Короли Игнисаквы

Immortalized — Hidden Citizens feat. Keeley Bumford

Перед глазами мутнело, ноги едва передвигались. Тэхён сжимал и разжимал ладони, стараясь контролировать своё тело. То ли дело было в волнении, то ли в отчаянии... Стоило подойти к нужным дверям, сердце едва не остановилось от страха. Он стоял прямо, держа спину ровно, из последних сил стараясь не опускать руки. Ставшая частью его души усталость пропитала внутренности, окрасила кровь серым цветом. Хотелось уснуть и желательно навсегда. Целый месяц Тэхён не видел ни запертого в темнице брата, ни Су, к чьей чешуе порой до боли в груди хотелось прикоснуться. Целый месяц, заполненный одиночеством и холодом. С ним никто не говорил, его никуда не выпускали. Целый месяц, проведённый в стенах одной комнаты, грозился свести его с ума. Сколько бы он ни пытался заговорить со слугами, никто не отвечал. Сколько бы он ни кричал и ни угрожал, никто не выпускал его из покоев. Лишь раз в сутки, во время ужина, удавалось выйти из комнаты. Лучше бы и вовсе не выходить, чем принимать пищу под пристальными взглядами братьев Чон-Драак. Отныне лицо варвара украшала чёрная повязка, под которой скрывалось увечье. Однако длинный шрам, пересекающий глаз, повязка не могла скрыть. Тэхён не понимал, откуда брался холод, каждый раз окутывающий тело, стоило ему взглянуть на варвара. Откуда брался ком, вынуждающий его задыхаться? Жалел ли он? Нет. Будь его воля, он бы вновь напал, вновь бы попытался зарезать. Больше Тэхён не надеялся ни на брата, ни на других королей. Никто не придёт и не поможет отвоевать Игнисакву. Ким-Хаанам не удалось вернуть свой дом силой. Удастся ли просьбой? Последняя надежда грела грудь, хоть и слабо. Действительно ли эта надежда была последней? Он не желал сдаваться, как бы сильно ни хотелось лечь на землю и больше никогда не подниматься. Не хотелось прибегать к такому, но он прибегнет, если варвар вынудит. Ким-Хаан Тэхён испробует все способы, но Чон-Драак Чонгука убьёт, если ему откажут. Пусть только попробует. До конца своих дней будет жалеть. Войдя в покои короля, омега ощутил на себе цепкий, полный негодования тёмный взгляд, что ударил подобно разряду молнии. Стражники не спешили закрывать за ним двери. Впервые Тэхён был готов пойти навстречу. Впервые у него осталось всего два варианта: хороший и плохой. Впервые он не желал поступать плохо, но не ради варвара, а ради чёрного гиганта. Не хотелось вредить священному существу. Придётся ли?.. Теплящаяся внутри злость смешивалась со страхом и усталостью. Согласится ли?.. Хотелось верить. — Говори, — раздалось стальным тоном. Сглотнув, Тэхён вдавил ногти в ладони, стараясь держать лицо невозмутимым. Столько уже сделано, столько всего сломано... Хотелось остановиться, хотелось заключить мир. Слова отчего-то не шли. Открывая рот, он его тут же вновь закрывал. Удастся ли договориться?.. Хотелось верить в лучшее, но сердце знало: не получится. — Долго ждать? — Чонгук бы даже не впустил омегу к себе, если бы не благая весть о беременности. — Давай поговорим наедине, пожалуйста? — выдохнул Тэхён, сделав шаг вперёд. Одного побудительного кивка хватило, чтобы плотные двери вмиг закрылись. Варвар, облачённый в чёрный пиджак и такого же цвета брюки, выглядел статно и даже грозно. Стиснув зубы, Тэхён перевёл взгляд выше, на лицо, которое было изуродовано не только шрамом. Больно ли было терять глаз?.. Девственность тоже было больно терять. Сколько бы злости ни теплилось в сердце, она не поможет омеге получить желаемое. Сколько бы он ни пытался, ничего не выходило. Одиночество не помогало твёрдо стоять на ногах. Ни с братом нельзя было поговорить, ни с Су. Он уже смирился с потерей Игнисаквы, смирился и с вынужденным браком. Даже мысль о ребёнке удалось принять. Только мысль о Вендоне продолжала стучать в висках, сжимая внутренности нуждой вернуть то, что когда-то принадлежало Ким-Хаанам. — Говори. Не трать моё время. Чонгук едва сдерживал нарастающее раздражение. Он пристальным взглядом проходился по истинному, слушая густое противное молчание. Тэхён был одет в непривычный белый костюм, больше похожий на серый. Длинные волосы, собранные сзади в низкий пучок, открывали вид на тонкую шею, которую ему раньше хотелось пометить. Отойдя от камина, альфа опустился в кресло и сложил руки в замок на столе, продолжая рассматривать бледное, потерявшее краски лицо омеги. — Чонгук, я хочу поговорить о Вендоне, — Тэхён нервно облизал губы. Внутренности скручивало в тугой узел от сковавшей всё тело ответственности. Один разговор решит слишком многое... — Пошёл вон, — хищно оскалившись и со всей силы ударив кулаком по столу. — Послушай... — Мне встать? Хочешь, чтобы я самостоятельно вышвырнул тебя отсюда? — карий, почти