюда, — дёрнула её Саша, и Лиля послушно пошла, игнорируя боль в запястье, которое она сжала.              — Саш, стой, — поспешила за ними Катя, — Ты вообще не так…              — Аня какого хуя тут делает? — прикрикнула та, — Какого хуя ты, зная, что она плаксивая тварь, её позвала?              — Она моя подруга, — оправдалась Катя, — Кто виноват, что ты всех моих подруг переебала?              — Сука, я бы тебе сказала пару ласковых, но боюсь, у тебя корона на башке треснет.              — Саша, не уходи! — крикнула та просяще, — Лиль, ну ты куда?!              Но Лиля будто язык проглотила, идя, как привязанная, за Сашей и еле поспевая за широким шагом той. Она отпустила её руку только у машины, чтобы разблокировать двери, и Лиля залезла, сама не помня как, внутрь на пассажирское. Катя стояла у порога, без шубы, в одном шёлковом платье, и Лиле было так тоскливо бросать её там, хоть Катя и вела себя странно.              — Сука, — прорычала Саша за рулём, отъезжая от ворот, — просто, блять, конченая сука.              — Не надо так, — попросила Лиля, чуть ли не плача, вспоминая грустные глаза Кати. Хотелось вывалиться из машины и побежать к ней, обнять, утешить, — Катя хорошая.              Саша сделала глубокий вздох, сосредоточенно следя за дорогой, явно сдерживаясь, чтобы не зацепить и Лилю тоже. И Лиля это очень ценила. Саша пила, но вроде бы совсем немного, вела уверенно, и Лиля чувствовала себя спокойно. По крайней мере, за свою сохранность. Доехали уже молча, говорить было нечего, Саша была убеждена в своей правоте, а у Лили и мнения чёткого не было, потому всё не имело смысла.              Дома они разбрелись по комнатам, ничего друг другу не говоря, и хоть в груди остался неприятный осадок, Лиля не могла погрузиться в уныние. Она всё ещё помнила сладость того поцелуя. Своего первого поцелуя.              Уже ложась в кровать, она увидела уведомление о новом сообщении.              От: Катя       112              От: Вы       Что это?              От: Катя       Номер экстренной службы спасения. Звони, когда начнёт тебя пиздить.              От: Вы       Она просто разозлилась, она не плохая, ты же знаешь              От: Катя       Она ебанутая тварь.              С тех пор, что бы Лиля ни писала и сколько бы ни предлагала встретиться, Катя всегда была занята, и это необязательно всегда было ложью, но в какой-то из дней точно да. Зато Саша относилась к Лиле лучше и лучше, приносила продукты, чтобы Лиля готовила на двоих, хвалила её, даже стала подбрасывать до колледжа. Ночных гостий не наблюдалось, если Саша и уходила куда-то, то возвращалась всегда одна. За комнату Лиля уже не платила, Саша снисходительно намекнула ей, что в её деньгах не нуждается, а Лиле пора о себе позаботиться и прикупить что-то, а то «выглядишь, как бездомная».              Это и вправду напоминало супружескую жизнь.              Однажды Саша, — Лиля до сих пор вспоминала это с теплом, — вернулась домой позже обычного и уже выпившая, и первой же идеей в её голове стал пикник. Лиля бегала с корзинкой по кухне, забрасывая туда закуски и сок, а ещё искала по всей квартире подходящий плед, пока Саша лежала, завернувшись в тот на диване. И они поехали смотреть на звёзды в парк, ища созвездия, которых Лиля толком и не знала — знала только созвездие Рака, потому что это был её знак зодиака.              — Это Орёл, — ткнула пальцем в небо Саша, приглядываясь, — видишь, самая яркая сверху — Альтаир, по бокам Таразед и Альшаин.              — Ты выдумываешь слова, — не поверила Лиля, засмеявшись, — дуришь меня.              — Так это же база, — хмыкнула та, — как можно не знать? Или удивляет, что знаю я? — когда Лиля, растерявшись, не ответила, Саша возмутилась, — У меня две вышки, вообще-то. Я тебе не дворовое быдло. Конечно я знаю про созвездия!              — Я и не говорила…              — Да похуй, — отмахнулась легко Саша, — смотри лучше. Вон там, Дельфин. Видишь? Ну смотри, иди сюда, — притянув Лилю к себе за плечо, проговорила увлечённо она, — видишь, маленький ромб? Ага, и хвостик. Вот, это и есть Дельфин. А там…              В какой-то момент Лиля любовалась уже просто Сашей, пока та рассказывала о своих любимых созвездиях, которых сегодня ночью не было видно, и слушала Лиля вполуха, следя за тем, как плавно, красиво двигаются чужие губы. Приятные на ощупь губы. Воспоминания грели щёки, путали мысли, и Лиля продолжала убеждать себя в том, что это было ерундой. По пьяни. По пьяне много что случалось с людьми.              Но сидя в Сашиных объятиях, глядя на её красивые, правильные черты лица, Лиля ставила под сильное сомнение свои убеждения.       

