Короли Игнисаквы

Can't Help Falling In Love — Tommee Profitt feat. Brooke

Долгие раздумья не давали Тэхёну покоя на протяжении целых двух дней. В конечном счёте, в тот самый вечер было решено надеть и корсет с вышитыми на нём розами, и ночную тунику. Голым бы он не решился встречать Чон-Драака в течку. Тянущая, тягучая боль, сконцентрировавшаяся внизу живота и отдающая в пальцы ног и грудь, имела большую силу, чем было в прошлую течку. Быть может, организм стал более требовательным, но, может, его тело начало отвыкать от боли. Помимо обволакивающей болезненной дымки, глаза омеги покрывала пелена растущей злости. Где Чонгук? О начавшейся течке ему должны были сообщить полчаса назад, а его всё нет. Столько ждал эту течку и теперь запропастился непонятно где. Разве так можно? Может, альфа вообще не ждал? Глубокие вдохи не помогали Тэхёну унять тремор во всём теле. Пот стекал по лбу, сейчас даже туника была наполовину влажной, и не только сзади. А ведь он принял ванну, прежде чем звать своего мужа, которого всё нет и нет. Уже даже руки начали чесаться. Благо, хотя бы Мунхи забрала Саатуса, пообещав быть с ним столько, сколько потребуется. Только когда возле дверей послышались громкие шаги, Тэхёну удалось частично совладать с дрожью в теле. Секунда — и хвойный аромат мгновенно заполонил всё помещение. Невольно глаза закрылись. Омега глубже задышал, слушая, как сначала заперли двери в его покои, а после раздался скрип зубов. Явился наконец-таки. Если бы ещё хоть на минуту задержался, Тэхён бы его уже не впустил. — Как ты себя чувствуешь? — сипло поинтересовался Чонгук, стараясь не делать глубокие вдохи. Шаг, ещё один, и он замер в нескольких метрах от кровати, на которой, закутавшись в одеяло, сидел краснощёкий растрёпанный омега. Вместо ответа его окинули пылающим взглядом. — Роза? — Я не хочу разговаривать, — шикнул Тэхён и вытер пот со лба и шеи. — Раздевайся. — Ты выпил чай? Ступив ещё на шаг ближе, Чонгук заставил себя остановиться. Каждая капелька пота на желанной коже не осталась незамеченной, как и раздражённые нотки в аромате роз. Из-за боли или... заждался? Грудь зачесалась от нужды сделать глубокий вдох, и альфа её почесал, а после медленно, не делая резких движений, стянул с себя все вещи. Кожу холодили мурашки, пока возгоревшийся в груди пожар медленно растекался по всему телу. Его изо всех сил приходилось сдерживать. Только громкое учащённое дыхание оглушало покои. Чонгуку казалось, что это он так громко дышит, но взгляд скользнул на быстро поднимающуюся и опускающуюся грудь Тэхёна, и захотелось шагнуть ещё ближе. Голубые глаза смотрели грозно, пухлые губы были поджаты, а тонкие пальцы с силой вцепились в одеяло. Боится? Зрительный контакт сохранялся недолго — стоило сделать ещё шаг, омега перевёл взгляд вниз, на пах. Пот, чуть щекоча, стёк по виску альфы, когда его колени коснулись матраса. «Без резких движений. Медленно. Осторожно», — безостановочно звучало в голове. Хотелось навалиться на Тэхёна и за секунду коснуться каждого сантиметра его кожи. К чему сначала прикоснуться? К губам? Шее? Рукам? Ключицам? Животу? Спине? Ко всему одновременно. Стук в груди пустил новую волну мурашек, теперь от них веяло жаром. Так тихо, но оглушительно громко. Ещё чуть-чуть, и сердце вырвется наружу, а сам Чонгук накинется на истинного. Только сейчас удалось заметить дрожь в собственных ладонях. Они в нетерпении сжимались и разжимались, желая сжать гладкую, бархатную кожу. — Стой, — выдохнул омега, когда альфа оказался на кровати. У Чонгука уже стоял член. Длинный и толстый. Тэхён даже венку разглядел, бегая взглядом то по тёмным волосам на лобке, то по красноватой головке. Большой. Весь крупный и наверняка горячий. Отчего-то руки закололо, но омега не стал прикасаться к нему. Сейчас хотелось только увидеть, и он смотрел, сильнее сжимая внутреннюю сторону щеки зубами. Этот член был в нём в двух позах. В первый раз он лежал на животе, а во второй — на спине. Как всё должно произойти сегодня? — Ты боишься? — Нет, — не медля, омега мотнул головой, подняв взгляд к лицу альфы. — Уверен? — вглядываясь в горящие голубые глаза. Тэхён сейчас был неуверен только в выборе подходящей, правильной позы. И почему он раньше не подумал об этом? Идиот. Думал о вещах, но не подумал о главном. Почему Чонгук не двигается? Замер, стоя на коленях, как статуя. Взгляд снова пополз ниже, к возбуждённой плоти. У омеги тоже стоял, из-за чего неприятно было двигаться. Влажность везде. Сзади её было слишком много. Когда Тэхён чуть дёрнулся и громко выдохнул, опустив руку на живот, на него резко накинулись. Быстрее кожи истинного настиг хвойный аромат, уложивший его на спину. А следом большие и такие тёплые руки повсюду. Щёки сжали, а после, огладив шею, сдавили талию. Будто сорвавшись с цепи. Невольно дёрнувшись, омега простонал, когда его с напором поцеловали. Давление отовсюду. Запах душил и давило массивное тело. — Я раздену тебя, — прошептал Чонгук. — Полностью. Тэхён самостоятельно скинул одеяло, как только альфа немного отстранился. Неистовая жара. И душно. Из-за течки или хвойный аромат пытается его задушить? В волосы зарылась большая ладонь, и омега зажмурился, приоткрыв рот. Пальцы ног с силой сжались, ведомые болезненной необходимостью почувствовать Чонгука между бёдер. Скулу обожгли горячие губы, а после ему снова впились в рот. — Я хочу чувствовать твою кожу, — едва слышно выдохнул альфа и одним движением стянул с омеги тунику. Корсет с розами на обнажённом теле. В голове не осталось ничего, кроме зазвеневших колоколов. Пронзительный звон не позволял Чонгуку дышать. Он на пару секунд зажмурился, не переставая сжимать чужую талию, а после вперился в насыщенные красные розы, вышитые на плотной чёрной ткани. Будто сон... Ошеломлённый взгляд метался от корсета к обнажённой коже, стараясь увидеть и впитать каждый сантиметр желанного тела. Изящные ключицы манили так же сильно, как белоснежные бёдра и розоватый член. Хотелось навалиться на Тэхёна и сжать его со всей силы во всех местах. Самый красивый. И весь его. Только его. «Без резких движений. Медленно. Осторожно», — отдалённым эхом раздавалось в ушах. А хотелось быстро. Хотелось сдавить в объятиях, чтобы кожа обоих слилась воедино, чтобы вся нежная плоть принадлежала только ему. Не зная, за что ухватиться, теряясь в урагане, Чонгук трогал корсет, вновь жадно припав ко рту омеги. Ему с таким же голодом отвечали на поцелуи, разбивая в ничто остатки самоконтроля. Цепь на горле слабела, давая ему глубже вдыхать дурманящий аромат, который не оставил в туманном рассудке ничего, кроме звона колоколов. С губ поцелуи спустились ниже, к шее, в которую Чонгук едва не впился зубами. Вкусная кожа принадлежала только ему и никому больше. На этой шее должна быть его метка. Губы осторожно касались каждого сантиметра, пока не достигли пульса на шее. Стук был быстрым, его удалось почувствовать языком. Альфа вобрал в рот кожу, изнемогая от нужды покрыть омегу бордовыми пятнами. С головы до ног. Каждый сантиметр должен побывать у него во рту. — Чонгук... — протянул Тэхён, вдавив пальцы в чужую спину, когда по его кадыку провели горячим языком. — Я хочу попробовать тебя везде. Чонгук сжал пальцами края корсета и начал тянуть его вниз, пока ткань не перестала закрывать бордовые соски. Такие твёрдые и припухшие. Не сдерживая себя, он вобрал в рот левый сосок и заскользил по нему языком. Громкие стоны, срывавшиеся с губ омеги, с трудом пробивались сквозь звон колоколов. Омега дрожал и ёрзал, сильнее сжимая его бёдрами. Обнажённая кожа обоих горела. С одного соска альфа перешёл ко второму, к которому сначала припал губами, а после и его вобрал в рот, обильно смочив слюной. — Чонгу-у... — Тэхён