чёрный глаз ни на секунду не оторвался от взволнованного лица омеги. Чонгук каждый день смотрел на своего мужа, каждый день старался разглядеть в глазах цвета моря сожаление. Порой он его находил, порой в голубизне удавалось разглядеть сплошную злость. В какой-то мере прошедший месяц даже пошёл розе, переставшей грубить, на пользу. Омега с каждым днём становился тише и бледнее, но всё так же продолжал смотреть с презрением во взгляде, в котором слишком часто проскальзывало нечто, заполненное грустью. Чон-Драак хоть и видел перемены, всё равно не желал больше идти навстречу. Первая совместная ночь невольно постоянно всплывала в мыслях, как и хотел омега, стоило ощутить дискомфорт в глазнице, в которой вместо глаза находился рубин. Лекарь предложил два камня на выбор, камни эти были самыми крепкими и даже лечебными. Взгляд альфы, проигнорировав королевский опал, сразу пал на кровавый рубин, напомнивший Вуура. Искусственный глаз доставлял много дискомфорта. За недолгое время его ношения ещё не удалось свыкнуться с необычными ощущениями, но боль, как и было обещано, стала терпимее. По словам лекаря, полное привыкание к искусственному глазу должно произойти не раньше трёх месяцев после удаления того, что осталось от глаза. Чонгук только раз после случившегося взглянул на себя в зеркало. Случилось это в первый день ношения рубина в глазнице. Представшая глазам картина не испугала его, но лёгкую дрожь в сердце всё же вызвала. Кровавый рубин делал лицо дьявольским, потусторонним. Казалось, будто он вовсе перестал быть человеком. Шрам его не волновал, он его даже не заметил, внимательно разглядывая глазницу, в которой отныне и до конца жизни будет переливаться на свету камень цвета крови. — Просто послушай... — ступив ещё на шаг ближе, Тэхён вцепился руками в края своей рубашки. — Мой брат был рождён, чтобы стать королём. Верни ему Вендон, сделай Вендон вновь независимым королевством. Чонгук может выполнить его просьбу, может вернуть небольшое, отныне не существующее королевство законному правителю. Тэхён это точно знал. Может, но вряд ли согласится. Пропитанный ненавистью смешок сорвался с губ варвара, после чего он, расцепив с силой сжатые в замок ладони, медленно поднялся на ноги. — Чонгук, клянусь, если ты выполнишь мою просьбу, я сделаю всё, что пожелаешь. Я стану покорным мужем, обещаю, — затараторил омега, сдерживая дрожь в голосе. Месяц, заполненный холодом, сжимал что-то внутри настолько, что отчаяние пересилило злость. Скопившаяся усталость, не выпускающая Тэхёна из оков, вызывала желание разрыдаться, чего он ещё не делал. Так сильно хотелось, укрывшись одеялом, сжаться в комок и рыдать, рыдать, рыдать... Отчего-то не выходило себя пересилить, отчего-то не удавалось сломить годами строившийся барьер, заставляющий его контролировать и обдумывать свои эмоции. Удастся ли когда-нибудь отворить замки? Вряд ли в этой жизни выйдет... Вряд ли Тэхён сумеет забыть отвратительный властный голос отца, которым он раз за разом приказывал наносить удары. Слёзы всегда ассоциировались с болью и страхом, никогда они ему не помогали выплеснуть накопившееся. Так сильно хотелось найти покой... — Думаешь, меня волнуют твои просьбы? — поинтересовался Чонгук, не поменявшись в лице и, обойдя стол, медленными, но твёрдыми шагами приблизился к омеге, в чьё лицо тут же выплюнул: — Ни ты меня не волнуешь, ни твои просьбы. Меня волнует только мой ребёнок. Сам выйдешь или тебе помочь? — Пожалуйста... — Тэхён на миг зажмурился, но после снова поднял голову выше, чтобы глядеть мужу в лицо. — Давай начнём всё сначала? Мы можем попробовать стать настоящими супругами. Я жду ребёнка, Чонгук, пожалуйста, пойди мне навстречу. Давай попробуем стать настоящей семьёй?.. — Хочешь стать любящим мужем? — не испытывай Чонгук омерзения, быть может, коснулся бы пальцами бледной, кажущейся слишком нежной на ощупь щеки. — Я попытаюсь, клянусь, если ты выполнишь мою просьбу, — искренние слова сорвались с губ. — Верни Вендон моему брату. Я останусь здесь, подарю тебе столько детей, сколько пожелаешь. У нас будет настоящая семья. Клянусь, я попытаюсь полюбить тебя, а если не выйдет, то всегда буду ценить и уважать. — Роза, думаешь, мне нужен такой муж, как ты? — Чонгук бы, может, даже улыбнулся, если бы пальцы так сильно не тряслись от желания сдавить чужую шею. — Мы истинные, — напомнил Тэхён, вдохнув ненавистный аромат хвойного леса. Хотелось сделать шаг назад, но он не двигался, будто бы прилипнув к полу. — Эта истинность стоила мне глаза. Дрожащая рука Чонгука невольно потянулась к лицу. Секунда — и повязка была сорвана, а голубым глазам предстала чудовищная картина. Альфе хотелось, чтобы омега увидел собственное деяние. Внимательно следя за переменами