Истинный наследник

Света катастрофически не хватало, свечи практически все вышли, остались одни фитили для ламп, да и у тех запас истощался с удивительно быстрой скоростью, собственно, как и у еды, растраченной на три дополнительных голодных рта. Боцман уже трубил тревогу. Прищурившись и подтерев пальцем криво нарисованную линию, Хонджун стиснул зубы от раздражения, снова несколько раз провел по пергаменту ставшим от времени маленьким тонким грифелем и вгляделся в добытую до того кривую карту, чтобы сверить, точно ли контуры совпадают. Можно было, конечно, использовать специальные карты, начерченные настоящими профессионалами, но находка выглядела как калька с чего-то иного, довольно древнего, и если приглядеться, то можно понять, что Канский остров ныне находится чуть дальше от материка, а Южный и Северный Хангук разделены совсем иначе, нежели сейчас. — Насколько сейчас известно науке, земли имеют свойство двигаться со временем, отдаляться, приближаться или вовсе исчезать, — пояснил сонби Чонвон, позванный сюда для совета. — Возможно, к нам в руки попал древний артефакт, но пергамент свежий. Кто-то перерисовал его. — Что за крест? Мы никогда туда не заплывали, да и, похоже, море далековато от того места, так? — спросил тогда Хонджун у Чонвона, листающего одну из своего немногочисленного запаса книгу. — Все доступные нам карты, даже самые точные и охватывающие большое количество земель, обрываются там, — ответил Чонвон и положил книгу перед Хонджуном, предложив тому сопоставить местонахождение креста на найденной карте с другой. — Не иначе как край света, капитан. Хотя наши исследования утверждают, что земля вовсе не плоская… Но это лишь теория. — Теория или не теория, но было бы странно, если бы оказалось, что кто-то пометил край света крестом, а там не было бы чего-то весьма интересного, — Хонджун встал и походил туда-сюда по каюте, призадумавшись. — Да и вряд ли бы у нашей птички оказалась эта карта случайно, она везла ее в Когурё… И нихрена не знает при этом. Хотя я не удивлен: стал бы ей кто-то доверять секреты чрезвычайной важности! — Зря вы выбросили ту даму за борт, она могла что-то знать, — проговорил Чонвон, продолжив изучать карты, но стоя, не осмеливаясь сесть. — Возможно, — кивнул Хонджун, сам уже думавший об этом. — Допросите остальных, сначала по-хорошему, полагаю, они не откажутся поговорить вежливо. Мин Ару пока не трогаете, она может оказаться ценным приобретением, если использовать ее по назначению. Осталось придумать, по какому именно. — Попытаетесь выменять ее в Силле на что-нибудь? Хонджун кивнул и махнул рукой, приказывая Чонвону удалиться, а потом вернулся за стол. Пока что всем не обязательно знать, зачем именно они плывут в Силлу, но у этой поездки есть куда более важное назначение, чем просто доставить строптивую отверженную принцессу обратно к любящему папеньке и любовнику. Но для начала нужно будет причалить в один портовый городок неподалеку, чтобы навести справки и пополнить все запасы, благо, злата теперь навалом. Попытавшись еще немного «поколдовать» над картой, Хонджун сдался, свернул все свитки и отложил их хотя бы до наступления дня, иначе так недолго и глаз лишиться. Сегодня небо стало белесым, да и облака двигались слишком быстро — верный признак надвигающегося шторма, которого Хонджун всеми силами пытался миновать. Команде и кораблю точно нужно временное пристанище, а еще жизненно необходимо найти человека, который нарисовал карту, или хотя бы того, кто это может знать. Пусть это и совсем не просто. А пока что нужно потолковать с принцесской. Прихватив с собой понпхури, карту Силлы и шаманские шарады, Хонджун закрыл собственную каюту на ключ и бесцеремонно вошел в другую, найдя Ару за вышивкой, материалы для которой разрешил ей взять из своего сундука. — Прекрати вышивать в потемках, слепой станешь, — отчеканил Хонджун, взглянув на льняную канву, на которой уже успел вырисоваться он сам, вернее, только его голова, с клыками и злобным выражением взгляда. — И вовсе я так не выгляжу, не выдумывай, — с легким смешком сказал Хонджун и опустился рядом, бросив на канву листы пергамента. — А теперь рассказывай о том, кому ты должна была это отдать. — Я ничего не знаю, — тихо ответила Ара, стряхнув пергамент, как надоедливую пыль, и вновь принявшись работать большой железной иглой. — Сундуки собирали мои дамы, принцессы этим не занимаются. Хотя откуда о том знать пирату? — Ты права, неоткуда, — спокойно согласился Хонджун. — Мне только до одури интересно, почему эти свитки попали именно в твой сундук, а не в сундуки твоих дам, раз уж они за это отвечали. Не находишь это странным, красотка? — Нахожу, — кивнула Ара и уколола палец, после чего сморщилась, сложив руку на грудь, и издала весьма неприличный звук ртом, не подобающий высокородной принцессе. Она тут же прикрыла рот ладонью, но смех Хонджуна уже трудно было остановить. — Ну вот, уже рыгать начала, приобщаешься к нашей пиратской культуре. Но не волнуйся, зайка, скоро причалим к берегу, нормально поешь и качать перестанет, — сказал Хонджун и поймал на себе заинтересованный взгляд. Правда, само лицо Ары было красным, как помидор. — Попробуем сплавить тебя обратно папеньке, но чуть позже, только при одном важном условии. Ты поможешь нам, а мы поможем тебе. Ну так что? Можешь рассказать нам, откуда взялись эти свитки? — Я действительно ничего не знаю! — вскрикнула Ара, махнув худой рукой. — Ни как они попали в мой сундук, ни что это за свитки! — Это я уже понял. Но ты можешь знать, куда твой папенька ездил, чтобы их достать, или подсказать нам, в каком направлении рыскать. После этого можешь быть свободна. Приглядись и прочти внимательно, — Хонджун настойчиво склонил голову Ары к пергаменту и подсветил ей фитильной лампой. — Есть в вашей Силле какие-нибудь древние храмы или именитые шаманы, к которым папенька мог обратиться? Вспоминай, красотка, вспоминай! — Я