накрыл руками лицо, не сумев договорить. Каждое прикосновение пускало по телу мурашки, каждое отдавалось в пояснице и кончиках пальцев ног. Когда сосок несильно прикусили, он вспыхнул, дёрнувшись и потянув истинного за волосы: — Больно! От сосков не отстранились, так и продолжив их прикусывать, тогда Тэхён, чуть привстав на локтях, треснул Чонгука по лицу, сильнее сдавив его бёдра своими. Стон сорвался с обоих ртов. Взгляды пересеклись, оба были покрыты дымкой. Секунда — и омега оказался стоящим на коленях. Он сразу обернулся, чуть привстав, но ему не позволили выпрямиться. Альфа смотрел прямо туда, надавливая на его поясницу. Там было влажно. Очень влажно. Только стоя на коленях и локтях, Тэхён понял, что не хочет в этой позе. Он вновь порвался было привстать, как ему надавили на спину, вынудив сильнее прогнуться. — Я не хочу так, — хрипло запротестовав. — Убери руку! — Расслабься, — Чонгук на мгновение поднял взгляд к взволнованному лицу, а после опустил его к бордовой дырочке, из которой медленно вытекала смазка. — Я не хочу в этой позе! — Тэхён, дёрнувшись, треснул рукой по предплечью альфы. — Чонгук! Хищный блеск в тёмном взгляде болезненно стянул низ живота, побудив омегу уткнуться лицом в простыни и хрипло простонать. Сейчас эта поза казалась унизительной. В первый раз его тоже взяли сзади. Рука альфы продолжала давить на спину, удерживая его на месте. Боль, смешиваясь со злостью, заставляла кровь бурлить. Хотелось сделать полный вдох, но в чёртовом корсете никак не выходило. Тэхён заглотнул воздух ртом и, приподнявшись на локтях, обернулся, готовый зарычать, как вдруг громко вскрикнул, когда его там коснулись языком. — Что ты делаешь?! — смущённо выпалив и снова уткнувшись лицом в простыни. Ничего не отвечая, Чонгук сжал обеими руками сочные ягодицы и сильнее развёл их в стороны. У смазки, вытекающей из омеги, был сладкий привкус. Сначала он облизал бордовое колечко мышц, а после постарался просунуть язык внутрь. Стоило осознать, что именно он делал и с кем, вновь захотелось подмять Тэхёна под себя и сдавить его со всей силы, чтобы тела слились. Сейчас бы он даже не отказался потрогать омегу под кожей, залезть в самое нутро и изнутри пощупать сердце. Бьётся ли оно так же сильно? Готово ли оно вырваться наружу? В эту секунду хотелось сразу всего. — Это же омерзительно... — проскулил Тэхён, сгорая изнутри. Так приятно, но так унизительно. Бёдра дрожали, по всему телу стекал пот. — Перестань... — Омерзительно? — выпалил Чонгук, только на секунду оторвавшись от сладкой дырочки. В голове не сумели сформироваться правильные слова, способные убедить омегу в обратном. Губы приоткрылись, но в голове было слишком пусто. Альфа только отрицательно мотнул головой и, поцеловав сначала одну ягодицу, а после вторую, припал ртом к месту, в которое до ужаса хотелось войти. Полностью. Так, чтобы яйца ударились о ягодицы. На пробу Чонгук обвёл пальцем анус и чуть надавил. Тэхён сильнее прогнулся и замер, перестав покачивать бёдрами. — Я подготовлю тебя, — объяснил альфа, перевернув омегу на спину. — Пальцами?.. — раздалось негромко. — Да, — оставив на левом соске быстрый поцелуй. — Тебе будет хорошо. Собственное возбуждение не давало Чонгуку покоя. Он провёл пальцами между ягодиц Тэхёна, собирая смазку, и размазал её по своему члену. Удалось только несколько раз провести по длине, прежде чем омега дёрнулся и несильно пнул его пяткой по груди. С сорвавшейся с губ усмешкой альфа сжал белоснежные бёдра. Эти бёдра хотелось искусать и покрыть бордовыми пятнами. Взгляд пал на небольшую родинку, находящуюся на внутренней стороне левого бедра, в нескольких сантиметрах от паха. Быстро её поцеловав, Чонгук без предупреждения вобрал в рот аккуратный член и блаженно зажмурился, когда по покоям пронёсся протяжный стон. «Без резких движений. Медленно. Осторожно», — раздалось в голове, когда Чонгук начал проталкивать внутрь средний палец. Так тепло. Так мягко. Так туго... Два пальца проталкивались тяжелее одного. Тэхён скулил, закрыв руками лицо, периодически дёргая ногами. Тугое колечко с трудом пропускало внутрь оба пальца, только обилие природной смазки помогало облегчить процесс. Альфа не переставал сосать член в надежде, что так будет легче. Судя по стонам, помогало. Он периодически облизывал и мошонку, и целовал лобок. Сильнее всего омега дрожал, когда язык касался его покрасневшей головки. — Нормально? — спросил Чонгук, подняв взгляд к чужому лицу, когда два пальца полностью оказались внутри. — Да... — промычал Тэхён, сдавив бёдрами голову альфы. Боль была несильной, её омега сейчас едва чувствовал. Пальцы истинного совсем не походили на пальцы Эгара. У Чонгука они были тёплыми и приятными, пусть и такими же большими. Сейчас сердце не замирало от страха — оно бешено тарабанило. Несмотря на всё это, Тэхёну хотелось быстрее почувствовать внутри орган вместо пальцев. — Входи уже. — Нет нужды спешить, — оскалился Чонгук, быстрее задвигав пальцами. — Я до самого рассвета буду в тебе. А после небольшой передышки буду в тебе до заката. Пальцы касались чего-то столь чувствительного внутри, что не выходило сдерживать протяжные стоны, которые Тэхён всеми силами старался подавлять, закрыв лицо руками. Хриплый голос альфы эхом проносился в ушах. Что он ответил? Почему не входит? Громкий вскрик сорвался с губ, когда он впервые с наступлением течки кончил. Так жарко... Невозможно дышать в этом дурацком корсете. Зачем он вообще его нацепил? Уже и не вспомнить... — Готов? — Чонгук вытащил пальцы и, облизав их, навис над омегой. Сначала он зарылся в растрёпанные густые волосы, а после убрал чужие руки от красного лица. — Не закрывайся. — Я сейчас умру... Тэхён говорил, не думая. Сейчас у него не получалось думать. В голове властвовал хаос. Во рту снова оказался горячий язык, жадно прошедшийся по его нёбу и коснувшийся языка. Невозможно сделать вдох. По лицу стекал не то пот, не то слёзы. Тяжесть массивного тела отчего-то так сильно возбуждала. Наверняка, дело в течке. Непонятно было, где находились его руки, а где руки альфы. Кожа вплотную липла к коже. Горячо и влажно. Только когда боль там внезапно усилилась, омега впился ногтями в чужую спину и взволнованно выпалил: — Нет! Не так! Я не хочу так! — А как ты хочешь? — не дожидаясь ответа, Чонгук перевернулся на спину и усадил истинного на себя. — Так лучше? Тэхён впился ногтями в крепкую, накачанную грудь и ошеломлённо облизал губы. В такой позе они ни разу... Альфа пододвинулся к изголовью кровати, подложил себе под спину подушку и уселся удобнее. В тёмном взгляде нетерпение переплеталось с предвкушением. Ничего не прикрывало рубин в левой глазнице, на который омега невольно засмотрелся, неуверенно вымолвив: — Хочешь, чтобы я сам?.. — Попробуй сам. Растерянность в голубых глазах побудила Чонгука сжать узкую талию, а после огладить Тэхёна по ягодицам, вплотную прижатым к его паху. От роз веяло желанием, точно такое же виднелось во вновь стоящем члене. Ожидание сводило альфу с ума. Он притянул к себе омегу за шею и поцеловал его, сжав одной рукой его ягодицу. Неистовую нужду самостоятельно вторгнуться в желанное тело с трудом выходило контролировать. Невидимая цепь на горле помогала держать себя в руках, даже несмотря на количество ожогов, которые она успела за сегодня оставить. — Не двигайся, я сам. Тэхён сжал одной рукой плечо альфы, а вторую завёл себе за спину и впервые притронулся к нему. Большой, твёрдый и горячий — всё так, как ему думалось. Пусть страшно, пусть непривычно, всё равно больше нельзя медлить. И даже не хотелось. Омега приставил головку между своих ягодиц, чуть привстав на коленях, и, прикусив губу, начал проталкивать член в себя. Больно, но