на чужом лице, он не увидел ни страха, ни ожидаемого отвращения. Чон-Драак ведь не мог знать, что Ким-Хаану уже довелось лицезреть самую омерзительную картину, стоя спиной к зеркалу во мраке собственных покоев. — Ты меня изнасиловал. Дважды, — голос заметно дрожал. До боли впившись ногтями в кожу рук, Тэхён не отрывал взгляд от лица варвара. Тёмно-красный рубин вызывал ледяные мурашки по всему телу. Казалось, будто камень, вставленный в глазницу, был заполнен кровью. Хотелось отвести взгляд, но виной тому было не увечье на чужом лице, а дикая, губящая сердце усталость. Лишь из последних сил удавалось глядеть врагу в глаза, держа спину ровно, не сжимаясь и не пряча лицо. Будучи принцем, Тэхён всегда старался глядеть альфам в глаза. Особенно тем, кто желал навредить, чьё сердце было тёмным и злым. — У тебя, кажется, проблемы с памятью, — голос Чонгука едва не оцарапал стены. — Твоя голова должна была висеть на пике, дорогой муж. Ты должен быть благодарен за ночи, подарившие тебе шанс на жизнь. — На жизнь? Думаешь, мне нужна такая жизнь? — подкативший к горлу ком не позволил Тэхёну произнести сказанное твёрдым тоном. — Думаешь, меня волнуют твои нужды? — альфа вплотную подошёл к омеге. Сделав глубокий вдох, Тэхён, не двигаясь с места, не отступая назад, закрыл лицо руками, поддавшись слабости. Грудь с тяжестью вздымалась и опускалась. Так сильно хотелось оказаться в своих покоях под одеялом. Дрожь изнутри перетекла на спину, которую больше не удавалось держать прямо. Никто не поможет. Если он ничего не сделает — никто не сделает. Никто не прикажет варвару выполнить просьбу, никто не выпустит Юнги на свободу, никто не освободит посаженного на цепь белого дракона. Су хоть и позволяли оставаться снаружи, рядом с лесом, всё равно не отцепляли цепь, удерживая её на земле, не позволяя взмыть в небо. Быть может, будь Су на свободе, она бы попыталась ему помочь... — Давай начнём сначала?.. Умоляю тебя, давай начнём сначала... — впервые Тэхён взмолился, едва не опустившись на колени. — Отпусти моего брата, верни ему Вендон. Я тебя умоляю, Чонгук... Не приручи отец его тело к боли, он бы точно упал от усталости, чрезмерно давящей на плечи, мучающей головными болями, сдавливающей всё внутри и травящей желанием выпустить мерзкие слёзы наружу. Тэхён больше не желал воевать с Чон-Драаками. Искренняя нужда увидеть брата на свободе, с истинной короной на голове вела его вперёд, побуждала молить врага. — Сам выйдешь? — Чонгука не тронул ни слезливый взгляд, ни ломающийся голос. — Чонгук, пожалуйста... — на последнем слове не удалось сдержать сухой всхлип, от которого плечи пуще прежнего затряслись. Рыкнув, альфа резко схватил омегу за плечо и потащил его к дверям, отказываясь дышать розами, не веря ни единому слову. Змеям вообще не стоит верить, шипастым цветам — тоже. Подобные не заслуживают доверия, и уж тем более хорошего отношения. Сколько раз он закрывал глаза на неповиновение? Сколько раз шёл навстречу? Сколько раз пытался наладить отношения? С него хватит. — Чонгук! — воскликнув, Тэхён принялся тормозить ногами и вырываться. — Не рушь наши жизни! Мы ведь можем всё исправить! Верни Юнги Вендон, и мы начнём с чистого листа! Прости меня, слышишь, прости! Давай начнём всё сначала?! Наш сын будет расти в настоящей семье, если ты пойдёшь мне навстречу, пожалуйста! Больше не выдерживая, Чонгук с громким рыком припечатал Тэхёна к стене и сразу же зажал ему рукой рот. Казалось, если раздастся ещё хоть слово, он точно не сдержится и задушит змею. — Чувствуешь дрожь в моих руках? — спустя минуту заговорил Чонгук, уперевшись лбом в лоб омеги и вдавив его тело в стену. — Мне из последних сил приходится сдерживать себя. Если бы ты только знал, как сильно я хочу тебя придушить... Тэхён знал. Ощущая давление и внутри, и снаружи, он прерывисто вдыхал пропитанный смешанным ароматом ядовитый воздух. Они оба желали убить друг друга. У омеги не вышло: ни убить, ни договориться. И что же остаётся? Хотелось поступить правильно. Увы, ему не позволили, отказав, запретив говорить. Больше он не станет молить. Никогда. Все всегда отказывались слышать мольбы Ким-Хаан Тэхёна. Думалось, истинный услышит, но и он не стал слушать. Горькие слёзы, пропитанные обидой, ненавистью и усталостью, полились из голубых глаз. Попытка была лишь одна — больше он не будет пытаться. Терпение лопнуло не только у варвара... Стоило горячим слезам достигнуть кожи, Чонгук сразу отдёрнул руку и сделал шаг назад. Больше не пришлось повторять — Тэхён сразу ринулся к дверям. Альфа ещё долгую минуту простоял на месте, глядя в одну точку. Влажная от чужих слёз рука будто бы окаменела. Хотелось вытереть солёную влажность, но отчего-то не удавалось даже согнуть ладонь в кулак.