не хочу быть предательницей собственной страны. И я слишком много знаю о вас, чтобы ты меня вот так взял и отпустил, думаешь, я попадусь на твою уловку? — спросила дрожащим голосом Ара, а Хонджун закатил глаза. — Только не говори, что снова собираешься рыдать! Ара тут же утерла выступившие слезы и сделала несколько глубоких судорожных вздохов, чтобы успокоиться и взять себя в руки. — Мы это всё уже проходили. Как видишь, ты до сих пор не «обесчещена», как твои подруги, и до сих пор охраняешься под угрозой быть повешенным или выброшенным за борт, стоит только кому-то нарушить мой приказ и притронуться к тебе. Стало быть, мои намерения сдать тебя папаше весьма серьезны и прозрачны, ты так не думаешь? Всё, что мне нужно — чтобы ты рассказала, в каком направлении мне искать, чтобы расшифровать эту ублюдскую загадку и связать все три вещи друг с другом! Думай, принцесса, и лучше думай хорошо, потому что если ты окажешься бесполезна, то потом сама будешь умолять меня о смерти. Мин Ара побледнела, наверняка зная, что Хонджун не шутит. Он уже успел продемонстрировать это во всевозможных красках. Склонившись над пергаментом и прочитав понпхури, затем Ара обратилась к той бумаге, где было написано: «Приманены парусом вихря. Н-2, Е-2; у время (о)». — Мой сонби сказал, что нет такого слова, как «врямо», — проговорил спустя несколько минут молчания Хонджун, уже уставший держать лампу навесу. — Ты понимаешь, что это за бредятина больного? — Нет… — честно призналась Ара и тяжело вздохнула, хотя изо всех сил пыталась понять. — И о передвижениях папеньки знают только его советники и мои братья, это не моего ума дело, как и моих сестер. Почему ты решил, что это шаманская загадка? — Потому что понпхури просто так рядом не кладут, красотка. Рассказывай, где в Силле живут толковые шаманы или колдуны, чтобы я мог спросить у них, раз ты ничего не знаешь, — Хонджун забрал пергаменты, свернул их и прибрал в широкий карман шаровар. — Ты оказываешься всё более бесполезной, принцесса. — Мы посещали только храм Халазии в городе, больше я ничего… — Ара накрыла лицо ладонями. Уже устала повторять одно и то же. — Я знаю только одного шамана в Силле, который славится своими целебными снадобьями, но он живет далеко на севере, по морю туда не добраться. — она обняла себя за плечи. — А что будет, если папенька не заберет меня? Что ты со мной сделаешь?.. Мне нужно к этому хотя бы подготовиться, так что хотя бы в этом прояви милосердие, прошу тебя. — Как-то ты сказала, что я вонючий пират. Думаю, для нашего общего блага ты не откажешься стать прачкой на нашем славном корабле. А может быть и шлюхой, я пока не знаю, красотка, хотя насиловать тебя в мои планы не входит. Нутро подсказывает, что от тебя будет польза, — сказал, широко улыбнувшись, Хонджун, а потом в одно мгновение оказался возле Ары, повалив ее на маленькую хилую кровать и нависнув сверху, приблизив свое лицо к ее, затем потянувшись к подолу чана и начав задирать его кверху. Ара стала белее снега, но не оказывала никакого сопротивления. — Испугалась? — спросил, гадко усмехнувшись, Хонджун, погладил ее лицо тыльной стороной ладони и спустился ниже, забравшись под одежду и смяв одну из мягких грудей. — Всегда любил помацать упругие молодые сиськи, знаешь ли. Интересными штучками наградила вас природа, не находишь? Чего молчишь? Хонджун заметил, как Ара еле заметно сглотнула, а на ее шее запульсировала жилка. — Скучно, — он закатил глаза и выпрямился, встав на ноги. — А весело — это когда насилуешь кого-то? — резко спросила Ара, хоть и знала, что перечить Хонджуну в ее положении весьма безрассудно. — Весело — это когда девушка кричит от боли и унижения? Так тебе нравится, да?! В мире столько девушек, торгующих своим телом за хлеб и еду, а вы пользуетесь ими и наслаждаетесь тем, как они отдаются вам от безысходности, берете в плен благородных дам, грабите селения и насилуете бедных крестьянок! Это весело, да? Вам так не хватает плотских развлечений? — Это делается не ради плотских развлечений, красотка. — Тогда ради чего?.. — Богатые или бедные, крестьянки, портовые шлюхи или благородные дамы… Мы насилуем их не ради секса, дорогуша, а ради чувства власти. Нам плевать, как вы одеты, кто вы и что вы, вы все — слабые беззащитные женщины, которых можно использовать. И ты не представляешь, насколько на самом деле мы с тобой одинаковы. С тобой и твоим папенькой. — Я — не ты! И мой отец тоже! — упрямо возразила Ара. — Я бы никогда не стала делать больно! А он справедливый и мудрый император! — Неужели? — Хонджун саркастично рассмеялся, запрыгнув на стол и сложив локти на колени. Разговоры с этой невинной овечкой — особый вид развлечения. — Император тоже всё делает ради собственной власти: устраивает войны ради нее, казнит ради нее, наказывает ради нее, держит крестьян и прислугу ради нее, пользуется своим положением, забрасывая благородных и даже замужних дам себе в постель, потому что у него есть власть и он ею наслаждается! А ты, принцесса, с удовольствием ведь взглянешь на казнь какого-нибудь воришки, который решит спереть у тебя колечко, чтобы прокормить собственную семью. Для тебя сущий пустяк, но ведь ты не стерпишь такого неуважения, потому что знаешь, что ты — это тоже власть. Ара промолчала, но мысли так и бегали в ее голове. — И возразить ведь нечего. А еще, красотка, знаешь, в чем мы с твоим отцом похожи? — Хонджун вынул кинжал из-за голенища и указал острием на Ару. — И для меня, и для него ты — просто расходный материал. Он продал тебя Коругё ради укрепления собственной власти, я же продам ему тебя обратно ради золота. И, кстати говоря, что-то я не заметил за благородным принцем Когурё сострадания и милосердия. Он отказался от тебя, оставив в лапах пирата, потому что ты — испорченный товар, — сказав это, Хонджун приподнял лицо Ары за подбородок острием кинжала. — Так скажи же, милая принцесса, чем