перетерпеть можно. Со рта сорвался громкий вздох, когда головка наполовину оказалась внутри. Ему в рот снова впились, и он, ответив на поцелуй, постарался принять ещё сантиметр. Талию с силой сжимали, в волосы зарылись большой рукой. Невозможно дышать. Чёртов корсет. Поза не казалась отталкивающей. Тэхёну нравилось контролировать процесс. Страха не осталось, вместо него в груди заскреблось, и он принял ещё, простонав Чонгуку в рот. Невольно со рта, помимо стонов, срывалось шипение. Член принимать болезненнее пальцев. Всё равно терпимо, и даже приятно чувствовать заполненность. Укусив альфу за нижнюю губу, он насадился на всю длину, чувствуя искры в глазах. Хлынувшее на него облегчение помогло унять боль. Он внутри. Больше всего грудь сковывал страх не суметь принять его. — Я сейчас умру... — прошептал Тэхён, уткнувшись лицом в чужую шею. Чонгук приоткрыл рот, намереваясь сказать о том, что он тоже вот-вот умрёт, но с уст не сорвалось ни слова. Наверное, он уже умер. Тугое колечко мышц его убило. Такое тугое, что не выходило даже дышать. Он зажмурился и обнял омегу за талию, уткнувшись носом в его волосы. Никто не шевелился. Едва дыша, оба старались не умереть по-настоящему. Нетерпеливость заставила Тэхёна начать двигаться. Больше он не сдерживал стоны и даже не стирал текущий по лбу пот. Его ягодицы сильнее сжали, когда он, в четвёртый раз приподнявшись, опустился, приняв в себя всю длину. Только сейчас болезненная заполненность пронзила низ живота чем-то приятным, побудившим плавно насадиться ещё и ещё. Бёдра горели, как и всё внизу. Шея альфы тоже была потной, её омега прикусил, когда его ягодицы вдруг сильнее сжали. Чонгук самостоятельно приподнял его и резко дважды насадил на себя, а после вдруг вышел, сипло простонав. Стало будто ещё горячее... — Что... — вырвалось едва слышно со рта. — Всё?.. Тэхён отлип от чужой шеи и растеряно посмотрел на собственный твёрдый член. Возбуждение по-прежнему иглами искалывало всё его тело. Со рта сорвался неудовлетворённый вздох, когда он, заведя руку за спину, коснулся влажного члена альфы. — Ты всё?.. — изумился Тэхён, подняв пылающий взгляд к лицу напротив. — Я... — облизав губы, Чонгук упёрся макушкой в стену, не переставая сжимать аппетитные ягодицы. — Дай мне минуту. Удовлетворение пустило по телу усталость, которую альфа постарался прогнать, уложив омегу на спину и нависнув над ним. Дыхания смешались. В покоях стоял насыщенный аромат, который неистово хотелось вдохнуть полной грудью. И у него бы вышло, если бы не цепь. Чонгук смотрел на приоткрытые губы и бушующее небо в глазах Тэхёна. Его омега хотел. Силу его желания альфа чувствовал собственными бёдрами, которые крепко сжали. Можно ли снять цепь? Путаясь в сомнениях, он снова припал к чужим соскам и засунул внутрь сразу два пальца. Движения были быстрыми и даже резкими. — Входи уже! — раздалось отчаянно. Тэхён едва не треснул альфу по лицу, когда вместо члена почувствовал внутри пальцы. В прошлые разы в него не кончали так быстро. Его муж постарел? Тяжёлые вдохи были оглушительными. Сильнее Чонгука его сейчас выводил из себя чёртов корсет. Внутри стало пусто лишь на секунду, спустя которую его наконец-то заполнили по-настоящему, сорвав с губ вскрик. — Ты такой узкий, — прорычал альфа омеге на ухо. — Сводишь меня с ума... С каждым шлепком движения ускорялись. Чонгук зарылся одной рукой в густые тёмные волосы, а второй коснулся влажной шеи. Настанет час, и эту шею будет украшать его метка. Языки сплелись, не разобрать было, у кого именно во рту они находились. Вместе с языками сплелись и потные тела. В этот самый миг раздался громкий вскрик, и альфу полоснули ногтями по спине. Тугое колечко с силой его сжало, когда из члена омеги брызнула сперма. — Не бойся, — шепнул Чонгук, выйдя из Тэхёна, и поставил его на колени. — Твоя дырочка... Слова не сумели выстроиться в мыслях. Тёмный взгляд пропал при виде сжимающегося и разжимающегося бордового колечка, из которого обильно вытекала полупрозрачная смазка. Погружая внутрь большой палец, альфа с рычанием следил за тем, как он пропадал внутри. Вскоре вместо пальца ко входу прижалась влажная головка. Хотелось резко войти, но Чонгук двигался медленно, внимательно следя за тем, как в омеге пропадало всё больше сантиметров его плоти. Когда яйца прижались к бархатной коже, со рта сорвалось удовлетворённое рычание, и он сжал узкую талию, плавно задвигавшись. Шлепки оглушительно звучали по всей комнате. Воздух вокруг густел, хвойный аромат тонул в розах. Пока омега, уткнувшись лицом в простыни, протяжно стонал, альфа быстрее вбивался сзади, не отрывая руки от его талии. — Сними... — раздалось дрожащим голосом. Тэхён приподнялся на локтях и вцепился одной рукой в чёртов корсет. Ещё чуть-чуть, и он задохнётся. Ткань не поддавалась, как бы сильно он её ни тянул. Не прекращающиеся толчки не позволяли ему сосредоточиться на снятии корсета. Со рта срывались стоны и вскрики, а внутрь совсем ничего не попадало. Паника, медленно накрывая разум, пускала по телу ледяную дрожь. С хрипом постаравшись заглотнуть хоть немного воздуха, омега стёр с глаз влагу и, обернувшись, взревел: — Сними его! В одну секунду Тэхён лежал на постели, а в следующую его приподняли и потянули ближе к тумбе, не вынимая член. Блеск лезвия ножа подарил ему надежду. Раздался звук рвущейся ткани, и мгновение спустя корсет отлетел на пол, а на его обнажённую спину навалился Чонгук, и продолжил вбиваться. Только сейчас омеге удалось полноценно вдохнуть хвойный аромат. Тепло чужого тела и спокойно проходящий внутрь воздух окутали его успокаивающей вуалью, давая расслабиться. — Хочу кончить в тебя, — шёпот альфы опалил ухо омеги. — Хочу, чтобы в тебе была моя сперма. Тэхён чуть обернулся, приоткрыв рот, в который впились жадным поцелуем. Каждое слово отдалось приятной заполненностью внизу, где сейчас всё полыхало. Только когда грудь перестали сдавливать тиски, получилось отчётливо расслышать каждый шлепок и каждое срывающееся с хрипом слово. Чонгук входил так глубоко... Не каждый толчок вырывал со рта омеги вскрики, но когда альфа касался внутри чего-то чувствительного, невозможно было держать рот закрытым. — Хочешь? Тэхён сдавил руками простыни, когда Чонгук вновь и вновь вдалбливался в особенную точку внутри. Постыдный скулёж срывался с губ. Что у него спросили? Хочет чего? Только мысль попыталась сформироваться, как он с криком дёрнулся и кончил, сжав пальцы ног и рук. — Тэхён! — рыкнул альфа, готовый вот-вот кончить. — Да... — промычал омега, только сейчас вспомнив, что именно у него спросили. Блаженное согласие позволило Чонгуку с глухим рычанием кончить внутрь и допустить сцепку. Сейчас он не думал о возможной беременности, сейчас ему хотелось залезть в Тэхёна как можно глубже и задержаться там хотя бы на вечность. Дурманящие розы окружили его со всех сторон вместе с теплом самой желанной кожи. Для лучшей вечности больше ничего и не требовалось. Альфа опустился на бок, окутал омегу руками и зарылся лицом в его волосы, стараясь выбросить из головы мысли о метке. Не сейчас, ещё рано. В тяжёлом дыхании не считывалось безмятежное умиротворение, окутавшее оба гулко стучащих сердца. — Я люблю тебя, — почти беззвучно произнёс Чонгук, положив ладонь на грудь Тэхёна, прямо на колотящееся сердце, стук которого сейчас можно было не только почувствовать, но и расслышать. Это сердце принадлежало ему. Он его даже на Мако слышал в глубоких снах, от которых наутро не оставалось следов. Ради этого сердца он был рождён, ради этого сердца отныне готов умереть. Вряд ли Чонгук когда-либо сумеет забыть тепло и стук этого сердца. Даже после смерти не выйдет. Даже тогда это сердце будет принадлежать только ему.