***

Сокджин, прости меня за то, что снова прошу тебя о помощи. Мне больше не к кому обратиться. Я не должен писать тебе, не должен подвергать тебя опасности, но у меня нет выбора. Я могу доверять только брату и тебе. Если ты поможешь, если у нас выйдет, я подарю тебе всё, что попросишь. Мой брат станет королём, он вознесёт тебя до небес, исполнит все твои желания.

Мы должны убить Чон-Драаков. Самих братьев не удастся отравить, но вот драконов... Ты сможешь нам помочь?.. Прошу тебя, попытайся незаметно отравить Вуура. От Чонгука ничего не останется, если он лишится своего главного союзника. Если удастся убить Вуура — удастся убить и проклятого варвара, возомнившего себя королём.

Я и мой брат… Мы до конца своих дней будем тебе благодарны, если ты поможешь. Я не забуду. Всегда буду помнить. Я верю в тебя, верю, что у тебя получится. Ещё я верю в то, что для травника с изумрудными глазами нет ничего невозможного.

Тэхён готов был оставить Игнисакву Чон-Драакам, готов был поднять вверх белый флаг. Его не захотели слушать. Отныне он успокоит свою душу, только вернув корону Игнисаквы законному наследнику. Пусть хоть вся жизнь уйдёт на борьбу, пусть его придушат уже завтра, он не остановится и не успокоится. Только смерть подарит душе покой. Собственная или варвара — уже не так важно. Один должен умереть, чтобы второй задышал полной грудью. Варвар умрёт, а если нет — нестрашно. Тэхён никогда не боялся смерти. Усталость пугала больше смерти, но с ней возможно бороться. Сначала умрёт Вуур, а после Чон-Драак Чонгук, от которого и так ничего не останется без родного дракона. Больше повезёт, если Вуур и варвар умрут одновременно. Вот бы чёрный гигант рухнул вниз. Вот бы не долетел до места назначения вместе со своим всадником. Вот бы варвар очутился на дне Великого океана. Вот бы...

***

Время порой тянулось слишком долго, а порой пролетало мгновенно. Тэхён старался запоминать каждый прожитый день, но не всегда выходило. Два месяца прошло, но будто бы один день. Втыкая иглу в ткань, он вышивал узор на небольшом покрывале сиреневого цвета. Вышивкой он заинтересовался совсем недавно, ещё даже месяца не прошло. Вероятно, не будь у него иглы и ниток, он бы точно свихнулся в ожидании. Сокджин согласился помочь. Тэхён и не сомневался в нём. Хотелось написать новое письмо, хотелось спуститься на первый этаж, зайти в нужный, пропитанный лечебными травами кабинет и задать волнующие вопросы, но было решено не рисковать. Прошедшие два месяца дались Тэхёну легче предыдущего, заполненного тьмой и холодом. Разница была в надежде и вере, которые вновь поселились в его сердце с согласием травника. Вера была сильнейшим чувством, без неё всё теряло смысл. Пусть он уже три месяца не видел ни брата, ни Су, пусть он жил подобно запертой в клетке птице, вера, согревая кровь, придавала телу сил. Он будет верить обещанию травника, будет верить брату, пообещавшему всю жизнь его оберегать, будет верить в белого дракона, чей дух не знал ни страха, ни отчаяния. Су не боялась, и он не станет. Тэхён будет верить, пока есть в кого верить. — Ваше величество, король просит вас спуститься к ужину, — голос служанки не сразу смог пробраться в голову омеги. Кивнув, Тэхён продолжил вышивать, сидя в удобном кресле рядом со множеством стеллажей. Библиотека в холодный зимний день была добротно протоплена. Укутавшись в плед, он чувствовал себя спокойно в этих стенах. Фолианты его всегда успокаивали. Внутри и вовсе не осталось желания вступать в словесные перепалки. Чон-Драаки каждый вечер заводили разговоры за длинным столом, но отчего-то невозможно было вспомнить ни единого слова, сорвавшегося из их уст, как бы сильно он ни старался. Все слова слились между собой в одно, имеющее неимоверную силу: яд. Тэхён жил в ожидании действия яда, каждый день приказывая себе вставать с кровати, выходить из покоев, ужинать за одним столом со врагами. Вера в яд позволяла ему огородиться от реальности, в которой не хотелось жить, в которой он чувствовал себя не человеком, а сосудом, внутри которого рос наследник Чон-Драака. Три месяца назад ему хотелось возненавидеть насильно возникший внутри плод. Сейчас же он старался принимать плод, ведь это и его ребёнок тоже, а не только наследник проклятого варвара. Вскоре, да помогут им небеса, варвара не станет вместе с чёрным драконом, вскоре небо Игнисаквы вновь станет ярко-голубым, и тогда мысль о ребёнке не будет причинять никакой боли. Идеально подходящее время для действия яда с каждым днём становилось ближе. Успеет ли яд подействовать? Должен. Тэхён верил. Чон-Драак Чонгук долетит до Кано на Вууре, но назад он не сумеет вернуться. К часу, когда нужно будет возвращаться в Игнисакву, пройдёт достаточно времени для действия яда. Вуур рухнет посередине Великого океана, так и не сумев довезти своего всадника до королевства. Тэхён будет в это верить, каждую ночь шепча молитвы справедливому небу.