я от них отличаюсь? — Целями. — Вот как? — Может, ты и считаешь, что император всё делает ради власти, но это далеко не так, — продолжила Ара, проигнорировав ядовитую усмешку. — Он должен заботиться о своем народе, дарить ему блага и безопасность, защищать от таких, как ты, ради этого Халазия и отдала власть в его руки. А выйти замуж было моим долгом, — она смело накрыла кинжал ладонью и отняла его от своего лица. — И если бы моему народу и моему отцу это принесло благо, то я была бы счастлива. Ты же всё делаешь ради собственного удовольствия: грабишь, насилуешь и убиваешь. — Тц, — Хонджун причмокнул губами. — Вы, благородные, очень любите рассказывать сказки о том, что власть в ваши руки приплыла от самой богини, но если она и есть, — он сделал театральную паузу, — то давно забыла о вас и просто наблюдает. Придет время, и ты, возможно, поймешь. Выгода — вот что тебя сейчас должно заботить, а твоя выгода — выбраться с этого корабля живой и невредимой. Постарайся сделать всё, чтобы этого добиться. Хонджун и рад бы поспорить еще, да только ни к чему это было: последнее слово и так за ним, хотя Аре очень хотелось возразить. Оставив ее одну, поразмышлять, он покинул каюту и направился к себе, надеясь, что Чонвону удалось что-нибудь узнать у этих некогда размалеванных придворных дам. Странная эта Ара, забавная даже. То сначала ревет как не в себя, жалуясь на горькую судьбинушку, то потом вдруг становится непомерно смелой и прямо говорит обо всем, что думает, нисколько не боясь. Хонджуну это даже нравилось. То ли действительно оставить ее на своем корабле в качестве прачки и собственной подстилки, а в свободное время вести философские споры? — Девушки сказали, что видели, как та девчонка, которую вы выбросили, шепталась со старшей горничной и брала у нее свитки, — сообщил Чонвон, заложив руки за спину и расставив ноги на ширине плеч. — Больше ничего не видели и не слышали. — Бесполезные твари… — прошипел Хонджун. — Продадим их в ближайший бордель, всё равно ни на что больше не годятся, кроме как своими дырками тут всех обслуживать! От одной точно избавимся, нам лишние рты на корабле не нужны. — От которой, капитан? — Выбери сам, — Хонджун вальяжно расселся на стуле и снова взглянул на карту. — Пусть бондарь и боцман проведут подсчет имущества, штурман говорит, что до берега осталась пара дней в море от силы. Нужно будет хорошенько затариться. Потом проверь за всеми и проследи, чтобы на суше никто не остался без золота, нам оно ой как пригодится. Ты не знаешь, случайно, никаких древних храмов в Силле? — Увы, капитан, я ученый, а не шаман. — Прискорбно. Тогда будем расспрашивать местных. Можешь быть свободен. Проводив Чонвона взглядом, Хонджун стукнул кулаком по столу и зарылся всей пятерней в собственные сальные волосы, раздраженный и раздосадованный до предела. Нутро подсказывало, что император Силлы направил эти жалкие бумажки отнюдь не императору Когурё, а кому-то другому, более значимому, чтобы либо расшифровать загадку, либо… Других вариантов не было. Край земли… Звучит даже смешно. Сколько морей проплыли, а никакого края не нашли, да и линии горизонта тогда бы, пожалуй, не существовало. Если придется, Хонджун собирался затем отправиться и в Когурё, но для начала надо найти того, кто знает, зачем в придачу с принцессой положили эти свитки. Ну ничего, терпения Хонджуну было не занимать.

◇─◇────◆─◈─◆────◇─◇

— Сменить флаг! — приказал Хонджун, расхаживая по палубе и наблюдая за суетившейся командой, сложив ладонь на эфес сабли. Только беготня да стук сапог и долетали до слуха. — Давайте, ребятки, поднажмите! Далеко ли порт? — Уже виден, капитан! — отчитался с гнезда квартирмейстер, глядящий в подзорную трубу. — Менее чем через полчаса будем на месте! Пираты бегали туда-сюда, пряча все обличающие их предметы, закатывали бочки, что-то кричали друг другу. Другие же поднимали снастями нижние края парусов и спускали их на реи, после чего закрепляли и громко отчитывались о проделанной работе. «Морской тигр» постепенно приближался к порту, а Ара стояла у борта и вглядывалась в линию горизонта, стараясь различить очертания зданий и парусов других кораблей, распластавшимися вдали бледными пятнами. Волны у кормы пенились, отчетливо стал слышен крик чаек, проносящихся мимо, небо затянуло тучами. Поёжившись от холодного ветра, Ара поплотнее укралась шалью и никак не могла поверить в свое счастье. Наконец-то она ступит на родную землю и, если на то будет воля Халазии, вернется домой. — Сбросить якорь! — приказал Хонджун, когда они причалили к порту. — Отдать швартовы! Всем получше припрятать золотишко и не забыть взять оружие! Обоснуемся прямо в трактире! Чанёль, Сехун, остаетесь здесь! Кихо, ты за главного! Остальные, включая прелестных дам, идут со мной! Вся команда продолжила суетиться, послушно выполняя приказы, и уже скоро портовые приняли из рук пиратов швартовы, не зная, кто решился навестить их. Ара заметила, что Хонджун выглядел совсем другим, нежели обычно: вместо шаровар и обычной рубахи на нем приличные штаны, высокие начищенные сапоги и вполне себе красиво вышитая туника, подпоясанная кожаным ремнем. Остальная команда тоже преобразилась для того, чтобы сойти на сушу и не быть заподозренной. Подхватив Ару под локоть, Хонджун спустился с ней по деревянному трапу. Они оба почувствовали, как непривычно ступать по твердой земле после многодневной качки, но шли уверенно. — Иди и помалкивай. В лицо тебя даже здесь никто не знает, так что можешь не переживать. Сейчас ты моя жена, тебя зовут Пён Юри, а я твой муж, Пён Сынчоль, запомни. И не делай глупостей, — прошептал Хонджун, а потом натянул на лицо широкую располагающую улыбку, как только с портшеза спустился богато одетый хмурый мужчина и подошел прямиком к ним. Ара даже удивилась тому, как галантно Хонджун умеет кланяться. — Добрый вечер, — поздоровался мужчина, впрочем, не очень-то