***

Впервые за все годы жизни Чонгук, обычно встающий с постели с первыми лучами солнца, вот уже четвёртые сутки спал, пока голодный желудок не взвоет, и практически не вставал на ноги. Снаружи уже не первый час ярко светило солнце, близилось время обеда, а Тэхён как сопел, так и сопит, будто вовсе не собираясь просыпаться. Одеяло было спущено до поясницы, благодаря чему альфа пару часов точно потратил на изучение каждой полосы на нежной спине. Он не только смотрел, но и трогал, нюхал и целовал. Не пора ли уже проснуться? Чонгук мягко улыбнулся и стянул одеяло с пышных ягодиц. Пальцы инстинктивно потянулись к опухшей дырочке. На ягодицах виднелись красные пятна, такие же пятна виднелись почти на всех участках тела омеги. Красивый. Наконец по покоям пронеслось хриплое мычание. Тэхён перевернулся с живота на бок и зарылся лицом в подушку. Шея приоткрылась, её альфа мгновенно поцеловал, не переставая поглаживать округлости. — Сколько можно спать? — Отстань... — фыркнул Тэхён, несильно ударив по чужим рукам, которые в одно мгновение оказались будто бы повсюду. — Погладь меня, — Чонгук приподнялся и перелез через омегу, чтобы оказаться лицом к нему. — У меня болит голова. Погладишь? — Если перестанешь шуметь. Со вздохом Тэхён положил руку на лицо альфы и начал его аккуратно поглаживать. Собственные глаза оставались закрытыми. Пусть хоть оркаан нагрянет, он не проснётся, пока не выспится. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально, — насупившись. — Попа не болит? — продолжал допытываться Чонгук, ведя рукой от тазовой косточки выше, к рёбрам и груди. — Я не знаю, что с тобой сделаю, если сейчас не смогу уснуть. Тэхён в последний раз коснулся век на чужом лице и засунул обе руки под подушку, перевернувшись на живот. К нему прижались горячим телом, но больше в покоях не раздавались звуки. Тишина была успокаивающей. Спины едва ощутимо коснулись губами. Приятно. Под беззвучные прикосновения ему удалось снова погрузиться в сон, из которого его так беспардонно вырвали. Стоящий в помещении аромат роз в диком лесу вуалью накрыл обоих. Если бы кто-то посторонний сумел чувствовать запахи, наверняка бы задохнулся от силы двух перемешавшихся ароматов.

***

— Роза, — раздалось за спиной. Тэхён не сразу оторвал взгляд от ромашек, которые срывал по просьбе травника, но стоило обернуться, рот изумлённо приоткрылся. Их сын стоял на поляне, радостно улыбаясь. Его глаза блестели, в них читалась готовность сделать первый в жизни самостоятельный шаг. Только два месяца прошло со дня, когда Саатусу стукнул год, а он уже так вырос. Омега положил ромашки на траву и незаметно подсел ближе, прикусив губу, когда живот изнутри словно защекотали. Глаза невольно на секунду поднялись к лицу Чонгука. Взгляды пересеклись, в обоих читалось неверие. Дыхания затаились, когда Саатус сделал несмелый шаг вперёд. — Саатус, иди ко мне, — Тэхён вытянул руки, расплывшись в улыбке. — Тебе? — маленький альфа чуть нагнул голову вбок, стоя на покрывале. Позади него сидел отец, а впереди папа. — Да, ко мне. Второй шаг тоже был пробным, Саатус ступал неуверенно. Только на третьем шаге на его лице блеснула решимость, и он смелее зашагал. — Молодец! — выпалил Тэхён, поймав сына и чуть его приподняв. Заливистый смех звучал ему прямо на ухо. Поставив альфу на ноги, он дал ему в руки ромашку и попросил: — Отнеси отцу. Ярко светящее солнце оглаживало всех собравшихся на цветущей поляне, которую со всех сторон окружали высокие деревья. Су лежала рядом с покрывалом, безотрывно следя за происходящим. Возле неё крутилась подросшая Лурра, доходящая Тэхёну до пояса. А позади мирно спал Вуур, не обращая внимания на смех и негромкие порыкивания. Саатус развернулся и зашагал к отцу, вытянув вперёд руку с цветком. С каждым шагом он шёл быстрее. На середине он, покачнувшись, упал, но после сразу поднялся на ноги и дошёл до отца. — Чон-Драак Саатус уже совсем взрослый, да? — Чонгук приподнял сына и поцеловал его в живот. — Теперь даже твой папочка должен с этим согласиться. — Да, — кивнул Саатус и дал отцу в руки цветок. — Тебе. — Спасибо, — положив цветок на покрывало, альфа хитро глянул на омегу и дал сыну в руки вилку с нанизанным на неё кусочком манго. — Покормишь папу? — Папу? — сильнее сжав вилку, Саатус обернулся. — Да. В считанные секунды маленький альфа сократил расстояние и протянул папе вилку. Его ласково поблагодарили, и тогда он поспешно потопал к Лурре, пока ему не успели дать ещё одно поручение. Лурра была такой же маленькой, как он. Другие драконы были гораздо выше неё, как и люди выше него. Упав на траву возле неё, он протянул руки к её зелёному крылу, вымолвив: — Лу! Вылупление дракона Саатуса ждали не только люди. Если небеса позволят, вскоре Лурре будет с кем играть и взрослеть. Единственному маленькому дракону порой приходилось тяжело, когда все взрослые взмывали ввысь. Лурра всегда от них отставала. С ней часто играли, но ей всегда хотелось большего. Улёгшись маленькому альфе на колени, она позволяла гладить себя, тихо урча. Вскоре раздался смех, и ребёнок начал лезть ей на спину. — Ешь, — Чонгук протянул омеге ещё манго, сев возле него на край покрывала. — Меня уже тошнит от манго, — поморщился Тэхён, не сводя взгляд с сына. — Ты даже половину не съел, — насупившись, альфа положил руку на пока ещё плоский живот омеги. — Неужели у нас там такой же упрямый, невыносимый омега? — Что, если там действительно омега? — выжидающе приподняв брови. — Тогда мы отдадим его драконам на воспитание, — с усмешкой на губах. Тэхён громко цокнул языком и треснул Чонгука по рукам, закатив глаза. Уже второй раз альфа уклоняется от ответа. Неужели сложно ответить? Он так сильно не хочет омег? Ворох вопросов спутывал мысли, вызывая раздражение. Что, если внутри мальчик со светлыми глазами? Как тогда Чонгук на него посмотрит? У Саатуса в первый месяц после рождения цвет глаз был темнее нынешнего. Именно по глазам всегда после родов определяли вторичный пол младенца. У омег глаза были светлыми, только после первого месяца жизни они приобретали более естественный оттенок. У альф, напротив, при рождении глаза были едва ли не чёрными, только дни спустя они постепенно начинали светлеть. Известие о беременности не удивило Тэхёна. Он около месяца морально подготавливал себя, прежде чем лекари и травник подтвердили подозрения. Пока ещё не все знали о его положении, вскоре известие будет у всех в столице на слуху. Чонгук планировал накормить подданных сладостями. Отчего-то такая скорая беременность не испугала омегу. Он постоянно глядел на Саатуса и представлял его, играющего с братиком или сестрёнкой. Их сын не будет одинок. — Я серьёзно. Ты собираешься отвечать? — сощурив глаза. — Если у нас омега... — начал Чонгук, коснувшись губами щеки Тэхёна. — значит, в Игнисакве появится кто-то такой же красивый, как ты. — Ты ведь не хотел омег. — Первым должен был родиться альфа. Если все последующие будут омегами, значит, так суждено. Я буду одинаково любить всех наших детей. Чонгук увидел в глазах напротив удовлетворение от услышанного. Снова поцеловав Тэхёна в щёку, он окутал его талию руками и притянул ближе к себе. Пусть сказанное было правдой, всё равно в глубине души он надеялся на наследников-альф. Так безопаснее. Так спокойнее. Ни одного ребёнка он не желал отпускать от себя, а если внутри омега, то однажды придётся. Чон-Драаки всегда держались вместе. Чон-Драаков и так слишком мало, а если ещё придётся отпустить своего ребёнка в другое королевство... В груди нещадно закололо. Быть может, всё же небеса сжалятся и подарят им ещё альф? В это хотелось верить. — Правильный ответ, дорогой муж, — Тэхён прикрыл глаза и откинулся на широкую грудь альфы. — Этому малышу должно достаться чёрное яйцо. Чонгук внимательно следил за переменами на чужом лице. Сначала пухлые губы изогнулись в улыбке, а после омега открыл глаза и повернулся. Носы едва не соприкоснулись. Взгляды пересеклись, в обоих виднелся блеск. Чуть надув губы, Тэхён задумчиво наклонил голову вбок, скрутив внутренности альфы в тугой узел. Снова начнёт спорить? — Я не против, — раздалось мгновение спустя. — Славно, — хмыкнул Чонгук с нескрытым облегчением во взгляде. — Я рад, что ты не против. Уже думаешь над именем или снова я буду выбирать? — Я выберу имя. — У ребёнка должно быть сильное имя. У Чон-Драаков не должно быть слабых имён. — Какое выберу, такое и будет, — буркнул Тэхён, глянув на бирюзовое небо. — Смиришься, если оно тебе не понравится. — Я боялся пропустить первые шаги Саатуса, — решив не спорить, Чонгук начал поглаживать живот омеги. — Согласись, он уже такой взрослый. — То, что он говорит и ходит, не делает его большим альфой. Он ещё ребёнок. Совсем крошечный. Саатус теперь пытался лезть на крыло Су, которое она время от времени приподнимала, чтобы он скатывался на траву. Тэхён тоже боялся пропустить его первые шаги. Детство их сына грело его изнутри. Саатус был улыбчивым ребёнком, он любил как людей, так и драконов. Его всё привлекало, всё интересовало. Теперь главное — сделать всё возможное, чтобы блеск никогда не покинул его глаза. — Как думаешь, когда его дракон вылупится? — поинтересовался омега негромко. — Надеюсь, скоро. Они должны расти вместе.