***

      Однажды вечером, возвращаясь домой пешком, Лиля ощущала себя особенно тревожно. Это был ноябрь, холода наступили внезапно, ещё в начале месяца было довольно тепло, но уже к середине пришли морозы, и Лиля практически бежала в тонких джинсах и кроссовках, пряча руки в карманы пальто. Нос и пальцы замерзли, горло было открытым, а болеть было нельзя, у неё заканчивались деньги, которые ей прислала мать на первые два месяца. На работу в детский сад, нянечкой, она только-только устроилась.              Страх заболеть прибавился к появившейся из ниоткуда панике. Добежав до подъезда и поднявшись на второй этаж, Лиля практически ввалилась в квартиру, захлопнув за собой дверь. Колени потряхивало, грудь шла ходуном от того, как тяжело она дышала. Кто-то мог её преследовать? Может, её нашёл отец? В конце концов, они теперь находились в одном городе. И что теперь? Ей стоило бояться?              — Ты чего? — выглянула из спальни Саша. Лиля судорожно вдохнула через рот, её одолела крупная дрожь, и она непослушными от тряски пальцами сдвинула задвижку, щёлкнув той. В тот же момент кто-то постучал, и Лиля истерически всхлипнула и отшатнулась, до смерти перепугавшись. — Да чё случилось? — не выдержала Саша, подойдя в пару секунд. Она отодвинула Лилю назад, дёрнула шпингалет и резко отворила дверь, закрыв собой проем — сильные руки упёрлись в бока рамы, и она практически нависла над неожиданным гостем. — Ты кто?              — Виктор. — раздалось тихо.              Лиля побледнела. Она выглянула из-за спины Саши, которая молча пялилась на оторопевшего парня, и тот, увидев её, слегка расслабился.              — Ты тетрадь забыла, — проблеял Витя, боясь протянуть ту, потому что Саша так и не сдвинулась с места, — Я шёл… Мне по пути просто…              — За ней шёл? — уточнила сухо Саша, — Ты чё, Чикатило?              Она повела плечами и шеей, мускулы проступили под кожей вместе со взбухшими венами, и хоть Лиля понимала, что она рисовалась, ей всё равно стало жутко. Столько силы в одном человеке.              — Мне просто… Я живу рядом… Я её увидел… — бубнил несвязно Витя, — и мне пора уже! Лиля, — раздражённо глянул на неё он, — забирай свою тетрадку.              Лиля и подошла бы, даже сделала было шаг, но Саша её остановила, снова задвинув за свою спину.              — Слыш, шнырь, — наклонилась она. Витя был ненамного выше Лили, соответственно, он сильно уступал Саше в росте, поджимаясь, — а ты чё общаешься так охуевше с девочкой?              — А вы, — задохнулся возмущением тот. — Ты что позволяешь себе? Ты знаешь, кто мой отец?              Саша глухо рассмеялась, загоготала даже, и смех шёл прямиком из груди, настолько искренне это было. Искренне издевательски. Виктор насупился, видимо не привыкший к подобному отношению, и, сжав челюсть, швырнул тетрадь на пол. Саша медленно проследила за этим. Он уже развернулся на носках, собираясь уйти, но она в одно движение схватила его за загривок и подтащила обратно, как щенка.              — А щас наклонился, пидор, и поднял это быстро, — процедила она, тряхнув его болезненно, и пихнула, уронив коленями на порог, — Быстро! — рявкнула вдруг Саша низко и грубо, и Лиля вздрогнула, зажмурившись. Витя подорвался и подал ей тетрадь, но и на него смотреть сил не было, поэтому она просто приняла ту и кивнула. Когда за ним закрылась дверь, Саша обратила на неё, наконец, внимание, и спросила гораздо спокойнее, — Это чё за хуйло? Ухажёр твой? — тут она подозрительно окинула её взглядом сверху вниз.              — Одногруппник. — смутилась Лиля.              Саша только усмехнулась чему-то, подумала, а затем сказала:              — Надо тебя научить драться, чтоб не бегала так от каждого гандона, — она мягко растрепала ей волосы, — Не буду же я постоянно тебя прикрывать.              И это было… мило. Конечно, Саша её слегка напугала таким явным проявлением физической агрессии, но та была направлена не на неё, а на её защиту. Она желала Лиле добра и конкретно в этой ситуации поступила даже заботливо.              — Спасибо, — опомнилась Лиля, когда Саша уже направилась обратно к себе, но та только кивнула с коротким «ага».              На следующий день Саша действительно предложила ей показать, как ставить «блок» и «валить» противника, но в основном она просто роняла Лилю на мат, придавливая сверху, и они много смеялись, но ничему не научились. Лилю на самом деле пугала их разница в габаритах и физической силе, потому что когда она пыталась вылезти из-под той, ей это никак не удавалось, пока Саша не решала, что пора. Сама Лиля не могла её сдвинуть ни на миллиметр от своего тела.              Что касается Виктора, то он, пересекаясь с ней взглядом в колледже, сразу же отворачивался. Да и плевать, Виктор был ужасно странным.       

***

      Они почти не виделись зимой, Лиля была загружена по учёбе, а Саша практически ночевала на работе, гоняя своих подопечных для весенних соревнований. Пересекаясь вечером еле живые, они здоровались, задавали пару дежурных вопросов и расходились по комнатам. Возможно, влияла сама зима, отсутствие солнечного света и холод, но Лиля была ещё более пассивной, чем обычно. Новый год они встречали каждый у своих — квартира опустела на пару дней, Лиля вернулась, наконец, в Краснодар, увиделась с мамой, посидела в гостях и поняла, что дом отчима своим домом назвать не может. Вроде как, всё было ровно, но в то же время она терпеть не могла ни его прикосновений, ни его взглядов.              Приехав обратно почти день в день, они перекинулись взглядами.              — Хуёво?              — Хуёво.              И Саша снова пошла в магазин за алкоголем, а Лиля снова не смогла отказаться, напившись вместе с ней. Они пили все зимние каникулы, две недели, и если Саша знала точную меру, потому что уходила на работу каждое утро, Лиля — нет. Когда она была пьяной, ей было по-настоящему весело, все рамки, давящие ей на мозги, раздвигались. Она обнимала Сашу, говорила искренние слова симпатии, признавалась в своих страхах и желаниях, и Саша, будучи потрясающим собутыльником, её выслушивала и даже осуществила пару её желаний: например, они прокатились на карете и слепили первого в жизни Лили снеговика, правда, всё это в состоянии опьянения.              Вернувшись на учёбу, Лиля снова погасла, и с тоской вспоминала о другой себе, пьяной и свободной. Ей не хотелось быть трезвой. Никогда в жизни.              Весной всё наладилось, они с Сашей сходили в кино на ужастик, где Лиля жалась к её плечу, они вместе приготовили пиццу, и однажды Саша даже купила ей цветы, будучи ужасно пьяной и непонимающей, что делает. Лилии, однако, Лиля приняла и даже поставила букет в вазу, найденную на кухне.              — Чё за веник? — не поняла Саша, и недовольно оглядела цветы, понюхав те брезгливо, — Кто такие беспонтовые дарит-то? Хуета.              — Даже не знаю, — язвительно протянула Лиля, улыбаясь, и, когда до Саши дошло, она взвыла протяжное «блять», а Лиля тихонько засмеялась, — Очень романтично.              — На букет развела, — проворчала Саша, — Дальше что? Брак зарегистрируешь, пока я синяя? — но по-настоящему она не злилась. Если бы Саша злилась по-настоящему, Лиля бы почувствовала. Она хорошо её понимала.              В середине марта Саша должна была уехать на соревнования. Сама она в них не участвовала, но уже несколько недель у неё в Инстаграме, где они были взаимно подписаны друг на друга, появлялись истории про предстоящие соревнования по фитнес-бикини. Саша лично ей не говорила про отъезд, но так же сделала сторис про это, и Лиле этого, наверное, должно было хватить.              За неделю до отъезда кое-что случилось, и это кое-что потом долго преследовало Лилю, давя на нервы — не сделай она этого, всё было бы иначе? Это Лиля всё испортила? Надо было позволить?              В вечер пятницы они были в любимом Сашином баре, где работали её знакомые, наливавшие Лиле не глядя. Всё было здорово, весело, они танцевали, Лиля снова потеряла голову и не возражала ни против её рук на своём теле, ни против её губ на своей шее. Можно было это позволить, если они просто веселились, а завтра это всё забудется. Ничего это не значило.              Домой приехали на такси, зашли, всё ещё целуясь, и Лиля сгорала от переполнявших её эмоций, хотелось сказать так много глупостей, вжаться в Сашу и слиться воедино, никогда не покидая ни пьяное забытие, ни её саму. Саша с лёгкостью обхватила её за бёдра и подняла, обняв крепко. Они вошли в её спальню и приземлились на кровать, Лиля, оказавшись снизу, слегка запаниковала, но Саша не останавливалась — она целовала, гладила, была нежной и внимательной, и Лиля так сильно хотела поддаться. И тогда, просто лаская её через одежду, не заходя дальше, как это случалось в предыдущие разы, Саша вдруг передумала.              — Хорошая девочка, — пробормотала она ей в губы, проводя пальцами по низу живота, задирая юбку, — Ты моя хорошая, хорошая девочка.              Лиля остановила её руку за запястье, Саша не поддалась, нырнув за кромку нижнего белья и коснувшись её внизу, там, где было горячо и мокро, и Лиля отползла, как ошпаренная, сдвинув резко колени.              — Извини, — прошептала она, увидев, как Сашино хорошее настроение мгновенно испарилось.              Та молча легла на свою сторону кровати, накрылась одеялом и заснула, не ответив.              Они не прощались — Лиля была в колледже, когда Саша уехала в аэропорт. Самолет был в обед, рейс в Москву, и ей было очевидно некогда. Но застав пустую квартиру после работы, Лиля ощутила лёгкую панику. Ей было странно. Она никогда не жила одна.              Лиля боялась писать Саше, отчего-то было навязчивое ощущение, будто той это не нужно, ведь она даже не попрощалась. За пару дней до, Саша уже была сама не своя, вернувшись на их изначальную ступень общения. То есть, она вообще не разговаривала с Лилей. Лиля в свою очередь оправдывала это волнением из-за соревнований, стрессом на работе, но всё это разбивалось об счастливые истории в том же Инстаграм, где Саша улыбалась, обнимала кого-то и желала «своим девочкам» победы. Её девочки постили такие же истории с признаниями в любви и обожании своей наставнице. И так до самого вечера.              Добило фото, которое Саша себе репостнула с чужой страницы, где её в щёку целовала какая-то блондинка с густо нарощенными ресницами, а Саша ту придерживала за талию, чуть наклонившись.              «Любимый тренер»              Лилю сжирали переживания, она мерила комнату шагами, сжимая телефон в руке — непонятна была природа её чувств. Она была подавлена, потеряна и ей было тревожно, будто Саша её предавала. Но их и подругами назвать было нельзя, даже Катя, с которой Лиля давно не общалась, была ей больше подругой, чем Саша.              