радушно. — Я наместник окрестных земель, господин Чан, вы находитесь на землях государства Силла. Сообщите, пожалуйста, откуда вы и цель своего приезда. — О, мы простые путешественники, господин Чан, из Южного Хангука! И вам добрый вечер, — пролепетал Хонджун словно не своим голосом. — У нас с женой медовый месяц, захотелось порадовать свою ненаглядную, вот и плаваем по морским просторам в поисках уединенных мест для приятного времяпрепровождения. Меня зовут Пён Сынчоль, рад познакомиться и хочу просить вашего дозволения остаться на несколько дней, чтобы пополнить запасы и отдохнуть от качки! Стараясь подавить в себе плохо скрываемое изумление, Ара улыбалась господину Чан, а сама пыталась понять, где же это Хонджун набрался таких вежливых слов и речевых оборотов, а еще — где учился актерскому мастерству. Не знай она, что перед ней знаменитый Морской тигр, даже поверила бы. А еще Ара только сейчас заметила, что сама жмется к Хонджуну, будто они правда супруги, но лучше уж знакомый пират, чем любой другой незнакомый мужчина. Хотя… А что если попробовать как-то связаться с господином Чан и дать ему знать, кто она на самом деле и что ей нужна помощь? От вознаграждения отца в виде золота явно никто не сможет отказаться. Да и прослыть героем — тем более. Пока что Ара решила придержать эту мысль и не рисковать при Хонджуне. — На сколько дней вы планируете задержаться? — без всякой любезности поинтересовался господин Чан. — Около недели, моей красотке нужно отдохнуть, — ответил Хонджун и неожиданно поцеловал Ару в губы, приобняв ее за талию. До чего же противно! — И моей команде тоже. Обещаю, буянить не будем, в трактире постараемся вести себя тихо. Хотя моя милая любит пошуметь, да, красотка? Вопрос ни к чему не обязывал, но Ара всё же поспешила ответить: — С тобой только так и получается, мой драгоценный. Знаете, господин Чан, он настоящий пират! — воскликнула она, громко рассмеявшись. — Пират, навсегда похитивший мое сердце! А еще он очень уж любит в шутку угрожать мне, но это всё от большой любви! — Ара положила руку на грудь Хонджуна. — Редко встретишь молодоженов, поженившихся из искренних чувств друг к другу, — явно потеплел господин Чан и позволил себе улыбнуться. — Недалеко отсюда, за три улицы, есть хороший трактир, можете остановиться там. Приятного вам отдыха, — вежливо сказал господин Чан, откланялся и вернулся в портшез. — Знаешь, если бы ты вела себя так всегда, мы могли бы подружиться, — рассмеялся Хонджун, дав своей команде знак следовать за ним. — Буду иметь в виду, что я у тебя драгоценный. Ты ведь правда не наделаешь шуму? Вопрос с подтекстом. — Боюсь, у меня нет выбора. И не мечтай, что мы подружимся, — голосом, полным отвращения и ненависти, прошипела Ара и смолкла, но только до тех пор, пока в ее голове не созрел новый вопрос: — А разве тебя не может кто-то узнать? Кто-то, кого ты, например, ограбил или чью семью убил? И у тебя нет никаких отличительных пиратских знаков? Я видела татуировки. У пиратов есть какие-то сообщества? — Если они и есть, то я бы их возглавил или хотя бы знал, — тихо рассмеялся Хонджун, уклоняясь от помоев, выплесканных из ведра с окна на втором этаже дома, и укрывая Ару. Тут же завоняло отходами, скисшим молоком и протухшими овощными очистками. — Татуировки у меня есть, но они мои, а то, о чем ты говоришь, называется клеймо, и обнаруживается оно только в том случае, если пирату, которого пытали, удалось сбежать. Ну и мы совсем друг другу не братья. В этом мире каждый друг другу хищник: кто не сожрал, того сожрали. Вырастешь — поймешь. — Готова спорить, что мы практически одного возраста! — приостановившись, Ара капризно топнула ногой, но тут же засеменила вперед, стоило только очередным помоям полететь из окна. Дорога до трактира оказалась недолгой, но отнюдь не легкой, и дело было в одном — запахе. В отвратительной смеси грязи, лошадиного пота, пропавших продуктах, сгнившей кожи и изредка попадающихся бездомных. Если раньше Ара думала, что это пираты воняют хуже свиней, то теперь изменила свое мнение, стоило только пройти мимо безрукого прокаженного, улыбающегося восемью черными торчащими в разные стороны зубами, который хрипел и кашлял, а запах из его рта долетал до нежного чувствительного носа. Кто-то здесь держал кур, и начало вонять пометом. Зажав нос и рот рукавом, Ара прибавила шагу и, сама не успев того заметить, вцепилась в Хонджуна, как в свое единственное спасение, прильнув к нему всем телом и затем ощутив его руку на своей талии. Так и быть, пусть уже трогает где хочет, только не отдает всем этим людям! Вонь на какие-то мгновения перебил запах дыма, идущий из кузни, а потом наконец-то показалось большое деревянное и очень даже приличное четырехэтажное здание с двускатными черепичными крышами и одной наружной винтовой лестницей. Хорошо смазанная дверь тихонько скрипнула, когда Хонджун с силой толкнул ее от себя, а Ара наконец-то облегченно выдохнула, хотя живот крутило, а в горле стоял едва сдерживаемый ком рвоты. В трактире оказалось довольно много приличных лиц: и семьи с детьми, и супружеские пары, и компания хорошо одетых молодых людей. Высмотрев самый большой из свободных столик, Джисок — Ара уже запомнила имена практически всей команды — указал на него остальным, после чего Хонджун, грубо вытащив дубовый стул, уселся на него и щелкнул пальцами. — Гарсон, меню, пожалуйста! И ничего дешевого не предлагать! Скромно заняв стул рядом с Хонджуном и выпрямив спину, Ара разгладила складки на чане и взглянула на подбегающего к ним юного мальчика, начавшего спешно рассказывать, какие блюда сейчас может предоставить кухня и во сколько это всё обойдется. После такого удачного ограбления императорского корабля пираты могли позволить себе всё, не ограничиваясь в цене, и заказывали всё кто во что горазд, и скоро тяжелый дубовый стол начал ломиться от самых разных блюд: вареная в шиитаке говядина, рис