***

У Чонгука едва ощутимо покалывало в груди, пока он наблюдал за двумя близкими людьми, готовящимися покинуть столицу. Приблизившись к дракону, чей окрас всегда приковывал к себе множество взглядов, он прикоснулся к его чешуе и безмолвно попросил оберегать своего всадника. У кроваво-красного Пало, на удивление, был спокойный характер. Если Намджун вскоре вернётся, то Маркус останется в Акмарсу. — Сразу отправьте письмо, как только доберётесь до Акмарсу, — попросил Чонгук, сначала глянув на Намджуна, уже устроившегося на спине Терры, чья зелёная чешуя гармонично сочеталась с лесом в тёплое время года, затем переведя взгляд на Маркуса. — Надеюсь, ты вскоре прилетишь навестить меня, — кивнув, Маркус улыбнулся и, поправив закреплённые на спине Пало мешки, хлопнул короля по плечу. — Сразу, как только вернусь из Кано. Стоило Маркусу забраться на Пало, Чонгук впился внимательным взглядом в зеленоглазую Терру, на которой лежала большая ответственность. Терра была самкой, но она была старше Пало, поэтому и была более уважаемой среди драконов. Намджуну предстоит направлять Терру, но даже так велика вероятность сбиться с курса. Дракон и всадник должны быть единым целым во время полётов, оба должны слышать и чувствовать друг друга. Собьётся один — собьются оба. Альфам, одетым в тёплые чёрные шубы, был нестрашен мороз, настигший Игнисакву в первый зимний месяц. Лес сменил цвет на белый, как и всё вокруг. Вся Игнисаква сверху казалась одним белым пятном, только замок выделялся необычным кордованским цветом, походящим на засохшую кровь. Драконы, в чьих жилах тёк огонь, тоже не ощущали холода. — Удачного полёта! — выкрикнул Хосок, активно замахав руками, пока драконы готовились взмыть ввысь. — До скорой встречи! — послышалось в ответ, после чего лес на миг потонул в зверином рёве. Драконы в считанные минуты отдалились от оставшихся на земле мужчин. Впервые близких людей будет разделять расстояние, хоть и не чрезмерно большое. — Брат, пусть Чанёль и Сехун полетят с тобой на эту чёртову свадьбу. Буми и Гело хорошо перенесут долгий перелёт, — продолжил настаивать Хосок, как только друзья скрылись за облаками. — Я всё сказал, и не один раз, когда ты уже услышишь, Хо? — отозвался Чонгук, чуть нахмурив тёмные брови. — Ты настолько уверен в Вууре? — младший Чон-Драак не любил показывать волнение, но сейчас, попрощавшись с двумя названными братьями, он впервые за долгое время испытывал тревожность, стягивающую внутренности в тугой узел. Совсем скоро и родной брат покинет королевство. — Всякое может случиться, небезопасно лететь на двух драконах. — Су останется здесь, — неохотно поделившись информацией, Чонгук направился в сторону замка, желая поскорее закончить с последними приготовлениями. — Но ты же говорил... — Я передумал, в Кано летит только Вуур. Не хочу рисковать, в Игнисакве останется семь драконов. Месяцем ранее Чонгук правда подумывал позволить истинному лететь на белом драконе, однако недоверие вновь взяло верх. Всякое может случиться, если позволить сумасшедшему омеге оседлать строптивого дракона. Две самки не побоятся взбунтоваться высоко в небе на пути в далёкое королевство. Не хватало ещё потерять их в небе посреди гигантского океана. — Думаешь, кто-то посмеет на нас напасть? — Хосок же сначала подумал о худшем исходе. — Всякое может случиться, нам ли не знать, — Чонгуку будет спокойнее, если родное королевство останется под мощнейшей защитой, против которой никто не рискнёт выступать. Отныне он мало кому верил, в доверенное окружение входили только самые близкие друзья. — Я доверяю Артуру, нам ничего не будет угрожать в Кано. — Но перелёт... — Вуур — наш самый выносливый дракон, он справится. Хосок устало вздохнул, слыша непоколебимость в тоне брата. Чонгук не передумает, даже если он тысячу раз попросит. Всё равно не хотелось отпускать брата без сопровождения. Вуур, безусловно, был силён и вынослив, но путь до Кано займёт едва ли не неделю. Несколько драконов смогли бы страховать друг друга. Хосок понимал опасения Чонгука, хоть и не разделял их. Никто не сможет одолеть огненную мощь Игнисаквы. Ни у одного королевства нет столько драконов, сколько имеется у Чон-Драаков. Игнисаква будет в безопасности, если один или два дракона полетят в сопровождении королей. — На нас не нападут, — голос Хосока был пропитан уверенностью. — Наши предки тоже так считали, — не мог не напомнить Чонгук. — Полетит только Вуур. — Как знаешь, брат, надеюсь, ты не пожалеешь о своём решении. — Не стоит тревожиться, — Чонгук глянул на насупившегося Хосока, чей унылый взгляд был направлен на снег под ногами. — Может, вообще не стоит лететь на свадьбу? Ваны ведь нам не друзья... — Ваны — наши союзники, мы почтим их присутствием так же, как они почтили нас. — Маркус и Намджун улетели, скоро и ты улетишь... — Намджун вернётся через две недели, мы с Тэхёном тоже улетаем ненадолго. Тебе придётся управлять Игнисаквой не дольше двух месяцев, ты справишься. Намджун, Чанёль и Сехун будут твоими главными помощниками, — вновь произнёс Чонгук то, что уже было сказано не раз, слыша неуверенность в голосе брата. — Точно хочешь лететь без сопровождения? — Точно. Пусть сейчас Хосок был неуверен, Чонгук всё равно ни на секунду в нём не засомневался. Именно Хосоку он доверял больше всего, только ему он мог оставить самое дорогое, что имел — свой дом.