В конце концов, Лиля не выдержала, одолеваемая сомнениями и беспочвенной ревностью.              От: Вы       Как ты? Как перелёт? Что делаешь?              От: Саша       Работаю              От: Вы       Так поздно?       Устала?       А мне как-то жутко одной дома              От: Саша       Вернусь на следующей неделе       Не скучай, сходи куда-нибудь там              От: Вы       А кто такая Лена? У тебя в историях       Ну, вы там обнимались, даже целовались       Мне просто непонятно       Ты ничего не говорила про неё       Вы друзья?              От: Саша       Я работаю.              Больше Лиля ничего не писала, только проплакала в подушку от тянущего, неприятного чувства в груди, пока Саша занималась своими делами в Москве с Леной. Хотелось напиться, сделать какую-то гадость, чтобы Саша увидела, услышала, узнала и пожалела её. Забыла о других. Было ли нормальным так волноваться? Было ли это звоночком к чему-то больному?              Но ей же не нравились женщины. Саша нравилась ей как человек, как личность, как сожительница. Лиля была обычной, интересы у неё были обычные, предпочтения тоже. Не могла она испытывать такое к девушке.              Когда Саша приехала домой, сбросив сумки у порога, ничего не изменилось. Лиля тогда сидела в гостиной, читая собственные конспекты и готовясь к контрольной по истории, дверь отворилась и Саша как ни в чём не бывало вошла. Она рухнула на диван, на противоположную сторону, и сразу же уткнулась в телефон, что-то печатая.              — Чё, как ты?              — Нормально, — глухо ответила Лиля, посмотрев на ту, и Саша, столкнувшись с ней взглядами, поморщилась.              — Ну, давай без этих щенячьих глаз, — попросила она раздражённо, — Ты опять мозги мне ебать будешь?              — Нет, — поникла Лиля, — но ты не попрощалась, и потом эта девушка…              — Я нытья терпеть не могу. — отрезала Саша, жёстко и холодно.              — Хорошо.              — Лиля, — позвала строго она, и Лиля вынужденно подняла взор, — я тебе не мамка. Поняла? Завязывай с этим.              — Я и не говорила… — попыталась защититься Лиля.              — Ты себя ведёшь вообще не как натуралка, — настояла Саша, — определись, блять, немного, чё у тебя в башке творится?              Лиля только спустя года поняла, что должна была ответить ей. Что Саша сама играла с ней в семью, задаривала вниманием и водила на свидания, а в итоге выставила Лилю виноватой в неопределённости, хотя сама конкретики не давала. Лиля осмелилась думать, что Саша была не права. Но продолжала скучать и мечтать о том, чтобы Саша изменилась.              Игра в женатую пару закончилась плачевно: Лиля снова плакала одна в комнате, не понимая себя же, а Саша уехала до самой ночи неизвестно куда, вернувшись с какой-то девушкой. Они не зашли сразу в спальню, не было слышно ни стонов, ни криков, только смех. Знакомый смех.              Катя сидела на кухонной тумбе, с бутылкой чего-то крепкого в руках, размазанной на губах помадой и чуть подтёкшей тушью. Наверное, тушь размыло от слёз смеха, пока она хохотала от того, что Саша ей рассказывала хриплым пьяным голосом. Всё казалось ненастоящим, сюрреалистичным, как арт-хаусное треш-кино.              — Я же спортсменка, — задрав подбородок, указала на себя обеими руками Саша, — не могу я по-настоящему его ебнуть. Я если ему разок в кабину пропишу, он уже не встанет. Спрос с кого будет?              — Ради меня? — протянула нараспев та, и когда Саша приблизилась, встав между её ног, плавно прильнула поцелуем к Сашиной шее.              Катя видела Лилю, смотрела практически в упор, когда проводила языком по чужой коже, а потом, отстранившись, громко поздоровалась с широкой улыбкой.              — Лиличка, чего не спишь?              Саша обернулась со скучающим видом, презрение фонило в воздухе, и Лиля несмело, на импульсе ревности приблизилась, глядя на Катю неверяще-разочарованно. А должна ли ей что-то Катя? Она всегда делала, что хотела. Её ли это вина, что Лиля так не могла? Едва ли.              Лиля упустила момент, когда они сели за общий стол, но она опустилась на стул по центру, пока те сидели напротив друга друга. Сначала Лиля потягивала пиво, рассеянно слушая чужой разговор, а потом всё потеряло значение и она налила себе водки, обжёгши своё горло. Потому что ей нечего было предъявить ни Саше, ни Кате, а предательство она чувствовала, и ещё она чувствовала себя нелепой и ненужной, но и уйти не могла. Катя её предала, это выглядело именно так, а Саша даже и не заботилась о ней. Ей было больно. Это всё казалось неправильным.              Тогда, с цветами, с домашним ужином, с пикником и созвездиями — было правильно.              — Она сказала, — вдруг вырвалось у Лили. Саша устало обратила на неё взгляд, Катя с натянутой усмешкой кивнула, побуждая продолжать, дескать, я вся внимание, — что ты тварь, которая будет меня… пиздить.              — Чё? — не поняла её Саша, нахмурившись.              Лиля облизала губы, посмотрела вновь на Катю — та уже не улыбалась, но и страха не проявляла, она знала, что Саша её не тронет, и эта уверенность передалась Лиле. Она же не солжёт. Она скажет, как есть, и Саша сама сделает выводы, вреда никому не будет.              Лиля разблокировала телефон со второй попытки, открыла переписку с Катей под внимательным наблюдением той и пролистала до нужного сообщения. Листать пришлось недолго, они практически не общались после той Хэллоуинской вечеринки, Катя же её игнорировала. Как обычно, когда Лиля не представляла интереса.              Лиля задумалась, оценила состояние Саши, которая показалась ей вполне адекватной, и подтолкнула телефон к ней. Саша читала недолго, прочтение и осознание заняли по большей мере секунд семь, а затем она повернулась к Кате с непроницаемым выражением лица. Заиграли скулы, поджала челюсть. Стол легко отлетел в противную от Лили сторону, почти не задев — только кожу ободрал у локтей. Телефон рухнул где-то рядом. Бутылки со спиртным и стаканы затрещали, разбиваясь.              Катя поднялась с места, отойдя на пару шагов благоразумно, когда Саша вскочила на ноги, загоняя её в угол. Лиля вжалась спиной в стул. Этого она не хотела, она вовсе не…              — Так чё я, тварь ебанутая? Ебашу тут вас всех, да? — распалялась Саша, тыча ей пальцами в лоб, в грудь, в висок, издевательски и угнетающе, — Ты вообще, блять, вкуриваешь, какую хуйню ты несёшь, ты, дура ебаная?              — Потише базарь! — возразила Катя, толкнув ту в плечи, чтобы защититься, — Сказала, что думала, ясно? Ты как себя ведёшь сама, ты видишь, чё ты творишь?              — Ебало закрой! — рявкнула та.              Катя скривилась, сощурилась, ощетинившись, и прошипела:              — А то чё?              В голове Лили было так много вопросов. Во-первых, какого чёрта творилось? Во-вторых, разве Саша не обожала Катю до безумия с самого начала? В-третьих, почему Катя не могла замолчать и уступить, поступив благоразумно с человеком, швыряющим столы через комнаты?              