с различными специями, положенный в расписные глиняные миски, свинина с тофу и кимчи, горячий суп с чайде, тотджангук, моллюски, креветки, мидии под разнообразными соусами и, самое сытное и дорогое, — здоровенный лобстер, лежащий на металлическом подносе и стоящий в самом центре. — Забавно, что мы едим на денежки из казны твоего папаши, — по-свойски пихнув Ару локтем, воскликнул Хонджун и приказал гарсону принести им добротного размера кружки с пивом и рюмки для соджу. — Но тебе полезно побывать в таких местах! — Почему? — спросила Ара, разглядывая певицу, голосящую мимо нот на деревянной сцене, и не притрагиваясь к еде. — Ты будешь знать, чем живет твой народ. А теперь поешь, — почти нежно сказал Хонджун и положил в пустую миску Ары самый сочный кусочек лобстера, добавив туда овощей. — Наслаждайся, пока можешь, потом вряд ли тебе удастся так сытно поесть, если останешься с нами. Сдавленно кивнув, Ара исподлобья взглянула на свою придворную даму, сидящую на коленках у Доюна и кормящую его кусочками сыра со своих рук. И когда только успела так низко пасть?.. Тяжело было признавать это, но во многих вопросах Хонджун действительно прав: это не подруги, это шпионки и завистницы, не имеющие ни смелости, ни чувства гордости. Но при этом Ара не могла их осуждать, потому что не знала, как сама бы повела себя, если бы ее насиловали несколько пиратов много дней подряд, буквально имели как хотели и где хотели. Прав Хонджун был и в том, что ей нужно вырваться отсюда как можно скорее. Нельзя ждать решения отца, за эти долгие дни может произойти что угодно, поэтому пора действовать самой. Но пока что Ара просто старалась высматривать потенциальных помощников, которым можно дать какой-то знак, и ужинать. Это было очень странное чувство: живот сводило от голода, но пища вызывала только тошноту. — Ни одного свободного места! — воскликнул мужчина, спустившись по винтовой лестнице и приобняв хромающую девчушку. — Ну что ж, Гаын, придется нам спуститься чуть позже… — с сожалением сказал он и поднял девочку, очевидно, дочь, на руки. — У нас есть свободные места! Угощайтесь! — тут же воскликнул Хонджун, сама любезность, а Ара удивленно уставилась на него. Что это за внезапный щедрый жест? Только сейчас она заметила, что двое из членов команды испарились из-за стола: один вовсю играл в кости и карты с другой компанией, а второй ошивался вокруг трактирщика и пышногрудых краснощеких кухарок. Оглядев весьма сомнительную компанию, мужчина поначалу ничего не ответил, но позже сдался и осторожно сел у края стола, пристроив Гаын на своих коленях и скромно взяв с тарелки кусочек говядины. — Пейте, ешьте, мы угощаем! — крикнул Джисок и отломил жирный кусок от своей свинины, после чего приказал гарсону принести еще две миски. И что эти прохвосты задумали? — Мы с Южного Хангука, путешествуем, интересно пообщаться со здешними людьми. А вы откуда будете? — невинным тоном спросил Джисок. Хонджун в это время достал сигару и закурил, вальяжно рассевшись на стуле, а Ара замахала рукой, стараясь спрятать нос от очередного за сегодня тошнотворного запаха. Может, попытаться исчезнуть, пока они тут беседуют? Или каким-то образом дорваться до тех мужчин в доспехах, вошедших в трактир буквально минут пять назад? Кто еще поможет, если не доблестные воины! — Мы из Силлы, но не из этих мест, — томно проговорил мужчина и помог дочери отрезать кусок мяса. — Держим путь на восток. Моя жена скончалась, задавленная повозкой, и дочка сильно повредила ногу, что она теперь не заживает… Говорят, в деревне Чирю живет один шаман, способный вылечить любые недуги. Только на него у меня и надежда. — Хм… Шаман, говоришь? На востоке? — осведомился с кривой улыбкой Хонджун. — Молва о нем распространилась далеко, раз ты держишь тяжелый путь. — Мой ближний сосед, кожевник, повредил руку, лекарь говорил, что ее придется отрезать, а сосед прослышал от одного путника о том шамане, ушел со сгнивающей рукой, а вернулся целым и здоровым. Это ли не чудо, ниспосланное Халазией? — спросил мужчина, не ожидая ответа. Хонджун же жадно вслушивался, пока Ара одним ухом впитывала в себя разговор, а другим — отвратительное пение девушки на сцене. — Моей дочурке совсем дурно, опасно идти туда одним, ищем временами попутчиков, сами добираемся. А вы куда путь держите? — А мы просто путешествуем и охотно заглянули бы к этому шаману, — ответил Хонджун, наконец потушив сигару и метко выбросив ее в окошко с открытыми ставнями. На улице уже давно стемнело, но звезды отнюдь не сияли. — Завтра подумаем, отправимся ли туда, и можем взять вас попутчиками для защиты. Мало ли кто где встречается, — он пожал плечами. — О, господин, если так, то я буду премного вам благодарен! Но мне нечем отплатить вам за доброту! Хонджун лениво отмахнулся, а Ара едва сдержалась, чтобы не прокричать этому мужчине, что не стоит оно того! Это пираты, им в больную голову взбрести может что угодно, и никто не удивится, если эта малышка умрет по дороге насильственной смертью от лап лихой команды Морского тигра. Никакая это не доброта, а только жажда известной одному Хонджуну наживы, ради которой он хочет найти какого-то шамана. Аре показалось, что краска отлила от ее лица и что она вот-вот снова начнет захлебываться слезами жалости. Но она не сможет спасти всех, хотя очень этого хочет, поэтому пока что нужно позаботиться о себе и о Эрин, что так и переходила с коленок на коленки. — Эта певица просто отвратительна, — подала голос Ара, весьма бесцеремонно вторгнувшись в разговор Хонджуна и того мужчины. — Я не могу есть, пока она так голосит! — Прости, красотка, это тебе не дворец императора. — Я сама спою! — смело заявила Ара. Интересно, Хонджун поведется? Отпустит ее на несколько минут? — И сыграю к тому же. На конху. — Ты хочешь усладить мой слух, дорогая? — спросил Хонджун, вскинув бровь. — И избавить всех от этого воя. Не дав кому-то вставить и