***

В начале третьего месяца беременности Тэхён начал лезть на стены внутри замка. Ему было и душно, и в прямом смысле тошно. Отныне беседка принадлежала только ему и находящемуся на последних сроках беременности Сокджину. Не только нахождение в беседке и в лесу помогало перетерпеть зудящее чувство внутри, но и полёты. Су стала его спасительницей. Только в небе он мог дышать полной грудью, только в небе его кожу переставали царапать изнутри. Вторая беременность кардинально отличалась от первой, более-менее спокойной. Неужели внутри правда невыносимый омега? Даже если там альфа, то и он наверняка будет иметь тяжёлый характер. — Су, давай ещё выше! — попросил Тэхён, сильнее сжав в руках поводья. На удивление, Су быстро привыкла к седлу, хоть и фыркала первые полёты. Пришлось больше десяти раз ей пообещать снять седло, когда малыш родится. Ради здоровья малыша она всё же, скрипя зубами, согласилась. Тэхён только высоко в небе не испытывал раздражения. Су поднялась выше, но летела медленнее обычного, чтобы находящаяся позади Лурра сильно не отставала. Она порой порыкивала, прося Су замедлиться, и тогда они летели ещё медленнее. Однажды и Джин сумеет летать вместе с ними, когда Лурра станет больше. Сегодня небо не было ясным. Облака застилали вид на горы, к которым они неспешно приближались. Когда впереди внезапно появились два крупных силуэта, пролетевшие сквозь густые облака, губы Тэхёна растянулись в улыбке, которая вмиг исчезла, стоило отчётливее разглядеть фиолетовое сияние на чешуе одного из драконов. Ни один из драконов Игнисаквы не обладал чешуёй такого оттенка. У второго дракона чешуя была тёмно-зелёной, практически коричневой. Драконы Круга? Су тоже малость насторожилась, негромко рыкнув. Тэхён неосознанно щурился, пытаясь разглядеть всадников. Оба были крупными альфами, и ни один из них не походил на королей королевств Круга Драконов. К тому же, без предупреждения короли не стали бы прилетать на их земли. Эти драконы, пусть и были меньше Вуура, всё равно были крупными. Если это не драконы Круга, то чьи тогда? Шум в мыслях нарастал, не позволяя омеге услышать встревоженное рычание летящей позади Лурры. — Су, давай вниз! Тэхён начал оглядываться по сторонам, но, не увидев в небе драконов Игнисаквы, только хотел было снова позвать Су, как в них полетело пламя. Со рта сорвался крик, когда Су резко ринулась вниз. — Лурра! Вниз! — выкрикнул Тэхён, обернувшись. Оба дракона оказались катастрофически близко. Су вдруг без предупреждения развернулась и пустила пламя в тёмно-зелёного зверя, летящего позади. В этот миг у Лурры появился шанс оторваться от погони, что она и сделала, в панике ударяя по воздуху крыльями. — Су! — в крике звучал ужас. Тэхён дёрнул поводья, когда дракон фиолетового оттенка полетел вслед за Луррой. К горлу подкатила тошнота, перед глазами пронеслось то, что могли сделать с крошечной Луррой. Она совсем маленькая, пусть и достаточно подросла. Чужие драконы были крупнее Су, они размером походили на Агаара. Такие драконы способны надвое перекусить детёнышей. В них полетело ответное пламя, соединившееся посередине. Жар повсюду, несмотря на достаточно пасмурный день. У Тэхёна сел голос от яростного крика, когда челюсти фиолетового дракона клацнули в метре от Лурры. Су чувствовала панику, она сама готова была в клочья разорвать вражеских зверей. Жар на миг стих, стоило Су, подлетев ближе, ударить когтями по груди тёмно-зелёного дракона. Не медля, она развернулась и полетела вниз, вслед за Луррой. — Лурра, лети вниз! — из последних сил закричал Тэхён, когда Су пустила пламя в фиолетового зверя, привлекая его внимание. Рычание звучали в небе, но были ли они достаточно громкими, чтобы их услышали на земле? Голубые глаза увлажнились, когда сбоку подула прохлада. Горы совсем близко, в отличие от замка. Когда на земле прознают о чужаках, от Лурры может совсем ничего не остаться... Не только Тэхён это осознавал, но и Су, с горла которой вырвался яростный рёв, сотрясший небо. Она не пыталась испугать чужаков — она звала Вуура.