Удар прилетел неожиданно, если бы Катя была готова, она бы увернулась, Лиля знала это. Но Катя не была готова — в ней крепла уверенность, что Саша её ни за что не тронет, и поэтому она отлетела назад, приложившись ещё и затылком об стену. Лиля закричала от неожиданности, подбежала, но Саша больно вцепилась ей в волосы, потащив назад.              — Какого хуя впрягаешься? — тряхнула она её, откинув так, что Лиля больно ударилась бедром о пол.              — Саша, сука, ты конченая?! — заорала яростно Катя, держась за нос и с трудом вставая, — А если ты мне его сломала, ебанашка?!              — Пиздуй отсюда нахуй, — процедила та, разворачиваясь, — чтоб я тебя не видела.              — У меня кровь! — крикнула Катя, подойдя к Саше со спины, замахнулась, но Лиля буквально подпрыгнула и схватила её за руку, повиснув на той, — Лиля, — выдохнула разъярённо она и утёрла кровь с лица, — не лезь.              — Убьёт. — пообещала ей Лиля, бледная от страха и ужаса, в приступе тошноты от запаха железа и чувства повинности. И Катя сдалась, опустила руку, глянув на неё снисходительно. В ней всегда была эта снисходительность к Лиле.              — Сто двенадцать. — напомнила она ей, направившись в коридор, но Лиля пошла следом за ней, и Катя, казалось, растерялась, когда почувствовала руку Лили на своей. А затем сжала крепче, уводя её за собой.              Они остановились в МакДональдсе, потому что там, в уборной Катя смогла умыться от крови, а ещё им нужно было зарядить её телефон, свой Лиля всё равно забыла в квартире Саши. Катя заказала им два карамельных латте и вот так, придерживая салфетку у разбитого носа, сидела потерянная, но не сломленная. Лиля бы сломалась. Она бы плакала, жалела себя, да она даже не вышла бы оттуда сама. Катя ни слезинки не проронила с тех пор, как они ушли.              — Ебанутая тварь, — повторила Катя твёрдо, глядя в окно, — Я была права.              Лиля понятия не имела, что творилось у той в голове, она не могла встать на место Кати и понять её и её переживания. Лиля даже не знала, как относится к этой ситуации сама — вроде бы и её вина была, но испытывать ту она не хотела, Катя разращивала напряжение ещё дальше. Можно было просто замолчать.              Однако Лиля не осмелилась это озвучить, вместо этого лишь кивнула.              — Ещё и… — Катя поменяла салфетку, потому что предыдущая уже пропиталась кровью, и бросила ту прямо на стол, рядом со стаканом Лили, — ещё и нас рассорила. Мразота.              Лиля удивлённо подняла на неё глаза. Что-то в ней протестовало, слова Кати никак не сходились с тем, как себе рисовала эту картину Лиля, однако вариант Кати был… проще. Саша сильно потрепала ей нервы, до смерти перепугала её сегодня, и теперь, оказавшись подальше от неё, Лиля позволяла себе думать о ней плохо.              — Я в Москву уеду скоро, — продолжала рассуждать Катя, — а эта сука тут загнётся и сдохнет. Упьётся и кто-нибудь её пырнёт.              Лиля неуютно поджалась, слушая это. Настолько плохо она о Саше не думала, не желала ей такого зла, но у Кати не переставала идти кровь, нос её распух, руки тряслись. Жалость накрыла Лилю с головой.              — Ей всё вернётся. — поддакнула Лиля, даже не веря в это.              Но Катя заметно расслабилась, выдохнула, посмотрев на неё ласково, и улыбнулась. Её рука опустилась на Лилину ладонь и сдавила ту горячо, доверительно. В конечном итоге, одно оставалось неизменным. У Лили всегда была только Катя.