***

Зима наступила внезапно. Так казалось запертому в стенах замка Тэхёну. В один день он бежал по летней траве, которую ещё не тронула желтизна, а в следующий — под ногами уже лежит снег. Поглядывая на спину варвара, шедшего впереди рядом с Хосоком, омега сгорал от сомнений, никак не отразившихся на спокойном лице. Стоило узнать о Су, тревожность оплела сердце, с силой его сдавив. Вновь план, сложившийся в голове, рухнул. Вновь надежды не оправдались. Что теперь будет? Тэхён надеялся лицезреть падение варвара и Вуура, сидя на спине Су, которая смогла бы вернуть его домой. В Игнисакву должен был вернуться лишь один король и лишь один дракон. Как бы он ни храбрился, всё равно не хотелось умирать напрасно. Умереть в один день с варваром? Не в этой жизни. Чёрный дракон сможет одолеть перелёт до Кано, но вот вернуться в Игнисакву ему уже вряд ли удастся... Получится ли задержаться в Кано? Ведь если выйдет, Тэхён может сымитировать боли в животе, и тогда варвар решит остаться в Кано ещё хотя бы на неделю. Вуур умрёт в неродном королевстве, а варвар, чьё сердце охватят губительные муки, будет крайне уязвим. Получится ли убить его в такой момент?.. Должно получиться. Получится ли подстроить суицид?.. Возможность стоила риска. Терять ведь всё равно больше нечего... В Игнисакву должен вернуться только один король. — Тэхён, ты не замёрзнешь? — поинтересовался Хосок у омеги, в чьём взгляде можно было разглядеть тучи. Отрицательно мотнув головой, Тэхён вплотную подошёл к Вууру, не имея никакого желания вести разговор ни с одним из Чон-Драаков. Пока проходили последние приготовления, пока на Вууре закрепляли мешки с вещами, голубые глаза не отрывались от чёрной чешуи. Хосок отныне не вызывал внутри тепла. Братья были одинаково жестоки. Крепкая хватка всё ещё порой чувствовалась на плечах... — Залезай. Раздавшийся над ухом голос заставил Тэхёна едва заметно вздрогнуть. Передёрнув плечами, он начал забираться на дракона. В груди вмиг всё заныло, так сильно хотелось залезть на своего дракона. Скучает ли по нему Су? Девочка наверняка тоскует... Закреплённое на Вууре седло было удобным. Вуур был больше, массивней Су, и пахло от него иначе. К горлу подкатил ядовитый ком. Так высоко и так неправильно. — Удачного полёта! — во второй раз Хосоку было сложнее прощаться. Отныне на его плечи легла колоссальная ответственность. Чонгук опустился в седло позади Тэхёна и вплотную к нему придвинулся. Омега ощутимо вздрогнул и сразу попытался было отсесть вперёд, но альфа обернул руки вокруг его живота, не позволив отодвинуться. Пересаживать его назад тоже было нельзя — вдруг ещё свалится на высоте... Плотные шубы не позволяли супругам почувствовать тела друг друга. Хотя бы это спасало Тэхёна, сердце которого грозилось замереть от отвращения.