слова, Ара быстро отставила от себя миску, с трудом отодвинула тяжелый стул и подошла к трактирщику, затем сказав ему, что собирается выступить совершенно бесплатно. Кто ж будет от такого отказываться? Пока что ей везло. Попросив выдать ей конху и небольшой стульчик, Ара забралась на сцену, обратив на себя жадные и отчасти непристойные взгляды многих мужчин, в упор посмотрела на Хонджуна, одновременно глядящего на нее и слушающего, что шепчет на ухо Чонвон. Растерев горло огрубевшими за время плавания пальцами, Ара провела ими по струнам и, вспомнив мелодию, подала мягкий красивый голос, из всех возможных выбрав сюжет о молодом знатном, но обедневшем парнишке по имени Ким, что без памяти влюбился в деревенскую девушку, живущую глубоко в лесу и никогда не позволяющую провожать ее до дома, потому что скрывала страшную тайну, что является тигрицей-оборотнем. Хонджун уже слышал эту байку, родившуюся здесь, в Силле, но теперь отнесся к ней несколько по-другому, хоть и оценил своеобразное подтрунивание над ним Ары. Та тянула ноты высоким хорошо поставленным голосом, передавая им всю трагедию того, что произошло по сюжету дальше. Сдавшись, девушка решилась показать Киму свою тайну, и тот узнал, что сама она никогда не убивала людей, но братья ее — да. Чтобы ее семье отпустили грехи, девушка попросила Кима убить ее кинжалом, вонзив тот в сердце, когда она обратится в тигра, чтобы так ее возлюбленный прослыл героем и смог зажить так же хорошо, как раньше. Несмотря на боль, Ким поступил так, как хотела его возлюбленная, но богатства и слава не принесли ему счастья, а позже он построил храм, который назвал Храмом Искупление Тигрицы. Словно прочувствовав на себе несчастье умершей и отравленной другими любви, Ара самозабвенно пела, проводя ловкими пальцами по струнам и практически не глядя на них. Все шумы в трактире стихли, каждый был прикован слухом к красивому голосу незнакомки, что сейчас выступала на сцене, и даже Хонджун тепло улыбнулся. Тигрица с парнем по имени Ким… Очень хорошая ирония получилась. Как только Ара пропела последние строки стихов, положенных на мелодию, весь трактир зарукоплескал, подняв бокалы, и попросил еще. — Простите, но на сегодня концерт окончен! Моя женушка наверняка устала! — воскликнул Хонджун, теперь решивший, что хочет один наслаждаться этим голосом, без посторонних, пока милая принцесса не вернулась в родное гнездышко. Едва заметно скривившись, Ара смогла сохранить радушие на лице и спустилась со сцены, обрадовавшись, что удача сама плывет ей в руки — королевский солдат решил преподнести в подарок ароматную лилию. — Вы прекрасно пели, госпожа, — похвалил он, бережно вручив цветок Аре. — Помогите мне, добрый господин, — сохраняя улыбку на лице, чтобы никто ничего не заподозрил, взмолилась она. — Тот мужчина вовсе не мой муж. Он пленил меня и держит в неволе, а сам он… — Ара огляделась, чтобы их никто не подслушал. — Он знаменитый Морской тигр. А я Мин Ара, дочь императора Силлы Мин Юнги, похищенная пиратами во время своего пути в Когурё. Вся команда, насколько вам может быть известна, убита, осталась только я и моя дама. Прошу, помогите! Мой отец вас щедро наградит! — Принцесса! — воскликнул в удивлении мужчина в доспехах и собирался поклониться, но Ара немедленно вернула его в вертикальное положение. — Оставьте поклоны! Мы вызовем подозрения. В полночь я постараюсь выбраться наружу, ждите меня у конюшни а потом, молю вас, доставьте домой! — слезно попросила она, и воин кивнул, весь покраснев. Ара бережно прижала лилию к груди и поспешила вернуться к уже направившемуся в ее сторону Хонджуну, широко улыбающемуся и сияющему. Вновь галантно взяв ее под руку, он вернулся к столу, за которым собралась вся компания, кроме Чонвона. Надо теперь как-то донести до Эрин, что они бегут уже в полночь. Дело осталось за малым — постараться выскользнуть из комнаты наверху. — Моя женушка не должна заниматься сомнительным флиртом с незнакомыми мужчинами, — пожурил Хонджун, глотнув рисового пива. — Старайся ни с кем здесь не общаться, эти знакомства бесполезны. Тот солдат так и пожирал тебя глазами. — Он просто подарил мне цветок, потому что не ты. — Да у тебя все — не я, что, кстати, правда, но в вопросах похоти большинство мужчин очень даже одинаковы, красотка, можешь не сомневаться. Однажды ты это поймешь, — поучительным тоном сказал Хонджун и устало откинул голову на спинку стула. — Кстати, чтобы поддерживать нашу славную легенду, спать ты будешь в одной комнате со мной. А уж на кровати или на полу — тебе решать. И нам не помешает помыться. Хочешь принять теплую ванну вместе? Не удостоив его никаким ответом, Ара вернулась к ужину, стараясь наесться для долгой дороги. До столицы им добираться не меньше пары недель, вряд ли у солдат будет при себе еда, достойная принцессы, поэтому нужно как следует насытиться сейчас. Когда народ разошелся по своим комнатам и внизу осталось всего несколько пьяных мужчин, гарсон да певица, Хонджун заплатил трактирщику за комнату и попросил предоставить им служанку, чтобы та набрала деревянную ванну. Девушка справилась быстро, заполнив ту теплой водой, и Ара, захлопнув дверь, отправилась мыться первой, надеясь, что Хонджун не войдет и не начнет очередные домогательства с недвусмысленными намеками. От него можно ожидать всё что угодно. — Мне нужна моя придворная дама, чтобы помыться! — капризно воскликнула Ара, услышала за дверью возню и поспешила обнять себя, чтобы не показывать хотя бы грудь. — У любой приличной и состоятельной женщины есть помощница! Я требую привести к себе Эрин! — Да пожалуйста! — крикнул, кряхтя, Хонджун, а потом Ара услышала короткое и громкое: — Доюн, верни моей женушке ее даму, они мыться вместе изволят! Аре показалось, что она слышит, как бьется о ребра ее собственное сердце, будто кроме этого звука вокруг не существует ни одного другого. Нужно как можно дольше продержаться