***

It's Not Over Till It's Over — Unsecret Feat. Trenton

Даже во сне Вуур услышал родной сердцу отчаянный рёв. Кроваво-красные глаза распахнулись, он глянул ввысь. Небо обманчиво казалось спокойным. Зов Су пустил по крови зверя тревогу, он встал на лапы и громко взревел в ответ, не только оповещая самку, но и своего человека. Секунды шли. Каждая отдавалась в груди Вуура глухим ударом. Он кожей чувствовал приближение человека. — Вуур? Чонгук поспешно выглянул на террасу на первом этаже, с которой открывался вид на высокие ворота, возле которых находился его дракон. Прозвучавший рёв был необычным, в нём чувствовались агрессивные нотки, несвойственные Вууру. — Что случилось? — поинтересовался Хосок, ступив на террасу вслед за братом. — Не знаю. Вуур встревожен. Ноги сами повели Чонгука ближе к чёрному дракону. С каждым шагом он ускорялся, пока вдруг не побежал. Чем ближе он оказывался, тем яснее ему передавалось волнение, вспыхнувшее в большом сердце. Это сердце переживало за свою самку. В собственной груди вмиг всё рухнуло куда-то вниз. Тэхён с Су. В небе. Свистом Чонгук привлёк внимание Чанёля и его серебристого дракона, которым молча указал следовать за ним. Вуур поднимался в небо, яростно клокоча. Отдалённо альфа услышал голос брата, побудившего Вэси взмыть вслед за ними. Небо было безмятежным и тихим. В какой стороне Тэхён? Обычно омега любил летать над столицей и лесом. Вуур пролетал над деревьями, не переставая звать Су. Отчего-то Чонгука тянуло в сторону гор, и он, хлопнув Вуура по спине, молча побудил его лететь дальше. Пусть Вуур был самым крупным, он всё равно был быстрым. Гело и Вэси от него отставали, хоть и ударяли крыльями по воздуху изо всех сил. Внизу раздался рёв, вслед за которым сквозь высокие ветви деревьев в небо воспарила Терра. В этот миг Чонгук сумел увидеть сверху приближающееся пятно. Его очертания удалось разглядеть только когда оно, прорвавшись сквозь облака, оказалось прямо над ними. Лурра. До ужаса испуганная, но на вид целая и невредимая. Снизу мгновенно раздался тревожный рёв Терры, которая, настигнув Лурру, накрыла её крылом и вместе с ней полетела вниз. — Вуур, быстрее! Каждый удар крыльев по воздуху разносился гулом по округе. Они прорывались сквозь облака всё выше и выше, ближе к холоду, шедшему от гор. Вдруг вдали завиднелась яркая вспышка пламени, которую видно было даже сквозь облака. Чонгук уже сам зарычал, подавшись корпусом вперёд. Только когда облака рассеялись, а взору предстали сразу три дракона, два из которых не принадлежали Игнисакве, со рта сорвался хриплый крик: — Тэхён! С груди Су капала кровь. Спереди на неё кидался дракон фиолетового цвета, а сзади — зеленоватого. Чонгук сразу узнал диких драконов с острова Мако. Дьявол. Чем ближе они оказывались, тем звонче звучал крик Тэхёна, рычавшего одновременно с Су. Их крики заглушил рёв Вуура, подлетевшего снизу и вцепившегося в тёмно-зелёного зверя. — Живо вниз! — выпалил альфа, поймав перепуганный взгляд омеги. Только когда Су ринулась вниз, Чонгук сумел перевести взгляд на скулящего дракона, у которого осталось только одно крыло — второе летело на землю. Вуур безжалостно рвал его грудь когтями, сильнее сдавливая шипастую шею. Во второго вражеского зверя одновременно вцепились Гело и Вэси. В рёве слышалась мольба. Никто не пощадит. Не после нападения на их самок. Рёв тёмно-зелёного дракона стих, когда на землю полетела его голова. Туловище Вуур продолжал удерживать в пасти, пока и оно не разделилось на две части. Чонгук натянул поводья, веля Вууру лететь вниз. Фиолетовый зверь продолжал реветь, стараясь оторваться от Вэси и Гело. Не выйдет, никто его не отпустит. Когда до приземления оставались считанные метры, Гело опалил дракона, а Вэси оторвала его крыло, и он с глухим стуком пал на твёрдую землю вблизи гор. Три дракона одновременно коснулись лапами земли, взор каждого был прикован к ещё дышащему зверю. Чонгук в считанные секунды спрыгнул с седла и побежал к Су и Тэхёну, замершим у окровавленных останков зелёного дракона. Вуур с рёвом ступал следом, не сводя взгляд с крови на груди его самки, пока Гело и Вэси заканчивали с фиолетовым зверем. — Цел? — вырвалось со рта Чонгука хрипло, когда его руки с силой вцепились в плечи омеги. — Да... — кивнул Тэхён, дрожа всем телом, бегая взглядом то по лицу альфы, то переводя его к тем, кто чуть не растерзал Су. — Ты цел?! — Да! — выкрикнув в ответ. Не контролируя себя, Чонгук развернул омегу к себе спиной, после прошёлся руками по его ногам, рукам и волосам. Ранений не виднелось. Только кровь Су пролилась. Смелая девочка защитила его омегу. Только когда к ней прижался Вуур, она жалобно взвыла, устало осев на траву. Тэхён сел на колени рядом и прислонился к её боку. — Всё в порядке, раны неглубокие, — Чонгук прижался головой к шее Су и беззвучно её поблагодарил. Зов Чанёля заставил его поспешно приблизиться к лежащему на земле человеку, со рта которого раздавался скулёж. Не с первого взгляда, но молодого парня удалось узнать. Ичхон. Тёмный взгляд поднялся ввысь, к далёким облакам, из-за которых вражеским драконам удалось прорваться в столицу незаметно. Твари. Всё внутри забурлило от злости и невозможности предотвратить вторжение с неба. Лети драконы ниже, их бы точно заметили. Твари летели слишком высоко. Прямо как он сам однажды. — Это Ичхон, — Чанёлю не удавалось оторвать взгляд со скулящего альфы. — Вижу, — скрипя зубами, Чонгук глянул на Гело. — Нужно следить за небом. — Вэси тоже? — Да, пусть тоже летит с вами. Здесь я сам закончу. С губ Чонгука сорвался тяжёлый горячий вздох, когда он, вытащив кинжал, опустился на одно колено. Тело Ичхона было в крови, он не шевелился, но был в сознании. С открытого перелома ноги торчала кость. Гело и Вэси бесшумно взмыли в небо. Лучше бы там никому больше не оказаться. — Сколько вас? — рыкнул Чонгук, надавив на сломанную кость на чужой ноге. Надрывный крик сотряс округу. Такой жалостливый, отчаянный. На лице Ичхона сразу завиднелись подростковые черты. Сколько ему сейчас? — Сколько вас?! — Двое! — заорал Ичхон, задёргавшись, едва не теряя связь с миром из-за дикой боли. — Нас двое! — Сколько вас?! — с силой впившись рукой в колено. — Нас двое! Нас двое! — Кто-то ещё собирался сюда лететь?! — Нет! — больше Ичхон даже не думал медлить, отвечая сразу. Его взору мешали слёзы, брызнувшие из глаз. — Кто-то ещё собирался сюда лететь?! — взревел Чонгук в разы громче. — Мы полетели первыми! Другие ждут нашего возвращения! — Сколько диких драконов они оседлали?! — Ещё двоих! — Сколько?! — Двоих! Клянусь! Чонгук клацнул зубами, на секунду зажмурившись. В кровавую ночь, о которой жители Мако никогда не забудут, каждый враг был убит, каждого настигла кара. За всеми пришли, кто помогал тварям, кто решился поднять лезвие против их с Хосоком отца. Только вот младшие братья тех тварей получили пощаду. Их не стали убивать, они ведь были не при чём. На их руках не было крови, они были ещё детьми. Кровавую ночь они пережидали в одном из дальних домов. Они плакали и были испуганы. Несмотря на наличие предательской крови в их жилах, у Чон-Драаков не поднялась рука их убить. А стоило. Теперь Чонгук это понимал. Только как так вышло, что они добрались так далеко? Кто им позволил? Чон-Драаки покидали Мако со спокойным сердцем, оставляя во главе надёжного человека. Хранителю Накари было не больше пятидесяти, он был полон сил. Рядом с ним остался учитель Май. Они бы не позволили этим тварям покинуть Мако. — Что с Накари?! — Мёртв! — жалостливо взвыв, когда боль пронзила ногу с новой силой. — Кто его убил?! — Дэга! Взгляд Чонгука пополз к кромке леса, возле которой лежали останки второго всадника. Значит, Дэга. Второй обладатель предательской крови. Безмозглые юнцы. — Где оставшиеся всадники?! — На Мако! — Они собираются лететь сюда?! — Они ждут нас! — Зачем вы прилетели?! — второй рукой альфа сдавил челюсти скулящей твари. — Зачем?! — Дэга, хотел проверить... — Что?! Даже приблизившемуся желанному аромату, хлынувшему отовсюду, не удалось усмирить ядовитый гнев. Чонгук, на мгновение обернувшись, поймал пристальный взгляд Тэхёна. — Добрались вы или нет... — со рта Ичхона полилась кровь. — Пожалуйста, не надо... Я не хотел... Не хотел ничего плохого... — Зачем вы сюда прилетели? — набрав в грудь побольше воздуха, альфа нагнулся к чужому лицу, понизив голос. — Мы думали, нас не заметят. Мы летели высоко, — сбивчиво бормоча. — Мы не планировали ничего делать, мы просто хотели узнать, сумели ли вы возглавить Игнисакву или нет... Значит, Накари не делился новостями с теми, в ком текла гнилая кровь. Только вот зачем бы им понадобилось проверять? Ичхон ревел, дрожа всем телом. Его не спасёт ни юный возраст, ни горькие слёзы. Каждый должен нести ответственность за принятые решения. — Зачем вы убили Накари? — раздалось ещё тише. — Дэга хотел возглавить Мако... — не контролируя дрожь собственных губ. — Он оседлал дракона, и меня заставил... Пожалуйста, Чонгук... — Вы напали на моего омегу. — Нас заметили, мы испугались... Я не хотел вредить, я просто... — Вы просто вторглись на чужую территорию и просто напали на моего беременного мужа и его дракона! — рявкнул Чонгук, сдавив шею Ичхона. — И на Лурру, — послышалось позади ледяным тоном. Тэхён вдавливал ногти в кожу рук, не отрывая взбешённый взгляд от лица не такого взрослого альфы, как ему показалось изначально. Парень был крупным, на его лбу виднелся шрам, но ему точно было не больше семнадцати. Скулёж не тронул сердце омеги. Его сердце трогал отчаянный рёв крошечной Лурры, которую чуть не перекусили надвое. Этому альфе не было жалко детёныша. Этот альфа позволил своему дракону на них напасть. Если Чонгук начнёт медлить, Тэхён сам полоснёт чужака по горлу. — Ичхон, думаешь, я тебя забыл? — на лице мелькнул хищный оскал. — Я уже однажды сохранил вам жизни. Так вы отплатили? — Пожалу... — с горла хлынула кровь, когда в неё вошло лезвие. Чонгук убрал кинжал в ножны, только когда глаза Ичхона застекленели. С его горла хлестала кровь, такая же пролилась с груди Су. — Это люди с Мако? Что им нужно? — спросил Тэхён, как только альфа поднялся на ноги. — Помнишь, я говорил тебе о людях, которые убили моего отца? — Чонгук нагнулся к лицу омеги и коснулся носом его виска. — Это их братья. — Ты сказал, что убил тех людей, — со вздохом окутав руками талию альфы. — Мы убили всех, кроме детей. Они тогда сидели в одном из домов и от страха ревели. Я не смог убить детей. У каждого решения имелись последствия. В тот день Чонгук не сумел поднять руку на детей, а сегодня он едва не лишился собственного ребёнка и омеги. Не стоило никого щадить. Упавшему с яблони яблоку только в редких случаях удаётся не покрыться ядовитой плесенью. Чаще всего оно медленно, день за днём, сгнивает.