***

— Ешь, следующая остановка только через семь часов, — приказал Чонгук, подвинув омеге заранее собранную в замке еду. — Меня тошнит от еды, — фыркнул Тэхён, поднявшись со старого стула. Старым был не только стул, но и небольшой дом, чей размер напоминал тронный зал. Остров Тара стал первой из множества остановок. На одном из самых маленьких островов было всё необходимое для монархов Круга Драконов, часто останавливающихся передохнуть, поесть и поспать. Путь до Кано был длинным, лететь через океан придётся точно не меньше недели. Ни один дракон не сможет пролететь такое расстояние без остановок, благодаря чему монархи всех королевств и позаботились о лёгком благоустройстве некоторых островов, которые впоследствии были отмечены красным на картах. На таких островах стояли небольшие, выстроенные второпях домики и имелись запасы продовольствия. Большая часть островов была безлюдной, но были три крупных населённых острова. Именно там им удастся отдохнуть и поспать в комфорте. Прошло всего восемь часов полёта, а Тэхён уже мечтал о горячей ванне и удобном матрасе.

***

Если в первые дни полёта Тэхён старался сидеть на Вууре прямо, не желая облокачиваться на варвара, то сейчас ему стало на всё наплевать. Расслабившись на твёрдой груди Чон-Драака, он мог думать только о боли и усталости, что так безжалостно сковали всё его тело. Затёкшие конечности ныли, молили о передышке. Боль в шее, плечах и пояснице уже невозможно было выносить. Почему так тяжело? Тэхён бы сейчас всю Игнисакву продал за возможность лечь животом на удобный матрас и проспать в спокойствии ближайшие двадцать часов. Зачем он вообще туда летит? С тяжёлым вздохом приходилось напоминать себе о цели, ради которой сердце продолжало биться. Три дня полёта уже позади, осталось чуть больше половины. Он выдержит. Уже совсем скоро он сможет принять ванну в королевском замке Кано, в котором необходимо задержаться на полтора-два месяца, чтобы Вуур наверняка не смог больше взлететь. Порой чувство вины терзало сердце, напоминая о невиновности чёрного гиганта. Порой собственные глаза начинали болеть, стоило взглянуть на лицо варвара. Каждый раз приходилось напоминать себе как о совершённом насилии, так и о справедливости, ради которой необходимо было принести жертву. Вууру придётся умереть в один день со своим всадником. Тэхён уже вдоволь налюбовался красотой неба, поэтому сейчас, не открывая глаз, старался уснуть, лёжа на крепкой груди и ощущая у себя на животе чужую руку. В лицо днями ранее били ледяные порывы ветра, благо сейчас ветер больше не царапал их лица. Впереди королей ждали острова, не знающие холода, живущие в вечном лете.