в этой ванной, выждать, когда Хонджун свалится от пива, соджу, усталости и уверенности в том, что его пленница никуда не денется. Аре самой было стыдно, что она так жалась к нему, когда они шли по городку, будто бы шагает не бок о бок с самим Морским тигром, а с доблестным воином. Эрин прибежала несколько минут спустя, вся красная и запыхавшаяся, с чуть выправленной из-под нижнего платья грудью и со следами легкого удушья на горле. — Что они с тобой сделали?.. — с дрожью в голосе спросила Ара, потирая мочалкой собственную руку и глядя на Эрин. — К тебе снова приставали? — Как и каждый день, Ваше Высочество… Но если я не сопротивлялась, было сносно, меня не били. Только лишь у Доюна есть привычка немного душить меня, — ответила Эрин, забрав мочалку у Ары и принявшись натирать ее спину. — Он был недоволен, что я ушла… Когда вернусь, снова заставит ублажать себя ртом! — Что за непристойность! — с ужасом воскликнула Ара. В ее системе ценностей секс ради удовольствия не был чем-то мерзким, но оральные ласки — дело совсем иное. — Но я позвала тебя не для этого, — шепотом добавила Ара и знаком показала наклониться к ней поближе. — Я договорилась с воином, он поможет нам сбежать. Мы должны спуститься в полночь или немного позже, нас будут ждать в конюшне. Хонджун либо скоро уснет, либо уснет сразу после того, как примет ванну. Готовься. — Если я вернусь, меня не отпустят… — с сожалением проговорила Эрин. — До полуночи осталось недолго, ты будешь здесь, якобы поможешь одеть меня, причесать волосы перед сном, всё как всегда. Пожалуйста, продержись еще немного, скоро мы вернемся домой. — Вот только что мне делать дома, будучи обесчещенной пиратами?.. Этот вопрос был риторическим, и даже если бы Ара хотела на него ответить, то не смогла бы произнести самый ужасный вариант развития событий вслух. Но ведь родители должны принять своего ребенка любым, так?.. Нужно верить в лучшее. Как следует выкупавшись и наконец-то смыв с себя вонь пиратского корабля, Ара запахнулась в халат, который прихватила с собой из сундука, и вернулась в комнату, сев на маленький стульчик и попросив Эрин расчесать свои длинные, ниже пояса, черные волосы. — И для кого прихорашивается? — спросил сам у себя Хонджун, уже обнаженный по пояс. — Принцесса не должна терять достоинство ни при каких условиях, — с ноткой надменности проговорила Ара и поджала губы, услышав саркастичное фырканье. В отличие от нее, Хонджун не стал так много времени тратить на мытье, вернулся очень быстро и устало, икнув, свалился на кровать, не найдя в себе силы даже на то, чтобы вступить в очередную словесную перепалку. Хвала пресвятой Халазии, всё идет так, как нужно! Выждав еще немного, Ара попросила Эрин переодеть ее в то самое платье, в котором спустилась с корабля, подошла к Хонджуну, чтобы проверить, точно ли он крепко спит, и, поманив за собой придворную даму, босиком выскользнула из комнаты, надеясь, что ничто им не помешает. Дверь предательски заскрипела, доведя Ару чуть ли не до нервного вскрика, но Хонджун всё равно не проснулся, оставшись лежать всё на том же боку. Должно быть, привык ко сну на корабле, где постоянно что-то катается, падает и скрипит, вот и не реагирует. Больше половины дела сделано, вот только каждая клеточка тела трепетала от страха быть пойманной, биение сердца стало поразительно быстрым, а ноги дрожали вкупе с грудью от сбитого дыхания. Пройдя по практически кромешно темному коридору и так и не повстречав никого из пиратов, Ара и Эрин оказались на первом этаже, где еще допивали соджу мужчины, и выскользнули на улицу, тут же обдавшую незваных гостий прохладой и городской вонью. Осталось понять, где здесь конюшня. — Я слышу ржание лошадей с той стороны, — подсказала Эрин, указав пальцем за поворот, и Ара поспешила обогнуть здание, идя чуть ли не по стенке, чтобы никто случайно не увидел ее из окна с открытыми ставнями. — Ваше Высочество! — воскликнул тот самый воин, стоявший у открытого стойла, в котором находилась чалая лошадь, жующая овес и изредка бьющая в пол копытом. — Вы опоздали, я уже хотел ворваться к вам в комнату и забрать насильно! — он опустился на одно колено и припал к руке Ары губами. — Обещаю, Морской тигр ответит за свои преступления! — Слишком рано ликовать, доблестный воин! — Ара подняла его с колен и оглянулась через плечо, заметив еще четырех мужчин в доспехах, один из которых закрыл дверь в конюшню. Предательское чувство, что что-то здесь не то, тут же стрельнуло в грудь. — Сейчас не следует геройствовать, мы должны бежать! И бежать как можно скорее! Клянусь, мой отец отплатит за вашу помощь и доброту! — О, мы не сомневаемся, — сказал за спиной один из воинов, уже явно переживший расцвет своих сил, и от души шлепнул Эрин по ягодицам, затем пробравшись пальцами под платье. Ара не успела вставить ни одного слова возмущения, даже пошевельнуться, схваченная за талию крепкой мужской рукой. Железная перчатка плотно накрыла рот, а потом послышался дружный солдатский смех, но он не был веселым, а скорее пугающим и мерзким. — Принцесса! Нет, ну вы слышали! Принцесса! — саркастично воскликнул тот самый воин, подаривший цветок, и, задрав ее юбку до самой поясницы, издевательски потыкал в ее ягодицы вставшим членом через собственную одежду. Закричав от страха и унижения, Ара начала дрыгать ногами, тщетно стараясь вырваться из крепкой мужской хватки, после чего оказалась брошенной на овес и придавленной грузным мужским телом. Из-за доспехов стало нечем дышать. — Мы возьмем вас с собой, милые дамы, но спасение придется хорошо отработать. Думаю, после ублажения пиратов вы не побрезгуете ублажить и доблестных воинов! — Грязная похотливая свинья! — выругалась Ара, плюнув в лицо воину, а потом ощутила болезненный удар, вызвавший замерцавшие перед глазами звезды. Крупная капля крови стекла с виска на овес, окрасив тот в красный. — Я принцесса! Принцесса, слышали