***

— Поверить не могу, что они убили Накари... — Хосоку не удавалось перестать тереть свою скулу, на которой уже виднелся красный след. — Он ведь... Он был полон сил. Накари был потомком тех, кто позволил Чон-Драакам остаться на Мако. Сколько Хосок себя помнил, мужчина, которого порой называли учителем, был где-то поблизости. Он помогал отцу, а после и им. Порой казалось, что Накари и являлся сердцем острова Мако. — Что будем делать? — взгляд Намджуна бегал от одного Чон-Драака к другому. — Полетим на Мако, — сухо отрезал Чонгук, стоя возле овального стола. — Чанёль полетит со мной. Намджун, ты тоже. Тэхён сидел рядом с истинным, от которого исходил давящий аромат. Напротив сидели Хосок и Намджун. В небольшой переговорной комнате становилось душно. Или это он снова не может дышать? Сейчас его успокаивало только нахождение в небе Чанёля и Сехуна, которым было велено следить за обстановкой. — Он сказал, что они оседлали ещё двух драконов, — Тэхён насупился, когда к горлу подкатил ком. — Что, если он солгал и они тоже уже в пути? Эти драконы чуть не сожрали Лурру. Тон оставался ровным, однако взгляд омеги стал в разы темнее. Как бы он ни пытался понять встретившихся им в небе всадников и их драконов, у него не выходило. Невозможно в здравом уме напасть на детёныша. Даже нападение на них с Су не выводило его из себя настолько, как осознание того, что два взрослых дракона с такой лёгкостью посмели напасть на детёныша. Крошечная Лурра доходила людям до пояса. Как они могли клацать челюстями рядом с ней? Как могли пускать в неё пламя? Их всадники им позволили. — Он не солгал, — Чонгук налил из графина воду в стакан и придвинул его Тэхёну, а после глянул на Намджуна. — Вылетаем сегодня. — Пусть Сехун тоже летит с вами, — сказал Хосок, поймав взгляд брата. — Ичхон ведь правда мог солгать. — Сехун останется здесь. Мы справимся втроём. — Ты так в себе уверен? — В Игнисакве должны остаться четыре дракона, — вырвалось со рта Чонгука тоном, не терпящим возражений. — Хосок, не спорь со мной. — Колокола даже не успели забиться, — Тэхён залпом выпил воду и положил обе руки на живот. — Их никто не заметил. — Они летели слишком высоко, — с горечью кивнул Намджун. — Хо, займись этим. Расставь часовых, призови мастера в столицу. Пусть думает, что можно сделать. Мы должны уметь отчётливо видеть небо с земли. Мы были не готовы. Они могли убить Су и... — Чонгук набрал в грудь побольше воздуха, зажмурившись. Они могли убить его истинного. Эти твари бы не остановились и не пощадили ни Су, ни Тэхёна, ни Лурру. Не сдержавшись, он ударил кулаком по столу, выпалив: — Дьявол! Желанное тепло побудило Чонгука со свистом выпустить из раздувшихся ноздрей горячий воздух. Тепло пахло розами. Повернув голову вбок, он на мгновение потонул в океане в глазах Тэхёна, накрывшего его кулак рукой. Беззвучно, даже не разжимая губ, омега просил успокоиться. Помогло. Вспыхнувший в груди пожар медленно тушили волны в глазах напротив. Альфа отодвинул кресло и, сев в него, положил одну руку на бедро омеги, а вторую на его живот. — Мы не могли знать, что к нам прилетит кто-то не из Круга Драконов, — Намджун, переведя взгляд на протез Хосока, постарался убедить каждого: — Ван Пиер что-нибудь придумает. — Передохни, поспи, — нехотя отведя взгляд от ещё пока совсем крошечного живота омеги, Чонгук посмотрел на Намджуна. — На закате выдвигаемся. — Понял, — со вздохом поднявшись на ноги и двинувшись в сторону дверей. — Эти драконы... — негромко начал Тэхён. — Почему они напали на Лурру? Они ведь видели, что она ещё маленькая. — Это дикие драконы. — Вуур тоже был диким, — возразил Хосок, силой заставив себя сложить руки на столе. — Дикость их не оправдывает. — Они чуть её не съели, — замотав головой, Тэхён всеми силами старался выбросить из головы жалостливый скулёж перепуганной Лурры. — Всё нормально. Мы со всем разберёмся, — Чонгук приобнял омегу за плечи и оставил быстрый поцелуй на его макушке. — Даю слово. — Я не смогу спокойно спать, пока люди, способные напасть на детёныша, живут и дышат. Их необходимо убить, — потяжелевший голос стал твёрже. — Тэхён прав, — кивнул Хосок. — Мы не тронули тогда детей, и вот они выросли. Они могли убить твоего истинного. — Меня не нужно уговаривать, — оскалившись, Чонгук поднялся на ноги. — Хо, останешься за главного. Роза, пока воздержись от полётов.