***

Far From Home — Tommee Profitt, Sam Tinnesz

Небо и на пятый день было ясным. Увы, ясным было только небо. — Вуур! — громкий крик Чонгука был подобен грому. Чёрный дракон с рёвом падал вниз, не в силах больше лететь прямо. Сознание мутнело, перед красными глазами всё то темнело, то светлело. Яд, слишком быстро настигший крепчайшее сердце, мгновенно атаковал внутренности зверя. Вуур хоть и падал вниз, растеряв все силы, всё равно старался бить крыльями по небу в попытке не разбиться о воду. Кроме Тэхёна никто не понимал, в чём было дело. Нагнувшись как можно ниже к спине Вуура и изо всех сил сжимая поводья, омега старался проглотить рвущийся из горла крик. Что-то вновь пошло не так: яд должен был подействовать через месяц. Что именно говорилось в письме травника? Яду требовалось минимум три месяца. Прошло только два... — Вуур, приземляйся! — вопил Чонгук, стараясь докричаться до родного существа. Тэхён на миг открыл глаза, его взору предстал необъятный океан. Куда они приземлятся? На воду? Сердце вместо страха сковал ужас. Он не умеет плавать... В миг, когда королей подбросило в воздухе, оба едва не слетели с крепкой спины. Обмотав поводья вокруг правой руки, Чонгук из последних сил удерживался на месте, прижимая к себе омегу левой рукой, не позволяя ему рухнуть вниз. Цепкий тёмный взгляд старался выискать землю посреди Великого океана. Ни единого острова... Безмолвно моля Вуура продержаться ещё немного, Чонгук крутил головой из стороны в сторону, ища необходимый клочок земли. Стоило, сбившись с пути, преодолеть два километра, вдали показалось нечто крошечное, напомнившее остров. Дракон выл от боли, охватившей внутренности, но всё равно летел из последних сил, стараясь сохранить жизнь своему всаднику и его паре. Тэхён с ужасом следил за приближением земли. Пугала не земля, а скорость, с которой летел Вуур. Нескончаемые ряды деревьев становились ближе. Насколько их ветви остры и крепки? К счастью, Вууру удалось, пролетев над рядами тропических деревьев, с грохотом приземлиться на песок. Падение, случившееся в считанные секунды, показалось омеге вечностью. Как только Вуур коснулся поверхности, короли, не удержавшись в седле, вылетели на песок, получив несильные ушибы. Чонгук мгновенно подскочил на ноги и сразу сбросил шубу, которая, казалось, потяжелела на целую тонну. На острове стояла жуткая жара. — Ты как? Не ранен? — альфа подлетел к сжавшемуся на земле омеге и незамедлительно стянул с него шубу. — Встать можешь? Не отвечая на вопросы, Тэхён, подрагивая всем телом, попытался встать. Внутри всё рухнуло от дикого, невозможного осознания: яд подействовал. Почему так скоро?.. Хотелось сжать руками собственные волосы, хотелось задать мучительный вопрос, но спрашивать было не у кого. Только с помощью глубоких вдохов ему удалось пересилить паническую атаку. — Что с тобой, мальчик? Ты как? Тебе больно? Приблизившись к Вууру, Чонгук прижался лбом к его твёрдой чешуе, стараясь услышать молчаливый ответ. Вуур обессиленно лежал на песке, но голову пока не опускал, как и не закрывал глаза. От дракона веяло чем-то тёмным, чем-то нехорошим. Вуур пах смертью. — Вуур, держись, слышишь? Клянусь, скоро тебе станет легче, верь мне, — шептал Чонгук, на секунду потерявшись в ворохе жужжащих мыслей. У чёрного дракона было крепчайшее здоровье, ему не могло просто так стать плохо. Что же произошло? Кто-то посмел навредить главному хранителю Игнисаквы? Кто? Как? Яростно зарычав, альфа всем телом прижался к Вууру, обнимая его двумя руками, стараясь утешить, облегчить читающуюся в глазах боль. Оглядывая бесконечные ряды тропических деревьев, пестрящих зелёным цветом, растущих на необитаемом острове, и песок, граничивший с океаном, Тэхён лишь силой воли продолжал держать лицо бесстрастным. Отчаянный вой чёрного дракона не помогал успокоить бешено колотящееся сердце. Они слишком далеко от Игнисаквы. Они слишком далеко от всех королевств. Короли, затерявшиеся посередине Великого океана, на одном из тысяч мелких островов, оказались отрезаны от всего мира. Тэхён будто бы старался сломать зубы, настолько сильно он сжимал челюсти. Не этого он ждал, не на это рассчитывал. План рухнул, как карточный домик, похоронив их обоих под завалами несбывшихся надежд. Ему было точно известно, что с ним сделает варвар, если чёрный дракон умрёт. Может, не тронет, пока внутри растёт нежеланный, насильно зачатый плод? Вряд ли... Чон-Драак Чонгук не простит убийство собственного дракона. Опустившись на колени рядом с обессиленным Вууром, Чонгук пытался найти ответ в его кровавых глазах. Связь всадника со своим драконом была сильнее любых религий и проклятий. Он не может потерять своего главного союзника. Не в этой жизни. Вуур, не в силах больше держать голову, опустил её на влажный песок. Дыхание было прерывистым, красные, будто два рубина, глаза едва открывались. Дракон сгорал изнутри по вине Ким-Хаан Тэхёна, травившего его не один месяц. В один миг Чонгук стоял на коленях у гигантской чёрной головы, а в следующий, подорвавшись с места, ринулся в сторону омеги. Потребовалось несколько долгих минут, чтобы понять, кто именно был виновен в болезни священного существа. — Ты пожалеешь, что родился на свет, если Вуур умрёт, — Чонгук сдавил шею своего мужа и, не повышая голос, давал клятву. — Будешь молить о смерти. — Ты сам во всём виноват, — Тэхён, краснея, задыхался от боли, но всё равно говорил ровно, не испытывая страха перед стоящим напротив мужчиной. — Стоило меня послушать, стоило пойти мне навстречу. — Тварь, — выплюнул Чонгук, из последних сил сдерживая ядовитое желание свернуть омеге шею. — Умрёт Вуур — умрёт твой брат, и ты, после того, как родишь мне ребёнка. Неконтролируемые волны злости туманили взор, заставляли тело едва заметно трястись от гневной бури в груди. Не будь внутри омеги его ребёнка, альфа бы точно свернул ему шею здесь и сейчас. И даже на проклятую истинность не посмотрел бы. — Думаешь, я рожу тебе наследника после таких слов? — поинтересовался Тэхён в ответ ледяным тоном. — Я вырежу его из себя, если ты снова скажешь нечто подобное. Зря варвар не выполнил его просьбу. Нужно было прислушаться. К нему не прислушались, и он не станет. Чёрствость внутри и запертые под сотней замков эмоции не дадут омеге испытать жалость ни к чёрному дракону, ни к варвару. Короли сгорали от бессилия и злости, а остров, не отмеченный красным на картах, с интересом за ними наблюдал. Наблюдали и деревья, долгие годы жившие в тишине, и песок, по которому многие десятилетия не ступала нога человека. Океан же, омывающий остров со всех сторон, поглядывал на королей голодным взором.

Конец I части