меня?! И вам это даром не пройдет! Она храбрилась, но было до чертиков страшно, так, как не было никогда. — Да-да, эту байку мы уже слышали! — воскликнул воин, начав снимать перчатки и снова задирать платье Ары до таза. — Трахнуть, что ли, тебя в задницу после того, как закончу с основным? Надеюсь, губы тоже рабочие! — Отцепись! Отпусти меня! — зарычала Ара, забив хрупкими кулаками по железным плечам, но казалось, будто для воина она всё равно что надоедливый писклявый комар, а удары ее — едва различимые укусы. — Прочь! Нет! Ты не знаешь, с кем связался! — Ара завопила так, как никогда раньше, а потом из ее глаз хлынули слезы, когда мужская ладонь коснулась лона и грубо пробралась внутрь. — Нет, нет! С истеричными криками и притупившим все прочие чувства липким ощущением страха Ара не услышала, как кто-то вломился в конюшню. Опомнилась только тогда, когда пальцы насильника перестали продираться в сухое лоно и замерли, ни разу не шелохнувшись. Открыв глаза, Ара вынуждена была тут же закрыть их, потому что на веки капнул сгусток крови. Захрипев и обмякнув, воин нашел в себе силы на то, чтобы коснуться проткнутого двумя зубьями вил горла, а потом завалился на бок, придавив руку Ары своим весом. Это было поистине жуткое зрелище: открытые и безжизненные выпученные глаза, две красных дырки по обе стороны от кадыка и струйки крови, напугавшие запахом лошадей до чертиков. Поднимать Ару никто не спешил, но немного совладав с собой и поправив платье, она увидела спину Хонджуна с его заплетенными в хвост волосами, держащего саблю так, словно это продолжение его руки. Потом стали различимы звуки бойни с треском, стуком и рычанием. Наконец заставив себя встать, Ара поспешила выпрыгнуть из стойла и чуть не попала в замес, но Чонвон, пригнувшийся спиной параллельно полу и старающийся оттолкнуть от себя оружие противника, легшее лопастью креста на его саблю, спокойно, даже как-то флегматично приказал спрятаться за него. — Жаль, что вы, сборище тупых недоумков со шлемом вместо мозгов, так действительно и не поняли, что принцесса вам не лжет! — со злобной усмешкой воскликнул Хонджун, уклоняясь от финта противника. Лезвие только со свистом рассекло воздух. — Могли ведь получить хорошее вознаграждение, но не-е-е-ет! Пристроить свой член и потешить свои яйца оказалось важнее! — он дождался, пока чужой меч, нажимающий со страшной силой, пройдется по изгибу у острия сабли, услышал заветный лязг и, применив маневр отвлечения второй рукой, всадил оружие в живот противника по самую рукоять. В другой ситуации Ару бы смутили все эти похабные словечки, но сейчас она, прижавшись к такой же напуганной Эрин, не моргая следила за ходом схватки. Нападая резкими и быстрыми, но при этом плавными и воздушными движениями, Чонвон старался силой выбить оружие из рук противника, не давая применить контратаку, но на секунду потерялся в пространстве и едва успел уклониться, когда вражеское лезвие рубящим ударом вонзилось в его плечо. Сжав рукоять сабли так, словно она, как и у Хонджуна, стала с рукой единым целым, Чонвон снова напал на противника, будто рисуя острием узоры, и низ его рубахи танцевал в воздухе. Оружие двигалось медленно, плавно, но успело до визга оппонента глубоко оцарапать его бедро. Явно метя в места, не прикрытые латами, Чонвон понимал, что находится в более уязвимом положении в своей льняной рубахе, и пытался взять скоростью, то нападая сбоку, то напрямую, в лицо, а то делая финты. После одного из них послышался глухой стук, и Ара немедленно отвернулась, почувствовав, как горлу подступает тошнота. Голова воина, как мяч, прокатилась по полу, размазывая по нему кровь, но Чонвон не смотрел, будучи занятым другим противником. В противовес своему сонби, двигающемуся плавно, как ручеек, Хонджун сражался словно веселясь, но сжимая рукоять сабли до побеления на костяшках и нанося рубящие и колющие удары резко, грубо, стараясь исполосовать всего противника вдоль и поперек. Попытавшись парировать удар Хонджуна, его оппонент взвизгнул от боли, когда сабля прошлась сквозь его икру, заставив сесть на одно колено. — Предсмертная речь? — спросил Хонджун, отойдя на расстояние вытянутой руки и сабли, расположившихся параллельно полу. — Да вы издеваетесь?! — Мог бы и получше сочинить, — фыркнул Хонджун и одним взмахом вспорол противнику шею острием сабли, после чего подошел к Эрин, вытер подолом ее чана лезвие и вернул его в ножны. — Ну что, довольна своим побегом, принцесса? Я вот всё думал: ворваться тогда, когда этот солдатишко вгонит в тебя член по самые яйца, или всё же вмешаться немного пораньше? А потом как-то жалко тебя, что ли, стало. — Ты… ты знал, что я собираюсь сбежать?! — воскликнула, заикаясь, Ара, у которой кружилась голова от удара по виску и металлического запаха крови. — Знал ли я, что ты не просто так разговаривала с этими недоумками и что они просто хотели тебя трахнуть? Ну да, не сложно было догадаться, — сказал Хонджун, поджав четко очерченные губы и затем пнув голову убитого воина. — Чонвону скажи спасибо, он уговорил вмешаться побыстрее. — С-спасибо… — Ара сделала шаткий реверанс, взглянув на отрывисто дышащего Чонвона, приглаживающего потные взлохмаченные волосы. — И тебе, Хонджун, тоже спасибо… — добавила она, заставив его, идущего к выходу, застыть не оборачиваясь. — Ты мог и не вмешиваться, я всё равно считаюсь… обесчещенной. — Впредь слушай то, что я тебе говорю, и не пытайся спорить. Могла бы просто дождаться, пока я договорюсь с твоим батей, — фыркнул Хонджун и хотел было выйти, но остановился и обернулся. — Хотя признаю, попытка сбежать зачетная. Будь я поглупее, могло бы получиться. И он вышел, безразлично оставив у себя за спиной трупы. — Идемте, принцесса, пока по наши души не явились. Завтра рано утром нас здесь уже не будет, нужно поспать перед долгой дорогой, — мягко сказал Чонвон и взял Ару, запутавшуюся в собственных чувствах, под руку.