***

— Он мог солгать, — никак не мог уняться Тэхён, до боли вдавливая ногти в колени. Его взгляд безотрывно следил за альфой, который ходил из одного угла в другой с мешком в руках, собирая вещи. — Что, если там больше прирученных драконов? — Переживаешь? — поинтересовался Чонгук, чуть приподняв уголки губ. — Пусть Сехун тоже летит с вами. — Переживаешь? — настойчиво повторив. Не удержавшись, Чонгук в считанные шаги приблизился к кровати, на которой сидел Тэхён. Во встретившихся взглядах читалось тягчащее волнение, которое оба старались скрыть. Стоило втянуть встревоженный аромат роз, альфа невольно опустился на край постели и коснулся чужого колена. Пусть ответ и так был ясен, всё равно хотелось услышать его из желанных уст. — Тебя сжирает любопытство или ты переживаешь? — Я переживаю. Доволен? — фыркнул Тэхён, едва не треснув альфу по руке. — Очень, — мягко улыбнувшись, Чонгук поцеловал омегу в щёку, а после прижался своим лбом к его лбу. — Так приятно знать, что ты переживаешь и будешь ждать меня. Не бойся, он не солгал. — Откуда ты знаешь? Ты прочитал его мысли? — язвительно цокнув. — Прочитал по глазам. Он не лгал. Тэхёна совсем не удовлетворил услышанный ответ. Кто-то, быть может, умел считывать ложь по взгляду, но этим кем-то явно был не его муж. Неблизкий путь до Мако не мог не сдавливать грудь в жгучих тисках. Мако гораздо дальше Кано, до которого и так было довольно сложно добираться. Когда Чонгук вернётся? Через сколько недель или месяцев? Только от сидящего на полу Саатуса не исходила тревога. Их сын спокойно строил домик из деревянных кубиков. — Как они вообще не затерялись в небе? — вздохнул Тэхён, нахмурившись. — Как они смогли долететь до Игнисаквы? — У Накари была карта. Всё равно удивительно, что у них вышло. Они никогда раньше не покидали Мако, даже когда мы навещали Кано, — вмиг посерьезнев. — Я писал Накари полгода назад. Артур передал ему письмо. Всё было в порядке. Он писал, что у них всё хорошо. Значит, либо он не был в курсе, либо эти твари начали действовать совсем недавно. — Почему они остались там, когда вы направились в Игнисакву? Почему они не поплыли с вами? — Ичхон и Дэга? — Да, — кивнул Тэхён, коснувшись предплечья альфы. — Я им не позволил. Все, в ком текла предательская кровь, остались там. Это моя вина. Я должен был их убить, — вырвалось со рта охрипшим голосом. — Они ведь были детьми. — Всё равно. Я должен был их убить. Они росли на Мако, помня о том, что я сделал с их братьями. И они были достаточно взрослыми, чтобы понимать, из-за чего тогда вообще началась бойня, — устало мотнув головой. — Накари был бы жив, если бы я их убил. Из-за нас Мако познал вкус крови. Мы должны всё исправить. Мы должны оставить там только чистых людей. Мако столетия жил в мире, пока мы туда не приплыли. — Кто останется там за главного? — сильнее сжав чужое предплечье. — Учитель Май, если он жив. Тэхён вглядывался в лицо истинного и сильнее сдавливал свою нижнюю губу. Разве можно было быть такими беспечными? Разве можно было просто взять и оставить без должного присмотра остров, заполненный драконами? Каждый родившийся в королевствах Круга Драконов знал последствия такой беспечности. Каждый в Круге пошёл бы на всё ради ещё одного дракона. Однажды мысли Тэхёна уже заволокли сомнения на Оркаане, однако сейчас тихий шёпот походил на звон колоколов. То, что королевства обладали только одним драконом, действительно являлось благодатью, а не проклятьем. Если лидеры Круга прознают о богатствах Мако... Кровь прольётся. Её будет много. Так много, что... Не будь у Игнисаквы столько взрослых драконов, наверняка и на них бы однажды попробовали напасть. — Пусть Сехун полетит с вами, — настойчивее попросил омега, ткнувшись лицом в шею альфы. — Тэхён... — Пусть он летит с вами. — И кто тогда останется в столице? — Чонгук поцеловал макушку Тэхёна, ведя пальцами по его позвонку. — Вэси и Су? Две самки? — Пало ведь тоже в Игнисакве, — напомнив о драконе Маркуса. — Пало не в столице. Я не оставлю в Игнисакве двух самок. Буми останется здесь, — альфа положил руки на щёки омеги и вновь повторил, вложив в голос стальную твёрдость: — Не переживай, мы справимся. Клянусь. — Как знаешь, — сдался Тэхён, недовольно сморщив нос. — Только не жалуйся потом, если тебя сожрут дикие драконы. — Не переживай. Чонгук вглядывался в бушующее небо в глазах напротив, стараясь насытиться и запомнить каждую деталь. Только взгляд опустился ниже, к надутым губам, по комнате пронёсся звук удара кубиков о стену. Саатус прижал было руки к ушам, а после, когда понял, что грохот стих, поднялся на ноги и зашагал к ним, оставив кубики на полу. — Присмотри за папой, пока меня не будет, ладно? — попросил Чонгук, посадив сына себе на колени. — Куда? — нахмурившись. — Я скоро вернусь, — коснувшись губами щёк маленького альфы. — И следи, чтобы твой папа постоянно кормил твоего братика, хорошо? — Да, — кивнул Саатус, вцепившись в рубаху отца. — Не грусти. Я скоро вернусь. Погрустневшие глаза сына сдавили Чонгуку грудь. Он втянул аромат его кожи, крепко к нему прижавшись, тоже стараясь насытиться. Саатус пах молоком и теплом. Как бы ни хотелось остаться здесь наедине со своей семьёй, нельзя было задерживаться. Мако их приютил, дал им кров и тепло, обучил их. Никого бы из Чон-Драаков не осталось, если бы не добрые сердца жителей Мако. Чонгук не сумеет жить без тревог, если не вернёт на Мако покой. В последний раз поцеловав сына, он посадил его на кровать и поднялся на ноги. — Сделаешь гнездо из моих вещей? — переведя внимательный взгляд на омегу. — Да, — потупив взгляд. — Дашь мне свою тунику? Прикусив внутреннюю сторону щеки, Тэхён стянул через верх тунику. На обнажённом теле осталось только бельё. Его тело мгновенно оплели тёплыми руками и оставили короткий поцелуй сначала на плече, а после на животе. Ко лбу вскоре прижался чужой лоб, дыхания смешались. Нежелание отпускать Чонгука так далеко схлестнулось в груди с необходимостью мирно спать, точно знать, что на них никто не нападёт. Тяжесть в груди, спустившись ниже, скрутила омеге живот, и он прошептал в чужие губы: — Не задерживайся. — Не задержусь, — пообещал Чонгук, впившись Тэхёну в рот. Слившись в жадном поцелуе, оба сжимали друг друга за бока. Только зов Саатуса не позволял альфе опустить руки с талии к ягодицам. В последний раз огладив своим языком чужой, он резко оторвался от омеги и поспешно направился в сторону дверей, не оборачиваясь. В груди гулко тарабанило сердце. С каждым пройденным по коридору шагом аромат роз слабел. Чонгук закинул мешок с вещами на плечо и поднёс к носу тунику. Только бы аромат не успел выветриться. Только бы успеть вернуться в Игнисакву до этого мига.